Поворот

Шаэ проснулся ближе к вечеру – опустошенный и с мутным чувством тревоги. Все тело сигналило: «Ты слишком заспался, у тебя много работы, вперед!». И только подкинув себя на кровати, парень понял, что всё. Работа – закончена, его победили. Это было чрезвычайно странное чувство, жить после поражения. Будто ты стоишь на тонком лезвии, где шаг вправо – жизнь людей, а шаг влево – загробное царство. Он потер лицо, поморщившись, когда нечаянно задел локтем ещё не заживший шрам на руке. Смутно вспоминалось, как вчера он в запале даже не резал – рвал руки ритуальным кинжалом, чтобы вытекло больше крови. Почему не использовал для этого девственницу, просто слугу или хотя бы кошку, парень и сам до конца не понял. Вроде злой, вроде ему положено, вроде, когда один на один бился с рыцарями, убивал их без зазрения совести – а вот так, на жертвенном алтаре… не мог. Бывший властелин осторожно повел плечами – татуировка не болела, значит, последствия выплеска уже улеглись. И то хорошо. Он осмотрелся. На окне решетка, хотя помещение довольно-таки светлое – значит, его отволокли в тюремную камеру для девушек. Шаэ иногда приказывал их похитить, в основном ради выкупа или для устрашения, но содержать в плохих условиях не мог – все же, женский пол он ценил. Хоть и не особенно интересовался. Дверь, как и следовало ожидать, была плотно заперта. В шкафу ничего, кроме женских платьев, а сам он был не слишком одет. – Эй, – парень постучал в дверь, правда, без особой надежды, что его услышат – замок был довольно-таки большим и обычно около дверей темниц дежурили стражи, которые докладывали хозяину о возмущениях их «гостьи», сейчас же им взяться было неоткуда. – Мяу? – ответили, а точнее недоуменно поинтересовались из-за двери. Шаэ хмыкнул, на автомате отвечая кошке: – Мау, блин. Уж кого-кого, а кошек в замке Шаэ было в достатке. Не имея возможности разговаривать по душам с людьми, он общался с животными. С детства находил с ними общий язык – помогала врожденная эмпатия, можно было более или менее продуктивно делиться эмоциями так, чтобы это напоминало разговор. А уж когда сбежала сестра, то парень и вовсе замкнулся на пушистой братии. Когда служанки ленились, по замку начинала течь знакомая едкая вонь, но ласковое мурлыканье холодными вечерами компенсировало все недостатки. За неимением одежды – платья Шаэ презрел, – парень плотно завернулся в простыню. Хотя бы, стало не так прохладно, а вечера в замке были пока не очень-то теплыми, и можно было перемещаться по комнате. Еды в комнате не обнаружилось, воды, к сожалению, тоже. Ну, разве что в вазе с цветами – цветы периодически меняли, а воду подливали, на случай, если неожиданно появится новая девица, но этот вариант мага не устроил. Время шло, а вот Эрик ему, к сожалению, не вторил. Шаэ почувствовал, что начинает замерзать, но в кровать не полез из принципа. Взамен уселся на подоконник, поглядывая на темнеющие в низине верхушки деревьев – замок был на холме и с той стороны, куда выходили окна тюремных комнат, был густой и широко раскинувшийся лес. За природой Шаэ мог наблюдать часами, он застывал, завороженный прекрасным видом, и если раньше у него почти никогда не выдавалось времени для этого, то теперь – сколько угодно. Даже больше чем было нужно, сказать по правде. «Может, он меня запер здесь и ушел?», – пришла в голову сумрачная мысль. «Да ну, – прикинул Шаэ. – Не мог же он меня поиметь и оставить на такую мучительную смерть» «А может он ужаснулся твоей похотливости и решил, что мучения перед смертью хоть как-то очистят твою заскорузлую душонку?», – ехидно прокомментировал слабые надежды Шаэ внутренний голос. «И ничего она не заскорузлая», – вяло поотбивался от самого себя парень. «Ага, – радостно подхватил тему внутренний голос. – Не заскорузлая, зря я тебе комплимент сделал. Она у тебя грязная, противная и склизкая, самое то, очищаться перед смертью вынужденным суровым постом. Скажи спасибо, что ночной горшок не отобрал!» Шаэ нервно покосился на кровать, горшок под ней действительно был, правда как его выливать если на окне решетки – было неизвестно. От мрачных дум, в которых фигурировали мысли об обходе собственного заклинания против магии, наложенного на решетку, парня отвлекла заскрипевшая дверь. Оказывается, Эрик его всё же не бросил, просто забыл на какое-то время. – О, уже проснулся, – мужчина был бодр и доволен жизнью, не иначе как на замковую кухню уже успел набрести. Шаэ только подтянул ноги на подоконник, делая вид, что ему и тут очень хорошо. – Слезай, придурок. Простудишься, – рыцарь с легкостью стащил мага с подоконника и небрежно сгрудил на кровать. На парня полетела рубашка, за ней приземлились и штаны. А ещё, почему-то, рядом упала сковорода. Одевшись, Шаэ недоуменно посмотрел на кухонную утварь. – Это не шляпа, – ехидно ухмыльнулся Эрик. – Я проголодался, думаю, ты тоже. Давай-ка на кухню, пожаришь нам чего – запасы то у тебя имеются наверняка. – Я не умею, – растерянно возразил маг. – Дело нехитрое, научишься, – отмахнулся рыцарь. – Я проконтролирую, чтоб ничего не сжег. Давай-давай, а то ишь, расселся тут. Как реагировать, Шаэ не знал. С одной стороны, он вроде как привык справляться со всем, но с другой – готовка явно не была делом из разряда серьезных и масштабных. В итоге, в парне сработал маленький рычажок, который включал его зажатую и пугливую сторону. Происходило такое лишь в те редкие моменты, когда переживаний и волнений на долю мага выпадало слишком, и если говорить грубо – когда работал этот рычажок, то Шаэ будто выключался, делая всё, чтобы избежать непонятной для него ситуации. В детстве за такие выходки его прозвали лунатиком, хоть вытворял он это и не во сне. Если же наглядно, то он подошел к Эрику и, осторожно положив ему сковородку на колени, вышел за дверь. Ошарашенный такой наглостью, рыцарь догнал его только метров через пять, благо Шаэ и не думал бежать – шел так же медленно и спокойно. Очнулся парень только на кухне, когда ему вновь выдали сковородку и поставили перед очагом. Эрик даже не поленился сам его развести – видимо опасался доверять это своему пленнику, заметив потерянный вид последнего. Наверное, если бы Эрик пригрозил, что если Шаэ не будет готовить, то останется голодным, то парень пришел бы в себя и сам объявил голодовку, но мужчина молчал и Шаэ остался наедине со своими мыслями. Как всегда, после приступа магу стало стыдно – причем забылось даже то, что вообще-то он был пленником и по идее должен был презрительно бросать сковороду под ноги узурпатору или, хотя бы, пытаться оглушить ей оного. Недовольно отвернувшись, он обвел взглядом стол – Эрик, как оказалось, притащил продуктов из кладовой с запасом. «Ну, ничего, – подбодрил себя Шаэ. – Это не должно быть сложнее зельев, просто нужен немного другой результат, но ведь как ведут себя травки, ты знаешь». Когда они жили у деда, тот часто ставил его сестру Гвиневру к плите. Она не любила строго подчиняться рецептам, поэтому еда выходила то божественная по вкусу, то едва съедобная. Впрочем, тогда съедали всё – после учения деда есть хотелось так, будто не колдовство осваивал, а камни ворочал. Тем не менее, иногда Шаэ успевал подсмотреть, что она делает у плиты и кое-как повторить действия мог. К тому же, Эрик уже был в курсе невысоких способностей мага к искусству кулинарии, так что и разносолов явно ждать не будет, а пожарить мясо не так уж и сложно. Через полчаса ожиданий, волнений и переживаний Шаэ, их с тюремщиком ужин был готов. – А ничего так, – довольно проурчал Эрик, опустошая тарелку. – И чего врал, что не умеешь. Ты ешь-ешь, тебе мясо явно полезно. Может, хоть щеки порозовеют мальца. Осторожно попробовав дело рук своих, Шаэ пришел к выводу, что для первого раза это действительно неплохо. Колкость про бледную кожу он решил пропустить мимо ушей, в конце концов, это было признаком благородных кровей, хотя если признаться честно, то его и самого немного достало, как пугались служанки по ночам, принимая его то ли за призрак, то ли за бродящего в поисках жертвы мертвеца. Особенно подчеркивали белое лицо, от природы черные волосы, к тому же магу не солидно было обрезать их коротко, так что пришлось растить – в итоге он стал просто картинным злодеем, хоть на лубочных картинках малюй и детей пугай. Худой, бледный, волосы длинные, черные, пальцы крючковатые, а взгляд мрачный, разве что ростом не вышел. Общий образ был настолько ярким и запоминающимся, что мало кому удавалось заметить: глаза-то у парня теплые карие, пальцы от волнения сжимаются, а смотрит он скорее напугано, чем зло. Вот Эрик – другое дело. Он был олицетворением Света и полной противоположностью Шаэ. Загорелый, крепко сбитый, но видно, что и в ловкости не уступит. Глаза, правда, жесткие: холодные, синие. – И что теперь? – осторожно спросил Шаэ после еды. – Теперь, ты моешь посуду, – довольно кивнул Эрик, откидываясь на спинку стула и подтягивая себе бокал с вином. Маг хотел было обидеться, но махнул рукой, решив, что это можно сделать и потом. Плеснув вина и себе, он склонил голову на бок. – Я не о том. Почему ты меня не убил? – Хм, – рыцарь задумался, покачивая напиток в кубке. Потом ухмыльнулся. – Скажу. Потом… может быть. А пока иди воду ставь греться, и побольше давай, как посуду помоешь, я бы сполоснулся. «В принципе, ты уже ответил, – вздохнул про себя Шаэ. – Не думаю, что слуга из меня хорош, но зато бесплатный». Посуду он помыл беспрепятственно – вот что-что, а это парень умел делать. Сколько раз отмывал котел от неудачных экспериментов – не счесть. Каково же было удивление парня, когда он отправился ставить воду для мытья и обнаружил уже готовую горячую ванну, хоть и наполненную где-то наполовину, и довольного Эрика, протирающего мокрую голову. Его солнечные волосы сейчас, в мокром виде, напоминали изрядно полежавшую пшеницу, но на удивление не утратили своего завораживающего очарования. – Лезь, я уже помылся. Там чистая, не боись – не люблю эти кадушки, мне облиться удобнее. Это было… неожиданно. И окончательно сбивало с толку. Шаэ почувствовал, как начинается мигрень. Ванна только ухудшила бы дело, но отказываться от такого дара было глупо, так что маг всё же вымылся, во время процесса пытаясь хоть как-то разложить мысли. Ничего не складывалось и это раздражало. Поведение Эрика не поддавалось никаким прогнозам. Не стал убивать. Потом отымел на столе. Причем, надо признать, Шаэ это ещё и понравилось. Потом запер, но в комфортной комнате. Заставил готовить, мыть посуду, но приготовил ванну... и не стал составлять ему компанию. Единственное, чего Шаэ не терпел – было непонятное поведение. Обычно, ему не доставляло труда разгадать человека: его желания, надежды, чаянья, позже и причины его поступков. На этой благодатной почве маг уже мог делать с объектом что хотел – он уже знал, как человек поступит и когда, и мог легонько подтолкнуть его в нужную сторону, только довольно наблюдая за результатами и разве что слегка корректируя. При этом у него возникало то сладкое чувство, будто судьба человека в его руках, и он как кукловод, дергающий за ниточки – почти всемогущ. Сейчас же всё шло наперекосяк. Шаэ понял бы, если бы его убили – больше того, он уже принял свою смерть, но вдруг остался в живых. Он уже принял и даже понял роль слуги, как вдруг ему оставили горячую воду. Картина идеального черно-белого мира была прочерчена отвратительной трещиной, и всё отчетливее хотелось закричать: «Что происходит?!». Неприятно было признавать, но почему-то особенно задевали именно проявления эдакой… заботы что ли. Шаэ не мог представить её по отношению к себе. Эрик вообще, почему-то, вел себя так, будто Шаэ и не был Темным Властелином никогда. Это не вписывалось в картину даже не идеального, а просто нормального мира. Эрик должен был ненавидеть Шаэ, должен был если не убить, то хотя бы унизить и раздавить его. Должен был, обязан заставить зло страдать. «Скорее всего, он и ненавидит, просто не показывает пока», – мелькнуло у Шаэ и он, наконец, смог опустить сведенные плечи. Мысль странно успокоила. Если так, то всё вставало на свои места – возможно, рыцарь просто решил поиграться с добычей, как кошки мучают перед смертью мыша.