***
Он ушёл в ванную, принял душ и переоделся. Теперь на нём обычная белая футболка и спортивные чёрные штаны. — Я положил кое-какие вещи на тумбочку, надеюсь, ты не против. — Конечно нет. Ты теперь здесь живёшь. Я сплю в своей комнате, а ты располагайся здесь. Идёт? — Плевать. — Вот и отлично. Но ты уверен? На диване спать не очень то и удобно... — проговорила я, раскладывая бельё, слегка сонным голосом. — Он большой, и я на нём помещаюсь. Какие ещё могут быть проблемы? Кроме, конечно же того, что он немного узковат. — Я на полном серьёзе говорю тебе, что ты не поместишься. — Я уже понял, что у тебя предрассудки по отношению к высоким людям. — Ну смотри. Если будет тесно, я перемещу тебя в другую комнату. — До этого не дойдёт. — Я вырубаюсь, — признаюсь я — Лягу спать. Доброй ночи. — Спасибо. Спасибо, что согласилась на это безумное предложение. — Сама не понимаю, как так получилось. Пожав плечами, подхожу к выключателю и щёлкаю. В темноте пересекаю комнату, отодвигаю дверь и, придвинув, залезаю под одеяло, на которое светит уличный фонарь. Я игнорирую духоту; что немного обострился магнетизм; что после вчерашнего я себя плохо чувствую. Всё это будто меркнет. В голову не лезут обиды, ссоры с Иори, я не задумываюсь о каждой мелочи, даже не переживаю из-за учёбы, общения с друзьями и предстоящей работы. Поверить не могу, в этом доме ночует ещё один человек, кроме меня. Нет, конечно, Иори был здесь и ночевал, но... Это совсем не то. Я поделилась с Хотэкой своими впечатлениями о книгах, ему понравилась моя еда и обстановка. Странно, спать мне совсем не хотелось, но почему-то, как только за окном начало темнеть, я резко устала. Меня как выключили. Силы покинули моё тело настолько внезапно, что я буквально рухнула на футон. Глаза отчаянно слипались. И я чувствую, что ночь будет спокойной, несмотря на приближение грозы. Ветер яростно хлещет в окно, бьёт по деревьям всё с большей силой, словно хочет сломать их, и то успокаивается, то поднимается вновь, полный решимости уничтожить всё на своем пути. Где-то вдалеке раздается голодный рев грома, и по стеклу бьют первые капли дождя. На улице непогода, но я чувствую себя уютно, свернувшись под тёплым одеялом калачиком. Мне нравится осознание того, что где-то бушует гроза, а я нахожусь дома, в тепле, в безопасности и не в одиночестве. Я тихо слушаю из динамиков телефона расслабляющие спокойные инструментальные композиции. А по крыше всё барабанит, монотонно, настойчиво. Я закрываю глаза, завороженная красотой музыки. Падавший в окно свет вытягивает тени предметов и очень бледно полосато окрашивает стены. Плотнее кутаюсь в одеяло и вдруг увидела своё отражение в зеркале. — Ты ищешь беды на свою голову. — говорю я девушке. Но она не слушает меня.Свет в море
12 ноября 2021 г. в 18:22
Прекрасный южный вечер. Поют цикады, где - то в вечной истоме влажно вздыхает море, прикасаясь к берегу и вновь удаляясь от него. Небо на восточной стороне бухты уже не пурпурное, а нежно-розовое с голубым. Птицы устраиваются на ночь в густых ветвях деревьев.
Мы подходим к неприметному одноэтажному современному дому, точно такому же, как у соседей, он ничем не отличается от других домов на этой улице. Мне кажется, что он находится даже слишком близко; ещё чуть-чуть и он станет продолжением участка Минами. Вместо забора – невысокая белая стена, обложенная внизу тёмным искусственным кирпичём. Под табличкой с фамилией распологается очень красивый и ухоженный куст с красными цветами. Минами, пройдя мимо меня, слегка задев, отодвигая в сторону, открывает калитку. Я присматриваюсь: во дворе много-много цветов, в дренажной канаве проплывают декоративные карпы.
У приоткрытых ворот стоит фигурка Шиса – традиционный талисман острова. Мне никогда не нравилась это помесь льва и собаки, якобы придуманная богами, но окинавцы сходят от неё с ума, и ставят везде, где только можно. В клумбах раскиданы перчатки, садовая лопатка и камни разных размеров.
Дорожка, ведущая от улицы к крыльцу, прямая и вся в трещинах. Я без лишних слов следую за девушкой, тихо ступая за ней по ней, стараясь не споткнуться.
Множество колокольчиков округленных форм из керамики и стекла под красным карнизом крыши и под серебристой кровлей – нежный звон фуринов, ассоциирующийся со свежим ветром и водой, создает ощущение прохлады. К язычкам прикреплены разноцветные листы бумаги, на которых изящными строчками вьются стихи. Они словно паруса раздуваются и развеваются, качаются под воздействием ветерка. Фурины поют, и их голос меняется от интенсивности стихии.
Перед входной дверью, только повернув ключом и взявшись за ручку, Минами останавливается как вкопанная. Она закрывает глаза и несколько раз заглядывает в окна. Понимаю – колеблется. Думает, стоит ли меня впускать. Девушка сокрушенно вздыхает. Открывает дверь, переступает порог, а сама ни жива, ни мертва, почти в обмороке – видимо так волнуется.
Я не знаю как себя вести, что ей сказать, чтобы хоть немножко успокоить. Что я могу сделать? <<Я из мафии, но не стоит меня бояться, я не причиню тебе вреда>>. Я просто сую руки в карманы, стоя позади неё, жду, когда Минами соберётся с мыслями. С минуту она молчит. Я несколько раз слышал, как девушка набирала воздуха, собираясь что-то сказать, но в последний момент сдерживалась.
Наконец, она проходит дальше, и я захожу внутрь.
— Кхм... — только и смогла произнести Минами. — Добро пожаловать...
Она инстинктивно потягивается к выключателю, и две люстры озаряют комнату светом.
Дом, как дом. Крыша, опирающаяся на каркас из деревянных стропил и опор, решётчатые переплёты сёдзи, рисовая бумага вместо обоев.
Снимая кеды, девушка кидает телефон на коврик для зарядки на тумбочке и расправляет плечи.
— Так навалил на тебя всё, неудобно. Спасибо за…
— Пустяки. Рюкзак и сумку можешь оставить тут. Проходи, пожалуйста. — видя, как я озираюсь по сторонам, она тихо добавляет, стараясь быть гостеприимной
— Устраивайся, как тебе удобно. Не обращай на меня внимания.
Скидываю обувь и ступаю на мягкий пол, покрытый татами – квадратными соломенными матами, прохожу в общую комнату, но вещи из рук не выпускаю.
— Извини, что всё разбросано, не знала, что у меня будет гость.
— Всё равно.
Смешная маленькая аборигенская кошка с коротким помпоновидным хвостом, завидев меня, испуганно подскакивает. Её мордочка хмурится, ушки прижимаются, трёхцветное длинное тельце дрожит. Она злобно прищуривается и шипит, на что девушка вдруг смеётся и начинает передо мной извиняться. Чем-то они были похожи.
— Японский бобтейл? Ну прям очень уж дружелюбная порода.
Говорю, что не боюсь таких грозных зверей и пробую взять прототип Манэки-Нэко на руки. Атмосфера тут же становится спокойнее, как и животное.
— Откуда она у тебя и как её зовут?
Кошка спрыгивает с моих рук и ускользает на улицу, явно не собираясь в очередной раз слушать историю своего появления в этом месте.
— Это Таму. Ещё давно я встретила <<морских>> котиков на набережной, где постоянно сидят рыбаки, жертвующие долю улова в пользу голодающих кошачьих, тогда ко мне подошла эта малышка, и я забрала её к себе. Честно, я бы всех их забрала будь у меня больше места и денег.
Отряхиваюсь от шерсти, обжу взглядом квартиру и задерживаю его на Минами, которая вдруг принимается разбирать пакеты с продуктами. Я мысленно хвалю её дизайнерский вкус. В интерьере она предпочитает минимализм, позволяющий не перегружать пространство и энергетику дома, в котором царит атмосфера уюта и покоя. Всё крайне функционально, компактно и легко. Мебели в доме практически нет. Та, что есть, доведена в своих размерах до минимума. Вместо громоздких шкафов – встроенные шкафчики с раздвижными дверями, повторяющими фактуру стен. Сидения – подушки и стулья. С боку в гостиной низкий переносной столик.
Работает кондиционер и вентилятор, они спасают от духоты. На одной тумбе скрыта фотография в рамке. Я приподнимаю её и вижу смеющуюся Минами, рядом с ней стоит парень. Он приобнимает девушку и ласково смотрит на неё. Прям как на картине Климта. Судя по всему, это и был тот Иори. Снимок притягивает меня, словно магнит. Светловолосый юноша и девушка на ней очень радостные. В их взглядах читается нечто особенное: так смотрят люди друг на друга, когда действительно любят.
— Ванна находится слева, а вон там моя комната. — говорит она, не заметив моё любопытство.
Благодаря приоткрытым ширмам, смотрю на спальню, но сквозь полу-темноту мало, что могу разглядеть: какие-то полки, малюсенькое окно, закрытое жалюзи, кровати нет, зато в центре находится широкий футон. Я чувствовую умиротворение, всё здесь на своих местах. Царил аромат мыла и цветов. Чисто, но кое-где стоят пустые банки газировки, валяются исписанные листы, учебники в неаккуратной стопке.
— А что там? — спрашиваю я.
— Гора трупов моих бывших, — шутит Минами.
И судя по тому, что мои глаза невольно округляются, она толкает меня в плечо, потом едва заметно улыбается.
— Там традиционная комната, раньше это была спальня моих родителей. Ну, вот и вся экскурсия. Маленькая квартирка, правда?
— Зато, близко к морю.
— Верно. Слушай, если тебе не хочется есть мясо, то мы можем заказать еду. Китайскую, тайскую, пиццу, что пожелаешь. Только не дороже двух тысяч иен.
— Не против есть то, что ты готовишь.
Пока я рассматриваю жильё, Минами, заколов волосы, уже вовсю готовит на кухне и что-то рассеяно бормочет себе под нос, убирая мешающую ей посуду и специи. Наливает в электрочайник воду из графина, открывает коробку травяной смеси, насыпает её в два ситечка, затем умело завязывает фартук, вытаскивает нож и разделывает кусок свинины на дощечке. Я не успеваю следить за её действиями, зато, присев на невысокую спинку дивана, могу изучить. Минами использует в качестве духовки микроволновку, в которой встроены все необходимые функции. А под кухонной плитой у неё есть небольшая печка.
Забросив одну ногу на другую, опираясь лодыжкой на колено, смирно жду , когда девушка закончит готовить чай, о котором я даже не просил. Молчание всё тянется, и я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке. Но, к счастью, чайник, наконец, закипает, и девушка, вытерев руки о полотенце, ставит передо мной чашку.
— Этот сбор придумала я сама, — говорит она, поднеся свою чашку ко рту и дуя на неё. — Надеюсь, он придётся тебе по вкусу.
— Уверен, он офигенный. —обхватываю тёмно-синюю чашку, расписанную орнаментом, обеими руками.
— Надеюсь, там нет яда. — буркнул я, сделав глоток.
— Жаль, надо было об этом подумать.
— Кстати, красивые чашки. — замечаю я, залпом выпивая содержимое чашки.
Собственноручно приготовленный чай оказывается действительно потрясающим по вкусу, он даже чем-то напоминает мне молочный улун.
— Да. — Минами гордо улыбается. — Из магазина в Токио, в квартале Гиндзу, родители купили, когда мы туда летали. Ты был когда-нибудь в столице?
— Не-а. — честно признаюсь я. — В детстве я мечтал побывать на перекрестке <<Сибуя>>, тот самый, из тройного форсажа, а ещё на парковке под развязкой моста Дайкоку-футо.
— Все вы, мальчишки, любите уличные гонки.
Знала бы она, в каких уличных гонках мне пришлось <<участвовать>>.
— Тебе нужна помощь по готовке?
— Нет, спасибо, — Минами доброжелательно улыбнулась. —Сейчас, я сама всё сделаю, и мы вместе поужинаем.
Она продолжила готовить, начав поджаривать на медленном огне в соевом соусе глазированные в сахаре куски мяса.
<<Мы вместе поужинаем>>. Как давно я не слышал чего-то подобного. Мне очень понравилось у неё. Обстановка, её хозяйственность... Я чувствую себя так, будто в родном дома, когда мне ещё было одиннадцать, когда мои родители были совершенно обычными.
Нет, это место никогда не сможет стать моим домом. Я не принадлежу миру счастья и благополучия, а только миру трущоб, лжи и грязи. Этот дом– иллюзия. Тревога — это просто тревога, потому что сложно вот так разом переключиться и поверить, что все у тебя вдруг наладилось и дальше тоже хорошо будет.
— Заманчиво пахнет. Мне уже не терпится что-нибудь съесть.
В любую минуту, если что-то пойдёт не так, я смогу свалить.
— Это хорошо. Значит, аппетит нагуляли... — она берет ковш и собирается налить воду, но останавливается. — Только вот кран... он... Вчера лопнула труба. В управлении сказали, что в ближайшие дни разнорабочих не будет. Мне кажется, именно эта труба вызывает проблему.
Она открывает шкафчик и показывает, как из верхней трубы капает вода.
— Вот, где утечка.
Девушка делает несколько шагов назад, давая мне место, чтобы разложить инструменты, которые она только что принесла. Я достаю фонарик.
— Ну как?
Услышав, как она что-то спрашивает, оборачиваюсь, чтобы ответить.
— Ремонт займёт всего десять минут.
Упираюсь рукой в другой шкафчик и кручу один из отрезков ключом. Спустя время, всё заработало исправно. Минами засветилась, благодарит меня и продолжает готовить. Я тянусь к еде.
— Эй, еще не готово! — Минами машет у меня перед лицом лопаткой.
— Понял-понял, — поднимаю руки в примирительном жесте, уж очень у неё было забавное выражение лица, когда она злилась.
Минами безумно стесняется, это проявлялось в её oпущeнном взгляде, a тaкжe пpивычке чecaть нoс и тepeбить вoлocы. Она указывает на диван, предлагая мне сесть и немного отдохнуть. Чёрт... Чего она так пялится? Смущает же.
Я плюхнулся на диван через спинку. Скрипят пружины, но этот звук не царапает по ушам.
Передо мной на тумбе стоит плазменный телевизор, рядом с которым валяется консоль от Xbox и чёрный видеоплеер из 90-х, стопка комиксов и манги, среди них я натыкаюсь на свои любимые. Но она, кажется, не замечает, как я швыряю их обратно. Это всё в прошлом.
— Вот оно, настоящее блаженство. — нагло протягиваю я, ухмыляясь и закидывая руки за голову.
Минами недоумённо смотрит.
— Хочу тебе напомнить, что с сегодняшнего дня ты не один живёшь, а с... девушкой.
Она тут же закрывает ладонью лицо из-за проступающего лёгкого румянца, но я думаю, что он, наоборот, делает её ещё больше привлекательным. Это не похоже на упрек или на заигрывание, обычное напоминание.
— Ах да, точно.
Она задирает нос, растягивает губы в широкой ухмылке.
Несколько кусков мяса энергично забултыхались в горячем супе. Мы садимся за стол и, согласно национальным традициям, как следует очищаем лицо и руки осибори. Влажное горячее полотенце приводит меня в чувства. Повисает неловкая пауза, между нами возникает напряжение. Тёплое электричество. Девушка поджимает ноги под себя, выпрямляет спину и непринужденным тоном предлагает приступать к еде.
Я пробуб еду, задумчиво жую, хмыкнул, выношу вердикт:
— Вкусно. — и уплетаю за обе щеки.
Вскоре я уминаю уже третью порцию.
— Правда, никогда в жизни ничего подобного не ел! Тебе.. — я проглатываю рис, тут же беру овощи и продолжаю говорить с набитым ртом. — ..нужно открыть свой ресторан.
Она рассмеялась и стала предлагать еще еды. Я не мог сдержать улыбку. Остаток ужина я шокирую её разными жуткими комбинациями в соусах. Мы оба умолкаем, а нервная энергия, с которой мы оба боремся, заполняет комнату.
Пока Минами перемывает посуду и пожимает плечами на мои вопросы, я попиваю потрясающе вкусный чай, рассматриваю рисунки и вышивки, высевшие на стенах, рыбки из оригами, подвешенные на нитки. Она такая разносторонняя, но все эти творения объединяет одно – безграничная любовь к морю.
— О, чаинка вертикально плавает!
Вытерев мокрые ладони прямо о фартук, подходит ко мне и заглядывает в чашку ещё раз.
— Это, — она указывает пальцем и широко улыбается. — к удачи!
Непослушная прядка всё время маячит перед её лицом. Минами поправляет волосы, заводит прядь за ухо. Я только сейчас замечаю, насколько красивы её глаза. Такие добрые и тёплые, цве́та, как осеннее бескрайнее поле.
Я прыгнул на диванчик, а она, пошла в свою комнату. Она переоделась в легинсы, мешковатую футболку и зачесала волосы наверх. <<Как же я рад, блин, что она выглядит совсем не соблазнительно>> – с сарказмом думаю я. Девушка садится за письменный стол у стены, открывая тетрадь.
— Можно включить телевизор?
— Да, конечно. — Минами горбится над тетрадками и что-то усердно пишет. Волосы, которые она недавно распустила, струятся по её плечам, создавая что-то вроде стены между учебой и остальным миром. Судя по всему, процесс даваётся ей непросто.
Переключаю каналы и нахожу новости. На экране телевизора какой-то журналист с умным видом рассуждает на тему, касающейся мафии.
— Эти уличные банды так опасны... — обхватив плечи, она таращится то на экран, то на меня.
— Ну, это зависит от того с кем имеешь дело.
— Японская полиция и СМИ называют якудза «борёкудан», что означает «насильственная группировка», это название считается у членов сообщества оскорбительным, поскольку распространяется и на простых бандитов. Что касается их самих, якудза, они гордо называют себя «организация рыцарей».
— Странное название. Полагаю, никто не хотел называть свою собственную банду в честь «Мёртвой руки» в карточной игре.
— Так и есть. — отвечаю я, роясь в рюкзаке.
В своих пожитках вижу шмотки и беру их в охапку. Теперь, когда ключи от мотоцикла, оружие и прочее надёжно спрятано, говорю:
— Я приму душ, если это нормально.
— А? — она отзывается от просмотра новостного канала и поднимает на меня взгляд. — О чём это ты?
— В смысле, если ты не хотела туда первой?..
Она машет рукой.
— Я сбегаю завтра. Для тебя я уже положила полотенце.
Киваю и закрываюсь в предбанной, где только тумбочка, квадратная раковина, зеркало, различные полочки и ящики для белья и его сортировки, места для хранения косметики и бытовой химии. Зайдя непосредственно в ванную комнату меня окутывают фруктовые и цветочные ароматы. Не отдавая себе отчёта, я делаю глубокий вдох. Это её запах. Запах Минами. Сейчас я чувствую как запахи моего одеколона, шампуня и геля смешиваются с ним.