Дух зверя, дух безумия

Сережа не верит. Сережа не хочет осознавать это. Птица бешено бьется в его черепной коробке. Разумовский пытается его удержать в узде, сдержать гнев, что клокочет, старается вылиться лавовым потоком, сжигая одним прикосновением. Сережа сейчас сам подобен Птице и без его влияния. Или они наконец слились в единое? Нет. Это его воля. Его ярость, его желание убивать. Он сжимает руки в кулаки, бьет стол, практически слыша треск: то ли дерева, то ли костяшек. Боль даже не ощущается за пеленой злости. Глупый-глупый Олег! Идиот. Сережа и до этого замечал у него безрассудное желание причинить себе боль. Какая-то ненормальная страсть попортить шкуру, получить новые ранения, лишиться жизни… Его волчик был конченным мазохистом, по-другому Разумовский объяснить не мог, почему в очередной раз Волков пошел на верную смерть. «Мы его точно на цепь посадим!» — ругался в мыслях Птица. И оба понимали, что это уже не угроза, а настоящее будущее — цепь они закажут крепкую, массивную, тяжелую, чтобы к земле придавливало. Ему хватило минуты наблюдения по камерам за проведем операции. Волк — идиот! — один пошел в осиное гнездо, где уже все кишело наемниками и полицией. Даже кошака с собой не взял! Телефон предсказуемо заблокирован. Но только не Шура. — Объясни, кошка дранная, что задумал этот волчара?! — без промедлений спросил Сергей, еле держась, чтобы не начать материть все и всех. Лишь почти срываться на крик. — Я не могу, — хрипло произнес Шурик. Голос дрожал, но слова звучали твердо. — Олег Давидович приказал… — Мне плевать, что он приказал! — уже срываясь, закричал Разумовский, снова ударяя по столу. — Что он собрался делать?! Сейчас же говори, что происходит. Шурик молчит. Молчит тяжело, что будто сам задыхается. Не может. Он знает. — Волк решил без нас, — отвечает медленно наемник. — Чувствует засаду… Нам сказал ждать или уходить, если… — И ты его послушался?! — ругался Сергей, носясь по помещению, стремясь к выходу из Башни. Плевать уже на конспирацию, плевать на скрытность. Олег-Олег-Олег. Волчара тупой, который снова решил себя убить. — Я не мог… Волк, он… я не могу, — сипло произнес Шурик, кажется, трясясь, как котенок под дождем. — Сейчас же иди за ним! — рявкнул Сергей. — Олег всегда подчинялся мне, а значит, его подчиненные должны слушаться меня. Понял, к чему я веду? — Ага, наверно… — тушуясь, ответил Шура. Сережа раздраженно вздохнул. Напугал мальчишку, хотя тот и до звонка был не в своей тарелке. Птица понимал, Сергей понимал — приказ вожака не должен обсуждать и обязан беспрекословно исполняться. Шурик не может просто так отступить от слов Олега. Поэтому приходится убеждать, что слово Разумовского также имеет силу. Хотя времени нет. Совсем. — Шура, сейчас же! — снова рычит Разумовский — на этот раз срывается Птица в своей взволнованной злости. И, кажется, слова Духа больше влияют на парня. Они слышат, как Шурик затаил дыхание, как коротко говорит с кем-то. Вздыхает тяжело и судорожно, прерывисто. — Цель? — спрашивает уже профессионально Шура. Сережа довольно выдыхает. — Найти Олега и вывести его, — дает указание Разумовский, хотя делает это совсем не профессионально. Волков сделал бы точно лучше, но сейчас было не до этого. — Противники не имеют значения. Главное — Олег. — Принял, — произнес Шурик. — Сейчас же отправлюсь. — Я еду к вам, — снова подорвался к выходу Сергей. — Не стоит, — сказал предельно спокойно наемник. — Я не уйду без него. Вынесу и привезу. Либо в Башню, либо к нашему врачу в зависимости от ситуации. — Я дам тебе абсолютный доступ к Башне, — произнес Разумовский, снова оказываясь перед компьютером. Он заметил, как дрожат руки. Как он весь дрожит — то ли от гнева, то ли от страха, то ли от волнения. И голос задрожал, когда он снова заговорил: — Верни его живым. — Обязательно, — обещает Шурик перед тем, как отключиться. А потом они остались вдвоем. Оба на пике своего безумства. — Надо смотреть, что происходит, — произнес медленно Сережа, выходя из своего оцепенения, поднимая голову на экран. — Готовься все равно выезжать, — прозвучал эхом голос Птицы. — Что ты задумал? — спросил неуверенно Сергей, методично щелкая по клавиатуре, переключая камеры и следя, чтобы управление не сорвалось снова на изначальный режим. Не хватало еще этого, чтобы из-за чертового видеонаблюдения все сорвалось. — Надо будет закончить, если Волк не сможет, — хрипло произносит Птица. — Надо будет решить вопросы с теми, кто пойдет на него. — Он закончит, ты знаешь, — недовольно поправляет Сережа. — Даже если жизни будет стоить… Идиот! — Исполнительный, — усмехается Птица, щуря желтые глаза, следя за мониторами. — Но я не позволю, чтобы тот, кто навредит нашему волчику, ушел безнаказанным. — Ты защищаешь его, — задумчиво тянет Сережа. Птица замолчал, но Разумовский знал его чувства. Задача Духа — быть защитником для своего носителя. Ему быть опорой и защитой, его волю исполнять. Олег не должен быть встать в эту схему. Но для Птицы это стало личным. Он стал личным — личным имуществом, которое нельзя портить, нельзя забирать, нельзя… Много нельзя, которое было разрешено лишь двоим в этом мире. И даже Волков в этот список не входил. Так, портить жизнь и наносить ранения Олегу могли лишь Сережа и Птица Остальным — запрещено. И уж точно было никак нельзя бить его ножом! Птица сам на ноги подскакивает с диким криком, расправляя неожиданно крылья. Он жалел, что там не оказался, что не мог вцепиться Грому в глотку, порвать ее длинными когтями, чтобы кровь хлестала еще больше, чем сейчас И Олега порвать, но под его телом уже растекалась темная лужа. Черт! Птица вызванивает, еле когтями по экрану стуча, Шурика. Выдыхает почти спокойно, когда видит, что кошак находит Олега, взваливает на себя, стремясь унести на себе раненного вожака. Звонок находит его не кстати, но все равно отвечает. — Я забрал… — сразу хрипит от тяжести тела на себе Шурик. — Знаю, — рыкнул Птица, нервозно скребя когтями по столешнице. — Вези его сразу к врачу, а здание сжигайте к чертям. Прямо сейчас подрывайте! — Дай хоть вынести, — недовольно скалится Шура. Птица удивленно вскидывает брови на такое рычание, но чувствует удовлетворение — котенок клыкастый, это хорошо. — Скорее, хочу, чтобы Гром сгорел, — зарычал Птица, но ответа ждать не стал. Да и Шурику действительно было не до этого — Птица видел, как тяжело они передвигаются. Успеют ли они? Птице и Сереже действительно хочется видеть все это в огне. В огне треклятого майора, что им жизнь портил. Всех тварей продажных, из-за которых началась эта охота. Олега тоже наверно… Нет, Олега сжигать не хотелось. Хотелось снова его видеть дома, спокойного, расслабленного и мирного. Со встрепанными ото сна волосами, с ленивой улыбкой, покрасневшими от поцелуев губами. Но вместо этого Олег будет едва живым — опять. На грани жизни и смерти — опять. Сережа не хочет думать, что это из-за него. Птица так и не собирался думать, потому что он никогда ни в чем не виноват. Вина — это понятие совести, сам человек ее придумывает. Зачем себя ограничивать этим, подавлять? — Потому что я еще человечен, — отвечает мысленным рассуждениям Сережа, выдыхая. — По крайней мере когда дело касается Олега. — Забавно, — отвечает Птица, задумчиво глядя на экран, на котором резко появился белый шум. — С вами я тоже начал мыслить чуть более человечно. — Да неужели? — усмехнулся криво Сережа, вздыхая, наконец откидываясь на своем месте. Небольшая пауза, небольшой перерыв. А потом шерстить базы, узнавать, что с чертовой псиной — видел, что его тоже забирали. Нельзя допустить, чтобы тот остался безнаказанным. — Ну, Олег же жив до сих пор, — ответил Птица, усмехаясь. — Так что да, я вполне человечен. Его жалею. — Только его, надеюсь, потому что остальных нам надо убить, — вздохнул Сережа, выпрямляясь, быстро кликая по клавиатуре, взламывая базы полиции. Интересно, как быстро придут сведения о пострадавших и убитых? Параллельно на втором мониторе он открывает базы больниц на предмет срочных вызовов. Было много. Минимум три машины по нужному адресу. Разумовский надеялся, что волчьи люди не особо тупые и смогут убрать сами и убрать тела своих, если понадобится. — Ненавижу ожидание и безделье, — взбрыкнул Птица, вскакивая снова на ноги. — Ты все почистил? — Из записей, да, — ответил Сережа, непонимающе хмурясь. — Тогда звони снова этой кошке, бери ноут и планшет и едем к ним, — ответил Птица, заламывая пальцы. — Не могу тут торчать, не зная, что с ним. Сережа не стал спорить или возражать. Зажал телефон ухом, пока собирал вещи. — Что тебе еще надо? — рыкнул Шурик в трубку. — Я за рулем, пытаюсь не попасться. — Куда везешь? Я скоро приеду к вам, — решая игнорировать грубость, спросил Разумовский. — Я скину адрес, но только больше не отвлекай, — ответил Шура, матерясь себе под нос — кажется, дорога была так себе. — Что за некомпетентность, — фыркнул оскорбленно Птица, глядя на телефон мрачно. — Он имеет право, он тоже беспокоится, — попытался успокоить Птицу Сергей, выбегая на парковку. Они все беспокоились. Чертов Гром. Чертов Олег. Хоть бы один сдох. Пожалуйста, пусть второй выживет.