***
Сестры Мью и Галфа вышли замуж и родили детей, так что не должно было возникнуть шума, если бы их увидели с детьми. На самом деле претензии к тому, что у них есть дети, вращались вокруг аргументов о том, что в то время они нянчились со своими племянниками. Однако их зоркие фнанаты-шерлоки нашли доказательства для опровержения. Во-первых, ни одна из их сестер не родила недавно, а ребенок, с которым их поймали, был ребенком не старше одного или двух лет; это был возраст их племянников. И в отдельных случаях, когда были сделаны фотографии, Мью и Галф использовали детские переноски и коляску одного и того же дизайна: принт галактики с оттенками розового и синего. На первом фото, которая всплыла в твиттере и СМИ, был Мью, который быстро бегает за продуктами. На второй фотографии, которая всплыла, был Галф, разговаривающий по телефону в углу торгового центра. Они оба были в темных солнцезащитных очках, масках и кепках/шапках: на Мью была розовая шапочка в тон переноске, а на Галфе черная кепка. Их фирменный рост и телосложение выдавали их, несмотря на то, что они были одеты по простому скромно. Они посмеялись над слухами, когда репортеры спросили их об этом: Галф даже пошутил, что это его близнец Гап подрабатывает няней.***
Мью сжал руку Галфа на коленях и переплел их пальцы. Они спокойно посмотрели на интервьюера и кивнули. — Да, — ответили они оба, чем заслужили удивленные возгласы персонала. — Что больше всего вдохновило нас говорить обо всем этом сейчас, так это то, что она есть в нашей жизни, — объяснил Мью. Галф наблюдал за ним, когда тишина заполнила комнату. — Мы знаем, что все, что произошло между нами, будет преследовать ее, когда она вырастет. Люди узнают об этом и будут говорить об этом, когда встретят ее и поймут, кто ее родители. Мы хотим быть уверены, что ей будет известна наша правда, когда она услышит что-нибудь от других. Мы хотим, чтобы она росла, зная, что мы гордимся тем, что мы вместе, и более чем гордимся тем, что она есть в нашей жизни. — Она для нас очень ценный подарок, — добавил Галф, поворачиваясь к интервьюеру. — И мы хотим сделать все возможное, чтобы защитить ее и показать ей, как сильно ее любят. — Таким образом, это подтверждение того, что у вас есть дочь, — уточнила интервьюер. — Да, — ответили они оба, кивая и сжимая руки друг друга; голова Галфа слегка наклонилась к Мью. — Как ее зовут? — взволнованно спросила интервьюер. — Ее зовут Мун, — ответил Мью с гордой улыбкой на губах. Он и Галф согласились поделиться только ее прозвищем в интервью. — Ей четыре с половиной месяца, и она очень милая. Она очень похожа на Галфа, — весело добавил он, хихикая при воспоминании о ее оленьих глазах, невинно смотрящих на него, и ее пухлых щеках, которые только и ждут, чтобы их ущипнули. От одной мысли о ней у него заболело сердце. — Мун? — с любопытством спросила интервьюер. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве у студии Mew Suppasit нет слогана о Луне? «Луна прекрасна», верно? Это в ее честь ты назвал ее, Мью? Мью усмехнулся. — Туа-энг дал ей прозвище, — сказал он, прижимая Галфа к груди и слегка похлопывая его по животу. Выбор имени для своего ребенка, вероятно, был одной из самых сложных задач, которые им приходилось выполнять как родителям. Они оба хотели убедиться, что ей дали имя, которое благословит ее на всю жизнь, и был длинный список имен, из которых можно было выбрать, поверх имени, которое Мью попросил у монаха. После нескольких раундов выбора прозвища для нее и споров, они решили разделить работу: Галф выбрал прозвище, а Мью имя для нее. — Ты выбрал прозвище для нее, Галф? — спросила интервьюер. — Было ли это основано на этом слогане? Галф кивнул, слегка откинувшись назад, чтобы Мью мог положить подбородок ему на плечо. Он знал, как все эти разговоры о Мун заставляли Мью скучать по их милой дочери. Если бы не интервью, Мью бы по-детски жаловался ему, что скучает по малышке, крепко обнимая его, чтобы облегчить его страдания. Галф тоже скучал по ней, но он всегда намного лучше, чем Мью, умел скрывать то, что хотел. — По-японски это означает «я люблю тебя», — объяснил Галф. — Он использовал этот слоган для студии, чтобы, когда фанаты смотрели на луну, они помнили, что их любят. Я хотел, чтобы мы были такими же с нашей дочерью: когда бы мы ни называли ее имя, мы вспоминали, что мы любимы, и когда она услышит, как ее зовут по имени, она вспомнит, что ее любят. — О, — выдохнула интервьюер, прижимая ладонь к груди. — Я почувствовала, как екнуло мое сердце. Это так красиво, — прокомментировала она, тронутая объяснением. — А я-то думала, что в прошлых интервью ты говорил, что не романтичный! — Верно, я не романтик, — сказал Галф, качая головой и заставив Мью хихикнуть. — Мне любопытно посмотреть, как она выглядит, — сказала интервьюер. — Вы поделитесь ее фотографиями в ближайшее время? — спросила она, зная, что пара не сообщила им об этом. — Да, но мы покажем всего парочку, — ответил Галф. Он и Мью согласились опубликовать ее фотографию вместе с некоторыми из своих свадебных фотографий в своих аккаунтах в Instagram после того, как интервью будет опубликовано. — Мы не хотим, чтобы она так рано показалась в индустрии. Мы хотим, чтобы она в первую очередь наслаждалась жизнью вдали от всего этого. Мью кивнул. Это была одна из вещей, о которых они говорили, планируя завести ребенка: если у них будет ребенок, и они все еще будут работать в индустрии развлечений, хотят ли они, чтобы их ребенок стал её частью, как многие другие дети знаменитостей? В отличие от других аспектов родительских отношений, которые они должны были тщательно обсудить, оба они легко согласились с ответом на этот вопрос. Они оба хотели заботиться о ребенке, держа её вдали от индустрии развлечений, пока их ребенок не станет достаточно взрослым, чтобы отказаться от этого. — Вы не хотите, чтобы она пошла по вашим стопам в качестве актеров, певцов и моделей? — с любопытством спросила интервьюер. — Дело не в том, что мы этого не хотим, — объяснил Галф. — Мы просто не хотим, чтобы она думала, что это единственный путь для нее. По своей работе они смогли познакомиться с рядом людей, которые происходили из семей знаменитостей. Многие из них чувствовали давление, чтобы соответствовать достижениям своих родственников в индустрии развлечений. Хотя это принесло некоторым из них успех в их карьере, Мью и Галф согласились, что они не хотят такого же опыта для своей дочери. — Наши семьи дали нам шанс стать теми, кем мы хотели быть, что привело нас к тому, где мы сейчас находимся, — добавил Мью, ослабляя хватку на Галфе и поднимая голову с плеча мужа. — Мы хотим быть уверены, что сделаем то же самое для нее. Если она захочет стать актрисой, мы поддержим ее. Если она захочет стать врачом или спортсменкой, мы тоже поддержим ее. Мы будем с ней во всем, что она решит делать в будущем. — Из ваших ответов я вижу, что вы оба понимаете ответственность за воспитание ребенка, — сказала интервьюер, впечатленная тем, как они, казалось, тщательно все продумали. — В настоящее время есть пары, которые предпочитают заводить детей спустя годы после свадьбы из страха быть не готовыми. Некоторые даже предпочитают их не иметь. Не могли бы вы рассказать нам, что побудило вас завести Мун? — Рождение ребенка было одной из тех вещей, которые я не хотел отнимать у Галфа, — сказал Мью, взглянув на него. — Он сказал мне, что не возражает против того, чтобы у нас не было детей, но я все равно хотел, чтобы он испытал это. Я тоже хотел ребенка, поэтому спросил его, не хочет ли он, чтобы мы попробовали. — Это он инициировал, — игриво прокомментировал Галф, похлопывая Мью по колену и заставляя персонал улюлюкать от смеха. — И ты, очевидно, не возражал, Галф? — поддразнила интервьюер. — Да, я хотел, чтобы мы могли вместе растить детей, — ответил Галф, кивая. — И он стареет, — добавил он. Мью бросил на стафф раздраженный взгляд, когда они разразились смехом. — Я не говорю, что он слишком стар или что-то в этом роде, — быстро защищался Галф, поднимая руку, чтобы привлечь их внимание. — Я просто…боялся, что он повредит спину, если у нас родится ребенок позже. Беготня за детьми — утомительная работа. Еще один взрыв смеха и поддразнивания наполнил студию, когда Мью застенчиво уткнулся лицом в плечо Галфа. — Мне всего 28, — возразил он, игриво смотря на толпу и заставляя их смеяться еще больше. Теперь хихикал и сам Галф. — Хотя, честно говоря, — сказал Мью, повернувшись лицом к персоналу и невербально попросив их дать ему минутку. — Я согласен с ним, — продолжил он, на что персонал прокомментировал громким «ох». — Я хотел по-прежнему иметь возможность гоняться за своими детьми в их раннем детстве, поэтому, когда он сказал: «Давай попробуем завести одного сейчас», я просто согласился. Как бы Мью ни нравилось шутить о своем возрасте, он был достаточно взрослым, чтобы признать, что он…стареет. Он очень заботился о своем здоровье, особенно после того, как женился на ком-то намного моложе его, потому что хотел быть уверенным, что сможет оставаться рядом с Галфом в течение очень долгого времени. Рождение ребенка позже в его жизни может привести к тому, что он будет слишком стар, чтобы хорошо выполнять свои отцовские обязанности в будущем, поэтому он оценил решение Галфа попытаться завести ребенка в начале их брака. Признание Мью вызвало новый взрыв смеха и смешков со стороны персонала. — Итак, Пи Мью инициировал проект, а ты инициировал график, Нонг Галф, — пошутила интервьюер. Галф кивнул, одарив всех яркой улыбкой. — Вы оба ранее упоминали о «воспитании детей», — заметила интервьюер. — Вы планируешь завести еще детей? — Мы подумывали о том, чтобы завести двоих детей, как это сделали наши родители, — ответил Галф. — Но в данный момент мы в этом не уверены. — Мы все еще учимся быть родителями, — добавил Мью. — Есть много изменений, к которым нам нужно адаптироваться. И как только мы начинаем разбираться в вещах, появляются новые изменения, и нам нужно снова адаптироваться, чтобы постоянно идти в ногу с ними. Возможно, когда Мун немного подрастет и мы почувствуем, что сможем справиться еще с одним ребенком, мы попробуем. — Я понимаю, — сказала интервьюер. — Дети, в частности, растут так быстро, поэтому вам действительно нужно постоянно меняться вместе с ними, чтобы дать им то, что им нужно. Но вы оба, кажется, хорошо приспособились к воспитанию детей. Вы не выглядите так, как будто вас это напрягает, в отличие от других. И вы не выглядите так, как будто вы сильно постарели за последние годы, — прокомментировала она, вспоминая, как журналы и бренды продолжали показывать, как хорошо они сохранили свою внешность и телосложение. В частности, было известно, что Мью очень хорошо стареет, и его впечатляющие фотографии топлесс все еще попадали на главные страницы журнала. — Я имею в виду, что ты выглядишь даже моложе, чем три или четыре года назад. Мью и Галф рассмеялись над этим замечанием. — Как я уже сказал, — начал Мью. — Мне всего 28, — заставляя всех смеяться. — И позируешь топлесс в журналах, — поддразнила интервьюер, заставляя персонал улюлюкать и подбадривать Мью. Галф только усмехнулся. — Ты даешь ему разрешение, Галф? Галф взглянул на Мью, его оленьи глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию. Мью рассмеялся, прижимаясь к боку Галфа. Галф повернулся к интервьюеру. — Это работа, — сказал он, улыбаясь. — Ты никогда не говоришь ничего против, — пробормотал Мью, дразня его улыбкой. — Ты хочешь, чтобы я что-нибудь говорил об этом?! — спросил Галф, поднимая брови и повышая голос. — Нет, нет, не сердись, — усмехнулся Мью, качая головой и потирая затылок Галфа. — Успокойся, ладно? Галф повернулся к интервьюеру с довольной ухмылкой на лице; персонал взвыл от смеха. — Честно говоря, мы были в стрессе, — сказал Мью, удивив их. — Теперь я меняю тему, — объявил он, заставив всех снова рассмеяться. Он с усмешкой повернулся к интервьюеру. — Мы благодарны за пополнение, но мы действительно испытываем стресс. Воспитание детей гораздо более утомительно, чем долгие часы репетиций или съемок. Галф кивнул в знак согласия. — Особенно когда она болеет, — продолжал он, смотря на интервьюера. — Она не может точно сказать нам, что причиняет ей боль или что она чувствует, поэтому мы уделяем ей особое внимание. Было даже время, когда мы оба совсем не спали, потому что очень беспокоились из-за ее болезни. Мью кивнул, вспоминая тот случай. Мун продолжала плакать даже после того, как они перепробовали все, что обычно успокаивало ее. Она также неоднократно отказывалась от своей бутылки с молоком. Температура ее тела была выше, чем обычно, и она постоянно чихала. То, как она беспомощно плакала в его объятиях — ее глаза лани молили об облегчении, — разбило ему сердце. — Мы срочно отвезли ее в больницу посреди ночи, потому что она безостановочно плакала, — сказал он, вспомнив, как он позвонил семейному врачу, когда они выбегали из дома; детская сумка была поспешно перекинута через его плечо, когда он занял место водителя, в то время как Галф, заняв место на заднем сиденье, баюкал Мун, когда она лежала пристегнутая в детской коляске у его груди. Обычно Мью был спокойным и логичным, но в тот момент они оба были в панике. — Это случилось в первый раз, — продолжил Мью. — Она в основном спокойный и тихий ребенок, поэтому нас очень беспокоило то, как сильно она плакала тогда. Нам пришлось отложить нашу работу на следующий день, потому что мы не спали. К счастью, наши семьи были рядом, чтобы помочь нам позаботиться о ней, пока мы спали. Доктор разрешил им остаться в клинике на ночь, чтобы ни одному из них не пришлось возвращаться домой. Их матери забрали их на следующее утро: мама Галфа отвезла их домой; мама Мью заботилась о Мун на заднем сиденье; Галф дремал на пассажирском сиденье; и Мью спал по другую сторону сиденья Мун. — О боже, это действительно страшно, — сказала интервьюер. — Я могу только представить себе стресс и беспокойство, которые вы, должно быть, чувствовали. Приятно слышать, что ваши семьи помогают вам с вашей дочерью. У вас есть няня, которая вам помогает? -Нет, — усмехнулся Мью. — Возможно, когда она немного подрастет. Но сейчас мы не пользуемся услугами няни. Наши семьи по очереди присматривают за ней. Они в том возрасте, когда им нравится баловать внуков. — О, есть ли какое-то расписание, которому вы следуете? — с любопытством спросила интервьюер. — Это зависит от ситуации, — ответил Галф. — Если мы оба заняты, мы спрашиваем наших родителей, могут ли они посидеть с ней. Мы оставляем Мун на них, когда они не заняты чем-то другим или если они не нянчатся с нашими племянниками. Иногда мы оставляем ее в доме моих родителей, иногда в доме родителей Мью, и потом забираем ее вечером. — Мы также следим за тем, чтобы регулярно навещать их по крайней мере раз в месяц, — сказал Мью. — Сейчас мы живем почти в часе езды от наших родителей, поэтому нам нужно найти время, чтобы быть с ними. Это также служит хорошим способом для Мун сблизиться со своими кузенами, потому что мы также встречаемся с семьями наших сестер там. — Вы действительно прилагаете усилия, чтобы сохранить свои семейные связи, — прокомментировала интервьюер. — Это действительно восхитительно, как важна семья для вас обоих. У меня есть несколько вопросов о том, как вы себя чувствуете в роли родителей. Я знаю, что Мун еще очень мала, поэтому сначала я спрошу о том, как вы заботитесь о ней, начиная с того, кто просыпается по ночам, когда она плачет. У младенцев есть этот период, когда они постоянно бодрствуют по ночам, верно? Кто обычно встает, чтобы утешить ее, накормить или поиграть с ней, пока она не заснет? Мью и Галф задумчиво нахмурились, прежде чем посмотреть друг на друга. — Мы по очереди, — сказал Мью, положив руку на плечо Галфа. — Нам пришлось нелегко в первые дни, но в конце концов мы выработали ритм смены. — Ему было труднее приспособиться, потому что обычно он рано ложится спать, — объяснил Галф, слегка похлопав Мью по коленям. — Обычно я поздно ложусь спать, поэтому присматриваю за ней до полуночи. — Значит, когда ребенок плачет по ночам, ты ухаживаешь за ней? — спросила интервьюер. — Мы все еще делаем это по очереди, — ответили Мью и Галф. — Обычно я вызываюсь добровольцем, — объяснил Галф. — Но он пытается опередить меня, поэтому я просто позволяю ему пойти к ней, если я уже делал это раньше. — А кто меняет подгузники? — спросила интервьюер. Мью и Галф повернулись друг к другу. — Мы оба меняем подгузники, — сказал Галф, прежде чем повернуться к интервьюеру. — Но ты меняешь чаще, чем я, — мягко сказал ему Мью. — Потому что я чаще бываю дома, — сказал Галф, оглядываясь на него. Часы работы Мью были намного более постоянными, чем у Галфа, из-за проектов студии Mew Suppasit. Обычно он был на работе по десять часов в день — пять дней в неделю, если у него не было расписания тренировок или репетиций. С другой стороны, Галф работал в качестве ведущего, модели и гостя на прямых трансляциях несколько дней в неделю. Остаток рабочей недели он проводил дома, занимаясь монтажом. — Да, поэтому ты чаще меняешь подгузники, — объяснил Мью. — Но вопрос был в том, кто меняет подгузники, и мы оба меняем подгузники, — настаивал Галф. Интервьюер спряталась за своей карточкой, в то время как остальные сотрудники посмеивались над препирающейся парой. — А, ладно, — согласился Мью, кивая. — Мне действительно не терпится спросить, кто из вас заботливее и влюбленнее, — пошутила интервьюер, заставив сотрудников усмехнуться. Она взглянула на свою карточку, прежде чем перейти к следующему вопросу. — Кто больше балует Мун? — Тирак, — резко ответил Галф, заставив персонал расхохотаться от того, как Галф, казалось, горько произнес это ласковое слово. — Ты с ума сошел? — спросил Мью, улыбаясь и прижимая руку к сердцу. Галф резко повернул голову к нему. — Нет, я просто ответил на вопрос. Хор «ааа» раздался в студии, когда Мью покорно кивнул своему мужу с игривой улыбкой на губах. — Я предполагаю, что он также заботливее и влюбленнее, да? — поддразнила интервьюер. Все засмеялись, включая Галфа. — Он заботливый человек, — объяснил он, улыбаясь своему любимому. Мью только рассмеялся и положил голову на плечо Галфа. — Как Мью балует Мун? — спросила интервьюер. — Он любит носить ее на руках, когда она плачет, — объяснил Галф. — Я слышал, что не следует этого делать, потому что ребенок будет избалованным. — Но это миф, — возразил Мью, заработав недоверчивый взгляд Галфа. — Я читал об этом, — объяснил он. — Они не будут манипулировать вами, пока им не исполнится девять месяцев. — И ты собираешься ждать до тех пор?! — спросил Галф, ухмыляясь. Мью по-детски надул губы. — Что ты обычно делаешь, когда Мун плачет, Галф? — спросила интервьюер, посмеиваясь над дискуссией. — Сначала я проверяю, почему она плачет, — ответил Галф, поворачиваясь к интервьюеру. — Обычно это происходит потому, что она голодна, ей нужно сменить подгузник, ей неудобно или она плохо себя чувствует. Затем я смотрю, успокоится ли она, не будучи поднятой на руки, например, если я поглажу ее по голове или слегка похлопаю по бедру. Я забираю ее, если она не успокоится после этого. — А что делаешь ты, Мью? — спросила интервьюер. — Я забираю ее, прежде чем проверить, все ли в порядке, — застенчиво ответил Мью, заставляя персонал смеяться вместе с ним. — Видите? — сказал Галф, улыбаясь персоналу и указывая пальцем на Мью. — Он это признает. — У меня болит сердце, когда она плачет, — сказал Мью, прижимая руку к груди и игриво дуясь. Галф медленно покачал головой, раздражённо посмотрев на хихикающий персонал. — Хорошо, а как насчет того, кто больше защищает? — спросила интервьюер. Мью и Галф задумчиво посмотрели вверх, прежде чем повернуться друг к другу. — Мы оба, — ответил Мью. — Да, но ты защищаешь больше, — сказал Галф, заставив персонал разразиться хихиканьем. — Правда? Каким образом? — спросил Мью, нахмурившись. — Он нервничает, когда ее держит кто-то, кроме него, — спокойно сказал Галф интервьюеру. Она усмехнулась в ответ. Галф повернулся к все еще смеющемуся персоналу перед ними. — Когда я держал ее в первый раз, он держал свои руки под моими на случай, если я ее уроню. Мью по-детски надулся, когда стафф перед ними захихикал громче. Ему действительно потребовалось некоторое время, чтобы доверить людям держать Мун. У него не было особого выбора, когда дело касалось Галфа и их родителей, но когда дело касалось их друзей, он не позволял им держать и обнимать ее, если не был уверен, что они не уронят ее. — Может быть, он просто воспользовался возможностью прикоснуться к тебе, — поддразнила интервьюер. — Нет, у него такой серьезный взгляд, когда кто-то другой держит перед ним Мун, — сказал ей Галф. — Его брови хмурятся, и он будет смотреть на тебя, как ястреб, — Мью обнял Галфа за руку, пряча лицо за плечом мужа. — Только когда я указал на это, он перестал так смотреть на меня, но он все еще делает это, когда некоторые из наших друзей держат ее. — Ты пугающий, Пи Мью! — сказала интервьюер, изображая шок и улыбаясь. Мью посмотрел на нее, по-детски надув губы. — Я просто осторожен, — сказал он. — Это была защита, — возразил Галф, смотря на него. Персонал снова вытирал глаза, успокаивая смех. — Хорошо, я просто хочу, чтобы вы знали, что эти вопросы не предназначены для того, чтобы заставить вас спорить, — вмешалась интервьюер, заставив Мью и Галфа рассмеяться. — Вы не возражаете, если я спрошу, где сейчас Мун? — Она сегодня с моими родителями, — ответил Мью. — Она была у Галфа на прошлой неделе, когда у нас обоих была работа. — Ваши семьи действительно помогают вам, — отметила интервьюер. — Да, мы очень благодарны им за любовь, поддержку и понимание, — ответил Мью, кивнув в знак согласия. — Даже в прошлом они очень открыто говорили о наших отношениях. Он вспомнил все тонкие намеки и советы, которые они давали им с тех пор, как начали сближаться. Они, вероятно, не были бы сейчас вместе, если бы не поделились этими маленькими дразнящими словами мудрости. — Мы не были бы там, где мы есть, без заботы и наставлений, которые они нам дали, — добавил Галф. — Особенно сейчас, с Мун. Они многому научили нас. Большая часть их знаний о том, как заботиться о Мун, была получена от их матерей. Они научили их готовить молоко для Мун, стерилизовать ее бутылочки с молоком, менять ей подгузник, купать ее, одевать ее, упаковывать ее детскую сумку, кормить ее, проверять ее температуру и многое другое. Были времена, когда советы по воспитанию детей в обеих семьях казались разными. Мью и Галф восприняли их как возможность развить свои собственные. — Мы также многим обязаны нашим менеджерам и друзьям, — сказал Мью. — Я не думаю, что нам удалось бы сохранить наши отношения подальше от глаз общественности без их поддержки. Они также проделали большую работу, чтобы защитить Туа-энга, Мун и меня; им даже пришлось скорректировать свои личные графики, чтобы сохранить нашу конфиденциальность. — Я точно знаю, что ваши менеджеры знают об этом эксклюзивном интервью, — начала интервьюер. — А как насчет друзей? Вы говорили с ними об этом? — Да, мы консультировались с ними, прежде чем сделать это, — сказал Галф. — Мы позаботились о том, чтобы они знали, что мы собираемся делать. Мы также хотели избавить их от дополнительной ответственности по сохранению наших отношений и дочери от общественности. — Они жаловались на то, что не могут поделиться фотографиями Мун в инстаграме, — добавил Мью, смеясь над последними жалобами, которые он услышал от Сингто, когда он посетил их дом и сделал фотосессию с Мун. Его друг даже предложил опубликовать фотографию Мун под другим именем, но из-за ее близкого сходства с Галфом они решили не делать этого. Галф хихикнул. — Они могут опубликовать фотографии Мун раньше, чем мы, после того, как это интервью выйдет в эфир, — сказал он, заставив сотрудников усмехнуться. — Будет ли у Мун собственный аккаунт в инстаграм? — спросила интервьюер. — Она еще ребенок, — сказал Галф, бросив на нее растерянный взгляд. Мью расхохотался. — Она имела в виду, собираемся ли мы создать для нее аккаунт, — сказал он, нежно похлопывая мужа по талии. Галф повернулся к нему, нахмурив брови. — А-а, — пробормотал он. Мью усмехнулся, прочитав выражение лица Галфа. — Пока это «нет», — сказал Мью интервьюеру. — Кстати, это тоже защита, — поддразнил он, смотря на Галфа и подталкивая его локтем. Галф надул губы, смотря в камеру, а персонал хихикнул. — Я понимаю, — сказала интервьюер, улыбаясь им. — Есть ли что-нибудь, что вы хотите сказать своим друзьям и семье? Мью отпустил талию Галфа, уперся локтями в колени и повернулся, чтобы посмотреть в камеру. — Большое вам спасибо за вашу любовь и поддержку, — начал он. — Мы очень благодарны за все, что вы делаете для нас, за то, что понимаете нас, за любовь к Мун и за то, что вы являетесь частью нашей семьи. Мы сделаем все возможное, чтобы вы гордились нами. — Верно, — сказал Галф в камеру. — Есть что добавить, Галф? — спросила интервьюер. — Гм… Он уже все сказал, так что я просто повторю это еще раз, — ответил Галф. — Большое вам спасибо за то, что вы любите нас, принимаете нас и поддерживаете нас. Спасибо за любовь к Мун и за то, что защищаете нас. Мы всегда будем благодарны всем вам. — Ваши фанаты также продолжали поддерживать вас на протяжении многих лет, — сказала интервьюер. — Они защищали вас, когда всплыли эти споры, и постоянно следили за вашими проектами. Есть ли что-нибудь, что вы хотите им сказать? — Прежде всего, большое вам спасибо за то, что вы очень долго оставались с нами, — начал Мью. — Мы всегда благодарны за поддержку, которую вы оказываете нам по мере того, как мы растем и прокладываем свои отдельные пути в индустрии развлечений. Мне жаль, что мы не смогли поделиться с вами этими вещами раньше. Я надеюсь, что после этого интервью вы сможете еще долго оставаться со мной и Туа-энгом. — Галф? — спросила интервьюер. — Спасибо, Пи-Пи, — сказал он. — Мы знаем, как сильно вы защищали нас и оставались на нашей стороне. Ваши сообщения помогли нам продолжить работу в этой отрасли после всего, что произошло. Ваши слова ободрили меня, когда я был ужасно расстроен. Ваша поддержка побудила меня вернуться после месячного перерыва. Мы надеемся, что вы сможете продолжать поддерживать Тирака и меня в этой новой главе нашей жизни. — Я знаю, что Мун еще слишком молода, чтобы понять это, но если она найдет это интервью в будущем, что бы вы хотели ей сказать? — спросила интервьюер. Мью улыбнулся. — Мун, моя маленькая принцесса, — начал он, говоря прямо в камеру. — Надеюсь, ты никогда не забудешь, что означает твое имя. Возможно, мы не принадлежим к тому типу семьи, который есть у большинства людей, но знай, что это не делает тебя менее драгоценной или любимой. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы поддержать тебя и защитить, поэтому никогда не забывайте ценить себя так, как мы дорожим тобой, — закончил он, его глаза затуманились. — А ты, Галф? Что ты хочешь сказать Мун? — спросила интервьюер. Галф глубоко вздохнул, прежде чем улыбнуться в камеру. — Мун, — начал он. — Спасибо за то, что ты наша дочь. Спасибо тебе за то, что ты очень добрый и спокойный ребенок. Ты делаешь каждый наш день ярче. Мы хотим, чтобы ты всегда была здорова и счастлива. Мы всегда будем рядом с тобой. Мы так тебя любим, — закончил он, его глаза заблестели. Он повернулся к Мью, и они мгновение смотрели друг другу в глаза, прежде чем рассмеяться. — Конечно, я не позволю вам просто закончить это интервью, не попросив вас передать сообщение друг другу, — сказала интервьюер, улыбаясь им. — Итак, давайте начнем с Пи Мью: что бы ты хотел сказать Галфу? Мью взял Галфа за руку и задумчиво уставился в пол. — Туа-энг, — начал он, поднимая глаза, чтобы посмотреть на Галфа, который уже ухмылялся ему. — Я знаю, что свожу тебя с ума и в хорошем, и в плохом смысле. — О-о-о! — поддразнил персонал, заставив Галфа рассмеяться. — Я знаю, что склонен слишком много делать и думать, — продолжил Мью. — До такой степени, что я принимаю решения, которые не всегда делают тебя счастливым, — сказал он, с болью вспоминая время, когда он решил отпустить Галфа, чтобы убедиться, что его Яй Нонг достиг жизненных и карьерных целей, которых он заслуживал. Ему потребовалось все его силы, чтобы отвернуться от растерянного и заплаканного лица Галфа. Он утонул в своей работе, чтобы не потянуться к нему, и наказал себя за это, наблюдая издалека, как Галф ярко улыбается. После того как Галф женился, он стал настойчивее, решив найти способ прожить свою жизнь без него, потому что Мью не мог забыть, как счастлив был молодой человек без него. — Пожалуйста, знай, что у меня нет ничего, кроме любви к тебе, и что для меня твое счастье всегда будет на первом месте, — Мью замолчал; его голос сорвался, когда он произнес последние три слова. Он много раз задавался вопросом, когда писал свои брачные клятвы, отпустит ли он его снова, если они столкнутся с подобной ситуацией в будущем. Это почти заставило его отменить свадьбу. В конце концов он решил, что будет держать Галфа за руку так долго, как сможет. Он поднял глаза, чтобы скрыть слезы, которые наполнили его глаза. Лицо Галфа было серьезным, когда он наблюдал за ним; люди вокруг них внезапно притихли. Мью глубоко вздохнул, прежде чем снова повернуться к нему лицом. — Спасибо, что дал мне еще один шанс быть с тобой, — продолжил он. Были еще случаи, когда он боялся, что не заслужил этого после той боли, через которую ему пришлось пройти. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать тебя счастливым, так что давай останемся вместе на очень долгое время. Галф ухмыльнулся, камера запечатлела его слезящиеся улыбающиеся глаза. Интервьюер вытерла глаза, наблюдая, как Мью улыбнулась и нежно сжал руку Галфа. — Нонг Галф? — мягко подсказала она, боясь нарушить настроение. — Тирак, — начал Галф, не сводя глаз с Мью. — Спасибо, что всегда любил меня, и любил больше всего, — сказал он, зная, какие болезненные воспоминания всплыли в голове Мью. Мью всегда чувствовал ответственность за других людей до такой степени, что жертвовал собой ради других. Ему потребовалось некоторое время, чтобы научиться расставлять приоритеты, и даже тогда он бессознательно находил способы ставить других на первое место. Одной из вещей, которую Галф всегда любил в Мью, было то, как много любви он свободно отдавал, даже когда Галф инстинктивно отвергал его ухаживания. Мью смирился и прислушался. Он терпеливо ждал и настаивал. Он улыбался, причиняя себе боль, чтобы защитить счастье Галфа. — Мне жаль, что я не всегда так внимателен и не обдумываю все так тщательно, как ты, — продолжил Галф. Галф долго думал, что он единственный, кто страдает. Только в ту ночь, когда он подумал, что потерял Мью навсегда, он узнал о депрессии, с которой боролся его Кхун Пи, как он утопал в работе. Его разбитое сердце продолжало истекать кровью от любви, даже когда оно медленно синело. Галф вспомнил, как долго Мью предпочитал любить кого-то, чем чтобы любили его. Он понял, что это было потому, что Мью, как правило, любил других больше всего, но никто, казалось, не любил его так сильно. — Пока ты ставишь на первое место мое счастье, я поставлю на первое место твое, — сказал он, прежде чем сузить глаза и сказать «да» Мью. — И я буду упрямиться, если придется. Это было решение, которое он принял во время того немного неловкого обеда с тушеным мясом. Он приложит все усилия, чтобы пробиться сквозь хитрые стены Мью и не дать залатанному сердцу снова разбиться. Он воспользуется своим упрямством, на которое когда-то жаловался Мью, чтобы Галф мог держать его за руку так долго, как только сможет. Галф не просто будет любить его долгое время: он будет любить Мью больше всего. — Я всегда буду рядом с тобой, — продолжил Галф. — Давай останемся вместе навсегда, — закончил Галф, нежно сжимая руку Мью и заставляя старшего мужчину усмехнуться. Потребовалось мгновение, прежде чем остальные люди в студии нашли в себе силы нарушить тишину, хлопнув в ладоши. Сама интервьюер со слезами на глазах улыбалась паре. — Так выглядели ваши свадебные клятвы? — интервьюер поддразнила их, чтобы поднять настроение. — Нет, — сказал Галф, качая головой и поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее. — Он плакал на нашей свадьбе, — Мью расхохотался и спрятал лицо за плечом Галфа. За этим немедленно последовала волна смеха со стороны персонала. — Ну а теперь мне любопытно посмотреть ваше свадебное видео, — подхватила интервьюер. — Мы не поделимся им, — тут же сказал Мью, смеясь и яростно размахивая руками перед собой в знак внимания. Галф лучезарно улыбнулся ему, слегка наклонившись к Мью. — Только фотографии, — поддразнил Галф. — Сначала мне нужно одобрить их, — сказал Мью, хихикнув. — Я вижу, что комитет по отбору очень строг, — прокомментировала интервьюер между смешками. — Если только кто-нибудь не сольет их, — сказал Галф, игриво подмигивая в камеру. — Нет! — запротестовал Мью, его глаза умоляли, он обхватил Галфа за талию и притянул его ближе к груди для крепкого объятия; его Туа-энг смеялся над его реакцией. Студию наполнил смех. Интервью закончилось обычной заключительной речью: спасибо съемочной группе, спасибо гостям, которыми были Мью и Галф, и прощальные приветствия воображаемой аудитории. Стафф объявил об окончании съемок, и Мью и Галф поблагодарили всех в студии. Оборудование было упаковано. Производственная команда собралась вместе, и свет в студии, который был свидетелем вечерних откровений, наконец погас.***
— Пааааааа-ааа-ааа! — пропела маленькая Мун, слегка покачиваясь из стороны в сторону между ног Мью на ковре. Она была одета в фиолетовый комбинезон от Гуччи и была занята изучением различных способов сжать щеки и конечности своей плюшевой игрушки-панды; ее широко раскрытые глаза наблюдали за разными углами неодушевленного медведя, когда он прижимал плюшевый футбольный мяч к животу, в то время как Мью просматривал ленту твиттера на своем iPad рядом с ней. Он ожидал, что твиттер взорвется после того, как первая часть их интервью попала в заголовки новостей и стала популярной во всем мире в социальных сетях. Вторая часть, вышедшая в эфир через неделю после первой, нанесла вдвое больший ущерб, чем первая часть. Можно было с уверенностью сказать, что третья волна будет самой большой. Но Мью не ожидал такого уровня шума, который их откровение получило в течение нескольких часов после того, как последняя часть интервью была опубликована на YouTube. Его социальные сети были заполнены фотографиями Мун: все они вызывали у него желание крепко обнять ребенка, сидящего у него на коленях. Хэштеги, которые сделали их фанаты, попали на верхушку трендов менее чем за один час; все три заняли первые 3 места. Галф плюхнулся перед ним после того, как помыл посуду. Они только что закончили ужинать, когда Мью решил оценить ущерб, нанесенный их интервью в социальных сетях. Галф слегка сжал пухлые руки Мун, чтобы привлечь ее внимание. Малышка, в свою очередь, посмотрела на него и одарила яркой беззубой улыбкой, прежде чем продолжить мучить свою любимую игрушку. — Что там сейчас? — спросил Галф, с любопытством смотря на хмурое лицо Мью. — Ты видел, что они сделали? — спросил Мью, раздраженно смотря на него. Галф наклонился, чтобы взглянуть на ленту твиттера на iPad. Хэштег #MewGulf4ever занял первое место в трендах, за ним последовали #MoonProtectionSquad и «Луна прекрасна.» Хэштеги после этих все еще казались грубо связанными с их интервью: #loveislove и #lovewins. Галф также заметил, что фотографии Мун, казалось, доминировали в ленте. Твит за твитом показывали копии ее фотографии, которую они разместили в инстаграме, и фотографии, которые их взволнованные друзья опубликовали через несколько минут после того, как было объявлено о существовании Мун. Он фыркнул от смеха, увидев, как мерцающие глаза Мун и дерзкая улыбка появлялись бесконечно, когда он прокручивал ленту. Мью обнял Мун, прижимая ее к своей груди. — Я сейчас почему-то очень ревную, — захныкал он, прежде чем уткнуться носом в щеку Мун и заставить ее хихикнуть. Галф ухмыльнулся ему. — Теперь ты знаешь, что я чувствую, когда твои фотографии топлесс заполняют мою ленту, — поддразнил он. Мью надулся, прежде чем ухмыльнуться и запечатлеть поцелуй на губах Галфа. — Серьезно, — сказал он, и его глаза внезапно наполнились беспокойством. — Это выходит из-под контроля. Я уверен, что Пи Бермб расскажет тебе об этом позже, но я получаю запросы о том, чтобы мы стали представителями семейные брендов и детских товаров. Я слышал, они даже хотят, чтобы ты с Мун снялся в рекламе детского молока. Галф нахмурился. — Почему я? — Потому что, очевидно, от тебя исходит этот…образ мамочки, — сказал Мью, нахмурившись. — Сколько им нужно времени, чтобы они поняли, что отношения, подобные нашим, так не работают. Они не думали, что кто-то из них играл женскую или мужскую роль в отношениях, несмотря на то, что многие люди за пределами их социального круга отводили Мью «мужскую» роль, а Галфу — «женскую». Во-первых, Мью больше занимался домашними делами, чем Галф, потому что у него была аллергия на пыль. Хотя они наняли домработницу, чтобы та убирала дом каждую неделю и помогала готовить заранее приготовленные блюда, Мью смог выучить и приготовить несколько рецептов на их кухне. Он также больше увлекался шопингом, чем Галф, потому что ему нравилась одежда. Даже когда дело касалось продуктов, Мью был более дотошен в отношении этикеток и ценников. Галф больше занимался починкой сломанных вещей в доме, что экономило им деньги. Обычно он также имел последнее слово в доме, потому что Мью редко делал то, на что Галф не давал своего разрешения. Галф фыркнул. Он привык, что в их отношениях его называли «женой». Он никогда по-настоящему не возражал, пока не услышал, как кто-то пошутил, что его ребенок будет называть его Мэй (мама), что он будет носить милый фартук дома и оставаться дома в качестве домохозяйки. Он вспомнил, как резко ответил тому человеку и получил гордый большой палец от Мью. — Я не запрещаю тебе, если ты хочешь, — добавил Мью, прежде чем посмотреть на Мун, чьи пухлые пальчики потянулись, чтобы схватить его за челюсть. — Да, принцесса? — тихо спросил он, когда Мун начала произносить серию «ааааа», как будто она действительно что-то говорила. Мью кивнул в ответ, побуждая ее говорить. — Действительно? — спросил он. — Я этого не знал. Что было дальше? Галф ухмыльнулся, наблюдая, как Мью беседует с их дочерью. У Мью выработалась привычка болтать с Мун всякий раз, когда ему нужно было с кем-то поговорить, а Галф был слишком занят, чтобы слушать его. Галф находил мужа и дочь в детской: Мью оживленно разговаривал с Мун, а она просто смотрела на него. Только когда Мун произносила четкие слоги, он понял, что Мью учил ее говорить. — Думаю, я не буду возражать, — сказал Галф, отвечая Мью. — Но я не хочу никого обидеть. — Ты обязан это сделать, — со вздохом ответил Мью. В то время как реакция на их интервью была в основном положительной, было, конечно, множество гомофобных комментариев, которые были брошены в их сторону. Что особенно взволновало Мью, так это комментарии, которые он нашел под фотографией Мун в инстаграме, где писали: «бедная девочка» и «жаль ее», потому что у нее не было матери. Фанаты немедленно ответили на эти комментарии, на удивление Мью. Однако это не помешало ему пожаловаться на троллей. — Надеюсь, все это закончится к тому времени, когда этот маленький спутник станет достаточно взрослым, чтобы понять, что происходит, — сказал он, щекоча Мун, чтобы заставить ее смеяться. Галф усмехнулся. У Мью также выработалась привычка давать глупые домашние имена для Мун: «спутник» как раз одно из таких. Он наблюдал, как Мью поднимает Мун над головой, заставляя ее взволнованно смеяться над тем, как она «летает.» Он издавал воркующие детские звуки, когда падал на спину; заставляя ее взволнованно кричать, когда она нависала над ним. Затем он осторожно положил Мун себе на грудь, заставляя ее прижаться к его шее. Галф улыбнулся и подумал, сколько заслуг он сделал, чтобы заслужить такое счастье. — Я тоже хочу, — заныл он, игриво улыбаясь Мью. Мью приподнял брови, смотря на него; Мун теперь беззубо покусывала его щеку. — Чего хочешь? — Кого-то, с кем можно поиграть, — ответил Галф, смотря в глаза Мью. Глаза Мью расширились. — Ты говоришь мне о том, что я думаю? Галф подполз к нему так, чтобы он мог нависнуть над лицом Мью. — Что именно я тебе говорю? — поддразнил он, широко улыбаясь ему. — Что? — спросил Мью, усмехнувшись, прежде чем Галф поцеловал его в губы.