17 марта 2018 года

Арсений уезжает рано. Предпочитает не будить Антона, чтобы не тревожить чужой, и так беспокойный сон, собирается максимально тихо и оставляет небольшую записку на прикроватном столике, в которой аккуратным почерком написано «Скоро вернусь» и собственный дневник, чтобы дать Антону возможность «понять что он чувствует». Ему нечего скрывать, потому что все его мысли принадлежат ему, и он готов нести за них ответственность, даже если будет скандал, когда он вернется. Он надеется, что вернется. И надеется на то, что несмотря на все, происходящее между ними, у них есть шанс всё вернуть. Потому что в голове постоянно транслируется один и тот же исход: они друг другу никто. Но сейчас, кажется, все не так? Сейчас все как будто заново. Словно они очень долго шли к отношениям, нормальным, здоровым, а сейчас окончательно пришли. Оба пришли к осознанию того, что они нуждаются друг в друге. Но они – не всё, что у них есть, а лишь значимая часть огромного мира, который каждый создает для себя самостоятельно. И, может быть, это действительно станет началом? Такое ведь бывает. Однако, все уже произошедшие обиды и травмы все равно остаются, от них никуда не деться, а потому в голове Арсения появляется очень разумная, но осторожная мысль, на которую Антон может не согласиться. И если он откажется… Думать о ситуации Арс не перестает ни в самолете, ни в такси до дома. Квартира встречает навязчивой тишиной, каким-то отсутствием уюта и комфорта, и, ожидаемо, пустотой. Когда они с Шастом еще были вместе, Арсений частенько находился тут с ним. По одной простой причине: лучше остановиться у него, чем в отеле. Это бесплатно, тут всегда накормят, тут есть его шмотки и первоклассный секс. Больше в тот момент никого и ничего не волновало: Арс еще не тешил надежды на совместное будущее, а Шаст просто наслаждался тем, что имеет. И тем, кого он имеет тоже. Он позволяет себе вспомнить то время, когда никто никому ничем не был обязан, и у них был договор, что если у какой-то из сторон возникают чувства – это проблема виновной стороны, и решает он её сам. Тогда Попов и подумать не мог о том, что этой стороной станет он. Его интересовал физический аспект, как и Антона, но знай он, что спустя два года будет так эмоционально-зависим от этого человека… Возможно, он никогда бы не позволил себе этого. Он вспоминает как они смотрели фильмы вечерами, готовили что-то по рецептам (Арс готовил, а Антон мешался, отвлекая его поцелуями), пили вино прямо в кровати, а потом застирывали белые простыни, потому что: «Арс, ну ты сам пинался, вот я и разлил!». Только вот ему приходится отвлечься в момент, когда он слышит звонок телефона, который, вполне себе ожидаемо, рассекает тишину его дома. Уже время ближе к десяти, Антон, наверное, только глаза открыл и понял, что никого рядом нет. - Доброе утро, не ругайся сразу же, - с улыбкой в голосе проговаривает Арс, усаживаясь на край кровати и поджимая губы. Сейчас по классике должна начаться обиженная речь, мол, почему ты меня не разбудил, я вообще-то хотел с тобой попрощаться. - Какое доброе, Арс? Ты чего не разбудил меня? Я планировал тебя в аэропорт отвезти, а ты решил по такси покататься? – недовольно бурчит еще сонный Антон, потому что набрал, как только глаза открыл. - Ты так сладко спал, что я не стал тебе мешать, - хмыкает Попов, тут же закусывая губу. Он уже видел дневник? Будет ли что-то спрашивать? – Но ты не волнуйся, на прощание я тебя поцеловал, тут ты ничего не потерял. - Но я же тебя нет, - фыркает младший, переворачиваясь в кровати. Ему вообще-то обидно и досадно за то, что человек, по которому он уже скучает, даже не дал ему с собой попрощаться, как будто сам того не хотел. – Я проснулся в холодной постели от того, что меня никто не обнимает. Как думаешь, можно ли назвать такое утро добрым? - Не знаю, - тут же смеется Арсений, потому что сам он проснулся в теплой постели в чужих загребущих руках, которые приминали его под себя. Ему, наверное, не понять. – Я только приехал недавно. Еще даже в душ после перелета не успел сходить, поэтому ты сейчас можешь пойти тоже, и мы как будто будем принимать его вместе. Только в разных местах. - Ага, а потом ты найдешь какого-нибудь мужика, я найду какого-нибудь мужика, и сосаться мы будем одновременно, но как будто вместе, - недовольно бурчит шатен, тут же слушая звонкий смех по ту сторону трубки. Ему уже как-то грустно и плохо в Москве, хочется сесть на ближайший самолет и снова лечь спать, но уже с Арсением. – Чем планируешь сегодня заняться? - У меня много дел, на самом деле, - пожимает плечами брюнет, пялясь куда-то в стену. – Нужно сходить в банк, разобраться с карточками, а то у меня платежная система разладилась, потом заехать на Обводный, у нас скоро мероприятие, а вечером у меня сеанс с психологом. Он говорит это просто, спокойно, без особых волнений и утаек, потому что скрывать от Антона такое не хотел бы. Более того, он планирует предложить ему совместную терапию, чтобы наконец-то выйти из созависимых отношений и влиться в нормальное русло. Это и есть идея Арсения, за которую он переживал. Конечно, с самого утра вводить Шаста в стресс он не планирует, просто сначала сообщит, что сам к нему ходит. Пусть и таким ненавязчивым образом. Если факт того, что Попов ходит к психологу его не напугает, а лишь заставит задуматься, то предложения совместных сеансов может заставить напрячся. Да и рано об этом говорить, пока они окончательно не удостоверились в том, что они чувствуют по отношению друг к другу. Месяц, может больше, для проверки отношений, а дальше – по ситуации. - Ты начал терапию? – спрашивает Антон, стараясь казаться незаинтересованным, но выходит у него из рук вон плохо. Он переживает и беспокоится, потому что осознает, что является главной причиной такого выбора. А потому чувствует себя виноватым. Но старается не брать ответственность за чужие поступки. Он сознает, что вёл себя как ублюдок, и если после этого человеку необходима помощь, он готов его в этом поддержать. – Давно? - Не очень, - выдает Арс, зачем-то снова пожимая плечами. Его хоть никто и не видит, но жест сам собой воспроизводится. – В момент, когда ты руку порезал. Ну, когда что-то там пытался открыть. Пластинку какую-то, я тогда перепугался за тебя, не стал расспрашивать. И не трогал тоже, если что. - Понял, - выдает Антон, в голосе которого уже прямым текстом слышится напряжение. Он ощущает сильную вину, тревогу, но его немного переключают, начиная болтать про пластинку. Точно. Пластинка же. – Арс. Я целиком и полностью готов поддерживать тебя в решении начать разбираться в себе. И в ситуации. И нас вообще. Я даже готов поучаствовать, если это будет необходимо. Мне важно знать, что ты чувствуешь себя правильно. Брюнет как-то неверяще рот приоткрывает, пытаясь понять что он сейчас вообще услышал, а когда до него доходит – пытается понять что чувствует. Наверное, всеобъемлющую благодарность и облегчение? Антон с а м предложил ему помочь. Сам предложил вместе пройти через это и… От осознания в Арсения как будто буквы все из головы повылетали, а сам он на аварийный режим перешел, пытаясь понять что произошло. Он действительно безмерно благодарен Шасту за это. И где-то внутри у него зарождается то самое чувство поддержки и защищенности, ему перестает быть страшно перед этим шагом и как будто крылья вырастают. - Я безмерно тебе благодарен, - выдыхает все же старший, прикрывая глаза и расслабляясь. – Правда. Это именно то, что мне необходимо было услышать. - Все хорошо, Арс, меня не надо благодарить, - хмыкает Шастун, прекрасно осознавая, что он всего лишь пытается исправить собственные ошибки. – Лучше открой свой подарок наконец, он на верхней полке в шкафу должен лежать, я его перед отъездом туда закинул, думал, ты сам возьмешь. А ты вот. Не трогал. - Подарок? В честь чего? – с прищуром произносит Арс (да, он в курсе, что его не видят). Антон ему не то чтобы редко подарки дарил, напротив, всегда старался в материальном плане выразить свою симпатию, но сейчас как-то и поводов особо не было. — Мы тогда прямо перед твоим днём рождения поссорились, я так и не успел тебе подарок отдать, — жмёт губы Антон, тут же начиная нервно ногой подёргивать. — Тогда у меня был другой, но я его с психов выкинул и купил этот. Мне кажется, он даже лучше. Открой. Арсений, не кладя трубки, тут же встает, подходя к шкафу, открывает дверцу сверху и шарит рукой по поверхности, натыкаясь на что-то плоское. Тянет на себя, шурша целлофаном, снова на кровать усаживается и улыбается, когда понимает что там. Лимит. Его любимая группа. Виниловая пластинка, о которой он давно мечтал, но не мог найти. Её вообще почти невозможно найти, только на аукционах поклонников творчества или западных барахолках. Попов за ней охотился больше двух лет, а потом отчаялся. А сейчас вот.. Держит в руках. Не исключено, конечно, что на ней реплика или не то аудио, но он уверен, что Антон не по первой ссылке ее взял, а значит уделил этому время и потратил силы. — Спасибо большое, — тихо выдает Арс, сквозь голос которого слышится невероятная нежность и улыбка. Он правда рад. Кто-то скажет, что он краб-мусорщик, старье собирает, но для него это правда важно. — Мне правда приятно. Уверен, она не так легко тебе далась. И это очень ценный подарок в плане твоего внимания. Приедешь - вместе послушаем. Антон знал. Знал, что Арсений очень её хотел. И запомнил. А это — самое ценное, что только может быть в подарке. Когда о тебе и твоих желаниях помнят. На секунду он даже пропускает мысль о том, что все налаживается. Все снова приобретает краски, он чувствует себя лучше (и за счёт обстановки вокруг, и за счёт препаратов и работы с психологом), внутри намного светлее и яснее. Он впервые за долгое время не чувствует себя разбитым. Ему хочется жить, радоваться, делать рутинные дела, переписываться, любить, видеть этот мир во всех возможных его красках. Наверное, нужно сказать спасибо флуоксетину. Попов прекрасно понимает, что так быстро депрессии не лечатся, но рад хотя бы тому, что он способствует повышению концентрации серотонина в структурах головного мозга, что увеличивает длительность стимулирующего действия серотонина на нервную систему. В случае Арсения вообще сложно угадать что и когда будет. Обратимся немного к медицине. Есть биполярные расстройства, депрессивные расстройства, посттравматические и расстройства пищевого поведения, а есть Арсений. Арсений — сумма генерализованный тревожного расстройства и рекуррентной депрессии. Нет, он не нагоняет жути в свою жизнь, со всем из этого можно справиться, с тревожностью особенно, главное — сохранять здравость рассудка. А вот с рекуррентной не все так просто. В динамике заболевания отсутствуют мании — периоды повышенного настроения, а также физической и психической активности. Это отличает рекуррентную депрессию от биполярного аффективного расстройства. У него абсолютно нарушены обмены норадреналина, дофамина, серотонина, и это вытекает.. в то, что он имеет. При легкой степени тяжести пациент еще может осуществлять социальные функции — работать, поддерживать социальные связи, вести домашнее хозяйство. Средняя тяжесть позволяет делать это с трудом, работоспособность, двигательная и мыслительная активность ограничены. При тяжелой степени даже основные потребности удовлетворяются с трудом — человек не встает с постели, не ест и не пьет, суицидальный риск максимален. Только вот самая фишка этого расстройства в том, что оно имеет эпизодический характер, который невозможно контролировать. Несмотря на непродолжительность эпизодов, они могут быть достаточно интенсивными. Термин «рекуррентный» предполагает возврат в прежнее состояние или периодичность какого-то состояния. Рецидивы могут достигать двенадцати раз за год, то есть, вполне есть вероятность того, что человек будет находиться в депрессивном состоянии две недели каждый месяц. Или три дня. Или два месяца подряд. Самое гадкое — никогда не угадаешь, когда прорвёт. Между депрессивными периодами настроение человека приходит в норму. Он может активно работать, радоваться жизни до очередного возврата болезни. В основе дебюта заболевания часто лежит внешняя провоцирующая стрессовая или эмоционально тяжелая ситуация. Последующие эпизоды возникают самостоятельно, то есть для них уже не обязательно присутствие каких-то жизненных неурядиц. Проведение психотерапии помогает выявить негативные установки в мышлении и заменить их на более позитивные, конструктивные. Поэтому Арсений и поддерживает связь с психологом. Даже сейчас, когда чувствует себя лучше. Он учится видеть связь между жизненными событиями и своими эмоциональными переживаниями. Это помогает осознавать свои чувства и выражать их «без ухода» в депрессивное состояние (либо эти навыки помогают в последующем снизить глубину депрессивного состояния). И ему не хочется прятаться в попытках осознать себя. И он безмерно рад, что Антон его понимает. Честно говоря, у того тоже немало проблем (каждый из людей чем-то болен, просто кто-то хочет это разрешить, а кто-то списывает на чёрную полосу), а союз двух травмированных - это сложно. Но Попов не собирается сдаваться. И именно поэтому возвращается из мыслей в реальность, когда слышит родной голос. — Не за что, Арс, — с улыбкой в голосе проговаривает Антон, а затем звучно потягивается. — Ты тогда пиши, ладно? Я тоже по делам поезжу, если вспомню что нужно сделать. И будь аккуратен. — И ты будь. День проходит сумбурно. Арсений катается по городу, путаясь в бумагах, которые нужно и ненужно отдавать в банк, сдаётся, оформляет новые счета, улаживает дела на Обводном, помогая в планировке благотворительной акции по психологической и социальной адаптации детей и подростков, почти опаздывает на сеанс к Анатолию Викторовичу, но в последний момент все же врывается в помещение, как собака стряхивая с себя воду, потому что успел промокнуть под ливнем, пока бежал от машины к зданию. Холл встречает его приветливо. Нейтрально-бежевые стены, мозаика на потолке, аккуратная мебель и приветливая хостес за стойкой, которая тут же предлагает ему салфетки, чтобы промокнуть влажные волосы и лицо. — Здравствуйте, к Анатолию Викторовичу, на семь, — лаконично выдает он, улыбаясь девушке, на что та здоровается в ответ, кивает и провожает его до кабинета, в котором, копаясь в каких-то бумагах, его ждёт знакомое лицо. — Приветствую, Вас. Мужчина поднимает глаза, заслышав голос, позволяет себе слегка улыбнуться и визуально оценивает состояние своего пациента. Выглядит лучше, чем обычно. Голос уверенный, четкий, без пассивных нот. Бодрый, значит высыпается. Или слишком активно пьет таблетки. — Рад лично Вас видеть, Арсений, — улыбается мужчина, указывая на кресло, а затем сразу на диван. — Куда Вам удобнее. Мы давно не виделись лично, полагаю, на то были причины, ваше состояние некоторое время назад меня совсем не удовлетворяло, однако, сейчас я вижу вас иначе. Поэтому, прошу, рассказывайте.