20 мая. Четверг. 06:30 по МСК
Галиц никогда не любила покидать свой кабинет, оснащенный всем необходимым для жизни, не то, что выбираться в другой город, перелетев через пол страны. Социопат по натуре, она не изменилась и после, когда ее тело претерпело генетические изменения, а весь посвященный в мелиоризацию мир признал в ней сильнейшего человека. Первой заполучив условный шестой ранг и выстроив за собой нерушимую стену, женщина еще долго ждала того, кто сможет прикоснуться к ее уровню, но перешагнуть вслед за ней изменяющую навсегда черту было непросто. Черту, что либо навсегда лишает тебя тела и разума, либо позволяет стать выше любых законов. Таковыми хотели быть многие, но смогли выжить лишь трое, сформировав вместе с Галиц «фантастическую четверку». Все заключалось в голоде. Банально до возмущения, и все же именно желание выжить в момент мощнейшего энерго-удара должно было быть абсолютным. Неважно ради чего или кого, неважно, какой багаж у тебя за плечами… Выживанием озабочен любой мир и природа в целом. Малейшее сомнение, и ты уже не жилец. Так было до белого дождя. Теперь же стену, некогда возведенную сильнейшей из мелиоров, разбирали по кирпичикам: каждый пятимиллионный признавался хранителем шестого порядка, словно играючи пересекая порог в тридцать одну единицу. Ясное дело, что это – поверхностное суждение. Каждый, кто смог перепрыгнуть – изменился куда сильнее, чем остальные. Отбросить все, пожелать так, как никто из ближайших… Эти люди в момент катастрофы соблюли все условия, начиная с кровавой травмы и долгого пребывания под Дождем, заканчивая безумным стремлением жить. Неудивительно, что таких мелиоров было ничтожно мало в сравнении с количеством выживших в ту субботу – меньше тысячи на всех измененных. Вот только один хранитель шестого порядка мог заменить собой вооруженное войско. Удержать мир от войны – и было первостепенной задачей Мировой Ассоциации, директором Российского филиала которой являлся Галиц Тихомир Игоревич. Как любой полководец, он собирал несокрушимую армию. Ради мира, естественно. Чтобы выстоять перед лицом иномирной угрозы. Теперь же было совсем не ясно, кто именно станет причиной войны, а потому подавить разрушительные эмоции Новых стало ключевой задачей. ― Вы узнали, кто это дитя? ― Статный мужчина с редкой бородкой и лоснящейся шевелюрой легонько постучал по двойному стеклу, привлекая внимание маленького чудовища по ту сторону. Ребенок в детской кровати спал. Его мертвенно бледная кожа притягивала взгляд, алые пухлые губы подпирались клыками, выглядывающими из немного раскрытого рта, а белые длинные волосы веером лежали вокруг головы. Мальчик был не одет, дышал ненормально редко. Пальцы иногда подрагивали. ― Нам удалось выяснить, кто его мать, так что свидетельство о рождении мы тоже получили. ― Пожилой мужчина в белом халате, державшийся на приличном расстоянии от Галица, осторожно шагнул ближе и протянул директору ксерокопию. Руку обдало нестерпимым жаром даже несмотря на перчатки, поэтому человек поспешил убраться на прежние три метра в глубину коридора. ― Руслан, ― прочитал Галиц вслух, не обратив никакого внимания на проблемы работника: он не виноват, что ученый рискует своей жизнью, оставаясь в рядах Ассоциации, не обладая защищенным ядром. Чуть надменно приподняв одну бровь, директор бегло изучил имена и фамилии родителей, произведших на свет самого обычного до Белого дождя ребенка. ― Он родился два месяца назад? ― Так точно. ― Ученый не сдержал нервную улыбку, покосившись на Шестого за стеклом. ― К нам его привезли уже годовалым. ― Но сейчас ему… Сколько? Четыре года, пять? ― Галиц не стал рыскать в папке, пытаясь найти последние данные, и захлопнул ее чрезмерно громко: сухая информация ему была не интересна. ― Ну… у нас тут, как в сказке, не по дням, а по часам... ― Поймав на себе пристальный взгляд директора, старик осекся и потупил взор. ― Простите. Это все стресс. ― Такой рост ему не вредит? ― Галиц небрежно швырнул в сторону человека отчет. Ученый успел поймать папку, но мысли под контроль взять не успел. *Сначала этот Снежин, теперь ты… Всего лишь человек?! А вы-то кто без своих примочек?* ― Ты!.. ― загоревшиеся глаза директора полыхнули куда ярче, чем у Мирослава. Галиц был однозначно сильнее. Его пламя буквально стирало глаза и обжигало при взгляде кожу. Потеряв равновесие, ученый свалился на пол, сумев зашептать извинения и искренне испугавшись за свою жизнь. Страх умереть был настолько силен, что человек даже не смог мысленно проклясть Святозарову, опоздавшую на работу. ― На вопрос лучше ответь, ― с хрипотцой оборвал Галиц, ставший будто в два раза больше. Его тень, плотная и осязаемая, двигалась черным дымом у ног, готовая ринуться к дряхлому старику и разорвать на части. ― Простите-простите-простите-простите… ― сказать что-либо еще ученый был не в состоянии. Давление такой силы и страх, что лишает мыслей, не позволяли взять себя в руки. ― Тц! ― Галиц решительно повернул ручку на двери в защищенную комнату Руслана Барестова. Кодовый замок, удержавший бы любого незваного гостя, возмущенно щелкнул металлом и открылся под натиском неизвестной силы. ― Вам не стоит… ― Не тебе решать, что мне делать, ― тихий спокойный тон раскатистым эхом пронесся по коридору. Глаза директора все же погасли, но устойчивое ощущение смертельной опасности не исчезло. ― Чем его кормили? ― Н-ничем, ― из поклона выдавил пожилой человек, боясь шелохнуться. ― В-вероятно, ему… хватило… медсестры. ― Да-а. ― Галиц распахнул дверь, чтобы бесстрашно перешагнуть порог. ― Я уже в курсе. Директор был бы не директором, если бы не знал, что как только младенца доставили в сообщество, тот очнулся. По рассказам очевидцев, глаза ребенка вспыхнули красным. Будто дикий голодный зверь, он накинулся на ближайшую жертву. И пока его били током, пинали, вкололи транквилизатор, пытаясь спасти девушке жизнь, взбесившееся чудовище перегрызло ей горло и почти обескровило тело. Лишь потом на нем, наконец-то, сработало снотворное. ― Его показатели в норме, ― чуть тверже отчитался ученый, несмело поднимаясь с пола. ― Никто не может сказать, когда оно очнется… ― Оно? ― усмехнулся Галиц, приближаясь к кровати. ― Это всего лишь человек, ― вернул он старику подслушанную у него же фразу. ― Маленький, напуганный, голодный человек. Вы и сами знаете, в противном случае посадили бы его на цепь, а не уложили в кроватку. Ученый пусть и нехотя кивнул, все равно не шагнул внутрь, наблюдая за хранителем из проема. В способностях директора он ни капли не сомневался, а значит, кинется кровосос на цель послабее. «Проснись!» Если бы мысли имели облик, то это выглядело бы именно так: прозрачная волна, искажая пространство и играя радужными бликами в лучах солнечного света, покинула тело директора, прокатилась к кровати и окутала обнаженного ребенка, безобидными электрическими импульсами ударив по каждой клеточке всего его существа. Ребенок очнулся сразу, на инстинктах встал на четыре конечности, изучая противника кроваво-красными глазами. Его белоснежные волосы разметались по плечам. Острые когти вонзились в простыню. *Еда!* Взгляд мальчишки мгновенно перекинулся на пожилого мужчину у двери. *Невкусно, ― тут же решил он и снова уставился на оппонента, стоявшего ближе к кровати. На миг облик человека перед ним пошатнулся: холодного высокого мужчину сменила миниатюрная красивая женщина со сверкающими глазами. ― Опасно*. Мальчишка определился: пусть и невкусно, но связываться с существом напротив он точно не хотел. Прочитав его хищный взгляд, ученый на вид стал еще на десяток лет старше и бросился вон, не издав и звука. «Волчонок» же напрягся в кровати, приготовившись прыгнуть, чтобы выбраться из своей «клетки». Стена появилась перед дверью из ниоткуда. Выросла посреди комнаты, плотная и реальная, как он сам. *Что это?* ― Ты умеешь говорить? ― женщина рядом вдруг снова стала мужчиной, даже голос ее звучал твердо и грубо, вновь обманывая острое зрение. *Говорить? Могу. Знаю. Пока не пробовал*. ― Говорю. Детский голосок только усилил симпатию Галиц к ребенку. Не понаслышке зная, как это «быть матерью», она не могла проигнорировать бедное дитя, повзрослевшее за одну неделю. Но, даже научившись ходить и говорить, он не стал полноценным взрослым. Ребенок, что выпил родную мать, прикрывшую его своим телом от обломков во время обвала. Ребенок, который желанием выжить вобрал в себя столько энергии, сколько мог… Маленький монстр, способный превзойти Галиц. ― Кушать, ― увереннее попросил Руслан, поудобнее сев в кровати. ― Хочу есть. ― Он в ожидании уставился на директора, буравя его необычными красными зрачками. Почти отсутствующая радужка удивляла не меньше. ― Хорошо. Я накормлю тебя. Мужчина в черном, такой же реальный, как и стена у входа, полез в карман брюк за приготовленным заранее угощением. Пакетики с первой положительной он заполучил меньше часа назад, как только сошел с самолета. ― Вот здесь надо открыть, ― с материнской заботой показал странный человек, имитируя круговые движения пальцами, ― и выпить. ― Мужчина протянул свой подарок ребенку. ― Бери, не бойся. Мальчик живо просунул руку между прутьев, шустро схватил пакетик с кровью и сорвал крышечку. Первый глоток он сделал медленно, пробуя содержимое, затем жадно присосался к узкому горлышку, в нетерпении помогая выдавливать пальцами. Его красные глаза, отразившиеся в лучах, пробивающихся через окно, переливались видимыми языками пламени, окрашивая бледные брови. ― Еще. Руслан выбросил пакет на пол и снова протянул руку, сжимая и разжимая кулачок. Как ни погляди, а выглядел он и вел себя, как ребенок. ― Хорошо. ― Галиц передал мальчику еще один пакет, нарочно вплотную приблизившись к кроватке. ― Но потом ты ответишь на несколько моих вопросов. Глаза ребенка хищно сверкнули, взгляд рефлекторно коснулся шеи собеседника, и все же Руслан не решился напасть. Повторив ритуал с первым глотком, мальчишка выпил и этот пакетик. Довольная улыбка, обнажившая окровавленные клыки, слегка пугала, но Галиц держалась, даже не подрагивая иллюзорным обликом. Решив, что мальчишка вполне контролируем, директор еле заметно дернул пальцами, будто прогоняя назойливую муху, и стена перед входом бесшумно растаяла. Бессильный же старик все еще стоял за стеклом: любопытство не позволило удрать дальше. ― Почему ты умеешь говорить? ― Галиц намеренно не обратил внимания на открывшийся для Руслана путь, вынуждая его на ответные действия. Мальчишка на несколько секунд замешкался, переводя взгляд с него на ученого и обратно. Желание убежать было сильно, но не так, чтобы перебороть внезапный страх перед говорившим. ― Не должен? ― наконец, удивился он, отвернувшись к старику спиной. ― Ну, ты ведь знаешь, сколько тебе лет? ― подсказал Галиц, делая шаг в направлении окна. ― Или не знаешь? ― с улыбкой уточнил он, остановившись. ― Я знаю, когда родился… ― Руслан крепко задумался, забавно наморщив носик. Поведение человека напротив обескураживало: он словно давал ему выбор и тут же его лишал, не позволяя удрать наружу. ― Мне 68 дней, ― посчитал мальчик, пристально глядя на внушающего страх мужчину. ― И-и? ― Яркие глаза директора светились не меньше, чем окно за его спиной. ― Умеют ли дети твоего возраста говорить? Мальчишка окончательно растерялся. Пусть в его голове и крутились цифры, менялись разношерстные сведения, что помогли бы ответить на этот вопрос, но обработать их полноценно не получалось. ― Не думаю. Нет. Со мной что-то не так? Легкая паника в детских глазах была Галиц противна до глубины души, однако Галицу перед мальчиком, которого видел и он, и ученый, приятна до мерзкой улыбочки на губах. ― Ты – другой, ― с восторгом заверил директор, продолжая изучать существо напротив. ― Насколько другой? ― всполошился Руслан, не понимая, хорошо это или плохо, и вообще, что такое это «хорошо или плохо» на самом деле. ― Это болезнь? Галиц намеренно медлил с ответом, таки сделал последний шаг к окну, отвернулся, пропустил сквозь длинные пальцы солнечный свет... Он знал, что Руслан воровато поглядывает на дверь, бросая нескромные взгляды на ученого. Мальчишка решал, стоит ли ему просто сбежать или же напасть, но неизменно выбирал третий вариант «ждать». Будто в попытке шагнуть, Галиц вдруг дернулся в сторону стены за кроватью и задержал на ней долгий взгляд. Руслан на автомате сделал то же самое, нахмурился, почуяв еще одно чужое присутствие, но промолчал. ― Ты все еще голоден? Пакетик с кровью упал в кроватку, отвлекая мальчика от стены. Пусть Галиц при этом и открыто улыбался, Руслан отчетливо ощутил условие, что директор еще не озвучил. ― Могу дать тебе сотню таких, если пообещаешь, не есть людей. Руслан неосознанно притих. Он не спешил подбирать пакет, мучительно размышляя над дальнейшими действиями, но все же взял его и повертел в руках, удовлетворяя этим директора. ― Люди – не еда, ― решительно произнес мальчишка, открывая пакетик. ― Но моя еда – люди? Галиц вздрогнула, морок, что она упрямо поддерживала перед людьми, снова размылся, показывая красивую женщину со светлыми волосами. Такое мог уловить только ей равный по силе, о старике за стеклом можно было не беспокоиться. ― Ты разве пробовал что-то другое? ― Галиц уверенно взяла себя в руки, и образ выпрямился, пусть в глазах Руслана и читалась насмешка. ― Нет. ― Мальчишка откинулся на спинку кровати и принялся растягивать удовольствие, не сводя с человека взгляда, на миг отнял горлышко от покрасневших от крови губ и решительно произнес: ― Я просто знаю. Галиц не спорил, молча наблюдая за мальчиком, что в начале беседы казался ему пятилетним. Теперь это был еще сильнее повзрослевший ребенок, в котором чувствовался прочный стержень. ― Ты растешь очень быстро, ― раздражено сказал директор, продолжая их разговор. «При таких раскладах и чрезмерном питании…Не умрешь ли ты от банальной старости?» ― С таким телом не просто охотиться, ― легко отозвался Руслан, сделав последний глоток, однако его ответ лишь подтолкнул собеседника на очередной вопрос. ― Охотиться на кого? Мальчишка снова задумался, понимая, что прав, но не понимая, почему. Как бы скоро он ни развивался, мысли словно не поспевали за его словами, так что на сей раз пришлось подслушать: от решения Руслана зависела его собственная жизнь. *Она была вкусная, но мне сделали больно. Я должен быть сильнее и больше, чтобы убивать быстро. Но ведь люди – не еда. Или же еда, просто они об этом не знают? А я тогда кто? Мама – человек. Папа… Папу я тоже помню. Он – человек. Значит, и я человек? Но себя я есть не хочу, а ее хочу. Этот мужчина-женщина пахнет вкусно, как пакетик. Тогда можно есть не ее, а это? Это же… Да, я знаю… Это кровь. Я ем не людей. Не люди – моя еда. Еда – это кровь. А кровь хранится в людях…* ― Я запутался. ― Руслан сложил руки на груди и уставился на директора, как на какого-то шарлатана. ― Откуда в пакете кровь? ― Это людская кровь, ― подтвердил мужчина. ― Тогда в чем разница?! ― Люди отдают ее добровольно. И не всю. ― Надо было попросить? ― В голове у мальчишки воцарился полный бардак. Галиц с трудом удержала смешок, оставаясь внешне спокойным на вид директором Ассоциации. ― Ты убил ту женщину, чтобы поесть, ― непреклонно продолжил он, нагнетая атмосферу. ― Я знаю!.. ― Мы же – никого не убиваем и берем немного у многих, ― поспешно пояснил Галиц, не давая мальцу распалиться. ― Получается, что и ты – сыт, и люди – живы. К тому же, ты ведь не знаешь наверняка, может, тебе подходит кровь животных? Вид у мальчишки изменился: вряд ли он сожалел о содеянном, но, похоже, понял, что совершил преступление. В итоге Галиц так и не определился, что с ним делать. Руслан не показался ему злым или жестоким, он просто был невежественным и голодным. «Если получится его обучить…» ― Этого я действительно не знаю, ― согласился мальчик, опуская руки. Резкий прыжок вперед заставил Галица напрячься, но Руслан всего лишь облокотился на решетку своей кроватки, что совсем недавно была ему по плечи. ― Я все еще хочу есть. ― Взгляд у него был достоин хищника. Пусть он и выглядел, как ребенок, ребенком совершен точно не был. ― Ты слишком быстро растешь, поэтому тебя мучает голод, ― равнодушно объяснил директор, подавляя свои эмоции. Показывать страх этому поганцу было ни в коем случае нельзя. ― Я прикажу, чтобы тебя кормили столько раз, сколько захочешь. ― А ты здесь, вроде как, главный, да? ― с прищуром удивился мальчишка. Нездоровая усмешка на его окровавленных губах Галицу не понравилась, но он все же спокойно кивнул, не поддаваясь на провокацию. ― Зачем же прячешь свой истинный облик? ― Руслан учился поражающе быстро. Его речь становилась правильнее, разнообразнее, хотя полчаса назад он произнес свое первое слово. ― Я не хочу, чтобы меня узнавали на улице или надоедали, когда возьму парочку выходных, ― Галиц умело вернул мальчишке его же взгляд, заговорив тише. ― К тому же этот мир устроен так, что даже библейский бог – мужского пола. Такие стереотипы нелегко разрушить, а так меня лучше слушаются. Но это секрет. ― Мужчина с улыбкой подмигнул Руслану, и тот вполне осознанно кивнул, понимая такую причину для скрытности. ― Сейчас я тебя покину – у меня еще есть дела. Но ты обещаешь больше никого не убивать? ― Я – хищник, а не человек, ― пожал плечами Руслан и, подавшись еще больше вперед, свесил руки через решетку кроватки, уставился на Галица исподлобья, наблюдая за каждым движением. ― Удачи тебе там. Обещай и ты, что вернешься. ― Обязательно. В этот раз директор улыбнулся Руслану искренне и спешно покинул комнату, остановившись в проходе всего на мгновение, чтобы отдать приказ. Пожилой мужчина неуверенно кивнул и тоже ушел. Дверь же так и осталась не запертой. ― Выходи. ― Руслан повернул голову к глухой стене за кроватью, что так привлекла внимание Галица. Белая краска подернулась легкой дымкой, чуть треснула, и на ней отразились яркие желто-коричневые глаза. ― И давно ты меня заметил? ― Белобрысый мальчишка шагнул в комнату, стараясь не срывать краску со стены, но несколько кусочков все же скатилось по одежде на пол. ― Она тоже заметила, когда подошла к окну, ― тихо ответил Руслан, выпрямляясь в кровати. ― Не знаю, что творится у нее в голове. Почему она не вытащила тебя к нам? Необычный гость лишь пожал плечами, не желая раздумывать над очередной странностью, пошкорябал ноготком лоб прямо под левым рогом и тяжело вздохнул. Кожа уже не зудела, но шелушилась, что жутко раздражало. ― Я – Мирослав, ― представился мальчишка семи лет, протягивая руку для приветствия. ― На данный момент твой ровесник, если судить по внешнему виду. ― И что же тебе от меня нужно, Мирослав? ― Глаза Руслана сверкнули в ответ на хищные мысли: его просили не трогать людей, перед ним же стоял явно не человек. ― Что ты знаешь о боге? ― задал гость необычный вопрос, ничуть не пугаясь кровавых глаз. ― О нем говорила та женщина? Мужского пола который? ― Руслан лихо перемахнул через стенку своей кровати, приземлился рядом с рогатым и взглядом отметил, что они одинакового роста. ― Он действительно мужчина, очень молодой и сильный, ― не стал спорить Мирослав, усмехаясь в лицо вампиренышу напротив. ― Но та женщина, Галиц, говорила не о нем. Deus. Это слово тебе знакомо? ― Нет. Я знаю лишь то, что знала моя мать. ― Руслан собирался напасть, но почувствовал необоснованную тревогу. Мальчишка рядом не был сильнее него, однако шанс победить в схватке почему-то казался минимальным. ― Она не знала других языков, кроме этого. Медсестру же я поглотить не успел. Мирослава же агрессивные речи вампира ни капельки не впечатлили. ― Просто запомни это слово. ― Он бесстрашно положил ладонь Руслану на голову, меряясь с ним ростом. ― Сам поймешь, когда встретитесь. ― Его взгляд на мгновение изменился. ― Надо же, вырос еще на сантиметр. ― Ну да, я быстро расту, а ты? ― Нет, мои способности не позволяют подобного, ― открыто улыбнулся Мирослав. Его улыбка Руслану понравилась, без условий, задержек, других эмоций – чистое дружелюбие, какое редко повстречаешь в жизни. ― В общем, ― Мирослав растрепал ему волосы, озорно улыбаясь, как лучшему другу, ― я приходил познакомиться. ― И шагнул обратно к стене, не став с ним прощаться. ― Тоже попросишь никого не есть? ― Руслан пригладил свои белесые лохмы и заправил за уши самые настырные локоны. Их рост был такой же быстрый, как и всего тела. Только когти не поспевали, оставаясь в одной поре. ― Мне пофиг, чем ты занят в свободное время. Мирослав плавно зашел в стену, оставляя на ней еще несколько трещин. Руслан осторожно погладил затвердевшую краску, провел пальцем по длинной щели насквозь, что осталась после необычного гостя, и приблизился глазом. Мирослав оказался его соседом, уселся на полу и принялся складывать что-то из конструктора Lego. Руслан видел, как Мир напрягся, посмотрев куда-то в сторону, поэтому потянул носом, чтобы понять, кто именно его заинтересовал. За стеклом в его комнату точно стояла Галиц. Какое-то время мужчина, которого она изображала, пристально смотрел на мальчика, но входить так не стал и ушел, не проронив и звука. Прежде же, чем в комнату Руслана закатили тележку с охлажденными пакетами крови, он заметил облегченный вздох Мирослава, а затем голод снова взял верх над разумом, ровно настолько, чтобы не сожрать перепуганного старика.***
20 мая. Четверг. 14:20 по времени 13 мира
Этот мир напоминал Марку его собственный сразу после Дождя, хотя тогда он эту красоту по праву не оценил: был слишком озабочен выживанием. Зелень же здесь, как и дома, заполоняла всё: деревья, кустарники, засеянные риталями поля... все выглядело удивительно гармонично. И это не могло не восхищать. Жители 185 мира продолжали планомерно уничтожать природу, загоняя самих себя в угол. «Может, нам повезло, что наступил апокалипсис? Точнее, нашей планете? Или только миру… Как вообще теперь относиться к учениям о космосе и так далее? Существует ли он – этот космос, в принципе, или нам нагло врали? Тогда откуда же солнце и звезды?..» ― Фу-у-ух… ― Думать нарочно о чем угодно, только бы не о Юле и Диме, было неплохой идеей, но, как оказалось, слишком сложной в исполнении. Мысли уверенно возвращались к странным заскокам одного и призрачном силуэте другой. «Если существовал Авъёр, продолжавший беседовать с вождями риталей, то… Есть и жизнь после смерти? Приведения? Духи? Юля все еще не исчезла? Я ведь слышал тот голос… Не показалось ли? А если папа?.. И мама…» ― Не похоже, что ты заинтересовался собирательством. Айяда внимательно наблюдала за парнем все это время, ранее не сдерживающим улыбку. Ему тут определенно нравилось, и он это не скрывал. Но с каждой минутой над ним словно все ниже опускалась тень, кирпичами давя на плечи. ― Я изучаю территорию, ― отозвался Марк без задержки, вновь и вновь подавляя ненужные мысли. Если думы о Юле вселяли ему надежду, размышления о страхе Димы – чудовищную тревогу. Собственные воспоминания о чертовом дыме с губ казались все реальнее и реальнее. Теперь Марк был почти на сто процентов уверен, что это его память, его битые файлы, что решили вдруг восстановиться. «Неужели я целовал мужика? Нахера? Что именно я делал? И почему не помню? Дима ведь тоже смотрел на губы или боялся выше, в мои глаза? Я же не мог целовать его?.. А-а-а!!!.. Это пиздец какой-то..» Марк намеренно осмотрел риталей, переключаясь на них. Все женщины, кроме Айяды, принюхивались к растениям, обсуждали друг с другом местные сплетни, складывали в корзины подходящее… Присутствие иномирцев их, похоже, совсем не тревожило. ― Я уничтожил череп, ― без прелюдий высказал Марк, надеясь уцепиться за разговор с Айядой. ― Но ты по-прежнему воспринимаешь меня как нового бога? ― Разве это неправильно? ― Вождь племени будто ждала этого вопроса, уверенно парируя словесную атаку. ― Зачем мне пустая реликвия почившего, когда новый стоит передо мной? ― Я не бог. ― Не страшно. Марк устало вздохнул: ему не хотелось спорить, кем бы ни был его оппонент. Если сейчас он вновь заведется, то кого-нибудь точно придушит. Так что… пусть считают, кем вздумается, хоть цветочным горшком, он все равно не планировал оставаться. «Марк? Где проще всего открыть разлом в другой мир?» ― на эмоциях обратился парень к своему горе-помощнику. *Там, где тоньше границы* ― тут же пришел ответ его отстраненным голосом. «И где же они тоньше?» *В местах скопления силы* «Что за места такие?» *Территория, где природной эссенции больше* «И где ее больше?» *Там, где она не тратится. Там, где она прибавляется* Марк снова вздохнул, привлекая внимание Айяды и своих товарищей. Этими своими вздохами он серьезно нагнетал атмосферу. Махнув Артему рукой, мол, всё в порядке, не парься, помру, так один, он невольно прислонился к дереву. Разговоры с голосовым помощником сильно утомляли. Пусть он четко и отвечал на поставленный вопрос, но всегда не хватало деталей, из-за чего приходилось продолжать расспросы, а это выкачивало из Марка энергию. ― Айяда? Женщина мгновенно обернулась: сейчас она стояла среди деревьев, пристально вглядываясь в окрестности. ― Что ты знаешь о местах скопления силы? ― Редкое явление, ― ответила вождь, спокойно вернувшись к своему занятию. ― Такое можно найти в горах, куда никто не ходит. Или же на поле боя, если всё не поглотил победитель. На могильниках иногда образуется тоже, но эссенция там враждебная, скорее заболеешь, чем сможешь поглотить и использовать. ― А есть где-то конкретно? ― Авъёр мог знать, а мне без надобности. Марк разочарованно взъерошил волосы, с таким лицом, словно хочет их выдрать, и окинул перелесок взглядом. «Значит, придется разузнать все самим». ― Что-то ищешь? ― догадался Артем, неспешно приближаясь. Взмах руки лидера он воспринял, как приглашение. ― Ходишь с таким озабоченным видом, что и мне становится не по себе. ― Пытаюсь разобраться, как открыть разлом в наш мир, ― честно признался Марк, подпирая дерево. Яркие лучи солнца, пробивающиеся сквозь кроны, не вредили глазам. Это позволяло смотреть прямо вверх и не бояться ослепнуть. В такие моменты Марк не жалел, что превышает других по мощности. «Лампочка лампочке не навредит? Так, что ли?» ― Для этого нужен мощнейший выброс энергии в определенном месте, где энергии и так много. Обычно все стабильно: эссенция равномерно покрывает всю область, но случайные колебания, например, из-за кровавой бойни, могут создать столкновение границ. ― Как литосферные плиты? ― осторожно подсказал Димка, примостившись на траве напротив. ― Очень точное сравнение. ― Марк несмело опустил взгляд и встретился с его напряженным. Всю дорогу сюда Дима держался на расстоянии, что-то обдумывая. Видимо, размышления зашли в тупик или же, наоборот, привели к чему-то конкретному. ― Тогда образуется трещина. Проблема в том, что необязательно к нам домой. Так что… задача усложняется. «И это еще мягко сказано». ― Но из-за белого дождя этих колебаний случилось тысячи? ― Артем не позволил Марку зациклиться на Диме и его внимании, невесело присвистнул, прикидывая в уме, сколько дыр появилось в родном мире. ― И где же найти такое место? Устроить намеренную резню? ― Пока не знаю, ― прозвучало так, словно этот вариант тоже имеет место. ― Сначала надо разобраться в себе, а потом лезть наружу. Артем озадаченно посмотрел на свои руки, сжал кулаки, вызывая способность. Медленно они покрылись черной оболочкой, решеткой потянулись и выше, но парень разжал кулаки. ― Это как управлять своими пальцами. Чем меньше заморачиваешься, тем лучше. ― Как сказать, ― тут же не согласился Дима, вызывав у товарища нервный цык. ― Я управляю холодом эмоционально. Если я спокоен, то температуру не понижаю. А если очень зол или напуган, то тело будто само спешит охладиться. ― Мальчишка перевел взгляд на Марка, ожидая его откровенность. ― Я делаю все намеренно, ― отчитался тот, продолжая играть с ним в гляделки. Несмотря на разную высоту глаз, именно лидер чувствовал, что на него смотрят сверху вниз. ― По большей части. ― Но отвести взор Марк не имел право. Либо Дима все скажет сам, либо получится его прочитать. ― Без контроля у меня от эмоций только покров сильнее загорается и глаза. Последовавшая за этим приятная тишина ветерком зашелестела в уши. Какое-то время иномирцы стояли молча, наслаждаясь теплым солнышком, свежим воздухом, прекрасными видами... Попыткой понять друг друга, не говоря ни слова. Может быть, Дима умел охлаждать и мысли, но Марку никак не удавалось поймать хоть одну из них. И все же мальчишка не отводил взгляд. Это не было сражением, никаких намеренно злых гляделок, Дима пытался что-то увидеть, понять… На миг его взор опустился ниже, он даже облизнул свои губы, словно нарочный намек, и улыбнулся с такой насмешкой, что Марку внезапно поплохело. Судорожно вздохнув, лидер снова уставился в небо, надеясь не тронуться умом прямо сейчас. ― Это все из-за ванны. Откровение Артема заставило обоих удивленно воззриться на него. В контексте последних событий и слов данная фраза сбивала с толку. ― Мои способности, ― пояснил он высказанную мысль, довольно улыбнувшись: гляделки товарищей его раздражали не меньше. ― Я долго думал над этим. ― Он пожал плечами, присел вдруг на корточки, принялся собирать листочки… ― Наши силы, такие, какие есть, возникли не просто из-за генетической предрасположенности или набора хромосом, ДНК там и прочей херни. Меня пробило едва ли не насквозь в день Дождя. ― Артем выпрямился и хлопком прилепил Марку на лоб листочек. ― И очнулся я потом рядом с чугунной ванной. Ну не может же это быть совпадением. С тебя я вообще холодильник скидывал, ― обернулся он к Диме, краем глаза заметив, как листик скатился Марку на нос и упал. Недоуменная физиономия друга стоила всего этого. ― Может, фреон там потек, не знаю… Факт остается фактом. ― Парень подкинул остальное в воздух, устроив короткий хреновый листопад, шлепнувшийся на землю одним комом, и разочарованно хмыкнул. ― Алоэ ведь имеет лечебные свойства, ― продолжил размышлять Димка, с радостью уцепившись за новую тему. ― Белый дождь, что же, создал из нас химер? ― Кого? ― не понял Артем, оглянувшись на Марка. ― Утконоса, ― усмехнулся тот, растирая пойманный лист на пальцах. ― Два в одном, так сказать. ― А ты тогда кто же… такой? ― Дима уставился на него с прежней настороженностью. Марку не показалось: поддержал мальчишка разговор только ради этого вопроса, содержавшего в себе гораздо больше, чем на первый взгляд. ― Есть предположение, что все дело в телефоне или компе, ― не поддался лидер и в этот раз. ― Я пытался дозвониться в службу спасения, а затем мордой пролежал на нем весь день и всю ночь, наглотавшись воды и, может, чего-то похлестче. Не знаю. Компьютер еще, помнишь? ― посмотрел он на Артема, который вынимал его тогда из-под обломков. ― Провода были всюду. Должно быть… ― Та не, ерунда какая-то, ― Артем закатил глаза, обрывая несуразный ответ товарища. ― Нереально. У Жеки с Денисом вообще что-то странное. Деня что, слуховой аппарат случайно проглотил? ― При слабой радиации усиливаются врожденные способности, ― уверенно ответил Марк, не оценив его шутку. ― Айяда? Все в порядке? Вождь потягивала носом как-то не так, как раньше. Тревога в ее глазах только усилила подозрения. ― Возвращаемся! ― гаркнула она женщинам, и, поняв все без объяснений, те выпрямились, как по команде «смирно», и с корзинами помчались по обратному пути. ― Мы догоним! ― крикнул ей в спину Марк, отлепившись от дерева. Аяйда обернулась, раздраженно клацнула зубами, но поспешила за риталями. Их безопасность была в приоритете. ― Что происходит? ― Артем смотрел вглубь лесополосы, но ничего подозрительного не видел. Если какая-то угроза реально существовала, то не так близко. Друг не ответил, проверяя карту. «Марк, где ближайший сидри?.. По-любому все из-за этого». На карте мгновенно появился значок вроде кошачьей головы. Находился он недалеко от зеленой точки километрах в трех и от них самих. ― Сидри рядом с Максимом. Говорить что-то еще не потребовалось. ― Куда? ― сухо уточнил Артем, и Марк решительно помчался мимо деревьев, уводя друзей за собой.