Во́роны на плечах

Я нервно выкручивала пальцы, ожидая звонка. Чарли убьёт меня, если узнает. А он узнает. Слухи в Форксе распространялись со скоростью света. Как быстро я вжилась в роль школьницы, а? Но волновать отца действительно не хотелось, не после того как из моей ноги всего месяц назад вытащили металлический штифт. Ярко красный шрам на голени с годами посветлеет, но не исчезнет полностью. Как и бледный полукруглый след от укуса на правом запястье. Освобождение от физкультуры ещё действовало; я надеялась, что это заставит Эдварда чувствовать себя в безопасности. Звонок едва не заставил меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. Я отступила дальше к стене, чтобы не быть замеченной раньше времени. Эй, я даже стояла с подветренной стороны! Я бесшумно хихикнула, представляя себя охотницей — или нет, львицей! — притаившейся в засаде в ожидании добычи. Ага, а бедная, невинная овечка сейчас идёт в раздевалку… Прошло немного времени, и на улицу начали выходить ученики. Эдвард был одним из первых. Я приготовилась к «прыжку». Ему действительно не стоило игнорировать мои звонки. — Эдвард! — кроме него на громкий оклик оглянулось ещё несколько ребят. — Прошу тебя, давай поговорим! — я добавила в голос истерических ноток. — Знаю, тебе больно, и мне тоже, но… — Его лицо вытягивалось всё сильнее. Он бросил короткий взгляд на остановившихся неподалёку парней. Из дверей продолжали выходить всё больше народа. — Один разговор, — умоляюще продолжала я, заламывая руки. — Я совсем не хотела обидеть тебя тогда! Позволь объяснить… Эдвард, пожалуйста, не избегай меня… — Что ты творишь? — шокировано прошипел он, подходя ближе. Надеялся, что это заставит меня говорить тише? Я подавила злорадную усмешку. — Я знаю, знаю! — мой голос задрожал. — Это были жестокие слова! Мне так жаль, Эдвард! Прошу, просто выслушай меня. Вокруг медленно собиралась публика. Он нахмурился, заметив это, а я отчаянно боролась с хихиканьем. Жаль, что он уже вернул контроль над собой, но растерянное лицо Эдварда Каллена пополнило золотой фонд моих воспоминаний. — Конечно, Белла, — он выглядел таким печальным и взволнованным, будто… будто влюблённый семнадцатилетний парень. — Ты не против, если мы немного прокатимся? Я доставлю тебя домой. — Ох, — я огляделась, словно только сейчас заметила людей вокруг, и смущённо потупила глаза. — Да, конечно. Спасибо. Только сейчас я вспомнила, что есть кое-кто опаснее и беспощаднее Чарли. Блин, надеюсь, за выходные она немного остынет… хотя кого я обманываю? Джессика вывернет меня наизнанку в стремлении добыть подробности. До парковки мы дошли в молчании, хотя я еле поспевала за шагом Эдварда. Подозрения, что он постарается ускользнуть, как только избавится от зрителей моего маленького спектакля, не оправдались. Он подошёл к вольво и открыл пассажирскую дверь. Взглянув в его лицо, мне расхотелось дурачиться. Эдвард был зол. Вдохнув поглубже, я нырнула на сиденье. — Что это была за комедия? — раздражённо спросил он, заводя мотор. — Могу спросить тебя о том же, — огрызнулась я. — Ты игнорируешь меня. Он даже не повернул головы. Его что, Розали покусала? — Не приходило в голову, что для этого могут быть причины? — Он даже не пытался отрицать. Моё лицо вспыхнуло от обиды. — Ты мог их объяснить! Я чувствую себя дурой, не зная в чём дело. — Ты знаешь! — он тоже повысил голос, но не отводил взгляда от дороги. — Я опасен для тебя, Белла! — Ты спас мне жизнь! — возмутилась я. — И всё ещё могу её отнять. Это прозвучало очень спокойно и немного отрезвило. — Ты справился тогда… Он промолчал. Мы выехали из Форкса на южное шоссе, но очень быстро свернули на проселочную дорогу. Думаю, Эдвард выбрал это направление, чтобы не приближаться к своему дому, стоящему к северу от города. Остановившись, он вышел из машины. — Ты в порядке? — я начинала жалеть, что вынудила его поговорить. Эдвард нервно прошёлся перед машиной и остановился передо мной. — Неужели, это правда нужно объяснять? — с мукой в голосе спросил он, проигнорировав вопрос. Он заставил меня чувствовать себя глупо, и это было особенно неприятно потому, что обычно Эдвард был очень тактичен. Я недовольно нахмурилась. — Ага. Совершенно точно. — Посмотри на меня, — приказал он. — Что ты видишь? Ученика старшей школы? — Э-э-э… я знаю, сколько тебе лет, — напомнила я, не понимая, чего он добивается. — «Знаешь»… — раздражённо передразнил он. — Те, кто окружал меня несколько десятилетий назад, сейчас гниют в земле. Я живу среди завтрашних мертвецов. — Я вообще не понимаю, к чему ты ведёшь! — я разозлилась. — Что люди ужасно скучны и быстро умирают, и поэтому ты даже не потрудился объясняться со мной, или что? — Подумай об этих годах, Белла. — Эдвард напротив, казалось, взял себя в руки. — Я провёл их запертый с голосами в голове. Я помешавшийся старик. Ты не понимаешь, почему мне хочется оградить тебя? Я, блядь, вообще ничего не понимала. — Ты и слова об этом не сказал! Я думала, дело в жажде! — Такая мелочь, верно? — с горечью подхватил он. — Всего лишь неистребимое, ежесекундное желание вцепиться тебе в глотку. Я сглотнула. — Ты предлагаешь всех судить за мысли и желания? — Я это делал! — вскричал он, буквально вцепившись себе в волосы. — Я судил, выносил приговор и казнил! Взбешённый, он мгновенно терял над собой контроль. Если так пойдёт дальше, всё закончится каким-нибудь дерьмом. Хорошо, что у вампиров не может случиться инсульт. Плохо, что вампиры убивают людей. — Эдвард… — тихо позвала я. «Успокойся» — самая тупая фраза, которая никогда никого не успокаивала. — Мы можем отложить разговор, если… Он раздражённо отмахнулся, но замолчал, снова начав нервно расхаживать, смотря себе под ноги. — Ладно. Надеюсь, что ты поможешь, потому что я… мало что понимаю. — Он не остановился и не смотрел на меня, но не перебивал. — Ты опасен. Но не причинил мне вреда. Сознательно — нет, — исправилась я, подумав об аварии. — Ты защищал и спас меня. Ты успешно сопротивляешься жажде. — Настолько, что даже Мэри больше не язвила по этому поводу. Что показательно, вообще-то. — Почему я должна избегать тебя? — Я спас тебя от вампиров, — пробормотал он на ходу. — Не будь нас, не от чего было бы «защищать» и «спасать», — кавычки в холодном тоне были различимы яснее, чем на письме. — Ты, выходит, в ответе за само существование вампиров? — Злость бы тут только помешала; я вздохнула и продолжила другим тоном: — И за рулём фургона сидел человек. — Он остановился, вперившись в меня тяжёлым взглядом. — Объясни. Чего я должна бояться? Он смотрел и смотрел, не отрываясь. Когда молчание уже становилось невыносимым, Эдвард, наконец, его нарушил. — Личный дар редко тяготит вампира, хотя, бывает, становится причиной некоторых изменений в характере или поведении… Особенно это касается даров, которые невозможно «отключить». Я поёжилась от осознания, что значило это упрямое выражение лица. Он прямо сейчас пытался обойти то, что защищало мои мысли. Это не причиняло боли, да и вообще никак не ощущалось, но тело напряглось почти против воли. В следующее мгновение Эдвард отвёл взгляд. — Я умею притворяться нормальным, чтобы сохранить рядом тех немногих, кто мне дорог. Наше затворничество никогда не тяготило меня, напротив... Как можно выстроить хоть какие-то отношения с людьми, когда ты узнаёшь все их желания и страхи, самые грязные тайны? С вампирами это лишь занимает чуть больше времени. Я принимал своё одиночество как данность. — Он вскинул руку на мой ошеломлённый, полузадушенный вздох. — Ты хотела знать. Единицы среди нас разделяют образ жизни моей семьи. Каков шанс, что среди них когда-нибудь окажется та, кого я смогу полюбить? Каким ёбанным совершенством она должна быть, чтобы это случилось? — Он говорил так, будто его тошнило от собственных слов. — Единственный известный мне телепат полюбил партнершу прежде, чем прочитал. Глаза Эдварда скользнули по моему лицу перед тем, как он уставился на машину позади. — Поначалу это был… азарт. Твой запах… всё усложнял. Повезло, что в первый день учебы я был сыт, а Элис настороже. Я избавился от большинства пересечений в расписании, но был слишком эгоистичен, чтобы бросить школу… Выстроенный мною мир рушился, но я не замечал этого, поглощённый загадкой безмолвного разума. Больше двух месяцев я наблюдал, собирая драгоценные кусочки пазла под названием «Белла Свон». Когда этого оказалось недостаточно, я рискнул заговорить с тобой. Меня тоже подташнивало от бесцветного тона, с которым он выворачивал себя наизнанку, разжёвывал мелкие детали, чтобы я ничего не упустила… получила свои про́клятые дьяволом ответы. Я замотала головой, безмолвно прося его прекратить. — Эдвард, — одними губами. Он нахмурился, строго взглянув на меня. — Ты права. Тебе нужно понимать, насколько всё… — он оборвал предложение брезгливой усмешкой. — Всё могло сложиться иначе, если бы это вовремя понял я. Когда узнал о Мэри и убедил остальных охотиться на неё, боясь, что она причинит тебе вред. Когда скрыл от семьи вашу переписку. Когда не смог отпустить тебя с ней. Всё ведь было очевидно… Эдвард расстроенно прикрыл глаза на мгновение. Стук сердца глухо отдавался в ушах. Я боялась, что сочувствие он сочтёт унизительным, но мне было так жаль… ком в горле мешал дышать. — Теперь ясно, почему я опаснее любого другого вампира? Почему мне нельзя находиться рядом? — Эдвард смотрел прямо в глаза, пригвождая к месту, будто бабочку иголками. — Я справляюсь с жаждой, но не с этим. — Он помедлил, прежде чем продолжить прежним невыразительным тоном говорить ужасные вещи. — Пусти меня ближе, и я не смогу уйти даже для твоего блага. Ты заслуживаешь прожить нормальную, спокойную жизнь, и если повезёт, Джаспер удержит меня от того, чтобы броситься в погоню. Но даже если нет… я не ищейка. Если повезёт, — повторил он, — через несколько лет твои следы затеряются. Мэри об этом позаботится. Я хотела сказать что-нибудь, но мысли будто распадались на бессмысленные слоги. Что я могла ответить на это? — Садись в машину, Белла, — сказал он. — Я отвезу тебя домой. *** — Эй, — я вздрогнула от прикосновения к плечу и испуганно сжалась. Джейк отстранился. Извиняюще улыбнулся: — Ты в порядке? Чарли внимательно смотрел на нас с дивана в гостиной. Чёрт… — Сплю на ходу, извини. В понедельник зачёт по химии. Джейк скорчил сочувственную гримасу, но Чарли продолжал наблюдать. Нельзя реагировать на прикосновения, как жертва насилия, если не хочешь подставить вампира перед отцом-копом. Обычно я справлялась лучше, но сейчас не заметила Джейкоба и не успела подготовиться. Кое-как я высидела ещё полтора часа, и, отчаянно зевая, попросила Чарли отвезти меня домой. До него явно дошли слухи о сцене перед спортзалом, но он не сказал ни слова. Только дольше задерживал острый взгляд и едва заметно хмурился. В отличие от Мэри, конечно. Мы снова поругались. Блядь. Она знала. Едва ли не с самого начала. И позволила мне обманываться. Я понимала её мотивы, но всё равно злилась. Больше от бессилия и несправедливости. Я не хотела такой ответственности — никто не должен сталкиваться с подобным выбором! Жестокая, чудовищная власть над чужой судьбой: оставить его тонуть в тоскливом, беспросветном болоте одиночества — или добровольно надеть на себя ошейник. Я никогда не была героем. И идиоткой. А Эдвард Каллен не был бездомным щенком, которого я могла подобрать из жалости и сдать в приют, поняв, что он меня утомил. Позволить ему быть рядом — этот выбор я не смогу отменить. Сейчас он нравился мне… но что если это пройдёт? Что если я пойду в колледж и влюблюсь в однокурсника? Пойму, что хочу быть с другим человеком (вампиром или оборотнем, нужное подчеркнуть), хочу семьи? Он понимающе кивнёт и пожелает счастья? Даже если бы так и было, бесчеловечно дать надежду и вычеркнуть его из жизни чуть позже. И Эдвард не безобидная ромашка… он вампир и убийца. Я подберусь к нему так близко, как никто и никогда, и принесу намного больше боли, чем кто-либо… Выдержат ли его принципы проверку на прочность? Оставаться рядом с ним человеком было опасно ещё и поэтому. Заведомо неравные отношения — бомба с заведённым таймером. У меня была Мэри — я надеялась, что она примет мой выбор, и знала, что она не даст меня в обиду — но это не то же самое, что быть ему равной… Значит, этот выбор подразумевал и обращение. Целиком и полностью менял всю мою жизнь, каждую её деталь… Идти на это из сострадания? Я не была героем. Но и перестать мучиться сомнениями я тоже не могла… Жизнь, которую я сейчас так боялась изменить, продолжалась только благодаря ему. Он нравился мне. Признать это оказалось намного проще после разговора: в сравнении с его… «помешательством»… моя симпатия казалась сущей мелочью. Ею она и могла остаться. Я часами пережёвывала одни и те же мысли. Они потеряли вкус и цвет, но продолжали ранить, будто толчёное стекло. Эдвард не заслуживал такой судьбы. Я не была в ней виновата. Он не желал мне зла. Я не хотела мучить его. Я хотела свободы. Моя свобода оплачивалась его болью. Круг замыкался. Проклятье… *** Никакого зачёта по химии в понедельник не было. Зато была ссора на парковке между Эдвардом и Элис. Я наблюдала за ней из машины, и это немного стирало ощущение дежавю. Выслушав отповедь брата, Элис что-то резко ответила, расстроенно тряхнула головой и отправилась на урок в дальний корпус. Проходя мимо пикапа, она бросила на меня короткий печальный взгляд, но быстро отвернулась. Я хмуро смотрела ей вслед, не спеша выбираться под мелкий дождь. Поддаться импульсу? Но я опоздаю на урок и окажусь под арестом до конца года. Чарли оставался настороже… Я вздохнула и потянулась за рюкзаком, отложив нелепую затею на пару часов. — Я сильно рискую, знаешь ли, — раздался высокий голос над ухом. Я подняла на неё глаза и убрала рюкзак, чтобы Элис могла сесть рядом. — Эдвард будет очень недоволен. — Ты можешь уйти. Она вздохнула, опускаясь на скамейку. — Не могу. С минуту мы молчали. Я не надеялась на помощь, — безболезненного выхода из ситуации просто не существовало, — но мне нужно было с кем-то поговорить. Мэри всё ещё дулась, да и тема была слишком… взрывоопасной. — Что тебе грозит? Элис пожала плечами. — Увижу, когда он узнает. Я невесело хмыкнула и чуть больше развернулась к ней. — Он… бывает жесток? Элис повторила моё движение и приподняла брови. Я смущённо дёрнула плечом. — Он упрямый, — негромко ответила она, всё ещё разглядывая меня. — И умеет мелко пакостить. Но он не жесток. Я посмотрела на свои руки, не желая видеть выражение лица Элис. У Эдварда были странные отношения с семьёй, но Элис была ему ближе остальных. Мне так казалось. Она прикрыла его, когда он лгал семье. — Белла… — пробормотала Элис. — Нет, он не… — Она помотала головой, будто пытаясь выбросить из неё неприятные образы. Коротко вздохнула. — Наш мозг слишком быстро отвлекается, чтобы легко привязываться к кому-то, но когда это всё же случается… эмоции во много раз сильнее человеческих, как и все остальные чувства… Любовь всегда сбивает тебя с ног, но для нас всё ещё сложнее. Справиться с ней, даже сопротивляться немыслимо — и под «немыслимо» я подразумеваю, что не знаю никого, кому бы это удалось. — Когда я рискнула поднять глаза, Элис не казалась раздосадованной моим предположением, только задумчивой. — Мы можем веками искать пару, но затем она затмевает собой весь мир. Кажется чем-то сказочным, но, на мой взгляд, это лишь следствие невероятно развитого мозга. Коктейль из усиленных чувств и эмоций буквально взрывает разум. Время не стирает ни секунды из идеальной памяти, не позволяет воспоминаниям поблёкнуть… Она отвела взгляд. Повисла неловкая пауза. — Он называет это помешательством… но Джасперу прекрасно знакомы его эмоции, их… интенсивность. Я молчала. Холодные пальчики Элис несильно сжали моё предплечье. — Мне жаль. Я кивнула. Ответить было нечего. ***