Белый дождь. Рождение звезды

             Артем, не спрашивая, помчался следом за Марком, решив, что тот что-то заметил (сам же он ничего бы помогшего в поисках Евы не увидел), но замер на полпути, когда холодильник, с которого парень недавно сорвал пододеяльник, мелко зашевелился и молвил человеческим голосом:       ― Меня слышит кто-нибудь?!.. Помогите! Ева-а-а?!..       Одержимый лишь одной целью Марк на его зов не остановился. Он уверенно скользил по обломкам, споткнулся, упал, содрал с гвоздя рвущийся пододеяльник, оказавшийся подозрительно старым (новые и даже не очень вещи так никогда не рвутся), и снова рванул вперед.       ― Тьфу ты! ― Артем бросился вновь назад, круто остановился и пихнул холодильник ногой, запоздало подумав, что столь агрессивные действия могут навредить и ему самому, и спасаемому человеку.       Неповоротливый черный увалень, знатно запятнанный грязно-белыми подтеками, на деле не оказался тяжелым и ничем не удерживался. Охотно крутнувшись (даже как-то излишне шустро), он загрохотал по обломкам, освобождая невольного пленника.       С недоумением Данцев воззрился на паникующего Диму, не сразу узнав его без рыжих волос и веснушек. Выглядел мальчик до ужаса жалким и не настолько белым, как Марк, но полученная во время дождя известь умело закрасила яркие детали его внешности. На руках и лице также имелись размазанные следы крови.       ― Угораздило же тебя, ― не удержался Артем от саркастического замечания, протягивая Димитрию руку.       Тот хотел бы ему улыбнуться в ответ, но мышцы почти не слушались, закоченев, вероятно, еще при внеплановой разморозке холодильника. Повезло еще, что стеклянные полочки разбились до того, как его накрыло. Поэтому Дима принял своевременную помощь товарища безмолвно, поднимаясь с груды холодного металлолома.       ― Хера се ледыга, ― от неожиданности Артем едва удержался, чтобы не сбросить мальца обратно. ― Ты, давай, приходи в себя.       Осторожно коснувшись его плеча, вроде как подбодрив, парень бросил контуженого подростка, озиравшегося по сторонам. Марка Артем заметил недалеко впереди, почти у забора, точнее, его редких зубов, оставшихся от конструкции. Друг стоял, будто вкопанный, мрачно пялясь себе под ноги. Чертыхнувшись таки на обломках, Артем с матерным словом приземлился на четвереньки подле него.       Ева лежала здесь же на вид бездыханным телом. Данцев чудом не наступил на ее грязные теряющиеся в мелкой траве косы. Девочку не придавило обломками, как остальных. Ее присыпало небольшой кучкой земли. У слегка травмированной головы лежал разодранный надвое здоровенный горшок с растением. И дело было в последнем.       ― Это… алоэ. ― Артем сильнее пригладил волосы, гордо поднимаясь из постыдной позы и делая вид, что изучает растение внимательнее.       Марк одарил его уничтожающим взглядом, осуждая за попытку скаламбурить. Не время и не место. Пусть Ева и дышит.       ― Я в курсе, что это за херня. Но эта херня не должна быть такой огромной.       Оба снова уставились на широкие, примерно с ладонь, и длинные, как канаты, стебли. Обычно короткие колючки превратились в хорошие шипы. Многие из них пронзили тело Евы или оставили на бледной коже царапины. На лбу девочки чернело запекшееся пятно крови, немного размытое белой водой. На шее виднелись кровавые полосы. А тонкие запястья насквозь пробило шипами. Однако девочка уверенно дышала, и лицо ее было расслабленным.       ― Я… я не знаю, что делать, ― схватился за голову Марк, опасаясь тревожить Еву.       Растение, его иглы, могли находиться внутри сестры. Неизвестно, как сильно они поразили тело. Непонятно, что будет, если ее затронуть.       Артем друга не слушал: его взгляд был прикован к цветочной брошке, лежавшей у девочки на груди, – тройная ромашка, такую же периодически носила его мама. Совпадение?       ― Это её?       ― Прости?       ― Брошка.       ― А? ― Марк ошарашено заглянул в его непривычно безумные голубые глаза. Если бы не этот взгляд, парень бы уже с психом засветил другу в морду за подобный интерес на фоне происходящего. ― Нет. Не уверен. Она лежит сверху. ― Теперь украшением заинтересовался и Марк: это и в правду выглядело неестественно. ― Может, здесь кто-то был? Ты ее узнаешь?       Артем промолчал. Он замедленно наклонился над Евой, опасаясь хоть как-то спровоцировать растение, и, задержав дыхание, тихонько коснулся ромашек.       Алоэ не двинулось. Девочка не очнулась.       ― У мамы такая была. ― Парень выпрямился уже без страха, вертя на ладони брошку, и отер пальцами самый крупный цветок. На нем должно было быть два лепестка другого цвета. Растерянный вздох Артема, смотревшего на бежевые полоски среди белых, дали Марку понять, что украшение друг действительно узнает. ― Она была здесь? Но почему ушла?       Отвечая на вопросы Тёмы, в памяти Марка всколыхнулись неприятные звуки, что врывались в сюжет беспокойного сна: отчаянные женские крики и надрывный охриплый плач… Артема звали тогда по имени…       ― Я не знаю. ― Рассказывать было страшно: обнадеживать раньше времени, чтоб потом разочароваться сильнее… ― Не знаю, ― тише повторил Марк, присаживаясь у головы Евы. ― Прости. Но мне сейчас…       ― Да, ― спохватился Артем, прибирая брошку в нагрудный карман. Ткань на нем непроизвольно треснула под напором непослушных пальцев, и парень задержался на кармашке недоумевающим взглядом. Всего на миг. После чего насильно выбросил из головы бесполезные мысли. ― Ты прости. Надо убрать… эту хрень.       Марк согласно кивнул, не особо прислушиваясь к его речи, и неуверенно провел ногтем по одному из стеблей.       Никакой реакции по-прежнему не последовало. Только оставленная на нем царапина мгновенно затянулась.       ― Может быть, попробуем разбудить?       Ребята испуганно дернулись от внезапной речи третьего человека. Чуть заплаканный Дима стоял позади них (но как долго?). Его мелко трясло от холода. Бледная кожа, посветлевшие рыжие волосы, белые ресницы, посиневшие губы… Даже голос у мальчишки дрожал, однако в зеленых глазах тем не менее страха не было.       ― Я серьезно. Если она очнется, то хотя бы скажет, насколько ранена.       Марк с Артемом обменялись проникновенными взглядами. Второй как-то вяло пожал плечами, давая понять Дементьеву, что подсказать ничего не может.       ― Ладно, ― решительно кивнул Марк, протягивая дрогнувшие пальцы к разбитому лбу сестры.       Такое простое движение далось ему через силу. Навязчивый страх, в разы приставучее мерзкой извести, стягивал все нутро, накручивая внутренности на невидимый кулак. Нервно сглотнув, Марк погладил девочку по голове, мысленно прося ее очнуться. Грязные волосы, сухие и жесткие, заставили парня расстроиться еще больше: он лично неоднократно заплетал ей косы, всегда удивляясь, насколько приятны они на ощупь.       ― Ева? ― Марк легонько похлопал ее по щеке, и голова девочки непроизвольно качнулась. По закрытым векам тут же ударили солнечные лучи. На короткий миг показалось, что девочка слабо жмурится. Но это было всего лишь обманом подводящего зрения. ― Э… эй, давай сестренка, при… ходи в себя… ― Марк еще раз призывно погладил лоб девочки, завернул за ухо светлую прядь. ― Я… ― его голос вконец сорвался.       Парень спешно отдернул руку, пряча дрожащие пальцы в пододеяльник, и качнул головой, проклиная незваные воспоминания. Когда-то он точно так же гладил волосы умирающей матери.       Пытливый взгляд Артема лучше не делал.       ― Растение ее не душит. ― Дима вовремя разрядил обстановку, максимально нагнувшись к Еве. Когда он успел обойти парней, они не заметили.       В разы уверенней Марка, мальчишка коснулся бледной руки подруги. Приподнял ее вместе с длинным шипом, пробившим насквозь запястье. Пригляделся, слегка повертел, заставляя шип чуточку сдвинуться. Ребята смотрели на Диму с испугом. Марк даже успел крикнуть «Нет!», когда мальчик со вздохом резко убрал запястье девочки в сторону.       Игла, не противясь, покинула ее руку, брызнув на пальцы Димы капелькой крови. Струхнув лишь сейчас, он спешно прижал отверстие, развернул запястье, осматривая: с другой стороны не кровило. Снова взглянув на внутреннюю часть, мальчишка еще подождал секунд пять и несмело убрал свой палец, размазывая кровавое пятнышко по бледной коже. Ранка больше не кровоточила. Вместо нее на коже осталось мелкая точка от сквозного отверстия, похожая на черную родинку.       На Марка Дима посмотрел только теперь. Тот не злился, хотя был немало встревожен.       ― Мы приподнимем стебли, а Тёма вытащит Еву, ― мальчишка долго глядел Марку в глаза, ища согласия. Как прежде сдержанный и спокойный, он все же не был похож на себя. И дело было как будто не только в слегка измененной внешности.       Не дождавшись единогласного решения, Артем медленно кивнул, снова присел подле девочки и оттеснил друга плечом, заставляя таки очнуться. Без опаски он просунул руки в подмышки Евы. Марку ничего не оставалось, как довериться друзьям с мрачной решимостью на лице. Он обошел Артема стороной, пристально изучая растение, стянул с себя пододеяльник и уложил на несколько шипастых лоз.       Алоэ на его действия было ровным счетом плевать.       Громко выдохнув, чем подал сигнал, Марк схватил самый широкий стебель, державший сестру плотнее всех. Короткие острые бугорки между шипами неприятно вдавились в кожу. Опоздав на пару мгновений, и Дима сжал пальцами стебли поменьше.       По молчаливой команде Артем бережно потянул Еву на себя.       Казалось бы, просто растение, но лозы поднять вышло далеко не с первой попытки. Они не противились, в том смысле, чтобы начать сражение, просто не желали менять полюбившееся положение и вообще отпускать девочку, став удивительно крепкими и заботливо обвивая тело.       Артему пришлось забыть об осторожности: не прилагая должных усилий, вытащить Еву не получалось. Дернув ее уже резко и грубо, он таки сдвинул девочку с места. Несколько острых шипов беззвучно покинули ее грудь, оставляя глубокие кровоточащие ранки. Ева коротко вздрогнула и открыла опухшие веки, но, встретившись с успокаивающим взглядом брата, не закричала.       ― Еще немного. ― Артем максимально отклонился назад, чувствуя, как что-то неприятно упирается в поясницу. Еще крепче обнял лежавшую на нем спиной девочку и потянул выше.       Уже сама Ева поджала ноги, со стоном избавляясь от шипов, пробивших щиколотки. На этом Артем не остановился. Умудрившись подняться на правой руке, парень резво сгруппировался и выпрямился вместе с Евой. Лишь теперь Марк и Дима оставили алоэ в покое. Растение возмущенно вернулось на место и замерло.       На секунды повисла жуткая тишина, прерываемая тяжелыми вздохами.       ― Марк? ― Ева с грустью и страхом посмотрела на брата, продолжая стоять в объятьях Артема.       Марк сухо кивнул товарищу, чтобы тот ее отпустил. Неуклюже девочка пробежала мимо растения, не заботясь о возможном ранении босых ног, и, прыгнув брату на шею, просто уткнулась в грудь. Ни всхлипов, ни слёз, ни глухих рыданий… Только теплые пальцы впивались в кожу, норовясь проткнуть Марка сгрызенными ногтями. Ева все сильнее и сильнее пыталась прижаться к брату, дыша тяжело и рвано, стараясь ни в коем случае не разреветься.       ― Ничего. Ничего. Мы справимся. Ты молодец. ― Сказав глазами «спасибо», Марк получил такое же немое «пожалуйста» в ответ. Обнял сестру покрепче, «слыша» ладонями ее барабанящее сердце. И, наконец, вздохнул с облегчением.       Всем им чертовски повезло выжить. Теперь оставалось сделать куда более сложное – удержать подаренную им жизнь. И все же осуществить это гораздо проще, если второй шанс уже получен.       Тихий шорох в районе разодранного забора привлек абсолютное внимание. Ева слегка отстранилась, и Марк неохотно выпрямился, перестав болезненно зарываться в ее плечо, тут же нарвался на понимающий взгляд Димы и сочувствующий Артема. С едва заметной улыбкой он обернулся к высокой траве. Здесь она вымахала почти по пояс. Дальше становилась ниже, пока не превращалась в короткие пучки на обломках.       Из могучих стеблей сначала показалось нечто скользкое и полупрозрачное. Длинные антенки с глазами-бусинками разъехались в стороны, осматривая каждый свою часть мира. Снова собрались, противно покачиваясь на ветру. Вслед за этим из кушерей появилась непомерно толстая шея, а затем и громоздкий панцирь, местами пробитый и треснутый.       ― Да ну… нахер! ― Артем выразил дикий всеобщий шок, чем на мгновение испугал втянувшую шею улитку с надувной пляжный мяч, и отпрянул к Марку.       Димка незамедлительно повторил его действия.       Моллюск-переросток же выдвинул вновь глаза, вскользь осмотрел людей (если вообще их видел) и пополз по обломкам между алоэ и людьми. Там, где недавно свалился Артем, под улиткой что-то тихонечко хрустнуло, и тварь ненормальных размеров скрылась под досками, стукнувшись глухо панцирем.       ― Ты это видел?! ― на эмоциях вскрикнул Артем, обратившись к Марку.       ― Это все видели. ― Дима с беспокойством перевел внимание на Дементьевых. ― Если эти так вымахали, что тогда с остальными?       ― Не спрашивай. ― Марк лениво со вздохом шагнул от сестры назад. Задержался взглядом на ее бледных босых ногах, испорченной вкрай одежде, на ранках у ключиц... Они уже не кровили, но грудь оставалась прочерченной кровяными подтеками. Черные «родинки» выглядели до ужаса странно. ― Не больно?       Он хотел было коснуться точек, оставшихся после шипов, но передумал. Во-первых, грязные руки. Во-вторых, было тупо страшно делать хоть что-то.       Ева удрученно качнула головой. Не сговариваясь, брат и сестра уставились на свой дом, точнее, его останки.       ― Та штука… нашего папу…       ― Мы не знаем наверняка.       Марк понимал: шансы выжить при таком раскладе – нулевые. Только кто бы сумел сейчас выдать такое вслух? Ева тоже знала. Она была ближе всех к сапогу. Видела, обернувшись, черную кровь на пороге. И все же… Покачиваясь, будто пьяная, девочка направилась к дому в обход обломков, загребая в траве руками.       ― Осторожно, ― Марк послушно потопал следом, а спросить, где ее тапки, не повернулся язык.       Многозначительно переглянувшись, Артем и Дима также шагнули за ними. Громче Дементьевых бахнули по калитке, по которой пришлось пройти.       Ева уверенно продвигалась в траве, словно не чувствуя боли. Чем-то звякнула, так знакомо и громко, что все на мгновение остановились. Искореженный велик Димы, как и раньше, лежал на дорожке. Ева случайно коснулась звоночка, уцелевшего на свернутом руле. Каждый, проходя мимо, с какой-то тоской задержался на оном взглядом. Каждый боялся смотреть на приближающиеся руины.       Марк старался держаться за Евой. Помочь, приобнять, поддержать… Отпечаток сапога гигантского размера оставил отлично читаемый след. След человеческой обуви. Рельефная подошва превратила все под собой в спрессованный низенький лабиринт. И там, где стоял отец Дементьевых, все еще слабо виднелось размытое белым кровавое пятно. Заметив его, девочка резко шагнула назад.       Марк снова схватил ее и еще крепче обнял. Ева больше не сдерживалась. Ее сиплый плач разорвал тишину, как некогда небо разрезало черным квадратом. Сестра вырывалась, кричала, требовала ответить. Марк выдержал все, с удивлением понимая, что не испытывает тех же, что и Ева, чувств.       ― Как бы там ни было, ― тихо обронил парень, когда девочка сорвалась на всхлипы, перестав колотить его по спине, ― нам бы стоило найти место побезопаснее.       «Только где?»       Однако Ева, отказываясь хоть куда-то идти, попыталась качнуть головой, правда, в крепких объятиях этого сделать не смогла.       ― Ему уже не помочь, ― требовательный холодный тон повлиял на нее сильнее, чем крики. Так было всегда. Она чувствовала, когда не имела права огрызнуться. ― Извини.       Изображая мраморное спокойствие, Марк обернулся к товарищам, привлекая их участливое внимание. До этого парни виновато поглядывали на Дементьевых, понимая, что здесь они совершенно лишние.       ― Соберите все, что может пригодиться. ― Он кивнул в сторону единственной уцелевшей части. Разрушенная кухня могла дать им немного воды и пищи. Но на самом деле Марк и сам не понимал, что теперь делать. В принципе, как и пара других.       Артем, оглядывающийся в конец улицы, сначала задумчиво уставился в глаза другу, размышляя над сказанным, после чего кивнул, решив, что Марку сейчас не до сборов, а предложение весьма дельное. Дима тоже не стал оспаривать взрослое решение и так авторитетного для него человека. Оба угрюмые грязные и уставшие, подростки двинулись к лишенной потолка и одной стены кухне, чувствуя, что их мир никогда уж не станет прежним.             

***

      ― Что за… херня?! ― Жека раз этак пять уже ударил тварь булавой, при этом рискуя собственной шкурой, но оставил на жуткой морде лишь пару царапин.       Да, ему несказанно повезло с противником: ящер выглядел потрепаннее остальных, буквально теряя на пол куски своей склизкой кожи. И все же гвозди пожженное мясо взять никак не могли. То ли прочным оно было чересчур, то ли силенок Жеке катастрофически не хватало.       Макс, в это время добивающий уже третьего, круто развернулся и метнул копье в Жениного ящера. Стамеска с щелчком ворвалась в почерневший череп, без проблем прошла внутри и плюнула кровью в Жеку, успевшего сделать шаг назад, чтобы тварь не рухнула на него.       ― Что не так? ― Макс приблизился, тяжело дыша, чуть с усилием протолкнул оружие в черепе твари, перехватил спереди и, упершись ногой в плечо ящера, вытащил в который раз окровавленное копье.       Туша бестии грузно свалилась на пол, продолжая заливать плиты чернеющей лужей. К слову, пахло от этих гадин, как от завонявшейся мокрой тряпки. Благо стекла в оконных рамах не уцелели по всему коридору, а потому пространство неплохо проветривалось.       ― Я не знаю. ― Жека с хрипом отер с лица пот и чужую кровь, сплюнул на пол густую слюну. Затянувшийся бой с этой ящерицей лишил парня последних сил. Не говоря уже о голоде и жуткой жажде. Да и пара тройка царапин на теле, жестоко щипавших болью, лучше не делали. ― Урон… не проходит… ― Прихрамывая из-за усталости, Жека вяло подошел к стене, оперся на нее спиной и сполз на плиты. ― Им эти гвозди… по барабану. ― Он с подозрением вперился в друга взглядом, стараясь отыскать причину в его внешнем облике.       ― Устойчивость к металлу? ― с умным видом предположил Максим, и Женя бросил в него булавой.        Та пролетела ожидаемо мимо, звякнула о подоконник и свалилась на пол.       ― Это не РПГ, придурок.       Нахмурившийся Макс совершенно на него не обиделся, только рукой махнул – окровавленной – в сторону друга, и капельки крови брызнули на лицо товарища. Тот со злостью отер их ладонью и коротко усмехнулся, отводя от Максима взгляд. Но тут же наткнулся на грязные кроссовки «оруженосца», державшегося поодаль и старавшегося в принципе не отсвечивать. Денис выглядел не испуганным, а задумчивым, будто прислушивался и присматривался, узнавая гораздо больше, чем «рыцари копий и булавы».       ― Я не знаю, ― удрученно повторил Жека, возвращая внимание на потертые сношенные кроссы Максима, кажется, ставшие за ночь еще страшнее. ― Может, дерево их и правда ранит. Типа, кол поострее, и все пучком.       ― Только это – стамеска, ― Максим звякнул железным концом по полу в подтверждение своих слов.       На что Женя разочарованно хмыкнул, задержавшись на оном взглядом. Как-то странно стамеска, неравномерно залитая кровью, блестела на солнце.       ― Что не так? ― тут же заметил друг, приподнимая копье, но тот не ответил.       Жека уверенно встал, шустро приблизился к Максу и развернул окровавленное древко горизонтально. Попытка смахнуть лишнюю кровь со стамески закончилась рваным вскриком. На рефлексах парень сжал порезанную ладонь, сунул ее под мышку и шумно выдохнул.       ― Ты ч-чего?       Жека выставил перед другом левую руку, показал указательный палец, прося обождать минутку, и проморгался, терпя жуткую резкую боль. Стихала она крайне медленно. И пока Женя не мог произнести другого, кроме шипения, звука, Макс тревожно взглянул на стамеску.       Кровь ящеролюдов местами присохла, но оставались свободные от нее участки. На них капли так же успешно задерживаться не могли. Да и стамеска, какого-то черта, стала чуть больше, неровнее и острее.       ― Это… стекло? ― прошептал взволнованный Макс, осторожно проводя ноготком по прозрачному плавному наросту, намертво прикипевшему к железу.       Стеклянный слой кое-где выглядел тонким напылением, едва различимым, но прочным. А вот на краю стамески торчал заостренный осколок, напоминавший сосульку. Максим с тревогой поднял и второе копье с подоконника, подтянул острием поближе. Деревянное перо также увеличилось в размерах. Стекло здесь напоминало зазубренный шип, уже надколотый после сражений.       ― Это же не может быть совпадением? ― принялся анализировать парень, зашептав, как умалишенный. ― В меня вонзились десятки осколков. Но на мне – ни царапины, да и чувствую я себя лучше прежнего. Как в том фильме, с метеоритными фриками. Ты же помнишь? Тряхнуло все подобающе. В нас шарахнулся метеорит? В том дожде была звездная пыль? И, вступив с моим телом в реакцию, эта дрянь во мне укоренилась. Я тогда теперь даже – не человек? Я способен вырабатывать стекло?       Макс в растерянности отложил оба копья на подоконник, поднял руки к лицу и сосредоточился. Прошло несколько долгих секунд… Ничего. Он напрягся сильнее. Затем покраснел. Его пальцы задрожали от перенапряжения…       ― Да ну блядь! ― Парень шумно вдохнул и взъерошил волосы.       Бело-серая «перхоть» осы́палась с него мелкой пылью в лучах пока еще только распаляющегося солнца. Если бы не долбаные решетки, парни уже давно бы выпрыгнули в окно и свалили подальше от мерзких крокодилоподобных тварей.       Макс не в первый раз прикоснулся к прутьям, попытался их сдвинуть, вызывая нехилый скрежет, но оставил в покое, так и не выдрав крепления. Зато немного измазался в ржавчине, и отер ладони о шорты.       ― Других мыслей нет, ― виновато покосился Максим на друга, уже не так яростно вдыхавшего воздух.       Жека как-то нехотя дернул плечами. Рассуждать на тему мутаций ему не хотелось, хотя было ясно, как день: дождь действительно изменил молодых людей. Макс в разы стал сильнее и агрессивнее. И наличие стекла на его копьях было тому подтверждением.       ― Ладно, ― смирился Максим, оглянувшись на непроходимые заросли за решеткой. Кроме этой травы он отсюда ничего больше не видел. ― Значит, атакую я, а ты отвлекаешь.       ― Как и сейчас? ― усмехнулся совсем невесело Жека, осматривая разрезанную посередине ладонь. Кровь еще шла, но не так порывисто.       ― Типа того.       Макс в какой-то мере чувствовал за его травму вину, но извиняться не стал: Жека сам это сделал, не обдумав, как следует, свои действия.       Не сговариваясь, они оба повернулись к Денису. Тот стоял, прикрывая глаза, в полуобморочном состоянии. Белый ливень почти не изменил его внешне. Бледный, поджарый, светлоголовый. Длинные пальцы даже рукоять топора держали как-то не по-людски, слишком нежно.       «С него толку не будет» ― пришли они к одинаковому выводу.       ― Надо бы сходить на площадку.       У поразившегося Жеки картинно взлетели брови, но Максим не шутил.       ― Да Егор как-то мобилой хвастался. Ее, типа, вода не берет, ― пояснил он свое решение. ― Гордился прям… так нахваливал… ― Глаза парня нехорошо заблестели. ― Это его же сожрали, верно?       ― Его. ― Жека выдержал пронзительный взгляд товарища, не пытаясь отвести своего.       На лице Макса замерло отчетливое осуждение. Ранее можно было свалить все на страх и предубеждение: Егора оставили в жертву, потому что сразиться с ужасной тварью никто не мог. Но Максим уже доказал обратное. И теперь оставалось лишь спрашивать самого себя, мог бы и вчера он так же успешно кромсать «инопланетную расу»? Мог ли тогда он спасти Егора?.. Противное чувство вины успешно вгрызалось Жеке под корку, заставляя ненамеренно злиться и на себя, и на Макса.       ― Но… Идти за его мобильным… Зачем?! ― он едва ли не закричал на друга.       ― Пригодится.       Очень хотелось поспорить и врезать для убедительности, но Жека только устало вздохнул: бодаться между собой – последнее, что им было нужно.       ― Если будет не больше двух особей, ― все же выставил он условие.       ― Та как скажешь, ― отмахнулся от него Макс, поворачиваясь к подоконнику, чтобы взять оружие. Взгляд невольно наткнулся за вздувшуюся краску под ними. Парень не был уверен, что подобного не было до дождя. Но и в противоположном тоже. Ржавчина на решетках относилась к такой же странности. ― А еще в сумках вроде была вода. Где еще мы сейчас найдем питьевую?       Максим тихо поднял с подоконника свои орудия, задержавшись и на стамеске долгим взглядом, усмехнулся чему-то как-то не очень радостно и шагнул уже вдоль коридора, когда заспешивший за ними Денис неуверенно подал голос:       ― А я вам… не пригожусь?       Жека, не обернувшись, приготовился успокоить его фразой по типу: «Мы тебя бросать и не думали», но Максим его опередил:       ― Чем?       Повисло нервирующее напряженное молчание, заставившее всех остановиться. Денис рефлекторно всем телом ощутил озноб. Максу балласт точно был ни к чему.       ― Я… кажется, могу их слышать.       ― Их? В смысле, монстров? ― Максим не выглядел удивленным.       ― Не только. ― Денис осторожно поставил топорик у ног, поднес ладони к ушам и прикрыл глаза, как делал уже не раз. Немного взволнованное дыхание стало куда ровнее, и юноша торопливо зашептал: ― В школе их еще восемь. Пятеро этажами выше. Они, похоже, не голодны, поэтому не спустились. Я отдаленно слышал вчера чьи-то крики. В школе мы были не единственными. Остальные трое – на баскетбольной площадке. Одного я даже увидел в окно отсюда. Все чем-то ранены. И состояние ухудшается.       Денис уверенно распахнул глаза, не боясь негативной реакции одноклассников. Он всегда отличался хорошим слухом. Теперь же весь мир зазвучал для него по-новому. Это, конечно же, беспокоило: звуки ранили, а мигрень давила на мозг… Однако польза от внезапно развившийся способности была очевидна.       ― Поэтому я и был против. Они явно загнутся сами, если пройдет достаточно времени, ― добавил он громче через пару мгновений, решительно глядя Максиму в глаза.       Улыбка Сафронова стала до одури пьяной. Хватило секунды, чтобы Макс сократил расстояние, схватил одноклассника за грудки и поднял щуплого пацана над полом одной рукой, разрывая при этом, если судить по треску, ткань.       ― Интересненько, ― в его серых глазах зажегся азартный огонек. ― И когда же ты собирался все это выложить? ― зловеще прошептал он ему в ноздри.       Денис не сопротивлялся, сипло втягивая пережатой глоткой воздух.       ― Тц. ― Здоровяк разочарованно расслабил пальцы и одноклассник, свалившись на пол, тихо закашлялся, чувствуя, как собственные хрипы и ускоренный пульс больно ударяют по слуху.       ― Раз пошла такая пьянка… ― Жека выдохнул, словно собирался выпить: ему признаваться было не так просто. ― Я уже четырежды видел, как что-то вроде белого дыма, очень похожего на тот самый, у асфальта, ну, из дождя… Так вот, эта хрень выходит из дохлых ящеров и… ― парень сделал многозначительную паузу, глядя на друга, как и Денис пару минут назад, ― и входит в тебя.       Жека смотрел виновато, боясь тех вопросов, что могли последовать за его откровением. Максим в свою очередь долго и испытующе глядел на него, нагнетая атмосферу. Если секретик Дениса не касался его напрямую, то видения друга относились только к нему. И все же во взгляде парня мелькнуло понимание. Макс осмысленно хмыкнул, перебирая пальцами щелкающие деревянные брусы, как четки.       ― То-то меня так штырет, ― совершенно серьезно произнес он, наконец разрушив томительную атмосферу. Перестав шуметь брусами, парень надавил свободной рукой на глаза, размазывая по лицу еще не засохшую на пальцах кровь. Пару раз моргнул, сильно зажмуриваясь. И встряхнул головой. ― Ты, получается, ― Максим лихо дернул Дениса за рубашку на плече, чтобы поднять на ноги, едва не вырвав рукав по шву, ― Супер... слыш! А ты…       ― Не смей, ― взвился Жека.       ― … Глазомэн! ― Взмахнув копьями, Макс развел руки в стороны, будто представляя друга перед публикой.       ― Что ты?.. ― Жека не смог удержать улыбку. ― Что ты несешь?       Деловитый вид Макса только подлил масла в огонь. Жека не выдержал и захохотал в полный голос, наплевав на тот факт, что где-то поблизости бродят монстры. Дениса накрыло следом, сначала несмело, а затем в полный объем легких. И пусть слух от этого разрывало болью, истерику остановить не получалось.       Максим же остался в сторонке и звучно щелкнул языком.       ― Это все стресс. В вас-то белая дурь не входила.       Парни заткнулись одновременно. Ситуация вдруг показалась им не настолько веселой, как минуту назад.       ― А у тебя что тогда? Суперсила? Человек-стекло? ― Жека посмотрел на друга иначе. Рослый детина и раньше демонстрировал непомерную физическую силу, а теперь и вовсе пугал умением убивать. Или же дело было именно в прозрачном и остром слое, которым покрылись копья? ― Ты легко пробиваешь их черепа. Не уверен, что повторю такое даже с твоей стамеской.       ― Я понятия не имею, но что-то вроде. ― Максим беззаботно пожал плечами. Все мысли, связанные с попыткой разложить происходящее по полочкам, он старался пока отгонять, ибо лезло под корку такое, что озвучивать было страшно.       ― Белый дождь? ― Денис тоже уставился на него с интересом, ища подтверждение своим словам, а заодно и оправдание его слишком агрессивному поведению. ― Все из-за него?       ― Я – суперсильный, а не суперумный, ― прищурился Макс, ставя точку в их коротком разговоре по душам. ― Пошли.       Он отобрал у Жеки булаву, сунул ему копье без стамески и, перехватив поудобнее свое, двинулся дальше по коридору, с нарастающим беспокойством рассматривая керамические плиты: то же, что сильно состарило подоконники и решетки, добралось и до пола (не считая дрянного качества всей одежды). Или все-таки дело в прошедшем времени? Сколько именно дней они провели взаперти?       «Твою мать. Это просто бред. Лучше думать о драке с ящерами».       Максим с яростью зацепился за эти мысли, что захватывали и будоражили кровь, ведь так было легче. С фанатизмом он ухватился за эти чувства, как за спасательный круг, чтобы не утонуть в засасывающем идиотизме происходящего.       Страха не было, лишь горячий адреналин бежал по венам.