Белый дождь. Рождение звезды

             Стоя вот так, можно сказать, у могилы отца, Марк смотрел вовсе не на след от сапога, а на возившихся в кухне ребят, возможно просто боясь задерживаться взглядом на кроваво-белых разводах вместо ступеней. Лишь мимолетом парень отметил, что трава здесь почти отсутствует, как и на уцелевшей части дома.       «Дождь не может оживить то, что мертво?»       Повинуясь внезапно возникшему желанию навредить самому себе хоть немного, он продолжил до боли напрягать глаза и внимательнее вглядываться в два силуэта на кухне. Но чем дольше он концентрировался, тем отчетливее видел сияние, как перед дождем, и не только вокруг. Если сравнивать… Марк уверенно представил мысленно темную комнату и пару тусклых фонариков.       «Почему тусклых? ― удивился он пришедшему заключению, сравнивая свет в пространстве с тем, что исходил от друзей. ― Неважно. Почему я вообще это вижу?»       На глаза юноши невольно выступили слезы: они и так болели после странного дыма, тумана и дождя, а теперь стало гораздо хуже (чего он, собственно, и добивался). Однако, не выдержав едкого жжения, Марк все же зажмурился. Белые пятна, как после взгляда на солнце, еще какое-то время плясали перед внутренним взором, изменяясь формами и количеством. А потому, понадеявшись болью лишить себя странных видений, Дементьев решительно тряхнул головой.       ― Марк? ― слабый голос сестры откровенно его испугал.       Юноша спешно отстранился от девочки, приподнял ее опухшее зареванное лицо. Красные светло-карие глаза выглядели болезненно. Морщинки же на лбу и в уголках губ из-за мела сильно выделялись на влажной коже. Чище от слёз девочка не стала: только сильнее измазалась о пропитанную известью порванную футболку брата.       ― Что теперь с нами будет? ― спросила она тихо, с такой болью в голосе, что у самого Марка появился комок в горле.       Он не смог ей ответить сразу. Закачал головой, нежно провел по ее щеке.       ― Я не знаю, малыш. Прости.       Ева снова уткнулась брату в футболку, еще невысохшую от дождя и уже повторно намоченную ею самой. Девочку прерывисто трясло от истерики, но она больше не плакала. Видимо, было нечем.       С тяжелым, отчаянным вздохом Марк вернулся к осмотру Артема и Димы. Наваждение с силуэтами уже отпустило. В атмосфере он света тоже не видел. Однако это не успокаивало. Незадолго до оной странности юноша нашел Еву благодаря… маячку?       ― Марк? ― Нагруженный небольшим удивительно чистым пакетом Артем подошел ближе. ― Собирать-то особо нечего, ― он как бы извинялся за это, крепко сжимая пластмассовую ручку.       ― Да-а, ― пытаясь хоть как-то разрядить и так уже дальше некуда пессимистическое настроение, Марк коротко улыбнулся другу. ― Я лично хотел напрячь тебя и вместе сходить в магазин. А тут, сам знаешь, погода, и Евы все не было… ― голос парня в итоге лишь потерял силу, а искусственная улыбка сползла уголками вниз. Со стороны показалось, что он медленно задыхается не в состоянии вдохнуть полной грудью.       Не менее угрюмый Артем понимающе кивнул на слова Марка, поставил пакет у своих ног, лишая его девственной чистоты, и выудил из него баночку шоколадной пасты. Там же, шурша, отыскал чайную ложечку, нарезанный батон в чуть побелевшем пакете…       Дима, задержавшийся на минуту дольше, с еще одним пакетом, поменьше, вернулся к ребятам.       ― Я не знаю, насколько точно, ― мальчишка вынул из кармана джинс, пострадавших не меньше, чем одежда на других ребятах, наручные часы и передал Марку. ― Показывают 10:20. Не ночи же?       Артем, державший пакетиком кусок батона, замер, намазав его лишь наполовину. Предположения о действии лекарства не подтвердились.       ― Значит, сутки прошли. ― Парень нервно довел начатое до конца и как-то злобно пихнул бутерброд в лицо Марку. ― Не беси меня, ― предупредил он тихо, закипая на ровном месте.       Пряча часы в карман своих джинс, которые, казалось, вот-вот распадутся на атомы, друг неуверенно откусил, и бутер с тем же раздражением перекочевал к Диме. Остаток отправился в зубы самому Артему. Ребята прожевали свою долю с таким наслаждением, будто ели заморские угощения наивысшего качества.       ― Капец, я жрать хотел. ― Артем шустро намазал еще один кусочек, игнорируя взгляд Дементьева. ― Ев? Давай. Надо.       Шмыгнув носом, девочка отлипла от брата и нехотя укусила бутерброд. В глотке он застрял острым комком, так что, едва не подавившись, Ева с болью проглотила его и всем видом отстранилась от продолжения завтрака.       ― Ваши родители, ― девочка говорила с дрожью, не нарочно поймала пристальный взгляд Артема.       Нахмурившись еще сильнее, тот обернулся в сторону невидимой отсюда части улицы. Естественно, как и прежде, ничего не увидел, кроме высокой травы, накренившихся столбов и оборванной линии электропередачи. Дима и вовсе отвел опечаленный взгляд: комплекс «Орхидея» находился в трех километрах ровно в противоположную сторону.       ― Сначала ко мне, ― решил за друзей Артем, мрачно доедая бутерброд и глядя куда-то в пустоту. ― Они были на работе, когда начался дождь. И ромашки эти… Они точно вернулись. И если ничто их… Если им… ― произнести это вслух сил не оказалось. ― Потом к Диме, ― вместо этого закончил парень, заставив себя посмотреть на Марка. ― Я не ушел еще лишь потому, что мне может понадобиться помощь. ― И снова намеренно зверский взгляд, такой, каким хищник смотрит на хищника против себя.       ― Тём, я не враг тебе, ты ведь знаешь? ― Марк не злился. Он понимал, что вынудил Артема прийти. Если бы друг остался дома, может быть, выжил вместе с родителями, вот подсознательно и винил в этом товарища по несчастью.       ― Да. Как скажешь. ― Взгляд Артема тем не менее не изменился. ― Вот, ― продолжая говорить грубо, парень нагло залез в Димкин пакет и вытащил грязные домашние тапки. ― Ничего другого я не нашел. ― Он небрежно швырнул их к босым ногам Евы. Сорок второй размер был ей точно великоват.       ― Давай, ты мои оденешь? ― Дима резво присел на корточки, принялся развязывать шнурки на кроссовках, не скрывая дрожащих пальцев. ― Мой тридцать восьмой лучше.       ― Нет… Нет, ты чего? ― Ева попыталась остановить «подвиг» друга, присев напротив и накрыв ладонями его руки, но идею, увы, поддержал и Марк:       ― Тогда тебе лучше в моих, сороковой не сорок второй. ― Он услужливо сбросил шлепки, такие же белые и заклеенные, как домашние тапки отца, отковырянные Артемом неизвестно откуда.       Еве пришлось молчаливо сдаться. Впрочем, Марк даже не позволил ей самостоятельно завязать шнурки, внимательно осматривая ее щиколотки: черные точки от мерзких шипов неслабо его тревожили. В результате, то ли зазевавшись при размышлениях, то ли переборщив с силой при завязывании бантика на левой кроссовке, он нечаянно оторвал шнурок. С тяжким вздохом Марк сплел оставшиеся отростки в узел и осторожно затянул, надеясь не дорвать окончательно.       ― Только мне одному кажется, или все правда разваливается на куски?       Отвечать отчего-то никто не смел, наблюдая за резкими движениями Марка, принявшегося обувать папины тапки и старающегося не думать всерьез о «родинках» Евы, да и о своем же вопросе тоже. Как, в принципе, и смотреть на ребят. Они так сильно волновались за родителей, что свое равнодушие казалось чем-то особенно непростительным. Не то, чтобы Марк ненавидел отца или вроде того, просто что-то в нем надломилось еще тогда, когда умирала мать.       Закончив расклеивать пальцами ног прилипшую ткань к подошве, парень все еще не смея обернуться к товарищам и тем более к взвинченному Артему, развернулся в другую сторону. Хвост самолета, о котором Марк чудом успел позабыть, черный от копоти и зеленый от растений, сильно мозолил глаза, привлекая собой абсолютное внимание.       ― Есть ли смысл его осматривать? ― поделился Дементьев своими соображениями, понадеявшись перевести тему.       ― Нет.       Сухой ответ лучшего и по сути единственного друга слышать было неприятно и обидно. Разочарованно качнув головой, Марк взял Еву за теплую дрожащую ладонь и двинулся по заросшей дорожке за двор. Идти в тапках не по размеру было не очень удобно. Сестра же, будто на зло, наступала ему на задники. Но все это беспокоило меньше, чем желание оглянуться, как в последний раз, на дом, так и не ставший родным за четыре сумбурных года.       Калитка символично бабахнула кривым металлом ровно четыре раза, прощаясь с Дементьевыми и их товарищами. Марк лишь покрепче сжал зубы и шагнул на заросшую напрочь дорогу. Две колеи, образованные примятой травой, быстро попали в его поле зрения и заметно подняли настроение.       ― Тут явно прошла большая техника. Но в какую сторону? ― Марк заозирался по сторонам, что остальные делать опасались: слишком страшно было видеть новый мир, созданный необъяснимой силой. Силой, что так легко разнесла все вокруг и окрасила в иные цвета.       А две колеи, как выяснилось, виляя пьяной походкой, уходили в обе стороны улицы.       ― Пошли, ― Артем этим абсолютно не заинтересовался.       Обогнув пытающегося отвлечься Марка, словно бы прокаженного, он уверенно двинулся в колее. Идти было недалеко: немаленькие хоромы Данцевых находились в десяти минутах ходьбы мимо разгромленного строительного магазина, разнесенных в щепки других домов, раздавленных неестественной силой автомобилей... Чей-то КАМАЗ торчал из очередного строения задними колесами кверху.       Впечатленная новыми видами Ева вцепилась в ладонь брата еще сильнее. Держать эмоции под контролем становилось сложнее с каждым шагом. Марк ответил таким же рукопожатием, продолжая пялиться в спину срывающегося на истерику Артема. Плечи друга дрожали. Шмыганье носом окончательно заверило парня, что тот – на грани.       ― Тём? Все будет хорошо… ― не вовремя, но попытался Марк поддержать товарища.       ― Хорошо?! ― Артем круто развернулся к нему, утирая рукой глаза. ― Это в каком, сука, месте?!       ― Тём…       ― Просто закрой свой рот! Ты хоть знаешь?!.. ― но наткнувшись случайно на испуганный взгляд Евы, он мгновенно замолк, затем озлобленно сплюнул в траву и решил не продолжать ссору, закончив ее не самой любезной фразой: ― Вали к черту, Дементьев.       Артем бросил пакет с продуктами и энергичнее зашагал в колее, не желая иметь с Марком ничего общего.       ― Все нормально, ― сдержанно прошептал тот сестре, поднимая поклажу. ― Не заморачивайся.       И все же взгляд брата, направленный в затылок удалявшегося друга, девочке не понравился даже больше, чем эта коротенькая перепалка: если продолжится так и дальше, то не выдержит еще и Марк, а без него... Ева неуверенно кивнула брату и выдавила кривую улыбку, всеми силами стараясь его подбодрить.       ― Мы идем? ― поторопил их вдруг Дима, замыкающий ряд.       Каждый в этой группе подростков переживал катастрофу по-своему: Ева не стыдилась реветь в полный голос, сбрасывая эмоции со слезами и пытаясь найти успокоение в Марке; Дементьев старший в противовес ей делал вид, что вообще ничего не произошло, а незаметно для всех то и дело едва ли не до скрипа сжимал зубы; Артем, раздражая всех и самого себя, психовал и готов был полезть в драку, то ли желая до боли сбить кулаки, то ли выхватить по самые не балуйся… Дима же… Дима молча замкнулся в себе и по большей части смотрел только под ноги, двигаясь на автомате.       ― Угу. ― Марк последовательно изучил его взглядом, но, не найдя подходящих слов, торопливо развернулся и двинулся дальше, мастерски имитируя холодное спокойствие. В конечном итоге он был не в том положении, чтобы кого-нибудь мотивировать, не после того, как и сам остался без родителя на глазах товарищей.       К счастью, массивный коттедж Данцевых был уже виден отсюда благодаря спускающейся под уклоном улице. И вроде бы строение не пострадало. Хотя что-то чернело в крыше. Еще шагов через тридцать Марк понял, что это – дыра.       Заметив «увечье» на втором этаже, Артем наконец сорвался на бег, однако при осмотре поближе чуточку спокойнее выдохнул: кроме пробитой крыши ничего другого непоправимого с домом вроде не приключилось. Пронесшись же в траве мимо вывернутой калитки, парень на мгновение задержался взглядом на поржавевшем во дворе автомобиле, купленном только полгода назад.       Стены и кровля, пустые рамы, даже порог… все выглядело странно потрепано и заброшено, наводя на пугающую мысль о времени, ведь ни у кого из них сейчас не было возможности узнать дату.       С ужасом вытолкнув покосившуюся дверь, зависшую на одной петле, Артем собирался позвать родителей, но не вышло: голос сорвался. В глотке окончательно пересохло, а взгляд намертво прикипел к булыжнику – точно не метеориту, иначе от дома остались бы только щепки из-за ударной волны. Сама же огромная глыба, подмяв под себя половину лестницы и расположившись в гостиной, высотой была примерно с Артема. Крови вокруг парень не обнаружил, как, впрочем, на стенах или в дверных проемах. Но учитывая размер этой чертовой глыбы, следов могло и не остаться: каменюка засела в полу, проломив паркет. Белого же цвета, кстати, тоже было не много. Только рядом с булыжником и на нем самом.       ― Ма-а-ам?! ― Артем бросился мимо камня, на свой страх и риск поднимаясь по обломкам лестницы. ― Па-а-ап?!       Пробежал по всем комнатам, выбивая собою двери. Заглянул в туалет и ванную.       Пусто.       Скатился едва ли не кубарем вниз, ушибив колено, пролетел в спальную комнату для гостей. Оттуда в еще один санузел…       Когда Артем снова вынырнул в зал, у булыжника уже стоял Марк. Еву и Диму парень оставил снаружи на всякий случай, внезапно осознав, что боится замкнутых пространств, точнее того, что чья-то нога может похоронить его вместе с домом.       ― Ты в порядке?       ― А похоже?! ― огрызнулся Артем, нервно прошагав мимо – на кухню, открыл холодильник, видимый из гостиной. ― Пустой. ― Судя по звукам, обшарил шкафчики, заглянул в заскрипевшую дверцей духовку. ― Сука!       Марк же, больше не проронив и звука, теперь бесстрастно ожидал момента, когда друг хоть немного утихнет, не понимая, почему сам настолько спокоен. Да, он никогда в принципе не отличался вспыльчивым нравом – по крайней мере, не в последние годы – но и до такой сдержанности ему всегда было далеко.       Без опаски опершись на «чудо-булыжник» явно не местного происхождения, Юноша с интересом взглянул на свои руки. Белым окрасилось многое вокруг, в том числе и его товарищи, разве что не до такой степени. Попытавшись провести эксперимент, Марк потер друг об друга ладони. Меловый налет пылью осы́пался на пол, блеснул в лучах солнца, проходившего сквозь дыру в потолке.       «Тоже светится?»       ― Кто-то. Здесь. Был! ― одновременно злой и напуганный Артем таки появился у камня и зыркнул исподлобья на Марка, задумчиво косящегося себе под ноги. ― Кухня пустая. Всё, сука, вынесли…       ― Документы? ― холодный взгляд карих глаз ошпарил Данцева до вполне осязаемого кожей ожога.       Артем сделал два шага назад, почувствовав легкую дрожь в коленях. Здесь, на безопасном, как он решил, расстоянии, до него заторможено дошел смысл брошенного Марком слова.       ― Думаешь?.. ― Парень еще на миг задержался у камня и снова кинулся на второй этаж.       Дементьев чуть менее самоуверенно последовал за Артемом, рассматривая содранный наполовину ворс, разбитое нечто по типу бетона и вогнутые ступени маталлокаркаса вместо узнаваемой лестницы. Частично разбитые перила внушали еще меньше доверия. Однако несмотря на подобные искривления, вся конструкция удивляла своею прочностью, ни разу не заскрипев.       Нашел Марк товарища в спальной комнате родителей роющимся в тумбочке, сдвинутой поврежденной, вероятно во время землетрясения, кроватью.       ― Папки нет… Там ведь и мои документы были.       ― Одежда, ― спокойно подсказал ему Марк.       Артем поспешно оставил тумбу в покое, пробежал по кровати и резко открыл разрисованный лесным пейзажем шкаф. Дверца надрывно хрустнула, зависла на пару секунд и таки звучно шарахнулась на пол, разлетевшись осколками встроенного в нее зеркала. Артему было не до этого, молча он обшарил полки, заглянул в другие отделы так же дергано и дыша с усилием, и наконец выдохнул:       ― Меньше.       Марк выжидающе посмотрел на Артема. Мокрые от слез глаза блестели от понимания, что все может быть лучше, чем он себе напридумывал.       ― Они все же спаслись?       Однако Дементьев просто пожал плечами. Обнадеживать друга он не собирался. Добивать тоже не хотел.       ― А меня оставили?!       ― Они знали, где ты. Помнишь ведь? ― Марк нарочно сделал многозначительную паузу, взглядом указав на его нагрудный карман.       Артем нервно выудил испачканную брошку, посмотрел на нее, крепко сжал в кулаке.       ― Они думают, что я мертв?       Долгую ранящую тишиной минуту Артем ожидал ответа, искал во взгляде Марка хоть что-то помимо этой напыщенной сдержанности. Смотрел на него и не узнавал. Дементьев, конечно, и раньше не буянил, да в истерики не впадал, но сейчас от него веяло чем-то другим, чужим, пугающим. С ним очень хотелось поспорить, наорать на него, ударить… Артем не посмел.       ― Мой дом, ― отчужденный взгляд Марка смягчился совсем немного, ― растоптан. ― Он качнул головой, тяжело отвернулся, в очередной раз скрывая свои эмоции и заталкивая их так глубоко, как мог. И все же взять себя в руки получилось поразительно быстро, потому, судорожно вздохнув, будто выпустив последний кусочек истерики на свободу, он добавил уже сдержаннее: ― Да и кровь на пороге… Любой бы подумал…       ― Да, ― охотно согласился Артем, ухватившись за объяснение друга.       Вопросов было все еще дохрена: почему они просто ушли, оставив Еве ромашки, будто венок; что на самом деле помешало им разыскать сына; и куда их в конце концов унесли черти… Только очень хотелось верить, что одежду, документы и провизию забрали именно они.       ― Да, ― повторил Тёма тише, слегка улыбнувшись. Уже не стыдясь, он отер глаза, посмотрел на свои побеленные руки, вернул подобревший взгляд на раскрашенного сильнее всех Марка. ― Надо бы переодеться.              

***

             Замерев у стены рядом с пустыми дверьми, что лишились стекол, Максим неохотно смотрел на черно-кроваво-белый пол, поблескивающий в лучах проникавшего в главный зал солнца. Смятая футболка Жени все еще валялась среди осколков, но теперь раскатанная в блин чем-то грязным. Добавились к этому – большие следы от ног ступивших в здание ящеров и ошметки их обожженной кожи. Что-то навредило им еще снаружи, раз в школу они пробрались изрядно облезшими. И не только им: осколков еще вчера было намного больше, и размерами почти каждый – с игральную кость. Некоторые и того крупнее. Но сейчас это стекло на полу напоминало рассыпанные бусинки. Что же сточило эти осколки, сделало меньше или вообще распылило их... Время?       «Как и те, что вонзились в меня? ― Доказательств теории о временном скачке становилось пугающе больше. Прикусив в замешательстве губу, Макс уставился на футболку Жеки. Подобраться сейчас к этой «тряпке» пока было невозможно, однако парень уже уверил самого себя, что та точно разлезется на лоскуты, если ее поднять. ― Да и похер. В чем смысл мне беспокоиться? Для меня, один черт, не изменится ничего, даже если прошло лет десять».       Макс устало-разочарованно посмотрел на центральный выход. Тот по-прежнему был завален. Начни парни в открытую расчищать проход – гости будут им обеспечены. Так что как ни крути, а разобраться с ящерами – было самым верным решением на взгляд Максима. Только соваться на площадку без разведки в его планы не входило.       ― Ну так что там?       ― Один на ступенях рядом, ― зашептал закрывший глаза Денис, притулившись к стене. ― Еще двое находятся у дыры, будто бы охраняют ее. И все дышат... болезненно. Думаю, они тоже ранены, как и остальные. Не знаю, важно ли, но кроме этих тварей в округе больше никого. От слова «совсем». Ни букашек в земле, ни птичек на дереве. Вообще никого. Словно все вымерло.       Денис со вздохом открыл глаза и невольно уставился на заваленный выход. Лишь сейчас он внезапно вспомнил, что обязан отморозку-Жене своей не такой уж и важной жизнью, однако так его и не поблагодарил.       ― Слушай…       ― Да все нормально, ― оборвал тот на полуслове, добавив фразе правдивости коротким кивком. Жека вообще все больше разубеждал Дениса, что является хулиганом. ― Ты поступил бы так же.       Без особой искренности подростки обменялись взглядами. Оба знали, что это – ложь. Оба не хотели продолжать разговор.       ― Ну так с богом тогда? ― рассудил по-своему Макс, возбужденно лыбясь.       ― Стопэ! ― Жека его позицию не разделял. ― Считать не умеешь?! Сказал же: не больше двух особей! Ты обещал!       ― Разве? ― парень ни капли не изменился в лице: для себя он уже все решил. ― Мы не можем сидеть в кабинете и ждать, даже если выберем другой класс. Сам же видел, им дверь – не помеха. А если все эти ублюдки накинутся скопом? Я такое количество разом тупо не вытяну.       ― Да но, ― Жека заводился все сильнее, единственный, кажется, понимая, насколько это опасно, ― Денис может быть прав: они скоро подохнут.       ― А если нет?! ― стал повышать голос и Макс. ― Кто с голодухи и жажды откинется раньше? ― Он нарочно увеличил глаза и максимально задрал брови. ― Ты серьезно считаешь, что каждый чинуша искать нас удумает? Бесполезных людей в критической ситуации никогда не спасают первыми.       Найти вовремя ответ на подобное заявление Жека попросту не успел, а потому Максим обернулся к Денису:       ― Дыра, кстати, на прежнем месте?       ― Да! ― опередив того, рявкнул Женя и мотнул головой. ― Я вижу белое пламя, что от нее исходит.       ― Как так видишь?! Ты на меня смотришь!       ― Тогда чувствую! ― всплеснул он руками.       ― Да тихо вы! ― шикнул Денис на ребят, всё повышающих голос.       Чем громче они вели беседу, тем больнее ему было находиться рядом, да и ящеры могли услышать, хотя во втором он уверен не был: вели себя эти твари довольно пассивно, пока не замечали свою жертву едва ли не в упор.       ― Ладно. Если что, бросите мне топор или нож, или… ― деревянное копье в руках Жеки попало Максиму на глаза, ― или его.       ― Меня?       Максим отмахнулся. Он не ждал одобрительных взглядов или другой поддержки. Им в любом случае пришлось бы что-то думать: основной выход из школы был завален, другой находился в стороне от крытой площадки, точнее прямо через сетку, если та уцелела.       «Все путем… Я смогу».       Собираясь с остатками сил, Максим медленно глубоко выдохнул и, еще до того, как вдохнул снова, пронзил череп первому выродку на ступенях снова же – через глаз. Привычным уже движением он вытолкнул окровавленное древко дальше и подхватил копье, рванувшее из затылка, с другой стороны.       Ящеры у дыры, ставшей в разы крупнее, похоже, действительно имели существенные проблемы со слухом или же зрением, а может, и с тем, и с другим. Запоздало среагировав на появление человека, они бросились на обидчика, совершенно не понимая, как с ним бороться. Твари шумно рычали, хрипели, разрезали когтями воздух. Неповоротливые тела – их размер – мешали им действовать быстро и точечно. Максим легко ушел от ударов конечностями и хвостами, юркнул между вонючих тех и рванул булавой по ровному брюху одного из монстров. Оружие оставило в нем пару гвоздей, когда с омерзительным звуком Макс вырвал булаву и ошметки мяса.       Второму стамеска пришлась в правый глаз, но не убила. Ящер с рыком схватился за древко своими длинными (подобными человеческим) руками и с силою дернул копье вниз. Тогда же по собственной неосторожности его и настигла смерть.       Белый дым, о котором рассказывал Жека, приятным теплом прокатился по телу Макса, подстегивая желание убивать и давая второе дыхание. Откровенно войдя во вкус, парень с улыбкой разорвал булавой морду шипящему ящеру, закрывающему кровоточащее брюхо. Он бил снова и снова, пока тот не перестал извиваться на земле, пытаясь уползти от озверевшего человека. Остекленевшие гвозди подобно шипам еще несколько раз пронзили обездвиженное тело, и лишь тогда Максим оставил труп зверя в покое.       Тяжелое дыхание, пьяная из-за поглощения света улыбка… Молодой человек пугал сейчас своих товарищей в каком-то смысле даже сильнее, чем ящероподобные твари. Их кровожадность можно было объяснить животными инстинктами, наконец – голодом, а вот действия Макса подходящими не назовешь.       Мысленно уговаривая себя успокоиться, Нестеров и Черноус несмело шагнули на площадку, поросшую не такой высокой травой, как территория за ней. Если бы не белый цвет кожи из-за вчерашнего дождя, Максим заметил бы, как эти двое бледны. Косясь на изуродованную тушу монстра, Женя инстинктивно сглотнул, тут же понял, насколько сухо у него в глотке, и хрипло закашлялся.       ― А, да, сейчас. ― Внезапно опомнившись, Макс тряхнул головой, словно мокрый пес, и окинул взглядом ступени по другую сторону: побелевшие сумки оставались на прежнем месте – вряд ли ящеры понимали, что это такое.       С виду ничуть не страшась дыры, значительно превышающей его рост, юноша поспешил к поклаже, на бегу смахивая с булавы куски мяса и кровь. Учащенное сердцебиение к этому времени начало замедляться, возвращая отдышку и мутноватое зрение. А нога, как назло, вдруг воткнулась носком кроссовки во что-то...       ― Макс! ― крик Дениса опередил шуструю тварь всего на мгновение.       Уклониться товарищ не успел из-за потери ориентации, а вот развернуть торс к противнику – да.       Сверкнувшие на солнце кривые когти рванули по груди Максима, с хрустом прочерчивая на ней кровавые полосы. Не сдержав болезненного крика, тот свалился в траву, впрочем, мигом перекатился, чтоб не попасться под мощный хвост, и покрепче схватил булаву. Секунды Максиму хватило, чтоб оценить свое состояние: ладонь, которой он поневоле коснулся груди, слегка окрасилась кровью. Боль ощущалась терпимым жаром.       «Попадалово, ― почти сорвалось у него с языка при осмотре напавшей твари. Он и сам уже задыхался от жажды. Вновь ускорившейся пульс болью царапал горло. ― Затягивать эту драку вообще опасно».       Собираясь отомстить твари за царапины и вконец разорванную футболку, Максим ринулся на противника и заехал оружием в массивную челюсть ящера. Выше просто достать не смог. Уцелевшие гвозди скрипнули по шершавой коже и изогнулись, лишившись пробивной силы в виде стекла. Когда и как оно появилось, парень не знал.       ― Ты у нас босс, как я погляжу?       Ответом человеку стал хороший удар когтями. Тварь не по ошибке целилась в голову. Максим резво откатился в сторону, вскочил на ноги и едва ушел от свистнувших в воздухе острых лезвий. Как и предыдущие противники, этот ящер не обладал большой скоростью, находясь на задних лапах. Равновесие поддерживалось мощным хвостом. Стоило правильно рассчитать расстояние, и монстр переставал быть смертельной угрозой для проворного Макса. Разве что порченой шкуры на твари не имелось. Этот был здоров, как огурчик, и зелен не меньше.       И все же размашистые атаки находили пустоту. Успешные финты парня раз за разом спасали его голову и плечи... Бой все сильнее походил на баскетбольный матч, где один из противников профессионально читает другого. Вот только тайм-ауты в данной «игре» предусмотрены не были, и в последнее такое уклонение Максим за малым не лишился руки.       ― Да ну… блядь! ― отскочив от чудовища еще на тройку шагов, парень пяткой уперся в труп одного из ящеров.       Приземлился Максим на изуродованное лицо твари, с отвращением перекатился, продолжая сжимать булаву, лишь на миг зацепился за когти или клыки уродца и на ноги поднялся вообще без футболки, чувствуя, как дрожат колени.       Сил критически не хватало. И еще воздуха. А треклятый пот крупными каплями попадал в глаза, заставляя отвлекаться во время боя.       Низковато взревев, ящер тоже пришел к неким выводам касаемо своего противника и наклонился вперед для атаки на бо́льшей скорости, заодно попытавшись рухнуть на человека всем телом. Максим опередил бестию и теперь, почувствовав на уровне инстинктов решение твари, а потому ринулся в наступление первым. Он опять зацепил его булавой, уже по новой обросшей осколками. В этот раз гвоздь, снабженный стеклом, расцарапал чудовищу золоченный глаз.       Темная неожиданно вязкая кровь хлынула на тяжелую челюсть, заливаясь в раскрытую пасть. Ящер в буйстве махнул конечностями, отступая на пару шагов, и, утробно зарычав подобно далекому грому, свалился на четыре «кости». Максим, опасаясь атаки, мгновенно отпрянул назад, только тварь нападать не стала, а издала звук, схожий с гулом взлетающего самолета.       Наблюдавший за боем со стороны Жека тоже заметил разницу. Этот монстр не просто был больше и целее остальных, но и дымок внутри него горел ярче. Стоило твари покинуть дыру, как проход стал светиться слабее. К тому же и Макс с трудом ее пробивал. Так что, кем бы ни было это создание, оно выглядело внушительней, било сильнее и вело себя гораздо осмысленнее, а среди них троих кроме Макса, пусть и не на равных, с ним сразиться никто не сумел бы.       ― Говорил же, что нехер нам сюда лезть, ― Жека нервно отбросил деревянное копье к ступенькам, случайно стукнув им Дениса по щиколотке, тут же охнувшего и схватившегося за ногу, и помчался к другому трупу, кляня мысленно Макса за чрезмерную самоуверенность.       Но таки оставалось поверить в друга, что обязан был прикрывать его от врага, пока Жека, бурча под нос, выкорчевывает орудие, продолжавшее торчать из башки мертвого монстра. Стамеска, зараза, не поддавалась, застряв где-то в перекошенной челюсти.       ― Остальные идут сюда! ― содрогнулся от ужаса Денис, перестав потирать ушиб. Как и был – полусидя – он уставился на одно из окон второго этажа, где отсутствовали решетки. В пустом проеме показалась зеленая туша, и вдруг, не мешкая, вывалилась наружу, но не упала, а легла на стену, собираясь спуститься вниз. ― Это он их позвал.       ― Завали ему пасть! ― не оборачиваясь, проорал Жека, продолжая борьбу за копье. Пальцы предательски скользили по древку из-за холодного пота, мешая вцепиться крепче.       ― Ну и как, блядь?! ― отозвался не тише Макс, опрокидывая булаву на тварь с небольшого разбега.       Маломощный удар оставил поднявшейся бестии лишь царапину, но и монстр задел человека с таким же успехом, продолжая утробно реветь.       Не совсем понимая, как, но приняв на веру тот факт, что чудовище не способно серьезно ему навредить, Макс пошел в лобовую. Тварь затихла почти что сразу, подавившись самодельным орудием. Благо размер булавы позволял протолкнуть ее в не менее широкую пасть.       Несмотря на старания ящера, укоротить противнику руки не получалось. Когти с визгом скребли по его играющей бликами коже, оставляя немногочисленные колотые ранки, хотя плечи уже саднило от этих мелких успехов монстра. Потому тварь пошла на риск и в испуге стеганула Максима хвостом, пройдясь по его спине нагайкой и награждая краснеющим следом. Своего равновесия она лишилась.       Обхватив ящера за туловище и толкнув плечом, Макс с отчаянным воплем повалил его на площадку. Через силу уселся на широком брюхе, ухватился за древко булавы, навалился всем телом, пытаясь добить ублюдка… Ослабевшие пальцы уже не слушались, напряженные мышцы сводило судорогой, а в глазах начинало темнеть.       Гвозди, погнутые, но усиленные стеклом, все-таки разорвали чудовищу глотку. Кровь хлестнула из пасти, ударяя брызгами в лицо вовремя зажмурившегося парня. Боль добавила иноземной твари сил. Один из ее когтей звонко сломался о спину Макса. Другой остался торчать под лопаткой, вонзившись глубже.       ― Сдохни, тварь! ― Эта рана, огнем облизнувшая проколотые мышцы, замотивировала сильнее и человека.       Из оставшихся сил он уперся в древко орудия, собираясь порвать пасть чудовищу окончательно. В свою очередь ящер, брыкаясь всей своей тушей, не мог ни сомкнуть клыки и перегрызть противнику голову, ни перевернуться, несмотря на значительную разницу в весовой категории. Разорванный язык твари уже ошметком мяса болтался у нижней челюсти. Но оружие изменнически хрустнуло, намереваясь сломаться от подобного безжалостного использования. Скользкие от крови ящера пальцы соскочили с него заблаговременно.       Клыки монстра легко ободрали кожу с ладони парня. Уже в приступе неистового гнева Макс сомкнул свалившуюся руку на шее твари, слишком толстой для обхвата и склизкой от крови и слюны. Ребро ладони обдало легкой прохладой, вызывая неприятное онемение, и противник забился в агонии, наконец скидывая противника в траву.       Из шеи чудовища фонтанчиком била кровь.       ― Макс! Лови!       На радость всем, кроме твари, Жека бросил товарищу улучшенное копье. Секундой позже Максим с торжествующем криком таки добил переростка стекольной стамеской, вонзив ее прямо в шею: туда, где мгновением раньше образовалась глубокая рана. Сверкающий дым, серебряный, ощутимо плотный ударил в тело снова израненного Максима, растворился в поверхностных венах, проникая куда-то намного дальше и заставляя с блаженным стоном повалиться на четвереньки.       ― Они здесь! ― пусть промчавшийся мимо Денис и повысил голос, швырнув «воину» свой топор, Макс различил его речь с усилием.       ― Да вы издеваетесь? ― прошептал он, чуть дыша и продолжая стоять на карачках. В этот миг он бы с радостью согласился с Жекой насчет дерьмовости своих идей, но картину подобное не изменило бы. ― Вашу мать!.. ― Он со стоном заставил себя подняться, вообще слабо хоть что-то видя.       В уши звоном запела фантастическая реальность. Истощенное тело подчинялось неохотно и вяло. Подобрав с травы брошенное оружие, парень выдрал копье со стамеской из жилистой шеи мерзкого существа. В уплывающем взгляде Максима тем не менее отразилась решимость убить каждую тварь в округе. Если, конечно, на это хватит сил.       ― Вынешь коготь? ― невозмутимо попросил юноша, напряженно следя за ящером, почти добежавшим сюда по стене школы.       Жека волей-неволей замешкался, не сразу заметив обломок, торчащий у того из спины. Вытащить чертов обрубок получилось легко, и из колотой ранки ленивым ручейком заструилась кровь. Беззвучно удивляясь стойкости друга, Женя с отвращением выбросил в траву коготь размером с большой палец здоровенного мужика.       ― Я в норме, ― ответил Максим на незаданный им вопрос. ― Только чешется все.       Согнув руку с топориком в локте, парень лезвием почесал себе спину, размазывая по коже кровь. Тварь, преодолевшая путь по стене, свалилась к ступеням именно в тот момент. Самоуверенно с полупьяной ухмылкой Максим выпрямил руку и бросил топор в существо, вероятно забыв, что это все же не съемки фильма и монтажом совершенные косяки не исправишь. Сделав несколько непредсказуемых оборотов, оружие стукнуло ящера рукоятью по лбу и отскочило в примятую чудищами траву. Ударенный монстр ошеломленно остановился. Макс же пристыжено отвернулся от Жеки, отпрянувшего на пару шагов.       ― Я его верну, ― виновато пообещал Максим, обращаясь к Денису.       ― Да ладно, ― промычал тот снисходительно, не спуская глаз с оравы монстров, поваливших на ступени.       Первый ублюдок, стукнутый топором, опомнился довольно быстро, стоило только увидеть погибших собратьев. Остальные под козырьком тоже не задержались. Заметив растерзанного вожака, уродцы всей стаей рванули вперед, издавая ревущие звуки.       С одним лишь копьем на них налетел и Макс, мысленно обращаясь к своему телу потерпеть еще чуточку.       Ближайшая тварь бежала, всем пузом припав к траве. Их скорость в движении на четырех впечатляла. Максим едва увернулся, чтобы не лишиться ноги, сделал крутой разворот по оси и пронзил шею монстра, пригвоздив тварь к щербатой площадке.       «Не показалось, значит».       ― Цельтесь в шею!       Полагать, что Максим разберется со всеми раньше, чем они доберутся до остальных, было самонадеянно и глупо.       Когти следующего рванули по его животу, не оставив на аномально стеклянной коже ни малейшей царапины. Эти твари не могли ранить человека, пока тот находился в броне. Однако вовремя вынуть копье из трупа у Макса не получилось. Так что юноша тупо ударил противника онемевшим кулаком. Оглушенная тварь пошатнулась и сбила своего сородича с ног. Тот, что упал на землю, был легкой добычей. Барахтаясь в попытке перевернуться, он окончательно выпал из строя. С победным криком Максим выдрал копье из туши и ткнул им чудовище в невысокой траве. Пронзить его оно не смогло. Потрясенно Сафронов понял, из-за чего: острая полностью застекленная стамеска осталась в трупе.       Отхватив от еще одной твари по физиономии, а затем от другой по ребрам и снова по морде, Максим упал. Губы противно пекло от боли, а во рту появился приторный привкус крови. Бездумно полагаться на новые способности было ошибкой. Броня сдавала свои позиции, обнажая исцарапанное и исколотое «боссом» тело. Теперь парень стал легкой добычей даже для ящеров, которых с такой простотой убивал.       Заорав во всю глотку, на помощь товарищу рванул Жека. Он пронесся по полю, перепрыгнув парочку трупов, и пырнул ножом чудище, наклонившееся над Максом. Лезвие с непомерным усилием все же вонзилось в шею. Озверевшая тварь отмахнулась от человека, задевая когтями, и, забулькав кровавой глоткой, повалилась на друга. Шипя от боли, Женя остервенело царапнул ножом другого, чувствуя, как белый дымок приятной вибрацией побежал по телу.       Успевший перекатиться, а потому не раздавленный мертвой тушей, Максим пнул ревущего ящера, собравшегося отомстить Жеке за рану на морде. Морщинистое колено не поломалось, зато монстр спикировал на площадку, не навредив товарищу. Улучив же подходящий момент, Женя снова пырнул противника и теперь попал. По телу рванула желанная дрожь, отвлекая всерьез от битвы.       Последняя в этой куче махина тоже воспользовалась ситуацией и клацнула полугнилыми клыками у Жениной головы. С воинственным ревом, не уступавшим иноземным созданиям, Максим бросился к этому монстру, повалил его на траву и принялся забивать кулаками, обламывая заодно и когти, которые тот подставлял под удар. Броня оставалась лишь на руках, позволяя сражаться на равных.       ― Да отвали уже от меня! ― крик Дениса раздался примерно рядом.       В пылу сражения ни Максим, ни Жека не заметили, что один из ящеров гонялся за одноклассником по площадке. Как угорелый, тот носился с копьем в руках, боясь хоть на миг остановиться и поражая своей способностью убегать.       Перепрыгнув через пригнувшегося Максима, Денис распластался у морды одной из туш, в страхе прикрываясь руками. Заточенное копье упало у ног товарища. Прекратив избиение твари, хлюпавшей кровью под ним, Максим уверенно встретил подобранным мигом назад оружием бежавшего следом за Деней ящера. Тому, что лежал под Максом, Жека вовремя перерезал глотку…       Белый дым, наградив удовольствием их обоих, растворился внутри изможденных тел.       ― Все закончилось? ― На мгновение звенящая тишина появилась перед глазами Макса кисельной тьмой, но рассеялась, не сумев утянуть за собою. С хриплым стоном он отпихнул чудовище, что пронзил деревянным копьем, и замедленно сполз с мертвой воняющей туши, так и не услышав ответ. ― Хочу сдохнуть. Ей богу. ― На карачках Макс кое-как добрался к разрушенным штормом ступеням и улегся на них без сил, пару раз сорвавшись на истошный кашель. Минуту спустя ребята услышали его сдавленный нервный смех, абсолютно ненатуральный.       Однако перекрыть все царящие на площадки звуки он не сумел.       Денис опасливо убрал руки от головы: он-то слышал гораздо больше. Подорвавшись с травы, парень испуганно посмотрел на Женю. Тот сидел среди монстров, прижимая ладонь к животу. Окровавленный и измученный, ведь убил ни одну ужасавшую каждого тварь. Но сквозь пальцы текла уже свежая кровь.       ― Жека ранен, ― прошептал Денис через силу, с испугом обернувшись к Максиму.