Белый дождь. Рождение звезды

      Поднимающаяся дорога уходила вверх двумя виляющими колеями. По большей части асфальт был разодран в крошку, но иногда он низенькими пещерами раскрывался на обочине, и стебли подобно тонким зубам прошивали его насквозь. Очередная сверхъестественная аномалия привлекла взор Дементьева: сочная трава не только выглядела странно, но и, кажется, была слишком крепкой. Заметив возможно угрожающий жизни феномен, Марк осторожно потрогал стебли: прохладные, плотные и довольно прочные. Сорвать один из них вышло с заметным усилием. На миг показался светловатый дымок, и травинка в руке подростка обмякла намокшей тряпкой.       «Снова… этот свет? Что же ты, черт возьми, такое?»       Марк невольно оглянулся на свою команду. Остальных трава ни капли не интересовала: каждый осматривал улицу целиком. Дома на этом участке (с полкилометра от дома Дементьевых в сторону церкви) выглядели намного лучше, учитывая тот факт, что в предыдущем квартале не разбомбленными осталось всего-то парочку. Здесь же о случившейся катастрофе упорно кричали побелевшие крыши, обшарпанные подтекающие стены, выбитые местами стекла… и абсолютное пугающее отсутствие человека.       Где-то на задворках очередного «постаревшего» дома, что лишился одной стены, привычно разлаялась брошенная собака, но никто ей не вторил в ответ. В другом, еще дальше, в уцелевшем окошке дети заметили мечущегося кота. Выглядел он не особо вменяемым, но, похоже, не изменившимся. А спустя сотню метров ребята с разочарованием обнаружили сразу три развороченных дома, в том числе и небольшой продуктовый магазинчик. Их как будто взорвало одним снарядом, оставляя чуть-чуть обломков, куски забора и выжженный пласт земли. Ко всему прочему в траве вокруг то и дело что-то шуршало, однажды даже заплямкало. Но опасных существ им пока не встретилось.       «Даешь жизнь растениям и меняешь живущих, но ломаешь все то, что дышать не может?»       Марка же все больше волновала именно способность света, выпавшего с дождем. Кислотой он разъел дома и привел в негодность автомобили, а парень был почти уверен, что все дело совсем не во времени, иначе и внутри дом Артема покрылся бы «ржавчиной», значит, проблема заключалась в самом дожде, его свойствах. Из-за него здания теперь походили на обшарпанные пережитки прошлого: трухлявые, с выцветшей иль облезшей краской, прогнившими рамами, крышами и балконами. А против «старинных» видов – разросшиеся деревья, превышавшие привычный размер, трава ярко-насыщенного цвета и животные, ставшие в тысячи раз крупнее. Если б не знание, что виною всему именно странный свет, Марк решил бы, что слились воедино две временные рамки, одна из которых – юрский период.       ― Я тут подумал… ― Он важно вышагивал по тропе, проложенной большой техникой, на автомате касаясь пальцами высоких стеблей на обочине.       Его мысли крепко держались за представшие перед ним ранее странные отголоски апокалипсиса в виде тумана, сверкавшей извести и разного цвета покровов. Никто из ребят о чем-то подобном не говорил или просто боялся рассказывать, как и сам Дементьев. Артем ведь еще за минуты до белоснежного ливня не поддержал друга на счет тумана.       ― …мы видели здоровенную улитку и токнутую собаку…       *Пиёк-пьёк*       Марк затих на полуслове, резко обернувшись налево. Недалеко от дороги виднелись единственные с этой стороны развалины вместо дома. Трава заполняла все остальное пространство, не позволяя увидеть еще хоть что-то, а потому и источник сигнала различить парень не смог.       «Показалось? Чей телефон еще в состоянии работать?»       ― Угум, видели, ― отозвался Артем, вынуждая вернуться к неловкому разговору.       ― Д-да, ― Марк продолжил искать источник, не сдвигаясь с места, а потому ребята были вынуждены остановиться. ― То, что произошло с городом, ну…       *Пиёк-пьёк*       Парень вгляделся в кушери острее. Маячка, как тогда с Евой, он не заметил, да и звук отличался. Слабый ветер едва заметно играл в траве. Иного движения не наблюдалось.       ― У тебя слабоумие?       ― Что?       Марк повернулся к товарищам и встретился с надменным взглядом Артема. Их отношения дали неслабую трещину еще по пути к дому Данцевых, сейчас же тот намеренно нарывался, хотя Марк уже наивно подумал, что этот конфликт исчерпан.       ― Сам начал, сам кончил, ― Артем отвратительно ухмыльнулся, придавая фразе особый смысл.       ― В чем твоя проблема, мужик?! ― Марк тоже был откровенно на взводе. Внешняя холодность давалась все тяжелее.       ― Моя проблема?! Это ты тут вдруг Шерлока включил и заглох. Есть, что сказать, говори!       У Марка было что сказать, но заметив волнение Евы, он почувствовал, что не стоит.       *Пиёк-пьёк*       Звук разряженной батареи лишь сильнее раздразнивал нервы.       ― Те твари мутировали…       ― Да неужели?!       ―…но почему только они?       Артем заметно изменился в лице: Марк попал в точку.       ― Этого мало. Я имею в виду, что тварей всяких в земле и на поверхности до фига, но, похоже, не все из них стали больше.       ― Та психованная шавка больше не стала. Эта сучка меня током шарахнуть пыталась!       *Пиёк-пьёк*       ― Куда ты смотришь?!       Сердце Марка принялось разгоняться, как перед первым в своей жизни свиданием. Он наконец прошептал:       ― Что, если мы тоже изменились?       Прежде озлобленный и наглый Артем боязливо вздрогнул. Его самого терзали сомнения. Вдруг ему не показалось тогда, и нога действительно почернела? Что, если он и сам теперь – нечто из ряда вон?       ― Рядом… кто-то есть.       Заявление Марка взбудоражило и остальных. Ребята обеспокоенно завертели головами.       ― Где оно? С какой стороны?!       ― Да не ори ты! ― Дима грубо толкнул Артема, пусть серьезно сдвинуть его и не смог. Вспомнив же вчерашний день, оглянулся на небо, надеясь, что угроза исходит не оттуда.       *Пиёк-пьёк*       Определись источник сигнала вышло только у Марка. Он вгляделся за край обочины, размышляя, что делать дальше. Правильней было бы оставить попытки хоть что-то выяснить, но…       *Пиёк-пьёк*       ― Это человек.       Если бы Марка спросили, почему он так в этом уверен, объяснить бы он это не смог. Юноша слышал тихий надрывный сигнал, подобный разряженному телефону, но точно знал, что принадлежит он человеку. И звук этот с каждым разом становился все чаще, жалостливей и длиннее.       ― Сюда!       ― Стой, не надо! ― Артем дернуть товарища за рукав не успел, поймав пальцами только воздух. ― Блядь! Марк?!       Друг не слышал: в голове бахал собственный пульс, прерываемый сигналом мобильного. Загребая руками, как будто в воде, Дементьев шустро «уплыл» с дороги. Ева и Дима, доверяя своему лидеру, бросились вслед за ним, и бурчащий Артем поторопился нагнать пугавшего его все больше друга. Тот вел их к черным развалинам вместо дома, но, свернув сильно раньше, остановился возле заросшего небольшого холма, стал приминать траву. Ботинки наткнулись на размокшее дерево почти сразу.       *Пиёк-пьёк*       ― Это погреб? ― Артем дернул кривую ручку, но безрезультатно.       *Пиёк-пьёк*       Видя, как Марк, не жалея сил, в отчаянии рвет траву, Ева и Дима принялись помогать, не понимая, что именно так встревожило парня. Светлый же дымок, вырываясь из мертвых стеблей, то и дело заслонял ему обзор.       *Пиёк-пьёк*       ― К-кто там? ― надтреснутый женский голос прозвучал изнутри, заставив всех замереть.       ― Отойди! Придется ломать!       Марк уже оценил обстановку и понял, что дело не только в траве: доски искривились, дверь плотно засела в проеме. Со всей дури он ударил ногой и застонал от боли, синяки и ссадины после вчерашнего еще полностью не исчезли, а разряженная батарейка не затихала, становясь лишь громче. С остервенением Марк шарахнул о дверь кулаком и заорал, выплескивая весь свой гнев на разбухшую древесину, поросшую твердым мхом. Мельком он заметил короткую бледно-голубую волну, толкнувшую плотной стеной преграду. В горле слегка пекло то ли от крика, то ли от новой странности, представшей взору.       ― Вот, ― еле расслышал Марк непомерно спокойного Диму.       Мальчишка держал в руках молоток-топорик для разделывания мяса.       ― Нашел у вас дома.       ― Выдержит? ― усомнился Марк, но тот лишь пожал плечами.       Первые пару ударов парень нанес осторожно, стараясь не очень замахиваться. Поняв, что орудие все-таки крепкое, стал рубить со всей силы, заранее попросив ребят отойти.       Пиликанье становилось опасно громче, за ним Марк не слышал ни хруста досок, ни взволнованного голоса Евы, впервые за последние годы увидевшей брата таким отчаянным. Человек внутри больше не проронил и звука, словно вообще растворился. А был ли он тогда вовсе?       Марк и сам не до конца понимал, почему его обуял такой страх, чего ради он рвется кого-то спасать и надо ли это делать. Может, причина в возникшем внезапно гребаном альтруизме, вызванном светом из невероятного ливня? Или же… В памяти снова возник тот сапог, что легко лишил Марка родителя. Тот последний испуганный взгляд отца. Кровь, что окрасила его смуглое побледневшее вмиг лицо. А вслед за этим предстала Ева, распластанная на земле и пробитая насквозь шипами. Ее светлые волосы… Светлые волосы матери…       ― Давай!!!       Доски будто назло поддавались нехотя. Но и Марк был настойчив. Избавившись от одной, остальные вытащить было легче, едва не срывая при этом свои же ногти. И вот погреб обнажил чернеющее нутро и дыхнул замогильной прохладой. Удивительно, но звук батареи вдруг заметно стал тише и вскоре просто исчез.       Сердце Марка испуганно долбануло в грудь. Здравый смысл решил к нему возвратиться.       ― Ты где?! ― Артем недоверчиво заглянул внутрь, ища глазами красавицу-девицу́, заточенную неким злыднем в темнице. Где-то внизу виднелся тусклый трепещущий свет. ― Спустимся?       ― С хера ли?       Ребята тихо опешили, понадеявшись, что не расслышали: только что он до десятого пота старался сломать дверь, чтобы вызволить запертую особу, а теперь не желал идти.       ― Н-ну, дал слабину, с кем… ― Марк сухо сглотнул, ― с кем не бывает?! А вдруг там… мутантиха какая?!       ― Мутантиха?! ― Артем перешел на крик. ― А сам-то?! Ты каким хером ее услышал, а?.. А?!       ― Не знаю! Что ты хочешь, чтоб я сказал?!       ― Да, блядь, попробуй сказать хоть что-нибудь!       Не менее раздраженная Ева дожидаться финала ссоры не стала, нырнула между ними и юркнула осторожно вниз.       ― Эй, нет, какого?.. ― Марк остановить ее не успел, поэтому бросился следом с топориком наперевес, подгоняемый Артемом.       Диме пришлось рвануть за ними.       Забетонированные ступени местами потрескались, но пока еще не развалились. Спуститься оказалось не сложно. Сырой и прохладный погреб встретил их спертым воздухом и разреженной тьмой. У дальней стены – пятно слабого света и два человека. Тусклый фонарик лежал на теле одной из женщин. Вторая сидела рядом, не пытаясь утереть слез. При виде силуэтов вошедших она сдвинулась в темный угол и замерла.       ― Один процент.       Слова Марка заставили всех обратить на него внимание. Тьма скрывала испуганный взгляд, и никто не заметил, как сильно Дементьев был поражен. Да и дрожащий в руке молоток присутствующим тоже не было видно из-за царящего в этом месте мрака. Марк смотрел на лежащую на полу женщину, что издавала едва различимый сигнал. Он готов был поклясться всеми богами мира, что на груди у нее находился индикатор зарядки и мигающая полоска в нем.       На мгновение грудь незнакомки вспыхнула красным светом, не таким, как недавно горела озлобленная собака: этот был будто бы куда холоднее, скрывая не ярость, а остывавшую в венах кровь. И издав свой последний предсмертный «стон», этот участок тела, связанный с сердцем, устрашающе потемнел.       Индикатор исчез.       ― Погасла, ― прошептал ослепленный паническим страхом Марк, не веря своим глазам.       В следующий миг он уже бежал вон из погреба, прикрывая ладонью губы. На ступенях споткнулся, почти упал, шумно выпрямился и скрылся из виду, оставляя в недоумении всех товарищей. Его поведение вконец стало неадекватным.       ― Это что сейчас было? ― словно бы «отражая» все сдвиги Марка, Дима смотрел вслед исчезнувшему в солнечном свете силуэту неестественно безразлично.       Вопрос же мальчика камнем повис в воздухе, так и не найдя ответа, а потому, не сговариваясь, ребята синхронно развернулись к пленницам. Обе выглядели довольно жалко. Белого цвета на теле почти не имели. Но сказать точнее можно было бы только снаружи.       ― Привет, ― Артем криво улыбнулся девушке, не зная, что еще говорить или делать в подобной ситуации. Ему показалось, что все рассчитывают на него, раз Марк бросил их на произвол судьбы.       Однако его дружелюбного настроения никто больше в подвале не разделял.       ― Поможете вытащить маму? ― девушка неуверенно подалась ближе. В этой части неуютного помещения было все так же мрачно, рассмотреть пленницу внимательно не представлялось возможным – только грязные темные волосы, не убранные в косу, жмурящиеся глаза из-за долгого времени, проведенного в подвале, и бледную вроде бы кожу. Ничего больше увидеть никто не смог. ― Она упала, когда дверь захлопнулась из-за ветра.       ― А? Да-а-а, да, ― протянул Тёма неоднозначно, оглянувшись на двух подростков. ― Конечно.       Потоптавшись на месте, он все же опасливо шагнул ближе к бездвижному телу на голом полу. Сомневаясь, присел с ним рядом. Неловко забрав стремящийся сдохнуть фонарик с груди человека, не подавшего признаков жизни, Артем посветил на смутно знакомое лицо женщины: бледная омертвевшая кожа, тонкие посиневшие губы, слегка белые от дождя короткие темные волосы, на одном из висков были заметны следы крови. При падении она обо что-то приложилась. Артем посветил в сторону выхода, хотя солнечный свет уже показал ему необходимое: на ступенях действительно были какие-то пятнышки, скорее всего, ее кровь, хотя полной уверенности в этом и не было.       Громко выдохнув (набираясь храбрости), парень дрожащей рукой прикоснулся к шее пугающей его женщины. Прощупывал ли он хоть единожды чей-то пульс? Нет. Не приходилось. Артем даже не знал, как это делается, как скоро стук сердца должен коснуться пальцев. И, если за тридцать отсчитанных лично секунд, ничего не почувствовал, значит ли это, что просто неверно слушал?       Рука уже не дрожала – тряслась, как при ломке у алкоголика. Артем с трудом перенес ладонь к носу женщины, пытаясь почувствовать слабое, совершенно неслышимое им дыхание. Новые долгие секунды гнетущего ожидания зашипели в ушах пространством, предупреждая о падающем давлении. На болезненный миг в глазах парня окончательно потемнело, а в горле засел тошнотворный комок. Выбросив к черту полусдохший фонарик, Артем схватился за голову и тихонько замер, закрыв глаза.       ― Нет, ― прошептала девушка, осознав причину его странного поведения. ― Это не правда.       Оттолкнув его в сторону, положила кудрявую голову на грудь матери, но, сколько бы ни прислушивалась, сердечного стука она не слышала.       ― Нет… Не может такого быть… М-мам… Мама?!       Тихие всхлипывания быстро набрали силу. Зайдясь новыми (уже в разы громче) рыданиями, девушка ухватила мать за холодные плечи. Она тщетно трясла ее и звала сквозь слезы, задерживала взгляд на груди в ожидании тихого вздоха. Наконец крепко обняла, перейдя на сухую истерику, что-то ей говорила и просила прощения даже за то, что утром была не в настроении заправить свою кровать. Сорвалась на шепот и молила, молила, молила…       Несмотря на раздирающую душу сцену, ни Дима, ни Тёма, ни Ева не проронили и слезы: были слишком напуганы, особенно Ева, знавшая, как тяжело и страшно терять родителей, сейчас она выглядела контуженной. В результате ребята просто стояли рядом, опустив молчаливо головы и не понимая, что вообще делают в этом «могильном» месте, должны ли они остаться.       Когда же истерика девушки стала немного тише, Артем, выдохнув с силой за всех троих, отважился заговорить:       ― Ты тут со вчерашнего дня?.. Ты, наверное, не знаешь, что творится снаружи? Там не безопасно. Но и тут сидеть нельзя. Надо идти…       Артем с надеждой обернулся к светящемуся проему. Находиться в подвале с мертвым человеком было до мурашек зловеще. И не только поэтому: стоило Марку свалить, как что-то вокруг поменялось. Да, этот гад пугал его до холодной дрожи, за что Тема злился на самого себя, а выхватывал Марк и Дима, но рядом с ним было гораздо спокойнее и чуточку безопаснее.       ― Слышишь?!       Отчаянный крик эхом вернулся от грифельных стен, и в подвале надолго повисла тяжелая тишина.       Девушка не ответила, перестав, словно бы как и мать, подавать хоть какие-то признаки жизни, зато оживился Дима. Подобрав небольшой фонарик с пола, он направил его на стены. Полки погреба были почти пусты: прошлогоднее считай съедено, новое – еще не созрело.       ― Ты спятил?! ― понял его интерес Артем.       ― Я повзрослел, внезапно и окончательно, ― холодный взгляд мальчика скользнул по Артему. Дима говорил серьезно.       Новый табун мурашек промчался по замершим рукам Артема, схоронился за липкой спиной, поднимая короткие волосы…       «Сначала крышей поехал Марк, теперь откровенно слетел и этот…»       ― Да что ты вообще несешь?! ― прошептал Артем, не веря своим ушам.       ― Не факт, что мой дом в порядке или церковь уцелела, или мы еще где-нибудь найдем еду. Сам видел пятно вместо магазина, ― тон мальчишки не изменился. Даже осанка стесняшки-Димы стала слегка ровнее, а взгляд зеленей и тверже. ― Сам же сказал, надо уходить. И я думаю, лучше идти не с пустыми руками.       Артем открыл было рот, чтобы с ним поспорить, но вовремя замолчал, обдумывая его слова. Виновато взглянув на обнявшую мертвое тело девушку, он покрепче сжал зубы и уверенно шагнул к полкам, схватил первую попавшуюся трехлитровую банку.       ― Мальчики… ― голос Евы предательски задрожал. В подвале, казалось, стало еще холоднее. ― Я… извините. Я так не могу.       ― Значит, мы сможем за тебя. ― Дима решительно взял баночку огурцов и направился к выходу.       

***

             Максим с детства любил ужастики. Можно сказать, в этом плане он был знатоком. Но одно дело – просто смотреть, совершенно другое – участвовать. Туши убитых им же ящеров жутко смердели трупами. Каждый окрасил плиты несколькими литрами крови. Местами перепрыгнуть всю эту срань было невозможно.       Чвакнув кроссовкой по луже, парень в очередной раз поморщился. Все это более не выглядело привлекательно и эпично. Недоеденные «временем» осколки на грязном полу, перекошенные иль сломанные рамы, разваливающиеся трухлявым пнем, следы крови на стенах и потолке, трещины с палец и больше, криво свисающие плафоны...       Лестница на второй этаж порадовала грудой обломков, свернутыми перилами и громадным разломом по центру, демонстрирующим погнутый металлический «хребет». По нему-то и пришлось идти, опасаясь сломать на креплениях ногу и застрять в этой чертовой лестнице до конца своих дней. К счастью, кроме значительного хруста, коим вторила его шагам каждая щербатая ступенька, ничего не стряслось. Так что, осторожно и без эксцессов забравшись выше, Максим выглянул из-за угла.       Монстров в коридоре не было.       Запоздало вспомнив, что благодаря слуху Дениса, было выяснено количество ящеров, и все они отошли на тот свет, уже без опаски юноша вышел из своего укрытия. Одного внимательного взгляда хватило, чтобы понять – твари забрались сюда не любопытства ради. Окровавленные куски одежды и плоти, следы пальцев на стенах и дверных проемах… Здесь кем-то перекусили, пока ребята прятались в кабинете трудов.       «Не моя проблема».       Максим энергично преодолел треть коридора, по пути выглянув во двор школы с высоты второго этажа. Ничего нового впрочем, он не заметил. Разве что расстроился еще больше, увидев заросшее пятно вместо магазинчика неподалеку. Даже стен от него не осталось, а значит, и еды раздобыть не получится.       «Твою мать», ― разочарованно хмыкнув, Максим все же продолжил шагать вперед в направлении нужного кабинета.       За короткий – шагов на сорок – путь он успел тем не менее озадачиться кучей вопросов. Например, были ли ящеры так слабы изначально? Или дело в прошедшем времени? Так как кровь выглядела не очень древней, размышления о скачке времени стремительно отступали на задний план. Да и внутренности самой школы пострадали не сильно… Тогда что, черт возьми, вообще произошло? Что так сильно им навредило? Мог бы он и вчера дать такой отпор этим хищникам, раз уж твари сожрали здесь человека?       «Ему просто не повезло?»       Макс едва не прошагал мимо медпункта, поглощенный бесполезными мыслями. Резко затормозив и проскользив пару шагов дальше, он уверенно подошел к кабинету, коснулся ручки... Дверь в медпункт, как и ожидалось, была заперта: медсестре на выходных в школе делать было нечего – она и в будни-то не всегда появлялась, не то, что в нерабочие дни.       «Выбивать?»       Возвращаться на вахту и пытаться найти нужный ключ на полу, которого там может даже не оказаться, Макс посчитал совершенной бессмыслицей, а потому в растерянности осмотрелся: места для разгона явно не хватало. Сильный удар ноги ничего не решил, хотя что-то и хрустнуло. Парень прислушался к своему телу, похоже, не нога.       В надежде выдавить дверь габаритным телом, Максим навалился плечом и, весьма бурно попыхтев несколько минут, сдался.       «А если так?»       Он схватился за круглую ручку, на которой и находилась замочная скважина, сжал до обеления костяшек (показалось, что кожа таки блеснула тонким слоем стекла), резко дернул ее на себя. В двери так обнадеживающе затрещало, и… ручка, конечно же, оказалась в его руке.       ― Твою мать!       Продолжая сжимать кулак, Макс озлобленно бахнул им в место крепления. С приглушенным треском замок просел внутрь.       «Значит так?»       Улыбнувшись, Макс выбросил ручку на пол и встал поудобнее: его ожидал очень неравный бой. На девятый удар нещадно пылающий от ушибов и мелких рубцов кулак пробил-таки дырку на месте замка. Перекошенная же дверь с неохотой отползла в сторону.       ― Вот и славненько.       Продолжая широко улыбаться, Макс встряхнул потяжелевшей рукой. Мелкие капли крови брызнули на пол. Как бы ни включалось бронированное тело, вызывать его по желанию парень еще не умел, да и сражение с ящерами сильно истощило его возможности.       Шумно выдохнув, Максим по привычке взъерошил волосы, окрашивая их еще больше в красный, и зашел внутрь.       Пусть кабинет и был заперт все это время, школа подверглась атаке стихий, так что беспорядок присутствовал всюду. Все, что хранилось в шкафчике у окна, валялось теперь на полу. У стола с кучей ящичков отломалась нога, и он полулежал на стене, с которой осыпалась штукатурка, а корявая трещина прочертила ее до самого потолка.       Бегло осмотрев комнатушку, Макс приметил пыльную шаль медсестры на упавшем стуле. Разложив ее на полу, юноша снова оценил обстановку оценивающим взглядом, после чего принялся ссыпать на ткань все, что попадалось под руку: чем быстрее он вернется к Жеке, тем лучше.