20 мая. Четверг. 04:10 по МСК
185 мир
Уже мало что различающий вокруг, Алексей Токарев небрежно бросил зажженную на пальцах искру перед собой, и разлом, наполненный газом Беляева и остатками плесени Шахриева, мгновенно сдетонировал. Черное клубящееся облако, возникшее при неслабом взрыве, зашипело пушистой плесенью, многократно усиливая чертову вонь, и частично проникло на эту сторону. На несколько невыносимо долгих секунд все вокруг парочки бывших огневиков заволокло гарью, смрадом и пеленой. Главное, – высунувшаяся на асфальт плесень вновь отступила, не в состоянии быстро восполнить свои потери. ― Угх… это когда-нибудь закончится вообще? ― прикрывая лицо рукавом, Беляев недовольно отвернулся от все еще горящего месива за разломом и уставился на не менее мрачного Токарева, поправляющего мутнеющие очки и вглядывающегося в угасающий экран мобильника. Пусть плесень убирать с прохода и не составляло особого труда, но сухой пепел тут же намокал, попадая в зловонное болото в другом мире. В итоге живучая дрянь вырастала поновой, не давая хранителям передышку. Только вряд ли настроение зама было пасмурным лишь из-за этого. На каком топливе тот держался, было и впрямь непонятно, однако заместитель главы уже то и дело спотыкался или просто подзависал время от времени. Запоздало встрепенувшись (со стороны Токарев будто бы внезапно проснулся после дремы), хранитель перестал пялиться в молчавший смартфон, сделал пару шагов назад и кивком головы приказал подчиненному продолжить. ― Тц. ― Исполнять любые команды Беляев, в принципе, не любил, а снисходительная манера Токарева их отдавать откровенно бесила, однако и выкобениваться прямо сейчас не имело смысла. Снова широко шагнув к разлому, из которого начинала показываться плесень, хранитель шумно выдохнул в направлении болота, пытаясь сбросить вместе с галлонами газа и свое раздражение, но примесь эмоций лишь улу́чшила огнеопасность потока, мешая всецело контролировать область взрыва. Сделать шаг назад Беляев попросту не успел: слишком рано темная искра Токарева полыхнула прямо у его щеки, едва не зацепив длинные волосы, и попала за черту. На этот раз Андрею пришлось скачками убираться подальше от взрыва, чтобы не лишиться, как минимум, бровей и ресниц. ― Да какого, блядь, хрена?! ― Беляев озлобленно дернул Токарева за плечо, нарочно закрывая другой ладонью его мобильник, и стянул на его глотке воротник. ― Ты меня прикончить хочешь?! ― Так очевидно? ― Алексей в ответ еще и криво усмехнулся подчиненному, глядя на него поверх мутных очков (рост позволял смотреть на него снизу вверх, даже будучи пойманным за шиворот). Всего на миг, но Беляев не сдержался. Его глаза слабо сверкнули салатовым, заставив Токарева почувствовать усилившееся тепло от его руки, и так же быстро погасли. Андрей нервно содрал с горе-начальника очки, будто собираясь врезать ему с кулака по морде, дергано отер их о подол своей чуть запачканной гарью рубашки и приподнял над собой, пытаясь с помощью уличного фонаря понять, насколько чистыми стали треснувшие линзы. Уже гораздо спокойнее он вернул очки на застывшую физиономию зама, которому хамить в адрес Беляева резко перехотелось. ― И как это понимать? ― Токарева не очень впечатлило сочувствие Беляева, скорее, обескуражило, однако со стороны все это выглядело крайне неоднозначно. Довольный собой (зачастую именно неожиданностью можно победить хамство) Беляев с ухмылкой пожал плечами и прошагал к разлому, из которого опять показалась черная пена. В очередной раз он наполнил червоточину газом, постаравшись немного больше, чем раньше, и сразу шагнул назад. Аккуратнее, чем прежде, Токарев без задержки стрельнул пламенем в центр прохода, теперь хорошо различая, куда пали́т. По счету это была уже двадцать седьмая попытка избавиться от вездесущей заразы, что продолжала расти прямо на глазах, и, похоже, жижа у разлома, наконец, полностью испарилась, не позволяя плесени вернуться. ― Отлично. ― Беляев удовлетворенно кивнул, лизнув языком обветренные губы, и снова обернулся к Токареву, чтобы увидеть согласие или молчаливую поддержку в адрес его хорошей работы, но в глаза бросилось иное: заместитель в который раз проверял смартфон и его неотрывный взгляд на этот чертов экран почему-то тревожил. ― Звонка важного ждешь? Или… мандюлей? Перебарывая желание огрызнуться, Токарев лишь озлобленно взглянул на подчиненного поверх очков и насмешливо фыркнул, после чего перевел внимание на чернеющее полотно за чертой. Сама по себе эта плесень не была для людей угрозой (Беляев и Токарев не давали ей вволю разрастись), однако реальной проблемой, впрочем, как и всегда, являлось время. Пока они охраняли проход и ждали нового участника их наспех сформированной группы, с Амиром могло случиться все, что угодно, причем в прямом смысле этого выражения, а не выходящий на связь Денисенко беспокоил Токарева куда сильнее, чем его ближайшие ожидаемые вопли. «И где тебя только черти носят? Я не могу без подтверждения сигануть в разлом…» В сети́ глава Западников не появлялся уже более двух часов, и сообщения Токарева, ясное дело, не читал. ― Ты же помнишь свое имя? Оба хранителя невольно обернулись на твердый голос женщины, что безуспешно пыталась привести в чувства ранее мертвую девушку. Целительница третьего порядка заботливо проводила руками у ее груди, понемногу успокаивая ее сердцебиение, но после пережитого стресса девчонка азиатской наружности все никак не могла прийти в себя, постоянно срываясь на рыдания. ― Ксения, ― девушка таки ответила на вопрос, заданный уже не в первый раз, и провела дрожащей рукой по грязному заплаканному лицу. ― Это я звонила на линию… Я в… норме. Правда…. Все… хорошо-о-о… Испугалась я… просто... сильно… ― Тогда какого хрена не вышла, как только нас услышала?! ― тут же взбесился Беляев по вполне объяснимой причине: если бы она не валялась там, в болоте, притворяясь мертвой, они бы не спешили ее спасать, и Амир бы не сунулся туда один. ― Я не слышала, ― Ксения заговорила еще тише, боясь раздраконить пугающего мужика еще сильнее. Несмотря на приятный и даже опрятный вид, холодный взгляд не давал сомневаться в расчетливом характере человека и его жестокой натуре. К тому же, девушка чувствовала его фон, а значит, была слабее, несмотря на собственные восемнадцать единиц. ― Я не… просто создаю… иллюзию: я становлюсь ею… на неопределенное время. Однако пояснения девушки лучше не сделали. Бывалые мелиоры многозначительно переглянулись, и слово взял чуть более сдержанный Токарев: ― Так ты, что же, на самом деле была мертва? Или как? ― Да, ― охотно подтвердила Ксения, мотнув головой, но сразу же неуверенно изменила ответ на отрицательный. Напоследок и вовсе всхлипнула, готовая разреветься. ― Слышишь?!.. ― Чш, ― заткнул заместитель рот вздроченному Беляеву. ― Воплями от нее ничего не добьешься. Игра в хорошего и плохого полицейского мгновенно принесла результаты: Ксения слабо улыбнулась заботливому человеку, по правде говоря, даже не представляя, кто он вообще такой. Пусть и жутко уставший, Токарев вызывал у нее доверие. Может быть, потому что, как и она, был азиатом, а может из-за общей приятной внешности: хоть и с мешками у глаз он был довольно хорош собой. ― Это вышло случайно. ― Ксения с трудом подавила нарастающую истерику (благодаря целителю в первую очередь), коснулась саднивших глаз, снова всхлипнула… ― Как только я потеряла сознание, мое тело… среагировало на угрозу. Мне повезло, что меня никто не сожрал. На лицах обоих «огневиков» отразилась все та же легко читаемая фраза: «По-прежнему не понятно». Разве что, становилось ясно кое-что другое: ― Значит, падаль им не по вкусу? ― предположил Беляев, оглянувшись на разлом. Кроме плесени он отсюда ничего не различил, пусть клубы черного дыма уже и развеялись. На той стороне уже было так же светло, как и на этой, хотя здесь мрачные тени по большей части пока еще разгоняли фонари, однако солнце стремительно выплывало из-за высоток. В зарослях же грибка в болоте совершенно точно было пусто. Утробных звуков, о которых Ксения сообщила на горячую линию, никто не слышал. ― Моя вот фортуна стоит ко мне задом, ― невесело проговорил он на полном серьезе, пригладив слегка растрепавшиеся волосы. Пальцы сразу же наткнулись и на несколько сожженных локонов – грубых и закрученных. ― Так воспользуйся случаем ей вставить, ― как бы между делом парировал Токарев, не обратив внимания на его разъяренный взгляд. Сделав шаг ближе к едва перепрыгнувшей совершеннолетие девушке, он присел напротив нее и тихо продолжил разговор: ― Что значит, «становишься иллюзией»? Похоже, объяснить словами свою способность Ксения была не в состоянии, а потому лишь молча подняла руку вверх, будто показывая хранителям меченое запястье (восемнадцать единиц успел рассмотреть один Беляев), и затем, чуть прищурившись и нахмурив лоб, сосредоточенно уставилась на свою сложенную ковшом ладонь, явно пытаясь продемонстрировать один из навыков. Сначала изменились только ее ногти, они вдруг стали острее и поменяли цвет с белого на серый, в итоге же слились воедино и пальцы, представляя собой длинный наконечник овальной формы. ― Вот так. ― Ксения без задержки опустила свое завершенное орудие ниже и вонзила его в землю, после чего легко подковырнула асфальт, убеждая каждого из присутствующих, что ее мини-лопатка – все же нечто совсем иное, чем кажется, иначе бы раскопать асфальт так просто девушка не смогла бы. Дорога же податливо лишилась овального кусочка, словно набирали не давно застывшее асфальтобетонное покрытие, а мокрый снег. ― И ты можешь превратиться во что угодно? ― не поверил в такую способность Токарев, пытаясь на ходу додуматься, что же еще эта девушка способна вытворить с таким-то потенциалом. ― Это вообще реально? ― Не знаю. ― Ксения смущенно улыбнулась заместителю, вяло пожав плечами. ― Еще мало что пробовала. Да и страшно. Вдруг обратно уже не вернется? ― Научим, ― решительно вмешался в их разговор Беляев, у которого включился шкурный интерес. ― К какой гильдии тебя причислили? ― Я не выбрала. ― Займись, ― перевел Токарев стрелки на целительницу, тихонько сидевшую рядом. ― Вернусь, отчитаешься лично. Женщина поспешно кивнула, хоть в ее обязанности подобное и не входило. Рука же Ксении подернулась бумажным листом на ветру и вернулась в нормальное состояние. Удерживать образ дольше не имело смысла. ― В гильдии… ― остаток фразы Токарева не различил уже никто: ее стерло к херам собачьим визгом выжатых в пол тормозов рьяно подъехавшего автомобиля. Наталья Гарипова, прибывшая к месту разлома за рекордные полтора часа, не изменила себе и здесь: красный мустанг аж выедал глаза даже среди мрачных красок разгорающегося утра. Считая себя выше привычных устоев, особа не вывалилась из авто до тех пор, пока водитель лично не покинул свое сидение и не открыл ей двери. Зарплата у мелиоров, конечно, была не маленькой, но такую тачку себе позволить мог далеко не каждый. Будучи же дочерью одного из учредителей РАХ, в деньгах женщина не нуждалась. Как и пристало верхушке общества, Гарипова коротко поприветствовала «насекомых», расположившихся на дороге и обочине, и, картинно отбросив зеленые волосы на спину, приблизилась к разлому, чтобы заглянуть в чернеющий проход с расстояния трех шагов. Мерзкий запашок охватывал все вокруг, в такой же близи ощутимо выжигал ноздри. ― Вы хоть представляете, КАК там воняет?! ― запаниковала Наталья, не желая работать в предлагаемых условиях. И плевать, что это – «особый случай». ― Я там подохну! ― Уже сейчас она прикрывала нос платком, что таскала на шее для красоты. А что будет там, за чертой? Ее обостренный нюх являлся не столько даром, сколько проклятием. ― Таша, ― Токарев медленно выпрямился во весь свой не высокий рост и состроил такую умоляющую мордочку, на какую был только способен: повышенная утомленность отлично сыграла на руку, ― ты нужна нам. Пусть мороженкой Гарипова и не растаяла, но выделываться стала чуть меньше. ― Двойной оклад, ― согласилась она без дальнейших раздумий, показав число на пальцах. Начальник вынужденным кивком сразу же подписал контракт. ― Тройной? ― Не наглей. ― А если разлом исчезнет?! ― недовольно вскрикнула женщина, всплеснув оголенными руками. Приталенная жилетка удачно сочеталась с длиннющей юбкой светлых тонов, однако Токарев со вздохом подумал, что в таком виде за разломом ей делать нечего. ― То бабло тебе и не пригодится, ― грубо оборвал их любезности Беляев, сдерживая себя эти последние минуты. ― На кой хрен ты торгуешься, когда богатство и без того уже со всех щелей лезет? ― Я с ним не пойду, ― тут же набычилась Гарипова, ткнув в него треугольным ногтем. ― Моё финансовое положение никого не касается! Тем более, этого нищеброда. ― Я хотя бы мир спасаю, не забавы ради! ― Пасть закрой, а то смердит! ― А ну-ка… заткнулись нахрен! ― Токарев вспыхнул: его средней длины волосы полыхнули осязаемым пламенем и черными языками заплясали на голове, создавая уверенный образ факела. ― Мы идем первыми, ― непреклонно заявил он, не собираясь больше терять ни минуты. ― Ты следом, ― внимательно посмотрел он Гарипову. Последний раз заместитель проверил до сих пор молчавший смартфон, тяжело вздохнул и шагнул в направлении разлома, но, играя бровями и по-хамски улыбаясь, Беляев, заставив Токарева слегка колыхнуться, завалился в проход первым да еще и спиной. Там он поспешно развернулся, утопая в сухих останках по самые щиколотки, и выдохнул максимальное количество газа в рекордные сроки. ― Почему этот пацан так важен? ― прошептала Наталья в спину повременившего с заходом Токарева, но тот не ответил. Темная волна пламени отделилась от его пальцев при взмахе руки, и серия взрывов накрыла болото на добрые тридцать метров. Так что Гариповой пришлось подождать с присоединением какое-то время, пока черный тяжелый дым лениво не поднимется к небу, и лишь потом с кислой миной шагнуть внутрь, стараясь дышать короткими вдохами. ― Господи-боже! ― не сдержала она удивленный возглас, увидев раскинувшееся болото во всей красе. Плесень на этой стороне была повсюду. Горящая трясина очень быстро погасла, не в силах справиться с чересчур агрессивной напастью. За считанные мгновения грибок оккупировал подожженное болото, поглотив и огонь, и даже срывавшийся в воздух дым. А виднеющийся отсюда лес и вовсе выглядел сетью черных столбов, с которых полностью удалили зелень и ветки. Беляев, разумеется, лучше прочих представлял себе силу Амира, присутствуя на всех опытах, что лаборанты с ним проводили, но тоже был поражен: открывшаяся взору картина откровенно пугала. ― Ну и вонища… ― мужчина на автомате прикрыл нос рукавом, стараясь спрятаться от убивающей вони хоть на мгновение, правда, одежда давно уже впитала запахи гари и плесени. ― Голову потуши, ― бросил он Токареву, чтобы случайно не полыхнуть. Контроль хоть и был в руках Беляева полностью, но иногда мелкие порции газа выходили с обычными выдохами. Алексей без раздражения выполнил указание, понимая, что затупил, и оба повернулись к охавшей напарнице. ― Что за… мерзопакость такая? ― Гарипова пыталась найти место посуше, но каблуки так и норовились утащить хозяйку по самую голень в «дерьмо». Сухо было лишь у входа в разлом. Прилетевшие сапоги (их кинул водитель) ни капли не улучшили настроение женщины. Наталья наспех переобулась навесу, подвязала юбку с обеих сторон на бедрах, и, продолжая прикрывать нос платком, выбросила испорченные туфли водиле. ― Давайте покончим с этим побыстрее, ― раздраженно буркнула она, с отвращением наступая на чвакнувшее месиво горелой плесени. Бегло оглядев чистенькое одеяние женщины и ее красные ногти, Беляев раздраженно фыркнул. Снова выпустив несколько галлонов газа, он уступил место Токареву, и новые взрывы прокатились по местности, быстро справляясь с плесневелой напастью. Впрочем, заодно и поднимая смердящие испарения к небу. Их минутное выступление пришлось повторить трижды, чтобы насовсем очистить радиус в двадцать метров. На взгляд всей команды – слишком медленно. ― Прямо как в старые добрые… ― Не начинай, ― Токарев оборвал его на полуслове, не разделяя подобного веселья. Чаще всего он работал с Зеленским, схожим с ним по способностям, но и с Беляевым его тоже ставили не редко. Не сказать, что их сотрудничество было особенно тяжким или опасным, и все же команды из них не вышло. ― Меня сейчас стошнит, ― простонала Гарипова, дрожащей рукой отводя платок в сторону. Даже обычному человеку тут было не сахар, усиленное же в десятки раз обоняние заставляло все нутро сжиматься от жуткой вони. ― Фу-у-у-х… Один вдох, и Наталью действительно вывернуло, благо плотно позавтракать она не успела. ― Амира учуяла? ― нетерпеливо позвал ее Беляев, вставив свой вопрос между приступами хриплого кашля. ― Дай ей время, ― попросил Токарев, дернув за воротник назад. Манера Андрея нависать над другими во время разговора каждый раз вызывала мерзкие мурашки по спине. Фразу «личное пространство» этот хмырь успешно, а может и нарочно игнорировал. ― Ты не знаешь ее так хорошо, как я. Таша – одна из сильнейших в третьей гильдии. На что Беляев нервно сбросил руку заместителя, выражением лица отражая мнение о слабейшей гильдии Запада. Даже пятая – Мерсы, в основном состоящая из наемников второго и первого рангов, могла дать им фору в боевой мощи. ― Ага, у нас минимум бойцов, ― удрученно согласился Токарев, с недавних пор сам поступивший в распоряжение третьей, ― однако менталики у нас покруче, чем у первой, ― напомнил он не без гордости. Беляев же сухо кивнул в ответ, ничуть не изменив свое мнение, и вновь посмотрел на Гарипову, которой, очевидно, совсем нездоровилось. Словно хамелеон, она меняла цвета с красного на белый с зеленоватым оттенком в тон своим волосам и обратно. При этом такой способностью женщина точно не обладала. ― С-сука… ― выдохнула Наталья, уже прослезившись, утерла дрожащие губы не менее дрожащими пальцами и злобно уставилась на Токарева, сорвавшего ее сюда, ― это пиздец какой-то… Фу-у-ух… Позвонишь мне еще раз, и я пошлю тебя на хрен! Впрочем, эта предъява была умело пропущена заместителем мимо ушей: Алексей даже не изменился в лице. Гарипову он знал не понаслышке, так что ее ругань и срывы уже не трогали, а посылала она его не однократно, но каждый раз брала трубку и соглашалась. ― Амир помчался туда, ― из поклона Наталья указала на северо-восток и снова прикрылась платком, поэтому звонкий голос слегка изменился. ― Он проблевался несколько раз, потом снял футболку и повязал на голову. Физически в бой он ни с кем не вступал, но эта параша… что питается его излучением, прибила одиннадцать местных тварей, сожрала его ботинки и частично брюки… Хорошее качество, между прочим. Ты подогнал? Беляев, наконец, выглядел удивленным: слышать о менталиках третьей гильдии ему приходилось не впервой, но всегда казалось, что слухи значительно преувеличены. Токарев же на его реакцию довольно кивнул головой, понимая, что Гарипова таки уделала зарвавшегося придурка. ― Она это только по запаху поняла? ― шепнул Беляев заместителю, не поверив в услышанное. ― Ладно бы действия прочитала, но еще и качество шмоток?.. ― Не задирай нос высоко, не то споткнешься. ― Токарев со всей дури приложил его по спине, заставив недовольно скривиться. ― Сила – не только в способности все взрывать. Беляев не ответил. Что-то вдруг вспомнив, он круто развернулся к разлому и выглянул на ту сторону, не страшась, что разлом захлопнется, как гильотина, и оставит его без башки. ― Ты! ― гаркнул Андрей на не успевшего отойти водилу. ― Какой размер? Статный мужик с туфлями Гариповой в руках огорошенно замер, не поняв этот странный наезд в свой адрес. ― Ботинки! ― еще громче проорал Беляев, взглядом указав на его обувь. ― Сорок третий, ― тихонько отозвался тот, все еще не в состоянии объяснить самому себе интерес мелиора к его персоне. ― Снимай. ― Чего?! ― Выполнять! ― поддержала Гарипова, догадавшись, зачем ему вторая пара. Водитель помедлил еще несколько секунд, надеясь, что над ним тупо издеваются, но таки скинул обувь и передал высунувшему руку Токареву. ― Спасибо, ― вежливо поблагодарил заместитель босого человека. Беляев же безмолвно развернулся и отошел ближе к плесени. Дальнейшую дорогу он прокладывал молча, давно уже не выкладываясь до такой степени. Все же сражение с Пятым, пусть и не лицом к лицу, – это не просто. Задачей же Токарева было изредка делиться своим огоньком. Его реальную силу берегли на потом, если понадобится внезапный удар. ― А вот это уже нехорошо. ― Гарипова остановилась у одного из облезших деревьев, зная, что именно здесь Амир потерял свою обувь. Вот только смотрела она дальше на восток. ― Он встретился с местными. Это не люди. ― Плесень, ― Беляев в панике заозирался по сторонам. Благодаря собственным усилиям, заметить своевольное исчезновение не сгоревшего грибка получилось не сразу. ― Куда она делась? ― Показывай дорогу! ― рявкнул на Гарипову Токарев, заставив обоих вздрогнуть. ― Да! На ужимки и осторожный шаг времени не оставалось. Вцепившись пальцами в юбку, Наталья бросилась сквозь убитый лес так быстро, насколько могла. Беспокоиться о смерти от плесени больше не приходилось. Теперь каждый имел возможность ускориться в разы. И спустя двадцать минут вырубающей сознание скорости они выскочили к быстрой реке, по водам которой уже не плавала плесень. Запыхавшись и путаясь в собственных сапогах, Гарипова повалилась на остановившегося Токарева и замерла. Во взгляде Беляева читался вопрос «куда», но он молчал. ― Амир упал в воду, ― прошептала женщина, вдыхая запах умеренного мужского одеколона: зная, что работать он будет с Натальей, Токарев позаботился о приятном, но не приторном аромате. ― Двое местных выловили его из реки и потащили на запад. Но это не люди. Их ноги, пальцы… Я слабо представляю, что они такое. ― Но он жив хотя бы?! ― Беляев легко перепрыгнул бурный поток, задержался взглядом на почерневших емкостях, напоминавших квадратные ведра, присел на корточки, пытаясь обнаружить что-то полезное самостоятельно, но охотником он отродясь не был. Среди бывших огневиков лишь Зеленский Интэритас получил не только этот громкий титул, но и за глаза звание Охотника, имея возможность отыскивать цель по эмоциональному фону, будто идя по запаху страха. ― Сложно сказать. Дайте мне минутку. ― Наталья неохотно отстранилась от заместителя, посмотрела на реку и недовольно буркнула: ― Проклятье. Амира утащили куда-то за водный поток, но найти обходной путь было бы сложно, а в успехе прыжка на два метра, она всерьез засомневалась. Необычайно нежно Токарев обнял вдруг женщину за талию, заставив удивленно охнуть, всучил ей ботинки, предназначенные Амиру, и резко поднял ее на руки. ― Стой! Ты же не!.. ― Замолчи, ― холодно запретил Алексей, делая несколько уверенных шагов для разбега. Наталья даже глаза закрыла на всякий случай. Утонуть она не боялась, да и река не была глубокой, и все же купаться в ледяной воде никому не хотелось. Удачно приземлившись под испуганный стон напарницы, Токарев выпрямился с ней на руках и осторожно поставил окаменевшую женщину на землю. Беляев пялился на них несколько долгих мгновений, удивляясь их проявившимся не вовремя любовным игрищам, и шумно фыркнул, возвращая парочку к делам поважнее. ― Конечно. Сейчас, ― отозвалась Наталья без привычных ноток раздражения в голосе, вернула Токареву обувь, отошла чуть подальше, чтобы запахи напарников не перебивали нужный ей аромат, и глубоко вдохнула. Токарев тем временем, сунув ботинки подмышку, тоже решил осмотреться. Вид здесь был необычайно красивый, не считая изуродованного леса и берега реки. Немного скалистая местность, сочная чуть фиолетовая трава, нетронутая лесопосадка на этой стороне… Каменистая земля, как и мелкая травка у ног, обладала странной пленкой. ― Поскользнуться, как нехер делать, ― прокомментировал Беляев, проведя пальцами по камням. ― Что за гадость такая? Улитки? Монстро-слизни? Сопли болеющего гиганта? Последнее вынудило Токарева вспомнить отчет о доме Дементьевых, и даже кривую улыбку изобразить не получилось. ― Он живой, ― спокойно рассказала Гарипова, не дав затянувшейся паузе накалиться. ― Его не атаковали. Свалился сам. ― Устал? ― Беляев понимающе хмыкнул. Устроить то, что учудил Амир, большинству мелиоров и не снилось. Неудивительно, что его вырубило. ― Он потратил немало сил, ― подтвердила Наталья, поправляя растрепавшиеся волосы. С радостью она развязала узлы на юбке, мешавшие во время движения, и указала в ту сторону, куда его потащили местные: среди слизи на этом участке земли виднелась и обыкновенная вода. ― Местные… женщины (?) ему помогли, так что не думаю, что он в опасности. Токарев в ответ лишь одобряюще кивнул, коснулся ее плеча, молча поблагодарив за работу, и осторожно продолжил путь на запад, стараясь мягко шагать по скользкой дорожке. Оставалось надеяться, что Амир действительно не пострадал, попав в руки иномирным созданиям. Ну и, конечно же, что разлом, ведущий в их мир, не решит вдруг захлопнуться, навсегда похоронив своих подопечных тут. Как назло в этот момент Токареву вспомнились слова Беляева о его дрянной удаче, что вечно поворачивается к нему задом, но что именно ждет их дальше, предположить было все равно невозможно, так к чему волноваться о том, чего еще не случилось.***
20 мая. Четверг. 11:34 по времени 13 мира
Установить крест на могилке Юли все негласно поручили именно Марку. Молчаливому, вновь насупившемуся и погрузившемуся в свои мысли. Он не сопротивлялся. Понимая, что стои́т прямо на теле погибшей девушки, пусть между ней и ботинками и находился метровый слой земли, Дементьев неуверенно вонзил деревянное изваяние у изголовья (глубже, чем планировал) и замер, боясь сам не зная чего. Провалиться под землю он точно не мог, да и Юля вряд ли бы вдруг просунула пальцы наружу и схватила бы его за ногу, и все же… Эмоции обуздать не получалось. К счастью, друзья, видя поднявшийся вокруг его тела фон, не торопили его, оставаясь тихонько стоять позади в ожидании окончания похорон. ― Удачи тебе, ― прошептал Марк едва слышно, присев у креста и легонько похлопав холодную землю ладонью. Максим был прав: Юля не являлась для него близким человеком. Просто – очередной толком незнакомой ему девушкой, которую он случайно вызволил из подземелья. У того же Артема было куда больше прав скорбеть по ней в связи с той правдой, что ему недавно открылась… Но на душе отчего-то все равно было нестерпимо гадко. Не больно, не печально, а гадко. Прямо до тошноты и скрипа сведенных зубов. ― Как вернемся назад, надо бы шмотки подлатать, ― первым не выдержал оглушающей тишины Максим, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу. На кладбище ему чертовски не нравилось. Он бы куда лучше чувствовал себя на поле боя, где чудовища разрывают друг друга клыками и кровища фонтаном из ран, но не здесь. Среди этих наглухо запечатанных ям, ему было не по себе. ― Не проблема. ― С пониманием посмотрев Марку в спину (даже не видя его лица, можно было легко сказать, что брата зацепило намного больше, чем он позволял себе показать), Ева смущенно обошла Максима стороной и положила ему на лопатки горячие ладони. ― Я после ужина вчера кое-что попробовала. Не знаю, сработает ли... Заинтересовавшийся Марк (то ли дело было лишь в том, что ему требовалось отвлечься), перестал, наконец, пялиться на могилку Юли и обернулся к товарищам. Как и все, кто сейчас присутствовал здесь, он в предвкушении чуда уставился на сосредоточившуюся сестру и Сафронова, не понимая, что задумала Ева. Ее напряженные брови и стиснутые губы говорили о непростой работе, которую она проделывала мысленно. В ответ же на ее молчаливые усилия, серебристый покров стал ожидаемо переходить в золотой – показатель серьезного фонового излучения. А вот Максим, не приготовившийся к резкой смене температур, слабо дернулся, сжал кулаки покрепче, но промолчал. ― Слабее давай или сожжешь ему позвоночник, ― предупредил девочку Жека, смекнувший, что она сделала другу больно. Спохватившись, Ева незамедлительно кивнула в знак согласия, и сияние вокруг ее тела стало куда слабее, зато подвижнее. Сотни стеблей осязаемыми языками переливающегося то серебром, то золотом пламени обвили силуэт Максима тонкими лентами и окутали в полупрозрачный свет: дырки на его испорченной вхлам безрукавке и местами штанах начали зарастать, словно раны на теле. ― Исцеление… вещей? ― шокированный происходящим Артем перевел недоумевающий взгляд на не менее удивленного Марка. ― Это вообще законно? ― Ты о каких таких законах говоришь? ― еще выше задрал тот брови, усмехнувшись словам товарища. ― Уголовный кодекс она явно не нарушает, а законы физики и природы уже как с воскресения перестали нас сдерживать. ― Наоборот, ― опровергла с улыбкой Дементьева, закончив восстанавливать одежду Максима. Когда она отстранилась от парня, на его одежде не осталось не только дыр, но и пятен от пота и грязи. Еще минуту назад измазанный мокрой землей платок вновь сиял чистейшим красным. ― Законы нашего мира – не законы природы. Вы разве не чувствуете? Не дожидаясь просьбы о восстановлении шмоток, девочка, продолжая улыбаться, направилась и к Диме. Уже не такой радостный, как после перезагрузки и случая с Артемом, тот, тем не менее, выглядел веселее обычного – неприятный холод из его взгляда исчез, похоже, что навсегда, хотя взгляд все еще оставался пронзительно ясным, а цвет таки окончательно сменился на бирюзовый. На мгновение это увлекло мысли Марка в сторону, и он уставился на Артема, изучая его глаза. В ответ на его внимание Данцев вопросительно поднял брови, но не получил объяснений: Марк уже пялился на Максима, жующего собственные губы. Глаза обоих действительно стали ярче. И дело было не в контрастности кожи, когда Артем одевал броню. Вовсе нет. Создавалось впечатление, что нечто изнутри, какой-то особенный свет, подкрашивает их радужки, делая насыщеннее и ярче. Вероятно, все зависит от излучения – с еще большим фоном такой свет уже не просто ведет себя, как подсветка, а вообще вырывается наружу. Немудрено, что его собственные глаза иногда горят, как лампочки. А тем временем Ева, осторожно положив руки на спину Диме, уже медленно выдохнула, концентрируясь на своей способности, и призвала золотистые ленты. Дементьев же слушал ее только краем уха. ― Все вокруг, ― продолжала она говорить, пока подвижные стебли «латали» дыры на одежде Димы, ― это энергия. Наши тела, растения, деревья… земля под ногами. Это и есть природа. Она движется, множится, дышит и развивается. Даже шумит водопадом. ― Приятная улыбка снова тронула ее губы. Все происходящее, а конкретно – ее новые возможности, ей безусловно нравилось. К тому же, используя свои способности на других, она, похоже, одновременно приводила в порядок и себя – на лице Евы не было уже и следа от слез или печали. ― Природная эссенция, ― как бы между делом, понимая, о чем идет речь, поправил ее Марк, переставая своим взглядом вгонять в недоумение остальных. ― Ты ее видишь? ― А ты разве нет? Светящиеся золотистые лозы, будто кусочки ткани с иголками, стремительно исправили одежду на Диме и спокойно погасли, после чего Ева открыла глаза и перевела взгляд на брата, ожидая ответа. Ее радужки прежде светло-коричнево цвета теперь отливали, скорее, желтым или золотым, но никак не коричневым. Да и волосы приобрели более насыщенные оттенки пшеничного. Ранее Марк слишком сильно был занят иными мыслями и попросту не заметил этих перемен в ее внешности. Не говоря уже о росте. Ева совершенно точно стала выше, стройнее и… как бы ему не хотелось это осознавать, женственнее. ― Не знаю. Не пробовал, ― честно признался Дементьев, взъерошив свои некогда коричневые волосы. Непривычной копной они отяжеляли голову, которой и так приходилось не сладко. К сожалению, видеть себя со стороны он не мог, однако четко осознавал, что после нехилой прокачки мощности и игры с настройками, изменился гораздо сильнее прочих. ― И меня, если можно. ― Последний пострадавший – Артем, лихо перепрыгнув собственную «могилку», сам приблизился к Еве, стараясь не смотреть на Марка с подозрением, и повернулся к девочке спиной. «Надо бы ее чем-нибудь засыпать», ― мысленно прикинул в этот момент Дементьев, невольно представляя, как какой-нибудь зевака-риталь свернет здесь нечаянно шею. На настороженные взгляды Артема он даже не обратил внимания. ― И как это сделать? ― встрепенулся вдруг подобревший Максим, переставая грузиться не пойми чем и осматривая свои «обновки». В числе остальных юноша по достоинству оценил возможности Евы: мало того, что тело легко восстановит, так после боя и кровавые шмотки очистит. В его взгляде так и читалось: «Женюсь!», что мгновенно вогнало Еву в краску. ― Я тоже могу? ― Не знаю. Днем увидеть сложнее. ― «Стебельки» вновь вобрались в тело Дементьевой, и Артем от души поблагодарил девочку, радуясь, что очередная проблема разрешилась сама собой. ― Это похоже на моросящий дождик. Если почувствовать его, то он немного прохладный. А ночью же – усыпанное звездами небо. Восторг в ее глазах Марка не тронул. Горячим потоком испуг прокатился по телу в ответ на воспоминания, что возникли перед внутренним взором. Он уже видел подобное, когда, казалось, сам космос раскрыл свои объятия. «Это и есть эссенция? Сама энергия? То, что убило Юлю?» ― Ни хера я не вижу, ― уже успевший напрячься Максим попытался различить перед собой этот самый дождик, уставившись в никуда, но пока что заработал лишь косоглазие. ― Куда смотреть-то? ― Попробуй на стену. На темном видно лучше… Марк не старался заметить хоть что-то. На данный момент ему это было неинтересно. Он рефлекторно взглянул на стену сарая, сложенного из темного дерева, и присмотрелся к дырам от стеклянных пуль, задумавшись о вчерашней аномалии. Мелкий прохладный дождь заморосил сразу, настолько плотный, что почти мгновенно стена исчезла из поля зрения, а вместе с ней и его друзья. Все вокруг превратилось в шумный подвижный туман, что шипел и пенился, как помехи на телевизоре… Теперь Дементьев окончательно уверился в том, что сон, приснившийся ему этим утром, был действительно отражением какого-то воспоминания. Но куда хуже было иное. «Какого?!..» Вязкий страх окутал его также быстро и плотно, как сам туман. Свечение, эти помехи, стали чем-то иным – более разреженным, мелким и чуть сверкающим. Он встречался уже с увиденным, но не вчера. Этот чертов туман, почти такой же, как после Белого дождя. Или в более слабом виде до него… «Я ведь видел. Еще тогда видел. Еще до воронки и грома… Но почему?!» Стараясь прогнать неуместное наваждение, Марк зажмурился, что было сил, однако, потеряв физическое зрение, только усугубил и усилил слух. Шипение, схожее с шумом воды, стремительно переросло в тихий звон, что становился все громче, но не ранил. Теперь вообще зафонило всё, стирая любые звуки, голоса, стук собственного сердца... Чувствуя, что вот-вот начнет задыхаться, Марк с надеждой открыл глаза. Звон остался силен. В довесок к нему вокруг нестерпимо сияло, искрилось, переливалось, как снег в лучах яркого солнца. И все это непрестанно двигалось, жило, дышало… В тумане же особо выделялся лишь один участок. Он был ярче, мог перемещаться не только на кратчайшие расстояния и выглядел, как человеческий силуэт, от которого во все стороны шли волны ярчайшей энергии золотых оттенков. Ядро в центре этого силуэта светило не хуже солнца. Испуская свет короткими импульсами, оно словно бы разрезало все остальное, встряхивало этаким энерго-трясением, цепляя более слабые ядра рядом и заставляя их совершать колебания, не присущие их мощности, но затем просто смешивалось с округой. И это нечто из света, уже знакомое Марку, быстро приближалось… Приятно горячая ладонь коснулась его плеча. ― Брат? Энергия мгновенно спряталась от обычного зрения парня, слившись кадрами, будто пикселями, в различимую глазом картинку. Ева уже стояла не поодаль, а напротив него. Ее взволнованный взгляд дал понять ему, что не показалось: Марк не просто испугался происходящего, но и выглядел таковым. Девочка же еще сильнее сжала пальцами плечо брата, возвращая его в реальность, и расфокусированный взгляд Дементьева, медленно собравшись, стал осмысленнее. ― Чувак? ― позвал его и Артем, стоявший по левое плечо от Евы, но отключившийся на добрую минуту друг по-прежнему молчал. ― Ты в норме, старик? ― Предлагаю ему врезать, ― небрежно высказался Максим, даже не обернувшись: он все еще тщетно пялился на стену. Жека, примостившись рядом, молча делал то же самое, стараясь не лезть в очередные проблемы лидера – там и так уже трое. ― А он вообще нас хоть видит? ― помахал Дима перед глазами Марка ладонью, а затем громко щелкнул пальцами, привлекая его внимание. В ответ лидер очень быстро моргнул несколько раз и посмотрел на мальчишку, в его искренние ярко-бирюзовые глаза, с полнейшим недоумением, после чего устало выдохнул. ― Что это за хренотень?.. ― Марк неуверенно протер ладонью свое лицо и тут же удивился немало замерзшим пальцам, к чему, скорее всего, не был причастен Дима. Со лба и вовсе стекал то ли пот, то ли… дождь. ― Чертовщина какая-то. ― С осторожностью лидер ощупал помокревшую на груди ткань, осмотрел штаны... Складывалось отчетливое впечатление, что он и впрямь побывал в мороси, которая всегда была здесь, но ты не намокнешь или не пропитаешься, пока ее не увидишь. В подтверждение же энергетического скачка, одежда на парне еще и немного потеряла в яркости, словно бы произошел сдвиг во времени, и она износилась. ― Ну и как? Это был дождь? ― однако Еве было не до этого, ей попросту не терпелось поделиться маленькой забавой с братом, хотя внешний облик уже начавшего подсыхать Марка малость и портил ее ожидания. ― Дождь?! ― с хрипотцой уточнил юноша, все еще не пришедший в себя. Оглянувшись по сторонам в поисках вчерашнего дня, он заметил совсем рядом крест, который сам же и установил, сидящих неподалеку Макса и Жеку, которые занимались какой-то своей фигней, растерянного и одновременно обеспокоенного Артема и чуть встревоженного Диму. Последний менялся на глазах: словно бы вспоминая что-то не очень хорошее, он стремительно погружался во тьму. Отчего-то именно это и вправило мозги Марку. Не скрывая своих кричащих эмоций, вынуждающих колебаться фон, он резко перевел взгляд на ожидавшую объяснения Еву. ― Это был чертов туман! Блестящий, звенящий и… холодный. По удивленно-ошарашенному лицу сестры Дементьев понял, что опять отличился. Артема же зацепило и того больше: ― Помнится, про туман ты говорил еще до… ― Пошли уже, ― поспешил Марк перевести тему, отодвигая всех троих от себя. Побег с кладбища, на его взгляд, был самой удачной его идеей за все это уже неслабо задолбавшее утро. ― Ни хера я не вижу! ― будто поймав его волну, снова завелся Максим, шарахнув кулаком в стену. ― Что за лажа такая?! ― Может, нам апнуться надо сначала? ― предположил Жека с усмешкой, бросая не слишком увлекательное занятие и поднимаясь с корточек. Его короткий взгляд вслед прошедшему мимо Марку закончился столь же поспешным отведением взора. Смотреть на лидера было больно. ― Идем? ― предложил и он, вторя Дементьеву и потирая глаза. Обращался он по большей степени именно к Артему. Тот же, в свою очередь, все еще подозрительно косился в спину небыстро уходящего Марка. Он хотел бы расспросить Еву о тумане прямо здесь (возможно, она что-то об этом знает), но был вынужден согласиться – задерживаться на кладбище не имело смысла, а самочувствие Марка все же имело первостепенную важность. На всякий случай он даже догнал Дементьева, вынужденный бежать, и, не став задавать ему вопросов, пошел рядом с ним, готовый поймать друга, если тот снова отключится. ― Я в норме! ― чуть раздраженно успокоил Марк, отмахиваясь от Артема руками и в последний раз оглянувшись на могилу Юли. О яме, что они бросили не засыпанной, мыслей уже больше не возникало. Было не до нее. На миг среди всплывшего шума, вновь окружившего Марка отовсюду, прямо над затоптанной им землей и самодельным крестом появилось заметное облако света, легким паром размывающее связанные вместе палки и изображение кладбища за ними. ― Удачи, ― услышал Дементьев тихий истощенный голос, который мог бы принадлежать Юле. Сердце Марка в испуге пропустило удар. Поймав непривычной обувью ближайший камень, лидер грациозно потерял равновесие и едва не шарахнулся оземь под озаривший его туловище фиолетовый свет. ― В норме он, как же! ― поймал друга за шкварник почерневший Артем и поставил на ноги. Он говорил что-то еще, точнее, гневно бурчал, как проповедь, но Марк его совсем не слушал. Когда же Дементьев освободился от его рук и обернулся снова, могила Юли уже опустела, и ничей силуэт не размывал черный самодельный крест.