***
19 мая. Среда. 09:15 по МСК
Токарев Алексей довольно часто видел своего прямого начальника в плохом настроении, однако сейчас холодная ярость Денисенко переходила все границы. Глава Запада вышел из зала совещаний, готовый пальцами вырвать кому-нибудь глотку. «Главное, чтоб не мне», ― проскочило в голове Токарева, не имевшего права находиться в зале – он ожидал начальника у дверей. ― Все в порядке? «Тупой вопрос», ― промелькнуло во взгляде Денисенко, хотя подчиненный и так это знал, но как иначе начать разговор пока не придумал. Начальник же, тем временем, молча протянул руку Токареву, и тот, уже выучив все привычки вышестоящего, положил на его раскрытую ладонь сигарету. Наплевав на табличку на стене, запрещавшую курить в здании, Денисенко засунул сигарету в рот, и подчиненный поднес указательный палец к его лицу: у ногтя заместителя заплясало едва различимое темное пламя, способное обжигать не хуже паяльной лампы. С удовольствием затянувшись пару раз и теперь нагло отравляя воздух, Денисенко прошагал мимо бледной секретарши, не посмевшей возразить взбешенному Высшему, ногой открыл двери на балкон, которые спустя мгновение ударили поспешившего за ним Токарева, оперся там на резные перила, косившие под древнее дерево, и задумчиво посмотрел вдаль. Эта часть разношерстной Москвы пострадала слабо. Мобильная связь, электричество, газо- и водопровод восстанавливать не пришлось. Здесь почти ничего не напоминало живущим о Белом дожде. Черт, да многие люди приступили к работе, словно в субботу ничего и не случилось, пусть вся окраина города и превратилась в руины. А причина всему – перетянувшая большую часть удара на себя зона Шторма и охранявшие этот клочок земли мелиоры. Все из них обладали способностями к защите и приставлены были к важнейшим для функционирования РАУ шишкам. Тайно, естественно, ведь с уровнем выше четвертого порядка небезопасно приближаться к обычным людям. Теперь эти же мелиоры, наемники и прочие военные, подчиняющиеся привычной верхушке власти, оцепили многокилометровый уцелевший район, пока ситуация не стабилизируется. А выжившие местные с периферии были «эвакуированы» на время зачистки и строительства: по факту – бесплатная рабочая сила. Впрочем, такой расклад все равно лучше, чем вовсе остаться на обочине в это неспокойное время. ― Олег Констан?.. Заглушая вопрос заместителя, где-то вдалеке раздался пронзительный крик, не похожий ни на что, что когда-либо слышали Денисенко и Токарев. Крылатая тварь неопознанного вида пыталась пробраться в оцепленную зону и ударилась о невидимый купол, поддерживаемый одним из тех самых мелиоров, присматривавших за чиновниками. Идиотка снова и снова налегала на прозрачную преграду, ставшую этаким стеклом для «паникующей мухи», и вопила, словно… резаная свинья, только громче, звонче и… не передать словами, как еще. ― Что-то случилось? ― вновь попытался Токарев разговорить начальника, стоя рядом и наблюдая за этой тварью, однако краем глаза посматривая на трясущиеся руки начальника. Что вообще могло довести его до такого состояния, он себе даже не представлял. Его-то?! Директора Западного сообщества, повидавшего уже столько, что впору лишиться рассудка! ― Я напортачил? ― Ты идеален, ― коротко отозвался тот, делая очередную внушительно-долгую затяжку. Подобная похвала Токарева не успокоила, заставляя судорожно искать в памяти то, что могло бы навредить или ему, или сообществу в целом. В это время еще одна тварь, безобразная и неуклюжая, гулко вонзилась в невидимый купол, едва не разбившись об него насмерть. Протащившись по неразличимому изогнутому краю и оставляя что-то вроде разводов на поверхности воды, она все же поймала крыльями ветер и зависла у слишком крепкой стены, чтобы снова совершить рискованную атаку. ― Они знают о?.. Денисенко мгновенно качнул головой, предвидя, что именно собирался спросить заместитель и давая ему понять, что о потери Пятых за пределами его кабинета лучше вслух не высказываться, после чего глубоко выдохнул очередную порцию едкого дыма, очень медленно растекающегося за пределы балкона: защитная сфера Четвертого, поставившего этот невидимый барьер, лишала всю территорию и порывов ветра. Ясное дело, от чего-то реально сильного эта стенка уже не спасет, но на подобный случай у организации есть усилители, что способны передавать свою энергию другому мелиору и подпитывать его в опасный момент. К тому же уровень защиты самой этой сферы напрямую зависит от расстояния: когда будет необходимо, мелиор сузит радиус ее действия, чтобы сделать ее плотнее, а следовательно и прочнее. Впрочем, от Высшего мелиора типа самого Денисенко не спасет даже это. При желании разобраться с половиной охранников разозливших его чиновников для него не составит огромного труда. ― Ха-а-ах, ― на лице вновь пугающе-тяжело вздохнувшего Денисенко застыло напряженно-злое выражение, нисколечко не прояснявшее ситуацию, а густые брови сдвинулись только сильнее, вынуждая Токарева тихонечко сглотнуть от страха. Если Высший выходит из-под контроля, то находиться с ним в этот момент рядом – ни для кого не лучшая идея. Тем более, если этот Высший атакующего типа. Когда же к куполу, по которому и без того шла непрерывная рябь, подлетело несколько десятков пернатых ублюдков, привлеченных разоравшимся главой стаи, Денисенко внезапно улыбнулся, и Токарева это ничуть не успокоило: довольная ухмылка начальника никогда не предвещала ничего хорошего. ― Ножик есть? Идеальный, как выразился ранее сам Денисенко, Токарев шустро прощупал свои карманы и вновь сглотнул, уже куда явственнее. ― Только канцелярский. ― Давай. Не без опасений и с легкой дрожью в руке Алексей выдал начальнику «оружие массового поражения», зная, что и ручкой этому монстру подвластно завалить многих из мелиоров ниже него порядком: та энергия, что во время вращения образуется на оружии, обладает особым полем, не дающим даже самому слабому из предметов развалиться быстро. В этом, в принципе, был одновременно и плюс, и минус всех искусственно созданных мелиоров – их способности были очень сильны, но направлены лишь в одно русло, ведь заиметь при насильственной мелиоризации больше двух навыков почти невозможно, а следовательно весь энергетический потенциал уходил на развитие одного или двух конкретных умений, что позволяло такому Измененному стать полноправным мастером своего дела. Увы, это же значило, что в каких-то других аспектах такой мелиор преуспевать не мог. С другой же стороны часто именно быть в своей нише лучшим – то самое, что необходимо для выживания. Глаза Высшего неудержимо блеснули. Денисенко с усмешкой сунул почти выкуренную сигарету в зубы, выдвинул лезвие канцелярского ножа на пару делений и коротко раскрутил «оружие» на ладони. С каждым поворотом гравитация и иные силы, вынуждающие предмет сопротивляться, значительно уменьшались. Нож взлетел над расправленными пальцами мелиора, будто лопасти вертолета загребая воздух в уже явную воронку, и начальник спокойно взмахнул рукой, управляя им, как привязанным к пальцам шаром. Рассекая со свистом воздух, нож пронесся над небоскребами с поражающей воображение скоростью. Было видно, как возмущенно сверкнул и прогнулся наружу купол Четвертого, не сумев удержать высокоранговый снаряд внутри сферы, однако само оружие Токарев уже не различал даже в очках. Зато пронзительные вопли птиц, все еще пытавшихся прорваться к людям, стремительно становились тише. Их кровавые тушки омерзительными пятнами проползали по невидимой раньше преграде, а светящиеся голубые глаза Денисенко, упершегося в потолок пятого ранга, завораживали и пугали одновременно. Не смея отвлекать воодушевленного этим действом начальника, Токарев наблюдал за расправой над низкоуровневыми монстрами и самим главой безмолвно. С каждой пронзенной тварью морщинки на лице Денисенко разглаживались все больше, злоба переставала кривить тонкие губы, а брови расслаблялись. Даже воздух вокруг перестал сгущаться и давить своей мучительной тяжестью на заместителя: Высший слегка остудил свой пыл. Окровавленный нож с перекрученным сдавленным лезвием вернулся обратно и упал к ногам очарованного Токарева, всегда завидовавшего мелиорам, способным на дальнобойные атаки. Денисенко же выдохнул последнее облако дыма, выбросил дымящийся окурок с балкона и взъерошил короткие темные волосы, прочерченные сбоку выбритой горизонтальной молнией. Серебристая оболочка, освещавшая его тело, стала на порядок тише. ― Так что случилось-то? ― спросил Токарев, переживающий по большей части за собственную шкуру: Четвертый Пятому, да еще и достигшему пика, не противник – слишком большая разница. Денисенко в ответ невесело усмехнулся, продолжая провожать чуть поблескивающим взглядом последнюю сползающую по куполу птицу. Словно бы решив перед смертью нагадить противным людишкам, та застряла, зажатая между стеной высотки и невидимой преградой, и мозолила глаза. ― Апокалипсис сука за окном, а эти твари не могут решить, как называть мутировавших. Пидорасы, ― прошипел Денисенко сквозь зубы, начиная заводиться по-новой. К слову, Токарев удивлен этой информацией не был: верхушка общества и ранее во всей красе олицетворяла собой все пороки этого мира. Ничего странного в том, что их больше интересовала подача материала народу, чем защита этого самого народа от новых бедствий национального уровня, не было. ― А мелиоры им чем не угодили? ― Непонятное слово. ― Денисенко вновь озлобленно усмехнулся, пытаясь справиться с клокотавшими в нем эмоциями. Несмотря на свое собственное положение, надо сказать, совсем не низкое, своей властью он не кичился и по возможности старался не нагружать работников абы какой-нибудь ересью только от нечего делать. ― Все решили назвать нас попроще, но поамбициознее, чтоб изменившихся сразу приняли, как спасителей мира, ― каждое его слово буквально сочилось ядом, добавляя ответу убедительности в идиотизме озвученного. ― Нас ведь не супергероями теперь величать? ― ужаснулся Токарев, заглянув начальнику во вспыхнувшие с новой силой глаза. ― Почти, ― хмуро ответил тот, протягивая к заместителю руку за еще одной сигаретой. Лучше задымиться до полусмерти пока не накрыло совсем, чем устроить смертельную драку с другими главами сообществ на глазах у президентов и премьеров, наблюдающих сквозь свои экраны мониторов за монстрами пятого порядка. ― Хранители, ― выплюнул Денисенко, словно ругательство, принимая сигарету в пальцы. ― Типа они этот мир, хах, от зла беречь будут, ― удрученно качнув головой и выражая этим своё отношение ко всей озвученной галиматье, он засунул сигарету в зубы и выдохнул уже сквозь дым просящийся на язык вывод: ― Дегенераты, блядь. Токарев на это лишь согласно кивнул, омрачившись из-за понимания, сколько теперь геморроя ждет всех и каждого ввиду переименования мелиоров в хранителей во всей документации их сообществ. И сколько еще ночей он сам проведет без сна. Вот только кому, кроме тех, кому с этим не повезло, до это вообще есть дело?..***
Всё еще смущенная произошедшим минут двадцать назад, Ева с улыбкой осмотрела довольных собою ребят, теперь по-новому приодетых и обсохших на солнышке. Среди всей иномирной группы Максим важничал больше всех. Лохматому блондину с хищной ухмылкой и воодушевленным взглядом не хватало только ушек торчком, чтобы влиться в ритальское племя. Коричневая приталенная безрукавка ничуть не скрывала его мышцы и упругий торс, свободные в коленях, но суженные к ступням штаны того же цвета, но темнее подчеркивали длинные сильные ноги, а яркая красная полоса ткани, напоминавшая легкий шарф, должна была послужить ремнем, но пока находилась в его руке. Ее края, изредка перебираемые ветром, сейчас красиво свисали к правому колену, выделяясь на фоне коричневой ткани. Обувь у риталей тоже была легкой и напоминала дырявые чешки на высокой деревянной подошве. ― Да я дьявольски хорош собой! Что же, наглое заявление Максима оспаривать никто не стал, потому что сказанное им было чистейшей правдой. В связи с этим пока еще не такой складный Димка (ввиду своего переходного возраста) с откровенной завистью глядел на парня, заметив, что тем заинтересовалась Ева. Остальных Айн вырядил так же с разницей лишь в размерах, но на Димке эта одежда смотрелась совсем иначе. Побороться за титул «красавчика» с Максимом мог только Марк – не менее лохматый, высокий, смуглый и с улучшенным телосложением. К тому же одет он был немного в другие цвета, частично в голубом, частично в сером, да еще и с белым платком, обшитым красным – такой же был на вожде. Завершающим штрихом Айн повязал красный платок на пояс и Еве, однако Марк остановил его порыв и спустил полоску ткани намного ниже. ― Это символ того, что мы неприкасаемы. Мы – их дорогие гости, ― перевел Марк слова мальчишки, задержавшись взглядом на светлой повязке с красной вышивкой, украшавшей свои бедра. Еще вчера ему неслабо так съездили по морде. Вероятно, тогда «неприкасаемость» в перечень услуг не входила. ― А чего так низко? ― не подвязавшийся еще платком Макс с удивлением осмотрел ребят, понимая, что пояс совсем не там, где решил привязать платок лидер. ― Почему не на поясе? Он же того гляди свалится. ― А тебе сзади не поддувает? ― уточнил Жека с короткой усмешкой, завязывая узелок у себя на бедре. ― Давай я, ― произнес он намного тише, обращаясь к маленькому Сашке, пытающемуся подвязаться самостоятельно. Уже неслабо уставший и видимо вспоминающий о сестре, выглядел ребенок измученно. ― Тебе бы покушать и спатеньки, да? ― улыбаться парень умел, и мальчишка просто не смог не поддержать его в этой улыбке. ― У тебя там на копчике дыромага с кулак, ― обернулся он наконец к Максиму, ожидающему пояснений. Удивление Макса сменилось искренней заинтересованностью. Рефлекторно пощупав себя с поясницы, он чуть смущенно ухмыльнулся своим мыслям, заметив, что и Ева повторила его жест. Ее длинные волосы закрывали ягодицы полностью, так что ранее Максим тупо не заметил на ее платье это отверстие, зато понял, почему вмешался Марк и перевязал платок. ― Это, что, для хвоста? ― хоть Сафронов и знал, что риталь ему не ответит, он таки обратился к Айну, чтобы вновь осмотреть мальчонку. Ничего на поясе у него повязано не было, однако пушистый хвост спокойно себе висел снаружи. Не прошил же тот коричневую ткань насквозь? ― Слышь, старик, если тебя не смущает демонстрация всем подряд твоей разделительной, а ты уж поверь, наше тряпье рано или поздно таки развалится окончательно, то бога ради, вяжи на поясе, ― сумничал вместо Сквирпа Жека, подмечая, что Ева уже густо покраснела из-за подобной оплошности: одеваясь, она явно где-то летала мыслями, раз не заметила такой дырки. ― Вот же, тц, ― ее реакция Марка всерьез напрягала. ― Есть мы пока будем с вами порознь. Сегодня я разделю стол с Айядой. Сквирп внезапно навострил ушки, услышав знакомое имя, что не укрылось от внимательного Артема. Остальные пока в недоумении уставились на своего лидера. ― Лисобабой? ― уточнил Данцев как бы между делом, попрыгивая в не слишком удобной обуви, затем резко остановился, нанес по воздуху несколько ударов кулаками и присел, уходя от невидимого ответа, после чего снова вскочил на ноги. ― Ну, неплохо, нигде не жмет. А что с речью? Порознь… Разделю стол… ― сымитировал он речь Дементьева, ненарочно разряжая обстановку. ― Ты нормально уже и говорить разучился? «И вот… как ты, блин, только умудряешься придолбаться ко мне на ровном месте? ― взвинченный Марк с трудом подавил желание сказать это вслух. ― А еще говорил, что не будешь меня донимать». ― Да, Айяда – это их вождь, ― подтвердил он после тяжелого вздоха, вдоволь наглядевшись на усмехающегося друга. ― Само так переводится, я только привыкаю к их языку. ― Ну-ну, ― хамовато смирился Артем, переводя внимание на его сестру. Настроение у него, очевидно, было боевое, а привычная манера общения даже успокаивала, значит, хотя бы с ним все действительно было хорошо. ― Ева, ― парень поочередно указал пальцем на свои скулу и бровь, где красовались небольшие царапины после драки с Максимом в воде, ― подсобишь мне? ― А вот хрен тебе! ― неожиданно вмешался именно Макс, скорчив по-дурацки устрашающую гримасу и сунув руки в карманы штанов (их наличие иномирцев серьезно обрадовало при обнаружении). После чего навис над товарищем как какой-то гопник из подворотни. Красный платок Макс таки подвязал на бедрах. ― Чуть поранился, сразу мамочку зовешь?! Рожа-то у тебя не треснет?! Ах нет, что же это я, уже треснула! ― А?! Ты! Да че ты, блядь, доебался-то до меня? ― Артем хоть и был ниже ростом, но уверенно шагнул к Максу и задрал голову, чтобы зыркнуть поэффектнее, не отставая скорченной миной от Сафронова, вдруг взбесившегося на пустом месте. Напряжение на берегу повисло колоссальное: Димка приготовился врубить холод, Нестеров сдал назад, ближе к берегу, зацепив с собой и испугавшегося Сашку, даже Марк напряженно уставился на эту парочку забияк, ожидая той самой драки, что давно назревала между двумя парнями с личными обидами, однако: ― Набейте уже друг другу морды и подружитесь, ― очень спокойно посоветовал Жека, которому их грызня заметно поднадоела. Его абсолютная пофигистичность, кажется, позабавила и Максима, переставшего сжимать кулаки. ― Я как будто кожу сменял. Как же кайфово быть чистым и опрятным. ― Д-да, хотя бы на людей стали похожи, ― поддакнула тут же Ева, помогая ему перевести тему. Она хотела сказать что-то еще в том же духе, но пристальный взгляд Максима, чье настроение слишком быстро сменяло полюса, вновь вогнал ее в краску и вынудил застенчиво уставиться себе под ноги. Моментально уловив отклик Дементьева и поняв, что переборщил, Сафронов виновато посмотрел на недовольного лидера иномирцев, как бы извиняясь за несдержанность, однако остановился на нем дольше, чем планировал. До сегодняшнего дня помыться по-нормальному они не могли, а потому и внешность Дементьева оставалась для него не слишком ясной. Теперь же Максим прямо таки дотошно изучал товарища по несчастью, сравнивая с тем образом, что сохранился в его памяти с сентября. Изменилось в юноше очень многое. Темные каштановые волосы, намного длиннее, чем тогда, необузданной копной прикрывали глаза лидера, и такая тень, позволявшая глазам Марка светиться ярче, очень шла всей этой его напускной серьезности. А прямой аккуратный нос и не такие полные, как у Евы, губы дополняли отчетливый образ неприступного, в меру высокомерного аристократа. Даже просто смотреть на него было необъяснимо приятно, но всерьез ощущалась преграда между Марком и остальными, этакая стена… как будто бы из-за разных миров, как бывает между богатыми людьми и бедными. Однако при всем при этом лицом они с сестрой все же были похожи, потому-то и Марк показался Максиму красивым молодым человеком, только более холодным, каким-то неприкасаемым и… до странного притягательным, выбивающим его чем-то неосязаемым из колеи. «Чего ради я сейчас бросился на Артема? Неужели это было желанием Марка?» ― Макс решительно двинулся к прочитавшему его мысли лидеру, оттолкнув плечом недоумевающего Данцева, заметившего обостренный интерес Сафронова к другу, и встал так близко, что Марк уперся ему носом в подбородок. Жаль, другие его размышления тот не видел, так что просто не знал, что ему ожидать от неугомонного засранца, только что в мыслях обвинившего его в собственном нападении на другого члена команды. В результате же подобных действий напряглись все куда сильнее, чем ранее. Артем и вовсе сжал кулаки. ― Ты стал выше, ― тяжелое дыхание Максима коснулось густой челки Марка, тут же защекотавшей ему переносицу. Отступить перед Сафроновым лидер себе позволить не мог, хоть такая близость его и напрягала, а потому поднял на товарища удивленный взгляд. Мысленно он прикинул разницу в росте между ним и двухметровым баскетболистом, придя к выводу, что тот больше не кажется ему таким уж огромным. Может быть, в этой разнице как-то сыграла местность: Макс стоял ближе к берегу, где начинался склон. Обувь же точно не имела значения – у обоих она была одинаковой. Да и, в принципе, Марк не сравнивал себя с Максом (для подобного не было ни причин, ни времени), так что понятия не имел, насколько выше стал за последние несколько дней, однако было очевидно, что он на самом деле прибавил в росте. ― Ебануться… ― Чего? ― Марк вконец растерялся, раздражаясь попутно еще сильнее от чужого дыхания себе в ноздри, но попятиться или что-нибудь уточнить не успел: обнаглевший Максим схватил его за подбородок и внезапно задрал голову выше. Солнечный яркий свет (над источником ему не мешал темный лес) ослепляющее-яростно облизнул глаза лидера и… не причинил боли, лишь на одно мгновение затуманил зрение, также быстро вернувшееся к норме после. ― Я не знаю, в чем дело, но… ― Марк затих, когда лицо Макса придвинулось к нему еще ближе. Тело отреагировало само. ― Не-не-не-не-не-не… ― страстно зашептал тот, глядя в разы сильнее засветившиеся глаза лидера, готового уже не только отпрянуть назад, но и залепить неугомонному Сафронову по уху. ― Убери это свет. Я серьезно. Да не бычся ты, ну? Горячо же! Бля, Марк! Убери, говорю! У меня ща кожа начнет с пальцев слезать. Марк?! ― Ха-а-а-х… ― чтобы медленно выдохнуть и заставить себя моргнуть, Дементьеву пришлось приложить немало усилий. Фиолетово-серебристый свет, что дымящимися лучами выходил из глаз Марка, перестал обжигать лицо Максима, страдающего необъяснимой фигней. «Даю минуту, чувак… Потом не жалуйся и не убегай к Еве подтирать тебе кровавые сопли». ― Да-да, понял я. Не бесись, ― прошептал Макс, как умалишенный, нагнетая возникшую атмосферу еще сильнее. ― Тём, поди-ка сюда, ― обратился он к Данцеву, отвернувшись от Марка. «Это навык такой? Что ты именно считываешь? Может, мысли? Максим? Так ты слышишь иль нет? ― Марк тем временем безрезультатно пробовал мысленно достучаться до Сафронова, однако тот на его вопросы никак не реагировал, наблюдая, как непривычно медлительный Артем шествовал к ним, не в силах скрыть на своем лице омерзение по отношению к Максу, пристающему к парню на глазах у публики. ― Или речь все же о моих эмоциях? Ева ведь говорила, что мы можем влиять на других. Они чувствуют наше настроение… Но не до такой же степени. Иначе бы все сейчас решили побить Максима…» А пока Марк пытался понять, как Сафронов считывает его «мысли», Тёма все-таки поравнялся с Максом, настороженно осматривая слишком близко стоявшую парочку, уже здесь он привстал на носочки и взглянул на лицо озадаченного Марка, пока что и сам не понимая, чего от него хотят. «Что? Да ладно? Ты… реально не достаешь? Так я выше тебя? Был ведь немного ниже». ― Это что еще за херня?.. ― выражение лица Данцева изменилось спустя мгновение, став таким же до странного ошеломленным, как у Максима. Заинтересовавшись происходящим (такое в принципе не могло не заинтересовать), к этой троице подтянулись и остальные. Те, кто более-менее вышел ростом (Денис и Жека), максимально поднялись на цыпочки, навалившись на Сафронова, чтобы обрести опору, и если судить по лицам, они сразу заметили нечто, что так впечатлило Макс. Диме же, увы, высоты пока не хватило. Еве тоже. Сашке – тем более. Марк невольно опустил голову, чтоб взглянуть на сестру, уцепившуюся за его плечо, но был сразу же пойман Сафроновым, еще и за волосы. Глаза лидера вновь предупреждающе вспыхнули, дымчатыми лепестками света разойдясь в стороны. ― Ай да тихо ты, ― попросил Макс небрежно, не отпуская кудри Дементьева, хоть тот и сжал до боли его запястье. Смуглая кожа Сафронова, подкрепленная красивым естественным загаром, за секунду налилась алым, как при ожоге, и покрылась броней, чтобы снизить температуру, но даже так стеклянная оболочка Макса просто не выдержала вредоносное прикосновение лидера и чуть хрустнула под его разгоряченными пальцами. Пусть броня и спасла Максима от ожога, температура по-прежнему причиняла ему дискомфорт, а появившиеся трещинки налились кровью. ― Тц! Зараза! Марк, ты!.. Х-хорош! Не ерепенься ты, ладно? Эй? Ну чего ты? ― последний вопрос Максим прошептал как-то уж чересчур ласково, вызывая у Марка рвотные позывы. Пришлось сжать зубы покрепче, чтобы перетерпеть желание свернуть ему шею. ― Убери эти фары, ― хмуро попросил и Жека, подпирающий Макса. Напоминая о былых деньках в церкви, лоб Черноуса разделила крупная морщина между бровей: хмуриться он умел, как никто другой. Впрочем, его частые угрюмость и задумчивость вообще отличали Женю от многих, напоминая этим заморачивающегося по поводу и без Марка. ― От тебя у меня мигрень, тошнота прям в кадык упирается. Столь открытый наезд Дементьев проигнорировал с трудом – не его это проблема, что они налетели на него, словно стая ворон, а потому притупить вырывающийся наружу свет получилось далеко не сразу: виной этому была еще и неадекватность Максима, восторженно взирающего в глаза Марка, несмотря на тлеющую боль в запястье. ― Вы меня реально пугаете, ― не выдержал лидер их натиска, призывая всю свою холодность на подмогу. «Ты-то вообще какого хрена ко мне так близко?!» ― Знаю! Надо, чтоб он присел. ― Артем дернул Дементьева за руку, и тот едва не лишился волос из-за Макса, продолжавшего накручивать его кудри на пальцы. Растолкав собой любопытных «ворон» и частично покрывшись броней, он насильно подтащил Марка к одному из камней на берегу, такому же, из каких была создана стена в источнике, и надавил ему на плечи. ― Садись и подними глаза к солнцу. Остальные, завороженные непонятно чем, поплелись следом. Тихонько наблюдавшему со стороны Айну тоже стало любопытно, что происходит. Он бесшумно подкрался ближе и взглянул на Марка из-за темечка Сашки, осторожно приблизившегося к лидеру и уступающему Айну в росте. ― Ну окей, ― раздраженный еще пуще прежнего Марк все же сел на прохладный камень и услужливо посмотрел на небо. Лучи жаркого солнца, достаточно яркого, чтобы ослепить других, совершенно не согревали кожу, не имея для этого достаточной силы, да и в этот раз взор Дементьева даже не затуманился. Марк отчетливо видел зависший далеко в небе диск, приобретший вокруг себя огненно-голубое зарево с золотисто-серебряными вкраплениями. Будто солнце и вовсе сейчас не являлось солнцем, а каким-то энергетически-мощным сгустком, полноценным ядром, что дарует свои потоки силы земле. Это интриговало. ― Фантастика, ― сорвалась на шепот и Ева, однако ее впечатлило явно не тоже самое, что и Марка. «Что не так-то? Почему и тебя цепляет?» В отличие от других до этого дня Ева не выдавала настолько странного отношения к брату, будь то внезапный испуг, необъяснимая злость или вот… восхищение не пойми чем. Но сегодняшний день, видимо, все изменил, начиная с утра и заканчивая вот этим. Девочка даже приоткрыла рот от внезапного шока, взволновав Марка уже не на шутку. ― Что-то с глазами? ― догадался парень, понадеявшись на ответ, но его опять не последовало. Вместо этого Максим резво обернулся к Еве, приобнял ее без разрешения за шею и большими пальцами задрал подбородок девочки к небу, вынуждая ее взглянуть на солнце и зажмуриться из-за ярких лучей. Покачав головой и отвечая этим на немой вопрос остальных, он принялся осматривать всех членов команды, в том числе и основательно контуженного чем-то Айна. ― У меня тоже такого нет? ― напоследок присел он у ног раскрасневшейся Евы и взглянул на небо, чтобы та могла рассмотреть его серые глаза. Солнце моментально ослепило парня, пробивая его на слезы. ― Нет, ― смущенно ответила девочка, делая шаг назад от продолжающего свой неадекватный бунт Максима: пусть она и не заметила, но следящий за Максом Дима уже вовсю сжимал обледеневшие кулаки. ― Только у брата? ― Ага. ― Макс вернулся к высокому камню, потирая слезящиеся пострадавшие глаза, и снова уставился на Дементьева с рассеянной улыбкой на лице. Поведение парня, точнее, этот его по-детски щенячий восторг – единственное, что сдерживало Марка от резких действий и слов в его адрес. ― И только при хорошем освещении. Так они больше темно-бордовые какие-то. А под челкой и вовсе черные… ― Да вы ответите мне, наконец, или нет?! ― таки не выдержал лидер, отмахиваясь от Максима, продолжающего лезть ему в лицо. Глаза Марка вновь вспыхнули из-под нависшей челки фиолетово-серебристым пламенем, еще более плотным и ярким, тянущимся к небу светящимися клубами дыма и уже полностью скрывающим его зрачки. ― Ты контролируешь это или оно само? ― уж не в первый раз за день проигнорировал вопрос Марка Макс, делая вынужденные пару шагов назад. Рядом с лидером прямо сейчас могла оставаться только Ева: сияние брата ее не травмировало, хотя и вызывало необъяснимое желание преклониться. ― Это не больно? Выглядит убойно, конечно, но страшно. И ты горячим становишься. Не до ожога пока, если не трогать, но приятного мало. Разъяренный сжимающий кулаки Марк умудрился обласкать его взглядом даже сквозь фиолетовую пелену на лице, буркнул что-то в порыве гнева и закрыл глаза. Способный услышать от лидера это тихое «Сдохни, сука!», Денис коротко усмехнулся в сторонке, однако делиться этим ни с кем не стал. К тому же его самодовольство быстро вытиснилось новыми эмоциями, вызванными заметной трансформацией Марка. «Система, настройки яркости». Перед мысленным взором Дементьева моментально зависла горизонтальная шкала, вызванная мимолетной идеей покопаться и в собственных данных. Раз способности его слишком сильно напоминали мобильный телефон или компьютер, то подобные фокусы не должны были бы стать для него проблемой. Марк оказался прав, пусть и не знал, обратился ли он с запросом верно или же нет. В любом случае эта шкала появилась, и парень мысленно сдвинул ползунок влево, надеясь, что все получится так, как он запланировал, а не хуже, после чего выбрал *Сохранить*. ― Мне не больно, скорее… приятно, ― произнес Марк, слегка сомневаясь, стоит ли в таком признаваться, ― ведь как только я перестаю сдерживаться, меня перестает донимать и головная боль, да и в общем самочувствие улучшается. ― Он с опаской открыл глаза, ожидая реакции остальных, однако, кажется, все его слова они пропустили мимо ушей: короткая игра парня с настройками окончательно шокировала присутствующих. ― Ты че сделал такое?! ― пробасил Артем, словно бы это был контрольный в голову. ― Что опять-то не так?! ― Что не так?! Хах, с чего бы начать?! ― возмутился и Тёма, всплеснув руками. Он намеренно обернулся к стоящему справа Жеке, ища у того поддержки, вот только тот, обалдевший не меньше прочих, смотрел вовсе не на лицо Дементьева, а на его живот, еще и хмурился снова как-то нехорошо. ― А твоя-то в чем сила, мужик? ― уже тише спросил Артем у товарища, видя странные всполохи света в его черных глазах – будто в них отражалось что-то светящиеся. Что-то, что сейчас видел лишь он один. Не ожидавший к себе никакого внимания Жека недоверчиво перевел взгляд на солнечное сплетение Данцева, и, не удостоив его ответа, просто вернулся к просмотру живота лидера. За этот недолгий молчаливый миг Артем все же сумел заметить, что тот отблеск в глазах Евгения растворился полностью – что бы там не отражали его глаза, у Артема этого было гораздо меньше, чем у Дементьева. Марк же, все еще ожидавший хоть каких-нибудь пояснений, лишь сильнее злился на всю команду: его взгляд говорил об этом лучше всего, пусть глаза лидера больше и не испускали фиолетово-серебристых языков пламени, гореть все же не перестали, и теперь излучали точечный яркий свет, как у зверя, взирающего на добычу из темноты. ― Ты потемнел, ― наконец прошептала Ева, слегка вздрогнув от собственных ассоциаций на счет брата, однако данный ответ Марка не удовлетворил. ― Ты вообще… потемнел. Твои волосы, кожа, глаза. Словно на тебя упала… плотная тень. ― Девочка даже посмотрела ему за спину, а затем и на небо, но сейчас отбрасывать тени кроме них самих ничего не могло. ― Но глаза-то мои больше не светятся? ― Теперь Марк, пусть и заторможено, но хотя бы понял, что именно так поразило товарищей в этот раз, правда, для того, чтобы осознать это полноценно, требовалось зеркало. ― Нет. То есть… да. В смысле… Как-то не так, как раньше. ― Ясно… типа, ага… ― «Ты бы мне еще более размыто ответила, чтобы я окончательно почувствовал себя идиотом». ― А было-то с ними что? ― Ну… ― в попытке найти подсказки Ева принялась оборачиваться к ребятам: объяснить увиденное самостоятельно она не могла – на это попросту не хватило бы слов. Да к тому же собраться с мыслями не получалось. Сердце все еще безудержно трепыхалось в груди, сбивая дыхание. Ева знала, что ее брат – это, конечно, особый случай, и все же внезапно настигшее ее восхищение не позволяло ей оставаться спокойной. ― Радужные? ― подсказал Дима с не меньшим восторгом, но без достаточной уверенности. ― Подобно… яркому космосу. Сразу все цвета. А в сердцевине черная дыра, затягивающая в себя эти отблески. И-и-и… новые рождаются у краёв радужек, струятся к центру, снова впадают в зрачок… Да чертиков красиво. ― И все это постоянно движется, переливается, светится… ― добавил Максим, первым обнаруживший аномалию и все еще продолжавший пялиться Марку в глаза. ― Ла-адно. ― Представить и этот образ у лидера не хватило фантазии, слишком нереалистично. ― И теперь этого нет? ― Он поднял глаза к небу, чтобы вновь посмотреть на солнце. Оно по-прежнему не причиняло вреда, да и само ни капли не изменилось. ― Нет, ― покачал головой Максим, ничуть не расстроившись. ― Теперь это космос, но темно-фиолетовый, в котором виднеются редкие вспыхивающие звезды, что погружаются во тьму зрачка. «Вот… поэты, блин. Я такое и не придумаю, не то, чтоб так сразу… сказать… Да какого ж ты хрена становишься… еще ближе?..» Серебристый дымок у губ Максима возник внезапно, словно что-то промчалось мимо, оставляя на память беспокоящее дежавю. Он струился, клубился, падал… и почти прикоснулся к лицу Дементьева. Марк готов был поклясться, что почувствовал на губах сладость, но не приторную, а манящую, даже дрогнул, чтобы податься к Максу, однако морок растворился раньше. Было ли это реальным, Марк так и не понял, только лицо Максима никак не изменилось. Зато изменился взгляд недоумевающего Дементьева. ― Ты-ы-ы… ― протянул он враждебно, чувствуя дыхание Макса на своей коже. ― Слишком близко? ― Вроде того. ― Не признаваться же ему в мимолетном глюке, да еще в столь постыдном. Может, солнце все же нагрело голову? ― Напрягаю? ― Конечно. ― Это я еще не старался. ― Мася! ― Понял. ― Максим обезоруживающе улыбнулся и наконец выпрямился, с трудом отведя взгляд от завораживающего зрелища. ― Нам бы… пожрать, ― воспользовался минутной паузой Денис, выдавая голосом собственную ошеломленность. Язык, в принципе, слушался нехотя. По рукам все еще блуждали неуемные мурашки, и солнце было не в силах их разогнать. Как на одного из слабейших Марк действовал на Дениса куда более устрашающе, подавляя любое его желание не то, чтобы смотреть лидеру в глаза, а даже дышать, стоя рядом. Приходилось постоянно себя одергивать, чтобы не подавать вида. Однако когда Дементьев включал этот чарующе жуткий свет, сдерживать это уже не выходило и все внутри скручивало от волнения и тягостного ожидания… мучительной смерти. ― Да, конечно, ― спохватился Марк, улыбнувшись ему на одну сторону, и перевел взор на Айна, собираясь поторопить риталя, но... ― Ты-то чего? Вид у мальчишки был куда безумнее, чем у остальных. Его увеличившиеся от страха глаза дрожали от слез, а ушки торчком несуразно вытянулись к небу. Даже коротенькая шерсть на мордашке и теле стала на тон светлее и, кажется, встала дыбом, увеличивая Айна в размерах. ― De-us? ― по слогам прошептал он, едва удерживаясь на ногах. Что настолько его контузило, ребятам было не ясно. ― Повтори? ― не расслышал его вопроса Марк, с беспокойством взирая на мальчика. ― Ты в порядке?.. Эй, Айн? ― Нет, я!.. ― Риталь сделал неуверенный шаг назад и моментально споткнулся, заставив остальных дернуться к нему, но успел выпрямиться. ― Н-ничего, ― с дрожью в голосе и руках он провел пальцами по густым волосам, опускавшимся на его плечи, покачал головой, избавляясь от неспокойных мыслей, и уже сдержаннее посмотрел на Марка, стоявшего сейчас позади всех и готового прийти мальчишке на помощь, если потребуется. ― Пойдемте? Растерянные иномирцы, абсолютно не понимающие, что творится с их рыжим другом, многозначительно переглянулись, после чего, не сговариваясь, перевели непонятный им вопрос на Марка. ― Да, идем, ― кивнул тот, не желая более трепать нервы ни себе, ни друзьям. Лидер первым шагнул прочь от берега к тени леса, но пришлось остановиться: Айн испуганным зверем ломанулся на опережение по уже знакомой иномирцам тропе в сторону деревни. Мальчик шел слишком быстро и неуверенно, он желал обернуться, то и дело ловя деревянной обувью каждый камень, однако собственные эмоции, устроившие хаос в его душе, тогда бы вылились на глаза слезами. А показывать себя вновь вот с такой стороны Айн совсем не хотел. Остальным же ничего больше не оставалось, кроме как поторопиться за ним вслед, продолжая оглядываться на хмурого и задумчивого Марка, подгонявшего всех лишь одним своим присутствием, и молча гадать, кем он стал на самом деле. Быть может, именно Айн знал на этот вопрос ответ?..