17 марта 2018 года

Просыпаются оба от навязчивого звонка на телефон Арсения. Серёжа так и не дозвонился до Попова, поэтому с горящей задницей звонил ему все утро. И, кажется, если человек не берет трубку, значит он не может говорить, однако, Сергей Борисович Матвиенко таких правил не придерживается. — Кнопка, выруби телефон, — сонно бубнит Антон, прижимая суетливое тело к себе вопреки своим словам. — Подожди, — шепчет Арсений, а затем все же берет трубку. — Да? — Арс, блять! — снова ругается Матвиенко, выдыхая, когда тот берет трубку. — Арс, прости, прости что не сказал тебе сразу, с тобой все нормально? Я ужасно волнуюсь, пожалуйста, скажи мне где ты? Я приеду. — Все нормально, я в отеле, — лаконично выдает Попов, тут же садясь на кровати. — Обсудим все позднее. — В каком отеле? С тобой все хорошо? — по голосу слышно, что Серёжа очень беспокоится, однако Арсений все еще зол на него, поэтому особо внимания этому не придаёт. — Да, все в норме. Позже приеду. — Но… Он не успевает договорить, потому как Арсений скидывает трубку, вновь падая на подушки и сверля взглядом потолок. Вчера они так и уснули в одежде, совершенно эмоционально вымотанные и бессильные. И сейчас разговаривать не хотелось от слова совсем. Единственное, что сейчас было нужно — расслабиться. Отвлечься от всего этого дерьма и просто расслабиться. — Мы можем переспать? — как-то устало выдает Арсений, поднимая глаза на Шаста, от чего тот мгновенно просыпается и садится на кровати. — В смысле? — однозначно выдает он, хмуря брови, на что старший закатывает глаза. — Мне нужно разрядиться, — поясняет брюнет, присаживаясь рядом. — Просто отвлечься. А потом мы поговорим. — Ты хочешь.. ну, — шатен краснеет ушами, что-то показывает руками, от чего Арсений цокает языком и давит на чужие плечи, заставляя того лечь на спину. — Расслабься, это просто физиология, — проговаривает брюнет, тут же седлая чужие бёдра. Антон как-то потерянно глядит вверх, держит руки навесу, потому что не знает куда их деть, сглатывает, а затем замечает, как Попов начинает медленные движения бёдрами, притираясь ближе. Он смотрит прямо в зелёные глаза, облизывает губы, тянет руки к кромке чужого худи и медленно запускает под него руки, оглаживая торс младшего. — Арс, ты уверен? — как-то странно мямлит Шаст, который вообще не понимает что происходит. — Заткнись, — прерывает его Попов, тут же опускаясь к чужой шее, чтобы отпечатать на ней влажный поцелуй. Антон тут же теряется, подставляя шею под чужие губы, опускает руки на талию старшего и оглаживает её через футболку, не рискуя пока что подступать дальше. Шатен практически не проявляет инициативы, позволяя Арсению сделать все самому, потому что сейчас не может позволить себе контроль. Попову нужна отдушина. — Сними, — коротко выдыхает голубоглазый, когда руки Антона останавливаются на пояснице. Ему жарко, и ему нужно больше. Шастун поддатливо угукает, стягивает с брюнета футболку и тут же заглядывается на родинки, рассыпанные по торсу. В своё время он целовал каждую, когда заласкивал его, сейчас — лишь касается кончиками пальцев, восхищённо глядя на мужчину. Он неуверенно тянется вперёд, наклоняя Арса на себя, касается губами ключиц, а затем мелкими поцелуями движется ниже, выцеловывая созвездия на груди. Арсений под чужие губы подставляется, пока тот опускается поцелуями по шее, прокладывая влажную дорожку к соскам, обводит каждый кончиком языка, поочерёдно втягивает в рот, покусывает, свои же укусы зализывает широкими мазками, и переодически поглядывая наверх, чтобы оценить: не делает ли он что-то, что будет лишним? А лишним это не было. Мужчина чуть крепче прижимает голову к груди, легко стонет и кусает губы, в надежде себя заглушить. Ему пиздецки не хватало Антона. Просто до дрожи. Язык Антона — это вообще отдельный фетиш для Попова. И неважно в какой области он его применяет. Антон же в стоны сверху вслушивается, ладонями спускается на ягодицы, крепко сжимая их, отрывается от груди и тянется к чужим губам, чтобы отпечатать на них поцелуй. Однако, в последний момент его останавливают, отстраняясь. — Без поцелуев, — на прерывистом дыхании произносит Арсений, кроткими ногтями цепляясь за чужие плечи. — Что? — непонятливо твердит Антон, а затем изнеможённо стонет. Ну серьезно? Вчера же все нормально было. — Пожалуйста, — вторит брюнет, а затем видит, как младший согласно кивает, возвращаясь к чужой шее. Голубоглазый ведёт руками вниз по торсу, цепляется за кромку худи и тащит его наверх, чтобы Антона раздеть. Тот приподнимается, двигается ближе к спинке кровати, чтобы тоже сидеть, а затем отбрасывает ненужную вещь в сторону, оставаясь в одних штанах. Арсений горит. Не в фигуральном блять, смысле, в прямом. Он понять не может что происходит, но от этого его ещё больше ведёт. В висках пульсирует, когда Антон стягивает с себя худи, а затем прерывается, на что Попов возвращает его губы на место. Действительно - жарко. И очень, блять, горячо. У Шастуна отличное тело. Обычно скрытое за слоями безразмерных одежд, непропорциональное, но, сука, отличное. Парень как назло избегает его излюбленного участка тела, а именно — шеи, и Попов чуть ли не демонстративно откидывает голову. — Шея, — коротко кидает он, задыхаясь от одного единственного слова. Он всегда предпочитал говорить то, чего хочешь. Ведь так проще: мало ли когда партнёр догадается? И догадается ли вообще.. Шея. Одно слово, три буквы, сотня поверхностных вздохов в унисон и Арсений. Просто Арсений. Заведенный Арсений. Арсений с намокшей и прилипшей ко лбу от жары челкой. Арсений, сидящий на коленях и двигающийся так, как ему вздумается. Арсений. Парня дважды просить не нужно. Он царапает короткими ногтями затылок, припадает губами к мягкой коже, слегка втягивает её, оставляя маленькое красное пятнышко, тут же зализывает и повторяет. Антон мечтает снять эти блядские штаны с не менее блядских ног. Хоть порвать, хоть насильно стянуть. Глаза мужчины прикрыты, в них не читается то самое «можно», а спросить не хватает духа. — Арс, — выдыхает он в чужое ухо, когда Попов гнёт бровки и тихо стонет сверху. — Можно, — тут же отвечает брюнет, прекрасно зная зачем к нему обратились. Антон сумбурно кивает, целует чужие скулы, попутно опуская руку по торсу вниз, а затем касается кромки штанов, тут же расстёгивая ширинку и пуговку, чтобы была возможность стянуть лишний элемент одежды. Когда старший чувствует чужую руку прямо в районе паха, он, невольно, издаёт короткий стон. Это сумасшествие какое-то. Абсурд. Но это сейчас так нужно, что он невольно толкается бёдрами навстречу, продолжая попеременно плавными движениями двигаться на парне. — Я так скучал по тебе, — рвано выдыхает Антон, прижимая парня ближе, а затем пропускает руку в чужие боксёры, чтобы охватить член в кольцо пальцев. Младший касается подушечками пальцев влажной головки, слегка размазывает белёсую смазку, ведёт от головки до основания, а затем обратно, повторяя движения. Его кроет от того, какой Арсений сейчас. Его от Арсения всегда кроет, но конкретно сейчас — это край. — Ты такой красивый, — продолжает он, на что Попов лишь стонет и подаётся бёдрами навстречу. Ему сейчас настолько всего мало, что, кажется, он сможет «расслабиться» и без полноценного проникновения. — Очень. — Быстрее, — на прерывистом дыхании проговаривает брюнет, упираясь руками в спинку кровати и активнее двигая бёдрами навстречу чужой руке. Антон кивает, ускоряет темп руки, попутно целуя шею мужчины, запускает вторую в джинсы, крепко сжимая мягкую ягодицу, а затем выдает то, что не планировал говорить вообще. — Я так люблю тебя, пиздец, — стонет он, в момент, когда Попов издаёт что-то похожее на всхлип. Голубоглазый кончает, испачкав чужой торс, рушится на чужую грудь и пытается отдышаться, потому что его просто переебало. Он слишком долго не был с Антоном, и теперь от любой близости его переебывает. А вкупе с тем, что выдал Шастун — так это вообще в пизду. Спустя пару минут Арсений открывает глаза, мутным взглядом смотря на Шаста. Сначала он чувствует липкую патоку ненависти на самого себя за то, что снова повелся на человека, который никогда его не любил, а затем у него в голове отголосками отдаётся последняя фраза, которую произнёс Шаст. — Чего? — тут же выдает Арс, на что ловит расфокусирование взгляд Шастуна. — Я тебя люблю, — повторяет младший, на что голубоглазый долго молчит, всматривается в зелёные глаза, а затем осторожно целует парня в уголок губ. — Нам нужно поговорить об этом, понимаешь? — с чрезмерной нежностью проговаривает Арсений, на что Антон лишь согласно кивает. Они обязательно все обсудят. Сегодня же.