***
Когда Галф вместе с Мун вышел из кабинета для осмотра, в вестибюле клиники уже было намного больше людей. Они уставились на него на мгновение, вероятно, узнав его. Он застенчиво склонил голову в знак приветствия и быстро вышел. Затем он направился прямо к своей машине, усадив Мун на заднее сиденье. Пристегивая её, он почувствовал знакомое неприятное чувство. Он обернулся, с тревогой осознавая, что за ним наблюдают. Его активная работа в индустрии развлечений делала его лицо легко узнаваемым в толпе, поэтому посторонние взгляды были для него не в новинку. Но это ощущение было очень тревожным. Несколько раз люди подходили к нему за фотографиями, когда он не должен был работать. Боясь обидеть кого-нибудь из них, он редко отказывал им. Но были также случаи, когда люди, казалось, следовали за ним с одного места работы на другое, как будто они намеренно следили за ним. Было также несколько раз, когда люди внезапно подходили к нему с просьбой сфотографироваться, прикасаясь к его руке или щеке без предупреждения. Однажды это вывело его из себя, и когда Мью услышал об этом, он чуть не подал в суд от имени Галфа. Галф быстро закончил закреплять автокресло и занял свое место на водительском сиденье; сердце болезненно колотилось в груди. Он был бы в порядке, если бы в машине был только он, но с ним была Мун. Она была настоящей знаменитостью с тех пор, как стало известно о её существовании. Они видели, как люди пытались сфотографировать её всякий раз, когда попадалась возможность. Что, если они смотрели не на Галфа, а на Мун? Галф взглянул в зеркало заднего вида, проверяя, нет ли кого-нибудь за ними. — Теперь мы поедем домой, Мун, — сказал он, скорее чтобы успокоить себя, чем заверить дочь. Он завел двигатель, когда краем глаза заметил группу людей, идущих к ним. Он сглотнул и немедленно выехал со стоянки, решив не здороваться с ними, даже если они были фанатами. Он просто не мог рисковать безопасностью дочери. Пока он ехал по дороге, он набрал номер Мью и держал звонок на громкой связи. — Привет, — сказал Мью, заставив Мун завизжать от восторга. — А-а, это моя Мун? Как прошел ваш осмотр? — Она здорова, — ответил Галф, его сердцебиение успокоилось, когда он услышал голос Мью. — Навоз геккона не причинил ей никакого вреда. — Фу, не напоминай мне, — пожаловался Мью. — Как ты? В клинике было много людей? — Не тогда, когда мы приехали, — объяснил Галф. — Когда мы вышли из кабинета, нас ждало намного больше людей. — Ты в порядке? — спросил Мью, и Галф фыркнул. Как, черт возьми, Мью мог почувствовать, что его что-то беспокоит? — Я в порядке, — сказал Галф. — Сейчас мы едем домой. — Тебе нужно, чтобы я оставался на связи? — спросил Мью. — Нет, — сказал Галф, чувствуя себя гораздо более расслабленным, чем когда он покинул стоянку. — Я включу музыку для Мун и меня. У нас всё будет хорошо. — Туаэнг, ты же знаешь, что я могу отменить эту съемку для тебя, верно? — спросил Мью. Галф хихикнул. — Ты нервничаешь, — сказал он, взглянув в зеркало заднего вида, когда притормозил на красный свет. Внезапно он заметил позади них черную машину. Лобовое стекло не было тонировано, поэтому он мог ясно видеть человека на пассажирском сиденье, направившего на них зеркальный зум-объектив. — Чёрт, — пробормотал он, забыв, что Мью все еще на линии. — Туаэнг? Что такое? — спросил он встревоженно. — Думаю, мне нужно сделать крюк, — сказал Галф, оглядываясь в поисках выхода. — Что происходит? Галф, ради бога, скажи мне, что происходит, — настаивал Мью. — Мы в порядке, просто… — сказал Галф, взглянув на правый поворот впереди. — Нам нужно перекусить. Я позвоню тебе позже. — Туаэнг, не смей, — ответил Мью. — Я не вешаю трубку. Скажи мне ваше точное местонахождение! — Мы в порядке, — заверил Галф, его сердце бешено колотилось, когда он повернул направо при мерцании зеленого света. — Серьезно, Пи, ты должен повесить трубку, — сказал он, осторожно поглядывая в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, следует ли за ними машина. Машины нигде не было видно. Он вздохнул с облегчением, проезжая мимо еще трех машин, чтобы убедиться, что их не будет видно сзади. — Попрощайся с папой, Мун, — напевал Галф, спокойно проезжая по улице и поворачивая налево, чтобы вернуться в том направлении, в котором они ехали к дому. — Ба-ба! — взволнованно сказала Мун, размахивая руками в воздухе и широко улыбаясь Галфу. Галф хихикал, когда черная машина внезапно преградила им путь с левой стороны перекрестка. Он рефлекторно затормозил; их машина с визгом остановилась, из-за чего Галфа отбросило вперед к рулю и стихло веселое хихиканье Мун. Галф ударился спиной о сиденье благодаря ремню безопасности, но он был уверен, что от удара остался в синяках. Он поднял глаза и увидел знакомую черную машину, преграждавшую ему путь. Над ними загорелся зеленый свет, говорящий ему, что он не нарушает правил дорожного движения. Как только он понял, что это та же самая машина, которую он видел позади них ранее, он заметил в зеркале заднего вида приближающийся к ним фургон.***
Сердце Мью бешено колотилось, когда он шел по коридорам больницы; его сердцебиение отдавалось эхом в ушах и заглушало шум из отделения неотложной помощи. Он бросал кинжалы на всех и каждого, как будто жаждал крови; заставляя людей отступать и съеживаться. Его менеджер позади него мог бы показать им вай в качестве извинения, но ему было всё равно. Мью всё ещё слышал тот громкий скрип шин по асфальту в телефонном разговоре. Он услышал хруст металла при ударе, за которым сразу же последовал второй удар. Затем вопли Мун заглушили звук гудков машин на заднем плане. Он помнил, как ошеломленно смотрел на едва тронутый обед перед ним после этого. Его сотрудники спросили его, что случилось. Ему потребовалось мгновение, прежде чем он приказал своим сотрудникам отменить съемку. Он быстро вызвал скорую помощь. Когда представитель службы экстренной помощи спросил, где произошла авария, он понял, что даже не знает, где находится Галф. Он снова позвонил Галфу, надеясь, что тот возьмёт трубку. Он, к счастью, сделал это и сообщил оператору подробности, необходимые для отправки скорой помощи. Затем Мью позвонил своей матери и матери Галфа, попросив их проверить Галфа, пока он и его сотрудники будут возвращаться с места съемок. Мью свернул в больничную палату, где предположительно находился Галф, и увидел, что его мать баюкает спящую маленькую девочку, одетую в розовый комбинезон. Это была Мун: её лицо было мокрым из-за слёз, которые она, вероятно, пролила совсем недавно. Это разбило ему сердце. — С ней всё в порядке, — быстро заверила его мать. — Он внутри. Мью кивнул один раз, прежде чем войти в палату и найти Галфа, сидящего на больничной койке со своей мамой рядом с ним. Он был одет в белую рубашку, которая, как предположил Мью, была на нем, когда он выходил из дома. Вероятно, ему не нужно оставаться в больнице, что было хорошей новостью. Галф грустно улыбнулся ему; его оленьи глаза были красными и влажными от слёз — без сомнения, от того, что он плакал, пока рассказывал маме о несчастном случае. Мью тяжело вздохнул, когда адреналин, бегущий по его венам, упал. Он проглотил комок, образовавшийся в горле, и сдержал слёзы. Мью улыбнулся ему. Галф был в безопасности. Мун была в безопасности. Его семья была в безопасности. Мью медленно подошел к Галфу и крепко обнял его. — Прости, — прошептал Галф, кусая губы и всхлипывая в изгиб шеи. — Всё в порядке, — заверил Мью, когда его бешено колотящееся сердце замедлилось, соответствуя ритму сердцебиения Галфа. — Всё в порядке. Вы в безопасности. Ты хорошо справился. Ты защищал ее. Это не твоя вина. Вы оба в безопасности, и это всё, что имеет значение. Прерывистые рыдания Галфа заполнили все четыре угла больничной палаты.***
Галф и Мун вышли из аварии с незначительными травмами: в основном синяки от ремней безопасности, которые удерживали их. Руки и ноги Галфа также были в синяках от удара. Ему посоветовали прекратить работу на неделю или до тех пор, пока синяки не заживут. Пи Бермб и Пи Бест приехали вскоре после прибытия Мью. Они с тревогой проверили, как там Мун, и быстро перестроили расписание Галфа, чтобы он мог как следует восстановиться. Затем прибыли сотрудники Мью и полиция, которая расследовала несчастный случай. Женщины в черной машине, которая заблокировала автомобиль Галфа, по-видимому, были срочно доставлены в ту же больницу и получили незначительные, но несколько более серьезные травмы. По словам сотрудника полиции, у водителя была вывихнута рука, а у человека, фотографировавшего с пассажирского сиденья, было сотрясение мозга. Ей наложили четыре шва на открытую рану сбоку головы. Мью сурово наблюдал за полицейским, пока тот сидел рядом с Галфом, скрестив руки на груди, пока полиция объясняла обстоятельства аварии. Сотрудники Мью смогли попросить у доктора Мун копию записи с камер видеонаблюдения на парковке клиники. Они сразу же подтвердили, что черная машина была на стоянке клиники, когда Галф вышел оттуда вместе с Мун. Пассажиры вышли из машины, когда он спешил усадить Мун на заднее сиденье. Затем он сразу же уехал, оставив двух женщин, которые, казалось, разговаривали сами с собой. Затем они поспешили обратно к машине и выехали со стоянки. Офицер полиции сказал, что они уже просматривают дорожные камеры для доказательства того, что женщины, которые ехали в черной машине, следовали за автомобилем Галфа. Шанс доказать, что они преследовали его, был высок, особенно когда их адреса были далеки от маршрута, по которому они ехали. Каждый из них также предоставил противоречивые алиби в ходе допросов, проведенных полицией. — Они хотят лично извиниться, — сказал полицейский, завершая свой отчет по делу. — Они признали, что были неправы, нарушая правила дорожного движения и подвергая людей опасности. — Мы подаем в суд, — холодно объявил Мью, прежде чем Галф успел ответить. — Пи, — предупредил Галф, с тревогой смотря на него. Он знал по тому, как тихо Мью вел себя с тех пор, как полиция начала обсуждать результаты расследования, что он изо всех сил пытался сдержать свой гнев. — Что? — рявкнул Мью, свирепо смотря на него. — Они преследовали тебя, чтобы привлечь твоё внимание, и ты позволишь им увидеть тебя? После того, как они чуть не убили тебя и нашу дочь? — Но мы в порядке, Пи, — возразил слишком измученный Галф. Мью фыркнул, его губы сложились в горькую ухмылку, когда он отвернулся. — Ааа, — пробормотал он. — Тогда я мог бы подать на них в суд, только если бы вы погибли. Верно. В любом случае, это не я пострадал в аварии, — он встал и вышел из комнаты, оставив всех в ошеломленном и неловком молчании. Мать Мью нежно передала Мун матери Галфа. Затем она похлопала Галфа по плечу, одарив его ободряющей улыбкой, прежде чем последовать за сыном из комнаты. Галф вздохнул и закрыл глаза. Он был скорее обижен, чем оскорблен тем, что сделал Мью. Он понимает Мью. Он хотел, чтобы они взяли на себя ответственность за случившееся, но если они подадут в суд, всё выйдет из-под контроля. Это бы вызвало безумие в СМИ, которое поставило бы в центр внимания не только его, но и Мун. Чем больше Мун предстает перед публикой, тем больше людей точно так же будут преследовать её. — Если позволите, — сказал полицейский, нарушив тишину. — Вам повезло, что фургон остановился прежде, чем успел раздавить вашу машину. Мы видели аварии, подобные вашей, в результате которых машины оставались почти неузнаваемыми. Независимо от того, подадите ли вы на них в суд за преследование или нет, они будут привлечены к ответственности за нарушение правил дорожного движения. Водитель фургона также согласился подать на них в суд за аварию. Вы можете сообщить нам своё решение в любое время на этой неделе. Затем полицейский извинился и ушёл, оставив всех в ещё одном неловком молчании. Мать Галфа взяла его за руку и нежно сжала её. — Он не ненавидит тебя, — сказала она. Галф кивнул. — Я знаю, — ответил он со вздохом. — Нонг, — сказала менеджер Мью, привлекая всеобщее внимание. — Я знаю, что ты через многое прошел. Но я думаю, что тебе также нужно знать, каково это было для Мью. Он разговаривал с тобой по телефону все время, пока это происходило. Он слышал грохот машины. Он слышал столкновение фургона. Он слышал, как безостановочно кричала Мун. Он услышал всё это, когда был в трех часах езды от тебя. Я не в том положении, чтобы говорить вам, что вы должны делать. Я думаю, что говорю от имени всех членов нашей команды, когда говорю, что мы поддержим любое решение, которое вы двое примете. Я просто хочу, чтобы ты знал…каково это было для нас, — сказала она, её глаза заблестели, когда она показала им вай и вывела остальных сотрудников Мью из комнаты. Пи Бест глубоко вздохнул. — Я понимаю, о чём ты беспокоишься, Нонг, — сказал он. — И мы поддержим тебя в любом решении, которое ты примешь. Галф глубоко вздохнул и задумчиво закрыл глаза. От давления у него раскалывалась голова. Он открыл глаза и посмотрел на Мун. Она спала на руках у его матери. Он знал, что под её комбинезоном были небольшие синяки от ремней ее автокресла.***
Мью уставился на толпу, собравшуюся у парковки больницы: люди из средств массовой информации ждали последних новостей об автомобильной аварии с Галфом Канавутом и его дочерью. Он знал, чего боится Галф. Он знал, к чему приведет иск, но он просто не мог забыть всё это, получив одни лишь простые извинения. Что, если остальные преследователи Галфа продолжат думать, что преследовать его — нормально? Что, если они продолжат преследовать его и его семью, зная, что их в любом случае легко простят? Что, если в следующий раз Галфу так не повезет? Он почувствовал знакомое прикосновение к спине. Он повернулся к матери и тут же разрыдался. Он прикусил губу и опустил голову на изгиб её шеи. — Всё в порядке, — сказала его мать, потирая ему спину, как делала, когда он был моложе. — Они в безопасности. — Мама, — позвал Мью срывающимся голосом. — Я знаю, — заверила его мать. — С ними всё в порядке. Они живы. Они в безопасности.***
Галфа и Мун выписали из больницы в тот же день. У него были проблемы с ходьбой, поэтому ему пришлось воспользоваться инвалидным креслом по дороге на стоянку. Больница, к счастью, позволила им воспользоваться безопасным черным ходом, чтобы избежать шума СМИ снаружи. Они поехали домой на фургоне MSS, потому что он был намного просторнее, чем машины их матерей. Мью молчал всю дорогу домой. Он баюкал Мун в своих объятиях, нежно прижимаясь щекой к её голове. Галф уставился на что-то вдалеке, зная, что он не будет должным образом разговаривать с ним, даже если осмелится заговорить с ним. Когда они вернулись домой, Мью быстро передал Мун матери, а мама Галфа помогла ему медленно выйти из фургона. Галф подумал, что ему придется полагаться на сотрудников Мью, чтобы встать на ноги, но Мью подошел к нему и легко поднял его на руки. Галф застенчиво обвил руками его шею, не зная, куда их деть, пока Мью нёс его в дом, как невесту в конце свадьбы. Мью не смотрел ему в глаза, пока он нёс его в спальню. Он тихо переодевал Галфа, пока их матери укладывали Мун в кроватку и готовили ужин для всех. Как только их персонал и матери ушли, Мью приготовил холодный компресс, который доктор прописал для синяков Галфа. Он спокойно приложил его к ноге Галфа, не смотря на него. — Пи, — начал Галф. Мью сделал глубокий вдох. — Мы не должны подавать на них в суд, — тихо сказал он. — Ты прав. Это принесет больше вреда, чем пользы. Галф почувствовал, как защемило его сердце. — Это не то, что я пытаюсь сказать. Мью не ответил. Вместо этого он наложил холодный компресс на другую ногу Галфа. Галф протянул руку, чтобы притянуть к себе руку Мью. Мью нахмурился, увидев этот жест. — Ты позволил мне поплакать у тебя на плече, — сказал Галф. — Но ты не плакал на моём. Мью отвернулся, и Галф понял, что он в слезах. — Иди сюда, — прошептал Галф, притягивая его ближе. Мью медленно подполз к нему на кровати и зарыдал, уткнувшись в изгиб его шеи. — Я думал, что потерял тебя, — захныкал он. — Я думал, что потерял вас обоих. И я ничего не мог сделать. Я ничего не мог сделать. Галф кивнул, позволяя слезам пролиться, когда он прижал его к себе. — Я знаю, — пробормотал он. — Я знаю, мне очень жаль. Ты не потерял нас. Ты помог нам. Ты сделал всё возможное, чтобы спасти нас, даже когда тебя не было дома. Мы в безопасности. Мы вместе. Ты очень хорошо справился.