Яблоко без сердцевины

Просыпаться в чужом доме, в чужой кровати неуютно и все еще непривычно, но все лучше, чем маяться в пустой постели, пахнущей тем, кто, возможно уже не вернется. Ей не хотелось больше так мучиться. Хватит уже. По утрам ее будил Толстый — энергично тряс за плечо, звал к завтраку. Утром на кухне хозяйничал Ральф. Обед и ужин мужчины готовили по очереди. От плиты Рыжую не просто освободили, а отвадили, причем, каждый под своим предлогом — Ральф сказал: «хватит с тебя и Крестной, лучше почитай», а галантный Стервятник заявил, что «женщина на кухне — к изжоге, холестерину и лишнему весу». Слова «мизогиния» Рыжая не знала, но и спорить с вредной Птицей не собиралась. Хочешь — готовь сам. Впрочем, готовил он вкусно, даже изысканно. Если бы не поганое, вязкое, туманное чувство неопределенности, а так же всепоглощающее желание Рыжей во что бы то ни стало прорваться к Лорду в Лес, это были тихие и спокойные дни. Рыжая не переставала напряженно думать, как подступиться к своей цели? Сначала она на полном серьезе пыталась разработать план похищения заветной ампулы, пока поняла, что это невозможно. Может, стоит сначала просто поговорить с Птицей? Может, все гораздо проще? Однажды Стервятник вышел к завтраку совсем невыспавшийся  — без своих пафосных колец, в одних джинсах, босой  — утренний, щуплый, ощипанный. Прежде Птица никогда не позволял себе появляться в таком виде при Рыжей. Он потирал худые плечи и с трудом разлеплял сонные глаза. На его впалой груди она с изумлением разглядела небольшую темную татуировку — в замысловатых переплетениях колючих растений прорастала монограмма «МR». Кто бы мог подумать, что Стервятник настолько грубо-сентиментален. На шее у него сияли недвусмысленные ночные отметины. Рыжая покосилась на Ральфа, к счастью тот стоял спиной и взгляда ее не видел. — Привет, — буркнул Птица, цапнув со стола кусок хлеба.  — Ты бы оделся, — бросил ему Ральф, раскладывая еду по тарелкам. — И не хватай куски перед едой.  — Оу, я совсем забыл, что у нас теперь дамы, — Падальщик скроил подобие приветливой улыбки. — Рекс, — осадил его Р Первый. — Ладно, ладно, — покладисто ответил Стервятник, направившись к дверям. За ту минуту, пока он здесь находился, Рыжая успела рассмотреть его худые, увитые голубыми венами руки, обычно скрытые длинными рукавами. На внутренней стороне предплечий, до локтевого сгиба тянулись тоненькие бордовые бороздки, а на левой руке темнели гематомы. Вот она, цена его бизнеса, его исследований, его цели. Рыжую передернуло. Поймав ее взгляд, Стервятник нахмурился и вышел. Вернулся через несколько минут, одетый в темную рубашку, наглухо застегнутый и злой. За завтраком он не проронил ни слова, по-дежурному, без удовольствия залил в себя чашку кофе и скрылся в лаборатории. Лаборатория — заповедное место, птичье царство, почти как Третья в Доме. Даже Ральф старался не заходить сюда без необходимости. В ближайшей ко входу комнате стены от пола до потолка заставлены стеллажами с ящичками и коробочками, как в аптеке или библиотеке. На каждом ящичке условные знаки, понятные только владельцу. Здесь вместилище всех надежд Рыжей. Когда она впервые сюда заглянула, то поняла, что ничего здесь не найдет, не разберется, даже если ночью взломает эту чертову лабораторию. В этот же день, после завтрака Рыжая, наконец, решилась на разговор и постучалась во владения Стервятника. — Чем могу быть полезен? — руки скрещены, желтые глаза глядят не мигая, внимательно и раздраженно. Он занят. — Скажи, если Лорд так и не сможет вернуться, ведь его можно навещать там? С помощью твоего «транспорта»? Птица задумался. — Теоретически да. Но есть много нюансов. — Я хочу с ним увидеться. Я хочу пойти к Лорду. Продай мне «транспорт», научи, как с ним обращаться.  — Продать? — Стервятник изогнул свою светлую бровь каким-то немыслимым образом и с интересом посмотрел на Рыжую. Обычно за фразой, сказанной таким тоном, должно последовать: «За кого ты меня принимаешь! Я тебе так отдам!» Но Птица ответил иное. — Сожалею. Не могу. — Почему так? — Я дал Лорду слово, что близко тебя к «транспорту» не подпущу. И в Лес ты не уйдешь. Из моих рук ты «транспорт» не получишь. — Почему вы обращаетесь со мной, как с маленьким ребенком? Говорите загадками, запугиваете. И, главное, решаете все за меня. — Потому что ты ведешь себя, как ребенок. Тебе говорят, «не влезай — убьет», а ты в ответ — «зато как красиво лампочки сияют!» и лезешь снова. — Это мое решение. Помоги мне, пожалуйста. — Вообще-то, такое решение называется самоубийство по глупости. Прости, я тут не помощник. Рыжая многозначительно посмотрела на скрещенные руки Стервятника, укрытые длинными рукавами. А потом посмотрела в его глаза, пытаясь определить, какие у Птицы зрачки, но ничего особенного не увидела. — Ты считаешь, что с такими «дорогами» имеешь право мне что-то запрещать и читать нотации? Стервятник сжал зубы так сильно, что казалось они раскрошатся. В жидком янтаре хищных глаз заколыхалось медленное бешенство. — Это другое. Я не торчок, если уж на то пошло. У «транспорта» есть немало побочек, это правда, но зависимости он не вызывает. И тебя это совсем не касается. У тебя всё? — Видимо, да. — Хорошо. И больше к этому разговору мы не возвращаемся. Договорились? Рыжая его уже не слышала, она шла к своей комнате и сглатывала слезы. Прошло еще три недели. От Лорда никаких вестей. Да в общем-то было понятно, какие могут быть «вести оттуда»? Он либо придет, либо нет. И все это стало настолько сильно напоминать Рыжей предыдущие десять лет ожидания, что в один день она до ужаса четко представила всю свою последующую жизнь. Что будет дальше? На что им жить? Или она так и будет приживалкой в доме Стервятника? Ее никто не гонит, но рано или поздно надо возвращаться к самостоятельной жизни. Значит, снова идти работать в бар? Снова жить одной? Ей казалось, что встреча с Лордом должна ему как-то помочь вернуться, что ее любовь, ее привязанность что-то да значат. И что это и есть настоящая Цель. Чем больше она об этом думала, тем больше в это верила. Потом она подумала, а что если найти другого производителя «транспорта», не один же Стервятник в Чернолесе занимается веществами? Но решил все случай. Поздно ночью, когда все дети были уложены по кроватям, а Рыжая, зачитавшись, сама потихоньку засыпала над книгой, ее разбудила какая-то возня, топот и приглушенные голоса в коридоре. Она приоткрыла дверь и выглянула. Судя по звуку, Ральф и Стервятник о чем-то ожесточенно спорили возле лаборатории. — Ты же обещал больше не соваться туда, Рекс! — голос у Ральфа странно хриплый, низкий, жесткий, здесь, в доме, Рыжая никогда не слышала, чтобы он так говорил. — Это буквально на два дня, — Стервятник отвечает глухо, без эмоций. — Зачем? Зачем это все? — Я передам ему «транспорт», может с ним у него получится перейти. — Ты же только-только отошел от предыдущего раза. Подожди хотя бы месяц. С Лордом ничего не сделается. — У нас была договоренность, что я приду сегодня — Лорд будет меня ждать там. В другой день где его там искать? Со мной все будет нормально. — Да? А кто неделю собственной печенью блевал?! Ты забыл, как тебе было плохо? — Это потому что я лишние три дня в Лесу провел. Я в норме. Просто передам «транспорт» и вернусь. — Черт, Рекс, мне надоело тебе антидоты колоть. Ты на руки свои посмотри — там же живого места нет! — Зависимости у меня нет, ты знаешь. — Зачем ходить тебе? Ну давай, я пойду. — Нет, Ральф, тебе нельзя в Лес. Совсем. Ты же знаешь. — Опять! Да какая разница! Ты не пойдешь никуда, отдай, завтра подумаем, — судя по звуку, между мужчинами происходила какая-то борьба. — Завтра будет поздно, Ральф. Лорд меня ждет сегодня. Пусти! — Ты никуда не пойдешь! Отдай мне… — Отпусти, блять. Руку пусти! Раздался глухой звук удара и что-то металлическое брякнуло об пол. Рыжая в последний момент успела нырнуть в комнату, потому что из-за угла на мгновение показался Ральф, который что-то пнул по коридору. Рыжая снова услышала легкий скрежет металла по полу. Футляр с ампулами! Между тем ссора в коридоре продолжалась. — Ральф, ты совсем охренел? Ты меня даже в Доме не бил, — дыхание у Стервятника было рваное, говорил он через силу. — Значит, пришла пора. Ты по-другому не понимаешь. Я тебя умоляю, завязывай с этой херней. — Это моя работа, Ральф. И ты не должен вмешиваться… Я уже не подросток. И не твой воспитанник. — И я не твой воспитатель. Но я больше не могу на это смотреть спокойно. Все это закончится больницей. Или еще хуже. Сколько можно на себе экспериментировать! Ну давай мы наймем Ходока, он разыщет Лорда. Передаст ему эту дрянь. Умоляю, Рекс, я же тебя… — Ральф и Стервятник говорили все тише и неразборчивей. Но Рыжая уже не слушала их. Она выползла из комнаты на четвереньках и стала тщательно обшаривать пол в поисках заветной коробочки. Она слышала, что та лязгнула где-то в коридоре. Есть! Она схватила холодный металлический футляр и поскорее вернулась в комнату. Она разложила на кровати свои сокровища — припасенные шприцы и медную коробочку с птицей, в которой лежали ампулы. Это ее «транспорт», это проездной для Лорда, как же все удачно складывается! Стервятник все-таки голова — как хорошо придумал! Может, уже сегодня они вернутся домой вместе. Если она правильно поняла, ей даже не придется искать Лорда — «транспорт» перенесет ее к месту встречи! Это судьба! Но надо уходить как можно скорее — Стервятник наверняка скоро хватится выроненных ампул. Она стянула жгутом руку, и вдруг ее взгляд упал на спящего Толстого, и на минуту она засомневалась. А что, если… Нет, все будет хорошо. А если что… О тебе, конечно же, позаботится Ральф. Но она обязательно вернется. Она чувствует, она это знает. Она отчаянная чайка Джонатан. Не случайно она ходила по краю опасного карниза над пропастью — и ни разу не упала. Ей обязательно повезет. Совсем не страшно. Это не опасно. У нее есть Цель! Вернуть Лорда. Лес обязательно примет и поймет ее. Добрый путь! После нескольких неловких попыток наконец-то удалось попасть в вену. Тонкая игла вошла под кожу, и когда по жилам потекла отрава, мозг пронзил забытый, странно знакомый, но не узнанный голос, полный боли и отчаяния: — Не смей, Рыжик! Куда ты идешь, дуреха?! Сто-о-ой!