Сыграем?

Чуе с самого начала было сложно. Он знал, что если они с командой пройдут дальше, то будет еще сложнее. Да и жизнь имела в запасе еще достаточно пинков для того, чтобы грамотно вклинить их в самый неподходящий момент. — Пиздец какой! — Чуя, облокотившись на столешницу за своей спиной, как раз просматривал присланный полчаса назад график игр. Кофе в руке уже остыл, ни о каком завтраке не могло быть и речи: кусок в горло теперь не лез. Напротив него, за столом, сидел Дазай: — У нас проблемы? На часах семь утра. — Мы должны были выиграть первую игру, но проиграть определенным командам, когда выйдем против них, — произнес Чуя скорее для того, чтобы лично услышать весь масштаб собственного невезения. Его щеки слегка порозовели, мокрые волосы падали на лицо, неприятно щекоча кожу. Он даже в душ после пробежки не успел сходить — слишком сильно хотелось посмотреть на результаты жеребьевки. По итогу всех отправил приводить себя в порядок, а сам прошел на кухню. Следом увязался Осаму. В этом уже не было ничего удивительного. Чуя даже как-то привык к этому вечному присутствию Дазая, который после родительского вечера стал еще активнее преследовать его, куда бы Накахара не пошел. Рефлексировать на эту тему уже не было ни сил, ни желания. Тем более, что, наладив дисциплину в доме, в одиночестве он априори оставался только ночью. В остальном они уже две недели просыпались в шесть, умывались, шли на пробежку, возвращались, ходили в душ, завтракали и садились за компьютеры. Небольшой перерыв на обед, опять тренировка, ужин и сон. И так по кругу, каждый день. — И кого поставили? — влез Дазай, развернувшись к тренеру полубоком, закидывая локоть на спинку стула. Чуя лишь секунду помолчал, а после выдохнул шумно, переводя на собеседника тяжелый взгляд. — Да моих и поставили, — он уже даже привык разговаривать с этим парнем. Ставший статичным фоном, Осаму всегда находился рядом в нужный момент, и Чуя неосознанно взял в привычку рассказывать ему обо всем, что происходит. Будто поделиться с ним — это что-то само по себе разумеющееся, нормальное. После случая на вечере они будто стали ближе, так ему казалось. Однако, скорее всего, это объяснялось феноменом: «держи друзей близко, а врагов еще ближе». Ведь держа Дазая в поле своей видимости постоянно, Чуя мог быть уверен, что он не выкинет какой-нибудь херни за его спиной. Однако столь занимательный расклад тренер объяснял себе не только желанием держать этого парня в узде. Все-таки были у Дазая положительные стороны, которые так успокаивающе действовали непосредственно на него самого. Ну, во-первых, он не поддавался чуиной панике, что бы ни произошло. Мог здраво рассудить любую ситуацию и, даже если выхода из нее нет, хотя бы прямо об этом сказать. Условный Ацуши сознание точно бы потерял, стоило бы Чуе просто схватиться за голову с вопросом «и что нам, блядь, теперь делать»? Во-вторых, он всегда сохранял спокойствие и смотрел на проблемы совершенно под другим углом. Его уверенность, что шла рука об руку с наивной несерьезностью, заражала. Чуя и сам не замечал, как легко ему становилось положиться на этого человека. Будто если он услышит о какой-то проблеме, то она обязательно обойдет их стороной. — Значит, сыграем против твоего брата? — Ага, — отложив телефон, Чуя обхватил уже прохладную кружку с кофе обеими руками, — не прет так не прет. А еще он был совершенно не готов видеться со своей командой сейчас. Чуя целенаправленно ударился в тренировки с головой, стараясь абстрагироваться от внешнего мира как можно сильнее. Он не выходил на улицу, не выходил в интернет. Стримы тоже уже не вел, а всю свою деятельность перевел в режим оффлайн. Он не знал, в курсе ли уже зрители, что он в этом году выступит тренером для другой команды. Обсуждают ли его и если да, то в каком ключе. Абсолютно никто, даже Тачи, не пытался с ним связаться все это время. Он не знал, подохли уже его цветы дома или нет. Сгнила ли оставленная им еда в холодильнике. Он спрятался от всех, старательно закупорившись и прикрывшись убеждением, что времени на всю эту ерунду у него нет. А теперь, когда на носу отборочные, приходилось фоном разгребать свои личные проблемы, чтобы суметь правильно и с высоко поднятой головой вынести себя обратно в мир. Удручало. — А план-то у тебя уже есть? Как поступим? Было бы классно, если бы он был. Чуя лишь посмотрел на Дазая вяло, а после перевел внимание на холл, заслышав, как его команда уже спускается по лестнице вниз. — Вы что, даже в душе еще не были? — поинтересовалась Акико, проходя на кухню первой. Все уже переоделись в удобные домашние вещи, в то время как Чуя и Дазай еще не расстались со спортивной формой. — Оставим это на потом. — Чуя снял кофту, из-за которой уже становилось жарко и обмотал ее вокруг пояса. Он по привычке снял с лица разочарование от этой чертовой жизни и теперь смотрел на ребят уверенно, строго. — Сегодня тренировки не будет. За день до игры всем полагается выходной, поэтому наберитесь побольше сил и просто займитесь какими-нибудь своими делами. Важно, чтобы завтра вы все хорошо себя чувствовали. — А против кого мы играем уже известно? — вступил Куникида, вырастая за плечом Акико. — Да. Играем против PMG. — Чуя произнес слова буднично, стараясь лишний раз не нагнетать, однако, как оказалось, не только он понимал всю серьезность ситуации. В помещении повисла недолгая тишина. — Но, Чуя-сан, нам же надо было выиграть первую игру… — которую нарушил Ацуши. Тренер еще некоторое время помолчал, прикидывая, как лучше преподнести ситуацию. Подбирать слова в столь загнанном положении было сложно, поэтому он решил сделать вид, что волноваться нечего. Это выразилось на его лице, когда тренер надел маску абсолютного спокойствия и теперь смотрел на ребят так, будто паника не имеет совершенно никакого места быть. — Не воспринимайте завтрашнюю игру как часть турнира, — выдохнул он, — это в любом случае просто отбор. Поэтому, Ацуши, — Чуя перевел взгляд на игрока, — играй как обычно. Не используй ничего из того, что мы с тобой учили. Тоже самое касается и остальных. Сейчас Чуя не хотел грубо высказываться на тему того, что даже если они сыграют в полную силу, то все равно не смогут победить. И дело даже не в том, что им недостает навыков. Просто турнир — это всегда стресс. И прежде, чем они смогут выйти на сцену без излишней суматохи, к этому давлению придется привыкнуть. Еще никто на памяти Накахары не выходил в первый раз на сцену с уверенностью во взгляде и на прямых ногах. Да были случаи, что люди прямо за столом сознание теряли, чего уж говорить о положении этих ребят. Первая игра — и сразу с чемпионами прошлого года! Даже врагу такой участи не пожелаешь. — Играйте на победу, но прошу, не раскрывайте свои карты. Чем больше мы покажем завтра, тем сложнее нам придется потом. — Но мы же так точно проиграем, — запротестовала Акико, будто специально игнорируя посыл, который Чуя старался донести. — Послушайте! — и отчасти он мог их понять. Потому что хоть и завуалированно, но Чуя говорил сдаться еще до того, как они запустили игру. — Воспринимайте завтрашний день как часть тренировки. Почувствуйте, что такое отбор, и постарайтесь хорошо провести время. Привыкните к мониторам и стульям. А пока отдыхайте. Выезжаем завтра в восемь. Попытки сохранить позитивный вайб не увенчались как таковым успехом. Но в любом случае он сделал все, что мог. И если поперек его слов никто не пойдет, то каких-либо серьезных проблем получится избежать. Придется сделать перерасчет пунктов, конечно, но если иного варианта нет, то его нет. — О, Чуя! Хорошо, что ты здесь. — Фукудзава-сан? Я не слышал, как вы пришли. — В проходе неожиданно показался мужчина. Все, как один, повернулись к нему лицом и склонили головы в поклоне, приветствуя. Фукудзава-сан вместе с ними в этом доме не жил. Приходил он, когда того хотел, и уходил не прощаясь. Все время, что находился в доме, он проводил за своим рабочим столом в офисе, абсолютно никак не вклиниваясь в тренировочный процесс. Лишь иногда Чуя дергал мужчину, чтобы узнать о ситуации на предстоящем турнире. Уточнить детали или поинтересоваться успехами. Весь их разговор всегда сводился только к работе. — Я старался не шуметь, — признался тот. — Раздаешь напутствия перед турниром? — Вроде того… — В общем, чего я пришел-то, — а теперь на лице менеджера показалась улыбка. — Мне нужна твоя помощь. Подойдешь? — Да, конечно. — Чуя еще раз пробежался глазами по команде, которая зависла в неловкой заминке. Лишь Куникида с Дазаем переглянулись, и от тренера не ушла столь незначительная, но яркая искра, которая током пробежала между этими двумя. Глазами он непроизвольно остановился на Осаму, который быстро перехватил взгляд тренера и, будто ободряя его, улыбнулся. И, пожалуй, если Дазай говорит, что все будет хорошо, значит, все будет хорошо. — Рассчитываю на вас, — последнее, что произнес Чуя перед тем, как пройти следом за Фукудзавой в его кабинет. И стоило ему покинуть кухню, как разговор в помещении возобновился.

***

И какого хрена все идет через жопу именно тогда, когда до турнира остается один день? Чуя уже не вывозил, мысленно проклиная все, что произошло с ним сегодня. И тот факт, что Фукудзава-сан в течение всей недели не нашел времени съездить за чертовыми майками для турнира, был последней каплей. Вернее, нет. Последней каплей стало то, что майки находятся в другом городе, добираться до которого, по меньшей мере, придется не менее двух часов. Справедливости ради, менеджер предложил отправить за ними кого-нибудь из ребят с машиной, но Чуя, за что теперь он уже трижды послал себя на хер, отчего-то решил, что съездит сам. Проветрит голову, заодно. Немного побудет наедине с собой, наконец выберется на улицу. И даже ветер с мелким, моросящим дождем, не смогли убить в нем желание реализовать чудную идею. Но весь настрой спал быстро. Потому что минут двадцать он уже стоял на людной остановке, с тоской провожая автобус, который шел лишь по противоположной полосе. Эта же часть дороги будто вымерла, потому что за все время его пребывания тут, транспорта с нужным номером мимо не проезжало. А ведь Фукудзава-сан сказал, что они ходят каждые десять минут. Он посильнее натянул на голову капюшон, рассчитывая на то, что его никто не узнает, и скрестил руки на груди; ссутулившись, зацепился глазами за асфальт. Летняя жара уже сменялась осенней прохладой, нагоняя хоть и не морозный, но неприятный ветер. Заслышав звук вжатых до основания тормозов, Чуя по инерции поднял голову. И готов был завыть, когда понял, что возле него стоит беленькая тесла. Ему даже на номера не требовалось смотреть, чтобы понять, кто пожаловал. Окно со стороны пассажирского сиденья открылось. — Куда едем? — поинтересовался Дазай. — Не твое дело. — Уверен? — усмехнулся тот. — Просто что-то подсказывает, что ты собрался ехать не в ту сторону. — … — Токио там. — Дазай указал большим пальцем назад, но Чуя уверенно проигнорировал его, словно с ним никто не разговаривал. Бросил взгляд в сторону, глазами цепляясь за дорогу. В голове пробежала мысль, что он может сесть на следующий автобус, выйти на первой же остановке и повернуть обратно, лишь бы этот черт не решил, что подловил его. — Сначала мне надо съездить в ту сторону. — Правда? — на губах Осаму показалась улыбка. — Но транспорт до Йокосуки только что ушел. Следующий через минут двадцать-тридцать. Он не так часто ходит. — … — Да ладно тебе, не игнорируй меня. Фукудзава-сан попросил подвезти тебя, чтобы ты по автобусам не мотался. — … — Обещаю, что я не стану прикалываться над тобой по этому поводу. — Честно? — Да конечно, залезай. Мне нельзя тут долго стоять.

***

— Чуя, скажи… — Я выйду из машины на ходу, если ты хоть слово скажешь… — А ты совсем придурок? — перебил Осаму одновременно с тем, как нажал на одну из кнопок на панели. Двери щелкнули, блокируясь. — Я ведь и по роже могу тебе дать, — огрызнулся тренер, прислонившись головой к окну, продолжая в полуобороте наблюдать за водителем. На губах Осаму появилась легкая улыбка, что лишний раз подтверждала идиотскую догадку. Кажется, они уже не раздражали друг друга до степени, когда любая перепалка и впрямь могла бы перерасти в мордобой. Нет, Чуя с удовольствием хоть раз по этой роже бы проехался, но Дазай, забавное дело, еще ни разу не переступил черту. Он очень уверенно балансировал на грани чужого терпения, играясь с ним и подстраивая под себя, даже слишком тонко чувствуя момент, когда стоит остановиться, а когда можно продолжить трепать нервы. Наверное, это не являлось чем-то здоровым, но дазаевский измор работал. И Чуя уже сам не замечал, как мысленно махал рукой, утопая в собственном смирении. Вот и сейчас, мысленно постаравшись найти какие-то плюсы в сложившейся ситуации, Накахара позволил себе забить. Ему хотя бы тепло. Чуя снял массивную худи, которую накинул перед выходом и теперь даже в свободной черной майке ему было комфортно. Черные джоггеры липли к ногам, а кроссовки и вовсе промокли насквозь. Чуя и сам не знал, что им двигало, когда он собирался в поездку. Но одежду, подметил парень, он подобрал не лучшим образом. Несколько часов на общественном транспорте в одну сторону и следовательно обратно, прошли бы, наверное, отвратительно. Поэтому он отметил для себя еще раз, что поездка с придурком Осаму — это не худшее, что могло с ним произойти. — Тебя забанили на турнире, а не в интернете. Поэтому пользуйся этим, — произнес Дазай, лишь на секунду обратив внимание на Чую, а после переведя взгляд обратно на дорогу. Дворники равномерно скользили по стеклу, снимая мелкие капли. Очень убаюкивающее зрелище. — Задрал уже! — отозвался пассажир. — Каждый раз, когда я подключаюсь к интернету, у меня телефон взрывается от количества уведомлений… — Так вот оно что… — протянул Осаму, после чего усмехнулся в ответ столь трогательному решению. — И давно ты боишься хейта? — А я и не боюсь. — Чуя перевел внимание на окно. По мере въезда на шоссе, людей на дороге почти не оставалось, пока редкие силуэты не исчезли совсем. — Просто не вижу смысла трепать себе нервы. — Я иногда захожу на игровые паблики, чтобы почитать, как тебя с дерьмом смешивают и, знаешь, по моим наблюдениям, очень много людей — напротив — поддерживают тебя, — машина ускорилась. — Хоть я и до сих пор не понимаю, что они в тебе нашли. Твои трансляции — полный отстой. Накахара усмехнулся, заслышав слова об отстойности своих эфиров. И не разозлился лишь потому, что сам признавал правоту Дазая. Чуя никогда не умел общаться с аудиторией так, как это делают некоторые из его коллег. Он редко обращал внимание на чат и реагировал только на суммы, что поступали ему на счет. Он даже благодарен щедрым незнакомцам не был, давя эмоции только потому, что так говорила делать Кое. И ведь если подумать об этом серьезно, то… — Ничего они не нашли, — умозаключил тренер, — просто я хорошо играю. — Но ты уже давно не объявлялся. Совсем плевать на фанов своих? Действительно. Плевать ли ему? — На самом деле, стримить было не моей идеей. Меня уломали, чтобы поднять популярность команды. — Чуя закатил глаза. — Но пару раз я слышал, что благодаря мне несколько ребят смогли найти команду и даже выйти на турнир. Типо я их смог замотивировать или вроде того… — И как ты к этому относишься? — Не знаю даже, — призадумался Чуя, — но мне было приятно об этом услышать. Поэтому я не могу сказать, что мне совсем уж плевать. И те ребята, против которых вы играли… Да, ведь если так подумать, то Овцы собрали свою команду тоже благодаря Чуе. На несколько секунд парни замолчали. — Думаешь, это так важно? — Что именно? — Быть нужным. — Нет, скорее всего, — голос Чуи был непривычно, даже для него самого, спокойным. Фоном он пытался вспомнить, когда наступил момент, что он стал так свободно ощущать себя рядом с Дазаем. Призрачный покой ложился на его сердце, когда этот парень был рядом, — но это будто придает смысл. — Ты такой забавный, Чуя! — голос Дазая приобрел нотки веселья. — Не думал, что ты настолько сентиментален! — Да, — подтвердил тренер, — я тоже. Это ведь произошло недавно. Чуя и сам не заметил, как ответственность, упавшая на его плечи вместе со всеми этими ребятами, заиграла. Внутри что-то неизменно менялось, хоть и оставляя основу, но так неспешно дополняя ее, рождая совершенно новые, ранее неизведанные эмоции. И нельзя сказать, что настолько новое ощущение пугало его. Накахара прикрыл глаза, ощутив, как размеренная езда Осаму вместе со звуком бьющегося о стекло дождя убаюкивают его. Да, он точно начал чувствовать себя рядом с Осаму намного лучше, чем когда его не было рядом. Слишком много всего произошло за последнее время, чтобы у Чуи имелось желание справляться в одиночку. И еще ни разу Дазай не упрекнул его за то, что помогает. Он всегда так осторожно вливается в его жизнь в тот самый момент, когда кажется, что все катится в задницу. И даже сейчас такая незначительная ситуация, как поездка за майками, заставила Дазая приехать и помочь. И, что не менее важно, Чуя не испытывал, будто теперь что-то должен этому парню, принимая его помощь как расплату за то, что именно из-за него все эти проблемы вообще встали у него на пути. Пожалуй, это даже слишком выгодное сотрудничество. — Эй, Чуя, ты опять спишь? — голос Осаму разрезал тишину. — Ты заебал вырубаться, когда я за рулем. Приоткрыв один глаз, Чуя устало выдохнул, посмотрев на Дазая. — Тебе-то что? — Ты хоть раз машину водил? — руль удерживали лишь кончики пальцев одной руки. Дазай казался таким расслабленным, когда водил, что это вызывало зависть. — Если хочешь спать, то иди назад. Вид твоей спящей туши нагоняет на меня сон. — Так не смотри на меня, — скрестив руки на груди, тренер поудобнее устроился у окна. А еще, несмотря на все спокойствие, он всегда очень внимательно следил за дорогой. И только стоило ему об этом подумать, как Осаму резко, будто специально, ударил по тормозам. Чуе пришлось успеть вытянуть руку, чтобы не столкнуться с лобовым стеклом. Ремень неприятно сдавил грудь. — Твою мать, — рявкнул Чуя, — совсем отбитый? Но Дазай не ответил, отстегивая ремень безопасности. — Ты куда? — А ты глаза открой, — кивнув в сторону окна, за которым в набегающем столбе тумана Чуя разглядел заправку. Дазай вынул ключ зажигания и поставил машину на ручник. — Пойду кофе тебе возьму. И журнал какой, а то мы из-за тебя точно разобьемся. — Так давай я с тобой. — Чуя тоже уже собирался расстегнуть ремень, но Дазай лишь отрицательно покачал головой, открывая дверь. — Ты и так весь зашуганный. Если тебя кто узнает, то я потом всю дорогу слушать твое нытье буду. Поэтому просто подожди меня здесь.

***

Когда Дазай вернулся, несколько журналов небрежно упали Чуе на колени. Осаму выдвинул подстаканник и закрепил в нем два картонных стаканчика. Салон наполнился ароматом свежесваренного кофе. — Какая забота, — отозвался пассажир, убирая один из журналов в карман на двери, — я тронут. — Если ты не заметил, Чуя, — машина взревела и тронулась с места, разворачиваясь, — то я только и делаю, что забочусь о тебе. Накахара не выдержал и рассмеялся. Машина выехала с заправки, вернувшись на шоссе. Дазай промок, и ему пришлось зачесать волосы ладонью, чтобы те не падали на лицо. — Если ты это так называешь, то лучше бы тебе впредь не приближаться к людям. Водитель посмотрел искоса, а его губы дрогнули в язвительной ухмылке. Спустя пару секунд он произнес: — Мне и тебя хватает. Чуя замер на мгновение, проницательно заглядывая в чужое лицо. Дазай открыто забавлялся, в то время как сам Чуя не находил ответов. Захотелось свалить из машины прямо сейчас. Можно на лету. Потому что от этих слов в груди неприятно зажало. — Просто веди свою тачку и не разговаривай со мной, — произнес он, отворачиваясь. — Твой голос жутко раздражает. И Чуя в действительности был бы рад, проявись в его сердце хоть капля того раздражения, о котором он говорил. Но вместо этого воспоминания окунули его в тот день, когда они с Дазаем стояли в парке. Чуя — не идиот, понимал, отчего по внутренностям распространялось это мерзкое тепло. И даже несмотря на то, что никаких намеков более с того дня не было, Дазай опять сумел вывести его из колеи. Всего одной, сука, фразой. Но Осаму выполнил просьбу. Он действительно молчал всю оставшуюся часть поездки. Чуя залип в журналы, любезно предоставленные ему. Еще немного подумал о бренности своего существования и несколько раз взмолился о том, чтобы они поскорее вернулись домой. Потому что неясно, когда Дазай решит сказать еще какую-нибудь хуйню. Чуя был напряжен. Просто потому что у этого парня слишком смазливое лицо и потому что он был первым, кто позволял себе так нагло стирать рамки между ним и собой. И спасало только то, что Дазай не настолько хороший человек, чтобы Чуя, не задумываясь, к нему привязался. Потому что Дазай, как на него ни посмотри, вряд ли стал бы делать что-то просто так. И тут варианта всего два. Возможно, он прикалывается, каким-то образом догадавшись, что Чуя — гей. Опыт у Осаму в этом деле точно не нулевой. Ну а второй вариант уже завязан на каких-то личных целях. Возможно, ему что-то надо от Чуи, а может, он ищет повод собрать компромат и в будущем начать его шантажировать. Это же чертов Дазай. А он не упустит своего шанса. — Эй, мне там сообщение пришло, можешь посмотреть? — Дазай как раз въезжал в город, когда его телефон завибрировал. — Тут сейчас неприятная дорога будет, поэтому глянь, вдруг там что-то важное. — Я? — переспросил Чуя, бросая взгляд на телефон, что валялся около ручника. — Это проблема? — искоса взглянув на Чую, усмехнулся тот. — Да нет, просто… — Не слишком ли это? — А какой пароль? — Моя дата рождения. Чуя немного помялся, а после взял телефон в руки. Один, девять, ноль, шесть. Он запомнил их в тот самый момент, когда ввел имя Осаму в интернете. На экране не было никакой картинки. Просто стандартная темная тема и иконки. Во входящих висит всего одно сообщение. Чуя нажал на уведомление и оказался в чате их группы. — Фукудзава пишет, что майки можно будет забрать завтра в шесть утра, — прочитал он вслух, не сразу догоняя, что это значит. Лишь по прошествии нескольких секунд тренер чертыхнулся про себя, бросая телефон обратно. — Твою мать, — вступает Осаму, прежде, чем Накахара успевает открыть рот, — то есть они не готовы? — И нахрена мы сюда перлись? — однако общее негодование не поддержать не вышло. — Заебал меня ваш менеджер. Уверен, что он только сейчас эти майки и заказал. Машина въехала в город. — Скорее всего, так и есть, — подтверждает Осаму, и глаза Чуи в такт чужим словам ползут вверх. — Видимо, замотался за последнюю неделю, вот и забыл. Оно-то понятно. Тренер и сам вылетел из потока жизни, все последнее время живя на каком-то не пойми откуда появившемся автопилоте. У менеджера тоже голова кругом перед отбором идет, как и у тренера. А следовательно, подобные казусы — норма. Но насколько нормальным являются попытки этих ребят свести его с ума? Даже несмотря на усталость, Чуя хотя бы выполнял свои обязанности хорошо и все делает вовремя. А тут… Пиздец… — И куда мы? — поинтересовался Чуя, обратив внимание, что за окном уже мелькали домики и магазины. Они не выехали обратно на шоссе, а неспеша ехали по городу, пока Дазай что-то высматривал через стекло. — Нам же назад. — Можешь ехать. Я не буду вставать в три ночи, чтобы успеть забрать эти майки. — Думаешь, остаться в отеле? — интересуется Чуя, облокачиваясь на сиденье. — Да, но сначала, думаю, стоит перекусить, — они ехали еще некоторое время, пока Дазай не остановился на одной из временных парковок. Забрал свой телефон на тяжелом выдохе и принялся что-то искать. — Что ты любишь? Я найду подходящее местечко. Наверное, это мудрое решение. Повторять поездку, когда они уже на месте, идеей казалось идиотской, с учетом того, что им все равно надо будет возвращаться в Токио. Тем более, что Дазаю завтра еще играть, а при таком раскладе он вряд ли сумеет хорошо отдохнуть. А теперь они смогут разъехаться по разным номерам и Чуя, может, даже вспомнит, что такое личное пространство. — Да плевать. Главное, чтобы там был хороший кофе. Завтра слишком тяжелый день. — Понял, — отвечает Осаму, открывая необходимое приложение. — Кстати. А когда у Акико день рождения? — Чего? — интересуется Чуя, вскидывая бровь. — Откуда я знаю? Дазай усмехается, качая головой. Но больше ничего не произносит, даже когда Чуя еще несколько раз интересуется, зачем он задал этот вопрос. Чертов Дазай улыбается, останавливаясь на нескольких вариантах и передавая телефон тренеру. — Просто выбери то, что нравится.

***

Время пролетело незаметно. Выбор Чуи пал на одно из многочисленных токийских кафе в жилом квартале. Рядом как раз находился отель средней паршивости и парковка, где Дазай смог оставить свою машину. Зато разговор, что удивительно, клеился. Найдя общего врага в лице Фукудзавы, большую часть обеда они провели за разговорами о нем. Из диалога тренер узнал несколько интересных фактов. Например то, что их команду преимущественно спонсируют родители Дазая. И что это именно Фукудзава предложил Дазаю собрать команду для турнира еще тогда, когда второй даже не играл. Обычно так никто не делает, преимущественно выбирая игроков из списка тех, кто уже имеет наивысший игровой ранг. И даже этого, обычно, недостаточно. Помимо хорошей игры тебе надо суметь привлечь внимание к себе как к персоне. И это главная головная боль почти что любого новоиспеченного игрока. Но когда речь заходила за этих ребят, логическая цепочка их действий рушилась. Они действовали слишком импровизированно, идя на поводу скорее у своих минутных порывов, чем отталкиваясь от здравого смысла. И было в этом всем что-то необычное. Под покровительством Кое и Мори подобные вольности были недопустимы. Это, конечно, привело к результату, но ведь если вдуматься серьезно, то когда в последний раз Чуя кайфовал от того, чем занимается? Когда в последний раз он испытывал драйв? Наверное, это произошло на турнире в прошлом году. И это понимание его пугало. Потому что он действительно не знал, что в этом мире способно перебить то чувство. Чувство, что ты достиг своей высшей точки. И когда он смотрел на ребят, которые струятся идиотской уверенностью в своих силах, когда видел, как они слушаются, пропуская все недочеты, что он допустил, сердце будто запускалось заново. Фукудзаве, скорее всего, просто повезло, что эти ребята имеют неплохой потенциал для турнира и что они не слились после первого же месяца тренировок. Ведь вопреки общему мнению, быть профессиональным игроком — действительно утомительно. После обеда Дазай и Чуя сразу решили отправиться в отель. Надо было отдохнуть и собраться с силами, привести себя в порядок перед завтрашним днем. Конечно, и тут без косяков не прошло. Как оказалось, в выбранном ими отеле остался всего один номер с двуспальной кроватью. Конечно, ради интереса по интернету ребята еще покопались, да только все ближайшие гостиницы тоже были забиты. Немного поразмыслив, они решили заехать. Сил отправляться куда-то дальше уже не было, да и настроение не сказать, что располагало. Как и эта чертова погода. Номер оказался просторным и светлым. Пройдя первым, Чуя сразу обратил внимание на ту единственную кровать, что располагалась по центру комнаты. С каждой стороны кровати была тумбочка, выполненная из светлого дерева и общий интерьер дополнял лишь кофейный столик и несколько кресел в углу. Плотные шторы занавешивали окно. Судя по звуку, за ним уже шел ливень, громко отдаваясь биением капель по стеклу. В комнате ощущалась несильная влага и прохлада, тут было совсем неуютно. Но Чуя и сейчас был спокоен. Он в свое время привык спать в условиях собственного дискомфорта, а уж спать на одной кровати с кем-то, в свое время, было самым обычным делом. Единственное, Чуя никогда не любил спать в отелях. Даже к своей комнате в новом доме он испытывал куда больше симпатии, чем к номерам даже пятизвездочных гостиниц. Но выбора не было так или иначе. Они хотя бы не спят в машине на обочине города. Наверное, это уже какое-то психологическое расстройство: стараться найти плюсы абсолютно во всем. Психика Чуи явно защищает его от самоугнетения. — Эй, Дазай, — Осаму тоже уже прошел в номер, принявшись выкладывать на прикроватную тумбочку все вещи из своих карманов, — а они точно успеют к семи майки подготовить? — Без понятия, — ответил тот, переводя взгляд на тренера, — как я понимаю, должны успеть. — Должны или успеют? — переспросил тренер, усаживаясь на вторую половину кровати, — это разные вещи. — Можешь избавить меня от своих истерик? — Да я переживаю. — Будто твои переживания на что-то влияют… — Осаму, конечно, прав. Но это совсем не отменяет гнетущего факта того, что все может пойти не по плану. Далее оба в тишине занялись обыкновенной рутиной. Разложили вещи, по очереди сходили в душ и отправили сушиться промокшие вещи. Сменной одежды с собой не было, поэтому оба переоделись в белые, махровые халаты, что были любезно предоставлены обслуживающим персоналом. Чуя лег на свою сторону и уставился в потолок, закинув руки за голову. Скукота. Ложиться спать еще рано, а погода никак не настраивает на лад выбираться на улицу. Рядом Дазай уже достал телефон и наушники, видимо решил отстраниться от гнетущего тренерского настроения. И пусть идея того, что они просто не будут контактировать друг с другом весь вечер, казалась Чуе более чем заманчивой, но настолько наигранно игнорировать человека в одном помещении он физически не мог. А вот Дазай, на которого Накахара мельком взглянул, был с этим не согласен. Поймав на себе чужой взгляд, тот повернул голову в сторону Чуи и одними лишь глазами попросил не доставлять ему проблем. Мол, сделай вид, что тебя тут нет и мы оба с этого выиграем. В чем, казалось бы, проблема? А проблем, Осаму, по факту, много. Впереди начало турнира, завтра по графику их первая игра. И наверное, это не должно так работать, но Чуя действительно переживал. И теперь, когда его сознание поглотила гнетущая тишина, мысли круговоротом завертелись в голове. Просто он уже и позабыл, что завтра они играют против его собственной команды. Ситуация с майками, стоит отметить, хорошо поспособствовала этому. А теперь, когда единственное, что оставалось делать — ждать, голова начинала работать уже не в том, каком бы Чуя хотел, русле. Это дико раздражало. — Ты поехал со мной, чтобы теперь весь вечер в телефоне просидеть? Дазай игнорирует вопрос, возвращая внимание гаджету в своих руках. Но Чуя сегодня терпелив и продолжает простреливать Осаму взглядом, слишком шумным для того, чтобы тот мог чувствовать себя спокойно. Дазай вздыхает с какой-то мольбой и вновь поворачивается лицом к тренеру. Да, тот сейчас смотрит на него прямо в упор. Взгляд уставший, напряженный. Чуя просто опять злится, ничего нового. — Чуя, скажи, — Дазай шумно выдыхает и откладывает телефон, — вот что ты до меня доебался? Тебе заняться нечем? — В точку, — ответил тот, прикрывая глаза. Делать и впрямь было нечего, а продолжать тишину, что буквально струилась неловкостью, совершенно не было желания. Да и мысли уводили все глубже в пучину стресса и тому подобной фигни. — Ты как ребенок, — лениво произнес Дазай, призадумавшись. — С чего ты взял, что я хочу тебя развлекать? Да потому что ты, Дазай, обязан мне по жизни. Потому что мне скучно и потому что твое присутствие теперь не помогает. Но Чуя не стал отвечать и шикнув, отвернулся, решив всем видом продемонстрировать вселенскую обиду. Да только реагировать Осаму не стал. Вернул все внимание телефону, будто и нет с ним в комнате никого, открыто демонстрируя нежелание выходить со своим тренером на контакт. Так прошло еще несколько часов. Чуя тоже достал мобильный и, дабы провести время хоть с какой-то пользой, все же вышел в интернет. Уведомления посыпались градом, но Накахара поставил блок на каждую соцсеть, что у него имелась. Немного порыскал по интернету, посмотрел интервью с другими командами, что будут присутствовать на турнире. И заодно глянул, кого из них следует опасаться, а кого можно не воспринимать слишком серьезно. Совсем скоро Чуя неосознанно нашел Верлена и сам не заметил, как стал искать видео с его игрой. После того турнира в прошлом году он совсем перестал интересоваться братом и даже позабыл, насколько отвратительно тот способен вести игру. Поль, по своей натуре, очень токсичный игрок. Нередко он выбирает себе одну жертву и покоя той не дает, преследуя и атакуя в любой удобный момент. В том году этой жертвой стал непосредственно Накахара. И насколько бы хорошо человек не играл, избавиться от Верлена, если тот положил на тебя глаз, — задача поистине сложная. Просто отвратительно. — У меня есть карты, кстати, — пришлось подать голос, потому что внутри Чуя закипел, а нервоз новой волной нахлынул на его сознание. — Чего? — Говорю, карты у меня есть. Может, сыграем? — Прости, но я не играю за просто так, — спокойно произнес Дазай. — Ты серьезно? Это просто карты. Чуя услышал, как Осаму шумно выдохнул, когда поворачивался к нему лицом и откладывал телефон на тумбочку. — Ты такой надоедливый, — произносит он. — Давай хоть на желание сыграем. Чуя усмехнулся: — Думаешь, я поведусь на это второй раз? — Проигравший просто честно отвечает на вопрос победителя… Думал Чуя недолго. Он испытал радость, сродни той, которую испытывает ребенок, с котором согласились провести время. Тем более, что вопросы были. И видимо, они были ненастолько близки, чтобы Чуя позволил себе задать их прямо. К этому парню, Дазаю, всегда приходится подступаться через какие-то дебри. Будто иных способов комуникации у них просто нет. Но ведь так даже лучше. Это помогает сохранять необходимую дистацию. — Договорились. — Чуя дотянулся до рюкзака и достал оттуда колоду карт, что некогда купил на какой-то из заправок. Сел напротив и взялся мешать их. — Во что играем? — Давай покер. Умеешь? — Не особо. — Блэкджек? — Играл несколько раз онлайн, но уже давно. — Тогда бридж? — Разве в это играют вдвоем? — Конечно. — А правила расскажешь? — Ладно, Чуя, давай так, — Осаму закатил глаза, — во что ты умеешь играть? — Ну, — призадумался, — верю не верю. — … — Да что опять не так? — Ты издеваешься? — Осаму показательно взял в руки телефон. — Я не буду играть в игру для детей. — Ну давай тогда в дурака. Ну или просто объясни правила игры в покер. — Я бы с радостью, Чуя. Но когда человек, у которого есть карты, единственное, что может предложить — это сыграть в верю не верю… — Как же ты заебал, Осаму. — Опять злишься? — губы Дазая лишь на секунду дрогнули в улыбке, а Чуя, осознав, что опять перешел на его имя лишь цокнул, отвернувшись. Хрен с этим Дазаем. Лучше уж он в стену пялиться весь вечер будет, чем заставлять этого идиота проводить с ним время. Но Осаму пропустил усмешку спустя всего несколько секунд и взял в руки оставленные тренером карты. — Да ладно тебе, — произносит он с улыбкой, — давай в дурака.

***

— Серьезно? — спустя три игры Чуя смотрел на козырного туза. Последняя карта, которую скинул Дазай и которую Чуе пришлось забирать, имея на руках козырного короля. — Я все никак не могу понять, — они сыграли уже три партии, — как так получается… — и ни в одной из них Чуя не забрал победу себе, хоть и старался очень внимательно следить за уже ушедшими картами, анализируя ситуацию на «столе». Он уже сто раз забыл об уговоре. Он забыл даже разозлиться, уйдя в мысли, что будто дарили озарение, но вывод из которых слишком лаконично ускользал. — Твоя игра совсем другая, — произнес он, бросив озадаченный взгляд на Дазая. Он тоже смотрел на Чую. Наверное ждал истерик, криков или какой-нибудь другой, уже привычной реакции. — Ты о чем? Но Чуя был спокоен. — Я сыграл с тобой три партии и уже понимаю, что продолжать это бесмысленно. Я все равно не смогу победить. Он и впрямь совершенно не злился. — Так это комплимент? — Не совсем, — ответил Чуя, — я просто не понимаю. Почему ты так хорош, когда играешь один и настолько бесполезен, когда играешь в команде? Со стороны послышался смешок: — Как грубо. — Но это правда. Скажи, в чем прикол? — Чуя чуть склонился вперед. — Почему я проиграл? — Потому что ты дебил, — усмехнулся Дазай, взявшись за осмотр колоды. — Неужели тебя это совсем не смутило? Одновременно с вопросом, Осаму вынул две карты. Развернул их к Чуе лицевой стороной, заставив того с силой сжать от злости зубы. Сейчас он смотрел сразу на два пиковых туза. — У тебя такая же колода? — поинтересовался он вскидывая бровь, одновременно с тем, как Осаму достал колоду карт из-под подушки. Точно такие же карты, как и у него. Он лишь плечами пожал, возвращая в свою колоду один из тузов. — Это же нечестно. — Я купил их на всякий случай, когда мы были на заправке. — Осаму перевел взгляд на тренера. — А победителей не судят, Чуя. И то, что ты невнимателен — это только твои проблемы. Засеки ты меня во время игры — и я принял бы свое поражение. — Знаешь что… — А сейчас, — перебил Осаму, — ты должен мне честно ответить на три вопроса. — Ты идиот, — это точно какой-то прикол. Чуя же вроде не первый день знаком с этим чудовищем, чтобы так просто идти у него на поводу, зная всю эту мерзотную подноготную. Дазай улыбается, и эта улыбка задирала намного сильнее, чем любой, написанный за последний месяц, комментарий. Но Чуя выдыхает, собирая карты в колоду. — Задавай уже. И пусть он проиграл, не так это, в целом, важно. Теперь Чуя владел хоть какими-то данными о том, как Осаму способен вести игру. Не сказать, что это его утешало, потому что Дазай слишком единоличен в действиях и мыслях. В мобе, где ты стоишь на роли поддержки, такая игра никому не поможет. А ведь он должен играть не только с командой целиком, но и отдельно с адк на нижней линии. Слишком много командной игры для такого человека, как он. Чуя собрал карты и отложил их в сторону, переместив центр внимания на Дазая. Может ли быть такое, что он не хочет дать себе возможность положиться на свою команду? И если да, то как эту проблему решить? — Ты гей? — Серьезно? — вопрос, выбивший из головы все фоновые мысли резко ударил в сознание. — Это так важно? — У меня есть три вопроса, Чуя. И я могу задать любой. — Ну да. — И у тебя уже был секс? На втором вопросе Чуя лишь на секунду замялся. — Нет. — И последний вопрос. — Дазай не дал никакой реакции на ответ. Он отчеканивал вопросы с таким видом, будто уже давно хотел задать их. И не сказать, что его сильно интересовали непосредственно ответы. Это было скорее подтверждением каких-то собственных мыслей, нежели откровением. — Почему ты играешь в Лигу? — С чего вдруг ты поинтересовался? Разве это не очевидно? — Если я об этом спрашиваю, то значит не очевидно, Чуя. — Дазай усмехнулся. — Я давно слежу за тобой, и можешь говорить, что хочешь, но в тебе нет абсолютно никакой искры. — Я играю в Лигу, потому что это моя работа, — он постарался ответить коротко, не вдаваясь в душевные терзания. — А что касается любви… Чуя скривил губы в усмешке: — То это уже четвертый вопрос. — Тогда сыграем еще? — Пошел ты. — Чуя убрал колоду с картами на тумбочку. — Я спать. — Да ладно тебе, — заканючил Осаму, — ты же так хотел поиграть! — Я больше не буду с тобой ни на что играть, поэтому просто исчезни! — Но Чуя, — однако сдаваться Осаму не собирался. Он придвинулся поближе, теперь смотря на Накахару с легкой, снисходительной улыбкой, — если хочешь, то можешь загадать мне любое желание. Считай это бонусом за череду твоих поражений. Он прикалывался. Это было видно по наигранно-детскому выражению лица. И, конечно же, Осаму не рассчитывал на то, что Чуя воспримет предложение серьезно. В обычный день он и сам бы послал Дазая с его подачками куда подальше, да только на языке завертелось всего одно слово. Он приподнял горделиво подбородок, облокачиваясь спиной на изголовье кровати. — Отсоси.

***

Некоторое время в комнате висела неловкая, вопросительная пауза. Дазай приоткрыл рот с так и не высказанным ответом, а Чуя смотрел на него с легкой улыбкой на губах. Нотки нахальства и самодовольства застыли на его лице, пока он наблюдал за тем, как Осаму забавно морщит брови, приглядываясь; как он пытается понять, насколько серьезен Чуя в своем желании. Он смотрит на Осаму не разрывая зрительного контакта, открыто насмехаясь над столь трогательной заминкой. — Серьезно? — нарушает тишину спокойный голос Осаму. Теперь он смотрит на Чую, не скрывая проявившегося на лице ехидства. И тренер впал в ступор, спотыкнувшись о проявившееся желание врезать Дазаю, стоило тому подвинуться ближе. Теперь Чуя улавливает смешок в чужих глазах. — Знаешь, мне очень нравится наблюдать за тем, как ты пытаешься соперничать со мной, — голос Дазая стал ниже. — Каждый раз я испытываю невероятное удовольствие, когда смотрю, как ты из кожи вон вылезти готов, лишь бы приструнить меня. Это настолько в твоем стиле. Осаму говорит совсем близко, из-за чего в горле моментально пересыхает. Его голос такой бархатный, а дыхание теплое, что сердце моментально замирает, а после запускается заново. И теперь, когда лицо Осаму оказывается совсем близко, Чуя закусывает губу, стараясь побороть проявившийся нервоз. И поэтому он не сопротивляется, когда Дазай осторожно берет его за бедра и кладет на спину, нависая сверху. Синие глаза широко раскрыты, а сердце сковывает чувство настоящего ужаса. — Поначалу меня это раздражало, — Осаму серьезен. Он опускает голову, и теперь их губы вновь находятся на расстоянии сантиметра, — а потом я понял, что эта твоя непокорность раздражает меня даже сильнее, чем я себе представлял. Но он не целует, а опускается ниже. Чуя цепляется глазами за потолок, стараясь понять, что этот идиот вообще творит. И вздрагивает, стоит Осаму развязать пояс на его халате. Спустить аккуратно с плеча, обнажая часть груди и торса. Коснуться прохладной рукой тела, нежно проводя пальцами от шеи, до пояса... Невероятно приятное чувство, но тело отторгает прикосновение, заметно напрягаясь под действиями чужой руки. — Я очень редко злюсь. Вывести меня из себя — задача непростая. Но как же хорошо у тебя это получается. Чуя не в силах выдавить и слово. Лишь спустя секунду он позволяет себе посмотреть на Дазая. Тот сидит на его ногах и внимательно рассматривает его тело, оценивая. Лицо вспыхивает то ли смущением, то ли злостью. Он чудом удерживает себя от того, чтобы не врезать Дазаю прямо сейчас. И Осаму ловит этот потерянный взгляд, когда его губы трогает мягкая ухмылка. — У тебя очень красивое тело, Чуя, — от чужих слов сознание туманится. Дазай вновь действует, скрещивая чужие пальцы в своих. Опускается, заводя руку Чуи за голову. — Думаю, я даже не против не выспаться ради выполнения твоего желания. И эти, последние слова, становятся спасением, что спустили затуманенное сознание на землю. Чуя вспомнил о турнире. В голову вернулись все те мысли, что жестоко теребили голову весь день. Накатило прозрение, которое позволило вернуть тренеру контроль над собственным телом. — Ты идиот?! — наконец спрашивает он, сгибая ногу в колене, но Дазай успевает избежать неприятной ситуации, отстраняясь. — Мое «отсоси» значило: «да пошел ты на хер, придурок»! Собственные слова кажутся враньем, но Чуя рад, что смог вернуться. Он встает с кровати, отталкивая Дазая. Чувствует, как подкашиваются ноги, и теперь смотрит на Осаму со злобой. — Кем ты себя возомнил?! — И, наверное, впервые за долгое время он дает волю своим истинным эмоциям. — В следующий раз, если подумаешь дотронуться до меня, то я пол проломлю твоей башкой! Чуя поспешно уходит, найдя спасение в ванной комнате. Он не решился повернуться к Осаму, чтобы посмотреть, какие эмоции играли на его лице в этот момент. Дазай ничего не сказал и теперь не пытался дозваться до тренера, что так поспешно сбежал от него. Чуе от себя стало до ужаса противно. Зачем он сморозил эту фигню? И почему теперь, блядь, прячется в туалете, стараясь хоть немного прийти в себя? Накахара включает воду и, опираясь руками на раковину, смотрит на себя в зеркале. Его щеки порозовели, что слишком хорошо отпечаталось на бледной коже. Руки дрожат, дыхание тяжелое. Приходится потратить еще несколько минут на то, чтобы умыться и окончательно собраться с мыслями. Когда Чуя вышел, Дазай уже спал. Даже смотреть на него не получалось и Чуя прошел к своей половине кровати, осторожно пристроившись рядом. Лег на край, уставившись прямо перед собой. Сна ни в одном глазу, мысли спутаны настолько, что Чуя неспособен сосредоточиться даже на одной. Только что он действительно был готов позволить Дазаю сделать то, что он задумал. И это откровение теперь лежало на его сердце тяжким грузом. Он понимал, что не должен думать о таких вещах. Понимал, что не должен думать о таких вещах, приплетая к этому, черти бы его сожрали, Дазая! И неясно, что в этой ситуации его злило больше. Тот факт, что он позволил себе настолько сильно расслабиться, либо понимание, что придурок Дазай просто прикалывался над ним. Позволил Чуе оттолкнуть себя, выпуская из собственной паутины, как случайно запутавшуюся в ней муху. Играл, вновь уведя ситуацию в ту сторону, что была выгодна ему. И самое хуевое, Чуя до сих пор ощущает руки Дазая на теле. Этой ночью он так и не смог заснуть, слишком потрясенный всем, что произошло этим вечером. Сон сморил лишь ближе к утру, когда сил больше не осталось.

***

Чуя проснулся не от будильника. Он вообще не слышал звонка, хоть и точно был уверен, что завел телефон на шесть утра. Солнце приятно пробивалось в комнату сквозь приоткрытое окно. Тело было вялым, и вставать совершенно не хотелось. Свежий воздух расслаблял. Ощущение приятной усталости заставило Чую лишь сильнее укутаться одеялом и перевернуться на бок, совершенно не желая подниматься с теплой постели. Сладкий полудрем дарил ощущение покоя, ровно до тех пор, пока сознание не забило тревогу на фоновом режиме. Глаза открылись резко. Чуя присел на кровати, скидывая с себя одеяло и, проморгавшись, посмотрел по сторонам. Лишь спустя несколько секунд до сознания дошла дикая догадка, и он нервозно схватился за телефон, снимая блокировку. На часах девять утра. — Блядь! — мир раскололся. — Дазай! Быстро поднимайся! Какого хуя?! Ты видел время?! Он вскочил, принявшись выискивать в шкафу свою одежду. Неуклюже натянув на себя штаны, уже собрался рвануть в ванную, чтобы успеть хоть зубы почистить, как понял, что чего-то в комнате не хватает. Он осмотрелся еще раз и только сейчас осознал. Он тут один. Глаза недоверчиво пробежались по помещению повторно. Вторая половина кровати пустует, никаких более вещей, кроме чуиных, в комнате нет. Он неуверенно посмотрел на место, где только что спал, и, к своему шоку, обнаружил лишь маленькую записку на прикроватной тумбочке. Присев на кровать, Чуя раскрыл листок, где было написано всего одно слово: «Отсоси».