19 мая. Среда. 13:15 по МСК
Поселок Горный лежал в руинах. И пусть сам Белый дождь нанес ему всего лишь средние по масштабу разрушения, разгулявшиеся мутанты-животные, появившиеся из разломов или же прилежащих областей, довершили начатое: выжившие при разгуле стихии люди получили только низшие ранги и справиться с новой напастью сами не смогли. В итоге спасенных Измененных можно было пересчитать по пальцам. Причину же произошедшей несправедливости отыскали быстро. Точнее, метка на карте, переданной Галицем, прямо указывала на виновника этого безобразия. Именно он впитал в себя бо́льшую часть пришедшего на эту территорию заряда, обрекая остальных жителей поселка на малые мощности и по сути смерть… Короткий взрыв газа жаром объял последнюю находившуюся здесь тварь, похожую на облезшую псину (этакую зомби-собаку), и заглушил ее болезненный скулеж. Мутант-переросток свалился на обломки коттеджа с развороченной мордой, в последний раз хлюпнул на мокрых досках горячей кровью и затих. Где-то вдалеке послышалась автоматная очередь наемников: они справлялись с монстрами по-своему. Да и стержни Дарины, взявшейся за убийства с удивительным хладнокровием, работали не хуже. ― Это здесь! ― прокричал парнишка с Калашниковым, осторожно зашагав по останкам разрушенного здания и привлекая Беляева своим воплем. ― Галиц указал сюда?! Скользкие доски с уже едва заметным белым налетом по-старчески кряхтели под сапогами. Моросящий прохладный дождик слегка портил настроение своим вездесущим присутствием, но дело не терпело отлагательств. К тому же большинство влаги испарялось еще до того, как коснулось бы тела Высшего – фон таких мелиоров не позволял настолько мелкому проявлению стихии как-либо ему надоедать. ― Да. Здесь труп женщины, ― тише заключил наемник, опуская автомат. Поравнявшись с парнишкой, только-только прошедшим боевую подготовку, Беляев равнодушно осмотрел тело женщины. С мировой катастрофы прошло чуть больше четырех суток, и для такого срока вид у погибшей был слишком странный: она должна была либо сгореть до состояния праха, либо лежать себе тут вполне обычной на вид, но закоченевшей или начавшей разлагаться, однако ее будто бы выпили досуха и попутно сожрали внутренности. Сморщившаяся кожа коричневых оттенков напоминала присутствующим фильмы о мумиях, впрочем, как и мутные впалые глаза, «взирающие» на серое небо, и разинутый рот с торчащей из него оголенной челюстью. Не пострадали только длинные волосы: черные и густые они лежали на обломках, раскинувшись во все стороны полукруглым полотном. ― Ногти сорваны, ― заметил Беляев вслух, присаживаясь у тела и внимательно разглядывая конечности. ― Падала и цеплялась? Или же отбивалась от кого-то?.. Неглубокие следы от когтей на груди. Видимо, второе. Но от кого тогда? Монстров, способных совершить подобное, ни наемники, ни мелиоры по пути сюда не встречали. Да и каких-то особенных тварей по близости тоже не было. Конечно, был шанс, что чудовище, совершившее это, уже давно улизнуло из Горного, но с чего бы ему сбегать, когда в поселке все еще оставалось «живое мясо»? ― Ты почувствовал? ― концентрируясь на своих ощущениях, Беляев спокойно прикрыл глаза. Стоявший за пределами развалившегося коттеджа Амир своим фоном Высшего спутывал Андрею все карты, и все же рядом с иссушенным телом прослеживался покров чего-то куда более опасного и сильного, чем человек-плесень. Чего-то, что все эти дни отгоняло мутантов, обитавших на этой улице. Возможно, сожрала эту женщину вовсе не та же тварь, что и ранила, а нечто совершенно иное. ― И кто же мог сотворить такое? ― удивлялся тем временем молодой наемник, присаживаясь подле Высшего без разрешения. Вспышка мощной энергии моментально вывела Беляева из раздумий. Только чудом мужчина успел заметить опасный блеск между ребер обглоданной женщины и грубо толкнул паренька в сторону, сумев вовремя отпрыгнуть в противоположном направлении. Расстроенный плач их несостоявшегося убийцы ошарашил всех присутствующих в этой зоне, даже бывалого мелиора Беляева. ― Нет. Не может… Там же не?.. ― прижавший к себе автомат наемник выглядел особенно обалдело, не в силах взять себя в руки и самостоятельно подняться. ― Это были его глаза?! Они же светятся! Беляев нерадивому Второму не ответил. Молча он поднялся на ноги, выудил из-за пазухи небольшой пистолет, похожий на мини-оружие из будущего, и зарядил его коротким дротиком. ― Но он же ребенок!.. ― А ты, видимо, еще и слепой? ― то ли спросил, то ли констатировал Высший, мимолетом подумав о том, что наемник для своих двадцати с хвостиком лет все еще слишком наивен и глуп. ― Так-то эта тварь уже испробовала человечинки на вкус. И я не собираюсь рисковать понапрасну. Сделав решительный шаг к иссушенному телу, из-за вспышки ребенка начавшему тлеть и выбрасывать в воздух еще более неприятный запах, хранитель без колебаний выстрелил. Дротик с транквилизатором прошел точно меж ребер, неприкрытых грязной футболкой, и бесшумно вонзился в то, что находилось под трупом. Детский крик на мгновение стал еще громче, отчего стал заметен и его красноватый фон, вновь затронувший середину тела женщины, а затем принялся затихать, переходя в жалобные стоны. Фон «чудовища» вскоре снова значительно уменьшился. ― Повезло, ― хмуро прокомментировал Беляев. ― Мог ведь и не пробить. ― После чего обернулся к наемнику с неприкрытой брезгливостью: спасать кого-то с такой жалкой ценностью он точно не нанимался. Пристыженный Высшим парнишка спохватился только сейчас и неуклюже поднялся с развалин, стараясь не смотреть мелиору в засветившиеся зеленые глаза. От этого Пятого исходила не менее подавляющая аура. Бесить такого было себе дороже. ― Тогда что… насчет пули? ― наемник с заметной дрожью опустил ствол максимально близко к продолжающему тлеть телу, собираясь закончить начатое Высшим. ― Пуля его поранит? ― Если дротик подействовал, значит и пуля ему не по зубам. Пока что. ― Беляев непринужденно отодвинул его автомат ногой. ― Будь так добр, не кипишуй. Сейчас малец спит. Не дожидаясь, когда наемника окончательно переклинит от страха или желания выслужиться, хранитель наклонился над полуразвалившимся трупом женщины и без отвращения осторожно приподнял тело. Высушенный полуистлевший труп хрустнул ломающимися костями и крайне нехотя перевалился в сторону, оставляя искореженную рассыпающуюся в прах руку на грудном ребенке, будто защищая его даже теперь. ― Ох-ренеть! ― все еще не отступивший наемник нервно отер губы еще больше дрожащими пальцами. Беляев, конечно, повидал на своем пути к силе и выживанию многое, но и он судорожно вздохнул, не понимая, что за чертовщина творится в этом мире. Окровавленные и частично обгоревшие пеленки давно уже сползли с маленького (на вид самого обычного) тельца. Кое-где на плечиках и ножках ребенка виднелись белые пятнышки. Удлиненные коготки, как и ладошки мальчика, были в запекшейся крови и черно-белой грязи. Однако больше всего крови было на лице малыша и на белых волосах средней длины. ― Он не ранен, ― продолжил Беляев сухой сбор информации, хмурясь с каждым мгновением только сильнее. ― Но тогда?.. Не позволив наемнику договорить, мелиор не без опаски коснулся маленькой головы новоиспеченного Высшего. Бледная прохладная кожа малыша на ощупь ничем не отличалась от кожи любого другого человека. Уже увереннее Беляев коснулся и его век, после чего приоткрыл мальчишке глаза, заслоняя его собой от дождя (во время сна или же обморока фон любого мелиора намного слабее, чем в период бодрствования, поэтому сейчас покров этого малыша полностью защитить его от капель воды не мог). Темный кроваво-красный цвет у зрачков ребенка, закатывающихся под веко, заставил мужчину невольно вздрогнуть, да и чуть менее алая радужка вокруг них не могла его не поразить. ― Простите… господин Беляев? Но, если он и правда сожрал ее, то, что же у него во рту? ― наемник говорил шепотом, явно не желая находиться рядом, но любопытство пока еще было сильнее разумных доводов. На миг Беляев даже поймал себя на мысли послать этого горе-помощника куда подальше или заставить именно его посмотреть на зубы ребенка, но мимолетное желание быстро прошло, и он все же бесстрашно полез пальцами к окровавленным губам младенца. Потихонечку приподнял верхнюю. ― Твою же ж… мать, ― сорвался на шепот уже и сам Беляев, рассматривая бритвенно-острые клыки ребенка. ― Штук шестнадцать, не меньше. ― Недопиранья какая-то… ― У вас всё там в порядке?! ― взволнованный голос Амира вовремя вывел обоих мужчин из состояния заторможенности. ― Ты… иди сюда! ― проорал и Беляев, не обернувшись к подопечному. ― Точно?! ― Да, черт возьми! С «грацией кошки» Амир полез по мокрым скользким обломкам, стараясь не использовать при этом руки. Беляев взял его с собой на свой страх и риск, но парень, надо отдать ему должное, держался молодцом, невзирая на общую влажность вокруг. ― Какого черта?! ― увиденное произвело впечатление и на него, правда, по другой причине. ― Ты его усыпил?! ― А ты бы хотел познакомиться с ним поближе? ― отшутился Андрей, убирая дротик из ноги малыша. Отверстие от иглы срослось моментально – на то он и Высший – оставалось надеяться, что снотворное быстро не выветрится. ― Посмотри-ка сюда, ― Беляев снова раздвинул ребенку губы, чтобы показать подопечному и его клыки. В ответ на это Амир нашел слова далеко не сразу. ― Что это за зверюга-то такая? Оно хотя бы было человеком? ― Ну, думаю, да. Беляев задумчиво стянул с себя тут же начавший промокать пиджак и уложил рядом с ребенком на грязные доски. И пусть доза снотворного в дротике была далеко немалая, мужчина все равно содрогался при каждом собственном же движении, пока перетаскивал малыша на одежду. Затем Высший заботливо укутал его в пиджак, не зная, впрочем, способно ли подобное существо вообще замерзнуть, и завязал рукава. ― Что ж, наша работа – доставить его в сообщество, а дальше пусть сами решают, что с этим делать. ― Вы серьезно?! Это же… гребанный… вампир?! ― по-прежнему не давший деру наемник, бледный и напуганный, уже сам был готов застрелить мальца, за которого совсем недавно так переживал. ― Ага, а он человек-плесень, ― перевел стрелки Беляев почему-то именно на Амира, указав на того большим пальцем. ― Мир изменился, дружок. Кто знает, кем станет этот малыш в будущем? ― Пожирателем сердец? ― невесело усмехнулся Амир, подливая масла в огонь. ― И такое может быть, ― не стал отрицать Беляев. Однако дальнейший разговор был бы бессмысленной тратой времени, поэтому Высший осторожно прижал малыша к груди и заскользил вниз по обломкам в направлении вертолета. ― Ты присмотришь за остальными! ― прокричал он замершей на краю развалин Дарине, завалившей свою партию тварей и вернувшейся назад. Еще вчера сполна уяснив, что приказ старшего по рангу мелиора обсуждению не подлежит (Радченко все это объяснил ей максимально доходчиво), девушка молча кивнула, после чего коротко взглянула и на Амира, не ударившего за всю эту вылазку и палец об палец, но снова промолчала. Заметив ее недовольство, парень всего лишь криво ей улыбнулся и поплелся за Беляевым следом, надеясь не свернуть себе по пути шею или, что еще хуже, соприкоснуться с досками руками в попытке предотвратить падение мордой в пол. «Тц, черт меня дернул согласиться на эту вылазку». Амир даже усмехнулся, внезапно подумав, что прекрасно знает имя этого черта, хотя прямо сейчас Андрей Беляев показал себя с довольно необычной стороны. Откуда в нем такая забота об этом маленьком монстре? Или же причина подобного поведения крылась в директоре РАУ с фамилией Галиц? Приказ был – привести нового мелиора в сообщество. Возможно, Беляев просто-напросто боялся его нарушить. «В любом случае, с помощью этого же Шестого спасли и меня… ― продолжил размышлять нахмурившийся Амир, подходя ближе к вертолету, уже раскручивающему лопасти. Взгляд в свою спину от чуть недовольной Дарины он все равно чувствовал, но еще до Белого дождя научился умело игнорировать чужое мнение. К тому же, Амир и вовсе теперь стал Высшим, не с руки ему беспокоиться о настроении кого-то, имеющего лишь третий порядк. А вот о крохе в руках Беляева, выдававшей фон выше него самого, вполне. ― Интересно, кто же из нас бо́льший монстр: я или этот мелкий упырь?..» Увы, но ответ на такой вопрос могло даль ему только время… или, возможно, Галиц?***
19 мая. Среда. 13:50 по МСК
Вернуться в родной город спустя трое суток сумасшествия в эвакуационном центре и почти сутки в Западном сообществе было странно и… слишком больно. Воспоминания, и хорошие, и плохие, о существовании которых Данцевы уже и вовсе давно благополучно забыли, возникали навязчивыми образами, вдруг начав им подсказывать, как же хорошо было раньше на этой (теперь развороченной) улице. Как часто они сами ездили по этой плохо заасфальтированной дороге, теперь заваленной раздавленными автомобилями и обломками. И сколько раз проходили здесь вместе с Артемом, крепко держа его за маленькую руку... Уже окончательно отчаявшаяся Анастасия не обмолвилась с мужем за последние восемь часов и словом. Она не обвиняла, не ругалась, не плакала, да и на мир вокруг себя перестала реагировать вообще. Это настораживало куда сильнее вполне объяснимых истерик. Сейчас, когда их осталось только двое (ведь сообщество так и не нашло других выживших в городе, а значит и Артема тоже), между ними будто возникла невидимая стена, от которой не отмахнешься никаким, даже самым прочным металлическим крылом. ― Замерли все! ― Долманов, отправившийся на искореженную родину вместе с ними, продолжал вовремя выкрикивать команды, умело управляя и бывалыми наемниками, и новыми хранителями. Пятый порядок бывшего участкового, как и эта стена между Данцевыми, незримо давил на плечи каждого на этой территории, заставляя подчиняться Высшему безоговорочно, так что наемники, сейчас грузившие части кровли от разбомбленных многоэтажек и обшивки самого самолета, остановились вместе с Данцевыми и иными Измененными. Лишь тяжелая техника, медленно шедшая следом, не заглушила моторы, неприятно сотрясая воздух громкими вибрирующими звуками. Настороженный Долманов сухо осмотрел окрестности самолета, принесшего разрушений не меньше, чем и сама стихия: выросшая всего за день, а после сгоревшая из-за большого количества энергии трава оставила после себя широкий пласт черно-серого праха, под которым могло скрываться все, что угодно. Пусть наемники и убеждали, что раз Галиц не обозначил это место на карте, реальной опасности нет, доверять непонятному «хрену с горы», возможно страдающему провалами в памяти, бывший участковый не собирался. Вынув подогнанный ассами травматический пистолет (тот был утерян в эвакуационном центре, да и ряд ли бы выдержал руки Пятого), он прицелился в лоб на вид истлевающей твари, раскинувшейся на передней части разорванного лайнера. Резиновая пуля, явно чем-то усиленная, как и любое другое оружие ассов, свистнула свежим воздухом, вспыхнула яркими искрами и видимой молнией ударила в неподвижную голову ламии. Необычный снаряд Долманова зашел точно в ее череп, заставив безжизненную курчавую голову сильно дернуться. На этом действие особенной пули не кончилось. Разряд основательно тряхнул все тело иномирного создания и погас, оставив после себя неприятный запах и легкий дымок в подтверждение случившемуся удару. ― Чисто? ― Долманов стоял позади Данцевых, хмурых, решительных, точнее, отчаявшихся, молчаливо дававших ему понять, что собираются стать для него щитами. Таир не возражал – так за этими двумя было проще присматривать, чтобы не позволить им самоубиться. Первой ступила на выжженные земли именно Анастасия, абсолютно не страшась быть атакованной чем-то необъяснимым. Муж следовал рядом, почти касаясь ее плечом, готовый прикрыть своим телом, если потребуется. Шевеление праха они заметили одновременно. Настя мгновенно шагнула назад и успешно ушла Сергею за спину. Изогнутое наперед, словно высокий наплечник, крыло легко приняло на себя выскочившую из-под черного слоя праха тварь. Змея, на вид точно не сдохшая бы самостоятельно от выгорания, стукнулась о металлическую пластину всем телом и свалилась на землю, где была тут же настигнута краем управляемого крыла и разрублена надвое. Вторую же особь зацепить металл не успел – Сергею пришлось опуститься на колено, чтобы убить первую, а потому тварь промчалась над его головой, целясь в лишившуюся укрытия Анастасию. Не достигнув своей добычи, змея, разрубленная еще в воздухе частей на шесть или семь, скользко-кровавыми кусочками свалилась на спину Сергею, не успевшему отойти. Бритвенно-острые когти супруги еще на миг зависли над головой Сергея в ожидании очередной жертвы, однако нового гада оглушило удлинившееся металлическое перо... ― Тц, я им нужен вообще? ― спросил Долманов у пустоты, наблюдая за работой четы Данцевых, продолжавшей налево и направо валить длиннохвостых гадов, затаившихся в прахе. Несмотря на состояние и разногласия этой пары работали они слаженно и почти без риска. «Вот уж тебе и безопасно. Для него-то, небось, никакой угрозы, но не для нас», ― тем не менее читалось в глазах большинства из тех, кто находился поблизости. Ясное дело адресованы эти мысли были наимощнейшему господину Галицу. Сам же Долманов в душе позлорадствовал по этому поводу, не став произносить вслух «я же говорил», но дав понять это своим насмешливым взглядом. Однако его веселье длилось недолго. Свист, как будто бы над головой, заставил задумавшегося Высшего дернуться от неизвестной угрозы сверху и автоматически пригнуться. Металлическая часть чего-то огромного и искореженного гулко приземлилась в самосвал ассов к остальному строительному мусору, едва не продырявив углом кабину. Ошалелый взгляд мужика за баранкой красноречивее всех говорил, что подобного он явно не ожидал. ― Т-ты!.. Блин! ― ругаться матом на мелкую пакостницу, едва не прибившую не пойми чем человека, не позволило воспитание. Чуть виновато ссутулившись и потупив взор, семилетняя Виктория попросила у всех прощения. Родители девочки, находившиеся неподалеку и теперь вхожие в состав наемников, с гордостью и страхом наблюдали за своей дочерью, уговорившей их позволить ей помочь с зачисткой в чужом городе, вот она и не сдержала свои таланты. ― Детский садик, ей богу, ― пробурчал Таир недовольно, абсолютно не одобряя присутствие девочки на этом задании и возвращая внимание к своему вдруг притихшему «живому щиту». ― Эй-эй, стоп! Куда полезли без меня?! Уже закончив короткую битву со змеями, Данцевы молчаливо зашагали вперед, при этом ни о чем не предупреждая начальника. Нагнав этих двух почти у самого самолета, искореженные почерневшие внутренности которого внимание Долманова ничем не зацепили, Таир окинул внимательным взглядом коричневую скукожившуюся кожу твари, затем закрытые впалые веки на вполне человеческом лице и жесткие спутанные черные волосы, напоминающие закрученную проволоку. Изогнутые руки иномирного существа лежали на корпусе лайнера мокрыми тряпками: пока еще не отвалившиеся черные когти, продырявившие обшивку, не позволяли им упасть. ― Что-то с этой херней не так. Она словно… пустая. Не могла же она так иссохнуть на солнышке? Или могла? ― Долманов с надеждой взглянул на по-прежнему молчаливых Данцевых, но они ожидаемо не отреагировали, раздражая его своим поведением только сильнее. ― М-да. Так что, недолго думая и убрав пистолет за пояс, Таир осторожно полез на искореженный лайнер сам (благо весь корпус был настолько серьезно помят, что теперь выступал для человека кривыми ступеньками). Замерев же над слишком долго, на его взгляд, разлагающимся телом (трупов по городу должно было быть немало, однако подавляющее большинство тел уже превратилось в прах), он максимально наклонился к голове особы явно женского пола. ― Перегорела… изнутри? Что ж, подобная работенка для бывшего участкового не была чем-то новым, поэтому без каких-либо эмоций Высший раздвинул края облезших лопаток, торчащих со спины костлявыми треугольниками. Кости, как он, впрочем, и ожидал, легко разошлись в стороны, заставив истончившуюся кожу сухо порваться и продемонстрировать человеку внутренности существа. ― Однако праха не так уж много. И хребет у нее вроде на месте… Да ну нахер, только не говорите мне, что эта сволочь… ― Она… действительно пустая, ― не сдержал комментарий Сергей, с интересом осматривая поникший змеиный хвост твари, обернувший всю находившуюся здесь часть лайнера. В том месте, где он как бы крепился к человеческому туловищу, примерно в области ягодиц или чуть выше, имелась рваная рана, в которую смог бы пролезть взрослый человек. Сделана она была, кажется, изнутри. ― Эта тварина, что же, самостоятельно сбросила кожу? ― Долманов невесело присвистнул, прикидывая в уме, какого же размера это иномирное и походу живое существо. ― Если мы правы, то в городе ползает херь длиною, ну где-то… в пятнадцать метров? А мелкие гады точно ее сподручные… Твою мать, час от часу не легче! ― С еще большим раздражением Таир снова заглянул женщине-змее в пустую оболочку, надеясь, что оттуда не выскочит какая-нибудь мелкая дрянь, после чего, лихо спрыгнув с помятого корпуса лайнера, поднял вокруг себя облако черного праха, имеющего слабый запах паленой древесины. ― Хах, Светка точно будет в восторге. Эту надо запаковать! ― проорал мужчина наемникам, указывая рукой на висевшую на честном слове кудрявую голову. Опустившийся в момент поднятия рукав на миг перестал скрывать метку новоиспеченного мелиора-хранителя, и Сергей, сам того не желая, успел рассмотреть цифры товарища. ― Надо же, все-таки вторая? ― уточнил он небрежно, припоминая метку Святозаровой Светланы и номер ее гильдии. ― Повелся на россказни этой ученой? ― Да ни в жизни, ― отозвался Долманов уверенно, убирая руку в карман черных брюк. Как и все мелиоры да наемники вокруг, он теперь был одет в бело-черный костюм, разумеется, переданный в пользование самой Ассоциацией. ― У меня на эту женщину особые планы. ― Пока Горняев находился под ее непосредственным вниманием, быть к ней поближе – всего лишь необходимость. По крайней мере, до тех пор, пока тот не очнется. ― Все лучше, чем в пачке с теми двумя уродцами. Эта парочка меня как-то не впечатлила. ― Ты о Дорошеве и Радченко? ― наконец подала голос и Анастасия, со страхом окидывая внутренности самолета взглядом. Если там и были трупы, то они либо сгорели, либо же их сожрали. Ни то, ни другое нормального человека не устроило бы. ― Неплохие ребята, как по мне. Ты их просто не видел в деле. ― Да, я согласен, ― поддержал мнение жены Сергей, посмотрев на нее с сочувствием. Это так называемое «затишье перед бурей» основательно дразнило ему нервы. ― Я вот подумываю вступить в третью гильдию. Слышал, что силовиков у них почти нет. ― Ну как знаете, ― не стал спорить Долманов, отступая от лайнера и мгновенно ставя точку в неудобном разговоре. Выполняя приказ, наемники первого и второго порядка, подобно муравьям, облепили останки змееподобной твари и принялись осторожно спускать ее тело вниз, стараясь не поранить хрупкие кости и не менее хлипкую кожу. Следовало выяснить, что же она вообще такое и действительно ли могла оказаться живой, до того, как придется столкнуться с ее новым подвижным обликом напрямую. ― Я в порядке, ― обессилено прошептала Анастасия, чувствуя пристальный взгляд супруга на своей спине и равнодушно наблюдая за работой этих людей. Она и сама понимала, что откровенно лжет. С другой стороны Сергей тоже держался еще лишь благодаря заданию. Сейчас им было никак нельзя оставаться без дела. Лучше до потери пульса расчищать завалы и сражаться с монстрами, чем сидеть в тишине и копаться в своих же мыслях. Иначе… к добру такое самокопание точно не приведет.***
19 мая. Среда. 14:15 по МСК
21:15 по времени 13 мира
Марк Дементьев покидал уютную пещеру-храм риталей, чувствуя себя, откровенно говоря, дерьмово. Так, будто возлюбленная пару минут назад разбила ему сердце своей неожиданной изменой и остается теперь только одно: сигануть с какого-нибудь высокого обрыва, желательно не насмерть, но чтобы показать всем и вся, а тем более ей самой, что ему без нее не жить. «Что за дичь, черт возьми?! Нахрена она все это мне рассказала?! Чего хочет? Чего ждет от меня? Чтобы я победил всех сидри?! Кто поверит в их гостеприимство за просто так?! Я, быть может, не самый умный, но уж точно не наивный дурак! Так какого же ляда она мигом открыла мне свои карты?! Или не все? Что еще предстоит узнать?.. » Впрочем, Марк и сам не совсем понимал, почему его настолько сильно зацепила откровенность Айяды, ее излишняя доверчивость чужаку, приглашение в святыню риталей и представление перед Авъёром – признанным духом предков… Она ждет от него ответной искренности, помощи или что? Всем ведь известно, что бесплатный сыр только в мышеловке. «Их разборки с сидрийским племенем меня не касаются! Я еле одного завалил! И уже не помню как! Меня же едва не убили!» Каждый шаг давался ему с трудом под вполне ощутимой тяжестью чужих ожиданий. На выходе из пещеры Марк даже поймал себя на мысли, что лучше бы вернуться назад и допросить эту странную женщину… девушку… зверокрасотку, но вместо этого он уселся у входа на прохладную невысокую траву и, закрыв на пару секунд глаза, уставился на мрачное небо обычным взглядом через широкий просвет в густых кронах деревьев. Некоторые звезды уже показали себя, контрастируя с темнеющим полотном. ― Ха-а-ах… И почему же… все рассчитывают на меня? ― Вполне безобидный, но многотонный вопрос, что упирался своей точкой прямо меж глаз, казалось, имел реальный вес, придавливая иномирца к чужой земле. Возможно, именно это и не давало ему покоя: он абсолютно не желал взваливать на себя очередную ответственность за кого бы то ни было. А тем паче за тех, кто и знаком-то ему почти не был. «Я же просто… не выдержу». И все-таки куда больше его беспокоило даже не это: хоть они и спаслись от одной напасти в собственном мире, похоже, всего лишь отсрочили неизбежное. «Даже Юлю… спасти не смог…» Еще некоторое время Марк наблюдал за стремительно темнеющим небом, часто зажмуриваясь, чтобы лишиться звериного зрения. Считал заполняющие полотно звезды. Пытался найти единственное знакомое ему созвездие, но тот кусочек, что был ему виден сквозь кроны, не включал в себя ни большую, ни малую медведиц. В астрономии же иномирец хорош не был, так что другие ориентиры заметить не мог, если таковые вообще имелись, ведь и бледный диск неестественно желтой луны лишь усиливал его тревогу. Все отличалось от родного знакомого ему мира, более не позволяя сомневаться в происходящем. Друзья ждали от него ответов, а Марк боялся их разочаровать. Он вообще слишком многого боялся, пусть и не подавал вида. ― Ладно! Немая истерика парня, продлившаяся от силы минут восемь, окончилась. Марк поднялся на ноги, продолжая вглядываться в прекрасное ночное небо, так и притягивающее взгляд. Такое незначительное и маленькое, что в груди начинало трепетать сердце. Вся вселенная чудилась ему сейчас необычайно крошечной. «По сравнению с кем?» ― удивился он своим же мыслям, не понимая, откуда взялось такое нелепое ощущение. Глаза Марка вновь неотвратимо вспыхнули, стирая чарующие ночные краски, и по телу в ответ расползлось неприятное раздражение, оседая где-то у живота волнением. «Что-то не так… Что-то…» Предчувствие жуткой чудовищной неотвратимости пришло следом. Точно такое же, как и в прошлый раз, перед Белым дождем. Словно облако… грозовое и напряженное, что нависло над головой. Пугающе реальное ощущение чужого присутствия за спиной мгновенно повысило этот градус тревожности. Что-то гигантское… мощное… и пугающее до жгучей боли в груди, но сирена в голове Марка продолжала молчать. «Повернуться… Я должен… Нет… Просто… Беги!» Позвоночник иномирца обдало нестерпимым жаром. В спину будто вонзилась стрела и прошила ее насквозь, жадно срывая с когда-то успевших высохнуть губ болезненный крик. Всего на мгновение. Чертов миг. Но боль была так сильна, что лишила юношу равновесия. В заложивших ушах через муторный шум прорывалось собственное сердцебиение, будто где-то вдали кто-то бил в барабаны. В позвоночнике разгоралось пламя. «Твою ж… блядь». Неровно вдохнув показавшийся слишком холодным воздух, иномирец все же успел сделать шаг вперед и с тяжелой болью между лопаток выпрямиться, после чего дрожащими пальцами осторожно коснулся неповрежденной ткани на пояснице, погладил на ощупь непострадавшую спину еще выше… ― Это… что еще, черт возьми, за хрень? М-м-м… Ненормально-приятное чувство, похожее на оргазм, прокатилось по всему телу, пронеслось жаром вдоль позвоночника, легкой вибрацией расползлось по ребрам, малым теплом и нежностью достигло живота парня, лишив сил сопротивляться. Марк готов был вновь застонать от чрезмерного удовольствия, но в обзор вдруг попало замерцавшее яркими огоньками небо. И это небо – падало. Или же падал он сам под набирающий силу белый шум?.. Стон застрял где-то в глотке ощутимым комком твердого воздуха. Системная сигнализация по-прежнему не срабатывала, ноги не слушались, а неотвратимое пугающее небо становилось все ниже и ниже, пока Марк полноценно не утонул в бесчисленном количестве мелких звезд. Вспышками яркого света они кружились вокруг и бренчали серебряными колокольчиками, маленькими птицами, что перебирали своими блестящими крыльями и создавали звенящий звук. Весь мир, прежде бесцветный эфир, вибрировал и звучал. Вокруг Марка распростерся необъемлемый космос, бескрайний, прекрасный и такой… родной... И даже трава, на которой Дементьев теперь лежал, исчезла. Словно ничего больше, кроме этой сверкающей «пустоты», не существовало, яркой, манящей и вожделенной, что отзывается в каждой клеточке тела реальным возбуждением. Вот она медленно извивается, предстает в виде клубов пара, а затем вовсе сменяется обликом женщины, наклонившейся над человеком: локоны ее волшебных волос солнечным светом касаются его лица, обжигая своим жаром кожу… Марк все еще был не способен пошевелиться, находясь на границе яви и сна. В удивительных темных фиалковых глазах богини распростерся многоликий космос, вспыхивали и угасали вселенные, рождались сущности, что гораздо могущественней галактик. И сами звезды – всего лишь их жаркие ядра, красным пламенем обогревающие планеты… Шуршащий звук чьих-то ускоренных шагов далеко не сразу отвлек Дементьева от наваждения. И все-таки облик прекрасной фантастической незнакомки плавно растворился в этом мерцающем свете, и даже свет этот, мелко подрагивая, принялся складываться в совершенно иные образы: степи и бескрайние просторы, символы и знаки, чужие битые воспоминания, принадлежавшие… неизвестно кому. Будто новый пакет неожиданных файлов, что насильно закачали иномирцу в голову. «Я же так… когда-нибудь… сдохну». ― Фу-у-ух… ― в этом простом выдохе каждый бы заметил немалую дрожь. Чувствуя болезненное напряжение потяжелевшего тела, сквозь сладкую дрему, затуманившую рассудок, Марк все же заторможенно сел. Он уже собирался поднять глаза на подходящего человека, но внезапный удар под дых выбил из легких последний воздух, заставляя его вновь сложиться пополам. Горячая слишком яркая боль принялась беспощадно кромсать солнечное сплетение, иглами пронзала внутренности и не позволяла ему кричать. Даже собственный пульс, казалось, микровзрывами жег иномирцу виски и шею. В какой-то момент юноша ощутимо запаниковал, понимая, что забыл как дышать, однако с трудом, но справился. Марк был уверен, что вдохнул громко и с треском, только свой жуткий всхлип совершенно не слышал. И кашля за ним не последовало, будто воздух ему не так уж был и необходим. «Бога ради, когда это… кончится?!» К счастью, муторное шипение в ушах Марка стихало быстро. Да и звезд перед глазами тоже становилось все меньше. Неровная тьма затопила весь лес, подчиняясь отключенному звериному зрению, и спустя несколько долгих секунд снова сменилась серыми замерзшими во времени мазками. Глаза иномирца сияли мягко, но ярко, позволяя наконец увидеть приблизившегося человека. ― Ты в порядке? ― обеспокоенный Жека остановился в двух шагах от него и, кажется, заглянул в лицо, попытавшись увидеть хоть что-то кроме сияния глаз, однако тут же отвел взгляд, не в силах вынести тяжесть света, что выбивался на щеки Дементьева дымящимися волнами. Да и все тело лидера было все еще охвачено нестабильным пламенем. ― Не ожидал… у-увидеть… именно… тебя. Дрожащий голос Дементьева взволновал Жеку только сильнее. Совсем недавно Черноус собственными глазами видел, как невообразимо яркий свет вонзился в тело товарища ослепляющей вспышкой энергии; как ядро Дементьева поглотило все без остатка, едва не захлебнувшись этим гигантским зарядом; и как искры буквально разрядами тока шарахнулись в стороны по всему его энергетическому телу, разбегаясь по крупным и тонким каналам-трубкам, напоминающим вены. Это выглядело так же, как и тогда в школе, после убийства ящеров, но гораздо, гораздо мощнее. ― Там… кхм… Тёма и Мася, должно быть, еще спорят, кому из них за тобой идти. ― Жека выдавил из себя нервную усмешку, всеми силами взывая к своему самоконтролю и спокойствию. Марку и без того хватало забот обо всем и сразу, так что рассказать об увиденном ему лучше немного позже. ― Так ты… как там… в порядке? ― Хах, не уверен. ― Марк неуклюже качнул свинцовой головой, о чем мгновенно же и пожалел. Судорожно вздохнув, он попытался провести трясущейся ладонью по лицу, хотя бы просто растереть онемевшую кожу, но лишь приподнял и тут же опустил неподъемную руку. ― Я будто… кончил сейчас. Причем так мощно, что, по идее, должно было нахер оторвать мне… ― Дементьев резко замолк, осознав, что такие подробности вряд ли приятно услышать хоть кому-нибудь. ― Извини. Херню какую-то несу. ― «Что-то у меня, походу, уже в привычку входит перед всеми извиняться». Однако Жека отнесся к таким сравнениям вполне спокойно – не первый день он знаком с Максимом, почти не следящим за своей речью. К тому же он хорошо помнил свой первый раз с поглощением жизненной энергии ящера. Это действительно можно было сравнить с оргазмом, правда, не до такой степени. Только и ту энергию, что была у ящеров, вот с этой, что вошла в Марка, тоже было не сравнить. ― Не страшно. Мы уже привыкли, ― отшутился Жека, намекая на то, Дементьев частенько «несет херню». Вроде как обидевшись, Марк неуклюже лягнул его в голень, и Черноус умело скрыл возникшую в ноге боль от столь легкого удара, едва коснувшегося кожи. Тихонечко Жека выдохнул в сторону, прикрывая ладонью губы, после чего обернулся к товарищу уже с улыбкой. ― Может, помочь тебе встать? А то ноги совсем свело. ― Да встаю я, встаю! Оба намеренно улыбались, чтобы не беспокоить друг друга. Оба скрывали немалую боль, жгучую и яростную, ударяющую по ядру молниями. Жека, и правда, искренне хотел помочь Марку подняться, но ближе подходить было равносильно броску в кипящее масло. Парень видел, что лидера ощутимо трясло, его руки подрагивали, тело качнулось... Черноус лишь с трудом переборол рефлекторное желание поймать падающего человека, а Марк едва удержал равновесие и, словив виноватый взгляд товарища, по-доброму улыбнулся в ответ, прекрасно все понимая. ― Я у тебя… спрошу сейчас кое-что, ― осторожно проговорил Жека, молчаливо дождавшись, когда лидер более-менее справится с недомоганием и его фон уменьшится, ― только ты не спрашивай, почему, а просто ответь. ― Ну, как скажешь, ― согласился Дементьев не без опаски, переставая растирать ладони: колики от локтей к запястьям его жутко нервировали, а пальцы и вовсе онемели. Ноги же чуть ниже коленей почти не чувствовались, из-за чего было сложно держать равновесие. «Что за приход такой, черт возьми? И у кого это выяснить?..» ― Ты ведь сейчас никого не убил? Марк так и замер, уставившись на свои руки, пригвожденный вопросом Жени. Естественно, очень захотелось спросить именно то, что запретили, но он пересилил своё любопытство. ― Нет, ― коротко ответил Дементьев, зыркнув на собеседника исподлобья. ― Понятно… И с Айядой все в порядке? ― таким образом Жека пытался ненавязчиво выяснить, не завалил ли Марк случаем вождя племени. ― Ну, думаю… ― Мʼарк? ― Айяда выросла за спиной Дементьева, как грибы после дождя. Мини-карта предательски не сообщила ему о ее приближении, посчитав союзником. «Чтоб тебя, блин, зараза! ― Марк подался вперед, не сумев удержать испуг, и еще прямо в полупрыжке обернулся к вождю. ― Она… знает моё имя? Айн, небось, подсказал. Чудно́ она как-то его произнесла… М? Череп-то тебе зачем?» ― Да, вижу, что жива, ― успокоился Жека, вынужденно отходя от Марка на пару шагов и в качестве приветствия запоздало кивнув женщине, сверкавшей во мраке глазами. Айяда Женю проигнорировала, зато резко придвинулась к лидеру иномирцев, все еще дымящемуся ультрафиолетовыми клубами энергии, и решительно сунула ему в руки потрескавшийся череп, не боясь обжечься. ― Что ты сейчас?.. Почему?.. Не дав высказаться недоумевающему Высшему, женщина внезапно грузно свалилась на одно колено, глухо стукнувшись о сухую землю, и склонила голову, едва не коснувшись ног господина. Иномирец же вновь дернулся на пару шагов назад, испугавшись, что упала она из-за его фона, однако Айяда произнесла раньше, чем он обеспокоился вслух: ― Отныне и до конца моя жизнь лишь в твоих руках. Минутная контуженность парня собраться ему же с мыслями и не помогла, нагнетая и без того давящую атмосферу. ― Т-ты чего это? Нет, ― прошептал Марк, не в силах осознать (или же намеренно отгоняя от себя осознание), что именно затеяла Айяда прямо сейчас. «Что за клятва такая?! Ты это серьезно?!» ― Просто… прими это, ― посоветовал Жека шепотом, укладывая ладонь на плечо Марка и пытаясь тем самым задавить в зародыше назревающую бурю в его ядре, а заодно молча терпя мучительную боль. Как только Дементьев ожил тогда в лазарете, контактировать с ним стало сложнее, а теперь уж тем более. ― Не могу! ― Марк легко скинул руку товарища, заставляя того пошатнуться лишь незначительным движением тела. ― Это ты – вождь этого племени! ― Я не прошу тебя стать вождём. ― Айяда уверенно подняла пронзительный взгляд своих ярких люминесцентных глаз на своего нового господина. ― Авъёра. Больше. Нет. Вот теперь Марка прошибло окончательно, и ледяные мурашки промчались по его рукам, заставляя лишь крепче ухватить череп зверобога, уже чуть хрустнувший под его пальцами. «Что… вообще… происходит?.. Ты верно шутишь?.. Какого черта?! Я не хочу… Мне не нужно. Не собираюсь я!..» ― У вас все здесь нормально?! ― громкий вопль Сафронова вынудил Жеку бесшумно вздрогнуть, а вот Марк и Айяда даже бровью не повели в сторону нового гостя, вывалившегося из леса с жутким треском и последующим матом – отсутствие света явно не играло тому на руку. С горем пополам преодолев самый темный участок леса за спиной Марка (свет Высшего и стал для иномирцев указателем), Максим поспешил к товарищам уже гулким бегом, печенкой чуя, что происходит что-то нехорошее. Шумно он тормознул около Дементьева, чей силуэт теперь стал светиться ультрафиолетом как-то ненормально-тонко, и наклонился, чтобы рассмотреть что-то в его одеревеневших руках. Понять сходу, что это такое, было непросто. ― Это что еще за шняга? ― указал Сафронов на голый череп, тихонечко цокнув языком и прислушиваясь уже к внутреннему состоянию Марка. Про стоявшую на коленях Айяду он спрашивать не рискнул: глаза лидера излучали какой-то чарующе-теплый свет, намного слабее того, что совсем недавно озарял его кожу, но в этой сдерживаемой мощи чувствовалась куда большая сила, чем раньше, и куда более жуткое давление, повисшее между ним и Айядой. Отвечая на его ожидания, кость в руках Марка звучно хрустнула. Сжав пальцы еще сильнее, лидер холодно раскрошил череп ритальского предка прямо на глазах у вождя, не выражая по этому поводу никаких эмоций. Айяда молчала, терпеливо взирая в блестящие глаза Марка. ― Вы не нуждаетесь в новом боге. ― Это была даже не злость, а нечто схожее с разочарованием, что вот-вот перерастет в неконтролируемый гнев. Сияние во взгляде Марка окончательно притупилось – не пришлось даже жмуриться. Лидер просто ушел, сковырнув землю деревянными каблуками. И это лучшее, что в этот момент он мог сделать для своего окружения. ― Что это у вас… тут? ― Артем развязно подошел ближе, почти перекрыв собой другу путь, но Марк его словно бы не заметил, гордо нырнув ему за спину вглубь сужающейся тропинки. ― А? Чего это с ним? ― недоумевающий Данцев перевел взгляд на поднимающуюся с колен Айяду. Из-за темноты распознать ее настроение не получилось, только глаза ее мерцали двумя желтыми пятнышками в ночи, а силуэт показался чересчур напряженным. ― Я… точно не знаю, ― подернул плечами Жека, глядя в сторону удаляющегося зарева Марка (ладонь, которой он коснулся его плеча, теперь неприятно ныла), ― но ему сейчас… попытались всучить что-то крайне важное… ― А он это – поломал, ― закончил за него мысль Макс, наклонившись вдруг и подобрав с земли осколочек кости прямо у ног вождя риталей. Айяду пустой череп предка абсолютно не интересовал, как и люди, окружившие ее. С прямой осанкой она шагнула мимо Максима, собираясь закончить начатое. ― Не надо! ― удивляя всех присутствующих своим воплем и действиями, Жека уверенно рванул следом, забежал перед решительной женщиной и расправил руки, преграждая дорогу. ― Не сейчас, ― парень эмоционально качнул головой, давая зверолюдке понять, что разговор между ней и Марком необходимо отложить на потом. Он видел картину яснее, чем она: ядро Дементьева было нестабильно, любые волнения и прессинг со стороны этой барышни могли угробить его окончательно… Или ее. Или вообще… всех. Айяда замялась. Вредить друзьям Марка было непозволительно, использовать силу она бы не посмела, однако понять всецело, по какой конкретно причине вмешался этот мальчишка, вождь не могла – до сих пор данный иномирец себя никак перед ней не проявлял. С другой стороны рядом с ней сейчас присутствовало еще двое, по случайности взяв ее в кольцо, – в такой ситуации лучше не спорить. ― Хорошо, ― кивнув иномирцу перед собой, Айяда перевела взгляд ему за спину. Подоспевший в этот момент Айн, приближение которого кроме нее никто и не заметил, сказал что-то на ритальском, взволнованно и тихо, словно бы кто-то кроме Марка мог распознать их речь, и оба риталя немедленно удалились, но уже в сторону пещеры, никак не попрощавшись с иномирцами. ― Я поговорю с Марком. ― Артем не предлагал, лишь сообщил об этом товарищам и на ощупь направился к тропе за спиной Жени. Судя по сжатым кулакам и опущенной голове, беседа их ждала на повышенных тонах. ― Ха-ах, ― Черноус провел Артема не менее встревоженным взглядом, задержался на его малом ядре, нестабильно вспыхивающем белым огнем… Горькая усмешка тронула губы юноши. Каждый в их компании понимал, что Марк – совершенно особенный зверь. Вот только эта его уникальность не принесла ему же самому никакой выгоды. Ко всему прочему, сила, что пару дней назад вредила слабейшим в его окружении, снова вернулась, а это не было хорошей новостью ни для него, ни для других иномирцев. Вдобавок к озвученному, что-то совсем недавно наполнило ядро Дементьева почти до отказа, теперь вызывая скачки напряжения немыслимой мощности. Однако, понаблюдав за товарищами уже достаточное для выводов время, Жека пришел к куда более интересному умозаключению: сильнейшие не просто могли ранить слабые ядра других Измененных – они их облучали, заставляя поднимать свои вибрации и тянуться выше, словно растения к яркому «солнцу». И чем ближе ты подлетаешь к открытому огню, тем больше твой шанс опалить свои крылья или вовсе сгореть… Холодный неслабый ветер, будто все тепло покинуло эту часть леса вслед за Марком, неожиданно коснулся обнаженных рук Жени, легкой дрожью пробежал по спине и шее и под настораживающий шум в кронах пульсирующей болью дернул в затылке. Чьи-то жаркие пальцы коснулись волос иномирца, затем кожи на шее… ― Кто здесь?! ― Жека в панике обернулся к пещере, закрываясь от неизвестной твари руками, но чужое присутствие так близко уже не чувствовалось, только слабый неразборчивый шепот прошелестел где-то рядом и затих. Разве что тепло, оставленное на коже, все еще не растворилось. Не ожидавший от него очередного крика, рывшийся в осколках неподалеку Максим моментально замер. Во все более плотной тьме, в которую стремительно погружался лес, Жека видел лишь его слабенькое ядро, трепыхавшееся в солнечном сплетении не ровнее, чем у Артема. Было ясно, что Сафронов тут ни при чем. ― Ты чего это? ― Макс легко подскочил на ноги (силуэт и его мутные движения все еще были заметны) и подошел ближе к Жене, чтобы сунуть один из клыков непонятно чьего черепа в его раскрытую ладонь. ― Не знаю, зачем, ― ответил он на немой вопрос друга, после чего грубо обнял его за шею и потащил прочь из леса – здесь им оставаться и дальше не имело смысла. ― Темноты боишься? Не замечал за тобой. Перепуганный Женя на вопрос Сафронова не ответил: он по-прежнему ощущал на себе чей-то взгляд, пристальный и до ужаса сильный, буквально обжигающий затылок, как у Марка во время его приступов гнева. Только смотрели не просто сзади, а как-то сверху и с расстояния, но не с деревьев, как бы странно это не звучало, а гораздо выше. Если бы мир оставался прежним, Жека вообще бы проигнорировал свои опасения, но не теперь. В реалиях нового мира, юноша бы не удивился, если бы и небо имело глаза. Хотя больше его тревожило другое: почему именно он стал чьей-то мишенью…***
19 мая. Среда. 14:44 по МСК
Темноволосый и непомерно счастливый… Карие глаза молодого человека на согнутом снимке почти что светились от радости, в переносном, конечно, смысле, ведь фотография была сделана задолго до Белого дождя. Открытая же белоснежная улыбка – далеко не последнее достоинство паренька – у многих бы вызвала завистливые взгляды. Умный, внимательный и талантливый… Каждая мать видит лучшее в собственном ребенке. Но как давно Тамара Игоревна не видела его лично? Как же сильно хотелось обнять его и объяснить все, что ранее рассказать не имела права. Теперь ведь – могла, если и не обнять, то хотя бы поведать. ― Ха-а-х, ― не на шутку взволнованная женщина не сдержала судорожного вздоха. Приходилось постоянно держать себя в руках, чтобы не выдать еще больших эмоций: подобное грозило разрушениями. Помогало то, что она точно знала – Он жив, однако где он находится – оставалось загадкой. «А ты, вероятно, по-прежнему рядом с ним?» На фото темноволосый мальчишка был не один: второй человек находился пока за кадром (фотография была согнута посередине), виднелась только его смуглая рука, что трепала друга за волосы. «Даже зависть берет, что с ним снова не я…» ― Простите… за беспокойство, ― короткий стук в дверь почти сразу сменился тактичной фразой. Не дожидаясь приглашения, девушка в строгом костюме спешно перешагнула порог и согнулась у двери в глубочайшем поклоне, выказывая такой же глубины почтение к тому, чей покой потревожила. ― Мы не нашли его. Обыскали весь город, но… ― Не надо, давай ближе к сути. ― Тамара Игоревна, занимавшая сейчас кресло перед окном во всю стену справа, бережно вернула фотографию в рамке на стол, стараясь не выдать настоящих эмоций. ― Его видели в церкви. Новая информация Тамаре Игоревне приглянулась. Медленно она повернулась к помощнице и подняла на нее тяжелый взгляд... Кристина в который уж раз не сдержала восторженный вздох. Глаза главы РАУ, как и всегда, излучали чарующий видимый свет. Как будто бы само северное сияние плясало на ее прекрасном холодном лице, завораживая и пугая. Сколько бы раз Кристина это не видела, все еще не могла не поражаться глазам, в которых отражалась сама вселенная. ― З-зеленский сказал, что… мальчик был при смерти, ― далеко не сразу она справилась с нахлынувшим волнением и своим голосом, понимая, что заставлять Галиц ждать попросту непростительно. ― Целитель… девочка по имени Ева Дементьева… его спасла. ― И что же потом? ― Устало вздохнув, глава плавно завела один из светлых локонов за ухо и снова уставилась в окно на серое предвещающее дождь небо. В этот раз необычных осадков не предвещалось. ― Они с друзьями покинули церковь. Больше… их не видели. ― Вот как, ― губ Тамары Игоревны коснулась едва заметная улыбка. Она всегда так улыбалась, когда знала больше, чем тот, кто пришел в ее кабинет с докладом. ― Ты ведь помнишь, что это – наш маленький секрет? Почувствовав угрозу в словах начальницы, Кристина моментально кивнула, хоть та на нее даже не посмотрела. Вовремя же прикусив язык, девушка таки не спросила, почему великая Галиц ищет какого-то мальчишку, который толком не обладает потенциалом. ― У тебя опасные мысли, ― предупредила Тамара Игоревна, резко повернувшись к подчиненной. Дорожка яркого света потянулась за ее глазами, завораживая опасностью и красотой. ― Простите! ― Кристина снова сложилась в глубоком поклоне и шустро выскочила из кабинета, боясь вызвать на себя «божественную кару». Благо, успела захлопнуть за собой дверь. «Чего ради вообще?» ― Галиц неоднозначно хмыкнула: снисходить пусть даже и не до простых смертных и утруждаться придумыванием для них наказаний – ей было совсем не интересно. Со вздохом она вернулась взглядом к изучению сложенной фотографии за прочным измененным стеклом. Свет ее глаз отразился от материала, награждая и сына сияющим взором. Осторожно Тамара Игоревна вынула снимок из рамки и расправила загнутый уже затертый край, не боясь уничтожить снимок окончательно – копий у нее имелось немало. Златовласый парнишка, что растрепал волосы Жене, тоже выглядел счастливым. Галиц не чувствовала их присутствия в мире из-за их слабых способностей, но совершенно точно была уверена, что оба они все еще живы. ― Где же ты? ― спросила Тамара Игоревна у сына, погладив его темные разлохмаченные волосы пальцем. Длительный выдох настроил ее на нужный лад. Прижав начавшую тлеть фотографию к груди, Галиц снова устремила свой затуманенный взор в пустоту. Облик сына, скрываемый густой тьмой, возник в ее мыслях почти мгновенно. Теперь Женя, изредка оборачиваясь, словно чувствуя ее взгляд, направлялся куда-то сквозь лес. Его друг Сафронов Максим, как обычно, был рядом с ним. ― Возвращайся скорее…