***
— Поздравляю, Дэннис, — сказал я и протянул ему чек на пятьдесят галеонов. — Извини, не знал, что у тебя сегодня день рождения. Так бы приготовил какой-нибудь подарок заранее. — Да ладно, Гарри, — смущённо ответил младший брат Колина, такой же соломенноголовый и голубоглазый, принимая мой «подарок». — Ты же не можешь обо всех знать. Кстати, вот тоже тут расхождение в известном мне послезнании. Этот мелкий, должен был только в этом году поступать, а здесь он вот — уже второкурсник. Что-то сыграло, видимо, что ему письмо с приглашением пришло именно год назад. День рождения у него сегодня, первого сентября и как тут считать, немного непонятно. Это примерно, как у Гермионы ситуация. И если бы она была на пару недель постарше, то, возможно бы и на год раньше поступила в Хогвартс. Здесь, в этом купе, я оказался чисто случайно, и меня сюда буквально затащил Колин Криви, похвастаться знакомством и познакомить со всей своей компанией. А компания была тоже разношёрстная по факультетскому составу, как и моя собственная. Помимо обоих братьев Криви, здесь присутствовали две домашние такие девчонки с Хаффлпаффа, третьего и второго года обучения, мелкий растрёпанный третьекурсник рейвенкловец и даже одна второкурсница слизеринка с хитрой рожицей. Я расщедрился и вскрыл свои стратегические запасы шоколада и сладостей, чтобы угостить весь коллектив младшекурсников и было собрался отчаливать в свое купе, но не тут-то было. Хаффлпаффки мгновенно где-то намутили горячего чая, насильно усадили на диван и стали выпытывать, как я провёл лето, чем занимался на каникулах и вообще за жизнь. Я как мог отшучивался и отговаривался тем, что почти все лето подрабатывал, что было чистой правдой, и обмолвился, что пару раз выбирался отдохнуть на море со своей невестой… Зря я это сказал… Начался очередной дурдом с девчачьими ахами, охами, томными взглядами и кокетливыми улыбками. Мелкие пигалицы, а всё туда же! Вся эта компания младшекурсников меня чуть не разорвала, пока не пришел лесник и всех не разогнал… Вернее пришла Браун с Гермионой, которые мгновенно навели здесь свои порядки, зашугали мелкоту и организовали настоящие посиделки после того, как узнали об именинах Дэнниса Криви. Позже народа набилось в купе битком, и стихийно организовался чуть ли не банкет с множественными поздравлениями именинника, которому отбили все плечи парни, а девчонки зацеловали смущающегося гриффиндорца до такой степени, что от следов разноцветной помады его щеки приобрели непонятный оттенок. Как-то незаметно я стал расслабляться в такой веселой компании, и плохое настроение и напряжение от предстоящей встречи с Хогвартсом стали меня отпускать, хотя за окнами вагона Хогвартс-экспресса сейчас разразилась не то что гроза, а настоящая буря.***
— Привет, Саманта, — повышая голос и перекрикивая шум ливня, поздоровался я с нервной рейвенкловкой, которая пыталась собрать на перроне в компактную кучку мельтешащих мелких абитуриентов. — А? О! Эээ… Привет, Гарри, привет Гермиона. Я тут вот, староста, и мне нужно как-то их всех собрать и отправить к Хагриду, — забавно смутившись, пожаловалась она. Только сейчас я заметил на её мантии золотой значок префекта, который выдавался только старостам школы. Старостам факультетов полагался серебряный… вроде. И теперь наша общая с Гермионой знакомая рейвенкловка является одной из двух старост Хогвартса, взамен выпустившейся в этом году Клируотер. Каким ветром надуло её на этот пост, мне было решительно непонятно. Она же и обычным факультетским префектом не была. — Привет, Саманта, и почему ты одна? — поприветствовала Гермиона свою своеобразную идейную подругу по увлечениям и возмущённо спросила: — Где второй префект? — Диггори? Не знаю, где он, — растерянно ответила она. — Ладно, с этим позже разберемся… Вам помочь, мисс Хаузер? — предложил я. — Было бы неплохо, — вздохнула красавица-блондинка. — Так! Народ!!! Слушаем сюда! — гаркнул я, и, когда на меня обернулась маленькая толпа перепуганных и мокрых юных мордашек, продолжил: — Ничего не бойтесь! Сейчас подойдёт ваш сопровождающий. Вы его не пугайтесь — это наш профессор Хагрид, и он сопроводит вас всех до замка. А сейчас, кто не хочет мокнуть, поднимите руку. Взметнулся целый лес поднятых рук. — Отлично. Подходим по одному… Образовался целый конвейер. Саманта сушила чарами потенциальных первокурсников, я накладывал на них «Импервиус», а Гермиона колдовала над макушкой каждого «Люмос Дуо», которое мы учили в прошлом году у Флитвика. Зрелище получилось забавное. Со стороны казалось, что на перроне сейчас нашествие «Болотных Фонарников». Люмос Дуо — заклинание своеобразное, как, впрочем, и обычный Люмос, который по цветовой гамме отражает стихиальную составляющую каждого мага, который кастует эти чары. Люмос Дуо же прикрепляется к объекту приложения чар, и сейчас над головами мелкоты светились разноцветные огоньки, в какой-то мере отражая магическую предрасположенность юного волшебника. К моменту, когда на перроне, громогласно созывая первокурсников появился Хагрид, эти самые первокурсники совсем страх потеряли и весело носились по всему перрону. Ну а чего? Сухо, комфортно и тепло, а то, что гроза, так с персональным освещением и не страшно совсем. Подумал было, что сморозил очередную глупость с попытками сделать, как лучше, но вид нашего внушительного лесника мигом привел неорганизованную толпу в подобающий случаю, компактный отряд. Сам Хагрид выглядел неподражаемо в кожаном черном плаще, застёгнутом под горло на пуговицы, размером с суповую тарелку, и широкополой шляпе с огромными обвисшими полями, с которых скатывались потоки воды как с зонтика. Этакий Ван Хельсинг хай-версии — охотник на монстров… На очень больших и опасных монстров и выглядящий сейчас так же уместно, как неумело замаскированный брезентом сверхтяжёлый танк. Приветливо поздоровавшись с Хагридом, который нам радостно помахал своей лапищей, мы отправились к каретам, с облегчением оставив весь выводок малолетних чудовищ на попечение специалиста. Кому, как не преподавателю УЗМС, разбираться в таких вещах. Помогая усаживаться в карету Гермионе и Саманте, я косился на запряженных фестралов. Тоже вот загадочные создания. Дождь не обтекал их тела и никак не демаскировал, а мне было непонятно зачем вообще фестралам такая маскировка. Они же не хищники, чтобы охотиться из засады, и не жертвы, чтобы прятаться. Типичные падальщики, предпочитающие гнилое мясо свежему. Очень гнилое мясо. Можно сказать, натуральную тухлятину. Но животинки полезные, из них много чего можно добыть для алхимии или артефакторики. Видимо, каким-то образом почувствовав мои мысли, фестралы начали тревожно коситься на меня черными провалами своих глаз и нервно переступать когтистыми лапами. — Да ладно вам, не трону, — тихо под нос буркнул я и залез в карету вслед за девушками.***
Оказывается, что иметь в знакомых лояльно настроенного к тебе старосту школы, открывает множество удобств и преимуществ. Например, через пару минут я уже знал пароль на этот год от нашей гостиной и если бы захотел, то и другие бы вызнал. Саманта от нас совершенно ничего не скрывала и охотно делилась информацией о запланированных мероприятиях, которые будут происходить в этом учебном году. Правда она не знала о Турнире Трёх Волшебников, но о том, что зимой будет Рождественский Бал, выложила без утайки. Ни разу не пожалел, что помог ей весной. Саманта хорошая девушка, открытая и вся какая-то светлая и чистая. Образцовая светлая волшебница, глядя на которую возникает то ощущение чудесной сказки, где действительно существуют благородные единороги и добрые феи… Но и как контраст она сразу вызывает чувство, что и зло может быть в такой сказке подстать и очень неприглядным. Хлебнула неприятностей мисс Хаузер в нашем волшебном мире тоже сполна, по её глазам этот момент очень четко угадывается, и мне совершенно непонятно, как можно обидеть такую девушку. Нужно быть настоящим подонком и конченным ублюдком, что у нас в школе отнюдь не редкость. Но всё равно, Саманта так и осталась хорошей и доброй волшебницей, верящей в людей и в то, что они не причинят ей вреда. Как она с таким мировоззрением до сих пор в Хогвартсе не отхватила неприятностей… То есть о чём это я? Отхватила уже однажды. Только она об этом не помнит ничего, а мадам Помфри обязана молчать из соображений колдомедицинской этики. В замок мы попали в числе последних и на входе, буквально столкнулись лицом к лицу с колоритным волшебником. Он резко повернулся только заслышав наши шаги, и на нашу троицу уставилось обезображенное лицо, которое ни с кем в волшебном мире магической Великобритании не спутаешь. Аластор Грюм, он же Грозный Глаз Грюм, он же Шизоглаз, он же Ходячая Гарантированная Жопа. Последний эпитет и яркую характеристику я подслушал у одного из представителей криминалитета Лютного переулка, когда там шарился с месяц назад. В реальности Грюм выглядел ещё более отталкивающе и страшно, чем на колдографиях. Немного грузная фигура, закутанная в чёрный дорожный плащ и опирающаяся на узловатый посох, спутанные тёмные волосы с проседью, ну и самое примечательное — это, конечно, его лицо… Если эту котлету можно так назвать… Не то, что обезображенное, а буквально изъеденное глубокими шрамами и пегими, разноцветными ожогами, лицо этого мага пугало и выступало натуральной антирекламой Аврората. После такого зрелища я туда точно ни ногой! Ладно бы шрамы, но если бы они не были такими уродливыми… Такое ощущение, что ноздри ему вырвали клещами при пытках, а рот разорвали до ушей и после не очень ровно сшили. Одного глаза нет и в помине, вместо него магический протез, а второй, маленький, глубоко посаженный и черный смотрел на нас крайне неодобрительно и настороженно. — Поттер, — утвердительно кивнул он после моего опознания, и затем, ощупав взглядом моих спутниц, жутко ухмыльнувшись спросил: — А это, видимо, мисс Грейнджер и мисс Хаузер, с которой мне придётся плотно контактировать в этом году? Саманта что-то невразумительно пискнула и поспешила спрятаться за моей спиной, но немного опоздала. Там уже моя девушка ютилась и хмуро рассматривала нашего нового профессора ЗОТИ из-за моего плеча. — Профессор Грюм, — вежливо кивнул я, продолжая с любопытством его рассматривать. — Неплохо, неплохо, Поттер… — рассматривая испуганных девушек за моей спиной, одобрительно проскрежетал он своим скрипучим голосом и ещё раз ощерившись на удивление ровными и целыми зубами, заявил: — Ты только учти, на территории магической Великобритании многоженство запрещено законом. И откуда ты знаешь, что я профессор? Дамблдор об этом ещё не заявлял. — А откуда вы знаете, что рядом со мной мисс Грейнджер и мисс Хаузер? — с еврейским заходом и прищурившись спросил я. — Правильные вопросы, Поттер, но мы поговорим об этом в другой раз. Сейчас бегите в Большой зал, распределение вот-вот начнется. Ну хоть это сейчас настоящий Грюм, а не преображённый Крауч-младший. Я это могу заявить со стопроцентной уверенностью. Неужели хотя бы он прислушался к той информации, которую я донёс до него через Тонкс? В его эмоциях я совершенно не чувствовал какого-либо негатива по отношению к себе или к моим спутницам. По ощущениям, Грюм мной заинтересовался, как некой загадкой и подозрительной личностью, а над девчонками просто прикалывался. — Г-гарри, а-а т-ты н-не знаешь, ч-что он им-мел в-виду? — заикаясь спросила меня Саманта, когда мы пошли дальше по коридору. — Ты про то, что вам придется тесно контактировать? Или про его предположение многожёнства? — невозмутимо спросил я напуганную девушку. — Д-да, п-про п-первое… — коротко ответила она, густо покраснела и отвела взгляд. Ох-хо-хох… Святая невинность и милота ходячая. Кто же ей доверил старостой быть? Тут нужно быть решительнее и обладать более твердым характером. Хаузер же… Она совершенно к этому не приспособлена. Комнатный цветок и «ламповое» чудо какое-то, а не префект. Вот уж где действительно «Недотрога». Такую девушку и трогать — всё равно что портить… Хотя она и такая вся — визуально очень даже «трогательная». — Грюм, скорее всего имел в виду то, что тебе, как школьной старосте, придётся с ним работать и консультировать его по вопросам дисциплины и поддержания порядка. Поверь, ничего «такого» он не имел в виду, а просто над всеми нами подшучивал. Саманта облегчённо выдохнула и попыталась состроить на своём кукольном личике решительное выражение, потому как мы наконец-то зашли в Большой зал. — Спасибо, что помогли. Пока Гарри, пока Гермиона. Увидимся, — помахала она нам ладошкой и поспешила за свой стол, а мы, в свою очередь, к своему, откуда нам уже махал Невилл, сигнализируя о том, что нам места забронированы. Хорошо, когда есть друзья…***
— Акерли Стюарт! — зачитала с пергамента Макгонагалл. О! Этого щегла я помню. Донимал меня вопросами на платформе Хогсмида, что за чары я применяю. Любознательный паренёк, и скорее всего в Рейвенкло попадёт. — Рейвенкло! — воскликнула Распределяющая шляпа. — Бэддок Малькольм! — в очередной раз вызвала нового абитуриента Макгонагалл. Ну, тут не всё так очевидно, но судя по напыщенной детской рожице, этому Малькольму прямая дорога к «зелёным». — Слизерин! — крикнула шляпа. Что и требовалось доказать… — Брэнстоун Элеонора! Здесь даже думать нечего — однозначно Хаффлпафф. Эта черноволосая и кудрявая малявка слишком уж вся такая домашняя и по виду типичная «мамина дочка». — Хаффлпафф! Ха! Да я крут! Может мне действительно пойти в предсказатели? — Колдуэл Оуэн! Этот типчик наверняка наш клиент. Самоуверенный и решительный пацанёнок. — Хаффлпафф! Да как так-то?! Вот ведь облом! Не быть мне пророком… Но вообще, угадывать только по внешнему виду и первым впечатлениям, на какой факультет будут распределены первокурсники, было интересным занятием. Своеобразное развлечение и упражнение на наблюдательность, физиогномику* и аналитические способности. Распределение шло своим чередом, а я стал отстранённо осматриваться вокруг. Первым делом обратил внимание на стол преподавателей. Там мало что изменилось за последние три года моего обучения в Хогвартсе, кроме нашей негласной «традиции» с преподавателями ЗОТИ. Они либо сами увольняются, либо их увольняют, или в более частых случаях их выносят вперёд ногами. Клёвая должность. Не знаю почему на неё так стремится Снейп, но, видимо, он тайный суицидник. Сейчас на месте преподавателя защиты от темных искусств сидел Грюм, на которого с опаской косились все ученики. Рядом с ним сидел Снейп с обычным своим кислым выражением на длинноносой морде, а чуть дальше торчала макушка Флитвика — самого нашего незаметного и компактного препода. Как контраст, рядом с учителем чар, над столом возвышался Хагрид. В женском коллективе преподавателей никаких революционных подвижек не замечалось. Они, по-моему, сидят на своих персональных местах всё время их работы в Хогвартсе и свою дислокацию за обеденным столом никогда не меняют. Но это всё прелюдия и фон. Меня конкретно интересовал только один индивидуум и внешне он мне совсем не понравился. Наш директор был что-то больно уж бодренький и никак не напоминал волшебника страдающего от проклятия, хотя его рука по прежнему была затянута в черную перчатку. Равнодушно скользя взглядом по столу преподавателей я отмечал мелкие детали и жесты других учителей, что могли многое сказать вдумчивому наблюдателю. Никто не вёл себя нервно, расстроенно, был подавлен, или ещё как выказывал негативные эмоции. Обычно всё… В тени, рядом с проходом в коридор ведущим в северную часть замка, подпирал плечом колонну Филч и, скрестив руки на груди, зорко следил за Большим залом. Когда я наткнулся на него взглядом, он лишь чуть заметно мне кивнул в приветствии. Тут тоже всё в порядке… За нашим столом мы сидели в окружении нашей традиционной компании. Браун и Патил трещали как из пулемёта, и я даже не успевал понять, что они друг другу рассказывают. Невилл и Гермиона следили за распределением и активно хлопали каждому абитуриенту поступившему на Гриффиндор и вежливо изображали аплодисменты другим факультетам. Но самое забавное было наблюдать за Роном Уизли, который сидел рядом со своими братьями и гипнотизировал алчущим взглядом пустую золотую тарелку на столе. Клянусь! Я его мысли даже чувствовал через легилименцию, настолько там было много голода и всепожирающего вожделения пополам с мучительным ожиданием гастрономического чуда. Он громогласно стонал и жаловался, что очень проголодался и готов сожрать живьем гиппогрифа, что вызывало очень серьёзные опасения за безопасность Клювокрыла, которого нам показывал Хагрид в прошлом году. Я реально не понимаю этого рыжего паренька. Что там у него внутри живёт? Так посмотришь на него и начнёшь опасаться, как бы он ночью тебе во сне ногу не отгрыз. Я примерно такие чувства совсем недавно испытывал, когда почуял в лагере болельщиков вендиго — существо охочее до человеческого мяса. Точь-в-точь такая же жажда и голод, а сейчас, смотря на рыжего я всё гадал, сможет ли его слюна, которой он истекал подобно ксеноморфу из фильма «Чужой», растворить золотую тарелку перед ним. После того, как распределение закончилось, слово взял наш директор и коротко, чего никто не ожидал, возвестил: — Скажу вам только одно, ешьте! Таким тоном он это сказал, что у меня не осталось сомнения, в том что он имел в виду: " — Жрите!» Однако, какой «добрый» дедушка!.. Не успел я обдумать эту мысль, как она была буквально погребена под навалившимися на меня эмоциями Рона Уизли… «Он там сейчас оргазм наверное испытает», — подумал я, слушая его утробное урчание и оглушительное чавканье. Мляяя… Реально стрёмно чего-то такие звуки слышать. А зачарую-ка я от греха своё спальное место! Невилла жалко, конечно, но пока проголодавшийся Уизли ночью будет его дожёвывать я, может быть успею сбежать от этой рыжей мясорубки. Нет, конечно, такие мои мысли были абсолютно несерьёзные и больше опирались на мою больную фантазию, чем на здравый смысл, но глядя на Уизли, нет-нет, да возникала этакая настороженность. Мало ли? После праздничного пира, Дамблдор опять начал распинаться. Сначала он представил всем Грюма, как нового преподавателя ЗОТИ, затем зачитал объявление о том, что список запрещённых вещей увеличился на четыреста позиций, о которых мне нужно будет обязательно поинтересоваться, кстати. Огласил традиционную и ежегодную стращалку про «Запретный лес», который должен быть, хоть ты тресни, но именно «запретным», и объявил во всеуслышание, что в этом году отменяется школьный чемпионат по квиддичу, тем самым вызвав возмущённые вопли со стороны всех студентов, независимо от факультетской принадлежности. Пока народ возмущался и выбрасывал вовне свои отрицательные эмоции, наш директор, казалось, буквально, этим наслаждается. Ему сейчас нравится наблюдать за стадом молодых и тупых бабуинов, которые визжат от ярости, что ничего не могут сделать, от бессилия что-то изменить. Он слегка мечтательно и по-доброму так улыбался… пока не наткнулся взглядом на мою такую же всепонимающую улыбку. Его хорошее настроение как ветром сдуло… — Как я и говорил, — Дамблдор натянуто улыбнулся множеству студенческих лиц, сердитые взоры которых были обращены к нему, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников! Дамблдор всё говорил и говорил, объяснял правила и состав участников, предупреждал об возрастном ограничении, но народ его совсем не слушал и галдел как на базаре. Услышав про тысячу галеонов и вечную славу, даже Уизли остановил свой жевательно-глотательный процесс по уничтожению пищи и разинув рот, из которого вываливались комки картофельного пюре, завороженно и мечтательно закатывал глаза. Очень хотелось подбросить в кубок его имя и чтобы оно выпало при оглашении чемпионов, но такое, к сожалению невозможно, я знаю как работает «Кубок Огня» и такой фокус получится, если только один Рон из всей школы кинет туда записку со своим именем… Хотя… Можно же школу и не указывать! Посмотрим на поведение рыжего. — Гарри, я очень за тебя боюсь! Может быть есть какой-то другой выход? — прошептала мне на ухо взволнованная Гермиона. — Нет других вариантов, Гермиона. Ты же сама читала всё то, что мы нашли. И в «Судебнике» и в «Сборнике пактов и прецедентов» других вариантов нет. Мне нужна полная свобода и эмансипация, тогда я смогу и тебя легализовать до твоего совершеннолетия. Главное пережить ту бурю, что начнётся после оглашения чемпионов…