***
Когда я прикоснулся к медной дверной ручке на входе в подвал для опознания и сверки аурного отпечатка владельца, то сразу почувствовал неладное. Там, внизу, сейчас не одно существо находилось, а два! "Какого, мать его, Мордреда?!!" — начало накатывать на меня раздражение, так как я понял, кто именно ещё там находится. Уже спускаясь, мы втроём услышали странные звуки, но только спустившись, в ярком свете магических светильников увидели всю картину целиком. Около одной из четырёх зарешёченных камер, в которой бесновался вампир, раздувшись меховым рыжим шаром и воинственно распушив хвост, шипел и ревел дурным мявом Живоглот. — Мруору-р-рярм-ра-рмяум?!! Хшыррр-фых-шссфффр!!! — матерился фамильяр Гермионы на своем "демонско-кошачьем". "— Какого хера ты тут делаешь?! Порву на лоскуты!!! Проваливай к хуям!!! Это моя территория!!!" — так и слышалось мне. Впрочем, как и всегда, когда это странное создание начинало издавать звуки, а моё подсознание независимо включало в голове у меня своеобразный переводчик. Вот же скотина пушистая! Как он вообще сюда пробрался?! Это же невозможно!!! — Живоглот! — возмущённо воскликнула Гермиона. Кошак, даже не оборачиваясь, смешно подпрыгивая боком, отскочил в три прыжка к ногам своей хозяйки, всем своим видом и не таким уж великим телом стал её прикрывать, по прежнему агрессивно шипя, урча и не сводя горящих бешенством глаз с внезапно успокоившегося кровососа. Тот замер посреди камеры и стал, недобро скалясь, смотреть на нашу троицу или "четвёрицу", если посчитать Живоглота как одного из участников квартета. Подвижный и не скованный стазисом, вампир предстал перед поражённым Дэном и побледневшей Гермионой во всей красе. Очень быстрая и резкая тварь сейчас демонстрировала под своей серой кожей жгуты напряжённых мышц, синеватые короткие когти и просто замечательную морду с великолепным набором клыков и горящими потусторонним светом кровавыми глазами. — Вот, Дэн, полюбуйся, — обратился я к офанаревшему отцу Гермионы. — Когда-то, давно — это было волшебником. Скорее всего совсем слабым и ущербным, да и на голову больным. Но потом эта тварь захотела себе могущества и заложила душу одному из демонов, чтобы возвыситься и приобрести себе подобие бессмертия. Демон, как водится, заключил с этим вот уродом договор, отщипнул от собственной силы даже не кроху — пылинку своей мощи, наградив по пути этого идиота бесконечным голодом и жаждой. Сейчас вот это вот создание утратило весь свой бывший человеческий облик и в основном занимается тем, что охотится на других магов, сквибов или любых волшебных существ. Короче, всех тех, в ком течёт магия. И поставляет своему хозяину поток маны, получая с его стола ничтожные объедки. Это всего лишь вампир, Дэн, но вот конкретно этот очень уж силён, как бы даже не глава гнезда. Было видно, как Дэн сейчас напряжён и просто не знает, что ему делать. Эта ситуация и существо в клетке могло бы испугать и более крепкого духом мужчину, не готовому к встрече с монстром из ночных кошмаров. Немного порадовала реакция моей девушки, но не до конца. Гермиона знает, что такое вампиры, она наверняка очень много про них читала, представляет их облик и возможности, вот только не представляет всю степень опасности при встрече с ними. Очень не у многих есть удачный опыт, когда удалось пережить такую встречу. У меня опыт есть и даже, после сегодняшнего, почти реальный. Правда, это немного не считается. Там я ничего и не сделал, а вот виртуального опыта у меня завались. Но и его теперь можно считать несколько устаревшим и подлежащим пересмотру. Как метаморф я превосхожу в скорости и простой физической силе даже вот эту, довольно сильную особь. Интересно, конечно, было бы схлестнуться с ним в поединке, но по-моему, только полный дебил может сотворить такое безумие. А сейчас нужно кое-что проверить. — Гермиона! — обратился я к своей невесте. — У меня может не получится, но у тебя сильна связь с Хаосом. Ты не могла бы узнать имя его Хозяина? Я подобный эксперимент уже давно задумывал и хотел посмотреть в реальности на то, как работает демонолог-интуит. Гермиона смотрела на кровососа с невероятным презрением и отвращением, даже было такое чувство, что её сейчас стошнит. Она нехотя взмахнула палочкой и произнесла: — Информус! Её глаза на миг полыхнули пламенем, как будто за глазными яблоками костёр разгорелся и скривившись процедила: — Бааль-Хаммон…* Вот значит как? Я подошёл к решётке и стал рассматривать упыря. — Приит'та кас ти ваас'са? Шимат тас Баал!** — насмешливо смотря на него сказал я. Кровосос молниеносно кинулся к решётке и через прутья попытался меня схватить. Только вот не подрасчитал немного, его когти не дотягивались до моей мантии буквально сантиметр. Не совсем же я идиот, стоять слишком близко! — Тиса хатимит'т, аношь! — зашипел он, пытаясь просочиться своей мордой через преграду. — Хатимит'та са ватак'ка ! Уноль та кифат'та! Ти риим, кам тис ми'ик, тахак'ки нуваат'та Ки!!!*** — Ступефай! Луч оглушающего заклинания ударил сквозь прутья решётки, впечатал и чуть не размазал упыря по противоположной стене. Гермиона среагировала немного нервно и, повернувшись к ней, я с ленивой укоризной попенял: — Ну зачем же ты так невежливо с нашим гостем? — Я знаю, кто такой Баал! — резко сказала она. — Тоже мне, Бог Солнца! Это же демон из высших! Ему в жертву детей приносили! Впервые мне хочется… убивать! — сквозь зубы цедя слова и гневно сверкая своими глазищами, пояснила она. — Он зовёт меня… Обещает исполнить все мои мечты… Только и нужно его отпустить и помочь… — вдруг, рассеяно смотря на свою руку и перстень на безымянном пальце, пробормотал Дэн Грейнджер. Мы с Гермионой переглянулись и, подхватив под руки растерянного и заторможенного Дэна, поволокли его наверх в дом.***
— Ой! Котик! — услышали мы первым делом, когда усадили немного невменяемого Дэна Грейнджера в кресло. Из-за встревоженной Эммы, как бы прячась за нее, выглядывала давешняя девчонка, с восторгом смотрящая голубыми глазами на важно вышагивающего Живоглота. Я успокаивающе махнул рукой маме Гермионы, жестом показав, что ничего страшного не произошло и только затем подошёл к ребёнку. Присев перед ней на корточки, я дружелюбно и с улыбкой посмотрел в её глаза так, чтобы мы были на одном уровне. Сейчас заметил, что она успокоилась только тогда, когда увидела меня. Скорее всего, потому, что я был единственный в помещении, кто одет в типичную мантию волшебника и поэтому внушал больше доверия, чем все остальные непонятные люди в комнате. — Ну здравствуйте, юная леди,— как можно более доверительно улыбнулся я. — Меня зовут Гарри, а вот как же вас зовут, и чем обязан визиту такой высокопоставленной госпожи в моё скромное жилище? Девчушка важно задрала носик, одернула свою детскую мантию и присела в неуклюжем книксене. — Алисия Таллерсон! — немного смущённо пискнула она, и тут же потеряв всю свою важность, затараторила: — Я не специально! Я вообще не помню, как здесь оказалась! Я к Трисс шла, а там на улице — дед злой! Он сначала добрый был, а потом злой. И глаза у него красные! А Трисс обещала показать новую книжку. А я пошла. Мне мама сказала, что нельзя одной ходить, но мне очень хотелось. А потом… — Ну всё, всё… — попытался я заткнуть этот поток оправданий и объяснений. — Всё с вами понятно, мисс Алисия… Таллерсон. И скажите-ка, юная леди, вы можете назвать адрес своего дома? — Конечно! — даже как-то возмутилась она и нахмурила бровки в забавной и детской обиде. — Косая аллея, дом восемьдесят шесть. Мы на четвёртом этаже живём! — с гордостью за такое "высотное" своё жилище ответила девчонка. Это же получается около моего "Приюта", практически в трёх минутах ходьбы! Ну да, помню, что там, невдалеке, пятиэтажки стоят, в которых не очень состоятельные маги проживают. В основном наёмные работники на магических предприятиях. Начиная от продавцов всевозможных магических лавочек и кончая обслуживающим персоналом волшебных ферм и теплиц. Короче, типичный рабочий городок, со всеми сопутствующими для такого места проблемами и преимуществами. Пока я обкатывал в мыслях, как бы ловчее вернуть девчонку домой, она заметила моего Бэрримора и как-то сразу напряглась и подобралась. Я непонимающе обернулся на своего домового эльфа. Бэрри сейчас суетился, расставляя перед немного очухавшимся Дэном графин с огневиски, стакан и лёгкую закуску ко всему этому. Мне всё больше нравится, что Бэрри становится таким вот предусмотрительным и немного самостоятельным. Прямо идеальный Бэрримор, если не считать его некоторой неуверенности, то он меня вполне устраивает. И ведь даже "фишки" у него персональные есть с его военным и иногда замудрённым формализмом в докладах и увлечением снежной скульптурой. — Что-то не так, Алисия?— дружелюбно спросил я. — Простите,— потупилась она, — У вас же это домовой эльф? Значит, вы сильный волшебник. Я никогда не видела домовых эльфов,— совсем уж сникла девчушка. Какая рассудительная малявка… — Да не бойся, он хороший,— успокаивающе погладил я её по кудрявой шевелюре. — А хочешь он нас домой к тебе перенесёт? — А можно? — тут же загорелись её глаза. — Ну-у-у… даже не зна-а-аю… — протянул я. — Ну пожалуйста! Пожалуйста!***
— Алисия! Давай сюда свою руку, а то опять потеряешься! Сейчас девчонка весело скакала по лужам, то смотря с интересом себе под ноги, то вытянув свои ручки, и завороженно наблюдала, как с них скатываются, не касаясь кожи, капли дождя. По прибытию в Лондон оказалось, что погода здесь очень дождливая и если в Хогсмиде, в Шотландии небо было лишь затянуто свинцовыми тучами, то тут дождь, что называется, стоял стеной. Пришлось под испуганное "Ой!" колдовать на девчонку обычный "Импервиус" для защиты от атмосферных осадков. Я вообще не парился по поводу слякотной погоды и просто накинул на голову капюшон своей черной мантии, которая и так была зачарована этим заклинанием, и теперь со стороны имел вид немного зловещий. Ведь как-то подозрительно выглядит высокая и мрачная тёмная мужская фигура, ведущая за руку подпрыгивающую в восторге маленькую девочку. Используя мою юную спутницу как навигатор, я, наконец, разглядел, где же обитает такое непосредственное и шиложопое создание. Но в сгущающихся сумерках за пеленой дождя, я заметил ещё и несколько настораживающих деталей. Около подъезда, на который мне указала малышка как вход в свой дом, кучковалась компания из полудюжины волшебников и волшебниц, по виду — коренных обитателей этого района, которые о чем-то оживлённо спорили и почти ссорились между собой. Как бы проблем не было! — Ты знаешь тех людей? — спросил я Алисию. — Я отсюда не вижу, дождик мешает,— виновато пробормотала она. По мере того, как мы подходили к этой группе, маги начинали стихать, а последний стоящий спиной и горячо что-то втолковывающий собеседнику резко обернулся. — Папка! — радостно завопила Алисия и вырвав из моей руки свою ладошку, кинулась к своему, видимо, родителю. Ну слава Мерлину! Теперь можно и сваливать. — Элли? — растерянно спросил запрыгнувшую на него девчонку молодой мужчина лет двадцати пяти — двадцати семи и как-то неверяще её рассматривая. — Ты где пропадала? Мы тебя везде ищем! Я бы и рад сейчас уйти по-английски, но, по-моему, уже не выйдет. Остальные маги и волшебницы уже обступили неподвижно стоящего меня полукругом, а в руках они сжимали палочки. — Кто вы, мистер? И как к вам попала моя дочь? — настороженно спросил меня очевидный мистер Таллерсон. Только я хотел ляпнуть первую пришедшую на ум отмазку, как тут же меня сдали со всеми потрохами: — Это Гарри! Он хороший! Он меня домой отвёл. У него даже домовик есть, представляете? Вот мне Трисс обзавидуется! Я домового эльфа видела и даже знаю, как на нём путешествовать. А меня злой дед схватил, а потом куда-то делся. А у Гарри дома тётя Эмма меня пирожными накормила. Она добрая,— быстро-быстро и сообщая всем окружающим разрозненные и малопонятные факты, затараторила малявка на руках своего отца. — Я хотел бы предупредить! — мне удалось вставить свою реплику в словесный поток Алисии, когда она набирала воздух для новой порции своей несомненно важной речи. — Где-то здесь, в окру́ге, у вас появилось гнездо кровососов. Обратитесь в Аврорат или к мракоборцам. Алисию схватил вампир и только случай помог её освободить. Несколько магов вздрогнули и нервно стали озираться, а одна девушка из их компании, зеленоглазая и симпатичная, досадливо скривилась. — Аврорат, как же! С этим чемпионатом они здесь и появляться перестали. У всех есть другие важные дела, и никому до нашего района дела нет,— раздражённо пояснила она и, вдруг подозрительно потребовала: — Покажите своё лицо, мистер! Обречённо вздохнув, я шагнул под козырёк крыльца и скинул с головы капюшон мантии. Тут, как по заказу, сверкнула вспышка молнии, осветив в наступивших вечерних сумерках мою недовольную и хмурую физиономию. — Не может быть! — воскликнула та самая девушка. — Гарри Поттер! — и вторя её возгласу загремел гром. Как бы только что получившийся излишек пафоса ещё больше проблем не вызвал. Ну ведь просто плюнуть некуда, чтобы не попасть в того, кто меня знает. Хотя я и сам виноват. Столько скандалов в газетах с моим участием, что теперь меня любая сволочь узнаёт по многочисленным колдографиям. — К вашим услугам, мисс,— с каменным лицом и вежливо обозначив поклон, поприветствовал я. Пока все пребывали в некотором шоке от лицезрения меня — всего такого героического и знаменитого, я подошёл вплотную к Алисии, сидящей на руках отца и смотрящей на меня своими голубыми и сейчас выпученными глазами. — До свидания, красавица, — улыбнулся я этому воплощению непосредственности, болтовни и ходячей катастрофе.— Будь послушной девочкой и слушайся маму и папу. Они тебе плохого не посоветуют. — А можно?.. Можно я его себе оставлю? Он такой красивый! — покраснев и опустив взгляд, тихо спросила она. Я сначала совсем не понял, о чём она вообще говорит, но мелкая, стесняясь, вытащила за шнурок из-за отворота мантии мой амулет окклюментной защиты. Я про эту штуку и думать забыл. Наверное, дело в том, что я не воспринимал артефакт как какую-то ценность. Ничего особенного: треугольный обломок бирюзы, выковырянный из богатой обложки книги, рассыпающейся в руках, найденной в "Выручай-Комнате"; оправа, трансфигурированная из кусочка бронзы с гравировкой двадцатью четырьмя рунами "Футарка"; и простой шнурок из кожи неизвестной зверюги. Все материалы не стоили мне ни кната, а работа над всем артефактом заняла минут тридцать. Так-то, конечно, амулет стоит сейчас галеонов восемьдесят-сто. Ну и пусть с ним! — Подарок,— ещё раз улыбнувшись Алисии, сказал я. — На память. Волшебники как-то благоговейно смотрели на эту сцену и таким своим видом меня невероятно смущали. Я вообще-то скромный, как и положено настоящему герою. — До свидания, господа,— я попрощался со всеми этими молчаливыми магами, накинул капюшон мантии и развернувшись, шагнул в пасмурные Лондонские сумерки.***
Сейчас я равнодушно наблюдал, как из разреза на ладони капала частыми каплями моя кровь, наполняя ритуальную чашу, трансфигурированную из недавно купленного трёхфунтового куска яшмы. Для Дэна Грейнджера такое зрелище до сих пор было неприятным и нарушающим привычную картину мира. Не принято везде, чтобы люди, и тем более подростки, так наплевательски и совершенно обыденно себя резали только для того, чтобы выкачать из себя кровь для каких-то манипуляций. Даже Гермиона к таким моментам относилась с равнодушием и всегда воспринимала как должное и необходимое, совершенно не боясь ни своей, ни чужой крови. Да и не больно это, если, конечно, ритуальным атеймом пользоваться. Вышеозначенная Гермиона подошла ко мне с толстостенной чашкой, в которой до того толкла в труху аконит, кладбищенскую полынь, болиголов, и высыпала полученную пыль в ритуальный кубок. — Do meum sanguinem! *[4] — я окунул в полученный раствор кончик клыка василиска. Жидкость в кубке засветилась призрачным белым светом. Взяв в руки кубок, я осторожно поднёс его к не слишком сложному рисунку в виде круга с вписанным в него неправильным треугольником. Пылающая жидкость потекла по канавкам, постепенно проявляя рисунок и схему ритуала. Печальный для всех волшебников факт состоит в том, что подобный сегодняшнему ритуал почти любой сможет сделать. В нем ведь нет ничего сложного, и он требует только точности в начертании из не слишком сложного набора рун из семидесяти двух знаков любого алфавита близких друг другу по смыслу. У меня сейчас и был, почти обычный ритуал жертвы, вот только жертва была необычная, и результат я хотел получить несколько отличающийся от стандартного в таких случаях. Немного иронично получается, что для "Проклятия Баала", я буду использовать в жертву его же раба и слугу. По сути, я его нагло обворую и вытащу изо рта предназначенный ему кусок… Вернее, даже не так, я заставлю высшего демона самого от себя откусить кусок — небольшой кусочек его собственной силы — и отдать его мне. Своей кровью и магической силой я скрепил ритуал, а он не сможет этому противостоять, как бы не пыжился там, у себя на нижнем плане, куда его давным-давно загнали ещё древнеримские жрецы-колдуны. — Кройцхандлунг! Массивный булыжник, лежащий посреди печати будущего ритуала, нехотя потёк под воздействием моей воли и формулы трансфигурации на немецком. Это было то же самое, что и наше традиционное "Крузфорс", но мне было легче колдовать преобразования на языке тевтонов. Почему-то. — Мобиликорпус! Бессознательный вампир поплыл по воздуху к получившемуся косому каменному кресту. — Инкарцеро Максима! Магические цепи приковали серое тело кровососа и распяли на кресте. Я повернулся к Дэну Грейнджеру, нервно смотрящему на все мои манипуляции, и спросил: — Ты действительно хочешь увидеть всё? Зрелище будет неприятное. — Ну, меня ничем таким не удивишь. Видел я и пострашнее виды,— кривовато и грустно усмехнулся он. — Мне просто не очень нравится, что ты настаиваешь на присутствии Мионы. На мой взгляд, ей не стоит видеть всю грязь и кровь. Зачем это тебе? — Мне тоже такое не нравится, Дэн… Но это просто необходимость,— пожал я плечами. — Необходимость? Но почему? — Я Тёмный Маг, мистер Грейнджер! Такой же, как и она… Гермиона должна знать всё, и уметь тоже!***
В круге ритуала шёл дождь… почти такой же, как и сейчас на улице. Мне было необходимо, чтобы любой всплеск темной магии не засёк никто из посторонних вроде авроров и мракоборцев, а для таких вещей всякая шушера или даже серьёзные некроманты с Тёмными Лордами издревле пользовались одним и тем же простым методом — блокировали всплески любой магии с помощью проточной воды. Переработанное заклинание "Агуаменти" решало такой скользкий вопрос и создавало "мокрый" купол над той территорией, которую нужно скрыть от общего магического фона или поисковых чар. Так что сейчас здесь шёл дождь… Капли влаги падали сверху, стекали по моему лицу, забирались за ворот мантии и скатывались холодными дорожками по спине. Было чувство, что этот дождь шуршит и стучит каплями повсюду, везде, во всей вселенной, а всё потому, что этот шорох многократно отражался эхом от стен моего пустого подвала. На меня смотрел мой пленник, только не своими обычными красными глазами. Его глаза были сейчас, как пишут классики, радикально чёрного цвета. Блестящие такие шары-буркалы, без белков, радужки и зрачка. Как будто ему в глазницы два отполированных шарика из обсидиана впихнули. Интересно… Что же мне может предложить один из "великих"? Эти уроды жуть как не любят отдавать и делиться. Максимум, что они приемлют — это обмен, да и то неравноценный. Всё время в свою пользу "одеяло" тянут. А тут, понимаешь, грабят. Причем напоказ, нагло и беспринципно — отбирают кучу собственной энергии, так долго лелеемой, собираемой и хранимой. А вот нефиг оставлять в мире такие якоря, как слуги, напрямую связанные с собственной сутью. Не всё же грабить? Можно нарваться и на грабителя грабителей. Вот прямо как сейчас. — Стой, маг! Ты делаешь ошибку! — пророкотал утробным, не своим голосом, висящий в цепях упырь. — Ты ведь знаешь, что я могу? Я могу дать очень многое. Во мне стал просыпаться гнев, а затем… Было очень похоже на состояние, когда я боролся с диадемой-крестражем Волан-де-Морта. Как-то само и сейчас всё получилось, а на "поверхность" опять полезло что-то невероятно могучее и чуждое, не моё. Правда, в этот раз я не чувствовал всепожирающего страха перед этой силой, а лишь какое-то внезапное восхищение и даже абсолютное знание, что я не смогу зачерпнуть даже горсточки могущества из этого океана бесконечной пугающей силы, как бы ни старался, но… зато теперь я знаю, как и могу показать ЭТО кому угодно. И я более чем уверен, что обгаженными портками тут никто не обойдётся. — Дать?.. Я сам возьму то, что моё! Мне не нужны подачки от таких, как ты… Сам удивился собственному голосу. Эхом отражаясь от стен и проходя через шелест падающих капель, он стал глубже, приобрел какие-то бархатные нотки и низкие обертоны с резонансом. — Тогда никогда не узнаешь, что ты теряешь,— насмешливо рыкнул демон. — Ты ведь слишком молод, и не мог видеть всего. Я многое скопил за века и могу тебе это показать. Тебе только и нужно отпустить моего слугу. Вот же неугомонный! Эту телегу он может по кругу очень долго гонять, меняя выражения, контекст, но не меняя смысл. Видел, не видел… Я много чего видел! И тут мне пришла на ум шкодливая идейка, навеянная окружающим антуражем… Я призвал то самое чувство Бездны и взглянул в темные буркалы своего собеседника, и почувствовал, как за моей спиной раскрывает мощные крылья Бесконечность. Мой голос хоть и был тихим и ровным, но сейчас звучал объемно и проникновенно:*[5] — Я видел такое, что вам всем и не снилось… — Атакующие корабли, пылающие над Орионом… — Лучи-Си, разрезающие Мрак у ворот Тангейзера… Я уже подошёл вплотную к своему пленнику и посмотрел в его глаза. Черные и напуганные. — Все эти мгновения затеряются во времени… — Как слёзы в дожде… — Пришло время умирать… Атейм уже пробивал грудь кровососа, когда чернота из его глаз схлынула и оставила обычные для вампира кровавого цвета, сейчас расширенные в натуральном ужасе.