***
Мы с Минами доходим до вокзала, постояли у касс и купили билеты на ближайшую электричку, игнорируя спортивные репортажи в реальном времени и множество рекламы. Монорельсовая дорога Юирэру. Всего 15 станций. Расположившись рядом со столиком у окна вокзального ресторана, мы видим, как на нескольких уровнях путей прибывают и отъезжают экспрессы. Из раздумий выдергивает механический женский голос, сообщающий о прибытии. Стоит нам оказаться на наземной открытой платформе, как целая толпа пробивается вперед. Поднятый поездом ветер растрепал мне волосы и легко взметнул полы сарафана Минами. Его силы наверняка хватило бы, чтобы столкнуть меня на рельсы. Первый вагон – который подешевле, – без окон, без дверей и вместо кондиционера и вентилятора – залетающий в салон ветер. Второй тип – немного подороже, но зато с кондиционерами, окнами и дверями. Естественно, мы выбираем первый, мы же не богачи. Я захожу раньше девушки, неся большую сумку с рюкзаком. Людям, стоявшим у проема приходится расступиться, но никто и слова не говорит по этому поводу, а мне, в любом случае всё равно. Я киваю ей на свободное в паре метром от нас место, но девушка лишь качает головой и цепляется за поручень. Я схватываюсь за кладезь и поручень рядом с Минами, ненароком толкнув кого-то. Электричка набита битком, к тому же, начинает сильно качать. Поезд набирает скорость, и мы погружаемся в темноту туннеля, затем выныриваем на тусклый свет. Перед нами большой город, унылые однообразные дома. Каких мне за всю дорогу не счесть, а многоэтажные строения, которые я вижу, исключительно элитные отели, построенные по индивидуальным проектам. Сейчас уже за окном тянутся бетонные спальные районы, с серыми домиками, похожими друг на друга. Выше располагаются либо дорогие виллы тех, кто предпочитают тихий комфорт, либо небольшие домики хозяев, которым не хватило денег купить участок ближе к морю. Но есть и те, кто построил своё жилище ниже, у воды, чуть в стороне от шумного шоссе, чтобы по ночам не просыпаться от каждой проехавшей машины. Что уж тут говорить, не монорельсовая линия в городе Наха префектуры Окинава. — Мне жаль... Мои друзья те ещё чудаки, — говорит Минами. — Да нет. Прикольные ребята. — Вы с Аки давно уже дружите? — Ещё со средней школы. Но он, наверное, про меня ничего вам не говорил. — Не упоминал... А почему вы перестали общаться? — Поругались из-за глупости. — Ах, спросить это было эгоистично. Извини, если я тебя обидела. — А, забей. Хотя в глубине души назвать это глупостью я не могу. Я смотрю на её профиль, не зная, что сказать. Я могу только повернуть голову и посмотреть в окно, ища передышку в тишине. Мы оба относимся друг другу с опаской, ведь познакомились буквально полчаса назад. Наконец, поезд сбавляет ход, и вагон заливается ярким светом. Как по команде, мы с Минами пробираемся к окну скорее увидеть море и вдохнуть свежего воздуха. Стоим в нём и видим дома, тропические сады, а затем картинка меняется на долгожданный морской пейзаж. Синее бесконечное море. На несколько секунд грязный вагон попросту перестаёт существовать. Мы молча наслаждаемся природой. Огромная территория земли, полностью засаженная рисом – рисовые плантации. В поле можно заметить несколько окинавцев, точнее – их спины, они ухаживают за растениями и упорно трудятся. Рядом с ними встречаются вымазанные грязью ребятишки. Рисовые поля, расположенные ступеньками в виде зеркальных лужиц, где плещется отражение голубого неба. Невообразимая красота, означающая, что мы почти приехали.***
Остров Окинава — самый большой в архипелаге Рюкю и находится между Тайванем и Японией. Всё на нём райское — белоснежные пляжи, бирюзовая каёмка воды и густые пальмовые рощи. Именно поэтому круглый год здесь можно встретить огромное количество туристов, которые целыми днями снуют по береговым линиям, музеям и храмам. Но особенно сильно их привлекает океанариум, который уже многие годы является востребованным зрелищем. Час езды на городском автобусе, и мы уже на месте, остановка так и называлась: 424 Исикава, посёлок Мотобу-те. Вокруг здания была разноцветная детская площадка, на которой бегают детишки, представляя себя пиратами, множество круглых клумб с оранжево-жёлтыми соцветьями, высокие кипарисы, а у кафе бьётся мощными струями воды мраморный фонтан, рядом с которым журчит поменьше, омывая самоцветы. Само место, где он построен, довольно живописно — пологий склон холма, практически на побережье Восточно-Китайского моря. На входе в парк нас встречает внушительная скульптура китовой акулы. Повсюду фотографируются парочки, экскурсоводы собирают небольшие группы и что-то интересно им рассказывают. Воспользовавшись эскалатором, мы перемещаемся на верхний уровень, любуясь стенами, облицованными декоративной лепниной и выложенными мозаикой, изображавшими волны и морских черепах. Табличка на столбе четырёхэтажного здания гласит: «Океанариум Тюрауми работает каждый день с 8:00 до 19:30, дельфинарий Окитян работает с 7:00 до 16:30». Но сами сотрудники работают всегда в разное время, кто ночью, кто днём, а кто утром, как я. Пройдя мимо касс, у которых уже собралась длинная очередь, я повела Хотэку к чёрному ходу, незаметному с улицы. Честно сказать, я всё ещё не понимаю, как согласилась приютить его у себя. Это всё выглядело очень уж подозрительно, и моё шестое чувство подсказывает мне уносить ноги подальше от него. Тогда, услышав голос, я повернулась с неистово бьющимся сердцем — и оказалась лицом к лицу с самым потрясающем парнем, которого я когда-либо видела. Мне в голову пришла примерно сотня остроумных вариантов ответа, но я не смогла произнести ни один из них. Я никогда не встречала никого похожего на этого парня. На Танаку. Высоченные скулы, гладкая алебастровая кожа, прямые пушистые брови, ямочка на остром подбородке, красные губы с необычным изгибом, вроде и улыбаются, и сурово сжаты. Глаза у него необычной формы, широко расставленные, карие, тёмные, похожие на бездонный обсидиан, в тон волосам, но как припорошены пеплом или тронуты инеем, какие-то мерцающие и неуловимые. Ресницы короткие и очень густые. Дело не только в том, что он привлекателен…хотя этого у него определенно не отнять, а ещё в том, что в нём есть нечто большее, нечто особенное, мощное, но я понятия не имею, откуда это есть в человеке. О чём речь? Обычно, когда дело доходило до новых знакомств, инстинкты меня подводили. Я слабачка. Но если думать в целом, вид у него не особо добрый и уж точно надменный, Хотэка напоминает парня самодовольного, неизменно скучающего, гордого собой. Крепкий, тренированный, это ясно. Умный ли? Не знаю. Но совершенно не держит себя в руках. Я видела его мысленную перепалку с Тетсуо. Вряд ли Хотэка вообще что-то соображает, когда раздражён. В этом мы с ним, правда, похожи. Только в ту минуту, я его изучила поподробнее, и он вызывал у меня жалость: слегка мятая одежда, этот кожаный потрепанный рюкзак и старая спортивная сумка, разбитая внизу губа. Большие синяки под глазами говорили о том, что он давно нормально не спал. Всё-таки чувство сострадания было сильнее. Может, у него беда какая-то случилась, и он не знает, как дальше жить и что делать? В любом случае, Хотэка выводит меня из равновесия, пугает и волнует, причём одновременно. Когда он сказал, что мне от него не отделаться, я снова забыла ответить очередную колкость — просто смотрела, как молодой человек гордо вышагивает впереди меня, расправив плечи, даже не зная точно, куда нужно идти. А в электричке мы вообще практически не разговаривали. Да и о чем нам с ним говорить, если я никак не могла решить, нормальный он или нет. Я же совсем его не знаю! Загремела цепочка, затем, приложив пропускную карточку, я обернулась к нему. — Ты когда-нибудь был в океанариуме? — Нет. Скрипит задвижка, и мы, в полумраке, пробираемся через различные коробки и стеклянные панели. — Странно. Мне кажется, здесь были абсолютно все жители Окинавы, сюда обязательно привозят детей ещё в начальной школе, а я тогда кстати болела... Сильно переживала по этому поводу... Ты, наверное, тоже, да? Не побывать в таком месте! Он лишь поводит плечами, и я оставила этот разговор, поняв, что затрагивает что-то личное. — Значит, ты будешь приятно удивлён. Слышится гудение фильтров, вентиляторов и компрессоров. За дверью целый склад шлангов, а в углу валяется скребок, непонятные палки и железки. Ступив через порог, он тут же примыкает к стене, обо что-то споткнувшись. — Да чтоб тебя! — потирая щиколотку и шипя, он внимательней осматривает помещение, дабы избежать подобного во второй раз. — Осторожнее. Там где-то должен быть цилиндрический нагреватель. — Для чего это всё? — Для поддержания всех необходимых параметров: более высокий уровень давления воды по сравнению с верхними слоями, слабое освещение и более низкая температура. Ещё не жалеешь, что спросил? — Ты аквариумист? — Не совсем. Они специалисты по созданию замкнутых экосистем в искусственных бассейнах. — заметив, что он ничего не понял, я, засмеявшись, быстро добавила, — Проще говоря, они больше следят за внешним видом аквариума. Это не моя забота. — А чем именно, ты занимаешься? — Научной деятельностью. Я провожу ряд исследований, изучая особенности поведения обитателей. — Понятно. Ботаник. — Я нисколечки не пожалела, что выбрала эту сферу деятельности. Изучать подводное царство можно бесконечно. Правда, я не совсем являюсь полноправным работником, так как я ещё студентка. Нацепив на себя халат с бейджиком, и покопавшись в шкафчике, я нахожу подходящую накидку и вручаю Хотэке, игнорируя его нытьё по поводу того, обязательно ли это надевать. Честно сказать, я впервые пригласила кого-то на свою работу, и сейчас я очень счастлива тому, что могу рассказать о важности своего дела и о том, насколько оно интересное. Главное, моему слушателю здесь нравится. Сотрудники океанариума тщательно продумали конструкцию у резервуарах, оставляя возможность полюбоваться многочисленными обитателями морских вод даже сверху. Парень восхищённо опирается по сторонам. Просто дух захватывает от их совершенства и многообразия. На стенде, стоящем прямо на синей ковровой дорожке, нарисована сложная маршрутная схема, не понятно для кого здесь висевшая, ведь посетители сюда не заходят, а работники всё выучили. В помещениях находятся сотни аквариумов и бассейнов со своими системами жизнеобеспечения, мы смотрим на них, проходя по железным «мостикам». Я сажусь на перила, положив ногу на ногу, платье случайно мнётся и задирается, оголив бедро. На рабочем листе, прикреплённому к планшету, я начинаю отмечать галочками, какие дела уже выполнены, расслаблено качая головой и вообще не боясь, что в любой момент могу плюхнуться в аквариум к опасным млекопитающим. В аквариуме плавают аквалангисты. Я вижу, что парень еле сдерживался, чтобы не подойти ко мне и не дёрнуть на себя, подальше от воды, которая покрывалась мелкой рябью из-за движений рыб. Его немного напрягает обстановка: километры труб и электрокабелей, десятки шкафов управления, контрольные датчики, от которых информация непрерывно поступает в диспетчерскую и многое другое. Но несмотря на некое смятение, Хотэка помогает мне помыть контейнеры для транспортировки животных и ещё продезинфицировать ёмкости для водорослей. Я меняю перчатки и даю такую же пару ему. Он забавно морщит нос от запаха хлорки. Пересчитав креветок, мороженую рыбу нескольких видов, кальмаров и другую растительную пищу в холодильнике, я начинаю проверять, не слишком ли рано, началось кормление, ведь всё должно быть строго по расписанию. — Слушай, а почему акулы не едят своих соседей? — парень, нагибаясь через перила, кидает еду в воду и тут же отскакивает, боясь намочиться. — Если они и другие крупные хищники сыты, за сохранность остальных рыб можно не беспокоиться. Я снимаю крышечку с банки и вываливаю витаминные хлопья. В этот миг Хотэка видит впереди показавшуюся из воды голову медлительной ламантины и припускается к ней со всех ног, радуясь словно дитя малое. Тут я впервые вижу, как Хотэка улыбается. Его лицо сразу преображается: из угрожающего оно стало приветливым. У него очень заразительная улыбка. — Смотри, какой огромный! Обалдеть! — Аккуратнее! — кричу я, пытаясь поймать его за капюшон. Он показушно начинает кривляться и изображать, что вот-вот упадёт, а животное, завидев у него вкусняшку, издаёт непонятный довольный звук и выхватило ртом из руки траву. Теперь он действительно чуть не грохается. Выглядиь Хотэка очень смешно: глаза от страха выпучились, волосы встают дыбом, и сам он замерает в неестественной позе, боясь шелохнуться. Я громко смеяюсь, и смех проходиься эхом по тёмному залу, пропадая где-то в трубах. Я вдруг ловлю себя на том, что это мой первый искренний смех за несколько месяцев. Железная дверь приоткрывается, и показывается команда обслуживания, неся тяжёлое оборудование. — О, Минами, доброе утро, — высокий уже немолодой мужчина в форме, тяжело дыша и обливаясь потом, кивает головой и приказывает рабочим оставить технику. — А это?.. Испугавшись, что моему начальнику не понравится присутствие постороннего в подсобке, я начинаю заранее оправдываться. — Это Хотэка Танака, он очень помог мне сегодня... Вот. — А, ясно. Ну-у, хорошо, — отвечает он мне, скинув с пояса брюк сачок. — Я рад, что у неё появился друг, а то она тут целыми днями работает в одиночестве. Замечаю, как он подмигивает парню. — Изя-сан, мы вроде как всё выполнили. Кроме чистки фильтров, я всё ещё боюсь к ним прикасаться. — Оставь это мне. Сэкономь свою энергию и время, чтобы сосредоточиться на следующем экзамене для повышения квалификации. Стоило только раслепить глаза, как меня ожидают конспекты. Только я прихожу в себя, начинается сессия. Достаточно разобраться с чем-то одним... Как на меня сваливается куча всего другого. Неожиданно приходит уведомление на телефон. — Да-да, конечно. Большое спасибо. Хотэка тянется, чтобы передать мне мобильный, но увидев имя отправителя, странно смотрит. — Кто там? — спрашиваю, когда начальник ушёл. — Иори. — неуверенно произносит он. Вытерев руки об одежду, открываю смс без приветствия и, прочитав, печатаю ответ. Иори: «Я приеду к тебе завтра. Хочу извиниться». Я: «Не стоит». Опасаясь, что он почувствует что-то неладное и разозлится, отправляю очередное сообщение и отругаю себя. Некий странный инстинкт, сути которого я не понимаю, предостерегает меня, шепча, что мне не следует упоминать о парне, с которым я только недавно познакомилась. И я не упоминаю. Меня охватывает большая печаль. Удивительно, но я совсем забыла про его существование. На лице Хотэки появляется след лёгкой грусти, похоже, ему передаётся моё подавленное настроение. Он устало усаживается около монитора, но при этом улыбается, приглаживая свои буйные чёрные волосы. Вспомнив, кто такой Иори, парень делает мне знак рукой, мол, пофигу. — Точно. Мы выполнили все дела, — уверенно проговорила я, перелистывая длинный список. — Теперь мы можем пойти на выставку. Я считаю своим долгом показать ему тот самый аквариум. Его стремление узнать больше об океанологии заставляет меня трепетать. Возможно, он лишь делает вид, что всё это невероятно интересно, но, во всяком случае, Хотэка пытается мне понравиться, пусть даже из-за квартиры. Он щедр на комплименты, не лезет за словом в карман. Его легкомысленность и желание сразу выразить множество услышанных когда-то фактов и историй о море, были в подтверждение этому. Из-за чего его речь страдает фрагментарностью и он, как ребёнок, перескакивает с темы на тему. Порой за его мыслью сложно уследить. — Я не против, — запоздало отвечает парень на ходу, ведь я уже быстро вожу его по залам. Он ловко уворачивается от обгоняющих его детей. Мы оказываемся у лучшей достопримечательности океанариума — гигантского аквариума, через который проходит стеклянный тоннель. Между прочим, это один из самых лучших аквариумных комплексов в мире! Большая акула окидывает пришельцев скучающим взглядом и плывёт прочь. — У нас обустроено семьдесят семь аквариумов, их суммарный объём — десять тысяч кубических метров воды, — восхищённо и гордо говорю я. Но парень только кивает. Он будто исчез, так погрузился в подводный мир, как всегда безмолвный и захватывающий. Тайный мир причудливых пещер и замков, пронизанных изломанными лучами подсветок. Фантазия дизайнеров безгранична: повсюду на траволаторе встречались различные рисунки и скульптуры. Сойдя с неё, мы видим — главный аквариум «Куросио». Он является обзорной панелью. Помимо прочих мелких и крупных рыб, здесь есть огромные китовые акулы и скаты Манты, от которых по полу бегают замысловатые тени. Я вижу устремлённый на них взор Хотэки. — Это самый редкий вид. Их очень сложно вырастить в неволе. — Прикольно. Без понятия, зачем я ему рассказываю это, ведь рядом находятся стенды с видеороликами и пояснительными надписями, чтобы побольше узнать об этих существах. Вдруг, проплывает акула, вытянувшись во весь рост, а вокруг неё — стайка золотистых рыбок с прозрачными, кружевными хвостами. Раздаются восторженные возгласы, мелькают вспышки фотоаппаратов. Прорываясь через толпу с наполненным чувством радости, люди начинают делать снимки, всячески толкаясь и протискиваясь ближе к стеклу. — Мам, пап, смотрите, рыбки! — картавя, пищат малыши. — Какая красота… — спокойным и бархатистым голосом произносит девушка, вроде, моя сверстница, и придимается к своему бойфренду, положив голову ему на плечо. — Сюда, пожалуйста! — окликивает женщина-экскурсовод. Разные звуки окружают меня, путаются. Кажется, что они смешиваются прямо у меня в подсознании, въедаются под корку. Меня охватывает аника. Из-за духоты и тревоги я перестаю разумно мыслить, о чём-то думать невмоготу. С боку кто-то щёлкает камерой, на мгновение, ослепив меня. Я теряюсь в пространстве окончательно. «Дыши медленно и глубоко». «Это не место влияет на тебя, а мысли». «Я знаю, что эти ощущения неприятны, но они не опасны» . Проморгав, я начинаю озираться по сторонам в поисках своего спутника. Внезапно я слышу аплодисменты зрителей и всем своим нутром чувствую, что кто-то близко подходит ко мне сзади. Хотэка берёт меня за руку и, вытаскивая из давки, оттаскивает в сторону. Я отмечаю про себя, что у него тёплая ладонь и крепкие пальцы. Хотя их мозолистость слегка царапает мне кожу. Немного отдышавшись и придя в себя, мы двигаемся дальше. Хотэка и я не расцепливаем руки, боясь снова потеряться. — Может, лучше посмотрим на медуз? — он лукаво улыбается и, не отпуская моей ладони, двигается в следующий зал. Я уже не проявляю к происходящему никакого интереса, просто стою, боком облокотившись на стенку между павильонами. Меня пугает своё типичное поведение. У меня опять случилась паническая атака. Страшнее всего, как всегда, то, что я ушла глубоко в себя, мне вспомнились какие-то дни, недели, несущие отрицательные моменты. В тот момент я будто оказалась в темноте, затем эта вспышка, напугавшая ещё больше. Я затерялась в осколках своей души, но от прикосновения Хотэки я вышла из этого состояния, вздохнула полной грудью воздух и ожила. В воде, лениво шевеля щупальцами и своими колокообразными телами, пульсирующими движениями, плавали медузы. Мягкие, похожие на зонтики существа плавают в большом резервуаре с водой. Огни в форме клевера сияют в прозрачных колокольчиках, нежно покачиваясь в море красок. — Сказочно, не так ли? Я не смогла ответить. — С тобой всё нормально? — произносит Хотэка, оборачиваясь ко мне. — Я в порядке. В полном порядке. — Точно? У тебя руки дрожат. Ты выглядишь напуганной… — уголки ухмылки Хотэки опускаются вниз. Я гляжу на свою руку и вижу, что он поглаживает мою ладонь мягкими круговыми движениями большого пальца. Всё происходит так, будто это романтический фильм, но ведь речь идёт о реальной жизни. Возможно, он пытается сгладить жуткое начало нашего знакомства или же успокоить меня. И как я согласилась сдавать ему на время жильё? Совершенно незнакомому человеку. Наверное, потому, что с виду он всё же показался мне парнем, которому можно доверять. Но сейчас я вижу только дерзость. И как быть? Отказать ему я уже не смогу. А может, я делаю поспешные выводы? Ну, подумаешь, задумался человек, сама вон — в ступор впала. Эцуко была права: я творю что-то такое, о чём потом пожалею. Я встрепенулась, неловко кашлянула и одёрнула руку. Получилось слишком резко. Отхожу назад и, вглядываясь в растроенно-обиженное лицо Хотэки, мне вдруг становится стыдно. — Прости меня, я не хотел доставлять тебе дискомфорт. — Ты не сделал ничего плохого. Это у меня испортилось настроение, вот я и… — начала говорить я, чувствуя, как появляется тошнотворный спазм в области желудка. — Нет, правда. Не подумай ничего такого, — он поднимает руки. — Я лишь хотел тебя успокоить. В голове всё ещё крутятся вопросы — ну зачем ты это сделал?! Как мне теперь себя вести? Просто оставить ситуацию или надавить, расспросить? — Верю-верю. Извинения приняты. Я смотрю на его скуластое лицо, самое что ни на есть обыкновенное. В карих глазах, до этого сверкавших жёсткостью и проницательностью, появляется грусть, в них больше нет и тени холода. Гадливость к себе заколотилась в груди: что со мной происходит? У выхода толпятся группы людей, многие покупают сувениры, буклеты, еду, некоторые чуть ли не проливали из стаканчиков коктейли. Измазанные мороженном дети прыгают вокруг плюшевых игрушек глубинных обитателей и клянчили их у родителей, грозно топая ногами и крича: Хочу, хочу, хочу!. Один широкоплечий мужчина так сильно толкает Хотэку, что тот, неуклюже наступает на мою ногу и слегка заваливаясь на меня всем телом. Его волосы падают на лоб, прикрыв глаз. Хотэка старается пробираться как можно быстрее, но не имел ни малейшего понятия, в правильном ли направлении идёт. — Дерьмо! Давай скорее выбираться отсюда, — рычит он, провожая гневным взглядом мужчину. Мне впервые так безумно хочетчя поскорее покинуть это место. Причина только одна — толпа. Я прошу людей отойти, так как они стоят плотной стеной впереди. Я стесняюсь, боюсь, не могу перестать убирать за ухо выбившиеся пряди волос и разглядывать разозлившегося Хотэку. Я примечаю свободный ход на лестницу и маню за собой парня. — Лучше подождать, когда толпа схлынет. Я могу показать тебе смотровую площадку, хочешь? — А у нас есть выбор?***
Мы постояли на смотровой площадке и посмотрели на тихий посёлок, на автомобили, на чистое голубое небо, на строящиеся высотные дома. Побывав там, ощутив ту самую неконтролируемую дрожь в коленях, сухость во рту и небольшое головокружение, могу смело сказать: Я увидел море с высоты птичьего полёта. Это невообразимо прекрасно. Величественно! В такие вот секунды, когда почва под ногами кажется шаткой, а сердцебиение учащённым, начинаешь остро ощущать своё бесполезное существование. Взгляд Минами ясный, но несфокусированный – девушка явно думает о чём-то другом, далеком, и я невольно задался вопросом: о чём? Мне ничего не остаётся как идти за ней примерно в метре. Случалось так, что я просто не мог её расслышать. Но ей, казалось, на это было плевать. Она едва успевает что-то договорить, как сразу отворачивается и продолжает идти вперёд. — Ну, раз сегодня выходной и отличная погода, несмотря на сезон дождей, мы могли бы сходить на пляж, — смущённо и натянуто говорит Минами. — Он тут совсем рядом, нельзя упускать такую возможность. Мы уже шли мимо открытого павильона — морского цирка, в котором во всю разогревалось шоу: дельфины, тоже зубастые киты, только поменьше, прыгают через обруч, играют в баскетбол, легко попадая мечом в корзину, танцуют, катали на своих спинах дрессировщиков. Тюлени, сделав замысловатое сальто, ныряют обратно. — Но у твоего дома тоже есть пляж. И вообще, они на острове повсюду, — задумчиво произношу я, вытирая с лица пот. Дневное испепеляющее солнце давит мне на спину. Жар льнёт к шее, отчего волосы липнут к влажной коже. — Да, есть, но я хочу поплавать перед душной поездкой в электричке обратно. — Я не собираюсь купаться, — бормочу я еле слышно и вздыхаю. — Почему? Жарко же, а ты ещё и в чёрном. Я вспоминаю про свою татуировку, которую вручную нанёс вака-гасира. Чернила вводились под кожу неэлектрическими инструментами, а самодельными из стали. Болезненная и долгая процедура. Я поёживаюсь. — Городские пляжи не перевариваю, — складывая руки на широкой груди, я оглядываю её лёгкое платье и решаю перевести тему, конечно же, не удержавшись от подкола. — А купальник у тебя есть или ты собралась голы... — О чём ты думаешь?! — перебивает она меня, вгоняясь в краску. Стыдясь своего визга, девушка отворачтвается, не желая, чтобы я видел её раскрасневшиеся щёки. Я смеюсь, ведь глядя на неё, думаю, что она и в самом деле милая. Минами не допытывает меня вопросами, посчитав, что это не совсем уместно, ведь мы ещё не очень близки, и к тому же сейчас не самый подходящий момент. Перед нами показалась вывеска магазина LAWSON.***
— Есть пожелания? — говорю я, хватаясь за ручку продуктовой тележки и смотря на сломанный кондиционер, вокруг которого копошатся сотрудники магазина. — Нам нужно всё купить до того момента, как мы сжаримся. На лице Хотэки отражается решимость, и на секунду мне кажется, что сейчас он соберётся, и ситуация будет под контролем, я ничего не забуду, не наберу случайно продуктов по слишком высокой цене, не ошибусь в акциях, не… — Разделяй и властвуй. — Хотэка разводит руками, подмигивая мне. — Главное, взять овощи, рис и свинину в отделе деликатесов. Я неуверенно киваю, уставившись в пол. Его внезапная ответственность и желание участвовать в этом повседневном процессе сбивает меня с толку. Хотэка оглядывается в поисках чего-то, вскоре его взгляд цепляется за чипсы со вкусом такояки. На пачке написано samurai blue - символ японской команды, выступавшей в синей форме. Он копается на полке, пытаясь достать самую дальнюю, да побольше. Схватив своё сокровище, он принимается читать этикетку: — Со скидкой! Вот это халява! Он оказывается ещё и экономный. Хотэка оборачивается и замечает, что я практически ничего не положила. Я всё ещё в ступоре. Как же давно я ходила в магазин с кем-то? — Ты взяла целую тележку ради одной упаковки диетического печенья? Стоп. А как же нормальная еда? — Ха! Я сама Айко Муто, не знал? — съязвила я и прожгла его гневным взглядом. — Не живёшь на широкую ногу, да? — Нет, просто я всегда беру одни и те же продукты. — Скукотища. Давай лучше купим много вкусностей? Не переживай из-за денег, мы же скинемся. — Вот. Всё по списку, а я пойду за тофу и шпинатом. — Очередная бумажка, — одну руку он поставил на бок, а в другую берёт лист и принимается читать, вскоре машет ею у меня перед носом. — Я ни черта не понимаю в твоих каракулях. Его серьёзное лицо тут же сменяется игривостью. — Что?! — вскрикиваю я, и, заметив покосившиеся взгляды других покупателей, прикрываю рот рукой, и перехожу на шёпот. — Ладно, значит, будем ходить вместе… Я на твои хитрые штучки не попадусь. Вообще-то, у меня очень аккуратный и ровный почерк! На возвращение спокойствия можно было не надеяться. Мы принялись ходить по магазину, и мне хотелось покупать всё исключительно по списку, но Хотэка периодически меня подразнивал и хаотично закидывал в тележку всё подряд — по крайней мере, так казалось. От его мимолётной сосредоточенности не остаётся ни следа, как и от моего беспричинного волнения. Перед нами на стеллаже поблёскивают металлические банки с газировкой и пластиковые бутылки с минералкой. Я тянусь к своему любимому — манго и апельсин, Хотэка же выбирает пепси с ежевикой и, издав еле слышный смешок, берёт оранжевую банку Sangaria Melon, смотря сверху вниз на мою сердито-обиженную физиономию. — Мелкотня. — Это ты башня Фукуока. Гигантам легче живётся в этом большом мире. Парень отдал мне банку. — Спасибо, — не успеваю смутиться я. — Лично мне манго не нравится, этот фрукт мне напоминает по вкусу несозревшую, зелёную дыню с мёдом. Но на вкус и цвет… — Окей, меня не интересует, что ты считаешь клёвым, — автоматически произношу я. — И вообще, это сказал человек, любящий кисло-горькую ежевику? Не надо разговаривать со мной свысока. — Учитывая твой рост, трудно разговаривать с тобой не свысока. В него летит его же выбранная пачка чипсов из тележки. В конце концов, мы разделяемя и встречаемчя спустя десять минут. — Ну что, ты всё ещё думаешь, я поверю в то, что ты та девчонка из аниме? — он кивает на целиком наполненную тележку, на самом верху которой лежат кастелла и ёкан. Я скромно пожимаю плечами, покачиваюсь на носках, и демонстрирую ему булочки дорояки, прятавшие за спиной. Мы оба смеёмся и идём к кассам. Только сейчас мне становится понятно, как сильно я скучала по беззаботной жизни. Быть легкомысленной, хотя бы иногда, очень приятно. Пока ждём в очереди, незаметно глотаю таблетку обезболивающего, предупреждая возвращение мигрени, мучающей меня с самого утра. Успев расплатиться за несколько минут, успешно поделив сумму и погрузив еду в пакеты, мы двигаемся в сторону пляжа.***
Закупившись газировкой, сладостями и нужными продуктами на вечер, мы сворачиваем с набережной на песчаную тропинку, ведущую к Изумрудному пляжу. К полудню на ярком синем небе виднеются густые облака и полосы от самолётов. Пройдя мимо частных гостиниц, мы видим белые широкие беседки, в тени которых резвятся дети. Похоже, их родители побеспокоились, что сегодня для них слишком большой риск получить солнечный удар. Рядом с дорогой растёт осока, а чуть далее от берега и спасательной будки, морской шиповник. На строении поднят жёлтый флаг, означающий, что купание разрешено. У сетки-рабицы конусы, автоматы с напитками и киоски с мороженным, цены в которых были в два раза больше, чем в магазине, а также висят предупреждающие плакаты: <<Безопасность на воде>>, <<Курение на пляже строго запрещено>>. Так и знал, что нужно было достать сигарету раньше. — Что ж, считай это днём купания из серии <<это ж надо, я теперь живу с девушкой рядом с пляжем>>, — прикалывается Минами и разглядывает всё вокруг. Люди ходят в широких шляпах, держа зонтики и сумки. Подростки носятся с надувными игрушками и подшучивают друг над другом, вспоминая сёдзе. Народу действительно много: купальный сезон на Окинаве продолжается круглый год, а сейчас самый пик. У баров виднеется столб с громкоговорителем, с которого вещалось, что погода сегодня весьма благоприятная для отдыха у моря. Прибрежная трава с высоким весёлым присвистом колышется на ветру. Стая всклокоченных чаек усаживается рядком на ограду дорожки почистить перья. Пляжи – излюбленные горожанами места, здесь часто тусуются большие компании. Хоть я и вырос на Окинаве, на пляжах я бывал редко, так как попросту жил от него далеко, друзей в школе у меня особо не было, чтобы ходить с ними после уроков купаться, как это делали все, а если вспомнить про моих родителей... Вообще, в последнее время, кроме улиц, станций, заброшек и скверов я ничего не видел, они будто бы стали неотъемлемой частью меня. — Ну, долго мы будем тупить? — девушка машет передо мной рукой. Чистые голубые воды, сквозь которые видны стайки серебристых мальков, издают необъяснимо приятный шум прибоя. Волны монотонно бьются о чистый берег. Спасатели убрали водные растения, коряги, камни и стекла, принесённые вчерашним ураганом, оставив только множество морских ракушек. Белый песок тёплый и мягкий. Неподалёку старшеклассники играют в волейбол. Площадки для пляжного волейбола предоставляются бесплатно, а вот душ, в который я бы сейчас с радостью сходил, средства для мытья, запирающиеся шкафчики, зонтики, шезлонги можно было только купить или, заплатить небольшую сумму, взяв напрокат, но это вызвало бы много вопросов у моей знакомой. Что ж, придётся окунуться. Минами снимает с себя сарафан из шуршащего тонкого материала, кидает к остальным вещам и остаётся в, таком же цвете, только чуть темнее, купальнике. Видимо, это комплект одежды. Она распускает длинные чёрные волосы и шлёпает прямо в воде, запрокидывая голову, подставляя лицо ультрафиолету. Едва тёплая вода забегает на берег волной, окатывая ноги до лодыжек, исчезает. Пальцы её тонули в мокром белом песке, пока новая волна вновь не накрывает ступни. — Вода отличная, — довольная отзывается Минами. — Такая прохладная, и соль кожу сушить не будет. Я сажусь и, пропуская чистый песок сквозь пальцы, смотрю на её стройную фигуру. Бархатное, а не испепеляющее знойное солнышко нежно целует кожу. Золотистый загар ровно покрывает её плечи, на которых красуются светлые полоски от бретелек. — Может, перестанешь уже глазеть на меня? — она плотно смыкает губы и разражёно фыркает, но кажется, ей всё равно нравилась реакция. — Могу пообещать, что не буду смотреть, но сразу предупреждаю — это будет ложью. — Извращенец, — бросает она. Минами вдруг отвела взгляд, покраснела и, желая скрыть это, погрузилась в воду, с трудом подавив вскрик. Немного поплавав в одиночестве, она подошла ко мне и поставила руки в боки. — Эй, — громко командует она. — Снимай толстовку. Я удивленно поднимаю брови и хотел было сказать: << И кто из нас извращенец? >>. — Я на тебя не брошусь, не бойся, — засмеялась Минами, — и не упаду в обморок при виде голого мужского торса. — Как жаль. Грудь сдавливает, я пытаюсь снять с себя толстовку и запутываюсь в ней. Тяну, дергаю, и вот, наконец, ткань поддается, с моих губ срывается вздох облегчения: я стаскиваю толстовку и швыряю на полотенце. — Ты так и собираешься плавать в футболке? — она недоверчиво посмотрела на меня. Солнце уже хорошо греет, серебря воду, и я окончательно понимаю, что от купания мне никуда не деться. — Да. В ней и плавках, — отвечаю я неожиданно севшим от волнения голосом. Лишь бы она не просвечивала. Нельзя, чтобы люди, а особенно Минами, увидели татуировку, ведь это считается табу. — А что такого? Девушка, плавая кругами, остановливается и удивлённо раскрывает глаза. — Эй, не смотри на меня так! Я очень смущаюсь, даже приходится идти плавать в одежде! — передразнивая её звонкий голос и драматические жесты, захожу в воду, которая поначалу показалась обжигающе-холодной, зато мгновением позже – просто великолепной. В небе над головой с пронзительными криками грациозно кружат чайки. — Дурак. На отмели, растрёпанная и взъерошенная, Минами умилительно взмахивает руками. Мы доходим до глубины и стали резвиться: громко смеяться и направлять волны друг на друга. В какой-то момент, успокоились. Она разглядывает рыбок, а я позволяю волнам колебать тело. Задумавшись, я не замечаю, как Минами теряется из виду, но вскоре, где-то неподалёку слышится всплеск, и из воды прказывается девушка. Вода сама вытолкнула девушку на поверхность, и она с удовольствием вздыхает воздух, мотает головой и яростно моргает глазами. Капли стекают с её длинных ресниц, словно слёзы, но выражение её лица довольное. Рукой я рассекаю воду, отчего капли летят о все стороны, всем богам молясь, чтобы она не заметила мои полыхающие огнём щеки. Или, ладно уж, господи, член бы стоящий не заметила - и на том спасибо. — Тебе понравилось? Ну, поход в океанариум. — спрашивает девушка, вытирая ладонями лицо, чтобы лучше видеть. — Да хватит брызгаться, я серьёзно! Солнце продолжало играть в стройных кипарисах. Яркими искрами рассыпалась радуга среди солёных брызг. — По-моему, та ещё геморройная работёнка, — от удовольствия я расплываюсь в блаженной улыбке. — Но было круто. Кроме, конечно же, биологии, химии и разных достижений естественных наук, которые были выше моего понимания. Внезапно девушка ойкает и инстинктивно потягивается к ноге, но, понятное дело, до неё она не дотягивается, мешает вода на уровне груди. — Ногу свело. — объясняет она. — Давай до берега донесу. — Нет уж, спасибо. — Ты такая маленькая, что я вообще ничего не замечу. Ну что, ты садишься мне на спину или мне сгрести тебя в охапку и перекинуть через плечо? Не хочу, чтобы ты утонула прямо у меня на глазах. Как я буду себя чувствовать потом? — Ты этого не сделаешь, — говорит она, сщурив глаза. — Что ж, давай проверим. — отвечаю я с такой подкупающей улыбкой, что она снова хмыкает. Подхватив девушку на руки, я уже не скрываю усмешки. Её прикосновение словно прожигает мою футболку. — Эй! — возмущение было скорее результатом неловкости, нежели чем-то более грубым. — Тебе это потом так просто с рук не сойдёт! Девушка хочет оторваться от меня и начинает размахивать руками. В тот же момент я поднимаю её на руки повыше. Минами пытается обороняться, ведь она не какая-то кукла, но слишком озадачена и обессилена, чтобы защищаться или оттолкнуть меня. Я поднимаю её в воздух и начинаю кружить. — Отпусти меня. — требует девушка, с трудом сдерживая смех. — Не могла бы ты перестать так брыкаться? — спрашиваю я, когда она в очередной раз попыталась высвободиться из моих объятий. Ей явно не хотелось смотреть на то, как моя серая футболка обтягивает мышцы и какое у меня накаченное тело, но взгляд её всё равно возвращался. В глубине души я ликовал. Как только я опускаю её на песок, она тут же даёт мне щелбан, а я выжимаю футболку на себе. Мы умаялись так, что падаем на полотенце, казавшемся горячим после холодной воды. — Ну же, неужели тебе не показалось это милым? — Настолько, что это можно было бы добавить в сценарий новой дорамы или манги. — прыснула Минами. Она вздрагивает от чутка прохладного ветра и накидывает сарафан, игнорируя влажный купальник. Выглядиь это немного смешно. Спутанные мокрые волосы липнут к телу, закрывали её лицо, с них стекала вода. Руки беспомощно раскидываюсь в стороны на широком полотенце. Мы валяемся под солнцем, допивая вторую полторашку газировки. Всё тело горит от жары и внезапно накатившего счастья. Я всё же прикрываю свои глаза, буквально на несколько секунд, и тут же чувствую жёсткий толчок и слышу недовольное: — Не спать! У нас ещё куча дел! Минами чуть сердито рявкает на меня, но это не помогает, я всё также остаюсь лежать на ткани. Ироничная улыбка играет на моих тонких губах. — Проклятье! — ругается она, и снова плюхаясь рядом. — С тобой я совсем обленюсь. — Что-то ты слишком много ругаешься... Сарафан, от сырости, немного облепляет её ладную фигуру. Когда снова дует ветер, заставивший зажмуриться от летящего песка, она нехотя накидывает джинсовку и расчёсывает пальцами волосы. Мы долго сидим, попивая холодную освежающую минералку, и делимся впечатлениями о сегодняшнем дне.