20 мая. Четверг. 14:50 по МСК
«Увы, покой нам только снится…» Алексей Токарев искренне не помнил, откуда эти слова или кто их сказал, но, глядя в «постоянный» разлом, как назвала его Святозарова, подумал именно об этом. Неважно, для чего Галиц и его ученые нашли способ держать его открытым, и без разницы, что это – всего лишь первый шаг к самостоятельному открытию врат ради спасения тех, кто застрял по ту сторону. Как ни посмотри, а возможности, которые появлялись теперь, превышали изначальные цели. «Сколько таких миров еще предстоит открыть и оставить дверь в них незапертой? Ресурсы, новые знания, возможности… Это уже реально. Но не станет ли это проблемой и войной за чужую территорию?» ― А как вам такое название: «29 врата»? ― Святозарова продолжала обсуждать с директором маловажные детали, обдумывая дальнейшие действия и предугадывая бумажную волокиту. ― Если уж мир 29, как вы сами и сказали, то и название соответствующее. Направим группу ученых в сопровождении нескольких хранителей. В отчете сказано, что на западе есть дикое племя неопасных особей, размножающихся почкованием. Я бы не отказалась вскрыть парочку таких и найти применение их размножению в более полезных целях… ― Допрыгался? ― Беляев хмуро уставился на Токарева, не особо переживая о его разрозненных чувствах. ― Все еще думаешь, что их оставят в покое? Или я, по-твоему, чудовище какое и потому не хотел затягивать с этими «гидрами»? ― А? ―Токарев с удивлением уставился на рассерженного товарища, ранее не обмолвившегося и словом о реальных причинах его той реакции в поселении. «Неужели именно из-за этого? Понимал, что мы им угроза?» ― Но врата действительно могут открыться в другой стране, ― вспомнил Алексей их разговор за разломом. ― Сейчас… у меня хотя бы есть шанс что-то изменить. Решимость во взгляде заместителя оценил каждый мелиор рядом, однако совсем не в положительном ключе. ― Ну-ну, давай поглядим, что у тебя получится. ― Радченко, уже куривший в сторонке, всецело разделял мнение Беляева, хоть признавать этого и не хотел. ― Ты только слова выбирай помягче. ― И, если что, сразу в ножки кланяйся, ― с усмешкой поддакнул Андрей, хлопнув Токарева по плечу для уверенности. ― Лучше тогда на землю падайте, ― тихо бросила Лара, продолжавшая стоять в паре шагов от них. ― Может, не убьют. Откровенное переживание на ее лице от чего-то рассмешило Дорошева, отвернувшегося от группы, чтобы тихонько поржать. ― Сапоги уж тогда целуйте, ― сквозь сдавленный хохот посоветовал он, ― беспроигрышный вариант. ― Собственный опыт? ― ехидный голос Беляева мгновенно оборвал все веселье. Токарев картинно шлепнул себя по лбу, выражая свое отношение к этим «советам», сквозь пальцы взглянул на взволнованную Лару, державшую за него кулаки, и тяжело выдохнул. ― Я еще слишком молод, чтобы так тупо склеиться, ― на полном серьезе проговорил он, после чего уверенно шагнул к Радченко и отобрал у него сигарету. Затянувшись до жжения в глотке, Токарев вернул окурок Евгению, с коротким кашлем выпустил облако дыма и круто развернулся к директору и его свите. Тихий «пульк» из кармана заставил Алексея тут же сбавить свои обороты. После странного сообщения Зеленского единственным, с кем он общался, был глава Западников. 14:00. Здесь Галиц! Тащите свою задницу сюда! 14:15. Если вы читаете мои сообщения и молчите, я уволюсь! 14:27. Считайте, что уволился. 14:44. С вами все в порядке? 14:48. Вы не представляете, что Галиц придумал. Интересно?15:01. В соло зачистил данж. Скоро буду.
«Данж?» Сложный умственный процесс отразился в глазах мелиора, но понять, что подразумевал Денисенко под этим словом, Токарев был не в силах. Не то, чтобы он не знал обозначение этого термина, просто… «Он там в игры резался все это время? Скажите, что я ошибся…» Хранитель нервно сплюнул на обочину горькую слюну после омерзительной сигареты, глубоко вдохнул, чувствуя ошарашенные взгляды на своем затылке, и действительно пошел в наступление. Столбики перед ним пришлось лихо перепрыгнуть. Со стороны выглядел Токарев невозмутимо холодным и дерзким, за что Радченко мысленно его уже похоронил и виновато отвернулся к пристыженному Дорошеву. ― Господин директор. Галиц заметил Токарева сразу, не мог его не услышать, однако вида не подал, продолжая смотреть в разлом со скучающим взглядом. Впрочем, сидящий на земле Мирослав пребывал точно в таком же расположении духа. Лишь Святозарва не затыкалась, придумывая все новые ужасы об изучении неопознанных видов. Врата, тем временем, не менялись, устойчиво демонстрируя черную пустыню за границей. Еще рано было говорить о полном успехе, но если ничего не изменится, то это будет означать, что способ удержать разлом открытым они, и правда, нашли. Оставалось понять, как открывать их самостоятельно, вызывая не стабильную сеть, как здесь, а наоборот чрезмерную вспышку, что разорвет пространство на части. ― Прошу прощения, ― Токарев уверенно перебил возбужденно тараторившую Святозарову, не собираясь так легко отступать от задуманного. С ней он особо не ладил и раньше, сейчас она вовсе вызывала у него отвращение. ― Пока не за что. ― Галиц одарил дрогнувшего мужика косым взглядом. Положение обязывало вести себя должным образом на виду у народа. Шестые – сами по себе особенные хранители, но Директор ассоциации – это нечто гораздо выше. ― Я знаю тебя. Ты – крысеныш Денисенко. Где же он сам? «Ого, ― любой другой на его месте был бы обижен за такое неприкрытое оскорбление, но не Токарев. Один факт того, что кто-то настолько Великий узнал его лично, имел свою ценность. ― Я и червем готов побывать, лишь бы не раздавили». ― Вот. ― Заместитель сдержанно вынул из кармана смартфон, нажал пару кнопок и показал экран заинтересовавшемуся директору. ― Соло? Данж? ― Святозарова воспользовалась случаем сунуть и свой нос в переписку. ― Ничего об этом не знаю. ― Вам и не положено, ― поставил Токарев на место зазвездившуюся выскочку. Пусть Светлана и являлась ведущим специалистом Западного сообщества, она все еще оставалась обычным исполнителем приказов главы, а значит, и заместитель Денисенко превосходит ее по рангу, пока Галиц не поставит ее на ступеньку выше. То, что она приехала вместе с ним, еще ничего не значит. Если бы не загоревшиеся глаза директора и не его удвоившаяся под ногами тень, эти двое бы продолжили препирательства. Святозарова даже вздрогнула, уже не понаслышке зная, чем может закончиться нервный срыв Галица, однако тот молчал, он вообще выглядел отрешенно, будто и не присутствовал здесь вовсе. ― С ним все в порядке? ― шепотом поинтересовался Токарев, настороженно глядя на колыхающиеся тени у ног директора. Святозарова в ответ показушно отвернулась, не желая продолжать разговор с замом. ― Он кого-то ищет, ― подал голос рогатый мальчишка, с любопытством водящий рукой у темного пламени. Тени Галица напоминали огонь, языками вздымающийся к его брюкам. На ощупь прохладный и проходящий насквозь. По руке пробежали мурашки, поднявшие волоски до самых локтей. ― Связь в разломе отсутствует. ― Директор отморозился так же неожиданно, как и отключился. С подозрением уставился на Мирослава, играющего с его тенью. ― Заряд в нем почти незначительный, поэтому я не думаю, что он пострадал. ― Разломе? В смысле?.. Он все это время был за вратами?! ― Токарев побледнел. Сообщение Денисенко больше не выглядело странным. Теперь оно стало пугающим. Каким бы мудилой начальник не был, застрять по ту сторону Токарев никому бы не пожелал. Хоть он и сам только недавно совершил глупость, свалив в чужой мир без предупреждения, от главы такой несерьезности Алексей никак не ожидал. «Что было бы, если б проход закрылся, и начальник остался там? Он, конечно, та еще пакость, но все же… ― Ты хотел что-то сказать? Алексей запаниковал, его прежняя уверенность дала глубокую трещину. Галиц был для него темной лошадкой, редко покидающей свои апартаменты в центральном офисе. Все дерьмо, что валилось на РАХ, обычно разгребали главы и замы сообществ. Денисенко и Токарев выгребали побольше всех: что ни год, так какая-нибудь катастрофа, начиная со сломанного Излучателя, благодаря которому Галиц и покинул Западников, став центром Российской Ассоциации, заканчивая Белым штормом, обязательно случившимся именно на их территории. Однако, как директор – в глазах Токарева Галиц не состоялся. Этот сверхчеловек впервые на его памяти показал нос из своей пещеры. И по не особо понятной причине, Алексей сейчас страстно возжелал, чтобы дракон вернулся обратно в свое логово. ― Дракон, значит? Как занимательно. ― Плотоядная улыбка директора только усугубила. Окончательно стухнув, Токарев вспыхнул, заставив Святозарову дернуться в сторону. Факел вместо его коротких черных волос слегка удивил директора – способностями четвертых он прежде никогда не интересовался, даже если те уперлись в потолок ранга, и все-таки что-то в человеке напротив его всерьез тревожило. Такое бывало лишь рядом с теми, кто имеет по-настоящему значимые секреты. ― Ты… ― Деревня гидр неприкосновенна! ― выпалил Токарев, до боли сжимая кулаки. ― Эти создания безобидны и прекрасны! Мы должны защищать их, а не губить! Святозарова… ― выплюнул он, как ругательство, покосившись на виновницу всего этого вполне безобидного конфликта, ― не права. Вот. Черное пламя медленно опустилось и улеглось взъерошенными волосами обратно, не тронув и участка кожи на заместителе. Токарев нервно протер пальцами запотевшие очки, чувствуя пронзительный взгляд светящихся глаз. Внезапно ухудшившееся настроение Галица ускоренно набирало обороты. ― Считаешь меня бесполезным? ― Что? ― Алексей невольно шагнул назад, не в силах поднять глаза. ― Ничего подобного. У вас свои приоритеты и задачи. Я просто слегка заработался и был бы не против помощи, но любое мое прошение всегда отклоняется. «Вряд ли оно вообще уходит на рассмотрение». ― Ты больно наглый, ты в курсе? ― Темные тени все сильнее дрожали у ног директора. Все мелиоры, что находились близко, рефлекторно уставились в землю. Даже Мирослав поспешно отдернул руку от черного нечто у его ног. ― Прошу прощения! ― Токарев резво поклонился директору, замалым не ударив его головой в живот. «Когда он успел приблизиться?» ― Я не прав в отношении вашей работы, но 29 мир имеет право на существование! Нельзя просто вторгаться туда и продолжить бесчинствовать! ― А?! Жуткий голос Галица, подкрепленный танцующим пламенем на дороге, спазмом ударил в голову. В памяти что-то всплыло и тут же исчезло, зато Токарев покачнулся и рухнул перед Шестым на колени. ― Зеленский Александр, ― прошептал директор, наклонившись над подчиненным и едва ли не обжигая его своим фоном. ― Почему ты подумал о нем и его сообщении? Что он тебе?.. ― Галиц, кусок ты дерьма! Асфальт рядом хрустнул и крошками подлетел к коленям эффектно приземлившегося Денисенко. Гравитационное поле главы мгновенно подняло на ноги и бледного, как простыня, Токарева. На директора оно действовало гораздо слабее. ― Дедовщина в стране запрещена! ― рявкнул Денисенко громче, бесстрашно шагнув к Галицу. Теперь оба стояли настолько близко, что дышали друг другу в лицо. Тени директора странно подрагивали у ног, словно теряя свое равновесие. ― Кто бы говорил, ― ухмыльнулся Галиц, выпячивая грудь. ― Ты и сам своих подчиненных ни во что не ставишь. Камни, что кружили вокруг Денисенко, как возле планеты, обиженно осыпались на раздробленный асфальт. Хранитель с недоумением замер, не въезжая, где и когда накосячил. В чьей-то крови, кишках, слизи и какой-то баланде он прямо светился добродушием и смирением. ― Это его мысли, ― Галиц взглядом указал на Токарева, застрявшего рядом с двумя психически нездоровыми монстрами. ― Психически… нездоровый? ― Брови директора, окончательно охреневшего от мыслительного процесса Токарева, поползли вверх. От такого количества излучения к горлу Четвертого подкатил наспех съеденный бутерброд. Еще и Мирослав по-прежнему сидел у их ног… Токарев с дрожью прикрыл пальцами губы, надеясь не проблеваться на одежду директора. ― Тебя сейчас только ЭТО волнует? ― Галиц успокаиваться явно не собирался. ― Проблемы с желудком – последнее, что должно тебя волновать в такой ситуации. ― Эй?! Хорош его донимать! ― тише заступился за подчиненного Денисенко, с улыбкой протягивая руку уже не стреляющему глазами директору. ― Что он учудил вообще? Он же у меня вроде не буйный. ― Политика невмешательства ему моя не по вкусу, ― съерничал Галиц, пожав здоровенную ладонь ухмыляющегося громилы. ― Говорит, помощи у меня просил, а я, дескать, такой херовый начальник, что не стал ему помогать. С чего бы это, не знаешь? ― Директор сильнее сжал пальцы Западника, заглядывая в голубые глаза хранителя. ― Я отклонил всех помощников, что нам присылали из центра. ― Э?! ― вскрик Токарева был настолько громким, что оба начальника невольно вздрогнули. «Да какого хрена?! Я из-за тебя так страдаю, падла?! Ты хоть представляешь, как мне дерьмово? Я поспать не могу нормально весь чертов последний год!» ― Эм, ― Денисенко грубо вырвал свою ладонь, цапнул обалдевшего Токарева за шкварник и отшвырнул к столбикам. ― Они все не подходили. ― Но!.. ― Поговорим позже, ― поставил он точку в неудобной беседе, оборачиваясь к директору. ― Что тут такое? ― Хорош уже, ― тихо оборвал Токарева Беляев, насильно перетягивая его на обочину. ― Не дури. И так повезло, что не помер. ― А… ага… ― Разлом шестого порядка, ведущий в 29 мир, ― Галиц проследил за этими двумя взглядом. Андрея Беляева он еще не встречал в своей практике как Тихомир, а вот Тамарой директор сталкивался с ним не раз. ― Неприятный человек. ― Андрюха? ― усмехнулся Денисенко, сразу смекнув о чем речь. ― Не особо. Скорее, себе на уме. ― Вот-вот… ― М? ― Неважно, ― Галиц решительно тряхнул головой и посмотрел на разлом. ― Включает примерно две особи шестого порядка, семнадцать – пятого, и кучу пузатой мелочи. Есть предположение, что один из этих шестых помощнее меня будет. Информация, которую до этого Галиц тщательно скрывал, холодной волной прокатилась по улице, вызывая испуганные вздохи. Безобидный мир с уникальными «гидрами», больше не казался таким прекрасным. ― Возглавишь группу? ― Кого еще взять? ― Пусть Денисенко и был на короткой ноге с директором, свое место он знал и понимал, что сейчас Галиц не спрашивал, а приказывал. ― Двух деток, достойного няньку, ― оглянулся директор на вздрогнувшего от этого взгляда Токарева, ― багаж кой-какой, парочку ученых во главе с ней, ― кивнул он на Святозарову, ― и маленькую собачонку. ― Про собачонку, я так понимаю, шутка? ― вспомнил Денисенко забавное детское стихотворение, оправдывающее странный список начальника. ― Отнюдь. Собачонка вполне реальная. За пару часов в любой скале сделает отверстие навылет. Недоумевающий Денисенко посмотрел на затаившегося за столбиками Токарева с очевидным вопросом: «Почему я впервые слышу о подобной твари, прирученной хранителями?». ― Её собирались усыпить, так что он точно не в теме, ― вдруг защитил его подопечного Галиц. ― Ты береги его. Хоть тебя и побавивается, а всерьез обеспокоился твоей вылазкой в подземелье. Такого верного помощника еще поискать… И еще… Директор резко шагнул назад, чтоб оказаться чуть-чуть позади Денисенко. Подзатыльник такой силы легко бы убил Четвертого. Глава Западников с выпученными глазами покачнулся вперед, едва удержав равновесие. ― Еще раз назовешь меня куском дерьма, и я твою башку перед входом в Сообщество вывешу. Жирная точка в разговоре была поставлена. Денисенко не стал возражать или окликать уходящего, даже прощаться с ним. Когда Галиц только стал Шестым, Денисенко еще не был главой, но на тот момент имел пятый порядок, поэтому, как и многие Пятые, принимал непосредственное участие в важных решениях для страны. Так они и познакомились. Не друзья, но далеко и не враги, однако, как ни крути, Галиц был не только сильнее, но и статусом разительно выше, стоило бы держать язык за зубами. ― Да-а, это я зря, ― согласился Денисенко погодя, потирая затылок. Пятно у его ног тут же привлекло внимание. Замерев с пальцами на выбритой молнии, он уставился на мальчишку, сидящего на земле, и задержался взглядом на четырех почках на его левом роге. ― А второй кто? ― поинтересовался он у Святозаровой, отлетевшей еще несколько минут на безопасное расстояние. Женщина обеспокоенно хмыкнула, невольно представив маленького монстра, по сравнению с которым многие чудовища кажутся безобидными котятами. ― Он в машине, ― ушла она от ответа. ― Сегодня переночуем в местном отеле. С утра выдвигаемся. Денисенко уже слышал от Токарева о вампиреныше, но о том, что тот вымахал в десятилетнего пацана и находится рядом, он не знал. И все же точно определил, в какой именно машине сидит пугающее нечто. Нечто, способное сожрать мускулистого хранителя за один присест. ― Пойдем. ― Святозарова поравнялась со Снежиным и протянула руку. Мирослав принял ее ладонь почти сразу. Махнув на прощание рослому дядьке рядом, он развернулся и поспешил за Светланой, чтобы сесть в ту же машину и укатить восвояси вместе с директором Ассоциации. ― Все Шестые в одном авто. ― В голове Денисенко проскочила мысль, что водителем такого набора он однозначно бы быть не захотел. ― Нам тоже пора… ― Глава мигом заткнулся, нарвавшись на обиженный взгляд подчиненного. ― Я лично их проэкзаменовал. Они и суток со мной не протянули. ― Чего?! ― Токарева его отмазка не убедила. ― Вы-то здесь причем? Они со мной бы работали. ― Тогда бы они мне тебя испортили! Воцарившаяся тишина удивительно точно передала ошарашенность Алексея. Разговаривать дальше с «психически нездоровым» человеком было, как и прежде, бессмысленно. ― Тц… ― М-м!!! ― Андрюха?! ― Выбросивший окурок Радченко вовремя подставил свое плечо, не позволив Беляеву свалиться на колени. ― Эй? Ты чего? ― Что не так? ― Не сказать, что Токарев сильно о нем переживал, но внезапная боль ТАКОГО человека кого хочешь встревожит. Беляев молчал, разве что только шипел, с силой сжимая свое запястье. Желтые искры прорвались сквозь покрасневшую кожу на тыльной стороне ладони. Огненный ромбик проявился одновременно с этим. От него вверх беззвучно отошли две линии, обхватили запястье, крученным браслетом обвили руку до самого локтя, прожигая сероватый от грязи рукав. На этот раз стоном не обошлось. Беляев сорвался на крик, потом вовсе на рык и всхлипы, готовый укусить Радченко в шею, чтобы немного успокоить пламенную боль. ― Еще рано… Почему сейчас? ― слабый голос Андрея коснулся слуха Евгения, продолжавшего удерживать хранителя на ногах. ― Какого хрена там происходит? Гирион указал на это? Еще рано так подниматься. Успокойся, черт бы тебя побрал, тебя же заметят! Вспышка света в глазах Беляева заставила Радченко на рефлексах отскочить к столбикам. ― Какого с ним?.. ― Денисенко осекся на полуслове: Токарев неосознанно закрыл его своим телом, не позволив перескочить через «лесенку» в то время как Беляев все же свалился наземь. ― Наставник?! ― Амир, наблюдавший за ними исподтишка, резво оказался рядом, рухнув пред Беляевым на колени, подхватил его падающее тело, впился пальцами ему в плечи. ― Наставник?! Шахриев тряхнул его посильнее, пытаясь привести в чувства. Странно, но это сработало: глаза хранителя перестали светиться, открывая вид на растерянное лицо. ― Еще слишком рано, ― пробормотал Беляев, вряд ли видя перед собой Амира. ― Почему сейчас? Он еще… не готов… Андрей окончательно потерял сознание, обмякнув в руках своего подопечного. Амир молча сидел несколько долгих секунд, будучи в смятении, как и все присутствующие. Его блуждающий взгляд зацепился за женщину, что исцеляла Ксению. ― Ты! Разве не целитель?! Сюда подошла! Испуганная хранительница не сразу поняла, что обращаются к ней, и лишь после толчка в спину от Ксении таки дернулась к отключившемуся Пятому. Под тяжелым вниманием она положила руки на спину бесчувственному Беляеву… ― Мне это не вылечить. У него сильное обесточивание. Словно вся энергия внезапно ушла из тела. Простите. Молчание ей в ответ стало последней каплей, и женщина поспешила ретироваться. ― Символ еще пульсирует, ― тихонько влезла в их ситуацию Лара. Радченко спокойно проследил за ее взглядом, взял Беляева за похолодевшую руку. Узор уже спустился обратно к рогам огненного ромба. Еще через мгновение слился с кожей полностью, не оставив после себя и следа, кроме прожженного рукава. ― Что это такое? ― белокурая девушка с вопросом уставилась на Токарева, все еще скрывавшего собой Денисенко. Будучи меньше ростом и телом, это у него получалось не лучшим образом. ― Это вообще кто? ― басовито уточнил глава Западников, кивнув на особу, которую раньше никогда не встречал. ― Лара, ― коротко представил ее Алексей. ― А?.. ― Моя помощница с этой минуты. Затылок, как и лоб, обожгло взглядами. Ни Денисенко, ни Лара с таким раскладом явно согласны не были. ― Оке-е-ей, ― как-то устрашающе протянул глава, сдвигая Токарева в сторону. ― Лара, значит? ― Очевидная дрожь девушки от волнения не могла скрыться от его пристального внимания. ― Понятия не имею, что происходит, но ему нужен отдых. Отнесите его в лазарет, ― посмотрел он на Радченко и Шахриева. ― И приставьте к нему наблюдателя. Лично доложите… Ларе. ― Еще один жуткий взгляд упал на девушку, вздрогнувшую от собственного имени. ― Объясни ей свою работу. ― Денисенко с хлопком опустил руку на плечо Токарева. ― Раз уж завтра мы вместе уходим в двадцать девятый, это не такая плохая идея. ― А? Мы?.. ― Да, ― бросил глава уже за спину, покидая группу взвинченных мелиоров. Он и сам был на грани срыва, но зачистка разлома помогла успокоиться. ― Кажется, от меня воняет, ― услышали подчиненные очень тихо. Улыбок, однако, на это заявление не последовало. Амир молча приподнял Беляева, и Радченко, перехватив его за пояс, легко взвалил на свое плечо. ― Пошли, ― сдержанно произнес он, подводя итог странным событиям у разлома, и даже Лара не посмела сказать хоть что-нибудь против повышения прямо сейчас.***
20 мая. Четверг. 22:11 по времени 13 мира
Чьи-то маленькие руки осторожно прощупали грудь, до щекотки нежно коснулись оголенной кожи у солнечного сплетения, вернулись к ключицам, прожегшим ткань... Стало чуть-чуть тяжелее, беспокойное дыхание теплым облачком погладило подбородок. Дрожащие пальцы скользнули к шее, придавили слабо пульсирующую жилку и затаились… ― Ж-живой. Встревоженный голос Айна Марк узнал сразу, но опухшие веки не поддавались, и посмотреть на мальчишку пришлец не мог. Язык и вовсе, кажется, прикипел к нёбу, не способный отозваться на напряжение мышц. Впрочем, как и большая часть тела, по ощущениям превратившаяся в холодец. С судорожным вздохом Айн резко подорвался с места, собираясь позвать на помощь, и чуть не свалился, когда Марк крепко схватил его за щиколотку. «Хотя бы руки на месте, пусть и сложно контролировать силу». ― Ты меня слышишь? Ты в порядке?! Мальчишка снова присел у тела, пристально вглядываясь в бледное лицо иномирца. Судя по дрожанию век и бровей, человек пытался открыть глаза. Получилось это лишь спустя долгую минуту нервирующего ожидания. Пусть Айн и не торопил, но каждые три секунды поглядывал в центр деревни, всеми силами подавляя желание броситься к Айяде. «Давай же… Он сейчас плюнет на твои потуги и сбежит… Давай!» Слипшиеся веки едва слышно расклеились. Запекшаяся кровь полностью застилала обзор правого глаза, создавая образ пустой глазницы. Левым Марк с трудом рассмотрел силуэт риталя, прижавшего ушки к голове, но даже сквозь мутное зарево перед глазами сумел различить искренний ужас на лице мальчишки. ― Я позову Айяду и вернусь! ― Айн вновь подскочил на ноги, навострил уши, оглянувшись к центральной площади. ― Подожди еще чуть-чуть. ― Нет. Не дрогнувшее лицо парня и его посветлевший взгляд, пусть и одним глазом, имели реальный вес, опустившийся ребенку на плечи. Со своими восемью единицами справиться с таким давлением он не был способен. ― Н-нет? Почему нет? Тебе нужна помощь! ― Я в порядке. Устал немного. ― Улыбка на одну сторону далась Марку не без усилий. ― От усталости кровь изо рта и глаз не хлещет! Пусти! Кому говорю?! ― Неа. Айн принял еще одну попытку сдвинуться с места. Марк оказался сильнее и физически. ― Лучше помоги мне сесть. Мальчишка взволнованно обернулся к «барабанам», звучащим гораздо тише его собственного сердца, раздраженно клацнул клыками, соглашаясь на просьбу друга, и таки принялся поднимать «уставшего» Марка. В спину болью вонзились пальцы, словно Айн нарочно выпустил когти. В ушах зазвенело до тошноты. Иномирец не сдержал мучительного стона, вяло хватаясь за голову. Всхлипнул неопознанной жидкостью в носоглотке, тут же заполнившей ротовую полость. Не сдержав кровавого кашля, Марк судорожно выдохнул и замолк. ― Всего лишь устал?! Да?! ― Айн по этому поводу разозлился уже не на шутку. ― Ты после драки с сидри выглядел лучше! Кто сделал это с тобою?! У кого сил бы вообще хватило?! Надо сейчас же!.. ― Да не ори ты так, ― взмолился Марк, ощутив себя в шкуре Дениса. Голова гудела как с перепоя. Кончики пальцев онемели. Область солнечного сплетения оправдывала свое название. Не говоря уже об открывшихся ранках по всему телу. Айн с тревогой осмотрел свои ладони. Мелкие царапины, покрывавшие каждые пару сантиметров кожи на Марке, причинить большего вреда ему не могли, но в таком количестве вызывали обильную кровопотерю. Прожженные безрукавка и штаны иномирца были липкими и влажными из-за крови. ― Остальные еще на празднике? ― Голос Марка быстро становился крепче. Айн придвинулся к другу ближе, уставившись на его щеку. Свежих капелек крови было уже не видно. Все трещины на коже стремительно затянулись. ― Д-да. ― Айн уселся удобнее, поддерживая иномирца плечом. Сказать хотелось так много, но вряд ли бы Марк одобрил. ― Все пьяные, за исключением Веры и Саши. Хотя на счет Евы не уверен. Выпила она много, но, похоже, ее способность не позволяет напиться. «Здрасте, приехали. Пытается надраться в 14 лет?..» ― И Димка пьяный?! ― не поверил Марк в то, что услышал. ― Немного, ― сухо поведал Айн. Сейчас мальчишка искренне не понимал, почему, будучи в таком плачевном состоянии, иномирец интересуется своими товарищами, а не экстренной помощью для себя самого. ― Он выпил одну кружку. По ошибке, ― легкая обида проскользнула в его ответе. Криво усмехнувшись риталю, Марк с тяжелым вздохом протер ладонями лицо: стереть кровь и очистить глаз это не помогло. Кожу противно стягивало, в правом до слез щипало. Иномирец намеренно выпучил глаза, несколько раз моргнул, пальцами убрал особенно плотные сгустки крови. В глотке все еще чувствовался металлический привкус. Видеть в серых красках не представлялось возможным, поэтому непривычная тьма обволакивала все вокруг. ― Долго я тут валялся? ― Не знаю. ― Айн говорил чуть спокойнее, но в разы тише. Его губы и глаза дрожали. ― Я… нашел тебя недавно… ― Мальчишка небрежно смахнул слезинку. Сдерживать эмоции становилось все труднее. ― За время нашего знакомства мог бы уже привыкнуть. Сколько раз я оказывался на грани? ― Не смешно! Удар Айна не был тяжелым, однако израненной спине хватило и этого. «Я взорвался, что ли, как бомбочка? Руки и ноги вроде на месте…» ― Что ты тут делал, вообще?! ― вскрикнул мальчишка со злостью. ― Почему сбежал?! Не помню, чтобы ты уходил, но тебя раз… и не стало. Ты умеешь исчезать в одном месте, а появляться в другом? Видя, что помирать друг не собирается, Айн заметно повеселел, даже улыбнулся, показывая клыки. ― Не умею я так, ― возмутился Марк. ― Это ж совсем блин имбовый скил. ― Совсем… блин? А дальше?.. Иномирец хрипло рассмеялся, взъерошив недоумевающему мальчишке чуб. Стягивающиеся раны тут же дали о себе знать. «С-сука-а-а… Что ж так больно-то?» ― Неважно, ― хрипло отозвался Марк, терпя новую порцию мучений. ― Сестре-то не расскажешь о моем припадке? Айн намеренно состроил задумчивую мордочку, сдвинув губы на одну сторону. Рассмотреть его физиономию было непросто: пришлось придвинуться ближе и уставиться прямо на мальца, что не укрылось от него самого. ― Не скажу, если пообещаешь поговорить с ней, ― поставил риталь условие, не отводя желтеющего взгляда. Ему для ночного видения не требовалась подсветка – звериные глаза работали немного иначе. ― И… о чем? ― Марк напрягся еще сильнее, надеясь, что речь не о кровавом облике или солнечном. Уловить же на лице мальчишки подсказку в темноте не получилось. ― Не знаю, что у вас стряслось, но она сильно переживает, ― пояснил Айн, наконец, смутившись от такой близости. ― С обеда нервная ходит, прямо жуть. ― Мальчишка невольно отвернулся, обрывая зрительный контакт с человеком. ― Ты ведь нормально видишь? Что с твоим правым глазом? ― Не нормально, но вижу, ― не стал Марк рассказывать большее. «Ночное видение я потерял… Навсегда или временно – хрен его знает». Битая карта появилась перед глазами мгновенно, стоило только подать запрос. Все иномирцы находились на территории поселения. Сашка и Вера тоже присутствовали на празднике, несмотря на поздний час и оранжевый цвет девушки. «Важнее другое…» По идее, после того шоу, что Марк устроил у костра, Айяда и должна была быть излишне нервной. Айн же сделал акцент на время обеда. Мальчишка ушел с Артемом раньше, чем та охотница распустила язык, значит, об этом не знал. Но он сам… ― Почему ты меня не боишься? Айн вздрогнул всем телом, слегка подтолкнув и Марка. Мелкая шерстка на нем встала дыбом, хвост за мгновение распушился. ― Почему я должен тебя бояться? ― риталь спешно обернулся к задумчивому иномирцу, широко распахнув глаза. ― Ну как же?.. ― замялся парень, начиная жуткий для него разговор, пусть и с ребенком. ― Deus там… Свет из глаз. Нет? Не страшно? ― А… Вот оно что, ― шерсть на мальчишке пригладилась, хвост опустился. ― Прости, я сказал тогда, не подумав. Твои глаза сверкали, как у прекрасного бога из сказки, что каждое утро вырывал из своих солнечных волос один локон, скручивал его кольцом и поднимал в небо, чтобы дарить солнечный свет своим подданным. ― Айн сопроводил слова жестами, показывая, как сложенными ковшиком ладонями отправляет золотой локон наверх. ― Его глаза сверкали драгоценными камнями, а небесная кожа светилась в тени облаков. Если бы они действительно существовали, то, думаю, их глаза были бы, как у тебя. Вот я и ляпнул. Марк некоторое время с подозрением пялился на Айна, не понимающего такого внимания. К тому же, из-за слабого света из глаз иномирец был сам на себя непохож. Еще и кровавые пятна… ― Сказка, говоришь? ― несмело повторил Марк, не въезжая, где черти носили Айна, когда описанный персонаж находился у всех под носом. ― Ну да. Айяда рассказывала. Её все в деревне знают. Марк промолчал. Поведение Айна казалось до ужаса странным. По рукам проползли неприятные мурашки. ― Пойдем, ― твердо решил он, намереваясь отправиться в центр и проверить возникшую в голове теорию, однако подниматься пришлось не без помощи Айна. Но хоть пошел на своих двоих. ― Тебе бы умыться, ― посоветовал мальчишка, держась рядом с парнем, чтобы вовремя поддержать. «Точно. Я чуть не помер от внутреннего разрыва… Энергия бабахнула во все стороны, разрезая меня на части? ― Марк бегло осмотрел свои руки, живот и бедра. Даже при плохом освещении луны и слабом свете из глаз он смог различить дыры и пятна. ― Блядь, шмотки порваны и в крови. Айяда прибьет меня, если попрошу еще один новый комплект одежды... Выловить Еву? Она испугается…» ― А переодеться получится? Айн только фыркнул и мигом свернул направо. Хижина напротив лазарета выглядела маленькой и ужасно бедной. ― Заходи. Марк не без осторожности завалился в домик, стараясь ничего не трогать окровавленными руками. Здесь оказалось слишком темно – глаза иномирца с таким не справились. Зрачки же Айна отчетливо светились во тьме. Мальчишка загремел посудой, послышался плеск воды… ― Раздевайся. Я помогу отмыться. Полагаться на десятилетку, конечно же, не хотелось – гордость не позволяла, только в темноте, да еще и с такими травмами Марк не смог бы нормально сделать все сам. ― Прости, что так напрягаю, ― тихо извинился парень, сдирая с себя прилипшую безрукавку. ― Не начинай, ― серьезно оборвал Айн, судя по звукам, вымачивая что-то в воде. Глаза мальчишки приблизились, помогая понять, где тот находится. Ледяная тряпка болью прошлась по груди. ― Хах… ха-а-а… Фу-у-ух… ― Все в порядке? Не больно? ― Продолжай. Удивительно, но с каждым движением Айна, новой порцией ледяной воды ощущения все сильнее притуплялись, раны переставали беспокоить, и общее самочувствие улучшалось как по волшебству. Замороженное тело восстанавливалось будто бы гораздо быстрее, а тревожные мысли пусть и на время, но отступили. ― Как ты меня нашел? ― голос Марка слегка дрожал, однако занятый ногами иномирца Айн этого не заметил. ― По запаху. Когда ты исчез, я побежал за тобой… В смысле, пошел тебя искать. ― Мальчишка вдруг растерянно замер. ― Наверное, переволновался: не помню всех деталей. А когда кровь-то учуял, помчался на запах. Марк поспешно кивнул, не став больше тревожить его вопросами. Вероятно, Айн помнил, что был взволнован, но откуда взялась эта тревога вспомнить не мог. ― А зачем я тебя искал? ― Риталь выпрямился и уставился в глаза парню, поблескивая своими желтыми. ― Поздороваться? ― глупо улыбнулся Марк, забирая на ощупь мокрую тряпку. Лицо приятно коснулась прохлада. Иномирец выдохнул с облегчением. Кожа на щеках местами пылала от микро-ожогов из-за того света из глаз. Марк усиленно принялся оттирать кровь, чувствуя, как вода скользит по щекам к подбородку. Взгляд Айна не слабел ни на мгновение. ― Лучше? ― Иномирец вернул тряпку мальчишке, показывая свое личико в кровавых разводах. ― Не совсем. Сполоснув ткань, риталь доделал начатое рослым другом, которому пришлось наклониться для водных процедур, и радостно хмыкнул. ― Выглядишь хорошо, ― довольно подтвердил Айн с улыбкой. ― Вытирайся, а я сбегаю за одеждой. Мягкое полотенце упало в руки, и Марк искренне поблагодарил ребенка, снова спасшего его от чрезмерных проблем. ― Возвращайся скорее. ― Обязательно. Желтые точки вместо глаз Айна исчезли из виду, лунный свет коротко проник внутрь сквозь затронутые нитяные шторы. Марк с усмешкой коснулся волос, тут же нащупал остатки венка, о котором почему-то не стал спрашивать Айн, и принялся выдирать расплавившиеся нити вместе с испорченными локонами волос. «Праздник – такой праздник, ― мысленно буркнул парень, выбрасывая очередной клочок. ― И все же… неужели Айн, правда, не помнит?.. Я, что же, неосознанно стер ему память?.. Да бросьте, это же невозможно. Наверное, его не было на торжестве. Правда, ведь?..»***
20 мая. Четверг. 15:22 по МСК
Долманов пытался дозвониться Святозаровой уже битый час. Пусть она и пообещала сообщить, как только Горняеву станет лучше, всецело такому обещанию Таир не доверял. «Наведаться, что ли, в сообщество? Заодно подлатают… Хотелось бы». ― Заживает дольше обычного? ― мгновенно заметил Данцев его косой взгляд на ладонь. ― Спина и плечи пострадали не меньше. ― Есть такое. ― Долманов разочарованно убрал мобильный от уха, взглянул на экран, чтобы убедиться в который раз в правильности набранного номера и тяжело вздохнул. ― Может, сеть еще глючит. Все же восстановили в спешке. ― Угу. На кухне повисла неприятная тишина. Поговорить можно было о многом, но настроения на беседу как такового не было. Знание же того, что по городу бродит нечто, едва не ухлопавшее Пятого, не добавляло радости. ― Уверен, что там был кто-то еще? ― Долманов сунул телефон в карман и обернулся к Захарову, неотрывно смотрящему в лишенное стекол окно. Вика и Арина в сопровождении старших Самсоновых пытались весело проводить время во дворе. И если первая девочка выглядела естественно, копаясь в непонятном месиве, напоминающем песок, вторая совершенно точно чувствовала себя не в своей тарелке. ― Да. Для меня не проблема увидеть фантомный след, раз уж я способен им подпитываться энергетически. ― Владимир одарил Таира коротким взглядом. По просьбе Долманова Захаров побывал на месте пожара, чтобы уловить «запахи» действующих лиц. ― Там было что-то еще. Выброс немаленький: наравне с вспышкой Пятого. ― Почему же оно не добило? Испугалось огня? ― Возможно, ― устало кивнул Захаров. ― Или же изначально не собиралось убивать. ― Серьезно?! Там же!.. ― Усилиями Зеленского, ― оборвал Данцев, поддержав мнение Захарова. ― Насколько я понял, тварь побывала даже здесь, у нашего дома. Почему не атаковала? Побоялась количества? Тогда зачем пряталась от Охотника? Могла бы увести его и напасть основательно или вовсе покинуть город. Не говорю, что согласен полностью, ― приподнял Сергей руки, как бы сдаваясь, ― но и такое вполне может быть. Долманов промолчал. Все же в словах этих двух была доля истины. ― Он все еще спит? ― перевел Таир тему, чтобы не нарастить конфликт. ― Истощение или, как там его, обесточивание? ― У всех нас хронический недосып, ― усмехнулся Захаров, возвращаясь к виду за окном. ― Плюс чрезмерное использование силы за эти дни. Не думаю, что он проснется сегодня. ― Кстати об этом… ― Данцев невольно потер красноватые глаза, затем уставился на свои содранные костяшки. Мощность его ядра не позволяла восстанавливаться телу так же быстро, как у Долманова или Зеленского. ― Мне надо… поспать. Сергей вышел из кухни, не дожидаясь ответа хранителей. Слегка качаясь и зевая до слез, он, тем не менее, боялся идти ко сну. С начала чудовищного апокалипсиса мелиор поспал от силы часов шесть или семь, и то благодаря снотворному мальчика, что лично остановил безумную бойню у Центра. Мальчика, чьи рога привлекли так много внимания всех хранителей. ― Ваш сын удостоился чести служить богу, ― шепотом повторил Данцев, медленно поднимаясь на второй этаж. Грустная улыбка мгновенно сменилась плотно сжатыми губами и болезненным взглядом. Думать о сыне, точнее, о его смерти, он совсем не желал, но не думать было попросту невозможно. Такие раны не заживают за пару дней, если вообще способны зажить. Сергей замер у двери в спальню Артема, мысленно представляя последнюю встречу с сыном, но так и не решился войти: слишком много воспоминаний хранилось по ту сторону. Боль, что съедала Данцева изнутри, лишь получила новую порцию топлива. К себе в комнату мужчина входил уже пусть и тихо, словно крадущийся кот, но с до звона напряженными скулами, пока изнутри не донесся пугающий скрежет. ― Настя?! ― А? ― Данцева вздрогнула возле тумбочки, которую возвращала на место: громкого появления мужа она никак не ожидала. ― Ты?.. ― Сергей с удивлением осмотрел их спальню, почти такую же, как до Белого дождя. Разве что разбитое окно за занавесками напоминало о случившейся катастрофе. ― Решила прибраться, ― слабым голосом отозвалась Анастасия, отодвинувшись к ведерку с водой. Доведенные до автоматизма движения, безжизненное лицо, уложенные в косу волосы… Слово «пустая» лучше всего подходило сейчас этой женщине, разбитой изнутри на осколки. ― Не надо на меня так смотреть, ― сухая речь ранила мужа не меньше, но только так Анастасия могла справиться с болью. Сергей молча присел на кровать, продолжая пялиться на «оболочку», оставшуюся от жены. Он понимал, что одним своим взглядом поднимает в ней мучительные эмоции, однако не мог перестать смотреть. Словно, если сейчас отвернется, то между ними, и правда, будет все кончено. Этого Сергей допустить не мог. Вновь отросшие когти противно скользнули по полкам в шкафу, возвращая сим звуком в омерзительную реальность. Тряпка плавно скользнула по верхней, до которой пришлось тянуться. Рука женщины дрогнула, встретившись с фотоальбомом. С появлением телефонов бумажные носители памяти стали исключительной редкостью. Этот – содержал в себе фотографии еще маленького Артема. Короткая вспышка злости закончилась резким движением тряпки и падением всего, что еще не свалилось на пол. Что-то звонко чиркнуло о железный бок ведра и отскочило к кровати, перепрыгнув распластавшийся фотоальбом. С открытых страниц Данцевой смущенно улыбался первоклассник в белоснежной рубашке, по-детски милый, с короткой челкой и наивным взглядом… ― Это безумие!.. ― Яростный шепот и дрожь в руках моментально вытеснили наигранное спокойствие. ― Я… не могу так… ― Тряпка выпала из обмякшей руки, скользнула по нижней полке, упала к ногам, обрызгав обнаженные стопы. Сорвавшись на тихий плач, Анастасия присела там же, неуверенно протянув руку к фотоальбому. ― Я не… ― Ее пальцы неожиданно дрогнули и остановились, будто не в силах достигнуть фотографий. Наблюдавший за ней со стороны, Сергей безмолвно скрипел зубами. Подойти и обнять? Только сделать больнее. И себе, и жене. А духу на это просто-напросто не хватало. ― Се… серёж? Данцев дернулся к ней на рефлексах. За все эти дни она ни разу не назвала его по имени. ― Настя? Насть? Тебе плохо? Давай я… ― Смотри. ― Анастасия нерешительно указала пальцем на клочок бумаги, лежащий теперь у кровати. Из-за тяжести какого-то предмета его развернуло, и видна была только чистая часть. Вот только из угла этого листика в клеточку выглядывали тонкие лепестки. ― Это ведь не?.. Это?.. Сергей замер на пару мгновений. От удара сердца о грудь, кажется, поплыла вся комната. Мужчина на четвереньках приблизился к листику, затаив дыхание. Надежда или же разочарование? Протянуть руку было так просто и так жутко одновременно. ― Под-нимаю, ― прошептал Данцев, коснувшись предмета пальцами. Чуть влажная бумага могла порваться, поэтому хранитель сразу поднял предмет. Развернуть его передней стороной стоило еще одного усилия над собой. Сдержать хриплый вздох не получилось. ― Моя… Моя брошка? Уже прочитавший слова на бумаге, Сергей со слезами обернулся к жене. С дрожью показал записку на своей ладони, измятую и простую, но имеющую наивысшую для них обоих ценность: «Мам, пап, я жив и обязательно вас найду». ― Н-настя! Данцев успел поймать побледневшую на глазах жену, теряющую сознание. Ее мутный взгляд в последний раз зацепился на фразу, накарябанную на листе, и погас. Ни надежда, ни радость, ни облегчение… Ужасающий страх сковал ее тело и разум, замедленным пульсом ударяя по венам. Страх, что все это – только сон.