Arrow

      Галф не знал, что ему делать, наблюдая, как его отец отправляется в путешествие в Дельфы с частью их слуг. Кошмар, приснившийся старому королю в то утро, заставил его решиться обратиться за помощью к знаменитому оракулу храма Аполлона. Галф раздраженно вздохнул, когда его сестры бросили на него горькие взгляды. Хотя отец их был прозорливым и надменным, он также был стар. Длительные поездки были опасны для него, и Галф был уверен, что его сестры не могли не беспокоиться о его здоровье. Из-за сна о Галфе их отец рискнул отправиться в долгое путешествие, надеясь, что найдется способ спасти его. Галф не хотел причинять кому-либо беды. Даже если у него была изрядная доля опасений по поводу отца, он все равно любил его. Он будет убит горем, если с ним случится что-нибудь плохое.       Чья-то рука мягко похлопала его по плечу.       Он обернулся и увидел, что его мать грустно улыбается ему — добрые глаза, подобные лани, которые он унаследовал от нее, заставили его слегка улыбнуться. — Не переживай, — промолвила она. — В последнее время у твоего отца было много забот, вот и все. И твои сестры беспокоятся о его здоровье. Принятие длинных очередей людей в вашем храме сказывается на здоровье каждого, особенно вашего отца. Возможно, внешне это не так заметно, но у него тоже были нелегкие времена.       Галф мрачно отвел взгляд.  — Как бы я хотел, чтобы это прошло, — с горечью пробормотал он.       С самого детства он ненавидел внимание, которое привлекала к нему его внешность. Конечно, поначалу ему это нравилось, но по мере того, как все больше людей замечали его, все больше людей также начинали следить за каждым его движением. Они обсуждали его внешность, то, как он одевался, как ходил, как говорил, и сравнивали его с друзьями и даже с его собственной семьей. Галф потерял много друзей из-за того, что люди уделяли ему особое внимание. Они судили его сверстников до такой степени, что отпугивали их.       Некоторые пытались подружиться с ним только для того, чтобы получить долю его славы.       Затем последовали сравнения его родными. Его часто сравнивали с его старшими сестрами — насколько он был красивее, насколько более значимым был он как сын и насколько более способным он был как наследник.       Галф вспомнил, как в детстве сестры защищали его от людей, которые пытались причинить ему боль. Но по мере того, как они становились старше и все больше людей открыто выражали свое недовольство внешностью и достижениями его сестер по сравнению с его собственными, они постепенно стали от него отдаляться.       Его старшая сестра, которой он восхищался, унаследовала качества лидера, которыми обладал их отец. Она была замужем за старым богатым королем соседней земли. Галф знал, как сильно она мечтала унаследовать трон их отца, но из-за того, что Галф родился, все надежды на то, что она когда-либо сделает это, были уничтожены. Ее отдали королю в обмен на хорошие отношения. Она вышла замуж за старика, который ей даже не нравился, и ей было поручено подарить ему наследника. Его вторую сестру в значительной степени постигла та же участь. Как и ее старшая сестра, она обладала качествами хорошего лидера и заботливым сердцем их матери. Она преуспела бы в государственных делах. В конце концов, поскольку Галф родился и был провозглашен официальным наследником, ее выдали замуж за старого богатого торговца, которого она никогда раньше не встречала, в обмен на хорошие отношения.       Все, о чем они заботились, было отнято существованием Галфа. А поскольку очередь верующих в храме Галфа непрерывно росла с каждым днем, даже похвалы их женской красоте были исключены. — Лучше бы я вообще не родился, — пробормотал Галф. — Не говори так, — сказала королева, нежно сжимая его руку. — Ты — дар. Мы так долго ждали тебя, вот почему ты на восемь лет моложе своей старшей сестры. Ты был дан нам не просто так.       Галф горько усмехнулся. — Чтобы лишить счастья моих сестер? — спросил он. — Вовсе нет, — ответила королева. — Я уверена, что, как и великий Одиссей, ты был рожден для великого приключения. Возможно, растущее число последователей в твоём храме — только начало. Или, возможно, твое путешествие начнется, как только ваш отец вернется из Дельф. Тем не менее, никогда не думай, что ты родился, чтобы отнять чье-то счастье. Тебя любят. Твои сестры могут вести себя с тобой грубо, но я знаю, что в глубине души они любят тебя и не хотели бы, чтобы с тобой случилось что-то плохое.       Галф грустно улыбнулся ей. Хотя ее слова и утешили его, они мало что сделали против чувства вины и жалости к себе, которые он испытывал. Это не меняло того факта, что его дальнейшее существование создавало еще больше трудностей. Хотя в храме ему поклонялась длинная очередь женщин, ни одна из них не хотела выходить за него замуж.       А быть наследником и королем означало, что он должен был иметь детей, чтобы поддерживать королевский род.       Даже если его отец найдет способ спасти его от жестокой судьбы, которую он видел во сне, Галф все равно приведет их королевский дом к вымиранию, если кто-нибудь не отдаст ему свою руку в браке.

___________________

      Пифия медленно поднялась из кристальных вод Кастальского источника; ее светлая кожа блестела под золотыми лучами солнца. Она вытерла лишнюю воду с лица, чувствуя, как ветерок приносит прохладу её коже. — Пифия, — услышала она знакомый голос, тихо прошептавший ей на ухо. — Я принес тебе видение. Передай его королю, который будет искать твоего совета по спасению своего единственного сына.       Пифия открыла свои серые глаза в знак покорности — массивные каменные формы Касталийского источника внезапно сменились темной декорацией. Она обнаружила, что стоит на земле, покрытой пеплом. На горизонте возвышалась гора, извергающая огонь и пепел на фоне молний великого бога Зевса. Сквозь грохот земли она услышала рычание зверя, поднимающегося из Тартара. Он выполз из устья горы, выкрикивая имя.       Видение сменилось туманом, и она обнаружила, что стоит на развалинах храма, которого раньше не видела. Зверь гордо стоял над обломками — его змеиные конечности были испачканы кровью и пеплом. Она обернулась и увидела, что весь город охвачен пламенем. — Моя невеста,  — прорычал зверь. Пифия взглянула на великана, заметив, как его острые темные глаза были прикованы к углу развалин храма. Она проследила за его взглядом и увидела рыдающего молодого человека в испачканном пеплом белом хитоне. Его темно — каштановые волнистые волосы были покрыты пылью, а красивое лицо было испачкано грязью. Его руки были в крови, а по щекам продолжали течь слезы. Змеиные конечности зверя скользнули к нему, крепко обхватив его, прежде чем оторвать от земли. Зверь открыл свою большую пасть и проглотил молодого человека целиком.       Видение снова переместилось, чтобы показать тропинку, ведущую к утесу, возвышающемуся над горой, которая извергала огонь. По сравнению с предыдущим видением там все казалось ярким и мирным. Она почувствовала, как легкий ветерок прошептал ей на ухо имя, а шорох земли под босыми ногами превратился в гул.       Пифия снова открыла глаза, увидев янтарный каменный лик Касталийского источника. Она полностью поднялась из воды, прохладный ветерок обнял ее обнаженную фигуру. Она подошла к краю воды и позволила служителям храма одеть ее в пеплос. — Сегодня мы примем короля, — объявила она. — Убедитесь, что он сделал надлежащее подношение, прежде чем войти в зал.

_________________

      Отец Галфа нахмурился, глядя на только что убитого черного ягнёнка в своих руках. Каждый, кто хотел получить аудиенцию у Пифии, избранного оракула Храма Аполлона в Дельфах, должен был принести целый список жертвоприношений: ветви священного дерева Аполлона, деньги и черного барашка. Правитель приказал своим слугам нести лавровые ветви и деньги, в то время как он держал в руках жертвенного ягненка, так как он искал совета Аполлона.       Осмотрев их подношения, служитель храма провел их в зал, где Пифия — красивая женщина с темными длинными волнистыми волосами — сидела на высоком трехногом котле.       Отец Галфа почувствовал, как по спине пробежали мурашки, пока ее острые серые глаза наблюдали за ним.  — В-великая Пифия, жрица, избранная великим богом солнца Аполлоном, — начал он. — Я нуждаюсь в твоём совете. Я приношу тебе лавровые ветви, золото и эту жертву, что лежит в моих руках. Взамен я прошу у тебя совета по поводу сна, предрекающего недобрую судьбу моему сыну.       Пифия кивнула служителям храма, чтобы они приняли подношения. Один из них дал Пифии ветви лавра, чтобы она подержала их. — Славный красавец, — начала Пифия, рассматривая лавровую ветвь. — Твой сын. — Да, великий оракул, — гордо ответил отец Галфа. — Мой сын известен по всей стране своей красотой, соперничающей с красотой богини Афродиты. — Тебя ждет несчастье, — продолжала Пифия. — Прекрасный принц. Дым. В Тартаре. Лежит спящим. Разрушительный. Тифон.       Отец Галфа замер. Он вспомнил свой кошмар — его город в пепле и титан со змеиными конечностями, поднимающийся со злой горы, выкрикивая имя Галфа. — Сдавайся, покорись, — продолжала Пифия. — Брак. Прекрасный принц. Тифон, проснись. Оставь повсюду пепел. Великий траур.       Отец Галфа вздрогнул. Галф должен был жениться, если они хотели предотвратить кошмар, но никто не хотел выходить за него замуж. Несмотря на соблазнительную красоту его сына, ни один мужчина, ни одна женщина не могли вынести мысли о том, чтобы провести с ним свою жизнь или подарить ему ребенка. — Великий оракул, умоляю тебя, — встревоженно взмолился отец Галфа, опускаясь перед ней на колени. — Красота моего сына божественна. Ни один смертный не смеет претендовать на него. Должен быть другой способ предотвратить эту злую судьбу!       Пифия посмотрела ему прямо в глаза.  — В облаках священных, — начала она. — Лежит подобный зверю, божественный. Предложи его, своего принца. Получите мир. Сделка.       Глаза короля расширились от паники. Он должен был предложить своего сына другому зверю, чтобы избежать уничтожения?! — Великий оракул, ты просишь меня послать невинного мальчика — моего единственного наследника и единственное будущее моего королевства — выйти замуж за другую тварь?! Конечно же, должен быть способ исправить это, не потеряв его! — Сдавайся, покорись, — ответила Пифия. — Прекрасный принц, один. Северная гора, край утеса. Подари зверю невесту. — Нет, великий оракул, умоляю тебя, — причитал отец Галфа, отчаянно пресмыкаясь на каменном полу. — Я не могу потерять моего единственного сына, моего наследника, мое будущее. — Жди несчастья, — промолвила Пифия. — Семь дней, гордый король. Сдавайся, покорись. Сын или земля — выбор за тобой.       Затем она помахала перед собой веткой лавра, тем самым показывая, что аудиенции окончена.       Служителям храма пришлось наполовину тащить отца Галфа, который беспомощно рыдал на коленях перед оракулом.

____________________

      Галф помог своей матери и сестрам принести дары к алтарю в честь Артемиды. Это был первый день его свадьбы со зверем, которого он никогда раньше не видел. Это было неслыханно, чтобы с мужчиной обращались как с невестой, не говоря уже об официальном браке с божественным зверем. Но, следуя совету оракула, его отец приказал завершить свадьбу в течение семи дней, чтобы избежать неминуемой гибели их королевства.       Затем его попросили сесть на стул, а мать отрезала ему прядь волос. Его сестры вознесли ее на алтарь, где она была сожжена с молитвами, возносимыми богине Артемиде.       Затем они поднесли дары Гере, покровительствующей благополучному браку, и воздали молитву о здоровых детях Афродите. Они не были уверены, как это сработает со зверем, но все равно сделали это в рамках свадебной традиции.       На следующий день Галфа искупали в источнике и облачили в белое развевающееся одеяние для свадебной процессии. Он уже собирался надеть красно-желтую вуаль, которая закроет его лицо, когда мать крепко обняла его, издав болезненный всхлип.       Все строго следовали свадебным ритуалам, изо всех сил стараясь не сломаться перед ним. Свадьбы всегда были праздником, и все же его свадьба была больше похожа на похороны. — Все в порядке, мама, — заверил Галф, в последний раз обнимая ее в ответ и сдерживая слезы. — Все будет хорошо. — Сын мой, — со слезами на глазах причитала мать, уткнувшись ему в грудь. — Мой добрый, прекрасный, невинный сын, прости эту хрупкую старую женщину, которая не в силах тебя защитить. — Я сам выбрал это, мама, — сказал Галф, целуя седые волосы своей стареющей матери. — Я лучше выдержу эту свадьбу, чем буду ждать, пока зверь уничтожит всё и всех. Ты поступаешь правильно, мама.       Глаза лани Галфа блуждали по его сестрам, которые тоже, по-видимому, сдерживали слезы. Они изо всех сил старались не смотреть на него, их глаза блестели в ярком утреннем свете в комнате. — Могу я обнять своих сестер в последний раз? — спросил Галф, грустно улыбаясь им.       Его сестры разрыдались и тут же обняли его и мать. Они оставались в таком положении несколько мгновений, прежде чем Галф накинул вуаль на голову.       Они пошли с ним к колеснице, ожидавшей снаружи. Отец обнял его в последний раз, бормоча убитые горем извинения. Галф принял их и обнял в ответ. Затем он глубоко вздохнул и взошел на колесницу.       Он посмотрел на своих друзей и семью с гордой улыбкой на лице, заверяя их, что все будет хорошо. После этого началась длинная свадебная процессия. Вместо нового дома она привела его к подножию горы на севере, где он должен был самостоятельно подняться на край утеса и ждать, когда его жених-зверь заявит о своих правах на него как на свою невесту.