***
– Только шлем не забудь взять, – напомнил Арсений уходящему брату. Никита на минуту остановился в дверях. До боли сжав ключи от мотоцикла, он поднял свой взгляд на Арсения. Без какой-либо ухмылки или иронии. Он смотрел на старшего так, будто пытался запомнить каждую морщинку на его лице. – Конечно, брат, – так вымученно и безжизненно, что Арсения бросило в дрожь. Дверь открылась, и Никита, взяв с комода шлем, улыбнулся. – Береги себя, братец. И вместе с хлопком двери в груди у Арсения зародилась тревога. Но он ее попросту проигнорировал. Замок щёлкнул, и дверь на выход была недосягаема. Антон лениво прошел вовнутрь кабинета и, сев на парту, скрестил ноги, подпирая подбородок рукой. Настроение противное. Он чувствовал себя слишком вымотанным для разговоров. Все-таки стоило сразу идти к медсестре. Арсений даже на миг забыл, для чего он привел сюда ученика. Гримаса того была такой безжизненной, что страх становился все больше. Оба молча смотрели друг на друга, будто они простые прохожие, что встретились в кафетерии. Преподаватель тяжело выдохнул, прикрыв глаза, и со злостью растрепав аккуратно уложенные волосы, сделал два больших шага в сторону своего ученика. Не слушая протестов, схватил его раненую ладонь, и развернув, недовольно цокнул. – И что, дома воды и аптечки нет? – Арсений никогда не позволял себе срываться на учениках, но Антон как будто открыл в нем что-то, взбудоражил и не отпускает, внимательно следя за каждым движением зелеными глазами. Арсений в них утопал. Они были глубокие, будто он смотрел в саму бездну. – Говорят, глаза человека отображают его душу... Тихий шёпот, как молния, среди бела дня. Арсений отпустил чужую ладонь и пошел к столу, где имелась аптечка. Антон перевел свой взгляд в сторону окна; шел снег. Как быстро меняется погода, однако. Он чувствовал себя будто и не здесь вовсе. Хотелось сесть в метро, закрыть глаза и забыть о том, в каком он мире. Хотелось забыть, что он живет среди людей. Хотелось забыть эти голубые глаза, которые так пронзили его сознание. Арсений поставил аптечку рядом с Антоном и, открыв ее, стал доставать ватки и перекись. Рана хоть и не была смертельной, но довольно глубокой и болезненной. Прозвенел второй звонок, раздражительно пройдясь по вискам. Антон развернулся к учителю, наклонив голову набок, внимательно следя за его действиями. Он решил притвориться куклой, хотя и притворяться не нужно было. – Думаю, пора кое-что все же прояснить, – начал Арсений, вновь беря чужую ладонь и прислоняя ватку к ране. Антон лишь нахмурился. Эта боль была ничто. Он ее почти не чувствовал. Он вообще еще способен на чувства? – Я не очередной учитель, который пройдет мимо, бросив тебя одного с этой гребаной тьмой, – Антон ошарашенно поднял взгляд. – Я уже видел ее. Видел, что она сделала с живым человеком... Скажи, ты вообще хочешь жить? И вроде простой вопрос. Вроде, казалось, всего-то стоит сказать «да», но Антон, поджав губу, молчал. Сощурившись, внимательно следил за учителем. С одной стороны, он хотел сказать правду, но с другой... Он слишком устал от этого. Устал чего-то ожидать. Все это было бесполезным. – Вам правду или как? – Или как, – решительно предъявил Арсений, довольный тем, что удалось вытянуть хоть что-то. Антон ухмыльнулся. Он тоже любит играть. Кошки-мышки – его любимая игра. – Тогда, позвольте мне тоже кое-что прояснить, учитель, – Арсений неодобрительно уставился на него, а Антон тем самым наклонился ближе к нему, чувствуя запах явно дорогого одеколона. Учитель застыл, не в состоянии сделать хоть один выдох, а глаза парня блеснули с явным презрением. – Идите Вы нахуй. Резко оттолкнув Арсения от себя, парень встал на ноги. Аптечка упала на пол, как и кусок ватки, который держал мужчина. Антон понимал – он впал в крайность. Но никто его не учил, что людям не суждено жить с демонами. Преодолев расстояние до двери, он попытался ее открыть, но замок не поддавался. Учитель их и правда запер. – Откройте, – тихо попросил, даже не взглянув на Арсения. Тот же просто облокотился о стол, скрестив руки на груди и не предпринимая какой-либо попытки хоть что-то сделать. – Откройте, блять! – Антона прорвало. Больной рукой он стукнул по двери, тем самым оставив кровавый след. Рана открылась и кровь текла ручьем по его руке. – Какого черта Вам нужно от меня? Жил, никого не трогал, и тут Вы приходите со своей речью о спасении! А меня спросили?! Спросили, что мне нужно?! – парень кричал, не жалея глотки. Облокотившись ладонями о дверь, он опустил голову и, не думая, в очередной раз треснул рукой о стену. Арсений мигом оказался рядом, хватая худые запястья ученика и сжав их поперек груди, предотвратил любые движения. Антон пытался отпираться. Он ненавидел беспомощность. Но учитель был непоколебим. – Успокойся, тише. Дыши, – такой мягкий и спокойный голос мурашками прошелся по телу. Но Антон был не в силах понять их значение. Глаза обливались кровью, а дыхание сбилось. – Малыш, тише. Спокойно. Так ласково, так нежно. Антон не привык к такому. Чужие руки обжигали кожу, оставляя ожоги. Парень пытался вырваться из рук учителя, но тот лишь крепче сжал его, не дав и дернуться. Антон мог только злобно пыхтеть. – Успокоился? – тихо спросил Арсений. Антон мог только кивнуть. Учитель не спешил отпускать его, все еще беспокоясь о его ране, ее нужно было обработать, поэтому, медленно ослабляя хватку, сделал шаг назад, не спуская глаз с ученика. Парень развернулся и, спиной облокотившись о стену, скользнул вниз. Тело обмякло. Арсений подошел к аптечке, что упала под стол, и став ее собирать, думал о том, что делать дальше. Изначально, он лишь хотел заставить этого ребенка понять, что то, что он творит – ненормально. Что ему нужна помощь, нужен кто-то, способный понять его. И Арсений был готов стать этим человеком. – Вам недостаточно? Недостаточно того, что вы видели? – прошептал Антон, руками зарываясь в светлые волосы и оттягивая их. Пол был теплым. Все-таки зимой школа не жалела средств на выживание. Только вот внутри, где сердце, было холодно. Мороз противно скользил по коже, напоминая не то о прошлом, не то о возможном будущем. Антон как будто застрял где-то между ними. Где угодно, кроме настоящего. А возможно, это и есть ад? Люди способны изобразить много всего, и подземелье для них еще одна книга фантастики. Но стоит человеку забыть о том, что значит быть живым, как настоящие демоны заполняют сознание. Кто сказал, что ад ждет только после смерти? Для таких, как Антон, сама жизнь — это наказание. Только он не понимал, где так нагрешил. – Хотите получить очки кармы в свою копилку? – подняв взгляд, Антон уставился на мужчину, который сидел на корточках с аптечкой в руках. – Или это Ваш способ повысить свою самооценку?.. Нет… – язык Антона сплетался. Он как будто опьянел от переизбытка эмоций, нахлынувших на него. – Совесть… Конечно… – хмыкнул, а Арсений вновь нахмурился. Он не мог понять такой смены настроения. Будто парень сменял маски каждые десять секунд. – Так кто этот человек? Кого Вы потеряли? Арсений застыл. В одних глазах страх, в других понимание. Антон больше не улыбался. Встав на ноги, он поднял свой рюкзак, смотря сверху вниз на учителя. Минуту они так и пялились друг на друга, не произнося и слова. Будто никакой истерики и не было. – Я не замена. С помощью меня Вы не искупите своих грехов, – холодно произнес парень и, когда учитель наконец то встал, держа открытую аптечку обеими руками, он подошел к нему, бесцеремонно достав ключ от кабинета из чужого кармана пиджака. Арсений, от проявления такой нахальности, потерял дар речи. Щелчок, и дверь была открыта. Последний раз бросив взгляд на учителя, Антон прошептал: – Найдите себе другую игрушку ради искупления своей совести, учитель. А Арсений так и остался стоять, забыв, для чего вообще он привел ученика в кабинет. – Черт! – аптечка полетела на стол, и мужчина руками устало облокотился о поверхность. – Искупление? Я его не достоин… Не имею права…***
– Антон? – удивилась Екатерина, открыв дверь. Она уже собиралась выходить, но парень зашел в коридор и стал снимать обувь. – Ты почему не в школе? – Отпустили по медицинскому поводу, – протянул светловолосый, показывая забинтованную ладонь. Все-таки он пошел к медсестре, и та разрешила ему уйти с уроков. – Меня больше интересует, почему тебя там не было. Чувствуя себя как в собственном доме, Антон пошел в сторону кухни и, поставив чайник, стал искать кофе. Екатерина сняла пальто, которое уже успела надеть, и пошла за другом. Все-таки она была рада его приходу. А в школу все равно не хотелось. – Настроения не было, – пожала плечами, зная, что Антон ее поймет. Тот ненадолго задержал свой взгляд на ее теле, подмечая потрескавшиеся губы и синяки под глазами. Но, быстро отвернувшись, стал высыпать кофе в две кружки. – Ну, тогда как насчет пойти на вечеринку сегодня? Илья пригласил меня с Оксаной. Не знаю, с чего, но без разницы. Сказал, можем позвать еще нескольких людей. Подумал, нам стоит поменять обстановку. Если что, всегда можем уйти и пойти ко мне покурить травку, – предложил Антон, вспоминая все те сообщения одноклассника. Ему было все равно, где провести время. Лишь бы не возвращаться домой. – Почему бы и нет, – согласилась девушка, включая музыку по всей квартире и беря кружку с только что заваренным кофе, пошла в гостиную. Антон же внимательным взглядом проводил ее, замечая, с каким трудом ей дается каждое движение. – Ты же знаешь, что умираешь? – беззаботно, без каких-либо эмоций. Просто ради интереса. Екатерина развернулась и, посмотрев прямо в зеленые глаза, хмыкнула: – Как и все мы каждый гребаный день.***
У Арсения было только три урока сегодня и, проводив последний класс за дверь, он устало сел на стул, прикрывая глаза. Он уже давно забыл, что такое спокойный сон, а теперь и головная боль прибавилась. Достав из сумки фляжку, он открыл ее и сделал глоток. Алкоголь обжег горло, отрезвляя от воспоминаний. Может ему и правда не лезть к этому ребенку? Не смог спасти самого близкого человека. Так как сможет помочь этому? Телефон зазвенел и, недовольно подняв звонок, Арсений чуть не грохнулся со стула, услышав голос друга: – Сука ты, Арс, конечно, но я узнал о твоем пареньке кое-что. – Ну? И? Не томи, Паш… – А ты не ерничай… В общем, там много всего, но, Арс, думаю, тебе не стоит в это лезть. – Паш, – Арсений был уже на взводе. Его честно бесила эта глупая манера друга тянуть все. – Ладно, ладно… Слушай, Арс, тут такое дело… Он потерял почти всю семью… В пожаре восемь лет назад…