***
Рыжая уже почти не вставала. Она умирала тихо, без боли, просто силы оставляли ее. Опираясь на Лорда, она пила травяные отвары, которые он для нее делал, но уже почти не ела. Ее часы полностью сбились — днем, когда Лорда не было рядом, она спала, а к вечеру наоборот просыпалась. На третий день снова пришел Слепой. Пришел в конце дня, когда Лорд мог его встретить, как человек. — Я никуда не пойду, — прошептала Рыжая. — Я останусь с ним. Здесь. Слепой посмотрел на них. На угасающую Рыжую и на Лорда, в глазах которого вызревало решение, которое ему не понравилось. — Лорд, что ты собираешься делать? — Если честно, мне очень хочется тебя убить, Слепой. — Это ничего не изменит. Лес найдет другого Хозяина. Ты можешь прекратить это в любой момент. — Уходи. — Не делай глупостей, Лорд. Ты нужен здесь. Ты нужен Лесу. Ты — часть Леса. — Уходи немедленно. — Как скажешь… Прощай, Рыжая. Когда Слепой исчез, Лорд еще некоторое время сидел рядом с Рыжей, гладил ее по медным волосам, шептал, убеждал, уговаривал, целовал. Он понимал, что медлить больше нельзя — еще день, и Рыжая уже не сможет встать и не сможет держаться. Значит, пришло время. — Я сейчас уйду ненадолго, — сказал он тихо. — Но скоро вернусь. Ты меня увидишь другим, постарайся не испугаться. Я правда не хочу тебя напугать. Мы с тобой кое-куда отправимся отсюда. Он последний раз поцеловал ее и вышел. Когда солнце скатилось за верхушки деревьев, на поляне перед шалашом раздался шорох и шум огромных крыльев, ветер разметал навес шалаша, и Рыжая услышала голос Лорда: — Рыжик, я жду тебя. Я здесь. Она встала и, пошатываясь, вышла из шалаша и замерла. На поляне сидел Белый Дракон, огромный, как дом, как самые высокие деревья, грозный и прекрасный, белая его чешуя отливала в лучах угасающего солнца золотом. Рыжая задохнулась — от красоты и тоски: — И ты… Ты… Почему ты скрывался? Почему? Ты страшно красивый… Дракон. — Чем может быть красива рептилия с крыльями? — Глупый, прекрасный Дракон, — Рыжая протянула руку к его огромной голове, покрытой чешуей и костяными наростами. При желании Дракон мог бы ее проглотить целиком. — Хватайся за шею, я хочу тебе кое-что показать, — тихо проговорил Дракон голосом Лорда. Он придвинул свой гигантский белый хвост, и она стала медленно карабкаться по нему, из последних сил цепляясь за белую шершавую чешую. Шея у Дракона оказалась покрыта мягкой, мохнатой золотистой «гривой», сидеть было удобно и тепло, но сидеть она уже не могла. Обессиленная подъемом, она просто повалилась и прижалась к ней лицом. Дракон взмахнул крыльями, и через миг Лес накренился и поменялся местами с облаками, горизонт, как стрелки сумасшедших часов, сделал быстрый оборот, замерев на некоторое время на отметке семь. Влажная трава стекла куда-то вниз, и грудь Рыжей наполнилась холодным воздухом, пропитанным туманной лесной влагой. До визга защекотало в животе — от высоты, полета и тихого восторга. Когда в следующий раз Рыжая посмотрела вниз, то увидела бескрайний переливающийся фиолетово-зеленый ковер, с сияющими прозрачными зеркальцами озер и извивающимися зигзагами рек, в пойме которых стелилось призрачное марево розовых туманов. И чем выше они поднимались, тем легче ей становилось дышать, вместе с воздухом, ее легкое тело наполнялось силами, словно в небе истончалась, уходила безжалостная сила Леса. Когда горизонт выровнялся, и земля снова оказалась там, где ей и положено быть, откуда-то из глубин оранжево-фиолетовых облаков показался еще один дракон, красный, как волосы Рыжей в свете закатного солнца. Он окатил их волной ледяного воздуха и стал кружить рядом, не сводя с них пристального взгляда темных глаз. Рыжая в страхе вжалась в белую мохнатую шею, ожидая нападения, но голос Лорда прошептал: — Не бойся, это друг. Красный дракон спустился чуть ниже и пристроился в точности под Белым, и летел, словно стелющаяся по земле тень, оберегая влюбленных от ревнивого взгляда Хозяина Леса. Через некоторое время Рыжая поняла, что они облетают Лес по кругу, Дракон показывал ей весь Лес, чтобы она запомнила и впитала его красоту и запахи, показывал так, как мало кто из обитателей его видел, даже Хозяин. Это был подарок. Вечерняя земля медленно отдавала накопленное за день тепло, укутываясь печальными туманными облаками, Рыжая наслаждалась полетом, закрыв глаза, подставляя лицо рвущемуся навстречу ветру, но в какой-то момент, ощутив внезапную перемену воздуха, снова распахнула их, не веря собственным ощущениям — смолянисто-прелые ароматы Леса вытеснил запах соленой воды и водорослей, который ни с чем нельзя было спутать. Когда Белый дракон, завершив своей круговой полет, направился к показавшейся вдали кромке Леса, неотлучно сопровождавший их Красный дракон стал отставать. — Спасибо, Мак… — прошептал Лорд, Красный дракон взмахнул на прощанье алыми крыльями и нырнул в облака. Зеленый ковер Леса закончился, и началась сплошная, бескрайняя серая колышущаяся, шумящая мгла, стремительно темнеющая в наступающей ночи. — Море! Это же море! Ты не говорил, что здесь есть море! —закричала Рыжая. — Это граница Леса. — А дальше? Там, за морем? — Не знаю. Так далеко я никогда не залетал. Дракон летел не над водой, а по самой границе Леса и моря, словно не решаясь эту границу пересечь, летел он медленно, планируя в потоках воздуха, никуда не торопясь. Рыжей заметно легче стало дышать, и она жадно глотала морской воздух. Она уже догадалась, зачем они здесь, это последний полет, это прощание. Дракон принес ее туда, куда хотел, но пока не решался завершить начатое. Почему-то эта догадка совершенно не пугала Рыжую, скорее, она испытывала запоздалую благодарность за это избавление, понимая, что это, наверное, и есть самый лучший выход — оставить ее здесь, среди покоя и мглы, там, где она и хотела бы больше всего на свете быть. Рыжая крепче вжалась в мохнатую драконью шею и прижалась к ней мокрой щекой. — Прости меня, — шептала она. — Прости… Наконец, Дракон как будто оттолкнулся от кромки Леса, и они помчались над морем. Вопреки ожиданиям, он не стал снижаться, а наоборот набрал высоту. Он несся над волнами, словно желая догнать ускользающую оранжевую полоску горизонта с провалившимся закатным солнцем. — Это древнее море, Рыжик, здесь рождаются бессмертные души, и сюда уходят драконы. Ничего не бойся, моя хорошая. Там, куда ты попадёшь, ты всегда будешь любима, знай это. Ты станешь, кем захочешь. У тебя будет много сил и любви. Там тебя примут и ждут. Просто сделай глубокий вдох и отпусти меня. И ничего не бойся. Нам пора. И, прежде чем до нее дошел истинный смысл его слов, дракон метнулся в колышущуюся бездну. Рыжая инстинктивно вцепилась в его шею еще сильнее и зажмурилась, в последний момент успев сделать глубокий вдох, как велел ей Лорд. Когда они погрузились в тяжелую, обжигающую воду, Рыжая так и не смогла отцепиться от Дракона, но изо всех сил сдерживала дыхание, от недостатка кислорода перед глазами расцветали белые пятна. Помутившееся сознание Рыжей, как испорченное механическое пианино выдавало ошметки потерянных когда-то воспоминаний. Вот она вместе с Кузнечиком кидается подушками в палате у Смерти, вот она впервые попадает в Лес, и эти десять минут определяют всю ее жизнь, вот видит Слепого, тенью бредущего среди серых стен Дома, вот она опасно карабкается по карнизу и рисует чайку на стене Четвертой, вот они с подружками стоят с задранными майками перед зеркалом и смотрят, как у них за лето выросла грудь, а у нее по прежнему нет. Вот она в Летнем Доме впервые пробует арбуз, случайно проглатывает черное скользкое семечко и всю ночь ждет неминуемой смерти, вот наблюдает с берега за настоящими чайками, парящими над морем — и они завораживают ее свободой своего полета. Вот к ней на этаж тайно пробирается Рыжий — уже бритый, в нелепой рванине, в зеленых стеклах, свой и позабытый. Вот по стенам Дома, как живые, несутся бешеные и завораживающие рисунки Леопарда — она умела их оживлять в своих снах — синюю колченогую Птицу с тросточкой, красного быка на тонких ножках, белого слона, бредущего в никуда… Вот ее впервые целует Лорд, руки его горячие и влажные… Вот Рыжий исступленно кричит, орет на нее, уговаривая поехать с ним на автобусе, больно сжимает руку, а она упрямо отворачивается… Вот она гуляет с Толстым… Толстый! Он же остался там, без нее… Она умоляюще смотрит в темные, внимательные глаза Ральфа, но вместо них видит синие глаза Лорда и его руку, накрывающую ее лицо… Через несколько немыслимо долгих мгновений, когда в голове уже звенело от удушья, Рыжая почувствовала мощный удар сильного драконьего хвоста, толкнувшего ее в грудь, отчего ее пальцы разомкнулись, и, преодолевая сопротивление тяжелой соленой воды, ее тело вышвырнуло наверх. Легкие чуть не разорвало от свежего воздуха, глазам стало больно от ослепительного света. Последнее, что донеслось до нее среди шелеста морских волн, были его слова: — Дальше — сама…КОНЕЦ