—Это бессмысленный вопрос.
—Ты инициировал эту игру, а не я.
Сакура выпустила хмурый вздох, чувствуя раздражение. Она сидела, скрестив ноги, между ней и Итачи лежали нагретые камни. Под ней снова был коврик, его плащ лежал в беспорядке рядом.
Ландшафт оставался неизменным, но место для скромного лагеря постоянно менялось. Похоже, что они ходили по кругу по пещерной системе. Если бы не оставленные следы, можно было бы так подумать.
Она подняла голову, размышляя, постукивая себя по подбородку. —Ну… я думаю…, — коротко проговорила она.
—Кухонный стол.
Одна ее бровь приподнялась.
Сакура пожала плечами, понимая заданный вопрос.
—Кухонный стол — место, где семья собирается за ужином, где люди общаются и едят. Еда делает людей счастливыми. Я имею в виду, что быть диваном — это здорово и все такое… но есть еще многое… я не знаю. Медик снова пожала плечами. —Позитивные моменты происходят за кухонным столом.
Он кивнул, наслаждаясь.
—Твоя очередь.
—Какое твое любимое блюдо?
—Данго, — машинально ответил Итачи.
—Понятно, — ответила Куноичи и с легкой улыбкой.
Она кивнула, розовые пряди зашевелились касаясь мягких черт лица.
—Саске не ненавидит сладости, но и не очень их любит. Думаю, неудивительно, что ты не такой, как все. Прежде чем он успел что-то ответить, она сказала:
—Твоя очередь.
—Почему ты стала шиноби? —Он не думал, что это слишком глубокий вопрос, но по изменению ее выражения лица понял, что это так. Она не нахмурилась, но и не улыбнулась.
Сакура глубоко вздохнула, вспоминая.
—Мой дед был шиноби, — сказала она тише, чем прежде. —То есть… у моего отца не было к этому таланта, а моя мать была гражданским лицом.
—Они были купцами, и основную часть денег зарабатывали путешествиями. Дороги не всегда были безопасными, не настолько, чтобы я могла отправиться с ними. Поэтому в молодости я почти всегда жила у него. На этот раз Харуно слабо улыбнулась.
Он рассказывал мне истории — «военные истории», как он любил их называть. Когда я была маленькой, мне казалось, что это звучит удивительно, весело, захватывающе; я хотела быть похожей на него.
—Он был лучшей частью моей жизни. Когда мои родители умерли вскоре после того, как я стала чуунином, дедушка без колебаний предоставил мне жилье.
—А когда он умер…
—Он гордился мною. Это было болезненно, возможно, даже более, чем потеря моих родителей, и все же…— Ее улыбка стала ярче, но не слишком. —Я была спокойна по этому поводу.
—Я не уверена, что это имеет значение.
Он не ожидал получить такую информацию после такого простого вопроса, но всё же…
Итачи закрыл глаза на мгновение и кивнул.
—Это имеет значение. Благодаря ему ты стала шиноби; получив одобрение… — он приостановился, взгляд стал внимательным и мягким. Мужчина не мог довести фразу до конца: перед ним мелькали образы, вызывая короткие эмоции.
—Да…— Она понимающе улыбнулась. —Наверное, так.
—Моя очередь, верно? — спросила медик.
—.Да.
По ее харизматичной, озорной улыбке он догадался, о чем она думает. Его предыдущие мысли, затерянные в безответных сожалениях, исчезли, увидев блеск, затаенный в зеленых глазах.
—Ты когда-нибудь занимался сексом?
Любой другой мужчина, будь на его месте, скорее всего, испытал бы краску на лице, вылил содержимое стакана (если бы оно было), или сделал бы другой неловкий жест. Но он просто смотрел на нее безразлично; моргнул — раз, два.
Сакура перевела глаза.
—Не смотри так на меня. У меня заканчиваются хорошие вопросы, они в конце концов заканчиваются.
—Ты же не скажешь, что думал, будто они этого не спросят?
—Это моя первая игра.
Медик рассмеялась.
—Конечно. Я знаю, что ты не букашка, Итачи. Наверняка в детстве ты играл в неловкие детские игры.
Угол его рта подался в ответ, намекая на легкую улыбку.
—Просто ответь на вопрос.
На этот раз он не поддался желанию вздохнуть, но по-прежнему смотрел на нее узким взглядом, губы сжаты в прямую линию.
—Я не буду отвечать.
Было интересно наблюдать, как ее лицо выражало шок и недоумение.
—ты шутишь? — спросила она через минуту.
—Нет.
Сакура уставилась на него, лицо ее не изменилось.
Бровь снова приподнялась.
—Понимаешь ли ты, что… привлекателен?
—Ты пытаешься поднять моё самолюбие, Сакура? — На этот раз улыбка не покидала его лицо.
—Ладно, ладно, — ответила девушка, поднимая руки вверх, демонстрируя некое подобие капитуляции. —Я поняла, что ты вырос в мире, где обязанности были на первом месте. Сомневаюсь, что среди всей этой работы для ANBU у тебя было много времени на романтику.
—Но… тебе же уже девятнадцать лет? Верно? —Она, казалось, анализировала шиноби, глядя на него сквозь время и пространство.
—Учитывая, с кем я нахожусь, ты думаешь, что для меня разумно влюбляться? — серьезно спросил он.
—Ну… — медленно согласилась она, размышляя о его словах. В конце концов, куноичи вздохнула. —Думаю, что нет… но… возможно…
—Я предпочел бы этого не делать.
Сакура приняла это к сведению, а он, в свою очередь, предоставил ей сделать выводы.
—Ты меня меняешь…
—А ты?
Она удивила его, тихонько засмеявшись.
—Мнебыло шестнадцать. Думаю, мой ответ очевиден.
—Хотя я и не осуждаю тех, кто выбирает свою профессию, — пояснила она, — но я не из тех, кто ищет удовольствие. Я имею в виду… Я хотела бы, чтобы мой первый опыт был с кем-то особенным… может быть, с любимым.
—Понятно.
Медик кивнула.
—Твоя очередь.
Он не был уверен, зачем напомнил ей об этом, но все же сделал это. Похоже, это было протоколом даже для двух участников.
—Ты когда-нибудь любил?
Он открыл рот, но молчал.
Сакура заметила молчание.
—Не обязательно отвечать, если не хочешь.
—…Дважды, — тихо произнес он.
Итачи был поражен своими словами, но спокойный взгляд изумрудных глаз, установленных в его бездонные глубины, заставил его объясниться. Сколько времени прошло? Четыре дня. Он вспоминал каждый из них, каждый момент.
В молодости… он много говорил, выражался, его заставляли рассказывать, что угодно. Смех тогда был обычным делом, улыбка тоже. Было странно обнаружить, что он вернулся к привычному стилю, который долго прятал в себе — к своему истинному «я». Но что-то было иначе.
—Она не была Учихой, — начал Итачи, глядя на горячие камни между ними. —Никто о ней не знал. Это не имело особого значения, но моя семья ожидала, что я выберу — по крайней мере, шиноби.
—Она была обычной девушкой.
Сакура молча следила за ним своими внимательными глазами.
Учила скривил губы, вспоминая о ней.
—Мы провели вместе несколько месяцев. Все было так… просто. Время с ней было простым, — он подчеркнул это. —Никаких разговоров о ANBU, обязательствах, миссиях…
—Я был счастлив, — он необычно откровенно признался.
—…Что случилось?
Итачи отреагировал на прерывание воспоминаний и взглянул в ее светлые глаза. —Я выполнил свои обязанности и покинул деревню.
Выражение Сакуры стало печальным, губы опустились вниз.
—Несколько раз, когда я возвращался, чтобы посетить брата… Я наведывался к ней, — он завершил рассказ. —Она вышла замуж за купца, у них появились дети.
—…Она счастлива.
Сакура медленно кивнула.
Они помолчали, словно оба согласились на мгновение тишины.
—А другая девушка…?
—Боюсь, она влюблена в другого.
Сакура подняла брови.
—Ты ей хотя бы сказал, что любишь ее?
—Ответ очевиден, — с некоторой грустью ответил он, — что в этом хорошего?
—Она предназначена для другого. Зачем я должен мешать ее счастью?
—Возможно, она заслуживает знать… Не стоит оставлять вещи невысказанными из-за сожалений.
Он молчал.
—.Знаешь ли, хоть для меня и много значил Саске… если бы кто-то другой, подобный тебе, — тихо сказала она, вглядываясь в глаза Учихи, — любил меня… Я бы хотела это знать.
Его сердце сжалось, закрыв глаза, он окунулся в воспоминания… далекие и слабые, но наполненные сожалениями и виной. Лица, драгоценные ему, мерцали в сознании. Девичий голос… смех… Он звучал.
—Некоторые тайны лучше вскрыть, Итачи.
Он взглянул на нее, едва раздвинув губы, но слова застряли в горле. Наконец, он прошептал:
—Возможно…
—Ты скажешь ей?
Его улыбка была нежной. Оттенки его глаз тянулись в бездонные глубины изумрудной зелени.
—Когда-нибудь.
Высоко над ним медленно плыли белые, слабые фигуры облаков, время от времени заслоняя солнце. Трава, на которой он лежал, была прохладной и мягкой, создавая комфортную атмосферу для отдыха.
Чоу и Осаму ушли примерно полчаса назад, завершив свой «тест» час назад. Шикамару-сенсей наставлял о терпении, тишине и их значение для шиноби. Они провалялись в тишине четыре долгих часа, лишь следя за облаками. В какой-то момент Шикамару предложил им уйти. Чоу и Осаму задержались, притворяясь спящими. После их ухода время начало текти незаметно; Шикамару-сенсей остался, не произнеся слова «проваливай», и Исао остался лежать, молча созерцая небо.
—Я слышал, что у тебя часто возникают проблемы с девушками, — неожиданно проронил командир, нарушив тишину.
Исао повернулся, взглянув на Шикамару, сидящего слева.
Шикамару устроился довольно удобно, подложив руки за голову. У него во рту была незажженная сигарета. Его пронзительные черные глаза были устремлены вверх.
Исао повернулся и присел. Руки скользнули к волосам, высвободив их из-под повязки; они разметались вокруг, он вычесывал из них траву.
—Проблемы скорее с их друзьями-парнями, которые ко мне не очень расположены.
Шикамару бросил на него взор, повернув голову; даже этот жест был насколько-то ленивым. —С женщинами всегда что-то не так.
Исао пожал плечами.
—Иногда неприятности — это часть удовольствия.
Шикамару фыркнул и вновь уставился на облака.
— Ты говоришь как Киба, — он лениво пробормотал. —Хотя, ты первый Учиха, который открыто флиртует.
—Но, знаешь, я не так много их знаю.
Исао не знал, что на это ответить. Он решил сменить тему.
—Это действительно был тест? Или просто отличная возможность полежать четыре часа без дела?
—А что ты думаешь?
Завязав волосы назад, молодой человек ухмыльнулся нахально. —Немного и того, и другого, — произнес он.
Шикамару засмеялся.
Исао откинулся назад, уперся ладонями в траву. Его ноги были скрещены. Сверху, с вершины горы Хокаге, он мог видеть всю деревню.
—Что ты здесь делаешь? — пробормотал Шикамару.
Он не удивился тому, что «ленивый гений» догадался, что он не просто так здесь бездельничает. Именно ради этого он и остался. Прежде чем обратиться к Саске, ему нужно было получить ответы на некоторые вопросы, и если кто-то мог дать ему их, имея лишь немного информации о ситуации, то это только Шикамару.
Он уже рассматривал вариант придумать вымышленные имена для своего дяди и матери, но в конце концов… Шикамару, вероятно, все равно всё узнает. Его умение разрешать проблемы, похоже, не знало границ; Чоу регулярно это подчеркивала, и хотя Исао не знал его так хорошо, как лучшая подруга и ее семья — его первоначальная команда, — он знал его достаточно хорошо по семейным встречам, чтобы понять, что не стоит даже пытаться. Исао был умным, стратегом, но не на уровне своего командира.
Мальчик не собирался его обманывать.
Он колебался только потому, что… ну, не хотел, чтобы то, что хотел сказать, стало известно. Он не думал, что Шикамару это сделает… но осторожность — главное правило шиноби, когда речь идет о деликатной информации.
—Можно сказать, что… теперь, когда мы команда… — начал он, тщательно обдумывая свои слова, — если мы что-то скажем друг другу и захотим оставить это между собой… мы так и сделаем, верно? — Исао взглянул на сенсея.
Шикамару посмотрел на него странно: одна из бровей приподнялась, губы искривились в чем-то не похожем на хмурость или улыбку, а глаза были где-то между суженными и нет.
—Что это значит?» — Он переключил сигарету с одной стороны рта на другую; незажженный конец был обращен к Исао. —Если это совет по поводу женщин, то…
—Нет, — рассмеялся Исао. —Если бы мне нужна была помощь с женщинами, я бы просто спросил кого-нибудь вроде Генмы-сана или Аяме-сана. Он бросил на него короткий взгляд.
—Не обижайтесь, сенсей.
На этот раз его взгляд казался более устремленным, ожидая дальнейших слов Исао.
Младший мужчина приподнялся, подтянулся и скрестил ноги под собой. Его взгляд задержался на траве. С выдохом он произнес: —Это касается моего дяди и матери… Я не хочу рассказывать что-либо, если думаю, что это дойдет до них…
—Ах… — прозвучал ответ сенсея, голос вернулся к своей ленивой октаве.
—Ну… — пробормотал он в том же тоне, — наверное, вы заметили… я не особо инициативный человек.
Он сел, повторив позу Исао, достал из жилета серебряную зажигалку. —Я избегаю драмы и сплетен. Если я и попадаю в центр событий, то обычно это происходит из-за моей матери или Ино. Кремень искривил искру, за чем следил за Изао; Шикамару несколько раз затянулся, поджигая сигарету.
—Могу сказать, что информация у меня останется в секрете. На самом деле, я бы предпочел и вовсе не слышать об этом. — задумчиво добавил он, в голосе была ироническая скука, — но говорят, что вас, молодых, нужно слушать… так что… говори.
Чувство облегчения охватило младшего шиноби. Он кивнул и скривил улыбку своему наставнику, глядя сквозь полуопущенные ресницы, а затем снова уставил взгляд на деревню.
—Ты давно знаешь их.
—Примерно шестнадцать лет… время от времени. Правда, не провожу с ними столько времени… Недавно.
Исао кивнул.
—Ты достаточно их хорошо знаешь, чтобы понять, что они не держат злость друг на друга долго. Они спорят… из-за меня в основном… но ничего такого, чтобы продолжалось несколько дней».
—Да, я это заметил.
—Точно. В любом случае… Они ведут себя так, словно уже два дня на что-то обижены. Я не замечал этого до вчерашнего вечера.
—.И почему ты мне об этом рассказываешь? Нужна помощь? Совет?
—Я хочу разобраться, из-за чего они обижаются друг на друга. — Он посмотрел на Шикамару.
—Решил поделиться всей информацией, что знаю, с тобой, и если ты не найдешь какое-то объяснение… значит, не судьба.— Исао пожал плечами.
Шикамару вздохнул, затянулся сигаретой и выдохнул.
— Чего ты надеешься добиться этой информацией?
—Понять, как я могу помочь разрешить эту ситуацию.
—Сложновато это понять.
—Я шиноби.
—Понятно… — согласился он с издевкой. —Ладно… выкладывай.
—Я заметил это вчера вечером, — начал Исао. —Я разговаривал с матерью на какую-то тему…
Он решил не углубляться в детали разговора, если это не обязательно. — Когда мы закончили, я вышел на улицу: мы договорились потренироваться в контроле чакры в течение нескольких часов.
—Я был на улице… может быть, пять минут, когда почувствовал чакру своего дяди. — Он нахмурился. —Это было странно… Я не ощущал, что он подходит к дому. Просто вдруг почувствовал ее… так же и чакру матери. Потом его чакра ушла; стала слабее, и я больше не чувствовал ее.
—Когда мама вышла на улицу, она выглядела нормально… но я чувствовал, что что-то не так. Только на следующий день, после окончания Академии, я почувствовал враждебность. —Мальчик вздохнул. —Дядя обратился к маме… а она просто проигнорировала его, улыбнувшись мне… Она предложила ему поужинать с нами, он отказался и ушел.
—Вот и всё.
Шикамару молчал минут пять-десять. Он сделал еще несколько затяжек, а Исао безучастно наблюдал, как плывет и исчезает шлейф дыма, и ждал. Его ярко-зеленые глаза переместились на сенсея; он не смотрел назад… скорее, глядел на деревню — но не совсем фиксировал взгляд на ней.
Старший мужчина почесал подбородок, его взгляд стал осматривать нечто неопределенное.
—О чем ты разговаривал со Сакурой?
Исао колебался.
Шикамару взглянул на него.
—Я не смогу соединить все кусочки вместе, если ты не расскажешь мне всю историю, малыш. Если мои догадки верны, то то, что ты обсуждал с мамой, имеет значение в этом случае.
Ему не хотелось говорить об этом, в основном из-за того, что все связывали его с отцом. Хотя он и не верил, что отец, которого все считали предателем, действительно таким был… мать имела другое мнение, её слова успокаивали его…
Но Шикамару казался объективным и дружелюбным.
—Мы обсуждали моего отца, — наконец сказал он, слишком быстро. Взгляд сенсея, черный и наблюдающий, смотрел на него — это был немой вопрос или тщательно скрытое сочувствие; мальчик не мог точно сказать, что было хуже…
В любом случае, ему не было стыдно.
Шикамару погасил сигарету, выдыхая дым наполовину вздохом.
—О чем именно был разговор?
Исао нахмурился.
—Позволь мне перефразировать, — начал он заново, — то, что Сакура сказала о твоем отце?
К этому моменту взгляд Исао вернулся к деревне.
—Основное, что он был хорошим человеком… что она не могла объяснить его… поступки. —Исао задумчиво замешкался, полусерьезно пожал плечами. —Она сказала мне, что иногда есть вещи, которые люди просто не могут знать или понять — особенно это относится к шиноби.
—Она права.
Глаза Исао быстро переметнулись к сенсею, который, в редкий момент, смотрел прямо на него.
—Думаешь, она права насчет Итачи? — Этот вопрос вырвался из него, даже не зная точно, почему он его задал.
—Не имеет значения, что я думаю, малыш, — ответил Шикамару. —А ты?
Его ответ был немедленным.
—Да.
—Ну… так и есть.— Он быстро взглянул на небо. —Кстати, мне кажется, я знаю, почему они враждуют.
Исао терпеливо ждал, следя за ним.
—"Ты же знаешь, что Итачи — сложная тема для Саске?
—Да.
—А знаешь, почему?
—Наруто объяснил мне это однажды…— Его яркие глаза немного сузились, даже показали некоторую смягченность. —Между ним и жителями деревни… я наблюдал и понял некоторые вещи за эти годы.
Шикамару кивнул и извлек пачку сигарет из кармана бронежилета. —Ты сказал, что чакра Саске тогда появилась, не так ли?
Исао кивнул.
Сигарета была зажата между губами, но он не зажег ее.
—Ты только учишься скрывать свою чакру, поэтому это может не прийти тебе в голову… Но шиноби вроде Саске могут идеально маскировать свою чакру; так же и твоя мать. Он оставил сигарету незажженной, едва тронув губами.
—Я думаю, он подслушал разговор с матерью. Возможно, их разногласия связаны с этим. Я сомневаюсь, что твой дядя согласится с мыслью, что твой отец был… хорошим человеком.
—На самом деле, — пробормотал Шикамару, — я готов поставить рё на то, что Саске подслушивал — вот почему ты его так внезапно почувствовал.
—Итачи — болезненная тема для него, — добавил он без излишних разговоров; была ли это повторяющаяся мысль или случайность, Исао не знал. Возможно, он просто усиливал свои слова.
Исао позволил информации уложиться в голове, удивляясь, почему он никогда не думал о том, что дядя мог подслушивать; теперь все стало понятно. Его размышления были наложены на то, что сказала его мать…
—Полагаю, Сакура стала защищать Итачи, — словно читая его мысли, вставил Шикамару.
—Почему?
Ленивый гений передвинул сигарету из угла рта в другой.
—С возрастом понимаешь всё больше, во всяком случае, я.
Ответ был загадочным, что не удивило Исао.
—Как видишь, я давно знаком с твоей мамой. Она близкая подруга Ино. Когда человек оказывается в такой ситуации, сложно не обратить внимание на что-то, особенно когда с тобой рядом такая женщина, как твоя мама.
—Не могу понять, почему. Никто не располагает подробностями отношений твоей мамы с твоим отцом, кроме того, что они некоторое время провели вместе под землей, сдерживая чакру. Но, — он задумчиво прикурил и выдохнул дым, — есть одна вещь, о которой я уверен…
—Твоя мама, — его слова звучали медленно, взгляд снова направился к мальчику, тяжелый и проницательный, — всегда хорошо разбиралась в людях.
***
.
И вновь жаркий день тянулся медленно, когда она подошла к двери дома Като Рукии. Собравшись, чтобы постучать, женщина надеялась, что Рукия будет дома, ведь иначе все старания окончить встречу были бы напрасны.
Возможно, она смогла бы вернуться домой и отдохнуть в ванной.
Секунды тянулись, и затем Сакура услышала шаги. Зажмурившись, она приготовилась…
—Да, — улыбнулась Рукия. —Привет, Сакура.
Розововолосая моргнула, еще не успев осознать, как дверь открылась, старшая женщина ее приветствовала. Она ответила теплой улыбкой.
—Здравствуйте еще раз, Рукия-сан. Вы сегодня заняты?
Та покачала головой, улыбка стала мягче, но не исчезла. —Нисколько. Ты опять хочешь поговорить?
Сакура кивнула.
—Если можно.
—Конечно. Вы как раз пришли ко времени обеда. —Она отворила дверь, приглашая войти. —Я приготовила больше, чем обычно. Один из моих сыновей должен был вернуться с задания, но задерживается.
Сакура переступила порог и повернулась, наблюдая, как Рукия закрывает дверь. Она приподняла бровь.
—Надеюсь, ничего плохого не случилось.
Рукия покачала головой, направляясь к кухне и обеденному столу. —Нет, все в порядке. Просто сообщили, что один из его товарищей вывихнул лодыжку. Поэтому задержка.
Сакура кивнула и села за стол, который ей указала Рукия. Она положила сумку на свободный стул рядом, когда женщина подала ей бутерброд.
—Я не уверен, что вам понравится то, что у меня есть. Я сделала это для своего сына, прежде чем получила ваше сообщение. Но не стесняйтесь, выбирайте что угодно… или я могу приготовить что-то другое?
Сакура покачала головой и взглянула на нее.
—Нет, спасибо. Я не слишком прихотлива, у меня нет аллергии на что-либо. Если вы не пытаетесь меня отравить, я думаю, мы в безопасности.
Она улыбнулась, когда Рукия рассмеялась. Зеленые глаза следили за ней, пока она направилась к другому концу стола, где стояла ее собственная тарелка.
—Нет, здесь нет никакого яда.
—Хорошо.—Улыбка розововолосой девушки не покидала лицо, когда она взяла свой напиток и сделала глоток, обнаружив, что это то же самое, что и в прошлый раз.
—Итак… о чем вы хотели поговорить?
—Вы не хотите сначала поесть? — Рукия поставила стакан на стол.
—Я могу сделать это, пока вы разговариваете. —Она взяла свой сэндвич и откусила от него кусочек.
Сакура внимательно посмотрела на нее, пытаясь понять, с чего начать разговор: о дне, когда Сасами в последний раз писала в своем дневнике… или о загадочной цитате в начале книги.
—Вы читали дневник Сасами?
—Да, читала, — ответила женщина, смахнув крошки с тарелки после того, как положила бутерброд.
—Тогда вы знаете, что она прекратила писать в нем в тот день, когда умер ее муж…
Рукия кивнула и сделала глоток из своего бокала.
—Она написала, что вы были с ней в тот день, — пояснила Сакура. —Что Шисуи пришел за ней по какому-то срочному делу… помните что-то?
Рукия смотрела на свой бокал, обхватив его левой рукой; она размышляла, одним пальцем стуча по стенке стакана.
—Да, помню.—Она взглянула на Сакуру. —Шисуи казался… чем-то взволнованным, но в то же время… облегченным.
—Мы были с детьми в гостиной, разговаривали о чем-то… Не помню. Затем он вошел и сказал моей сестре, что она должна немедленно пойти с ним…
—Что-то еще? —спросила Сакура, стараясь не выглядеть слишком взволнованной. Пожалуйста, хоть что-то…
Рукия вздохнула и положила локоть на стол, поддерживая подбородок рукой, снова задумавшись.
—Мне кажется…
—Да?
Она вновь встретила взгляд Сакуры; она не была уверена, но казалось, что видит что-то важное… серьезность? Надежду? …Нет.
—Я не уверена, насколько это поможет…
—Никогда не знаешь, — ответила Сакура, стараясь звучать спокойно и уравновешенно.
Рукия вздохнула и скрестила руки перед собой, забыв о еде.
— Когда пришел Шисуи, я оставила их одних. Я ушла с детьми в детскую… рядом с гостиной… Я не понимала, почему они решили обсудить что-то такое секретное.
Она пожала плечами.
—Но в любом случае…
—Может быть, здесь они чувствовали себя в безопасности, — прошептала Сакура, углубляясь в размышления о женщине напротив.
—Возможно, — согласилась она.
—В любом случае… Сасами спросила его, что происходит. Помнится, он сказал ей что-то о собрании клана, которое должно было состояться той ночью. Он сказал ей, что не пойдет. Она была потрясена этим и спросила, почему. Он объяснил, что должен встретиться с Итачи. У него есть что-то, что он должен ему показать, и он хочет, чтобы она помогла ему расшифровать… что-то…— Ее глаза сузились, она снова погрузилась в мысли.
—…Свиток.
—Он также упомянул, что «король» и «двор» были скомпрометированы. Что он имел в виду, я понятия не имею. — Ее взгляд переместился со стола на Сакуру. —…Но как это связано с вашими исследованиями?
Сакура замешкалась, позволяя информации уложиться в голове. Собравшись с мыслями, она ответила.
—Я должна быть честной с вами, Рукия-сан… — ее голос был мягким, осторожным. —Я расследую дело Учиха — резню по неосторожности… Сейчас ваша сестра — моя единственная возможность получить нужные сведения. Она одна из немногих, кто хранит записи, которые могут помочь.
—Я думаю, что у нее и у вашего зятя могут быть важные документы клана. Однако меня больше интересует их местонахождение. Учиха хранят… скрывают… секреты клана; некоторые из них находятся в одном и том же месте. Если я смогу их найти, то, возможно, обнаружу больше информации о Шарингане, — ответила Харуно.
—И ты считаешь, что этот свиток… что бы ни значили «король» и «двор»… может помочь тебе?
Сакура пожала плечами.
—Может быть. Я просто следую за информацией.
Рукия кивнула.
—У меня есть еще вопрос.
—Конечно. Спрашивай.
Сакура взяла бокал, покрутила, глядя в него, и сделала глоток. Вкус был сладким; она облизнула губы и придержала бокал ладонями.
—У вашей сестры в начале дневника есть цитата… Она звучит так: Во всем надо искать прежде всего любовь, надежду и веру». Вы случайно не знаете, что это означает?
Внезапно на лице Рукии появилось умиротворение и воспоминание, оно смягчило выражение, а глаза засверкали.
—Это то, что она говорила мне перед каждой миссией… перед важными событиями в своей жизни… перед рождением моих детей… даже когда мы просто прощались. Она всегда это говорила… Для нее это было пожелание удачи. И каждый раз оно работало, — сказала женщина с теплотой и воспоминаниями. Она призадумалась.
—…Последний раз, когда я ее видела… В тот день, когда случилась резня…— Ее глаза закрылись.
Сакура молчала; внимание было приковано к женщине.
—Прости, — пробормотала Рукия, вытирая глаза салфеткой, слабо улыбнулась.
—Все в порядке…—сочувственно прошептала Сакура.
Рукия глубоко вдохнула и пришла в себя.
—Я не знаю, почему она написала это там, кроме того, что это было важно для нее.
Сакура кивнула и посмотрела на часы на стене.
—Спасибо. Я действительно не знала, что ты…
Рукия покачала головой, прерывая ее.
—Нет, все в порядке. Разговоры помогают сохранить ее в памяти. —Вот.—Она положила руку на сердце. —Это главное.
Все, что она могла сделать, это снова молча кивнуть — вопросы беспокоили ее сильнее, чем прежде. Она продолжала есть, размышляя: когда же, наконец, появится свет в конце тоннеля?
Тщательно проанализировать ситуацию и действовать сообразно, — раздался голос Итачи в голове.
Сакура улыбнулась, успокаивая себя этой мыслью.
—Легче сказать, чем сделать, — ответила она призраку в своих мыслях, — Легче сказать…
…
***
Яркие изумрудные оттенки следили за уходящим солнцем, предвещая наступление сумерек. Через пару часов солнце полностью спрячется, небо окутает эбеновая дымка, оставив только мелькающие белые огоньки и лунный свет. Но в настоящий момент солнце было еще четко видно, а до ужина оставалось пару-тройку часов.
Исао уселся на травяной газон, выпустил воздух и вытер пот с лба. Рядом с ним стояла более высокая фигура, повторяющая его движения, но не такая изнуренная.
—Вот, — прошептал дядя, протягивая ему бутылку с водой, из которой только что хлебнул.
—Спасибо.— Он взял ее и выпил еще немного.
—Твое тайдзюцу стало лучше… значительно, и ты усовершенствовал Катон, — пояснил Саске. —Мы поработаем над несколькими другими техниками стихий между нашими миссиями.
Исао удовлетворенно кивнул. Это были факты, он оценил похвалу от Саске. Это был значительный прогресс по словам Наруто. Он не жаловался, особенно когда дядя пообещал ускорить обучение.
Мгновенно мелькнула мысль о том, чтобы пошутить о том, как это урезает его время, проводимое с девушками… но он решил воздержаться.
—Чидори? — с выдохом спросил он, все еще пытаясь восстановить дыхание.
—Шаринган, — ответил Саске мгновенно.
Исао почувствовал удар по физическим и душевным силам.
—Ты получил его в двенадцать, верно?
—Ты уже спрашивал меня об этом.
Исао еще раз принял глоток из пластиковой бутылки.
—Это не гонка, — объяснил Саске, почти прошептав, показывая разочарование. —Ты получишь его, когда придет время; сейчас, позже, через десять лет… Не время определяет, насколько ты хороший шиноби.
—Многие шиноби отлично справляются без него, помни это.
—Да, — согласился он, с выдохом, возвращая бутылку с водой. Мягкое упрекание напомнило ему о том, о чем он собирался поговорить перед расставанием. Но, черт возьми… он никогда не обсуждал своего отца с дядей… он даже не знал, какой будет его реакция. Как начать такой разговор?
С иронией? С серьезной речью? Деликатно?
Исао нахмурил брови.
Почему его родительские фигуры должны быть… для этого не хватало подходящего слова.
Он знал, что он был умнее. Он знал это. Но, хотя он мог найти выход из большинства тактических ситуаций… эта ситуация с дядей… его чувства к отцу… Он не хотел никого обижать; более того, мальчик не хотел ничего сделать, что могло бы навредить их отношениям.
Он вздохнул, пытаясь найти подход к разговору.
—Что? — переспросил Исао, моргая.
Саске поднял бровь.
—Ты смотрел на меня, — пояснил он, голос его был лишен эмоций. —Что?
Действительно ли он смотрел? Он снова вздохнул. Возможно, медленный подход к ситуации был бы более разумным. Оценить и преодолеть, верно? Исао не мог просто так сказать. Медленный подход был наилучшим решением — он был искусен в этом, когда требовалось.
—Мама ругается на тебя… — пробормотал он.
Саске нахмурился, наблюдая за племянником.
—…Не обращай внимания.
Ему хотелось ответить язвительно, но он сдержался. Он не желал разгневать Саске.
—…Я обеспокоен, когда вы ссоритесь из-за меня, — признался Исао.
Саске тяжело вздохнул, его голос прозвучал устало и разочарованно.
—Откуда у тебя такие мысли?
Исао удержал улыбку.
—Я всегда виноват.
Учиха провел рукой по лицу, глядя на частично разрушенную тренировочную площадку. Ему не хотелось начинать этот разговор… Малышу не нужно было быть проницательным, чтобы указать на то, что он только что сделал, но Исао был слишком проницателен.
…Как и другие.
Он отмахнулся от мыслей.
—Мы разберемся с этим. Всегда это делаем.
Исао на мгновение замолчал. Он хотел взглянуть на Саске, попытаться понять его, прочитать его лицо — непростая задача.
—Но на этот раз все сложнее, не так ли?
Саске по-прежнему не смотрел на него.
Исао прикусил внутреннюю сторону щеки. Ему хотелось проявить эмоции, но дядя был как зверь в клетке, уходящий во тьму… с рычанием.
Он закрыл глаза и заговорил снова, нерешительно, надеясь, что оценил атмосферу или состояние дяди.
—…Ты любишь ее, не так ли? — Ответа не было, но он почувствовал напряжение.
—Ты любишь мою мать, — сказал Исао, не обвиняя, на этот раз его голос был увереннее.
—Саске, — прозвучало имя, а не статус дяди; это придало вес сказанному.
Мужчина поднял взгляд, удивление мелькнуло в зеленых глазах мальчика. В них проступали сила, решимость и любовь.
—Я люблю ее, и этого достаточно для меня. Я верю маме. Если ты любишь ее, Саске…
—Почему тебе этого недостаточно?
