Наши

— Мало ей было просто меня отстранить, так теперь ещё и это? — Игорёк, отпуск это не так уж и плохо. Как повод убрать его подальше от дела Чумного Доктора так точно. — Именно тогда, когда в городе массовые беспорядки и каждый человек на счету? Ну да, лучше не придумаешь! Какого черта наглая девчонка вообще дернула его утром на проклятую свалку до сих пор понятно не стало. Хотела профессиональные навыки оценить? Ну так это не оценка, а фигня на постном масле! Они пару минут поговорили о мотивах, да ещё и в какой-то размытой манере, потом она секунд на сорок ушла в себя, а вернувшись заявила, что очень правильно сделала, отстранив его. Да и вообще, судя по личному делу, ему давно стоит отдохнуть. Весьма лицемерное заявление от человека, который минуту назад едва в обморок не грохнулся. — Пусть сама проспится как следует, может, с собой болтать перестанет. И бредовые идеи выдавать тоже. Пельмени получались неаккуратные и кособокие. Да ещё и края то и дело не желали слипаться — начинки он сегодня не жалел. Тетя Лена только вздохнула, глядя на его кулинарные изыски, но ничего не сказала. Тоже, наверное, считает, что ему пора отдохнуть. Да какой тут отдых, когда по городу псих в маске бегает, а толпа других психов готова руки ему целовать?! — Игорь, — Федор Иванович зачерпнул из миски очередной комочек фарша, — вот послушай меня сейчас. Девочка эта тут первый раз и, похоже, не понимает, что только руки тебе развязала. А мы оба знаем, что ты копать не перестанешь, особенно когда масса свободного времени есть. — А что в этом такого? — отпираться было бессмысленно. — Чем больше людей занимаются делом Чумного Доктора, тем лучше. Прокопенко даже глаза не закатил. Знал, что примерно это и услышит. — Да вот в такие дела, может, лезть и правда не стоит. Не зря же именно от него человека прислали. — От кого это? У нее покровитель, что ли, крутой есть? Да конечно есть. Только вот разве это первый раз, когда подмазанного человека к ним подсылают? Иваныч вздохнул, покрутив в пальцах потемневшую от времени ложку. — Отец у нее, конечно, не последний человек. Только вот ее предшественник куда интереснее. Ты ж стажёра про него разузнать отправил? Гром сосредоточенно уставился на столешницу и разложенные на ней кружочки теста. Сам он уже привык не скрывать, что пренебрегает должностными инструкциями, но подставлять другого человека это не дело. — Отзывай. Все равно он ничего кроме проблем не отыщет. Я так сразу и не сообразил, а потом дошло вдруг. Вспомнил я Меглина. Вспомнил и Стеклова. Лучше б не вспоминал, честное слово! Игорь напрягся. — Работали с ними, что ли? Прокопенко уронил многострадальную ложку в миску. — Работал! Это громко сказано. К нему за километр не подступиться было. Не объяснит никогда ничего. Распоряжения давал, говорил всё обрывками, шуточками грубыми сыпал. Неприятный тип, мягко говоря. Творил что в голову взбредёт: хамил, лез куда не надо, допросы срывал. А потом раз — и убийцу доставал как из-под земли. — То есть? Шил дела, что ли? Федор Иванович покачал головой и снова взялся за тесто. Игорь за свою часть будущего ужина уже и думать забыл. — Нет. Он маньяков как носом чуял. Раскрываемость — восемьдесят процентов, видано ли дело! Метод у него какой-то был. Черт его знает, что за метод, но работал безотказно. В Питер его всего два раза вызывали, когда дело совсем худо шло. И оба раза история вышла гаже не придумаешь. — Не нашел, что ли? Вышли те самые двадцать? — Да нашёл. — Свежеслепленные пельмени отправились в кастрюлю. Вода уже радостно бурлила, норовя сбросить крышку. — Вот только работать с ним было то ещё испытание. Твой отец бы лучше рассказал, ему такое счастье выпало. Игорь подался вперед. Лицо старого знакомого в ярко-желтом свете единственной лампы внезапно показалось вылепленным из воска. — Что произошло? Отец работал с Меглиным? Может, в другой раз он бы пошутил про преемственность поколений, но тон беседы не располагал к юмору. — Что там стряслось? — Леночка, а принеси-ка нам по рюмашке. — Федь, может не стоит. Тебе работать завтра, да еще и… — Мы понемногу. Давай, давай, и бутылку в морозилку сунь. Как раз к пельменям пойдёт. А вот теперь Гром напрягся по-настоящему. Да что там случилось-то?! — Первый раз маньяк-душитель у нас завелся. Заманивал девушек на чердаки под предлогом виды Питера с крыши показать и убивал. Осторожный, зараза, выбирал в основном приезжих. Они там месяцами лежали в жаре и сухости, мумифицировались. Идентифицировать целое дело было. После пятого трупа Меглина и подключили. Не знаю, сколько он тогда проработать успел, но в серьез его воспринимать было сложно. Молодой, наглый, да ещё и злобный как чёрт. Никакого сладу с ним не было. Только дело-то сдвинулось. Сначала пару дел, вроде и не связанных присоединили. Там, то ли покушение было, то ли попытка изнасилования, не помню уже. В общем, на первый взгляд и не скажешь, что наш клиент. Оказалось — ранние эпизоды, когда ещё неопытный был и не такой смелый. Там нужные детали и всплыли. Вышли мы на него, но не взяли. — Сбежал? — Сбежал. На тот свет. Гром хмыкнул. Неприятно, конечно, но дело-то обычное. Это с беспомощными жертвами они такие смелые, а как возьмёшь за жабры, сразу в петлю лезут. — Нет, Игорёк, ты не понял. За ним погоня шла. Меглин тоже там был, он от оперативной работы не отлынивал. Беготня вышла знатная, прям как в кино. Преступник наш через крыши пытался уйти, территория-то знакомая. Ну и слетел. Там рядом стройка шла, так он с пятого этажа прямо на арматуры рухнул. Умер не сразу, даже до больницы успели довезти. А вот это уже интересно. — Хотите сказать… — Я ничего утверждать не берусь. Редкое знойное лето тогда выдалось. Может ублюдок этот от жары и бега запыхался и на краю оступился. И Костя далеко был, ошибиться мог запросто. Но когда все с облегчением выдохнули, он ещё долго темнее тучи ходил. Да и столичных гостей ещё сильнее стал сторониться, хотя порой и нормальные ребята приезжали. Говорил, что совсем они там порядки позабыли. А вот и ужин наш подоспел! Запах был восхитительный. Заправив горячие пельмени сметаной, Гром отправил один в рот, почти не ощущая вкуса. Могло это быть несчастным случаем? В конце концов, иногда его самого запоздало настигала мысль, что при задержаниях стоит быть осторожнее. Серийников он ловил пару раз и чего греха таить, сдерживать себя с такой мразью было непросто. Но преднамеренное убийство? — А второй случай? — Второй? — Федор Иванович, так и не притронувшийся к ужину, щёлкнул пробкой и разлил водку по стопкам. — Второй, будь моя воля, я б забыл до конца жизни. Залпом осушив рюмку, Прокопенко вкрадчиво поинтересовался: — Тебе отец рассказывал про Пашу Андросова? Одинокая заросшая могила на Озерковском кладбище, с небольшим интервалом между двумя датами. Они всегда стояли там недолго, словно отец как-то стыдился своей скорби. Или же не был уверен, что вообще должен приходить. — Не особо. Говорил, что его убили при исполнении. — Не совсем, — рюмка снова наполнилась. — Да чего уж там, лучше бы при исполнении. Ты хлебни, история будет долгая. Гром опрокинул свою стопку. Завтра ему все равно спешить некуда. — В общем, началось все с Пашки. Пропал. Он человек ветреный был, мы сначала думали, пару дней покутит и вернётся. А потом его в Неве нашли. Эксперт сказал, убивали два дня. Мы похоронили, погоревали и начали искать. Не нашли. А через месяц убили ещё одного парня, похожего на него и тоже милиционера. Опять глухарь. Потом ещё и ещё. Кучу версий отработали и все без толку. Уже сверху шерстить начали, думали, что все убитые в какую-то криминальную схему ввязались. Но кроме внешнего сходства связи никакой не нашли. Гром понимающе кивнул: — Серия? — Серия. Конечно, главного по маньякам тут же прислали. Костя, помню, как узнал, аж почернел от злости. Но потом вроде остыл. Решил, что ради друга можно и этого перетерпеть. Меглин к тому времени уже заматерел, но приятнее в общении не стал. Благо, шутками перестал сыпать через слово. А ещё притащил с собой молодого прокурора. Цепкий тип, по нему сразу было видно, что карьеру хорошую выстроит. — Так на кой ему, такому гениальному и не компанийскому, понадобился подающий надежды прокурор? Прокопенко усмехнулся, колупая вилкой в тарелке. — Связь с миром держать. У Меглина всегда с этим не ладилось. Он вообще как будто больной был, то ли мигрени у него случались, то ли припадки какие-то странные. Раз прямо на месте преступления свалился. Если он пропадал, то все вопросы решал его дружок. — Они нашли убийцу? Настала очередь третьей. — Да. Студентка «Мухи», Берестова Ольга. Красивая молодая девушка. Игорь недоверчиво прищурился. — Спортсменка и комсомолка, что сумела кучу опытных полицейских перебить? — Да нет, не спортсменка. Шизофреничка. С такими тоже порой и крепкому мужику не сдюжить. Пашка ее изнасиловал. Прям как в этих сериалах убогих: будучи при исполнении, с угрозами, с использованием, прости Господи, посторонних предметов. У нее от такого кошмара и на фоне навязчивой идеи мести болезнь во всей красе и проявилась. Только после свершения не отпустило ни хрена. Они выпили ещё. Остатки еды давно остыли. В гостиной фоном шумел телевизор. Во дворе переругивались о чём-то сварливые соседи. Помолчав немного, Прокопенко продолжил: — Брали Берестову прямо на последнем эпизоде. У подруги ее с курса дача под Питером была. Ольга гостила там, знала когда дом пустует, знала, где ключи. Там, в подвале вивисекции свои и проводила. Последним поймала мальчика, наверное, не старше Дубина. Тот только к обязанностям приступил, форму носил с гордостью. Дом оцепили, дали ей понять, что все кончено, мол, сдавайся. Так не вышла! И не потому что испугалась, нет. Она ничего уже не боялась. Хотела дело до конца довести, наказать обидчика хоть ценой жизни своей, но наказать. Боже, как парень орал. — Его спасли? — Да, Меглин. Выставил всю группу, а сам под дверью уселся и давай разговоры вести. Уж не знаю, что он Берестовой наплел, только через пятнадцать минут они вдруг выходят чуть ли не в обнимку. Она рыдает в три ручья, а он ее под ручку ведёт и нашептывает что-то. До автозака довел и сам с ней в участок поехал, даже наручники надеть не позволил. Только потом объяснил, почему — Пашка ей тогда руки сковывал, это бы только новый приступ агрессии вызвало. А мальчик тот, спасённый, уволился, как только из больницы выписали. Не знаю, как жизнь у него сложилась, надеюсь, что хорошо. Заслужил. Берестову в Москву увезли, на экспертизу в Сеченова. Сначала вышку хотели дать, но потом признали невменяемой. Так и сидит, наверное, до сих пор в психушке, если не померла ещё. Вот такая вот история. Игорь задумчиво потёр подбородок. — Думаете, Стеклова такая же, — он прикинул, какой бы подобрать синоним к слову «больная», — способная, как предшественник? Федор Иванович покрутил в руках пустую стопку. — Фамилия того прокурора была Стеклов. — Так он по блату ее, что ли, взял? — Не знаю, по блату или еще по чему, но что хоть кого-то взял — странно. Стеклов у него не учился, они дела совместно вели. Этот тип со знатными причудами был. И чтоб такой обучать кого-то взялся, не знаю, сколько зверей в лесу должно было передохнуть. Только вот нутром чувствую — в этот раз не менее гадкая история выйдет. А может еще хуже.