Ты понимаешь, во что ввязался?

Антон насторожился, когда Арсений посадил его за столик в кафе и, велев не двигаться, направился в сторону бариста. Подрагивающими пальцами рук он дотронулся до зеленого шарфа, ощущая тепло и запах дорогого одеколона. Ему было приятно. Но он не понимал, что с этим делать. Забота ему была чем-то неведомым. Никто никогда не беспокоился о нем. Даже Екатерина. У них было некое неустное соглашение, что они не пытаются падать в ямы друг друга, все глубже закапываясь в собственной. Арсений был обычным учителем, к тому же, они практически незнакомцы, но в его глазах Антон видел больше беспокойства, чем когда-либо. Беспокойство о нем? – Я заказал яблочный чай и черничный тортик. Тебе должно понравиться, – садясь напротив, уведомил учитель, не спеша доставая папку с бумагами из своей сумки. Антон даже никак не стал комментировать такое своеволие. Когда же все так обернулось? – Я уже объяснил план подготовки твоим одноклассникам. По идее, не вижу смысла для дополнительных занятий, так как это история и все зависит от твоих собственных знаний. Но я дам литературу, которую тебе нужно будет прочесть, и каждые две недели буду задавать эссе по новым темам. Это поможет лучше углубиться в понимание идеологий. Антон просто тихо слушал, пряча подбородок в новый шарфик и вымученно пялясь на Арсения. – Какие планы насчет поступления? – парень склонил голову набок, смотря на учителя, как птенец на медведя. В его глазах было столько непонимания, что Арсений даже перестал что-либо говорить. Задумавшись, мужчина ручкой постучал по распечаткам, все так же не спуская сощуренного взгляда с ученика. Бариста принесла чай и сладкое, пожелав приятного аппетита. Только никто не спешил притрагиваться к еде. – Антон, скажи, у тебя есть планы на будущее?.. – и этот вопрос болью прошелся по грудной клетке, но светловолосый и виду не подал, ехидно улыбнувшись. – У всех они есть, разве нет? – но это не тот ответ, который от него ожидали. Арсений выровнял спину и, сведя плечи назад, со сталью в голосе произнес: – У тебя еще одна попытка. Антон от этого угрюмо нахмурился. Смеяться больше не хотелось. Арсений никто для него, но уже вторгся в его мысли с корнем. – Учитель, думаю, это не Ваше дело, – с презрением ответил Антон, стиснув зубы. Такое безличие мужчину задело, но он знал, что это такое. Такая глупая попытка объявить грань. Но она уже была нарушена. – Антон, ты мой ученик. Думаю, это как раз мое дело, – напомнил Арсений, но во взгляде напротив все еще была та же враждебность. Парень не стал что-либо отвечать, без угрызения совести взяв кружку с чаем, и, открыв пакетик с сахаром, стал высыпать его, попросту игнорируя собеседника. Антон привык, что людям быстро надоедает с ним возиться. Он ничего не ожидал от Арсения, надеясь, что тот спокойно вернется сегодня домой и забудет об этой глупой затее хоть как-то повлиять на него. Но у мужчины были другие планы. – Ты можешь не отвечать. Можешь вообще со мной не разговаривать, если тебе так проще. Но это мало чем тебе поможет, малыш, – голос Арсения был ровный и спокойный, но в нем слышалась некая угроза. Антон резко поднял подбородок, намереваясь прояснить, что он, вообще-то, не ребенок, но учитель не дал и шанса. – Надеешься, что я не замечу твоей ненависти к самому себе за этой ухмылкой? Думаешь, за маской иронии не замечу, какой побитый жизнью ребенок в тебе прячется? Полагаешь, я просто забуду обо всем, прикрываясь тем, что я пытался? Пытался поговорить, но ты не слушал? Серьезно надеешься, что все это прокатит? Позволь кое-что прояснить, малыш, – Арсений чуть приподнялся, ладонями облокотившись о стол, с вызовом смотря на парня, который интуитивно поддался назад, желая слиться с диваном, на котором сидел. Когда он стал таким пугливым? – От меня тебе не скрыться. Я вытащу тебя из лап твоих же демонов, даже если ты сам этого не хочешь. Антон тяжело выдохнул. Ладони вспотели, а сердце колотилось, как бешенное. Злость лезла наружу, и в один момент парень не смог с нею совладать, мигом встав на ноги и бросив пустой пакетик сахара в мужчину, прохрипел: – Идите нахуй, Арсений Сергеевич. Сгреб рюкзак и без раздумий помчался на выход. Так быстро, что Арсений не успел что-либо сказать. Опустив взгляд на стол, он увидел лишь помятую белую бумажку, что отскочила от его груди, и стопку книг, которые он так и не отдал ученику. – Свобода создает хаос, малыш. И ты погряз в нем с головой, – тяжело выдохнул мужчина, садясь обратно. Он немного с грустью оглядел две кружки чая и тортики. Возможно, он перегнул палку. Слишком резко ворвался в чужой мир, и он понимал свою ошибку, но, когда время практически не оставляет другого выбора, он должен был сделать этот шаг. Набрав номер друга, он стал ждать гудки. – Арс? Чем обязан? – Ты же можешь мне помочь в поиске данных одного из моих учеников? – Тебе как никому, лучше известно, что я не имею права предоставлять какую-либо информацию о гражданских без их согласия или следовательской потребности... – Паш... Арсений знал, что нагло давит на совесть. Друг не имел права на отказ. Долги нужно отдавать. – Ладно, посмотрю, что могу сделать. Пришли подробные контактные данные. Победно улыбнувшись, Арсений положил телефон на стол и, не спеша взяв в руки теплую кружку чая, сделал глоток. Чтобы посадить красивый цветок, сначала нужно вырвать сорняки.

***

Настроения у Антона не было никакого. Ему было уже плевать, что отец дома, и, скорее всего, все еще не вырубился. Ему было плевать, что до дома пешком идти более сорока минут, пройдя мимо остановки. Ему было плевать, что сейчас зима, а он в одном тонком осеннем пальто и в кроссовках. А вспомнив о шарфе, одним движением снял его с шеи. Только сейчас он заметил черные узоры на нем. Такой мягкий и уютный. – Нахрен эту вашу заботу. Дома его ждал все еще бодрый отец. Но, стоило парню снять промокшую обувь, как из гостиной послышался пьяный голос: – Пришел? А не рано? Антон не обращал никакого внимания на горечь, прошедшую в этих словах. Сев на диван, он взял полную стопку водки отца и одним мигом залил в себя, обжигая горло. Со стуком поставив ее обратно, безэмоционально посмотрел на мужчину, который тут же замолчал, лишь внимательно следя за сыном. Его когда-то зеленые глаза поблекли, оставив серый оттенок, которого было почти и не видно из-за расширенных зрачков. Антон уже и не помнит, когда последний раз видел горящие глаза отца. А видел ли он их вообще? – Ты в порядке? – спросил мужчина, и парень почти поверил в его искренность. Андрея не интересовал ответ. Он лишь в очередной раз наполнил стопку, так же быстро вливая в себя алкоголь. Он никогда не считал себя отцом. Он был не в состоянии дать своему ребенку то, что ему было нужно, и вина от этого только росла с каждым годом. Он не способен сочувствовать, так как уже давно потерял эмпатичность к окружающим. У него не было друзей, ведь в глазах других он был слишком надменным. Он умер в тот момент, когда потерял свое счастье. А Антон как отголосок этого, напоминающий о всей боли, что сидит в нем. Они были слишком похожи. Встав с дивана, парень без лишних слов пошел к себе в комнату. Настроение усугублялось, а ребра как будто застряли поперек горла. Закрыв за собой дверь, светловолосый бросил рюкзак на кровать и, подойдя к окну, лбом прислонился к холодному стеклу. Эмоциональная усталость не покидала его. Сил даже переодеться не было. Хотелось просто закурить и уснуть, утопая в дыму. Достав пачку сигарет, он раздраженно смял ее, бросая в стену. Последнюю он отдал учителю. – Как же ты меня уже достал! Сделав один круг по комнате, Антон так и не смог утихомирить своей злости, и в следующий миг все книги и тетради полетели со стола. Карандаши упали в разные стороны и закатились под стол или кровать. Следом за ними полетела одежда со стула, где она копилась долгие недели. Дыхание парня никак не выровнялось. Глаза затуманила некая пелена, и он больше не мог ни на чем сконцентрироваться. Взяв черную лампу со стола, он с шипением кинул ее о стену, тем самым разбив на довольно большие куски. Стул был откинут в другой угол, а пустой стакан, стоявший на комоде, был разбит о пол. Антон чувствовал ничего и все одновременно. И это ему не давало покоя. Нормальные люди не такие. Нормальные люди знают, кто они. Антон не знал. Он не знал, какой он на самом деле. Он не понимал, кто он. Он потерялся. Он даже не знал, что такое «нормальный». Это было слишком субъективно. Но, в то же время он чувствовал вину, что не может попасть в эти рамки «нормы». Тяжело выдохнув, он сел на пол рядом с битым стеклом. Он был опустошен. – И что Вы скажете на это, Арсений Сергеевич? – прошептал парень. Его нижняя губа дрожала, а по телу прошлись мурашки. Почему этот учитель так засел в его мыслях? За дверью послышались шаги. Андрей слышал каждый шорох, но он не мог позволить себе открыть дверь в комнату сына. Ведь тогда он увидит то, что пытался не видеть столько лет. Антону так хотелось, чтобы он зашел, чтобы он посмотрел ему в глаза и прочел в них всю эту безжизненность, но никто так и не открыл дверь, а звуки в коридоре стихли. Парень усмехнулся, но на этот раз без какого-либо сарказма. Спрятав лицо в изгибе локтя, он пытался подавить слезы, но они сами вырвались, стекая по красным щекам. Беззвучно. Будто Антон просто кукла. Дрожащей рукой достав телефон, пытался найти номер Екатерины и, нажав звонок, стал ждать. Гудки шли один за другим. Время исказилось, и каждая секунда для Антона казалась вечностью. – Абонент временно недоступен… – послышалось, и светловолосый кинул телефон на кровать, даже не выключив оператора. Облокотившись руками о пол, он почувствовал резкую боль. Стекло впилось ему в ладонь, оставив довольно длинный порез. Как завороженный, Антон смотрел на кровь, стекающую с его руки. Боль была неприятной, но в тоже время отрезвляющей. Слезы в миг остановились, а гнев прошел, будто его и не было. Вновь только пустота. Телефон завибрировал в оповещении о новом сообщении. Еле встав на ноги и тем самым чуть не упав, светловолосый непорезанной рукой схватил его, но вместо сообщения от Екатерины, он заметил, что его добавили в новый чат.

Илья, 20:26 Подумал, нам троим стоит поближе познакомиться друг с другом. Все же вместе сдаем историю.

Оксана, 20:28

Согласна, хотя, мы же и так уже больше двух лет учимся вместе, если ты не забыл.

Антон ничего не отвечал. Сев на кровать, он стал ждать ответа.

Илья, 20:29 И за это время мы даже ни разу не тусили вместе. Так что предлагаю завтра собраться у меня.

Оксана, 20:30 Только не говори, что твой брат опять затеял тусовку, и ты не хочешь оставаться один с его друзьями, поэтому решил позвать кого-то еще.

Илья, 20:32 Вот нужно тебе все знать…

Дальше Антон не читал, откинувшись на кровать. В комнате был хаос, но в нем он чувствовал себя уютно. Кровью он запачкал простынь. Стоило промыть рану, но парню это казалось таким нелепым. – Ну же, Арсений Сергеевич, сдержите свое слово, – прошептал улыбаясь, и на этот раз сам не знал, хочет ли он, чтобы ему помогли, или очередной раз увидеть отказ в чужих глазах.

***

Утром его встретил тот же погром и засохшая кровь на руке. Рану он так и не промыл вечером. Екатерина все еще не отвечала ни на один звонок, поэтому Антон просто пошел в школу один, понимая, что, скорее всего, сегодня ему придется выживать самому. Погода была противной. Ветер так и намеревался сдуть жителей с дорог. Антон, как всегда, вышел без перчаток или шапки. Только чужой шарф закинул в рюкзак. Зачем? Он и сам не понимал. Сегодня истории не было. А специально искать учителя, чтобы отдать ему его вещь после вчерашнего, казалось слишком абсурдным. По пути в гардеробную, снимая пальто, как раз во время первого звонка он вошел туда, встречая вновь бегущих на урок учеников. Идиоты. В голове он прокручивал мысль сходить к медсестре и отпроситься от уроков, списавшись на боль от пореза, только не успел он подняться на второй этаж, как чужая рука легла на его плечо, тем самым останавливая. Знакомый запах одеколона заставил Антона напрячься, и он интуитивно попытался спрятать порез под рукавом кофты, но Арсений уже заметил его, и, развернув ученика к себе лицом, заставил смотреть в глаза. – Что это такое? – строго и без какой-либо мягкости. Парень, поджав нижнюю губу, отвернулся от преподавателя, но тот, схватил его за подбородок, вновь заставив посмотреть на себя. Буря в его глазах бушевала так, что Антон видел молнии. – Еще раз спрашиваю, что это такое? Другой рукой он схватил ладонь светловолосого и, сжав запястье, все так же выжидал ответа, которого так и не последовало. – Хочешь поиграть, малыш? Отлично, поиграем, – ровным голосом произнес Арсений, скручивая руку Антона, и под недовольное мычание ведя его к себе в кабинет. Арсений видел слишком много, чтобы суметь остаться в рамках простого учителя.