Краснокожий "дикарь" леди Рэд

Как и предвидела миссис Рид, Тонто действительно хорошо жилось у Мэри Рамсверт при пекарне. Он помогал доброй пожилой женщине месить тесто, таскать воду, убираться, топить печи и делал всё, что она просила. Впрочем она сильно не загружала мальчика, у него оставалось много времени на сон, прогулки и даже на игры с соседскими детьми, которые хотя и приняли его поначалу настороженно, теперь уже поняли, что Тони (так на западный манер его называла тётушка Мэри) хороший малый, да ещё и в дружеских отношениях с шерифом Джоном Ридом. Тонто познакомился со старшим сыном Рида, но в силу разницы в возрасте (для детей четыре года – пропасть!) они нечасто общались. А младшего сына он не видел вообще. Маленький Джонни заболел тифом, и родители отвезли его в больницу, в другой город, миссис Рид осталась там за ним ухаживать. Тонто всё больше осваивался в Колби и с каждым днём чувствовал себя немного счастливее. На его лице иногда появлялась улыбка, всё чаще он думал о будущем с надеждой. Тётушка Мэри не могла нарадоваться за своего юного помощника; единственное, что ей в нём не нравилось, и она не могла это исправить, так это то, что он разрисовывал лицо краской, каждый день пробуя новые варианты, пока не остановился на одном – вся кожа лица закрашена побелкой, а ото лба к подбородку прочерчены чёрные вертикальные полосы. В первый день, когда чета Ридов привела ей мальчика, пекарша сначала накормила его кашей с хлебом и напоила молоком, а потом, всплеснув руками, со словами «Какой худющий! Какой чумазый! Какой обросший! А птица-то, птица! Жуть смертная!», налила корыто горячей воды и отмыла маленького индейца до ровного, коричнево-розового цвета; после долгих уговоров мальчик позволил ей снять со своей головы птицу и помыть волосы, после чего женщина не коротко подстригла свалявшиеся концы длинных чёрных прядей. Вечером тётушка Мэри показала Тонто комнату, в которой он теперь будет жить, и, пожелав спокойной ночи, погладила по вымытой голове. Но уже на следующее утро лицо мальчика было расписано им же самим вновь. Мэри покачала головой, а через неделю вообще перестала обращать внимание на его «боевой раскрас». Вот так Тонто прожил в доме Мэри Рамсверт пять лет, помогая в пекарне и хлебной лавке до своих семнадцати. Он подружился с соседскими мальчишками, поддерживал знакомство с Ридами, но Джона-младшего так и не видел – мальчик остался у родственников, в том городе, где лежал в больнице. Он выздоровел, но родители решили отдать его в хорошую школу, каких в Колби не водилось. Джонни проявлял способности к точным наукам, и мистер Рид видел в нём будущего юриста. Так или иначе, Тонто отпраздновал утро своего семнадцатилетия в пекарне, уплетая сладкий пирог с ванилью и вареньем, специально испечённый по случаю - подарок тётушки Мэри. И как раз тот день, в его День Рождения, в Колби появилась необычная незнакомка, юная рыжеволосая девушка, прекрасная, подобно огню, пылающему на снегу в морозную зимнюю ночь. Индеец увидел незнакомку в то же утро. Было ещё очень рано, горожане только просыпались, женщины готовили еду, торговцы готовились открывать свои лавки. Тонто тоже вышел на улицу, чтобы открыть ставни хлебной лавки – праздник праздником, а работа не должна стоять на месте. И тут появилась она… Девушка шла по улице, приближаясь к тому месту, где Тонто открывал окна. Только краем глаза заметив её издали, парень с раскрашенным лицом, сразу повернулся, уставившись на неё. Девушка будто не замечала ничего вокруг. Её взгляд был устремлён не на внешний мир, а куда-то внутрь себя, её мысли явно были очень далеки от окружающей реальности. Только спустя полминуты, когда она была от Тонто на расстоянии двадцати шагов, индеец понял, что она сильно хромает, каждый шаг, видимо, причиняет ей невыносимую боль. Ступая на правую ногу, девушка плотно сжимала губы, сдерживая невольные возгласы, показавшие, если бы кто-то их услышал, насколько больно ей идти. Позади себя девушка везла саквояж на маленькой тележке. Тонто решил хоть немного помочь ей с багажом. Красавица с недоумением взглянула на разрисованного чёрно-белой краской парня, вдруг возникшего перед ней на пустой улице и похоже предлагающего ей… помощь? Тонто тоже был удивлён. Он уже привык помогать тётушке Мэри таскать мешки с мукой, да и другим женщинам, соседкам, покупательницам; он не раз носил тяжёлые сумки, и все мужчины в Колби считали себя обязанными помогать женщинам, неважно знакомым или нет. Но эта девушка посмотрела на него как на чокнутого, словно он предлагал ей не помощь с саквояжем, а как минимум вместе прыгнуть в пропасть. «Просто мне давно никто не вызывался помочь… это нормально, он хочет помочь, он мирный, даже дружелюбный», - мысленно успокаивала себя рыжеволосая. Она кивнула юноше и подтянула тележку с саквояжем к его протянутой руке. Тонто покатил багаж по пыльной улице. Девушка шла рядом, прихрамывая на правую ногу, и молча рассматривала разномастные дома. - Я ищу дом пожилой вдовы Лилиан Харрингтон, моей бабушки. Не подскажете, где она живёт? - внезапно, будто опомнившись и вернувшись из небытия, тихо спросила рыжая. - Конечно, я знаю, миссис Харрингтон живёт в переулке Блекберри, в усадьбе Лайнвайн Холл. Это совсем недалеко, в паре кварталов отсюда. Миссис Харрингтон часто покупает у нас булочки к завтраку. А вы, значит, дочь её сына? Но ведь он живёт в Лондоне! Так вы прибыли сюда из Европы? - Да. Меня Зовут Рэд Харрингтон. Два дня назад я приехала на пароходе в Нью-Йорк и сразу наняла дилижанс и направилась сюда, в Техас, в Колби, в… - …в это захолустье, - договорил за неё индеец, усмехнувшись, - Тут не так плохо, как может показаться на первый взгляд. - Я заметила, - сказала Рэд, прямо взглянув в глаза Тонто, и еле заметно улыбнулась. Юноша утонул в бархатной, кофейного цвета бесконечности её взора. Но в глуби глаз застыла горькая печаль, невероятная боль и немыслимое страдание мятущейся души. В следующую секунду он отвёл взгляд и порадовался, что белая краска выгодно скрывает его пылающие красным, как и имя этой девушки, щёки. - По крайней мере, всех приезжих сюда девушек встречают молодые индейцы с птицами на головах и «при полном параде»! – весело, но всё с такими же грустными глазами и опущенными уголками губ произнесла Рэд. Тонто в тот момент как раз крошил хлебные крошки под нос своей птице (то бишь - себе на волосы), он ведь всегда её «кормил», когда начинал паниковать или нервничать. Индеец так сильно смутился от её слов, что споткнулся на ровном месте, чуть не опрокинув тележку в грязь. На душе у мисс Харрингтон стало лучше, спокойней. Покинув шумный мрачный Лондон, за последний год отнявший все радости её маленькой жизни, девушка почувствовала облегчение. Она ещё не знала, что человек, причинивший ей столько зла, отнявший мечту и сломавший жизнь, тоже отправился в США. Более того, он в том же штате, где она находится сейчас, в Техасе! Шагая по улице Колби рядом с новым знакомым, Рэд чувствовала мир и покой, царящие в городе. Глядя на юного индейца, девушка ощущала исходящую от него уверенность и надёжность, он был словно скала, противостоящая шторму, за которой укрылась кучка людей. Такое Тонто производил впечатление. Рэд начала верить, что в её жизни ещё могут быть хорошие времена. «И возможно эти времена не за горами», - подумала рыжеволосая, увидев, что они приближаются к усадьбе, на воротах которой шрифтом с вензелями было выведено: «Line Wine Hall of Blackberry Alley».