✾✾✾
Тик. Так.Тик. Так.
Абсолютная тишина. Стук хода настенных часов. Тик. Так.Тик. Так.
«Тик-так, Томми!»
Резкий поворот шеи сопровождается еле слышным хрустом. Подъём, шаг, ещё шаг. На стол попадают пролившиеся мимо стакана капли жидкости, но ему совершенно наплевать на это. Сосуд немного трясётся, когда его быстрым движением отрывают от поверхности, и это не может не раздражать ещё больше. Тик. Так.Тик. Так.
Три поспешных глотка — и стакан пуст. Горячий огневиски протяжно стекает по горлу, буквально прожигая его изнутри, но этого слишком мало. Ему нужно выпить в четыре раза больше, чтобы переключить своё внимание с бури в своей голове. А у него там не буря. У него там настоящая преисподняя ада. Тик. Так. Мысли, идеи, голоса атакуют его разум одновременно. Десятки, сотни, тысячи криков наносят и наносят свои удары маленькими невидимыми ножами по его голове, разрушая барьеры, преграды, состояние…Тик. Так.
«Ты сходишь с ума, Томми!»
… и все они говорят её голосом. Смеются над ним, скалятся, как это умеет делать только она, и издеваются.«Время идёт, а ты всё ещё не разгадал детскую подсказку. Скажи мне, милый, ты правда настолько жалок?»
«Ты приехал в другую страну и впервые за очень долгое время почувствовал себя обычным ничтожеством. Прямо как в детстве, прямо как в приюте… Каково это? Вернуться на самое дно?»
«Ты так уверенно строишь из себя аристократа и великого человека, но кто ты на самом деле такой, Томми? Ты не знаешь? А хочешь, я расскажу тебе?»
«Ты совершенное ничто. Очередная пылинка в истории. Тебе каждый час приходится доказывать, что ты принадлежишь другому миру. Но так ли это на самом деле?»
«Ну давай же, давай! Ты же прекрасно понимаешь, о чём я тебе говорю… ты прекрасно знаешь все эти ощущения…»
«И он ещё называет себя Тёмным Лордом, Повелителем!..»
«Ты смешон, Реддл. Смешон и ничтожен. Ты никогда ничего не добьёшься, потому что ты просто…»
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять. Колокол пробил ровно десять раз. Значит, время отбоя. Должны постучать прямо… Дверь открылась, и три человека поспешно вошли в комнату. — Милорд, мы… »…пришли», хотел договорить Абраксас, но был прерван резко поднятой рукой Хозяина. Тот стоял спиной к зашедшим пожирателям, напротив стола, и выглядел плохо. Очень плохо. Его рубашка была помята, фирменный жилет школы немного съехал набок. Видимо, он так и не сменил школьную форму после конца занятий, что наводит на тревожные мысли: лекции закончились больше шести часов назад. Его волосы были слегка мокрыми, голова опущена. Как только Малфой заговорил, Реддл взмахнул левой рукой, в которой находилась его палочка, и дверь за слизеринцами закрылась, а маленькая, еле чувствительная волна магии дала понять, что на комнату наложили «Силенцио». Том медленно повернулся, и хвала Святому Салазару, если они смогут выползти из этого помещения сегодня живыми. Верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, с чёлки падают редкие капли прозрачной жидкости. Долохов видел Тома в похожем состоянии когда-то давно и предпочёл бы никогда не вспоминать. А вот Лестрейндж и Малфой… — Месяц, — каждое слово вылетало из рта Реддла тяжёлой пощёчиной, если не кулаком. — Целый месяц прошёл с первого этапа этого чёртового турнира и никто, никто из вас не соизволил поднять даже мизинец, чтобы выполнить хоть какое-нибудь ничтожное поручение, с которым смогла бы справиться даже грёбаная грязнокровка! Его чёрные лаковые туфли медленно расхаживали перед слизеринцами, пока те не смели отрывать от обуви взгляда. Никто не решался посмотреть Повелителю в глаза. Словно провинившиеся щенки, которые съели любимую игрушку хозяйского ребёнка и теперь ждут наказания за свой поступок. Забавно, что эти «щенки» даже близко не смогут предположить, что именно их ждёт. Сегодня все их ночные кошмары переродятся в реальность, и имя им будет Гнев Лорда Волан-де-Морта. И Том обязательно проследит, чтобы всё прошло именно так, как они бы этого никогда не захотели. — Для чего вы сюда приехали? — он продолжал расхаживать взад и вперёд, словно репетируя гневную и давно подготовленную речь. Или же вовсе не замечая никого в комнате. — Нет-нет-нет, — левая, чуть дрожащая от напряжения рука, взметнулась перед лицом Реддла, а вытянутый указательный палец делал отчаянные попытки помочь хозяину подобрать правильные слова. — Для чего вы здесь оказались? — Чтобы помогать и служить вам, Милорд. — ТАК КАКОГО ЧЁРТА ВЫ ЭТОГО НЕ ДЕЛАЕТЕ?! — Резкий ответный крик Повелителя заставил каждого в комнате невольно вздрогнуть. Право, за ними смешно наблюдать со стороны. Эти глупцы смели надеяться на что-то хорошее, служа Лорду Волан-де-Морту. Буквальному антониму слову «добро». — Что заставило вас подумать, что вы можете расслабиться? Что заставило вас решить, будто с началом турнира дела Пожирателей Смерти вышли на второй план?! Лестрейндж! Рудольфус сразу опустил глаза, когда, подняв голову, увидел, что Том смотрел прямо на него, хоть и стоял от того на достаточном расстоянии. — Почему в один обычный восхитительный день в ходе простого разговора с госпожой Кутеской я получаю буквально насмешку с её стороны и совет о том, к кому мне стоит обратиться, чтобы сделать из вас «нормальных шпионов»?! — Н-но… это невозможно, — глаза Лестрейнджа начали хаотично бегать от Долохова к Лорду, ища помощи у первого и пощады у второго. — Она совершенно точно не могла заметить нас, когда…«Мои псы куда лучше обучены, раз ты до сих пор не догадался, Томми»
Неожиданный взмах палочки, быстро высеченная руна в воздухе — и на щеке у Лестрейнджа появилась глубокая рана до губы, которая мгновенно заставила парня зашипеть от боли и автоматически прислонить руку к порезу. Медленные шаги Тома совершенно не совпадали с ритмом перепуганного сердца Рудольфуса, когда тот подходил к нему почти до неприличия вплотную. Глаза взбешённого Лорда не обращали внимания на дёргающуюся нижнюю губу и расширенные ноздри парня напротив, потому что они испепеляли взглядом только что созданный разрез. Правая рука по своей воле приблизилась к раненой щеке, а указательный палец выпрямился, заставив не на шутку испуганного Лестрейнджа замереть, пытаясь унять неконтролируемую дрожь тела. Том медленно прикоснулся к порезу, игнорируя задержку дыхания тела напротив, и с силой, неторопливо, вдавил ноготь в глубокую рану. Он всё глубже и глубже пытался проникнуть под кожу, пока из разреза не хлынула маленькой струйкой кровь. Чистая кровь. Такая редкая, ценная, красиво переливающаяся кровь… её капли так завораживающе меняли свой окрас на свету, играя целой палитрой бордовых оттенков… А её вкус… Вкус магии. Мощи. Контроля. Превосходства. Не-за-бы-вае-мый в своей чистоте. Наверное, чувствовать, как она льётся внутри своего тела, всё равно что чувствовать себя полубогом. Интересно, какого она оттенка у Кутеской? Необычного, это точно. В этой девушке не было совершенно ничего обычного. Том даже не удивился бы, если в её крови мерцали какие-нибудь серо-голубые блёстки. Она раздражающе манила своей загадочностью, и что бы парень ни делал, ответы отходили от него всё дальше и дальше. Он будто запутался в большом клубке ниток и никак не мог найти его конец, чтобы начать развязываться. А вкус… О, вкус был бы таким кислым, что казался сладким. Как после многочасовой пробежки, когда пульс отбивал бешеный ритм венского вальса, а лёгкие, не привыкшие к такой нагрузке, не поспевали работать с поступающим кислородом. Он бы взрывал вкусовые рецепторы на языке и прожигал нёбо, вот какой у неё был бы вкус. А то, что сейчас стекало по указательному пальцу Реддла, было драгоценным, но не таким же желанным. Том сделал пару медленных шагов назад, взмахом руки очистил себя от красных капель, направил свою волшебную палочку на парня напротив и спокойно, даже уверенно, сказал лишь одно слово: — Круцио. Кулаки Рудольфуса сжались до белых костяшек, на лбу появилась пульсирующая синяя вена, а танец судорог мышц был виден даже сквозь белую рубашку молодого человека. Его трясло. Капилляры на глазах лопались. Сильно сведённые скулы, казалось, вот-вот просто сломаются пополам от напряжения… но он не кричал. Он прикладывал неимоверные усилия, чтобы не закричать, задерживая дыхание. Ну как неимоверные… с каждым разом это становилось делать всё легче и легче. Всё же очень многое приходит с опытом. Когда глаза Лестрейнджа начали закатываться, а лицо краснеть, его каратель опустил палочку, отменяя проклятье, из-за чего провинившийся слизеринец сделал глубокий судорожный вздох и почти упал на колени. Однако вовремя подхвативший его Малфой не допустил этого, тем самым привлекая к себе внимание Господина. — Абраксас. Вышеупомянутый молодой человек тут же отвернулся от Лейстрейнджа, сглотнул и поправил фамильный перстень на правой руке, боясь поднять взгляд на Повелителя. — Мой Лорд, — собравшись с силами, блондин заговорил. — Насколько вам известно, мне было поручено найти информацию о Кире Кутеской, ученице факультета Перуна, с которой у вас была возможность провести пару бесед. — Не по делу. Слишком долго тянет. Играть с нервами Милорда — всё равно что играть с огнедышащим драконом, который болен простудой и ненавидит людей. — Если мой Повелитель прикажет, я с удовольствием озвучу всё нарытое про данную особу. Для начала, Кира учится в выпускном классе, как я уже упоминал, на факультете Перуна. Выпускники данного отделения обычно делают акцент не столько на магию, сколько на знания и оружия, поэтому… — Семья, Малфой, — сквозь зубы прошипел Реддл, испепеляя взглядом собеседника. — Мне нужна информация о её семье и родословной, а не другая брехня, которую сможет мне рассказать даже Лестрейндж после припадка от непростительного. Тяжёлый тревожный вздох Малфою не удалось подавить, из-за чего его руки быстрее начали теребить фамильный перстень. Верный признак того, что кто-то очень нервничал. И, признаться, Абраксаса вполне можно понять, потому что про семью обсуждаемой колдуньи он не смог узнать буквально ничего. — Милорд, поймите, здесь явно кто-то замешан! Я даже отправил письмо своему отцу, чтобы он при удобном случае посмотрел какую-нибудь информацию про чету Кутеских, но он совершенно ничего не нашёл! Как будто таких людей вообще никогда не существовало! А эти грёбаные русские ученики не сказали мне ни слова про ведьму! Либо меняли тему разговора, либо просто игнорировали, будто это нормально. Никогда не пойму их менталитет, но это действительно какая-то просто немыслимо абсурдная ситуация… Звук разбившегося об пол стакана заставит говорящего замолчать. Реддл опустил трясущуюся руку и снова посмотрел на Малфоя, но на этот раз разъярённым взглядом. Всем всё стало понятно без слов, поэтому никто не удивился, когда на Абраксаса наставили палочку. Том слегла склонил голову к вытянутой руке и прищурил глаза: — Позвольте мне продемонстрировать мой новый эксперимент, дорогие друзья. Диффоментум! Малфой испуганно застыл, не в состоянии двигать телом. На его белоснежной рубашке, рукава которой прятались под бархатным тёмным пиджаком, стал проявляться сложный бордовый узор. Его линии начали распространяться по груди в разные стороны, разрезая как плоть, так и рубашку. Слизеринец громко дышал сквозь зубы, но когда Реддл слегла повернул палочку, делая порезы более глубокими, Абраксас не выдержал и закричал. Громко. Звонко. Больно. Интересно, она бы так же кричала? Или не кричала бы вовсе? Женский смех снова начал колотить по ушам Тома, кружа его голову, поэтому ему пришлось прикрыть глаза. А потом всё резко пропало, наступила звенящая тишина, разрушаемая чьими-то тихими и резкими полувздохами. И когда он открыл глаза, то разглядел в кромешной темноте хрупкий женский силуэт в позе эмбриона. Её силуэт. Кира лежала, согнув колени и почти свернувшись калачиком. Каждый вдох сопровождался хрипом и сдерживаемым через раз кашлем. Её распластавшиеся на полу волосы медленно впитывали бордовую жидкость, которая постепенно распространялась по всему пространству. Её кисти, плечи, ляжки были в глубоких порезах, но кровь сочилась только из живота, который девушка инстинктивно пыталась прикрыть рукой. За попыткой вдохнуть больше воздуха последовал тяжёлый болезненный кашель, и на губах появилась кровь. Одна капля, скатившись по оставленной зубами ранке, направилась прямо к полу, оставив кровавый след в правом уголке губ. Она была прекрасна. Она была эталоном красоты. Она лежала у его ног. Разодранная, бессильная. Она не могла сделать что-то безумное и непредсказуемое, она не могла раздражающе ухмыльнуться ему в лицо, она не могла выбесить его своими словами или действиями. Униженная, уничтоженная морально и физически им, Томом Реддлом, Лордом Волан-де-Мортом. Боль от тесноты в штанах не могла больше не давать о себе знать, потихоньку возвращая в реальность, а что-то пищащий голос Лестрейнджа заставил Реддла резко открыть глаза. Вряд ли он когда-нибудь думал, что мысленно расстроится из-за того, что видел перед собой Малфоя, а не Кутескую. — М-мой Лорд, — голос Рудольфуса предательски, но еле заметно дрожал. Оно и неудивительно: от неизвестного остальным проклятия Малфой упал на пол без сознания. Через рубашку всё ещё сочилась кровь, лицо было непривычного зелёного цвета… Оставалось только надеяться, что у него всё ещё бьётся пульс. — Также мне и Антонину было поручено изучить материалы про Виктора Цыганцова и Николая Вольвского, — Лестрейндж постоянно поглядывал на Долохова, ища поддержку в своих словах, но русский не обращал на него никакого внимания. Он смотрел в пол, ни на что не реагируя, и почти незаметно дрожал, будто от холода. Будто его здесь вообще не существовало. — Нам удалось найти информацию про их семьи. Если Повелителю будет угодно, м-мы доставим вам завтра же с утра каждый найденный нами секрет в письменном виде. Но так как вас интересовали их родословные, я осмелюсь их озвучить прямо сейчас. Обе семьи — известные в своём окружении чистокровные маги. Их наследники все до единого служили в Советском Министерстве Магии. Вам, возможно, известен Всеволод Вольвский — знаменитый драконолог, возродивший, как тогда думали, давно потерянную породу Северно-горных огневых. А Евдокия Цыганцова, тётя Виктора, если верить школьным записям, лучше всех была предрасположена к применению чужой магии. Она могла не просто «воровать» её у других существ, но и вселяться в них и мысленно управлять их телом. Данный дар является невероятной редкостью, поэтому советские власти, прознав о ней, тут же схватили тогда ещё юную девушку и стали проводить на ней опыты, в результате чего лишили её возможности иметь наследников. Однако общество не покидает надежда на то, что эта способность также передалась по генам детям брата Евдокии, отца Виктора. Так что на четверокурснике висит тяжёлое бремя ожидания от всего мира. Может быть, Господин хотел бы узнать что-нибудь конкретное? Тишина, продлившаяся всего десять секунд, показалась Лестрейнджу десятиминутной. Когда же её перервала громкая ухмылка Повелителя, слизеринец мысленно выдохнул, выпустив всё внутреннее напряжение. Зря. — Инкарпнео. Незаметные верёвки обвились вокруг шеи Рудольфуса, сильнее и сильнее закрывая его дыхательные пути. Каждая попытка сделать вдох заканчивалась ещё большим удушьем. Когда парня начали покидать силы, он упал на колени, раздирая свою шею руками в отчаянной попытке отхватить хоть малейший кусочек воздуха. Последним, что он смог отличить от тёмных пятен перед своими глазами и сильно бьющимся сердцем, перекрывавшим барабанные перепонки, был силуэт Лорда и его еле различимые слова: — Никогда больше не смей перебивать меня. Том стоял прямо перед Лестрейнджем, слегла наклонив свой корпус, когда буквально отчеканивал слова. Затем он одним резким движением схватил голову слизеринца и со всей силой припечатал его лоб о своё колено, тем самым окончательно лишив Рудольфуса сознания. Два ещё дышащих тела на полу. Возбуждённый (не только) от злости каратель. И рядом стоящая полуживая статуя. Отличный выдался вечерок. — Ты как-то подозрительно тих, Долохов, — заговорил Реддл, поправляя штанину на ноге. — Даже для себя. Встряхнув кисти рук, будто те затекли или просто испачкались в чём-то противно грязном, Том испытующе посмотрел на оставшегося собеседника, а затем, словно затаившись, начал делать медленные шаги в его сторону. Подойдя вплотную, молодой Волан-де-Морт слегка поднял голову, чтобы поймать взгляд Долохова. Физическое возвышение Антонина над Томом не мешало Тому возвышаться над Антонином морально. Последний, не торопясь, будто изучая свою жертву, приставил волшебную палочку к его кадыку. Прямо как когда-то это делала она. Том выкинул эту мысль, на мгновение сильно зажмурив глаза и тряхнув головой. Его палочка тут же начала давить на горло русского, медленно скользя вверх, к подбородку, чуть приподнимая его. — Может, хотя бы ты сможешь порадовать своего Господина? Глаза русского закрылись, ноздри с едва слышным шумом выпустили воздух, а пальцы рук незаметно хрустнули. — С момента нашего уезда из Британии я не получил ни одной весточки о последних делах Грин-де-Вальда. Франция постепенно начала робко оправляться от мимолётного визита его приспешников, потому что даже самые ярые фанатики прекратили свои террористические налёты на мероприятия. Моему отцу близкий друг семьи, работающий наверху, по секрету сказал, что Министерство в напряжённом состоянии, и считает, что Грин-де-Вальд покинул Европу, — на последних словах холодная уверенность Антонина переросла в еле заметную настороженность. С одной стороны, Долохов раздобыл всю возможную информацию. Но с другой, это совершенно не то, чего так сильно жаждал его Лорд. Тёплое, с сильными нотками алкоголя дыхание напротив стало медленно отдаляться, слегка покачивая головой из стороны в сторону. Тихий смех разрезал пугающую тишину помещения. Безумный, устрашающий и уставший одновременно смех. Том резко повернулся на каблуках и направился к столу, вернув хладнокровие и чёткость своему голосу: — С этого момента ты в ответе за каждое действие этих двоих, — слегла сползшие рукава были снова закатаны быстрыми и равномерными движениями. Только набухшие вены на руках выдавали напряжённость тела Реддла. — За каждый их косяк отвечать будешь именно ты, — в хрустальный стакан ручьём полилась новая порция соблазнительно горячего напитка. — Кто-то следит за нами, и вы обязаны их вычислить, — глаз дёргнулся, когда пару капель огневиски попали на стол, но Долохов не мог этого заметить: Повелитель всё также стоял к нему спиной. — И скоро я ожидаю пополнения в наших рядах. Будь к этому готов. А сейчас иди. Ты свободен. Реддл, наконец, повернулся лицом к сокурснику, облокотившись бедром и левой рукой на угол стола. Жидкость стремительно обжигала его горло, пока его взгляд сжигал слизеринца напротив. Склонив голову набок, парень добавил: — Не расстраивай меня, Ан-тош-ка. Тяжело перенося психологическую пытку от Лорда, Долохов всё же аккуратно стрельнул взглядом на рядом лежащие тела. Тела. Даже не однокурсники. Именно это первым пришло тому в голову: тела. Насколько же быстро человечность уходит на задний план, когда на переднем стоит Том Марволо Реддл. — Оставь их, — повелительный голос вытащил его из гипноза, возвращая к устрашающей реальности. — Мы с ними ещё не закончили. Пару секунд колебаний, нервных взглядов и сжатых кулаков — и Долохов покинул кабинет, не оглядываясь. Когда дверь мерзостно скрипнула, оповещая о его уходе, Том посмотрел на Лестрейнджа с Малфоем и судорожно прикрыл глаза, чтобы только снова вспомнить её. Лежащую и скорчившуюся прямо у его ног девушку, что тряслась от болезненных спазмов. Такая беспомощная, маленькая и до безумия красивая. Левая рука Лорда самостоятельно опустилась к брюкам, а правая медленно направила волшебное древо на сокурсников. Закричать. Ему нужно было, чтобы она закричала.