Крестраж # 1 часть вторая

      Утром родители Гермионы застали нас за своеобразными тренировками. Я и не думал их прекращать с началом каникул и по прежнему натаскивал свою девушку в различных вещах. И это касалось не только магических дисциплин.       Например, сейчас я тренировал с ней реакцию и точность. Ну, в основном, только точность. За моей реакцией и скоростью она значительно не поспевала, хоть и прилично обогнала меня в метаморфизме. Правда это касалось только моментов преобразования, где нужно было подделать другого мага. И теперь мне очень часто приходилось наблюдать перед собой то Лаванду Браун, то Патил, а то и Паркинсон. Просто, как из школы и не уезжал, блин! И от этого меня мучило постоянное чувство когнитивного диссонанса, потому как, что псевдо Браун, что псевдо Патил — были на удивление молчаливы и неразговорчивы. А это попросту невозможно. Эти две болтушки, наверное, даже во сне не затыкаются.       У меня же с такими вещами были определённые трудности. Достать «материал» для оборотного зелья мне не удалось. У Невилла попросить я банально запамятовал, у Уизли даже не подумал, ибо противно, а вспомнил о такой проблеме только у себя дома. Гермиона же, как и ко всему, отнеслась к этому вопросу со всей серьёзностью. Просто сходила на «Ферму» и там у девчонок из клуба сплетников попросила о таком неоднозначном подарке, как локон волос. Как она с ними договаривалась мне было совершенно неизвестно, так как это довольно щекотливый вопрос для любого мага, но ей «материал» добыть удалось.       Было забавно за ней наблюдать в образе Панси. Так-то, Паркинсон, даже более чем симпатяжка, но… В тот момент я по нашей с Гермионой связи ощутил её «игривое» настроение. Но она его тут же отбросила, так как сразу же поняла и даже знала, что это мне может не понравиться. «Экспериментаторша»! Я даже в ответ, как мог состряпал образ Малфоя и стал так же транслировать ей «грязные мыслишки». Обиделась на меня тогда — жуть!       И теперь у Гермионы очень хорошо получалось копировать любую внешность, вплоть до ауры, а я мог подделать только облик, оставаясь внутренне со своей уникальной и персональной энергетикой и потому, выглядел в любом теле, которое мне знакомо — ненатурально и фальшиво. Другое дело, если я использовал мои, собственноручно сгенерированные маски. Как того же американца Ларри Крофта, например. От настоящего янки и не отличить. — Доброе утро, Миона, Гарри, — поприветствовала нас миссис Грейнджер, спустившаяся с гостевого этажа «Логова». И улыбнувшись поздравила уже меня: — С днём рождения, дорогой. — Спасибо, миссис Грейнджер, — ответил я и, подхватив из коробки стоящей на столе очередной мячик для гольфа, молниеносно запустил в её дочь. — Опять какими-то странностями занимаетесь, — прокомментировала она наше занятие.       Если смотреть обычным зрением, то стремительно просвистевший в воздухе мячик, Гермиона выхватила прямо из воздуха около своего лица. Похвальная, даже феноменальная реакция для обычного человека, но я до сих пор был недоволен результатом. С точки зрения уже моей реакции — это всё было проделано медленно, неторопливо и неуклюже.       Полезное, конечно, упражнение, но моей невесте ещё далеко до идеала. Поначалу она вообще на меня чуть ли не с кулаками накинулась, когда самый первый шарик ей оставил приличный синячище на плече. Даже пришлось её лечить магией и очень приятным образом «успокаивать». Просто я не придумал других подходящих метательных снарядов для такой тренировки. Мячик для гольфа достаточно увесистый, ухватистый и удобный. С резиновым мячиком подобное упражнение не выполнить — он для такой скорости, с какой я запускаю метательный снаряд, слишком лёгкий и инертный.       А ведь у Гермионы уже неплохо получается! Вообще, это всё нужно для того, чтобы тренировать в первую очередь точность для отражения палочкой лучей вражеских заклинаний. Ведь гораздо легче и экономней колдовать небольшую проекцию «Протего», наподобие кулачного щита-баклера, чем прикрывать всё тело целиком, как скутумом. Да плюс ко всему, освобождается пространство для контратаки другим оружием или резервной палочкой. Ведь из-за сплошного «Протего» особо и не поколдуешь.       Следом спустился Дэн и, также поздравив, начал наблюдать за нашей тренировкой. Даже со стороны выглядело впечатляюще, куда там фокусникам. — Я всё больше и больше хочу стать волшебником, — вздохнул он, и после небольшой паузы и размышления, спросил: — Гарри, а вообще, возможно обычному человеку стать магом?       Я отвлёкся, положил готовый для очередного броска мячик обратно в коробку и с интересом посмотрел на него. — Это возможно, — осторожно сказал я.       Видя как нездорово оживился мистер Грейнджер, я поспешил его разочаровать: — Только магом ты пробудешь недолго. Скорее всего тебя очень быстро убьют, Дэн. — Эээ… Почему? — вытянулось в удивлении его лицо. — Как бы тебе объяснить? Тут нужно углубиться в историю и… в физиологию магов. Начнём с того, что волшебники проводили множество экспериментов в таком неоднозначном направлении. Многие хотели сделать из обычного человека магически одарённого и у многих такой фокус получался. Когда-то здесь, у нас в Англии жила такая раса, как альвы. Прообраз эльфов Толкиена — раса долгоживущих созданий. Народ из-под Холмов. Пакостный народец на самом деле для всех людей, да и не только людей, а вообще всех остальных волшебных рас. Натуральные нацисты и живодёры, не признающие в качестве разумных видов никого, кроме себя. Эти деятели, слава Мерлину, не очень многочисленные, очень долго терроризировали все наши острова. Хоть и их суммарная популяция составляла всего пару батальонов, но прикурить они давали всем. Очень магически сильные создания… — Это ты к чему сейчас? Ведь не про них разговор, — нетерпеливо ёрзая перебил меня отец Гермионы. — Не торопись, Дэн. Я просто хочу объяснить зачем волшебники за такое вообще взялись, — терпеливо и спокойно объяснил я. — На чем я остановился? А! Альвы! Так вот, эти ребята очень сильно достали всех волшебников, также немногочисленных, к слову. И тогда маги начали экспериментировать с магглами для вербовки и создания себе магической пехоты и «пушечного мяса» и искоренения угрозы, так как обычные люди не годились даже для массовки. Что характерно, получилось почти идеально. Тогда даже настал своеобразный Ренессанс химерологии, когда повсеместно всплывали и были переведены труды древних волшебников в этой магической дисциплине. Но получилось — что и почти. Готовый… эээ… продукт… Короче, специальным ритуалом химерологии обычному человеку пересаживали энергетику и источник от волшебного создания, или пленника, да даже от другого мага. И такое тогда было, но… Получившийся в итоге «маг» очень быстро сходил с ума и причинял больше вреда окружающим, чем действовал на пользу. И тогда его нейтрализовывали, в большинстве случаев — радикально. — В каком смысле сходили с ума? — хмуро спросил, он. — В прямом, Дэн. Тут я упоминал физиологию магов. Вот, к примеру. Сколько обычных чувств, через которые он взаимодействует с окружающим миром, присутствует у обычного человека? — Ну, зрение, обоняние, осязание, слух и вкус… всё, — неуверенно ответил он. — Ещё чувство равновесия, но это так, частности. У волшебника таких чувств больше. Это и способность чувствовать магию, свою и чужую, магическое зрение, позволяющее «видеть» скрытое иногда даже с закрытыми глазами, как привидений и духов, например, или слух для мыслей и эмоций, правда такое не все умеют. И многое другое. Эти чувства не объяснить обычному человеку с ними нужно родиться и жить, а ваш мозг, допустим, никак не предназначен для такой сенсорной нагрузки или просто непривычен. Почувствовав магию, вы сойдёте с ума от постоянного шока. Что говорить, если с такой проблемой и не все волшебники справляются, и среди них очень много личностей с определёнными психическими расстройствами. — И даже ты? — кривовато ухмыльнувшись предположил, Дэн. — Тем более я! — растянув губы в безумном оскале ответил я. — Не смешно, — буркнул Дэн и отхлебнул кофе из чашки на столе только что сервированном Бэрримором для завтрака. — Так чем там дело с этими альвами кончилось, если у магов с людьми ничего не получилось? — Я же уже по-моему говорил? Нет?.. Химерология… Кхм… В общем, волшебники наклепали себе из различных магических животных боевых химер; мантикор, гиппогрифов, грифонов и даже василисков. У всех этих милых зверушек с ощущениями магии никаких проблем не было изначально. Ну, и загнали альвов под их Холмы, где по преданию они до сих пор и торчат, злобствуют и копят негатив. — Что-то я не припомню, чтобы Гермиона… Хотя, да! Были моменты когда она говорила, что видит что-то такое, что мы не видим. Когда совсем маленькая была, — задумчиво вспоминал он и, с сожалением вздохнув, неожиданно сменил тему и спросил: — Как хоть день рождения праздновать будешь? Может мы сейчас здесь не вовремя? — Как праздновать? — улыбнулся я. — В кругу семьи, конечно, если вы не против.

***

      К обеду мне начали приносить подарки почтовые совы, но до этого от Грейнджеров мне достался их совместный подарок, который выбирала явно Гермиона. Это была штука, за которой я гонялся и всё никак не мог её найти в волшебных магазинах и лавках, и о чем прекрасно была осведомлена моя девушка. Магический микроскоп — очень мне нужная и необходимая в работе приспособа для тончайших работ. Ведь с линзами задолбался уже мучиться. Прибор был уже далеко не новый, но абсолютно рабочий с клеймом широко известного в узких кругах бельгийского артефактора Адриана Ван Шелена. Дорогущая вещь. Где только нашла?       Солидная серая сова принесла подарок и письмо от Невилла Лонгботтома. В письме он меня многословно благодарил за тот «фикус-репеллент», что я ему отправил вчера и пояснял за то, что мне сейчас дарит. Эта была «книга-список» с оригинальной рукописи Поттеров, которую они подарили кому-то из рода Лонгботтомов двести тридцать лет назад. Так как эта книга была защищена от магического копирования, то её пришлось переписывать вручную магическим пером, что и сделал Нев. Триста страниц убористого текста! Сколько ж он её переписывал? Но вообще для меня эта литература очень полезна: «Пятьдесят пять трав и ингредиентов для артефактора». Там и рецепты эликсиров были всякие полезные.       Неожиданно и от Булстроуд и Паркинсон пришли подарки и поздравления. Правда однотипные. Два приглашения с сертификатами на покупки в магазинах этих двух родов. По сотне галеонов каждый. Неплохо.       И даже от Лавгуд пришел подарок. Это был уменьшенный чарами свёрток с картиной. И когда я его распаковал, то натурально опешил. Талант — ничего не скажешь. На картине была изображена одна из наших с Гермионой учебных дуэлей в «Выручай-Комнате». Очень похоже, что написано в стиле и манере экспрессионистов. Немного размытые мазки и яркие краски, но создавалось ощущение, что фигуры на холсте сейчас оживут, настолько от изображения несло накалом противостояния. Классно получилось! Повешу у себя в кабинете. Вот уж не ожидал от этой вредины!       От коллектива Хогвартской разведки из Браун, Патил и примкнувшей к ним Сьюзен Боунс, досталась гора волшебных сладостей. Я так с ними скоро диабет заработаю!       Последним появился попугай от Блэков. Сириус с Корой были в Испании, куда я убедил крестного увезти и устроить на месте свою жену. В лапах Дублон сжимал объемное послание с дополнительным длинным конвертом. Как писал Сириус, он появится в Англии перед чемпионатом и потому мне тоже дарит пару билетов-пропусков в министерскую ложу на лучшие места и порт-ключ к площадке для вип-гостей этого самого чемпионата. Нехилый такой подарок — на тысячу галеонов почти.       Пока я читал письмо, Дублон грыз выцыганенное и традиционное для него угощение в виде ореха и нагло разбрасывал вокруг себя скорлупу. — Ну что, Дублон, есть что ещё передать? — спросил я в шутку зелёного как падла птицына.       Он повернул свою хохлатую голову, хитро так посмотрел, и сонно-ленивым голосом Каролины Блэк сказал: — Пошёл на хрен!       Я сначала даже опешил… — Ты кого это на хрен послал?! — Грау!!! — заорал в панике Дублон и, проскальзывая лапами по столу, взял разбег и метнулся в раскрытое окно. — Прилетишь ты ещё ко мне! Фиг тебе, а не орехи!!! — орал я вслед этому летающему куску перьев и наглости.       Но вообще-то, нужно завязывать с шуточками. Ведь Дублон, видимо, запомнил эту фразу, когда Кору доставал, скорее всего с утра. Теперь вот меня троллит, сволочь пернатая. Вон, даже Гермиона сейчас с меня ржёт!

***

      Мой день рождения прошел прямо-таки, как я и хотел. Без суеты, тихо и спокойно с близкими людьми и не в шумной и многочисленной компании. Я может быть и рад сделать свой праздник масштабней и веселее, но моя эмпатия с этим категорически не согласна. Мне и Хогвартса хватает, чтобы с ума сходить от постоянных эмоциональных отголосков многочисленных и чужих мыслей.       Но как бы мне не хотелось, придется идти к Луне на её празднование послезавтра. Во-первых это невежливо — отказываться, когда тебя так настойчиво приглашают и даже порт-ключ к приглашению прилагают. Во-вторых, мне бы не хотелось портить отношения с моей безумной ученицей своим игнорированием. И, в-последних, я не смогу ей отказать, особенно после такого подарка. Видно же, что душу в него вложила, в хорошем смысле этого выражения. И даже какой-то непонятный магический фон от картины ощущался, в котором я как ни проверял (мало ли?), так и не обнаружил ничего опасного или настораживающего.       Были и ещё причины, по которым я не хотел куда-то идти. Ведь у меня было очень много заказов как к анонимному артефактору. Да плюс ко всему я и сам для себя, не слишком-то и торопясь, тщательно, делал несколько полезных вещей. Магическую палатку я подумывал сконструировать ещё в школе и даже для эксперимента купил образец военной и современной пятиместной палатки в обычном Лондонском магазине для туристов. Также были в разработке и пара для изготовления «Исчезательных шкафов». Понятия не имею почему мне в голову стукнула такая идея с этими мебелями, но я также подумал, что лишними они точно не будут и можно, например, организовать проход между «Приютом» и «Логовом», на случай если будут проблемы с каминами или ещё как применить. Ведь всю транспортную каминную сеть контролирует наше министерство и если вычислит мой адрес, может по любому поводу перекрыть мне один из методов перемещения. Паранойя не дремлет!       Так вот все эти мои «начинания» находились в стадии сборки и доведения до ума и так и стояли в полуготовом состоянии и требовали дальнейшего внимания. И я даже не считаю остальных, многочисленных мелочей и проектов, на которые требовалось ещё больше времени.       С другой стороны — каникулы у меня или нет? Можно и свою невесту прогулять и вывести в общество. Гермиона ведь и не знает как живут остальные маги, как и я, в принципе, тоже. Ничего кроме Уизли я не видел и очень сомневаюсь, что их семью можно представить как эталон. Наши совместные набеги в гости к чете Блэков хоть и можно рассматривать с подобной точки зрения, но и то общество не соответствует моим воспоминаниям из дневников как представлениям о классических волшебных семействах.

***

      Второго августа, в полдень, мы стояли перед необычным таким строением. Круглая одинокая башня в четыре этажа, по виду очень старая, но не обветшалая, очень сильно напоминающая фигуру ладьи из шахмат, только гигантского размера. Смотрелось это необычное жилище волшебников несколько дико и несуразно посреди немного запущенного сада. Ведь такие укрепления должны возводиться как минимум на возвышенности или состоять в комплексе с оборонительными сооружениями. И даже вход, перед которым нас встречали, выглядел необычно. Овальный, вместо ожидаемого и стандартного дверного проема, — вызывал смущение.       Перед входом стоял высокий, худощавый мужчина, с белоснежной гривой длинных волос, зачёсанных назад, и такими же как у его дочери серебряными глазами. Вот уж кто в мире магглов ни за что за обычного человека не сойдёт. Ксенофилиус Лавгуд, видимо. Отец моей безумной знакомой и издатель волшебного журнала. Выглядел мистер Лавгуд… внушительно-небрежно. Не знаю уж почему мне так казалось. Черный классический для магов сюртук в оранжевую продольную полоску, брюки в тон костюму и немного неряшливо повязанный шейный платок малинового цвета. Но самое главное — это взгляд. Отрешённый взгляд учёного или мечтательно-задумчивого философа. От этого всего сразу же создавалось ощущение, что перед тобой немного чудаковатый разумный, неопасный и немного странный.       Рядом, изображая пай-девочку, стояла сама виновница торжества. Одетая в голубую мантию и аккуратно расчёсанная Луна, слегка улыбалась невинной улыбкой. Просто картинка! Прям ангелочек и святая невинность. Этот её вид очень сильно меня напряг и насторожил. — Солнышко, ты не представишь наших гостей? — отрешённо попросил свою дочь мистер Лавгуд. — Конечно, папочка, — прощебетала серебряным колокольчиком она. — Позволь тебе представить Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер, моих хороших друзей.       Я такое только раз видел, когда Луну впервые встретил, да и то недолго. От такого зрелища я просто онемел. Какой-то тут подвох! Мы с Гермионой тревожно переглянулись. — Эээ… А ты точно Луна Лавгуд? — напряжённо и нервно спросил я.       Мелкая, отступила на шаг назад, скорчила мордашку маньяка-вивисектора и кулачком с оттопыренным большим пальцем провела себе по шее, таким жестом обещая отпилить нам головы тупой ножовкой. — Фух-х-х… — с облегчением выдохнул я. — Ты точно Луна Лавгуд! — Что? — непонимающе обернулся на дочь её отец, но, наткнувшись взглядом на «идеальное» выражение лица Луны, как-то рассеяно повернулся обратно к нам и сказал: — Я рад приветствовать у нас друзей моего Солнышка. Проходите и чувствуете себя как дома, юные волшебники.       Необычный у нашей безумной подруги дом. Ей под стать. Такой же набор противоположностей, как и сама Луна. Но в общем, довольно милый и уютный, очень разнообразно и со специфичным вкусом украшенный многочисленными росписями и фресками авторства само́й молодой хозяйки.       Но самое удивительное из того, что мы увидели внутри, так это гости этого дома. — Привет, Нев, мисс Паркинсон, — офигевши поздоровался я, когда увидел этих двоих о чем-то мило так и романтично беседующих на диване гостиной Лавгудов. — Гарри, Гермиона, привет! — обрадованно воскликнул Лонгботтом, а следом и ехидно поздоровалась Панси: — Привет Поттеры! — Не выдумывайте, будущая миссис Лонгботтом, — едко отшил я Паркинсон, от чего они вдвоем очень уж похоже, синхронно запунцовели.       В это время в дом можно сказать ворвалась Лаванда Браун, как всегда жизнерадостная и энергичная и вывалила на нас поток своего красноречия: — Всем привет! Ого! Я что, последняя? Патил не смогут прийти, укатили в Бомбей к своим… Эээ… Ну ладно. Об этом не нужно. А вы чего это тут такие? Сейчас наша Лавгуд подойдёт и будем веселиться!       Хороший получился праздник — весёлый и какой-то душевный. Луна была сегодня по-настоящему расслаблена и даже счастлива. Ей не приходилось сегодня «сражаться и держать оборону» против всего Хогвартса. От чего не напоминала кровожадного маньяка и сумасшедшего боевика. Это был по настоящему её праздник. Ни к кому она сегодня не навязывалась и может быть только сейчас открылась и показала себя такой, какая есть. Юной девушкой жаждущей общения и понимания.       А ближе к вечеру, после угощения, необычных, но вкусных пудингов с чаем и ягодным пуншем, у меня состоялся интересный разговор с хозяином Лавгуд-хауса. Мы сидели сейчас вдвоём за чайным столиком и чинно попивали кофе, когда ко мне обратился мистер Лавгуд: — Я хотел бы поблагодарить вас, мистер Поттер, за то, что у моей дочери наконец-то появились друзья. После первого курса Хогвартса Луна вернулась… расстроенной. Только в прошлом году она в письмах упомянула вас и, когда Луна вернулась, я заметил разительные перемены… в лучшую сторону, — наблюдая за своей смеющейся дочерью, задумчиво и грустно улыбаясь сказал он. — Были проблемы. После смерти моей жены и её матери… Были проблемы. — В этом не только моя заслуга, мистер Лавгуд. Невилл Лонгботтом тоже, как бы это сказать… Принял участие. Мне известны трагические события в вашей семье. Примите мои искренние соболезнования, — серьёзно сказал я. — И прошу вас, называйте меня просто Гарри. — Благодарю, — кивнул он. — В таком случае и для вас я просто Ксено. Я настаиваю! К тому же, меня так все называют, и я больше привык к такому обращению.       После небольшой паузы и задумчивого молчания он продолжил: — Я хотел уже давно с вами встретиться и поговорить, Гарри. Видите ли, я интересуюсь и изучаю некоторые артефакты. Это, можно сказать, — увлечение и страсть всей моей жизни, — он вытянул из-за пазухи сорочки серебряную цепочку с очень знакомым мне символом оформленным в виде кулона и спросил: — Вы знаете, что это такое? — Знаю, Ксено. Это знак «Даров Смерти» и к тому же, по совместительству — отличительная эмблема гвардии Гриндевальда. Я бы очень не советовал носить его на виду. Если вы, конечно, примете от меня такой совет, — с интересом рассматривая кулон ответил я. — Я очень рассчитываю, что вам известно о примерном местонахождении хотя бы одного из них. Мне ничего не нужно и я даже не претендую на обладание этими сокровищами. Моя мечта — это хоть раз их увидеть и прикоснуться руками к такому дару одной из самых великих стихий, — отрешённо и мечтательно вздохнул он.       Я могу осуществить его мечту прямо сейчас. Моя мантия-невидимка как раз считается таким даром, хотя я совсем не уверен. На ней же не написано что-то типа: «Эта штука подарок от меня! — и подпись: — С любовью, твоя навеки, Хель.» Но насколько мне известно, за этим набором из трёх высших стихийных артефактов ведётся непрекращающаяся охота, а крови за ними тянется столько, что можно наполнить Чёрное Озеро около Хогвартса. — Нужно ли это вам? Ведь это знание смертельно опасно, Ксено. За такое знание Гриндевальд утопил всю Европу в крови и развязал настоящую бойню, — тихо спросил я этого странного волшебника. — Опасней дружбы с Гарри Поттером? — обернувшись и смотря прямо в мои глаза, своим серебристым взглядом спросил этот необычный маг.       Я долго размышлял в затянувшейся паузе, стоит ли ему рассказывать о таких опасных вещах и был в очень больших сомнениях. Но ведь он и не прекратит идти по следу, а так, может успокоится и решит остепениться. Знаю я таких увлечённых своей идеей людей. Да и вообще. Понравился мне папахен Луны. Вызывал он подсознательное доверие, даже без всяких колдовских штучек и принуждающих зелий. Я ведь сюда пришёл во всеоружии и движимый паранойей, обвешанный артефактами, как новогодняя ёлка. — Я расскажу, что знаю сам, Ксено.       Мы вдвоём молчаливо смотрели, как Луна что-то доказывает всей компании обступившей сегодняшнюю именинницу, а они все смотрят на неё с одинаково ошарашенными глазами и открытыми ртами. — Она хорошая девушка… странная, немного, но хорошая, — задумчиво и про себя сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Я знаю, — ответил Лавгуд. — Всегда знал… Друзей не выбирают, Гарри Поттер. Они просто есть.