Дух зверя, дух безумия

Олег ненавидел его. Вот всем сердцем ненавидел, что готов был придушить или перегрызть клыками глотку. Но намордник мешал, а скрип кожаного поводка над ухом только ещё больше злил. Если подумать, то в реальной жизни от этой декоративной полоски кожи не было бы никакого прока — его порвать за один-два рывка можно — но Серёже хотелось эстетики. Поэтому в пару к привычному ошейнику был подобран красивый повод с серебряными подвесами на петле. Разумовский явно хвастался, Волков жалел, что пасть его сейчас не может откусить чужую руку. Намордник был из стали с кожаными ремнями, где аксессуар касался длинной морды, застегивался за ушами. Олег бы с удовольствием сбросил его, но смысл? Серёжа захотел, Птица поддержал, а у него никто не спрашивал. Вообще эта вечеринка была не обязательна. Очередная благотворительность, на этот раз помощь приютам для животных. Разумовский больше интересовался детскими приютами — что очевидно — но в этот раз его шальная мысль ударила, что надо пойти. Даже с тем условием, что на этом вечере обязательно нужно было взять с собой питомца. Почему-то вместо Марго, Серёже припекло взять Олега, заставив его обратиться внеочередной раз. Его как-то мало волновало, что это далеко не из приятных процедура, и Олег потом долго отходит от состояния животного. — Олежа, мне хочется выпендриться, — честно признался Разумовский. — Ручной волк для такого самое то. Хотелось сказать, что белая ворона тоже необычно, но его уже не слышали. Птица воспылал, сам подбирая намордники, зачем-то примеряя их на человеческую голову. Если Сережу он хотя бы через раз понимал, то Духа даже не пытался. Но как итог — Сережа обаятельно улыбался всем желающим, ведя за поводок рядом с собой волка, который уныло смотрел перед собой. — Больше воодушевления, милый, — попытался приободрить его Сергей, присев, чтобы потрепать зверя между ушами, цепляя ремень намордника. Олег лишь молча обнажил десна, показывая угрожающе клыки. — В нос бы тебя чмокнул, да прутья мешают, — расстроенно надулся Разумовский, почесав кончиками пальцев аккуратно морду у намордника, как будто извиняясь за неудобства, хотя… — Это, пожалуй, главная причина, почему я не вношу этот прекрасный аксессуар в наши другие практики — не могу без твоих поцелуев. Олег миролюбиво перестал скалиться, отряхнувшись, сбрасывая напряжение из тела — его еще ломило от обращения, а звериная энергия требовала выхода. Ему бы поохотиться, сразиться с кем-то, чтобы жизнь на волоске висела — своя или чужая — но он играл роль декоративной игрушки. Неприятно. Сережа неловко улыбнулся, все же выполнив свое желание — поцеловал, но не в нос, а между ушами. — Обещаю, что мы выполним все, что ты попросишь, абсолютно, — прошептал, чуть сжимая ушко, Сережа, и на некоторое время глаза вновь стали золотыми, а Птица доверительно зашептал. — Будешь послушным сегодня, и на пару часов послушным буду даже я. Разумовский мотнул головой, отгоняя наваждение Духа, но улыбка оставалась игриво-искушающей. Что ж, ладно, Олег готов был немного потерпеть ради того редкого шанса, когда эти два эгоиста снизойдут до послушания? — Сергей Викторович! — раздался натужно слащавый прокуренный женский голос, и к ним подплыла хозяйка вечера с каким-то дрожащим недоразумением на руках. — Рада, что вы смогли посетить наше мероприятие. Сережа поднялся на ноги, беря протянутую руку в свои ладони и коротко целуя тыльную сторону. Олег в который раз восхитился актерским талантом своего друга — даже не поморщился, продолжая учтиво-кокетливо улыбаться. — Спасибо большое за приглашение! Великолепное мероприятие, которое очень важно для нашего общества, — произнес вежливо Разумовский. Он специально перед поездкой тренировался перед Олегом, чтобы фраза не звучала фальшиво. Судя по довольному лицу женщины, у него получилось. — Надеюсь, вы прекрасно проводите время, — продолжила она, рассеянно поглаживая чудище на руках, любопытно осматриваясь по сторонам. — Вы сегодня без своего телохранителя? — Взял вместо него своего питомца, — с усмешкой и издевательской интонацией в голосе произнес Сережа. Олег постарался не зарычать. — Очень жаль, — вздохнула печально дама, а затем лукаво сощурилась. — Признайтесь, где откопали такого красавца. Он сам походит на породистого кобеля. Не одолжите? Для случки. Олег ошалел от этого. Сережа кажется тоже. Оба подумали, что дамочка уже успела перепить. — Извините, но он нет, — у него чесались губы сказать «самим нужен», но решил, что это слишком для этой наглой женщины. — Он не оказывает такого рода услуги. Олег Давидович — профессионал своего дела и не промышляет… чем-то еще. — Очень жаль, — расстроенно насупилась дама. — А что у вас за собачка? Олег оторопел второй раз от нее. Собачка?! Его давно так не оскорбляли. Хотелось сказать, чтобы Серый снял с него намордник и дал возможность показать, кто тут «собачка», но его мысленный поток никто, кроме него не слышал. А Сережа зацвел. — Это не собака, а волк, — с распираемой гордостью произнес Разумовский, накручивая на ладонь поводок. Олег даже встал покрасивее, чтобы соответствовать. — Правда, волк? — удивилась женщина, в театральном жесте прикладывая руку ко рту. — А он не опасен? — Нет, что вы, он совсем ручной, — ответил довольно Сережа, наклоняясь к Олеже, чтобы потрепать по холке. — На намордник не обращайте внимание, это для спокойствия окружающих — его вид пугает, несмотря на покладистый характер. — Давно он у вас? — спросила робко женщина, прижимая к себе еще сильнее трясущееся нечто, которое издавало тихое поскуливание. Олега обычные волки боялись, чего уж говорить о собаках, тем более о таких вот. Духи — это концентрация, это скопившаяся природная — почти божественная — энергия, которая обрела облик и повадки животного, потому их звериные воплощения были помощнее естественных собратов, которые чувствовали эту внутреннюю силу. Только разве охотничьи собаки могли на него порычать, и то пока Олег не оскалится и не зарычит в ответ. Жаль, что это не работает на псах типа Грома. С ними была та же схема, только характеристики другие, но по силе Духи могли как отличаться, так и быть наравне, но природа призывала Волков и Псов ненавидеть друг друга. — Мы с ним выросли вместе, — услышал ответ Разумовского Волков, чувствуя в голосе неприкрытую нежность, от которой уши и хвост поджимались. Влюбленный волк уже не хищник, как любил повторять его любимый дуэт. — Он часть моей жизни, если не вся моя жизнь. Олег уже хотел припасть на живот и заскулить — Сережа редко говорил подобные вещи, а потому от них в душе всегда что-то переворачивалось и скручивалось почти до боли. — Ох, как мило, — разрушила весь момент дамочка. — Я тоже не могу представить свою жизнь без моего Альфредика. Альфредик глухо зарычал, терпеливо переживая посыпавшиеся чмоки в его морду и умиленные причитания хозяйки. Они также отвратительно со стороны выглядят? Сережа скривил губы в еле скрываемом отвращении. — Кстати, не хотите показать своего красавчика хендлеру? — спросила женщина, отвлекшись от обсюнявливания собачонки. — Один из лучших! Она показала куда-то в сторону. Мужчина в дорогом костюме и с солидным самомнение критично осматривал собак разных пород, дерзко что-то говоря притихшим хозяевам. Он в перчатках осматривал псов, смотрел их зубы, морды и ставил в нужные позы. Но потом — к ужасу Олега — он забирался рукой между задних ног самцов, ощупывая их там. — Не думаю, что это нам нужно, — неуверенно протянул Сережа, он тоже не особо горел желанием отдавать Волче на такой досмотр. — Хендлеры в основном на выставочных собаках работают, а это далеко не наш случай, сами понимаете. — Ах, ну да, ну да, — печально покачала головой женщина. — Ну ладно, отдыхайте. С вашего позволения, мне пора. Сами понимаете, положение обязывает. — Благодарю за приятную беседу, — учтиво поблагодарил Сережа, прощаясь с хозяйкой вечера. Когда та ушла, он нервно выдохнул, тихо обращаясь к Олегу. — Господи, до чего дошли. Не волнуйся, Волче, к твоим яйцам только наши руки притронутся. Как бы это странно ни звучало, но Олег был даже благодарен за это. В каком же странном мире он живет. Они еще побродили среди людей, Сережа хвастливо всем говорил о своем ручном волке, изредка прося его выполнить самые простые команды. Уже было сказано про влюбленного волка, да? Но Разумовский никому не позволял к нему прикасаться, только сам демонстративно гладил, трепал за уши или дергал за морду. Олег не был против таких касаний, хотя ему и не нравилось быть на виду. — Хорошо держишься, милый, — ласково протянул Сережа ближе к ночи, когда вечеринка становилась все более пьяной, бездумной и неформальной. Олег хотел зевнуть, но намордник мешал широко раскрыть пасть, а потому только фыркнул, раздраженно встряхивая головой. — Натерло? — заботливо спросил Сережа, ласково проводя пальцами вдоль ремешков. Волков лениво покачал головой, хотя ощущения становились болезненно-неприятными. Сережа недовольно цокнул языком, нежно глядя в звериные глаза. — Как всегда терпишь. Никогда же не скажешь, что больно. Он вновь сидел перед волком, зарываясь пальцами в густую темную шерсть на шее и груди, ласково почесывая. Олег прикрыл глаза, отдаваясь единственным приятным ощущениям за день. Руки Сережи поползли к бокам и спине, продолжая успокаивать своего зверя. Но спокойствие все слетело, когда ладони сместились на живот, ниже ребер. — Может мне стать хендлером? — прошептал игриво Сережа. Олег резво отшатнулся, уходя от неожиданно наглых рук. Разумовский захохотал, запрокидывая голову. — Ты бы видел свою морду. Ладно, пошли домой. Кажется, Волков слишком энергично поднялся на лапы и затрусил к выходу, идя чуть впереди. Он слишком сильно старался не оборачивался, а Разумовский продолжал хихикать, лениво придерживая поводок — чисто для вида, чем из-за необходимости. Хотя для себя он уже решил, что оставит его — направлять Олега, заставлять его следовать своим движениям, иногда причиняя легкую боль — это было восхитительное ощущение власти над покорным сильным человеком. Но сегодня Волков и так слишком сильно наступил на горло своих принципов, а потому Олег заслужил похвалу. Они уехали. Как только оказались в машине, Сережа стащил и откинул намордник, давая наконец свободу, Олег, кажется, даже довольно заскулил. Но поехали они не домой. Волков удивленно поставил уши, впиваясь взглядом в водителя. — Хочу тебя немного порадовать, — пояснил Сережа, выруливая по дороге. Далеко от центра, почти на окраине. У Соснового лесопарка. — Тебе ведь хочется почувствовать свободу? Олег лизнул его в щеку, утыкаясь холодным носом в шею под заливистый смех. Он резво спрыгнул с места, когда ему открыли дверь, и резко рванул в глубь, в темноту деревьев, которая очень походила на дикую. Сережа расслабленно смотрел ему вслед, слушая как воздух разрывает вой. Разумовский решил подышать свежим воздухом, облокотившись о капот. Он не торопил Волче и не звал, но тот сам примчался, чуть ли не напрыгивая на Сережу, сдерживаясь, чтобы не сбить. — Неужели нагулялся? — рассмеялся Сергей, трепля слегка запыхавшегося зверя. Тот припал передними лапами к земле, отскакивая потом резко назад, а затем несколько раз повторил это, прыгая вокруг Разумовского. — Хочешь поиграть? Олег подскочил почти под ноги, хватая мягко клыками за голени. Сережа даже не дернулся — Волче никогда нему действительно не навредит. — Серьезно? — насмешливо спросил Разумовский. Олег на это более решительно напрыгнул, ударяя передними лапами в грудь, щелкая клыками у лица. — Ну ладно, как хочешь. Он снял пиджак, закидывая его в машину, затем ее заблокировал и рванул в парк. Олег дал ему фору. Сережа бежал, избегая людных мест и цивильных дорожек. Он бежал между деревьев, пытался петлять, но очень быстро услышал за спиной топот лап и рычащее дыхание. Олег нагнал быстро, обходя, хватая несильно клыками ноги Сережи, слегка разрывая штанину. Разумовский притормозил, хотел свернуть, но волк был резвее, перегнал, врезаясь в мужчину, поваливая его и хватая за руки. — Раздавишь, чудище, — захрипел Сережа, отталкивая от себя волка, тот еще порыкивая, сжимал мягко клыками руки и бока, но все же отступил, позволяя тяжело подняться. — Еще? Хоть и спросил, но Сережа снова начал бежать, стараясь в отведенное время отдалиться. Это было бессмысленно, Олег быстро нагнал его снова, опять стараясь поймать пастью. Если бы это была реальная охота, Сережа давно бы был мертв, он это понимал ясно. Но это была не охота. Игра, развлечение, и Разумовскому ни разу не было действительно больно или страшно. Азартно. Весело. Свободно. В какой-то момент к ним присоединился Птица. Он устроил борьбу между ним и Олегом, сам старался ухватить за лапы или горло, валил, пытался прижать, но волк выкручивался и нападал в ответ — опять же, несерьезно. — Господи, Волче, откуда в тебе столько энергии? — запыхавшись, произнес Птица, приваливаясь к дереву — Олег лишь отряхнулся и снова выглядел бодрым и готовым ко всему. — В полнолуние ты еще активнее? Господи, почему ты не можешь быть человеком в это время, я бы из тебя душу вытрахал. Если бы Олег мог, он бы закатил глаза. Птица поманил его пальцем, и волк подошел, вставая на задние лапы, упираясь передними в плечи. — В следующий раз приедем с тобой человеком, и ты также нас зажмешь. Или мы тебя, — усмехнулся Дух, почесывая волчьи уши. — Тебе лучше? Олег рассеянно лизнул усмехающееся лицо. Затем они — Сережа или Птица, какая разница — принялись расцеловывать темную морду, ероша волчью шубу. Иногда можно переступать через какие-то собственные установки. Ведь это может закончиться даже хорошо.