18 мая. Вторник. 19:10
― … И чем этот ублюдок думал?! Упустить… целителя! Целителя, блядь! Це-ли-те-ля! ― Денисенко Олег Константинович – глава Западного сообщества Российской ассоциации – всё распалялся и распалялся, вцепившись пальцами в спинку одного из стульев, ни на один из которых так и не уселся. Дерево под его пальцами легко хрустнуло, моментально показав вывернутые во все стороны щепки, но о занозах мелиору беспокоиться не приходилось – кожу Пятого так просто не пробьешь. ― Ты знаешь, сколько их у нас, а?! ― Высший резко взглянул осветившимися радужками на вздрогнувшего подчиненного, совершенно не виноватого в произошедшей оплошности. ― Да они ценнее любого золота! Брюликов! Выше них только… Шестые!.. Казалось, что разъяренный начальник, закипающий даже внешне (его прозрачный призрачный свет, вьющийся у мускулистого тела, выглядел вполне реальным клубящимся паром), вот-вот задохнется от собственной злости, оставалось только дождаться. В матовом свете заходящего солнца, играющего все еще теплыми лучами на его скулах, Денисенко выглядел куда страшнее загоревшегося менее часа назад Зеленского Александра, чьи способности решила проверить Ассоциация. ― Тогда он не знал, что благодаря Белому дождю стал сильнее. Из-за отсутствия связи с системой ЗОРа его метка не изменялась, ― сдержанно объяснил поступок друга Токарев, надеясь не нарваться на физическое замечание со стороны начальника. ― Он не думал, что сможет их защи… ― Да насрать! ― Денисенко со злостью пихнул ногой соседний стул, выбив его из стройного ряда по периметру длинного стола, за которым он часто собирал подчиненных. Загрохотав по полу, четвероногий увалень перевернулся и завалился на бок, ускоряя при этом и сердцебиение Токарева. ― Он должен был попытаться! Должен был! Должен! Был! По-пы-таться! ― окончательно озверев от негодования, засветившийся пуще прежнего Высший продолжал избивать лежачего противника, невзирая на свое абсолютное превосходство. ― В таком случае, он бы убил их ненароком. ― А сейчас мы имеем другой итог?! ― Денисенко в ярости круто развернулся к Токареву и угрожающе уставился на подчиненного. Алексей не понаслышке знал, каков начальник в гневе божьем, поэтому ему стоило неимоверных усилий, чтобы не сделать шаг назад: отступление взбесило бы Денисенко еще сильнее. Так что, отведя взгляд в окно на скрывающееся за высотками красное солнце, Токарев тихо добавил: ― Мы не знаем наверняка. ― Вы нашли их? ― ничуть не успокоившись, Высший вернулся к деревянному увальню, занес ногу для очередного удара, но помедлил, ожидая ответа зама. ― Нет. ― Тогда о чем… спорить?! ― Победил в этой неравной схватке, естественно, именно Олег Константинович, таки отломав ножку поверженному противнику, коим, к счастью, пока что являлся стул. ― Но и тел мы не нашли. ― Значит, их сожрали до последнего… пальца! С воинственным воплем он оторвал стулу вторую конечность, со всей дури несколько раз пнул двуногую мебель, предназначенную специально для Высших, а потому усиленную Жидкой тьмой, и, отшвырнув стул к стене, судорожно вздохнул. Завтра улетать в Центр к упырям пострашнее любого Шестого – к спонсорам, власть имущим и прочим выскочкам, заказывающим банкет. Если до них дойдет информация о потере целителя такого порядка, у Западников начнется настоящий тотальный шмон, а такие проверки никогда не обходились без крови. ― Блядь, ― выдохнул чуть поутихший Денисенко, сжимая и разжимая мощные кулаки. Пытаясь успокоиться и унять гуляющий паром над телом фон, он закрыл слабо светящиеся глаза и постоял так немного, продолжая что-то шептать под нос. Не помогло. В итоге, подняв одну из отломанных ног, Пятый медленно повернулся к Токареву. ― Известно, кто они?! ― наорал он на помощника, выставив оружие перед собой. Подчиненный и бровью не повел, только пальцем – пришлось вытирать с очков неядовитую слюну начальника. Кто б знал, каких сил ему стоило это мнимое хладнокровие, особенно учитывая тот факт, что любой – даже начальный – Пятый имел настолько мощный фон, что напрямую вторгался в фантом другого мелиора слабее, влияя на его самочувствие и ядро в целом. ― Максим Сафронов. ― Токарев чуть дрожащими пальцами порылся в обгоревшей с краев папке у себя в руках и положил на стол фото двулетней давности. ― Самое свежее из имевшихся. Взял из дела об избиении одноклассника. Золотистоволосый парнишка, от природы наделенный большими серыми глазами и смуглой кожей, исподлобья взирал со снимка. Серьга в левом ухе в виде серебряного черепка и неопрятная прическа умело подчеркивали образ заядлого хулигана. Не хватало лишь сигареты в зубах, да ножичка в пальцах, чтоб записать его в гопники. О таких все подряд сразу судят по внешнему виду и зачастую оказываются правы. ― Взгляд что надо, ― высоко оценил Денисенко, улыбнувшись мальцу на фото. Даже по такому небольшому снимку можно было легко догадаться, что жизнь этого ребенка не баловала. ― Здесь ему?.. ― Шестнадцать. Прошло два года. ― Не посадили? ― Начальник тихонько положил ножку стула рядом со снимком и все же присел за стол, ожидая долгого и детального доклада от подчиненного: занимать место не в своем кресле во главе стола было чем-то вроде дурной привычки этого Высшего. ― Дали условное? ― Нет. Отделался административкой. Пострадавший не подал заявление. Запоминая понравившегося мальчишку, Олег Константинович замедленно кивнул. До начала вынужденной службы на Ассоциацию он и сам выглядел почти также, хотя и после мелиооризации мало что изменилось: штрихкод с шеи никуда не делся, выбритые полосы с боков на темно-русых волосах по-прежнему украшали короткую стрижку, да и курить мелиор так и не бросил. Но Денисенко вполне устраивал и его внешний вид, и вредные привычки, поэтому в свои тридцать шесть менять в себе он ничего не планировал. ― М? ― Возникшая пауза тут же насторожила главу Западников, и он перевел внимание на молчавшего Токарева. Тот в свою очередь уверенно смотрел на него, всем своим видом показывая, что сказал ровно столько, сколько имел в доступе. ― Говори уже. Временами Алексею мерещилось, что Денисенко знает его куда лучше него самого. ― Это только мои соображения… Взгляд начальника моментально стал нетерпимее, предупреждая любые отговорки. ― Я уверен, что жертве заплатили, но у Сафроновых средств быть не могло. Скорее всего, деньги пришли от кого-то, кто покрывает его друга – Евгения Черноуса. Однако с ним дела обстоят еще страннее. Мне давали по зубам каждый раз, как я докапывался до чего-то, одному богу известно чего. Только времени засесть над ним подольше, у меня пока нет, ― последние слова Токарев сказал, не подумав, но жалеть об этом было уже поздно, пусть начальника его оправдания, вроде бы, и не зацепили. ― Вот как. ― Денисенко недовольно цокнул языком, после чего хищно облизнул губы. Чтобы у зама главы одного из сообществ не хватило допуска… Это уже интересно. ― Как будет время, копни. Только без фанатизма. Иначе копать начнут под нас. ― Высший нетерпеливо придвинул к Токареву снимок Сафронова, возвращая их к первоначальной теме. ― Что у Макса за способности? ― Если Саня… простите, Интэритас Зеленский, все понял правильно, то его тело становится тверже, хоть на вид, вроде бы, и не меняется. Утверждать же что-то иное мы пока не беремся – слишком мало информации: Зеленский с ними особо не знакомился. Зато есть генетический материал, поэтому это лишь вопрос времени. Посмотрите, ― Токарев осторожно положил на стол фото приятного темноволосого паренька еще младше (снимок был сделан лет пять назад для школьного дела): черноглазый, улыбчивый, если бы не загорелая кожа – полная противоположность Сафронова, ― тот самый Евгений Черноус, семнадцать лет. Закадычный друг Максима Сафронова и более сдержанный парень. О способностях ничего не известно. Когда они пришли в церковь, был на грани жизни и смерти в результате битвы с ящерами. Их тела обнаружили в ближайшей школе. Убито десять особей. Из-за все еще не унявшейся дрожи в пальцах или же самой простой усталости Токарев случайно вывалил еще несколько фотографий прямо начальнику на руки. Денисенко на это не обратил внимания и сдержанно разложил их на столе, присмотрелся к изуродованным непогодой и насекомыми тушам ящеров – абсолютно безобразные твари, даже по меркам всего того, что произошло в мире на данный момент. Один из них выделялся размерами, да и мордой. Впрочем, после снега, града и солнечного пекла их тела могли измениться до неузнаваемости, начиная уже не только гнить, но и истлевать от облучения. ― Это… Что это? ― Олег Константинович постучал ногтем по разодранной пасти существа, из которой торчало нечто, что идентифицировать он не мог. ― Самодельная булава, ― Токарев не сдержал короткий смешок. ― Исходя из опроса выживших учеников школы, думаю, идея Сафронова. В одном из трупов нашли стамеску. И еще, ― подчиненный осторожно переместил руку начальника в сторону, чтобы указать на другой снимок, ― коготь принадлежит самому огромному ящеру, на нем сохранились частички кожи и крови, благодаря структуре самого генетического материала. Кристаллизация материала была осуществлена до того, как коготь пробил чью-то кожу во время сражения. Благодаря структуре, он намертво застрял там и был выдран из фаланги ящера еще при его жизни. Бо́льшее скажут после. Но это будет доказательством того, что Максим Сафронов способен к преобразованию своего тела в иную форму, а это может означать… ― Что он минимум второго порядка, ― закончил за него незавершенное предложение Денисенко. ― Неплохо так-то. Физикам проще подняться. Смогли бы и на третий его дотащить, если не выше. Ключевая фраза – смогли бы, ― процедил он последние слова сквозь зубы. Вступать же с начальником в бесполезный спор Токареву было не с руки, так что он просто показал очередной снимок. ― С Максимом Сафроновым и Евгением Черноусом был еще один молодой человек. Денис Нестеров. Фото этого парня было куда свеже́е. Светло-русый (светлее Сафронова, но не белобрысый), блекло-янтарные, словно выцветшие глаза, бледная кожа, модная чуть взъерошенная стрижка, прямые брови и нос, обреченное безразличие, застывшее на лице… Про таких можно сказать – невзрачный, а Денисенко легко бы назвал его бледной молью. ― Он – переведенный с прошлого года. Тоже семнадцать лет. Слабее Сафронова и Черноуса, но не менее агрессивный. В церкви, не стесняясь прихожан, ударил батюшку ногой в живот. Зеленский уверен в его способности. Денис – менталик, чьё ядро намертво прикипело к слуховым каналам. Способность развивалась стремительно и причиняла ему вред. Он ей не управляет. Не факт, что выживет, если еще жив. Отец Нестерова – Ярослав… тридцать восемь лет… Токарев сбросил на стол еще несколько фотографий, таки не удержал свою папку, и все грохнулось на стол, кучей листов и снимков расплывшись в стороны. Извинившись за причиненные неудобства и свои руки, растущие не оттуда, он принялся в них рыться, но Денисенко нашел карточку первым: не узнать в нем отца Дениса было попросту невозможно: прямо до дрожи ненормальное сходство. Разве что этот человек был постарше, поярче, и едва заметная мерзкая улыбочка играла на его губах. ― Он – здесь? ― Олег Константинович внимательнее вгляделся в окружение на снимке. За спиной высокого человека в измазанной одежде виднелся портрет Тихомира Галица. Эти бесящие усики над верхней губой грех было не узнать. ― Что за дерьмо на шмотках? ― Это… Я… объясню чуть позже, ладно? В противном случае Токарев бы просто запутался в том, что рассказал, а что нет. Денисенко понимал это, с сочувствием косясь на «комок нервов» рядом с собой. Помощнику явно требовался отдых. Узкие карие глаза, казалось, стали еще уже. Волосы давно не мылись и не видели расчески. Оправа на очках была погнута. На галстуке присутствовали жирные следы, а уж только один закатанный рукав, без сомнений, шел вразрез с установленным Ассоциацией дресс-кодом. Но пока дать заму отгул Денисенко не мог. Точно не на этой неделе. Дождавшись короткого кивка от начальника, Алексей дергано расслабил надоевший до крика галстук и спешно продолжил: ― Нестеров Ярослав был эвакуирован главой местной администрации Горняевым Николаем Евгеньевичем и самим Зеленским. Так случилось, что они какое-то время работали вместе, пока не разделились: Сане пришлось вальнуть одну тварь, что сожрала его сына… ― Токарев резко заткнулся, заметив удивленно выгнутую бровь Денисенко. Он и сам понял, что перешел на несвойственную ему манеру речи. Сказывался недосып, информативная перегрузка и много чего еще. ― В общем, Нестеров – человек неприятный. О Денисе говорит только плохо. Сам имеет способности причинять боль, воздействуя на нервные окончания через прикосновение. Второго порядка. Денисенко перестал сверлить помощника встревоженным взглядом и с равнодушием присмотрелся к снимку. ― Приобщите к пыткам, если понадобится. ― Да, способность подходящая, ― прокомментировал Алексей, поправив сползшие на нос очки. Стоять в поклоне над столом уже мешала боль в спине, а долбанный галстук так и норовился подлезть под бумаги и руки, но заместитель все еще держался молодцо́м. ― Затем в церковь пришли пятеро. Повезло, что все они – из одной школы, поэтому я нашел их в базе. Пальцы Токарева дрогнули ощутимее. Следующие четыре фотографии он выложил на стол с заметным нежеланием, вроде как не нарочно отодвинув злощастную ножку стула, что все еще находилась у руки начальника, подальше. ― Пятая не обладала силой, ― пояснил он количество снимков. ― Это – Димитрий Ширин. Мальчик управляет холодом. Его мать спасена, но способности пока не проявились, да и там меньше единицы, так что... ― Токарев жестом показал, что разговор о ней не имеет смысла. ― Димитрию четырнадцать лет, учителя охарактеризовали его спокойным и старательным мальчиком. Его отец, кстати, наемник. Сейчас числится без вести пропавшим. ― М-м… А холодом, это как? ― Денисенко вперился дружелюбным взглядом в конопатого рыжего зеленоглазого пацана на фото, чрезмерно довольного жизнью, судя по улыбке. Усмехнулся и сам, невольно вспоминая мультфильм про похожего мальца, которому придумывали обидные считалочки. ― Зеленский видел не многое. И без того светлая кожа мальчика покрывалась инеем. У него устойчивость к холоду. Однако он точно выше второго порядка и не боится отстаивать свою позицию. Вот это, ― Токарев задержал палец на следующем фото рядом с Димой, словно хотел сделать на пареньке акцент, ― Артем Данцев, семнадцать лет. У него чернеет тело и увеличивается сила. Смею предположить, что он третьего порядка и управляет покровами кожи, как и Сафронов. В церкви вел себя достаточно сдержанно и независимо, хоть за словом в карман и не лез. Участвовал там в небольшом конфликте, но обошелся лишь демонстрацией своей изменяющейся внешности. Не привлекался. Оба родителя живы. Сергей, сорок три года, и Анастасия, сорок два. У Сергея уже подтвержденный третий порядок и в чем-то схожая с сыном сила. ― Становится негром? ― неудачно пошутил Денисенко. На сей раз Токарев не сдержался и на мгновение дал волю чувствам, отчего волосы вспыхнули и погасли, а озлобленный взгляд скользнул по начальнику. ― Давай без этого, а? ― При желании, ― нервно пояснил подчиненный, закрыв на пару секунд глаза, чтобы взять себя в руки, ― он способен выращивать у себя на спине подвижную металлическую пластину, похожую на крыло. Использовал ее вместо щита, вовремя прикрывая часть тела. Разок умудрился превратить в нечто в виде копья. Способен сбрасывать ее и отращивать снова. До десяти раз. Плотность и размер ее с каждым разом становятся меньше. Сын же покрывает тело твердой оболочкой полностью. ― А мать? ― Анастасия приобрела, на первый взгляд, совершенно бессмысленную способность в виде ускоренного роста ногтей, но ученые ей заинтересовались. ― Причина? ― Она третьего порядка. ― Токарев встрепенулся и следующие два снимка уложил над Артемом. Говорят, что муж и жена – два сапога пара. Теперь Денисенко в это охотно поверил. Люди на фотографиях были похожи даже внешне: темные волосы, бронзовая кожа, светлые глаза, грусть, поселившаяся в них. Сын вобрал в себя те же черты, но, так как его фото было сделано еще до апокалипсиса, выглядел на порядок лучше и гораздо ярче, особенно зацепили начальника голубые глаза. Если у матери, Анастасии, они были скорее серыми, а у Сергея – его отца ближе к синему оттенку, то у парня радужки получились насыщенного голубого цвета, которые всерьез контрастировали с темно-коричневым шоколадным цветом волос, убранных на затылок. Густые брови, волевой подбородок, широкая шея, неплохие плечи... Видно, что именно от природы такой, а не чем-то занимался. Однако взгляд паренька Денисенко не понравился – дюже пренебрежительный. ― Если развить способности, то отращивать сможет когти, плотные, как металл. Это же касается волос. Быть может, научится уплотнять и иные покровы кожи, ― добавил Алексей тише. Подходить к разговору о Дементьевых не хотелось. ― Это семейное? ― Вероятно, ― кивнул он со вздохом. ― Повышенное содержание металлов в крови присутствует у обоих. Так же… они были у дома Дементьевых, где посчитали сына погибшим. Мы пока не сообщали, что после их поисков его видели живым. ― И не надо, ― поддержал это решение Денисенко. С психическими травмами, если потребуется, будет работать отдельная команда, а ложная надежда – ничуть не лучше жестокой правды. ― Что за Дементьевы? ― Родные брат и сестра, Марк и Ева. Семнадцать и четырнадцать лет. Ева… – целитель пятого порядка. ― Токарев прикусил губу и зажмурился, зная, что начальника сейчас накроет. Тот продержался еще пару секунд, но все же рванул вместе с моментально повысившимся фоном. ― В-вашу… мать! Гребаный урод, блядь! Как он, сука, мог упустить такую деваху?! Ну как, блядь?!.. Далее из Денисенко посыпался такой непереводимый винегрет, что Токарев решил притвориться глухонемым, пока поток заковыристых матерных ругательств не оборвется. ― Мальчика звать Марком, ― продолжил помощник, когда начальник замолчал и подпер кулаком щеку. Взгляд его, впрочем, все еще не остыл. ― По словам Данцевых, дом Дементьевых превратился в лепешку, что подтверждают и снимки с вертолета. Отец этих двоих, скорее всего, погиб в доме. Мать умерла чуть больше четырех лет назад. Эти фотографии, только теперь выложенные на стол, не могли не привлечь внимание. От дома Дементьевых осталось одно название и на три четверти уцелевшая кухня. Соседский коттедж выглядел не особо лучше. Да и хвост самолета, попавший в кадр, гора обломков… Почти все это было усеяно прахом от сгоревшей после снега и града травы. ― Там, у порога, как сообщают очевидцы, были кровавые пятна. Ева лежала бездыханно с разбитой головой, а тело забирать – последнее дело в рамках апокалипсиса. Денисенко вновь перевел взгляд на снимки самих детей, что находились сейчас под фотографиями разбомбленной территории. Если было бы необходимо описать каждого из них всего одним словом, то на ум бы пришло: чересчур светлая и не в меру серьезный. Девочка обладала светло-русым дымчатым цветом волос и большими яркими светло-карими глазами, вкупе с оливковой кожей и небольшим аккуратным носом, но назвать ее светлой захотелось бы не по причине ее привлекательной светленькой внешности, а благодаря впечатлению, которое она создавала своей улыбкой и блеском в глазах. Оптимистичная, дружелюбная, так и не скажешь, что на тот момент матери она уже лишилась. А вот мальчик постарше пусть и выглядел не менее симпатичным, являл собой полную противоположность Евы: смуглая кожа, проницательный хмурый взгляд, темные каштановые волосы, которым требовалась расческа и стрижка, карие миндалевидные глаза, прямой среднего размера нос, пухлые губы… Его лицо выражало откровенное недоверие и враждебность ко всему миру (или конкретно к фотографу?) прямо под стать тому, кто, будучи подростком, потерял свою мать. ― Телефон Артема Данцева нашли недалеко от хвоста самолета, что рухнул в день Дождя. Глава Администрации – Горняев поторопил его родителей, и им пришлось уходить. Анастасию уволокли насильно. ― Но дети выжили. И Ева тоже… ― Верно. Понять, почему, пока не вышло. Команду уже собирают. Если найдут там что-то, сразу сообщат. Но после непогоды… ― Что за сила у Марка? ― Денисенко никогда не интересовали мутные формулировки и еще не случившееся будущее. Когда выяснят, тогда и будет видно. ― Ну… ― Токарев шумно выпрямился, потирая поясницу, и устало вздохнул. В затылке настойчиво барабанил пульс. Еще немного, и сон придет по его душу сам, наплевав на то, что человек в разгаре важного разговора. ― Зеленский так и не понял. Он точно может видеть физическое состояние человека, определять его мощность и что-то вроде заряда, типа, сколько жизни осталось. В компании его мгновенно признал даже Сафронов. Мы предполагаем, что он менталик минимум четвертого порядка, раз чувствовался на расстоянии. Токарев вновь зажмурился, но Денисенко молчал. ― Менталиков у нас и без того хватает, вон, каждый третий, ― объяснил тот свое поведение. ― А вот Ева, ― начальник удрученно покачал головой. Получить целителя – это… как сорвать джек-пот, даже если он будет третьего порядка. Пятых в Ассоциации было… ноль. Но, если девчонка уже через сутки смогла исцелить глубокую рану буквально за минуту, она не могла быть Четвертой. ― Зеленский перепрыгнул кап, ― поспешил сообщить Алексей, чтобы вовремя умаслить главу. Переход с четвертого ранга на пятый случался крайне редко, поэтому Денисенко такая информация должна была пусть и немного, но обрадовать. ― Пятый взял? ― Усмешка у начальника получилась весьма зловещей. Опасный блеск в его глазах вынудил Токарева встать смирно. ― Ну хоть что-то, ― смилостивился он, подустав от собственной ярости. Что будет, то будет. Может, о Еве никто и не узнает. По идее о них Интэритас Зеленский мог вообще бы и не докладывать, ведь никто больше подтвердить эти данные даже не мог: кроме него в церкви живых не осталось. И все же рано или поздно подобная информация могла бы открыться через сенсора или того же Галица, так что молчать – тоже не вариант. ― Тц! Что еще мы можем доложить в центр? И ты ведь помнишь про Нестерова? Его одежда… ― Конечно. Всему свое время. Вот это – Амир Шахриев, ― охотно затараторил Токарев, стараясь скорее закончить отчет. ― Нерусский? ― Денисенко взял предложенное фото, сделанное после Белого дождя. Парень чем-то смахивал на цыгана: темные кудрявые волосы, смуглая (словно грязная) кожа, черные глаза, густые брови. ― Без обид, ― усмехнулся начальник, бросив мимолетный взгляд на азиата подле себя. ― Отец – осетин, ― проигнорировал его выпад подчиненный. ― Мальчонка похож на русскую мать. Денисенко выгнул правую бровь, недоумевая, и Токарев лишь пожал плечами, мол, обозначение «русский» выходит далеко за пределы понятия «национальность». ― Язык он знает хорошо. Проблем с общением не имеет. Ему двадцать три. Пятого порядка. Способность у него… неопределенная. ― Еще один Пятый? Катастрофа справлялась куда лучше ученых Ассоциации. Мелиоры данного порядка, которые считались ранее Высшими, теперь не могли вызывать такое восхищение, как раньше. Разве что не целители. Этим рады были все и всегда. Удручающие мысли о Еве вылились в раздраженный вздох. ― Что за способность? Токарев хорошо подготовился к данному разговору, но даже так замялся. ― Он обладает… плесенью, влияет на все, чего коснется, в том числе и металл. Бетон… олово, которое устойчиво к ржавчине. Силу пока не контролирует. Сегодня уже уделал три туалетные комнаты, нормально помыться вообще не смог. Злой, как собака, в принципе, как и весь персонал, его обхаживающий. Держим в отдельном здании, в сухих комнатах. Решения пока не нашли. Ученые разводят руками, не понимая, каким органом он вырабатывает эту дрянь... Судя по всему, Амир просто до кадыка напичкан плесенью, она – часть него самого, и все его энерготело – сплошной силуэт из плесени. Что до родных, были только родители. Они находились в больнице во время дождя. Оба мертвы. ― Хо-о-о, ― настроение у Денисенко улучшилось, как по волшебству. Он еще долго смотрел на фото Амира, запоминая мальчишку, с которым придется встретиться на сборе Пятых в Центральном сообществе. Если этот монстр научится себя контролировать, пользы от него будет куда больше, чем вреда. ― Он тоже из зоны Шторма? ― Нет. Как и эти две. ― Токарев положил на стол фото маленькой светловолосой девочки с насмешливыми серыми глазами. ― Виктория Самсонова, ей семь лет, если поднапрячься, поднимает две с половиной тонны, удар у нее соответствующий, потолок третьего порядка. Родители уцелели, что весьма проблематично. А это… ― Токарев бросил рядом снимок симпатичной угрюмой кареглазой девушки с небольшим шрамом на переносице, плавно перетекающим на щеку. Волнистые каштановые волосы той были убраны в неряшливый пучок на затылке. ― Дарина Зощенко. Каждые двадцать секунд она способна метать иглы диаметром полтора сантиметра, длиною пятьдесят семь сантиметров. Пробивная сила на уровне третьего порядка. Сама она уперлась в кап, но легко его перепрыгнет. Пока максимум сорок шесть снарядов. ― Неплохо. Семья? ― Все мертвы. Характер – неустойчивый. Ей семнадцать лет. А теперь вернемся к зоне. Новый снимок Токарев на стол положил с огромнейшим нежеланием это делать, что не укрылось от Денисенко, но его мгновенно отвлекло фото очень смуглого ребенка с темными жилками на коже. ― Это рога? ― Так точно. Изменение внешнего вида после облучения было неимоверно редким явлением. Из Западников новую форму получили только зрачки Радченко Евгения – мелиора пятого порядка, единственного силовика, состоящего в третьей гильдии. Тут же – и странная кожа, и деревянные рожки, и непонятные жилки, похожие на потемневшие вены… ― Его сила?.. ― В местном эвакуационном центре возникло ЧП, ― издалека начал Токарев, продолжая вести себя более испуганно, чем раньше, и бросать неоднозначные взгляды на фото ребенка, словно нарочно на что-то намекая. ― Глава Администрации – Горняев Николай Евгеньевич… ― Тот, что вывез в центр едва ли не половину всех уцелевших в Шторме? ― Да. Он – пятого порядка. Токарев намеренно сделал паузу, подводя Денисенко к нужным выводам. ― Еще один? Ева оттуда же? Тогда… ― Верно. Это беспрецедентно. Ева Дементьева, возможно и Марк Дементьев, Николай Горняев, Таир Долманов, Мирослав Снежин… Хватило даже на поднятие уровня Зеленского. ― Это… Денисенко оборвался на полуслове и задумчиво уставился в окно на быстро темнеющий город. Токарев не торопил, хотя стоять рядом и преданно ждать, когда хозяин очнется, было до противного обидно. И все же он сам понимал, насколько информация, что он только что сообщил, пугает. За эти дни в сообщества было доставлено немало народу. Большинство из них – второго порядка, реже – третьего, четвертого – несколько десятков, но пятого – все еще по пальцам пересчитать... Энергия равномерно распределилась по областям, уравновешивая природные процессы появлением равных мелиоров. В единичных случаях из-за малого количества выживших могли быть созданы Пятые. Здесь же… Олег Константинович внезапно вскочил со стула, живенько двинулся к выходу и клацнул по выключателю. Потолок несколько раз мигнул мелкими лампочками по всему периметру. Парочка не горела, остальные периодически отрубались, но в целом комната осталась освещенной. ― Где-то еще подобное случилось? ― обеспокоенный начальник размеренно вернулся к столу, но место за ним не занял. ― Мы не распространяли эту информацию. Возможно, другие поступили также. ― А Галиц? ― С его слов, зона Белого шторма была замечена только там. Колоссальный поток энергии рассеялся на малой области, что помешало, судя по всему и его способностям, ― последние слова Токарев проговорил очень тихо, а на вопросительно поднятую бровь Денисенко поспешил объяснить свое опасное мнение: ― Указать точно Галиц смог только на место пребывания Мирослава. Зеленского нашли благодаря Арине. Долманова и Горняева… Чисто поняли по отмеченной области, что нигде более спрятаться выжившие не могли. А Радченко и Дорошев вовсе нашли на обозначенной точке не человека, а гигантскую осу, хотя Пятых где-то там должно было быть две особи. Конечно, то, что им пригодился именно пожарный вертолет – здорово, но не думаю, что подобное предусмотрел Галиц. ― Ты только другому кому такого не ляпни, ― также тихо предостерег Токарева начальник, намекая на большие неприятности после беседы за столь резкие слова в адрес Шестого. ― Д-да нет же, я не о том, ― внезапно разволновался Алексей, отведя взгляд в сторону. ― Это я… Я не смог… отыскать нужный транспорт в срок. Ну и, в общем… ― признание собственной некомпетентности давалось ему с трудом. ― Это я отправил их на пожарном вертолете. Пусть все и сложилось удобно, пилот даже набрал воды, решив, что так надо сделать, раз выделили такой транспорт… Однако все эти погрешности в данных Галица, о которых я попросил молчать всех участников, рано или поздно могут вылезти и наружу. На долгие, неприятно-тревожные пару минут ожидания в просторной комнате воцарилась густая тишина, зашипевшая в уши падающим давлением. Усталость и нервы давали о себе знать, а теперь еще пришлось признаться начальнику в том, что Высшему и его помощнику заместитель главы не оказал достойной поддержки. Ко всему прочему Токарев еще и подобные мысли вывалил, за которые и без вести пропавшим оказаться, как нефиг делать. «И кто меня за язык тянул? Надо скорее заканчивать и валить спать…» ― Ну ты сам же сказал, там сбоило все, ― подбодрил его вдруг Денисенко, перестав говорить шепотом и едва подавляя ухмылку. ― Даже вездесущий Галиц не мог пробиться в первые сутки сквозь этот купол, а затем вот и выдал искаженные данные. Подобное лишь добавляет этому монстру человечности. Так что не бзди и не трепли языком лишний раз. ― Он легонько хлопнул подчиненного по плечу, пытаясь поднять ему настроение, но все же не рассчитал силы, и Токарев за малым не завалился на стол, то ли от неожиданности таких действий со стороны главы, то ли побоявшись получить сильный удар. ― Кхм, но, я так понял, столько Высших все же было обнаружено только там? ― поспешил Денисенко перевести тему. ― Да-а, ― протянул Алексей, потирая ушибленное плечо и косясь на начальника с недоумением. ― Если верить тому, что сейчас у нас на руках, нигде больше нет такого количества Пятых. И тем более… ― Токарев резко осекся: произнести подобное было нельзя, но взгляд на ребенка с рожками он таки невольно бросил. ― Олег Константинович… ― похоже, силы и выдержка окончательно покинули тело подчиненного, к которому Высший внезапно проявил лояльность. Громко отодвинув тот же стул, на котором ранее сидел Денисенко, он тяжело уселся, трясущимися пальцами снял очки и швырнул их на стол. ― Теперь, когда у нас появился доступ к зоне Шторма, мы узнали много того, что объяснить не можем. ― Алексей двумя пальцами сильно надавил на свои глаза, пытаясь привести себя хоть немного в чувства. ― Выжившие утверждают, что видели… Ха-а-ах… Еще один жуткий вздох подчиненного вызвал у Денисенко уже легкую дрожь в теле. Он прекрасно понимал, что всё произошедшее не поддается никакой логике: погибли миллионы, если не миллиарды, и к спокойствию это не располагало. Но неужели есть что-то пострашнее? ― Дом Дементьевых расплющил не самолет, ― заговорил Токарев с очевидной истерикой в голосе. ― Это. Был. Человек. ― Кто-то из Новых? ― начальник сделал широкий шаг ближе и уперся ягодицами в край столешницы, уставился на подчиненного уже сверху вниз, стараясь по лицу того понять больше, чем он скажет. ― Пятый? Из списка? Истеричный смешок зама в ответ ничего хорошего не предвещал. ― Небо разорвалось! Эта тварь размером с небоскреб рухнула прямо на детей! Она не наша! Не отсюда! ― говорить спокойно Токарев больше не мог. ― Человек из другого измерения сбил к хренам чертов самолет! Энергии в Зоне хватило на то, чтобы пространство разорвать в клочки!.. Но привлекло-то энергию не оно, раз появилось после! Денисенко молчал где-то с минуту, давая помощнику время чуть успокоиться, но продолжая упрямо смотреть лишь на него. ― И? ― неуверенно поторопил он погодя, не понимая, что именно так взволновало Токарева: появление гиганта или же что-то другое. ― Выжившие, ― тише продолжил Алексей, переведя внимание со своих дрожащих пальцев на начальника, ― видели своими глазами… энергию, свет, что падал с неба и плыл по земле. Никто из них, кроме Зеленского, не должен был это видеть. Заряд был настолько плотным, что никаких медитаций не потребовалось. Зона Шторма образовалась из-за невероятного скопления энергии. Но куда она делась? ― прошептал удрученно Токарев, пожимая плечами. ― И почему вообще там появилась в таком количестве? Почему люди пережили такое облучение? Они же сгореть должны были! Сразу! Намертво! А многие вообще не получили сил. Словно… словно что-то… ― Засосало все это в себя? Гигант? ― Я не знаю. Но, если есть нечто, на такое способное, оно никому в Ассоциации не по зубам. Даже нашей «фантастической четверке». Если оно вернется!.. ― Не сегодня, ― Денисенко жестко опустил ладонь на стол, обрывая любые звуки и оставляя на столешнице неглубокую вмятину. ― Эту тварь бы уже засекли, но ее нет. Так что кончай истерику. Что там с этим… главой, у которого фамилия с горой? ― Горняев? ― устало переспросил Токарев, тяжело откидываясь на спинку стула и видя вместо начальника лишь мутный силуэт. Тот в свою очередь убедительно кивнул, услужливо передав подчиненному очки. ― Способность не изучена. Его тело вырабатывает некую черную субстанцию, похожую на раскаленный битум… Смолу… Асфальтное покрытие… ― Я знаю, что такое битум! ― Славно, ― нагловато ухмыльнулся Токарев, снова напяливая очки и наклоняясь к столу, порылся в раскиданных по столешнице фотографиях, показал главе нужный снимок. Голый темноволосый мужчина, подключенный трубками к капельницам, лежал в футуристической капсуле белого цвета. ― Именно в этом и была одежда Нестерова. Горняев вырабатывает нечто всем телом, как Шахриев Амир свою плесень. Оно выступает сквозь кожу. Обладает разъедающими свойствами серной кислоты и вызывает отравление запахом. Пришлось поместить его в… ― Четвертый разочарованно качнул головой: как называется этот «гроб» на светящейся платформе с закругленными краями – он уже не помнил. ― Большая часть выживших едва не поубивала друг друга из-за этой вот дряни. Отравление с запозданием вызывает галлюцинации. Сильно бьет и по нервной системе. Когда подоспела вторая группа, мелиор Радченко был весь зареванным и в соплях. ― Что? Радченко? ― не поверил начальник, обалдело уставившись на подчиненного. ― Да. ― Жека? ― Угу. ― Ого… А как это относится к мальчику? ― Денисенко довольно громко постучал пальцем по фотографии ребенка с рожками, начиная терять терпение, однако в ответ: ― Таир Долманов, тридцать четыре года, ― продолжил Токарев, указав на снимок темноволосого заросшего за эти дни после Дождя мужчины кавказской национальности. ― Участковый, способный выдавать больше тысячи миллиампер. Он видел Шторм с крыши участка. Молния пробила его в голову. Алексей снова вытащил из папки еще два снимка. На одном из них был заснят затылок самого Долманова. Волосы здесь оплавились и завились, на шее присутствовали кроваво-синие подтеки, напоминающие венки. На другом фото была показана загорелая спина человека, испещренная теми же отметинами. ― Именно он как раз и видел гиганта, еще до того, как его вырубило на крыше. Горняев нашел его там же и привел в чувства. Вместе они продолжили эвакуацию и вскоре попали в мясорубку. Зеленский им помог, но сына Горняева не спасли. В центре психологическая травма главы показала себя во всей красе. Похоже, он считал, что сражается с тем монстром. Если бы не Долманов, группа Радченко нашла бы одни трупы. Но, если бы не группа Захарова, ― Токарев наконец обратил свое внимание на мальчика с рожками, ― выжившие поубивали бы друг друга. ― Мирослав Снежин? ― догадался Денисенко, наклонившись над столом. ― Он в совершенстве владеет древесиной, ― голос Токарева снова невольно дрогнул. ― Мальчишка вырастил за мгновение целый лес и скрутил всех, чтобы они больше не навредили ни себе, ни кому бы то ни было еще. Нашли же его в дереве, что обозначил Галиц. Ива уничтожила жилой комплекс и поглотила всех погребенных заживо людей. Ее убила погода и чрезмерный фон. Как мальчик оказался внутри, мы пока не знаем. Ученые стараются не бесить его лишний раз и не пускать к нему Зеленского, который чуть не сжег его в церкви. Однако, проведя сутки в чреве этой древесной твари, Мирослав перенял все ее способности. Еще одна фотография рогатого мальчишки упала на стол. ― Это почки? ― Ага. Две штучки на левом роге. Выросли сегодня к прибытию к нам. Семьи у мальчишки теперь нет. Все погибли. Скорее всего. ― И как это понимать? ― Говорю же! Дерево поглотило всех погибших в комплексе. Даже костей не осталось. На подобную информацию Денисенко не нашел, что ответить, но его следующий вопрос стал неожиданностью даже для подготовленного ко всему Токарева. ― Мирослав, Дарина, Марк, Ева… Что за имена такие у русских детей? ― М?.. А… ну… Мода такая. Наверное… ― Пару раз очумело моргнув и совершенно не понимая, к чему вообще такой интерес посреди серьезного разговора, Токарев тихо вздохнул и продолжил отчет: ― Есть еще Костенко. Размягчение костей и тканей. ― Узнать человека в субстанции на снимке смог бы далеко не каждый. ― Его еще, эм, не собрали после отравления. Но вроде должен придти в себя. Третий порядок… ― И всё? ― не поверил Денисенко. ― И всё. Пока что. ― Ой не темни, а! ― Высший снова начинал злиться, продолжая пялиться на рожки хмурого мальчонки, явно невзлюбившего белый свет. ― Ты боишься этого пацана поболя́ меня. В чем подвох? Токарев, увы, рассказать не мог: Галиц запретил через своих людей. ― Он – Шестой, верно? Шестой среди группы Пятых всего на один городок? Алексей вновь не ответил. У главы РАУ был доступ к любой голове, к ее мыслям и воспоминаниям. Токарев не мог так рисковать. ― А что в целом? ― не стал настаивать на данной теме начальник, понимая это лучше всех вместе взятых. Вживую Галица видел лишь ограниченный круг лиц, и Денисенко входил в их число. ― Есть и полностью стертые поселки, благодаря редким иномирным тварям, но в основном – виноваты сами мутанты. И такие области, где кроме легкого дождя и иных осадков ничего не случилось. Больше всего пострадала территория Западного сообщества. Всему виною этот гребаный Шторм, притянувший лишь в одну область столько энергии. ― Ага, впереди планеты всей, ― невесело пошутил начальник, привыкший, что самые проблемные ситуации случаются именно на западе. ― Но зато вокруг этой области образовался пояс безопасности, и в других густонаселенных районах рядом пострадало меньше народу. Хотя это же может быть и существенной проблемой: куда девать тех, кто не приспособлен теперь к атмосфере мира? Однако ответа на этот вопрос ни у кого пока не было: сейчас энергия хоть и плавно, но ускоренно распределялась по всей планете, а потому обычные – Нулевые, вряд ли вообще смогут дожить до следующей недели, если их насильно не подвергнуть мелиоризации через инъекции. Но и это, на самом деле, – проблема: Жидкой тьмы из-за произошедшего на Южном полюсе оставалось не так уж много, чтобы тратить ее на никчемных выживших, которые точно не смогут стать Высшими из-за ограниченного количества токсина. Лучше потратить эти остатки на что-то более нужное для изменившегося мира. ― Что в других странах? ― чуть раздраженно поинтересовался Денисенко, отлипнув вдруг от стола и развернувшись к окну, по пути пряча руки в карманы брюк. ― Примерно также: где-то густо, где-то пусто, но Штормов не замечено. В Штатах уже официально подтверждено трое новоиспеченных мелиоров пятого порядка. В Японии похвастались Шестым, но, как по мне, они преувеличивают. ― Что за монстр? ― Засекретили. Знаю только, что прозвали драконом. Денисенко на сей раз долго смотрел в пустоту. За окном уже давно стемнело. Кое-где виднелись огни: электрики при поддержке Ассоциации работали до полусмерти. ― Ну и хрен бы с ним. У нас тоже немало монстров. ― И все же последняя новость сильно подпортила ему настроение. Возможно, чтобы отвлечься, он и сменил слишком резко тему: ― Святозарову не встречал? ― Что, простите? ― Еще один вопрос, к которому Токарев точно готов не был. ― Ты не знаешь ее? ― удивление в голосе Денисенко прозвучало, как предупреждение. ― А? Нет же! Знаю, конечно! Как не знать заместителю главы ЗОРа главу научного отдела, являющуюся Перстом Мировых! Волнение Токарева начальника явно порадовало, а вот тот до сих пор даже не понял, что над ним откровенно издеваются. ― Она мне тут письмецо накатала, ― Денисенко с усмешкой порылся в левом кармане и достал смятый сложенный пару раз листок. ― Это можно считать отчетом. Не видел? Алексей промолчал, получая письмо в свои руки. Разворачивал он его с полнейшим недоумением на лице. Если вот это вот можно назвать отчетом, то зачем Токарев вовсе так ответственно подготавливается к каждому из докладов. ― Она снова в обход тебя все доставила, ― вновь поддел его Денисенко, намекая на то, что и глава научного отдела так-то находится ниже заместителя Западного сообщества по статусу. Если бы не звание Диджа, прибавлявшего Святозаровой веса, пальцы свои она бы уже не гнула. И все же Токарева начальник не торопил, позволяя подчиненному спокойно ознакомиться с содержимым письма. Тот же в свою очередь читал быстро, пропустив мимо взгляда все расшаркивания, адресата и отправителя, впрочем, лицо его все еще выражало сомнения. «… короче, это пока только теория, но похоже, что та энергия, Белый дождь – что-то вроде разреженной Жидкой тьмы. И в крайне жесткой, я бы сказала, агрессивной форме стихия меньше чем за сутки повторила наши эксперименты. Если нам тогда приходилось делать микро-инъекции, хах, испытание «тысячью игл», то природа сымитировала это действо в виде дождика, чтобы ударить сразу по всему телу. Каждая капля несла в себе нехилый такой потенциал и, даже разбиваясь о землю, не весь заряд отдавала почве, а будто бы туманом, рассеянной паутиной ждала в свои сети очередную жертву, чтобы вновь уколоть, наградить и добавить, зачастую уже с негативным воздействием – передозом. Создавая же связи с инородными телами или раздражителями около подопытного, копируя эти данные на уровне фантомных следов, дождь переносил их в тела носителей и подстраивал под задатки энергетического тела, нередко оставляя на память застаревшие травмы, если сразу не передавал достаточно заряда. Завершает же этот процесс, как и раньше, формирование ядра и приличного фантома. Иными словами, все жители мира получили вдруг супервакцину в кровь, причем в данном случае токсин был до того разрежен, что впитывался буквально через кожу. Нам вот приходилось вливать внутривенно и внутримышечно, раз за разом и микрозарядами по всему телу, чтобы равномерно подвергнуть кровь и тело подопытного облучению, и чтобы потом Жидкая тьма внутри него сама продолжала накапливать заряд в излучательных. Если процесс удавалось стабилизировать, то токсин собирался через эти тысячи вакцинаций в центре солнечного сплетения, где и происходило формирование ядра. Здесь жеТом 3. Глава 7
31 августа 2021 г. в 12:25