***
Ощущения, что я испытал были сродни, когда тебя внезапно по башке ударили мягкой и тяжёлой подушкой набитой мокрыми перьями. Вроде и не больно, но приятного мало. Такое чувство, что голова чуть в плечи по уши не ушла. Глядя на свою замершую девушку, скованную стазисом охранных чар моего «Логова», руки просто чесались снять с брюк ремень и хорошенько её выдрать по круглой и аппетитной заднице, несмотря на то, что она сейчас пребывала в настоящей панике. Очень я хорошо чувствовал по нашей связи, что у неё сейчас внутри творится. Грустно посмотрев в расширенные в страхе глаза Гермионы, я лишь вздохнул и подумал, надо ли её ещё немного помариновать или достаточно и этого урока. Сколько раз уже говорил, что не нужно так опрометчиво и поспешно пользоваться незнакомыми артефактами. Хотя, я сам тоже хорош. С моим шилом в известном месте и у меня были подобные проколы. — Впусти… — пристально глядя в ее глаза сказал я. Куда там? В её разум я не вошёл… Меня туда чуть ли не силой затащили! — Гарри!!! — Гермиона! Тише! — скривился я потирая виски пальцами. — Но ведь!.. — Тише, Гермиона! — опять прикрикнул я. — У тебя корона до сих пор на голове, а она очень сильный ментальный усилитель. Просто успокойся. Ничего страшного не случилось. Нервно наворачивающая вокруг меня круги девушка остановилась и замерла напротив. — Почему мы сейчас можем говорить? Раньше так не получалось, — взволнованно спросила ментальная проекция Гермионы. — Разберёмся, — уверенно сказал я, всё ещё морщась от головной боли. — Присядь пока. Мысленным усилием создал в её виртуальной библиотеке удобное кресло — копию того, что у меня в мастерской стоит и отражение Гермионы с облегчением забралось в него с ногами, с ожиданием и тревогой на меня поглядывая. — Выдрать бы тебя по заднице, — тоскливо вздохнув, озвучил я ей свои недавние мысли. — Ладно, надеюсь, тут ты уже сама поняла, что сглупила. — Поняла, — буркнула девчонка, виновато отводя глаза, и затем опять посмотрела на меня повлажневшим взглядом. — Гарри, почему я шевелиться не могу? Мне очень страшно! — Всё потому, что артефакт сработал и охранные чары моего дома восприняли это как нападение на хозяина, то есть на меня. Потому ты сейчас и находишься под воздействием «Петрификуса». Кстати, немного подожди и не пытайся самостоятельно сбросить, всё равно маны в накопителе дома намного больше чем у тебя. — Но ведь я не нападала! Я даже ничего подумать не успела! — возмущённо воскликнула она. — Ещё бы ты успела! Тогда мне кнат цена, как артефактору, — проворчал я и вздохнув предложил: — Хорошо. Я сейчас сниму чары, но ведь пока у тебя на голове диадема, то они могут опять сработать. Может быть пока есть время мы разберемся как она работает? Я вот только не понимаю почему она вообще сработала. — Потому что это диадема Ровены Рейвенкло, — хмуро пробубнила Гермиона. — Да я знаю, чья это корона! — раздражённо воскликнул я. — Я не понимаю почему… — Гарри, Леди Ровена была… ЛЕДИ! — перебив меня, терпеливо и выделив последнее, пояснила Гермиона. Я тупо уставился на свою девушку и стал бездумно и глупо хлопать глазами. Вот ведь стыдобище! Не дойти до такой очевидной вещи! Тоже мне, артефактор! Тупень — затупанский, а не артефактор. Наверное у меня сейчас лицо было соответствующее, потому как Гермиона смотря на меня, давила улыбку, а я, на эмоциях выдал: — Ya debil…***
К следующему утру буря утихла, хоть на зачарованном потолке Большого зала Хогвартса до сих пор стремительно проносились рваные серые тучи. Завтрак сегодня был на редкость скудным, по сравнению с вчерашним праздничным пиром. Овсянка и яичница с немногочисленными включениями на столе вазочек с джемом и горками поджаренных тостов. Ну и тыквенный сок в невообразимых количествах, конечно. Куда ж без этого? Я вяло ковырялся ложкой в овсяной каше и с отвращением глядел на эту сероватую массу. Хоть домовики её всегда отменно готовят, но я это блюдо просто ненавижу. Распробовал на две жизни вперёд и не только в своём детстве с Дурслями, но и в «том» детстве Ханеша. Так потом ещё и армия была, будь она неладна. Гермиона же, наоборот, с аппетитом орудовала ложкой, одновременно читая свежий выпуск «Пророка» и на окружающих не обращала ни малейшего внимания, хоть и следовало бы… Вчера после пира, пока перевозбуждённые гриффиндорцы обсуждали сногсшибательную новость, мы по обычному маршруту проникли ко мне домой, где и произошел инцидент с диадемой и не попадались никому на глаза. Зато теперь на меня и мою невесту пялились практически все. Ещё в поезде на это обратил внимание и, если меня опасались, то Гермионе скалились практически все встречные парни, выпячивая хилую грудь или наоборот, стеснительно отводили глаза и краснели. Чего уж там. Красивая у меня девушка стала, вернее она и была красивая, вот только сейчас она это не скрывала. Чую опять проблемы будут. — Гермиона, ты уже смотрела наше расписание? — кисло спросил я, по прежнему размазывая ложкой отвратительную жижу по тарелке. — Ммм? — отвлеклась она от газеты. — Да, конечно. Первым у нас сдвоенная травология с Хаффлпаффом, потом к Хагриду на УЗМС со слизеринцами, а после обеда; нумерология и руны, — и посмотрев на мою унылую рожу, немного требовательно попросила: — Поешь, Гарри, иначе весь день голодный будешь. Я с отвращением, а по-другому и не скажешь, начал закидывать в организм топливо. Действительно, подкрепиться нужно, но вот мои мысли совсем не способствовали аппетиту. Я до сих пор обдумывал, как можно применить диадему Рейвенкло к собственной выгоде. Первоначальные планы рухнули в Бездну и воспользоваться артефактом я не смогу. Кто же знал, что он только под женщин заточен? Вернее под их способ мышления. Феерический провал! Можно было бы и Гермиону задействовать, но, как она хороша в окклюменции, то и в такой же степени полная неумеха в легиллименции. Хотя и есть некоторые идеи как исправить этот недостаток и воспользоваться возможностями артефакта. Вчера расстроился так, что чуть не начал просчитывать возможность создать своё изделие, опираясь на схемы и принципы работы диадемы. Но, прикинув и подсчитав время, ресурсы и материалы, которые понадобятся для создания подобного девайса, со скрипом отказался от этой идеи. Года за два, может быть и получится что-то рабочее сконструировать, но опять же это долбанное «но». У меня нет столько времени, а этот артефакт нужен уже сейчас. После завтрака начались наши первые уроки в этом учебном году и они были на удивление интересные и познавательные. Правда не всем они понравились так же как и мне. На травологии, сегодня мы изучали на практике бубонтюберы и добывали из него компонент, почему-то называемый гноем. Интересное такое магическое растение, по внешнему виду никак не напоминающее хоть что-то произрастающее на нашей планете — натуральная ксенофлора какая-то. Ни листьев, ни веток. Вместо них у бубонтюбера имелись щупальца покрытые мутными пузырьками с жидкостью внутри по цвету, запаху и консистенции, напоминающей обычный бензин. Как нам объяснила Спраут, это растение совершенно неприхотливо и может расти на каких угодно почвах, но только там, где присутствует повышенный магический фон. Бубонтюбер, буквально вытягивает из атмосферы углекислый газ и перерабатывает его уже внутри себя в натуральные углеводороды. Несбыточная мечта добывающих нефтяных компаний! Попади это растение не в те руки, так им по итогу любую доступную и подходящую площадь на планете засадят в погоне за прибылью. Интересно, какой герболог его вывел? Из теплиц мы вывалились пропахшей бензином толпой, как свора нефтяников после открытия новой скважины. Все наши девчонки брезгливо кривились, впрочем, как и пацаны. Никто, за редким исключением, не был в восторге от прошедшего урока, когда нужно было вручную выдавливать из пузырьков на растении тот самый «гной». Я по пути рассуждал, можно ли из этой специфической жидкости помимо её алхимических свойств, методом перегонки получить высокооктановое топливо или ещё как разложить на полезные фракции. Мало ли? Может где и пригодится. Нужно Невилла порасспрашивать, который шагал рядом со мной и также был доволен проведенным уроком, как и я. — Привет! — поприветствовал нас всех Хагрид, после того, как мы подошли к его избушке. — Постоим, ну, то есть… ждем слизеринцев — им-то точно… ну, не захотят пропустить такое — соплохвосты! «Чего блять?!» — подумал я. «Какие-такие соплохвосты? Нет таких животных ни в одном магическом бестиарии!» И только припомнив предполагаемые события, удалось понять о чем вообще говорит наш профессор УЗМС. Хагрид «там», вроде вывел каких-то тварюшек, очень неприятных… Хотя, какого Мордреда «там»? Это уже и «здесь» случилось! Офонареть можно! Когда я увидел, что нам приготовил Хагрид, то поневоле проникся к нему нешуточным уважением. Химеролог-самоучка! Это ж насколько нужно быть отмороженным, чтобы заниматься таким неоднозначным направлением в магии без учителей и специализированного образования? Хагрид реально — тот ещё псих! Уж я-то прекрасно понимаю и знаю, как это сложно и опасно на самом деле — создать новый вид химеры. — Они… ну, это… только что вылупились, — с гордостью сказал Хагрид. — Так что вы, того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот… проект насчет этого составить… В четырех плетёных корзинах, от которых невообразимо несло тухлой рыбой, ползали белесые и полупрозрачные создания, визуально похожие на маленьких крабов или креветок… непонятно. Из уродливых тел, под разными углами и без какой-либо симметрии торчали многочисленные отростки-конечности, и иногда из тела этих созданий, с негромким хлопком вылетали жёлтые искры, и возникшая реактивная тяга толкала мелких соплохвостов от стенки к стенке. Забавные уродцы… Этот урок тоже был странным, и больше всего мне было жалко всех наших девчонок. Они чуть ли не в обморок падали только при взгляде на это непотребство. Хагрид же совершенно не понимал, почему мы не в восторге от таких «милых» зверушек, но категорично потребовал, чтобы каждый взял на себя шефство над одним из таких неоднозначных питомцев, а нашим домашним заданием стала задача выяснить, чем они питаются. На волне прошлого нашего урока у Спраут я посоветовал Хагриду напоить его соплохвостов гноем бубонтюбера. Не, ну а чё? В моей голове всплыла информация из школьного курса физики с истечением реактивной струи газов через сопло Лаваля, и по аналогии я подумал: «Раз есть сопло, то и горючее к этому соплу применить сам Мерлин велел». До конца урока Хагрид ходил очень задумчивым… Только шагая обратно в замок, обдумывал мысль о том, что я опять что-то не то сказал. Не доведет меня до добра мой язык и неумение его держать за зубами. Как бы Хагрид потом на орбиту этих своих соплохвостов не вывел. Или вообще — не послал в дальний космос новую агрессивную ксенофауну на страх инопланетянам. А то, что они агрессивные, было видно невооружённым взглядом. Мелочь непрестанно дралась между собой и даже пыталась атаковать студентов, которые старались накормить их приготовленным Хагридом различным угощением. Начиная от листьев салата и кончая лягушачьей печенью, которую соплохвосты потребляли с явным удовольствием, что свидетельствовало о том, какие у них гастрономические вкусы. Ну хоть после обеда Нумерология и Древние руны у нас прошли спокойно и без эксцессов, размеренно и скучно. Там у нас только проверочные работы были, с оценкой выученных знаний за прошлый учебный год.***
— Мне не нравится эта идея, Гермиона! — раздражённо сказал я. — Но почему? — непонимающе спросила она. Гермиона, как ей казалось, нашла и озвучила мне свое решение проблемы с диадемой. Предложила при помощи метаморфизма превратиться мне в девчонку и воспользоваться артефактом, на что я категорически воспротивился. И только немного обдумав такую неприятную перспективу осознал, что у меня всё равно такой фокус не получится. Тут не физиология играет ключевую роль, а сознание, и изменить его я не смогу. — А ты сейчас превратись, допустим, в меня. Сможешь? — ехидно предложил я. — Не знаю, — растерянно ответила она. — Ни разу не пробовала. — Ну так попробуй, — с предвкушением, коварно улыбаясь, сказал я. Гермиона покраснела, но потом, решительно начала стягивать с себя мантию… У неё уже получалось копировать энергетику у любого мага без помощи оборотного зелья. Всё лето в таком искусстве тренировалась. Я же сейчас в метаморфизме от неё безнадежно отставал, и несмотря на подробные объяснения с моей легилименцией её памяти и ощущений, мне так и не удалось нащупать механизм такого сканирования. Наверное, у каждого метаморфа этот процесс сугубо индивидуален и каждый идёт своим путём или всё дело в гендерных различиях. Ко всему прочему, данный метод мне объясняла Тонкс, а она, как бы, тоже не мужчина. Сначала, из-за ширмы, за которую спряталась Гермиона послышался треск разрываемой материи и затем… — Ну и гад же ты, Гарри! Надо же? Не знал, что у меня со стороны такой приятный голос. С ширмы была сдернута моя пижама, которая там висела на постоянной основе, и через минуту копошения и приглушённых возгласов из-за ширмы вышла моя копия. Вот тут-то я и не сдержался. Ржал как сумасшедший. Черноволосый и зеленоглазый парень передо мной, обряженный в мою спальную пижаму сейчас был на лицо просто невероятно пунцового цвета. Но не это было главным… Походка! Всё дело в походке! — Ха-ха-ах-ха… Ой, не могу!.. Хры-ха-аха!.. Гыыы… — заливался почти в истерике я. — Я тебе сейчас в глаз дам! — насупленно пообещал мне псевдо я. — Что ты ржёшь?! Успокоился я далеко не сразу. Даже пришлось Бэрри мне стакан с водой притащить, потому как у меня нервная икота началась. Но глядя на свою копию в соседнем кресле, нет-нет да на лицо наползала ухмылка. — Ну и как? Чувствуешь, что ты стала думать так же, как парень? — старательно давя улыбку, спросил я Гермиону в моем образе. — Нет, — отрывисто и обиженно буркнул… всё же она… — Я просто подумала, что таким образом можно обмануть артефакт! — Вот видишь? Ты даже сейчас говоришь: «подумала», и позиционируешь себя как девушка, а не парень, хотя все атрибуты налицо. Сколько раз тебе твердить можно, что главное в магии всё-таки мысль, а не внешняя оболочка? — спросил я свою хмурую копию и следом, с огромным любопытством засыпал её целым ворохом вопросов: — Ну как это вообще? Как ты себя в мужском теле чувствуешь? И что там за треск был? — Странно чувствую, — пробормотала она, и возмущённо добавила: — А всё из-за тебя! Я когда преображалась бюстгальтер порвала! Эта фраза, сказанная обиженным мужским голосом, опять что-то перемкнула у меня в голове, и, так как на отсутствие фантазии я не жалуюсь, то живо представил себе эту картинку. Чтобы опять не заржать, я стал затыкать рот обеими руками. — Пхы-х-х-хы… — И как вы вообще с этой штукой между ног ходите?! — возмущённо-обвинительно воскликнула она. — Ы-ы-ы… — смеяться я уже не мог и стал подвывать…***
На следующее утро, когда Гермиона спустилась в гостиную Гриффиндора, она была всё ещё на меня обижена и сердита, но так, чисто внешне и немного показательно. Гордо задрав носик прошествовала мимо меня и даже не поздоровалась. Всё бы ничего — обычные для нас отношения, когда мы летом также друг с другом заигрывали и притирались во взаимных чувствах. На самом деле вся такая показуха нам и не нужна. Достаточно к себе прислушаться, чтобы абсолютно точно знать, как каждый из нас себя чувствует и как относится. Вот только сейчас вокруг не мой дом, и мы не наедине. Нашу мнимую размолвку, тут же срисовали все окружающие, и мою эмпатию захлестнули различные отголоски чужих чувств, среди которых почему-то преобладало злорадство. Больше всего радовалась рыжая Джинни Уизли. Прямо-таки фонтанировала торжеством и предвкушением, а сидящая рядом с ней Ромильда Вейн заполыхала охотничьим азартом. Оживились и несколько парней. Пятикурсник Маклагген, его кореш Ричи Кут и Рон Уизли моментально стали облизываться на мою девушку и пожирать её глазами. Но самым для меня ошеломляющим стало то, что на меня с нечитаемым на лице выражением смотрел Ли Джордан, а вот в эмоциях он… Бля!!! Это чего? Мне теперь к нему спиной опасно поворачиваться? Повезло, что у нас душ с ним не общий. А то за мылом и не нагнуться если что. Хорошо хоть не все парни и не все девушки на факультете испытывали подобные эмоции к нашей паре. Гермиона с недоумением на меня обернулась и с тревогой нахмурилась. А я как можно быстрее подскочил к ней, подхватил под руку и, опасливо оглядываясь, поволок мою невесту на завтрак в Большой зал. — Гарри, ты чего? — растерянно спросила Гермиона. — Нам, по-моему, даже в шутку ссориться нельзя. Сейчас у меня было такое ощущение, что меня съедят, а тебя… даже озвучивать не стану! — сердито прошипел я. — Неужели всё так плохо? — лукаво улыбнулась она. — Ещё хуже, чем ты думаешь, — мрачно ответил я. — Я тебе не рассказывал, чтобы не тревожить лишний раз, но прошлой весной на Саманту напали при очень странных обстоятельствах. И я подозреваю, что именно её внешность и красота стали причиной. В тот раз всё обошлось, но мне не хочется, чтобы с тобой случились такие же неприятности. Женщины и девушки очень мстительные и коварные существа, и ты об этом сама должна знать. Приревнует кто-нибудь меня к тебе… или наоборот… И сделает любую гадость, как в прошлом году было, когда с Живоглотом случились те несчастья. Сглазы и проклятия разные бывают, а я не хочу давать даже тени шанса на неприятности. — Ну теперь-то я немного подготовлена к таким… «неприятностям»? Ведь и здесь, в Хогвартсе ты меня тренировал полгода, и все каникулы тоже, — напряжённо прокомментировала мои опасения она. — Ты не преувеличиваешь? — Я даже преуменьшаю! А тренироваться мы и дальше продолжим. Идеал всё равно недостижим, но стремиться к нему нужно. На мои обещания дальнейших тренировок, Гермиона лишь тоскливо вздохнула. — Ко всему прочему я, кажется, придумал, как нам воспользоваться диадемой. — И что ты придумал? — вздохнула она. — Я буду действовать через твой разум своим отражением. Воспользуюсь твоим собственным усилением, используя тебя, как якорь, основу и реперную точку для манипуляций с собственным сознанием. Заодно я буду тебя учить всему тому, что знаю, но не так, как обычно, — немного грустно ответил я. — Учить? Необычно? Это как? — оживилась моя девушка. — Я открою тебе мою память…