17 марта 2018 года

— То есть, как? — недоуменно проговаривает женщина, глядя на сына, когда тот все же выводит ее из дома. — Подожди, ты же сказал что беременна. Или я что-то не так поняла? — Да, я так думал, — кое как выдает Антон, указывая на скамейку в парке близ площадки. — Сегодня узнал. Совершенно случайно. Помнишь Борьку Велишаева? Ну, он мне ещё постоянно магниты с маминой работы таскал, а ты ругалась, потому что я все вилки из кухни в комнату перетаскивал — Да помню, помню, — тут же смеётся женщина, вспоминая ситуации, в которых юный Антошка действительно стал чуть ли не клептоманом, пытаясь стянуть побольше столовых приборов. — Так вот, — продолжает парень, начиная хрустеть пальцами на руках. — Он врач, ну, гинеколог в больнице, в которую мы Иру повезли утром. У неё кровь пошла. И он сказал, что УЗИ пустое, а она ему денег предложила. Я не поверил сначала, но потом сопоставил пару фактов, учёл срок и все такое. В общем, это похоже правда. Шастун резко выдыхает, смотрит куда-то в землю, ломает себе руки, а затем чувствует тёплую ладошку поверх них, заставляющую прекратить эту вакханалию. — То есть, она соврала? — уточняет Майя, внимательно глядя на сына. — Для чего? — Я хотел уйти, — как-то слишком тихо шепчет Антон, кусая губу. — К Арсению? — Просто уйти, — констатирует шатен, чувствуя, как щеки снова горят. — Не знаю к кому. Просто надоело все это. — А сейчас? — А сейчас я не знаю, — честно выдает Шаст, все же кидая косой взгляд на маму. — Арс меня к себе не подпустит ни за что. — Почему? — удивляется женщина, хмуря брови. — Ведь вся проблема была в беременности Иры. Беременности нет, а значит и проблема решена. Не так ли? — Он же приехал тогда, — горько усмехается Шастун, закрывая глаза. — А я больно ему не хотел делать. Ну, знаешь, на корню все пресечь, чтобы потом легче было. — Не говори, что ты.. — отчаянно произносит Майя, сопоставляя пазл. — Ага, — как-то истерически-весело выдает Антон, полностью поворачивая голову на маму. — Я ему сказал, что не люблю. Я ему соврал, что не люблю. — Боже, — тут же опуская глаза на землю проговаривает женщина, качая головой из стороны в стороны. — Так нельзя. — Что делать, ма? — отчаянно выдыхает парень, кусая губы и лихорадочно глотая прохладный воздух. Майя молчит. Продолжает качать головой, затем молча встает и идёт в сторону магазина. Медленно плетётся, не оборачиваясь на Шастуна, который тут же подскакивает и идёт следом. Антон так же: еле идёт сзади, не зная что говорить, молчит, старается совладать с собой и закуривает, доставая из кармана пачку Chapman. Ему сейчас, кажется, ещё хуже, чем было. Хотя казалось бы! Радуйся, беги навстречу своей любви, исправляй ошибки. Но нет. Внутри как будто нефть разлили, все чёрное и липкое, от чего выть хочется. — Чем быстрее мы разберёмся с Ирой, тем быстрее можно будет подумать об Арсении, — в конечном итоге, почти стоя на пороге магазина, проговаривает Майя, повернувшись к сыну. — Я все обдумала, примерно. Если сейчас поговорить с Ирой, всем вместе, вряд ли будут проблемы: не посмеет пойти против меня в моем же доме. — Она сказала, что опубликует материалы обо мне и Арсе, если брошу ее, — выдыхает парень, сжимая глаза пальцами. — Значит пригрози в ответ, — лаконично выдает женщина. — Есть что-то, что она скрывает? — Я.. да не знаю я, я таким не промышляю, — фыркает Антон, пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло бы Кузнецову скомпрометировать. — Да и Стас ещё, он меня убьёт, если я с Ирой расстанусь. Все тогда все поймут. — Так может быть предложить ей выгодные условия? — загорается мама, сверкнув глазками. — Хорошая жизнь в обмен на иллюзию счастливого брака. Антон ловит взгляд женщины, а затем, буквально, чувствует, как в голове начинают крутиться шестерёнки. Это звучит очень разумно. Настолько разумно, что удовлетворяет все потребности всех членов «авантюры». — Кажется, надо обсудить это с Ирой, — лаконично выдает парень, тут же разворачиваясь в сторону дома. И, спустя два часа, когда все наконец поели, пропили чая и отдохнули, Антон неожиданно поднял голову на девушку, лежащую на кровати и что-то резво печатающую в телефоне. — Надо поговорить, — стараясь звучать максимально серьезно проговоривает Антон, корпусом поворачиваясь к девушке. — Секунду, Тош, сейчас допишу сообщение и вся твоя, — мурлычет девушка, резво набирая пальцами текст на телефоне, от чего мерзкие щёлкающие звуки заполняют тихое пространство. — Я в курсе, что ты не беременна, — решает сразу начать Шастун, замечая, как девушка тут же прекратила шевелиться и, кажется, дышать. — Не переживай, я не то чтобы злюсь. Ира резко вся подбирается, ощетинивается и садится на кровати, максимально выпрямляя спину. Выдёргивает подбородок и глядит прямо на парня. — По-другому ты не понимал, — коротко выдает она, не сводя глаз с чужого лица. — Ты все еще не хочешь расставаться, да? — усмехается Шаст, опуская глаза на свои пальцы. — Не дашь мне уйти? — Нет, — слышится в ответ отчётливо и ровно. — Я уже говорила. — А что на счёт сделки? — тут же подхватывает шатен, устремляя зелёный взгляд на девушку. Та заинтересованно ведёт бровью, вынуждая продолжить. — Все остаётся по-прежнему. Живешь у меня, за мой счёт, создаёшь иллюзию счастливых отношений, но между нами все кончено. Для нас двоих. Для остальных твой спектакль останется, это выгодно и тебе, и мне. Ничего не изменится. Только никакого секса, выноса мозгов, ревности и обязанностей друг перед другом. Чисто деловые отношения. — То есть, — спустя некоторое время выдает Кузнецова, заинтересованно глядя куда-то в сторону. — Я буду прикрытием твоей гомосексуальной натуры? Антон как-то резко фыркает. Кроме Арсения ему из мужиков никто не нужен, а тот ему не светит, поэтому, скорее, она будет прикрытием его одинокой натуры. — Хочешь так считать - считай, — отрезает парень, глядя на Иру. — Так что? — Я подумаю об этом, — мурчит девушка, а затем снова укладывается на кровать, снимая блокировку с телефона. — Но предложение более чем неплохое, Антош. Оказывается, ты у нас сообразительный мальчик. Арсений, в свою очередь, весь день выслушивает мотивирующие речи своего старого (и он не уверен, что не про возраст) друга, стараясь сохранить самообладание и максимально заинтересованное лицо. Ему плохо. Максимально плохо, но разговоры Серёжи хотя бы как-то отвлекают, не дают думать о блядском Шастуне и, как никак, все же заставляют злится, а это уже прогресс. — Так вот, сущность человека раскрывается во взаимодействии с миром. Человек подчинён потоку жизни. Космос - это ковёр, а твоя судьба воткана в этот ковёр, — разглагольствует изрядно поддатый Серёжа, который, по сути, и выпил-то всего пару стаканов, но, учитывая то, что обычно он не пьёт вовсе, для него это прямо-таки доза. — Сереж, какой ковёр? — устало произносит Попов, откидывая друга взглядом, а затем понял лицо на ладони, тут же издавая сдавленный стон. Он ни слова не понимает. — Ну ковёр, Арс, — твердит в ответ мужчина, показывая в воздухе квадрат. — На стенах всегда у бабок старых висели! У Шастуна помнишь ковёр был, ну.. ой. Матвиенко как-то резко затыкается, прикладывая ладони ко рту, потому что вовремя осознает, что сказал не то и не там. Упоминания Шаста для Серёжи не стоило ничего, а вот Арсений, только-только позволивший себе подумать о чём-то другом, тут же резко поднял глаза на товарища. — Прости, Арс, — тут же лепечет Серёжа, руки ото рта не убирая, от чего вся его речь превращается в бубнеж. — Забей, все хорошо, — отзывается Арсений, который порядком устал, поэтому, сейчас и вправду не так важно. — Арс, я не специально, — продолжает оправдываться хвостатый, которому, кажется, очень тяжело даются сутки без сна, потому как на второе «все окей» он опускает руку на чужое плечо и повторяет: — Я не хотел, правда. Само как-то получилось. — Серёг, этими фразами ты делаешь только хуже, — начиная злиться отвечает Арсений, крепко сжимая челюсти. Серёжа молча кивает, всматриваясь в пол, а затем исподлобья смотрит на друга, который в это время сверлит собственные руки зольным взглядом, кусает губы, и, кажется, забывает дышать. — Не мог он тебя не любить, — зачем-то выдает Матвиенко, слезая с барного стула и направляясь в ванную комнату. — Не мог, Арс. Попов было хочет ответить, мол, вот, сам заявил это, в лицо сказал, что не любит, но вовремя прикусывает язык, не желая всю эту тему развивать. Хватило ему. Всю ночь только об этом и говорили. Только поумерили пыл. Он наблюдает как Серёжа в ванную комнату уходит, берет в руки телефон и вертит его в руках, даже не включив его. Не хочет. Не хочет выходить на радары, не хочет видеть кто ему написал, но больше всего, наверное, не хочет обнаружить, что Антон ни разу не набрал ему, когда тот пропал. Этого он, действительно, не хочет больше всего. — Арс, мне надо поспать, — кое как ворочая языком бубнит Серёжа, выйдя из ванной. — Тебе, к слову, тоже. — Да, хорошо, — отвечает Попов, вновь скидывая телефон на барную стойку. — Я постелю тебе в гостиной. Он наблюдает за тем, как мужчина согласно кивает, оседая в кресло, достаёт белье и расправляет диван, приглашающим жестом указывая на него. Апартаменты у Арсения, конечно, не 5 звёзд, потому как гостей он принимает очень редко, но гостиная вполне проходит за гостевую. Спустя полчаса Матвиенко уже мирно посапывает, цепляясь во сне за подушку и что-то кому-то бормоча, а Попов, в свою очередь, размышляет над тем, что не может оставаться дома. Мужчина заходит в ванную, умывается, прыскает от вида собственного отражения, надевает приличные вещи и, накинув пальто, выходит на улицу, оставив Серёже на столе таблетки, воду и лаконичную записку «Ушёл, ключи на тумбе.»