***
— Итак, мне известно, что вы изучали в прошлом году. С профессором Люпином вы прошли красных колпаков, гриндилоу, скрытней, кельпи и даже… оборотней, — двусмысленно ухмыльнулся Грюм жутко обезображенными губами. — И как бы я ни относился к вашему прежнему учителю, но то, как он преподавал учебный материал, не выдерживает никакой критики! Все! Вы все — погибнете при встрече с теми созданиями! «Вот прямо-таки и все? Ну-ну…» — скептически подумал я. Как-то подсознательно, ожидал от Грюма иного поведения. Наверное, это было влияние тех книг и образов, которые я читал в «той» жизни. Ведь сейчас этот искалеченный мракоборец ничуть не напоминал маньяка и параноика, описанного на страницах тех книг. По первому впечатлению — да, он немного настороженно относился ко всем нам, кто сейчас сидел в аудитории на уроке по защите от темных искусств. Но именно, что настороженно, а не с паранойей. Не было у него желания нас всех запугивать или ещё как прессовать. Я такие моменты отчётливо чуял своей эмпатией. От этого всего теперь у меня развивалась та самая паранойя. Ведь пользуясь своим послезнанием, я ожидал от него совершенно других реакций и поведения. А тут, сейчас, Грюм выглядит и ведёт себя, как обычный преподаватель… ну, пусть не совсем обычный, но всё равно не так, как замаскированный Барти Крауч младший, поведение которого мне было известно заранее. Никаких тебе демонстраций «непростительных» заклинаний, тут же и в лоб на первом занятии, и никаких запугиваний со страшилками — обычная ознакомительная лекция с планом занятий на нынешний учебный год. Правда, и сейчас была одна из сцен из канона, на которую я отвлекся от своих размышлений… … — Вы должны отложить это в сторону, мисс Браун, когда я веду урок! Я удивлённо посмотрел на парочку наших сплетниц из Патил и Браун, которые заговорщицки шептались за соседней партой, а подошедший к ним Грюм жестом приказал им сдать «запрещённую» литературу. Сначала подумал, что они там под партой какой-нибудь «Ведьмополитен» листают, но оказалось, что я очень сильно ошибаюсь. То, что я увидел, заставило меня очень сильно задуматься и начать смотреть на дуэт наших болтушек очень настороженно, потому как успел даже прочитать обложку небольшой такой маггловской брошюры с эмблемой Скотланд-Ярда и пометкой: «для служебного пользования». Книжица называлась: «Психология допроса несовершеннолетних правонарушителей.» " — Это чё за нахрен?! Откуда они вообще такое откопали? Походу, не тех я волшебников боюсь!" — панически подумал я. Ведь эти две девчонки, помимо своей несерьёзной, но симпатичной внешности, обладают ещё и недюжинным умом. Где-то я с ними ошибся или подтолкнул не туда, и вот теперь, у них поменялись приоритеты и интересы. По-моему, зря я им полгода назад подарил книги про разведку. Что теперь из них вырастет, мне даже немного страшно представить. А ну как начнут испытывать полученные знания на практике? И, наверное уже испытывают… Они уже давно мне мозг колупают с моими тайнами и оговорками. Но так, ненавязчиво и мягко, не вызывая подозрения и отторжения… постепенно. Вот ведь засранки! Я сердито стал на них смотреть, а Грюм, прочитав название изъятого издания, похмыкал, нечитаемо посмотрел на затихших Браун с Патил, и заявил: — После урока заберёте. Ещё немного подумав, Грюм продолжил свою лекцию: — В этом году, руководство школы порекомендовало мне ознакомить всех учеников с таким неоднозначным видом чар, как «Непростительные заклинания». «— О! Неужели и сейчас всё пойдёт по-старому? Нафига школьникам знать такие вещи? Чтобы друг друга поубивали?» — Но я считаю, что вы пока не готовы к подобной демонстрации и тем более не готовы к применению подобного колдовства. Так что мы, возможно, и будем проходить эти заклинания, но не сейчас, а ближе к концу учебного года, чтобы вы все имели представление в будущем, с чем вам, не дай Мерлин, придется столкнуться. А сейчас мне надо знать с чем придётся работать, я хочу спросить: кто из вас знает что такое Непростительные Заклинания, сколько их и какие у них эффекты? Ну, кто скажет? Я оглядел притихший класс, придержал за руку вскинувшуюся Гермиону и нехотя поднял свою руку. — Поттер? Ну что ж. Этого следовало ожидать. Давай смелей. Я подозреваю, что уж тебе-то есть что сказать по поводу такого колдовства, — ухмыльнулся Грюм, рассмотрев мою кислую рожу. — Я бы хотел уточнить, профессор, сэр. Рассказывать о всех видах непростительных чар или только о самых известных или распространённых? Ведь в судебном уложении о наказаниях магического мира Великобритании присутствует список из ста восьми различных чар, заклинаний, проклятий и ритуалов, которые законодательно считаются «Непростительными». Не хотел ведь выпячивать себя и демонстрировать знания, доступные не каждому в моем возрасте, но тут мне нужно привлечь внимание этого мракоборца. Из Грюма может выйти отличный союзник, но с оговорками. Я, как бы, с его точки зрения совершенно не союзник. Методы, которые я использую в отношении своих врагов, очень далеки от законных. Что там говорить, если Грюм прознает о том, что я учудил на Чемпионате по квиддичу, он собственноручно постарается меня не то что посадить в Азкабан, а натурально прикончить на месте. Мракоборцев не зря мракоборцами называют. Они и борются с такими волшебниками и проявлениями подобной магии, какую я использовал в сражении с Пожирателями Смерти. Но всё равно нужно попробовать привлечь его на свою сторону. Грюм один из сильнейших магов на островах и по магической мощи может поспорить с очень многими. Не знаю уж, как удалось Краучу-младшему в возможном варианте событий спеленать этого волшебника, но, видимо, он его какой-то хитростью взял, несмотря на всю его паранойю и магические навыки. Вообще-то любого можно так пленить, даже самого могущественного, и никто не застрахован от подобных неприятностей. Тут не нужно обольщаться, что если ты очень силён, то и сделать тебе никто и ничего не сможет. — Интересно, — пробормотал Грюм, вперившись в меня своим единственным глазом, тогда как второй, искусственный, хаотично менял направление взгляда, отчего создавалось ощущение, что это у него и не глаз вовсе, а своеобразная радарная система. — Я имел в виду самые известные заклинания, и их всего три. — Чары «Империуса», заклинание «Круциатуса» и убивающее проклятие? — деловито уточнил я. — Именно, Поттер… Так что ты можешь о них рассказать? — «доброжелательно» так, с кривой ухмылкой и скрытым напряжением спросил он. Вздохнув, я начал свою небольшую лекцию: — Чары «Империуса» или подчиняющее проклятие. Изобретены в тысяча шестьсот девятнадцатом году, британским химерологом Сейлоном Эшби, для подчинения химер и манипулирования их сознанием. Относятся к типу невербально-волевой магии. Для результативного применения требуют искреннего желания подчинить объект приложения чар. Иначе не сработают. Защитных магических методов от такого колдовства не существует, но можно противостоять этому волшебству собственной волей, а достаточно хладнокровный волшебник сможет мгновенно избавиться от наведенного внушения. Чары не требуют невербального жеста концентратором и словесная форма заклинания звучит как «Империо». Прервавшись и немного переведя дух, монотонно, продолжил свой доклад: — Далее… Заклинание «Круциатус», или пыточное заклинание. По семантике аналогично подчиняющим чарам. Изобретено Теренсом Флетчером, колдомедиком Святого Мунго, в тысяча шестьсот восемьдесят восьмом году для проведения реанимационных мероприятий при остановке сердца. Первоначально не рассматривалось и не применялось для пыток. Способ активации аналогичен с «Империусом», но только необходимо желание причинить боль и страдание. Магической защиты также не существует, но этим чарам может успешно противостоять обученный и подготовленный окклюмент, контролируя свой болевой порог. Словесная форма: «Круцио». Я немного прервался и оглядел притихший класс, слушающий мой монолог с ошарашенными и испуганными лицами. Не понимаю я своих одноклассников. То, что я рассказываю, — это всё можно в библиотеке Хогвартса совершенно без проблем найти и прочитать. Информация о «Непростительных» в свободном доступе лежит, а не в Запретной Секции. Да, пусть и разрозненно, и да, не совсем полно, но во многих трудах и монографиях волшебников эти заклинания описаны и приведены примеры, когда маги с ними сталкивались непосредственно в бою. Или описывали свои ощущения после пыточных и подчиняющих проклятий. А уж в мемуарах Сириуса Блэка Первого, которые также присутствуют в Библиотеке, так и практическое применение описано. Смотри, читай, применяй. Эти знания не вытравить из всех трудов и не подвергнуть цензуре. Слишком во многих волшебных книгах, которые невозможно исправить, они упоминаются. Так что такие испуганные лица меня только раздражают. У них тут знания под носом лежат, а им всем лень за ними даже наклониться, чтобы поднять. Но ведь потом только и будет разговоров, что Поттер тот ещё злодей, который просто-таки эксперт и виртуоз в применении всяких там «Круциатусов», а «Авадами», так и при встрече здоровается с утра, прямо перед завтраком. Что поделать?.. Репутация… А я, между прочим, совсем не эксперт… Я уверенный пользователь… — И, последнее… убивающее проклятие или… «Авада Кедавра!», — зловеще и с такой многозначительной паузой прошипел я, уже откровенно издеваясь над притихшими студентами. Краем глаза заметил, как вздрогнула Фэй Данбар, наша самая незаметная и тихая девушка на всём курсе. Что-то я, видимо, переборщил со страшилкой и тоном, которым вещал о таких вещах, как «Непростительные заклинания». Не очень мне хотелось пугать эту голубоглазую шатенку, у которой, наверное, есть не очень приятные воспоминания о таких чарах. Интересно… — Достаточно! — резко перебил меня Грюм и бешено впившись в меня своим единственным глазом, прорычал: — Ты думаешь, Поттер, что это всё смешно? — Как минимум забавно, профессор, сэр! — прищурившись, с вызовом смотря в его лицо и сквозь зубы процедил я. — Этими чарами пугают всех с самого рождения, а между тем, они не такие уж и опасные для любого волшебника. От них сможет защититься даже первокурсник! — Интересно послушать! — всё так же рыча, предложил Грюм. — Извольте. Вингардиум Левиоса — достаточно поднять палочкой хотя бы лист бумаги на пути луча любого непростительного заклинания. Авис — овеществлённая стая птиц справится с такой же задачей, если в поле зрения нет никакого предмета. Карпе Ретрактум позволит быстро отскочить с траектории удара. Трансфигурация, шаговая аппарация, портальный ключ и множество других приёмов… профессор, — едко закончил я перечислять самые очевидные методы защиты. — В конце концов, можно просто отойти в сторону. Все Непростительные не очень быстрые заклинания и позволяют отреагировать, если не хлопать ушами. Ну, и одна вещь, конечно, должна быть с волшебником всегда, помимо его палочки. — Удиви меня, Поттер, — теперь уже без ярости и напряжения предложил Грюм. — Что это за вещь? — Постоянная Бдительность, профессор, сэр…***
После урока ЗОТИ, где я, по своей извечной идиотской привычке, «наумничал» о Непростительных Заклинаниях, у всех на нашем факультете пропали последние сомнения в моей несомненной «тёмности». Образ портили только все мои приятели и приятельницы. Ни Невилл, ни наши разведчицы не обращали внимания на «этого чокнутого некроманта Поттера», и вели себя со мной как обычно. Знали, сволочи, что я совершенно «не такой». Аж обидно! Для кого стараюсь? Зато немного присмирели завистники и завистницы. Старались не задевать ни меня, ни мою девушку, хотя на нашу пару и по-прежнему облизывались так, что мне по-настоящему хотелось сейчас испытать всё то, что я натрындел на уроке у Грюма. Кстати, о моей девушке… Что это с ней? Я уже поднимался из гостиной Гриффиндора в нашу мальчиковую спальню, но был остановлен буквально на подъёме лестницы и с тревогой обернулся к Гермионе. Она сидела на диванчике гостиной, смотрела в какую-то тетрадь и плакала. Правда, я совсем не понял, из-за чего, так как в эмоциях у неё преобладало даже какое-то счастье. Чего это с ней? — Гермиона? — осторожно спросил я, напряжённо оглядываясь и сжимая палочку. — У меня братик родился, — совершенно счастливо, шмыгая носом и вытирая рукавом мантии заплаканное лицо, сказала она. — Тьфу ты, Мордред! — ругнулся я, рассмотрев в её руках ежедневник с протеевыми чарами, который я ей дарил на Рождество. — Ты меня так больше не пугай. Поздравляю, конечно, и я вполне уверен, что и с твоей мамой всё в порядке. Так чего ты плачешь? — Просто рада, что всё хорошо, — она встала с дивана и, обняв, уткнулась мне в грудь заплаканным лицом. — Ещё бы хорошо не было. Столько всяких зелий и эликсиров наварили, что миссис Грейнджер может ещё раз пять подряд родить… не вспотев, — проворчал я, обнимая свою невесту. — Дурак, — давя улыбку буркнула она, куда-то мне в подмышку… А на следующее утро, за завтраком, передо мной на стол спланировал попугай Блэков с мятым письмом в лапах. Когда я читал выведенные рукой Сириуса неровные строчки на заляпанном вином пергаменте, где он с восторгом сообщал, что у него родилась дочка, то сердито подумал: «Пошёл, блин, конвейер! То миссис Грейнджер, теперь вот и Кора.» От письма за милю разило вином, и даже казалось, что неприкаянно бродящий по столу Дублон, нагло опрокидывающий кубки и соусники, находится в состоянии похмелья. Он подковылял вплотную ко мне и стал требовательно, лапой скрести по моей тарелке, гремя посудой и требуя угощения. — Отвали от меня, алкаш! Не дам я тебе орехов, потому что нефиг было обзываться! — сказал я, сердито смотря на попугая, который просительно заглядывал мне в глаза. — Дублон хороший и зелёный, — жалостливо стал аппелировать он к моему милосердию. — В гробу я видал таких хороших! — хмуро попытался отшить я наглого птица. Попугай сменил тактику и теперь, распушив перья и визуально став ещё больше, стал гордо и самодовольно хвастаться: — Дублон велик, как Дамблдор! От такого высокомерного заявления зелёного летающего попрошайки, сидящие напротив Браун и Патил, которые в этот момент синхронно отпивали из чашек чай, также синхронно им поперхнулись, разбрызгивая напиток. А сидящий рядом Лонгботтом подавился тостом и закашлялся. Нахмуренно, выделив летающей «эсэмэске» честно выцыганенное угощение, я начал усиленно обдумывать, что бы такое подарить моей новорожденной племяннице и такому же, свежеобразовавшемуся потенциальному шурину. Были у меня идеи. Неоформившиеся, правда, но были. Ещё тогда, летом, когда я только узнал об интересном положении обеих будущих мамочек. Как родителям волшебников и волшебниц, я мог изготовить для них фамильные артефакты Поттеров, которые моя семья традиционно делала для всех своих детей. Правда, у меня, в моём младенчестве таковые отсутствовали, так как мой отец не пошёл по стопам предков и не встал на стезю артефактора, а ушел в Аврорат. Будь иначе, глядишь, и по-другому история повернулась бы. Ведь у меня сейчас есть знания моего прадеда — признанного мастера-артефактора, и, соответственно я, теперь знаю как изготовить охранный голем для ребёнка-волшебника в виде какой-либо игрушки. Эта мысль меня сейчас целиком захватила, и я стал в уме прикидывать, какие материалы мне понадобятся. С оболочкой можно даже не мудрить: взять традиционную английскую игрушку в виде медвежонка Тедди*. Это абсолютно ни у кого не вызовет подозрения. А вот с основой голема придется помучиться. У меня есть великолепный материал для этого, но опять же, он совершенно неоднозначен. Как бы кости вампира, пропитанные эманациями Хаоса и Смерти — не совсем то, что нужно новорожденному. Только если ты не желаешь взрастить образцового некроманта и Темного Лорда прямо с пелёнок… Нафиг-нафиг… Тут и так, ощущение, что от подобных типов на островах и не протолкнуться. Но всё равно такая мысль очень соблазнительна. Ведь можно сделать такое уберваффе, выглядящее невинно и мило, что любому недругу не поздоровится. Охранный голем — это нихрена не шутки. Так ещё ему можно задать дополнительную установку, цель которой — обучение в игровой форме. В общем — неплохая идея, и я, пожалуй, займусь этим проектом. Такие големы можно потом и по наследству передавать, последующим поколениям. Главное всё хорошо просчитать и продумать.***
Через пару дней, девятнадцатого сентября, в день рождения Гермионы, мы по традиционному уже пути сбежали после уроков из Хогвартса в гости к Грейнджерам. Не только для празднования, но и для того, чтобы именинница навестила родителей и своего нового братишку. На подарок своей невесте, как сам себе и обещал, я основательно так потратился. Рубиновый гарнитур из ожерелья, серёжек и браслета, от французского ювелирного дома «Меллерио», обошёлся мне в сто семьдесят тысяч фунтов, которые я потратил на Бонд-стрит — известной такой улочке, где продаются подобные побрякушки. Если смотреть совсем просто, то эти маггловские украшения не представляли для меня и неё никакой практической ценности, кроме потрясающей эстетики, ну, и цены, конечно. Раскрасневшейся Гермионе я их только и показал, тут же убрав в хранилище заготовок своей мастерской, пояснив, что я с ними ещё поработаю на предмет зачарования, чем вызвал у неё приступ печали. Очень уж ей хотелось тут же их нацепить, чтобы похвастаться перед окружающим миром. Девчонки… Что с них взять? Правда её печаль очень быстро прошла под воздействием моей небольшой взятки в виде шикарного букета экзотических орхидей. Вообще, так как её день рождения был в понедельник и омрачён, помимо этого факта ещё и слишком длинными уроками в Хогвартсе, нам пришлось вечером всё делать в спешке и на бегу. И в гости к Грейнджерам мы вырвались, буквально на пару часов, чтобы успеть вернуться в замок до отбоя. Только и успели, что попить чай, поздравить именинницу и поглазеть на маленький свёрток с крохотным и сморщенным личиком Гектора Спенсера Грейнджера. Оказывается, второе имя он получил от своего деда со стороны Дэна, а первое, от своей мамы, миссис Грейнджер — фанатки древнегреческой истории и мифологии. Ну, хорошо хоть Ахиллесом не назвали или ещё круче — Пари́сом. С такими именами, в будущем, пацана ведь и застебать могут в школе.***
Стремительно надвигались ключевые события этого учебного года, когда мне придется решать очень непростые задачи. Ближе к концу октября прибывают делегации из Шармбатона и Дурмстранга для участия в предстоящем Турнире Трёх Волшебников, на который у меня обширные планы. Правда, сейчас их немного нужно корректировать с учётом вновь сложившихся обстоятельств, но, думаю и это получится. Ведь и форс-мажор у меня тоже запланирован. А вот проблема, которая вылезла с моим метаморфизмом, никак не была прогнозируема. И потому, мне просто необходим Грюм. Он мне нужен для исследований и экспериментов, как поведут себя магические каналы волшебника и его энергосистема в целом, при излечении волшебных травм зельем — аналогом «Эликсира Манифа», которое я собираюсь сварить на основе печени василиска. Это даст мне целостную картину для манипуляций уже с моими каналами. Мордредов Грюм! Как бы его уговорить «лечь под скальпель»? А может и не уговаривать? Ведь принудительное лечение с Филчем, например, превосходно сработало. Не очень идея, вообще-то и попахивает проблемами… Нужно восстанавливать свои контакты и хорошее отношение с мадам Помфри… Вот кто мне поможет!