21 мая. Пятница. 09:19 по МСК
Каждый рывок и следовавшая за ним боль, каждый удар, будто молотом по наковальне… Думать о сопротивлении? Сражаться?!.. Страх и агония вытеснили все задатки здравого смысла. Когда собственная кровь затекает тебе в глотку, мешая дышать. Когда где-то внутри все хлюпает и трещит, и кажется, что органы вот-вот разорвутся к черту. Когда даже голос того, кто наносит удары, померк и почти не слышен… Мысли о победе – последние, что придут в голову, если вообще появятся. «Хватит… Пожалуйста… Прошу вас…» Дарина просила его остановиться, тщетно подставляла руки, чувствуя, как чудовищная боль в груди сдавливает легкие, звала на помощь притаившихся у стен людей... Все без толку. Новый мир или старый – каждому своя шкура все также дороже. «За что мне это, черт возьми?!.. Чем я подобное заслужила?!» ― Именно, милая. ― Чуть дрожащий голос Радченко коснулся слуха гораздо явственнее, чем прежде. ― Не для того ты стала сильнее, чтобы валяться здесь в луже крови. ― Он сидел подле ее тела, надменный и сильный, с окровавленными руками, словно гриф, что кружит над умирающим в ожидании пиршества. И его жуткая светящаяся улыбка пробирала до дрожи. ― Помо…гите… Горячий воздух царапнул глотку, секунды невесомости в руках монстра, и снова удар о стену. ― Помоги себе сама, ― прошептал наставник, приблизившись к самому уху. ― Разве не ты хотела еще больше силы? Не ты ли жаждала мести? Не ты ли готова была отдать ради этого свою жизнь?!.. «Неправда!» Дарина со злостью плюнула ему в лицо кровью. С того самого момента, как она посетила тот злополучный замок, все стало только хуже. «Кому нужна твоя сила, если она не слушается владельца?!» ― Не слушается? Серьезно? Глаза Радченко вспыхнули белым, как и его улыбка. Он сделал несколько шагов назад, давая девушке простор для маневра. Регенерация Пятых справлялась на ура или же дело было в странных галлюцинациях, но гадкая кровь больше не заставляла захлебываться, да и боль внутри сильно притупилась. ― Это легко исправить. Я научу. ― Нечто бледное и дымообразное скользнуло с его белоснежных губ, тонкой струйкой рвануло к Дарине. Привкус крови мгновенно сменился на нечто совершенно иное: жгучее, сильное, огненное. Ручеек шустро проник еще глубже, подменяя собой каналы, выстраивая новые сети, переплетаясь с меридианами. Боль исчезла окончательно. Боевой топор, выскочивший из ладони, не принес Дарине даже неприятных ощущений. Прохладный и гладкий… Он почти вылетел в сторону наставника, и девушка рефлекторно потянулась за ним, чтобы остановить, однако дотянуться уже не могла. Металлическое древко продолжило пальцы и, стремглав, прикрепилось к топорику… Дарина сумела сбить алебарду с курса, но оружие с этим согласно не было: острие на пике вдруг вытянулось, метясь точно в горло противнику. «Нет! Стой!» Оттащить сумасшедшее орудие получилось не сразу. Лишь спустя долгие секунд пятнадцать, возмущенно завибрировав, неизвестный металл смялся и больно вобрался обратно. «Зараза!» ― А теперь посмотрим, насколько ты меткая. Искусственный смех Радченко, совершенно несвойственный ему (в этой театральной манере), прокатился эхом по залу, поглощая весь созданный Жидкой тьмою свет: этот токсин являлся неотъемлемой частью самого здания, как и всех мелиоров, – в тренировочном зале он стенами и потолком поглощал звуки и излишки энергии, что и подпитывало освещение вот уже несколько лет. «Да какого… черта?» Кромешная тьма заполнила все вокруг, будто бы сам токсин разросся во всех направлениях. Теперь только улыбка наставника и его глаза маяками указывали Дарине путь – подвижной мишенью привлекая к себе стрелка. Не усвоившийся металл из впопыхах поглощенной алебарды вновь полоснул ладонь. Небольшой клинок, кривой и светящийся, как и то существо, что вселилось в Радченко, беззвучно юркнул вперед, разрезая тьму полосой света. Он имел собственный разум, двигался вслед за целью, даже если та изменила курс. Дарина наблюдала за этим, абсолютно не понимая, что происходит: что реально из происходящего, а что нет. Быть может, Радченко вовсе не находился в зале, или же сама девушка давно потеряла сознание и лежит сейчас на полу в крови, а целители тщетно приводят ее в чувства. Тьма лишила и слуха, и зрения, и лишь белые огоньки мерцали вокруг, выстреливая в разные стороны. И этот свет… Это пламя… Тело разрывало на части. Дышать становилось все сложнее, пусть легкие, вцелом, восстановились. Хотелось выкашлять всю ту чертову дрянь, что скользнула в глотку несколько минут назад, только… она крепко уцепилась за энергетическое тело и покидать носителя не собиралась. «Какой-то… бред!» ― !.. Дарина с испугом коснулась горла, не услышав свой зов, провела дрожащими пальцами по губам… Вторая попытка увенчалась тем же безмолвным воплем: тьма забрала не только звуки сражения, но и ее голос. «Помогите же… Кто-нибудь!» Взгляд на светящегося наставника лучше не сделал: силуэтов такого типа – со светом из глаз и пасти – стало, тем временем, уже двое. «Быть этого… не может…» И второй ограничиваться бегством, как Радченко, явно не собирался. «Не подходи!» Новые снаряды Дарина выпустила уже по собственному желанию, точнее, под натиском страха. Тварь, что появилась в зале, могла размножаться: стоило ей мигнуть, как их становилось двое – один силуэт оставался там же, где пропадал, другой – появлялся в непредсказуемом месте. Буквально за считанные секунды таких стало больше десятка. «Что же?.. Что же мне делать?!» *Сражайся*. «Я не умею!» *Учись*. «Да помоги же ты мне!» *Твое желание для меня – закон*. Дарина не видела себя со стороны, но жар в собственных глазах и глотке не позволили сомневаться: она и сама теперь – силуэт с улыбкою света. Руки больше не тряслись от страха, дыхание не сбивалось, эмоции… Нет, они не исчезли. Они изменились. Дикий восторг заполнил все ее естество. Атака за атакой, непрекращающийся огонь… Физические удары противников не наносили большого вреда, не в состоянии пробить укрепленное металлом тело. Адреналин мчался по венам не хуже Тлена. И все же, побить непонятное нечто, что продолжало себя клонировать, у Дарины не выходило. Силуэты затмили все: сотни, а может, тысячи – они всё мигали и мигали, наносили точечные удары, призывали бить по ним из всего в ответ… Огонь внутри девушки, словно в кузнечном горне, рванул по меридианам, причиняя адскую боль. Кожу пробило в нескольких местах сразу… И все погасло, оборванное невыносимым пламенем в венах. Ни силуэтов… Ни голоса в голове… Ни чужого смеха… Лишь давление на все тело и в особенности на грудь. ― Боль-но… Как же… больно. ― Ее тихий мучительный тон даже немного обрадовал – она хотя бы могла себя слышать, но попытаться пошевелиться, чтобы вытащить нечто, что разрывает грудную клетку, уже и не смогла. Да и назойливая тьма по-прежнему затмевала все. ― Ты… только… кха… не… дергайся… Надрывный мужской голос – такой близкий и одновременно далекий – теплом коснулся лица. Это не было воздухом. Что-то вязкое, жидкое, пахнет… Дарина открыла глаза мгновенно, с испугом уставилась на кровавые губы Радченко, с которых едва ли не черными каплями по подбородку стекала кровь: некоторые все же падали девушке на лицо. ― Нас-тав…м-м-м… ― Тише, ― хранитель с трудом умудрился улыбнуться, не смея пошевелиться иначе, ― по тебе… вероятно… тоже пальнуло. Сжав зубы покрепче, Дарина только кивнула в ответ, совсем не сознавая, куда, что и как. Все, что она теперь видела, это – Радченко, окровавленный, немножечко хмурый, болезненно сведший брови… Девушка с усилием повернула голову, чтобы рассмотреть зал, но нарвалась взглядом на руку наставника, вряд ли нарочно закрывшего ей обзор. Пришлось вновь крутнуть головой, мимолетом отметив, что выглядит Радченко даже так – вполне собранно и мужественно, однако и с этой стороны оказалась рука, хотя, вдобавок, и чьи-то ноги. ― Потерпи еще чуточку, ― прошептал кто-то, и его ботинки растворились в воздухе. «Дорошев?.. Что вообще здесь?..» ― Ты как? Дарина резко вернула внимание к Радченко, отчего пульс рубанул по вискам, и взгляд на него получился с прищуром. ― Ты это… лезвие-то… не убирай, ― тихо попросил хранитель, расценив такой взор по-своему. Его пьяные глаза и буквально посекундно мутнеющий взгляд пугали не меньше обессиленного голоса. ― Меня, кажется… насквозь… кха… кха… черт… прости… не… специально… Кровавые брызги никому бы не понравились: зажмурившись, девушка неосознанно двинула рукой, желая стереть кровь наставника с переносицы, но закашлявшийся еще сильнее Радченко вынудил ее замереть. ― Просил же… не… дергаться… Держать себя только на руках мужчина, похоже, больше не мог. Обессиливши окончательно, Радченко уперся лбом девушке в лоб и закрыл глаза. Его вес разительно увеличился. «Не-не-не-не-не-не… Ты чего?.. Ты же не?!..» ― Э… эй!.. К-кто-нибудь!.. Помо… ― Живее же! «Степа?!» ― Ну же!.. Давайте сюда! ― Судя по метающемуся голосу, Дорошев при каждом слове носился по залу, создавая порывы ветра. ― Я могу… ― Не надо! Меня стошнит! ― взвизгнул кто-то еще женским голосом. ― Я сама дойду. Шагов и шума мгновенно стало еще больше: и не удивленных возгласов, а, скорее, возмущения да ропота. ― А я говорила ведь, что допрыгается. ― Одна из толпы бурчала погромче прочих. Судя же по общему гомону, к лежащим на полу хранителям приближалось, по меньшей мере, человек пятнадцать. Они взволнованно окружили их со всех сторон, но различить хоть кого-то Дарина так и не смогла: волосы Радченко, упершегося ей головой в лоб, напрочь перекрывали обзор. Да и его шумное хриплое дыхание не позволяло сфокусироваться на чьем-нибудь одном голосе. Главное, что он точно был всё еще жив. ― М? ― Наставник внезапно приподнял голову, очнувшись от своего недолгого приступа, и взглянул на обеспокоенную Дарину, ощутившую прикосновение к своей ноге. Боль, только что чудовищно сжимавшая диафрагму, почему-то отступила. И не только она: остальных ран на теле, как будто бы ни бывало. ― У вас минут пять, потом боль вернется, ― изрек в возникшей тишине смутно знакомый голос. Память в этом хаосе отозвалась, на удивление, быстро, подсказав, кто его обладатель. «Тот человек с вопросами?.. Журналист, докучавший Святозаровой во время брифинга?» ― Держись, приятель, ― обеспокоенно произнес Дорошев, нарушая неожиданно возникшую тишину, и его голос, как и все окружение, затмил приятный желтоватый свет, сопровождаемый легким звоном: целители и усилители принялись за работу.***
21 мая. Пятница. 09:29 по МСК
― Ненавижу… пещеры. ― Раздраженный еще с… прошлого года Токарев осторожно шагал вперед, держась шершавой каменистой стены. Воздух здесь становился все более тяжелым и затхлым с каждой минутой. Не говоря уже о темноте, скрывшей почти все в этом богом забытом месте. ― Нам обязательно топать следом? Ничего же не видно! ― Его нервный шепот нервировал и всех, идущих позади. Бурчал заместитель, не прекращая, уже около получаса. ― Кто же знал, что фонарики тут не пашут! ― рыкнула из-за его спины Святозарова, не раз пожелавшая придать ему ускорение ветром. ― Эти трое вон светятся впереди. Топай на их свет. Молча. ― Ага, свет в конце туннеля, ― мрачно пошутил кто-то, плетущийся в хвосте. Этот поход в никуда бесил не одного только Токарева, однако главам отряда всё было нипочем: их светящиеся силуэты вдруг резко сдвинулись, послышались удары, треск, иные звуки физического столкновения… Стенка пещеры опасно завибрировала. ― Тише там! Потолок может… ― Токарев вспыхнул факелом, внезапно почуяв зловоние рядом. Черное пламя с синими языками заставило подкравшуюся тварь дать заднюю, как и стоявших людей позади. ― Срань господня… Слепое и безобразное существо, явившееся перед Алексеем, свет явно недолюбливало (огонь и тем паче), вот и попыталось обогнуть человека стороной, однако в тот же момент за панцирем образины сверкнула пара кровавых глаз. Удлиненные клыки Руслана легко впились в морщинистую шею непонятно чего, и туша безмолвно рухнула на пол, парализованная мало изученным ядом. ― И не противно? ― Токарев спросил это раньше, чем подумал, а надо ли: тому, кто выпивает мозги и жрет внутренности, точно все будет пофиг. ― А должно быть? ― бесстрастно уточнил Руслан, привычно пробивая кулаком грудную клетку жертвы, вытащил окровавленное сердце, откусил добрую половину… ― Снаружи он не красавчик, согласен, ― прошамкал парень, пожимая плечами. ― Но мне с ним не целоваться. ― Хранитель ускоренно прожевал и второй кусок, после чего принялся у всех на виду за череп. ― Погаси пламя, ― простонала Святозарова, не желая видеть чудовищного продолжения. Токарев с этим был однозначно согласен. Огонь стремительно ослабел, опускаясь к коже, и погас совсем, когда черепушка твари хрустнула в руках кровососа. Люди молча слушали звуки поглощения пищи следующие пару минут. Причмокивая и мурча, парень закончил трапезу, выбрав все, что только сумел, отбросил череп в сторону, и светящиеся глаза полетели вглубь пещеры. Кто-то позади Токарева и Святозаровой шумно выдохнул. ― А вот нечего было тащиться за нами, ― высказалась Светлана, чтобы хоть как-то выплеснуть свои негативные эмоции. ― С твоим третьим порядком только рыбок кормить, а не под ногами Шестого болтаться. ― Я уже почти четвертая, ― отозвался недовольный женский голос. ― Вот прорвусь выше, и станет полегче. ― Не особо, ― усмехнулся Токарев, делая первый шаг дальше, пока силуэты окончательно не исчезли из виду. Нога что-то громко зацепила, и это что-то откатилось в сторону, загрохотав по неровной поверхности. Скорее всего, пустой череп. ― Тц!.. Как Галица вспомню, так в дрожь бросает. Мой смартфон просто в слиток, прикипел к асфальту – не отдерешь. ― Эти – куда слабее. ― Святозарова понимающе похлопала его по спине, припоминая, как сама недавно корчилась на полу при коротком нервном срыве Галица. ― Но пока что, ― добила она заместителя выводом, зная, что потенциал у деток в их группе в разы выше.***
21 мая. Пятница. 16:33 по времени 13 мира
Время неумолимо бежало вперед, но бросить изучение у самого финиша Марк не мог, взволнованно поглядывая на приютившиеся в правом уголке снизу меняющиеся минуты, и дело, тем временем, стремительно близилось к вечеру. «Если нападение совершится ночью, мы будем в еще большей заднице…» ― Ха-а-ах… Ядро второго порядка – Superior homine (Выше, чем человек), ― бегло прочел он вслух прежде, чем перейти на мысленное продолжение. «… ядро таких особей имеет подвижные стенки и обладает полноценным Шнуром, в результате чего способно самостоятельно эволюционировать в следующую форму при поглощении Тлена. Начальный заряд таких ядер варьируется от 2 до 4,9 единиц ФАИ. Полностью сформировавшийся Фантом с исправно работающими каналами и меридианами оказывает значительное влияние на клеточную структуру физического тела. Внимание (!): с этого момента начальный заряд сильно влияет на последующие навыки. Субъект с двумя стартовыми единицами почти никогда не равен субъекту с четырьмя начальными даже при одновременном достижении третьего порядка или другого одинакового значения. Причина кроется в количестве и силе самих полученных навыков. Изменения в списке умений происходят крайне редко. Обычно, они незначительны;* Сашка, Жека, Денис, даже Макс, Дима и Артем идеально подходили к данному порядку по стартовым показателям. И пусть начинали они с низкой позиции, благодаря ли Марку или же по иной причине, почти каждый из них уже прорвался выше, перейдя на третий порядок: позади телепался только Денис, упершись в 4,9. Марк по-быстрому прикинул в уме разницу между способностями Дениса с его, не считая Веры, наименьшей мощностью, и Макса, перескочившего восьмерку. Конечно, Нестеров изначально был ментального типа, а Сафронов – физического, и все же это пугало. Их навыки были, как небо и земля, а причина – начальный заряд с отличием в единицу или чуть больше (точные цифры Марк уже и не помнил). «Неудивительно, что у меня столько умений. Моя тридцатка и восьмерка Макса… Разница колоссальная». *Ядро третьего порядка – Spiritus (Дух): ядро таких особей уже имеет плотную защитную оболочку и незначительно выходит за пределы энергетического тела, при близком контакте оказывая влияние на физические тела, имеющие ядра первого и нулевого порядков. Изначальный заряд этих ядер варьируется от 5 до 9,9 единиц ФАИ. Клеточная структура физического тела способна кардинально меняться под воздействием энергии, насыщающей энергетическое тело: Фантом незначительно преобладает над материальным. Однако для продвижения в следующую форму такому ядру необходимо серьезное превышение концентрации, способное ослабить защитную оболочку и раздвинуть стенки ядра*. «Вот почему некоторые мои перки равняются третьим порядком. Начиная с этого уровня, у ядра появляется защита, а уровень нескольких моих навыков недостаточен, чтобы пройти оболочку следующего порядка. Это же объясняет, почему Дима, Артем и Макс страдают от меня меньше, чем остальные. Эти трое быстро пробили кап второго порядка и обзавелись защитой. Возможно, я даже смогу поднять их еще выше. Айяда ведь перешла сегодня на четвертый… Стоп… Вожди ведь тоже на четвертом, значит, я не всё могу использовать и на них? Надо будет перечитать, чтобы знать наверняка…» *Ядро четвертого порядка – Divina essentia (Божественная сущность): ядра таких особей плотно закрыты твердой оболочкой, сильно препятствующей дальнейшему развитию. Имея форму шара, оно выходит за пределы энергетического тела и пагубно влияет на ядра нулевого и первого порядков, облучая их большим количеством энергии, чем те способны впитать. Начальный заряд этих ядер варьируется от 10 до 17,9 единиц ФАИ. Клеточная структура физического тела полностью зависит от работы Фантома, ядра и его атрибутов. Для продвижения же в следующую форму необходимо опасное превышение концентрации, способное пересобрать защитную оболочку и раздвинуть стенки ядра. Внимание (!): при достижении пятнадцати единиц ФАИ энергетический заряд ядра уже упирается в стенки, что вынуждает его колебаться на частоте выше, чем раньше. Начиная с этой отметки, волновая энергия постоянно хаотично покидает физическую оболочку, сталкиваясь с волнами чужих ядер и непосредственно влияя на них. В результате все существа, обладающие ядрами (неважно какого порядка), находятся в непрерывном контакте друг с другом на расстоянии в десятую долю мили. Таким образом, создается «нейронная» сеть мира, поддерживающая стены мировой оболочки. Естественно, при малочисленности особей четвертого и высших порядков границы мира крайне неустойчивы и тонки. Что касается перехода на высшую ступень… Превышение уровня концентрации до опасной отметки (17,9) способно не только улучшить вместимость ядра, но и разрушить защитную оболочку без возможности ее восстановления. Тогда ядро автоматически создаст новые стенки, используя оставшееся пространство с зарядом, а в результате неудачной эволюции ядро теряет мощность вплоть до понижения порядка, но может восстановиться до потерянного уровня при поглощении Тлена;* В памяти Марка невольно возникли образы елей, что встретились ребятам по пути в Администрацию. Снег для 185 мира – был второй энергетической волной: парень видел тогда заряд, исходивший от него. И деревья, не способные перейти на следующий уровень, просто сгорали потому, что их плохо сформированные ядра не выдерживали опасной концентрации. Если эти ядра вообще создавались. «Неужели мое ядро попыталось эволюционировать и облажалось? Я был на шестом? Усилиями Авъера мое ядро вчера достигло опасной концентрации?.. Я помню, что система сказала, будто мое ядро повреждено. Если бы я не ослаб, если бы ядро не пересоздало стенки, я бы сгорел так же? И после боя с сидри… Тогда я тоже пытался поднять уровень?.. Еще и нейронная сеть… Неудивительно, что наш мир стал таким решетом, ведь той самой сети, как таковой, в 185 даже не существовало. Тогда что удерживало границы все это время? Стенки ядра самого мира? Пока их не сломало гигантским порывом энергии?» ― Тц!.. «Сколько об этом ни думай, а ответа у меня пока нет…» Уже всерьез заинтересовавшись мощностями ядра, Марк принялся увлеченно вчитываться в информацию о следующем порядке: Ева и теперь он – принадлежали именно к нему. *Ядро пятого порядка – Essentia mundi (Сущность мира): ядра таких особей (и выше) считаются Высшими и значительно выходят за пределы энергетического и физических тел, а потому способны нанести непоправимый ущерб ядрам низшего порядка вплоть до разрушения ядра*. Первое же предложение всколыхнуло в Марке немало неприятных воспоминаний. *Оба тела (материальное и Фантом) теперь неразрывно связаны: повреждения в физической структуре могут нанести вред Фантому; удар по Фантому способен отразиться на материальном. Сама же клеточная структура физического тела полностью изменена. Энергия проходит напрямую от ядра к обоим телам, отчего края энергетического тела обретают видимые очертания. У многих при достижении верхних единиц открывается видение в темноте*. «Вот почему Ева светится. И я тоже. Так себя проявляют Фантомы, буквально вылезающие за края… А как же глаза?» *При Видимом свете облучение смертельно для ядер нулевого и первого порядков. Для ядер второго порядка – опасно. Третьего – вредит физическому телу. Начальный заряд таких ядер варьируется от 18 до 30,9 единиц ФАИ. Для продвижения же в следующую форму необходимо критическое превышение концентрации, способное пересобрать…;* В остальном все было так же, как в четвертом порядке, поэтому, быстро пробежав по знакомым фразам глазами, Марк с замиранием сердца перешел к следующему. *Ядро шестого порядка – Essentia spatium (Сущность космоса): Высшее ядро непрестанно растет и развивается, пересобираясь с каждой пройденной десяткой единиц ФАИ на пути к 99,9, теряя при неудачной эволюции неопределенное количество единиц. Представляет смертельную угрозу для нулевого, первого и второго порядков, ядра которых не имеют защитной оболочки. При Видимом свете наносит серьезный вред третьему порядку вплоть до смертельного исхода*. Марк несколько раз перечитал последние два предложения. Энергосберегающим режим, что работал вплоть до его смерти в лазарете, не позволял нанести товарищам непоправимый ущерб, наоборот, подталкивая к изменениям, а вот клиническая смерть вызвала перезагрузку системы. «Первые часы я был ослаблен, поэтому не наделал больших бед, хотя голову Максу мог отбить насовсем… Нельзя распускать руки, не подумавши дважды… А лучше трижды». *Обладатели порядков ниже Высших подсознательно чувствуют опасность потому, что ядро носителя совершает слишком мощные колебания, улавливаемые более слабыми ядрами, в результате и нейронная сеть, образуемая Высшими, куда прочнее. Совершить Сдвиг и открыть проход в мир, где Сеть составляют тысячи Высших, почти невозможно. Эти особи создают неприступную стену между мирами, непрестанно (пусть и неосознанно) охраняя границы. Найти брешь в таком полотне затруднительно. Однако вред, наносимый Шестыми, нередко превышает пользу: – Расстройства Высших ядер вызывает у Низших страх, озноб, проблемы с органами чувств и конечностями, инстинктивное желание уйти на расстояние, клиническую смерть, летальный исход… – Само существование Шестых в нестабильном мире способно дестабилизировать Фантом мира, нарушить экосистему, оказать влияние на физические законы мира, запрограммированные его ядром… Мощь Высшего ядра и Фантома все еще подавляется физическим проявлением, но его влияние уменьшается с каждой единицей добавленной мощности*. «Это… как-то… не весело. Если вселенскую катастрофу и вызвало разрушение материального тела Дэуса, то предыдущие мелкие катаклизмы – появление Шестого?.. Значит, уже тогда существовали особи, обладающие ядром?.. Или я надумываю?..» Марк с волнением перевел фокус на следующую строку, так как на этом информация о Шестых не заканчивалась. *Наивысшие ядра подразделяется на: Космический взгляд – мощность 31 – 39,9 единиц ФАИ: физические глаза носителя не способны сдерживать мощность Фантома при использовании способности. Свет энергетического тела прорывается сквозь глаза, изменяя радужку. Глаза носителя невозможно ослепить ярким светом. Глаза видят истинную форму Тлена, невзирая на атрибуты ядра;* «Значит, там на пляже, я был Шестым? Неужели, убавив яркость, я убавил не просто мощность взгляда, но и энергетического тела, стремящегося показаться на глаза? Тогда ни Денис, ни Сашка, ни Жека меня не трогали, а Максим пока мог выдержать мой фон… Ерунда какая-то. Разве они все не должны были уже поджариться, находясь ко мне так близко? Свободный Тлен Авъёра вообще наполнил меня до горлышка!..» *Глаза мира – мощность 40 – 49,9: глаза носителя изменяются окончательно – свет, что они излучают, трансформирует радужку в космическое пространство или иное небесное явление. Обладатели таких глаз видят сквозь защитные оболочки миров в местах соприкосновения границ. При физическом контакте с ответной стороны и выбросе достаточного количества энергии, граница может быть сломлена. Все зависит от мощности конкретной сущности и атрибутов его ядра*. Марк впился взглядом в данный подуровень космической сущности. Способности, открывавшиеся на нем, и были ключом к возвращению домой, но для этого требовалось, как минимум, на десяток больше мощности, чем он имел прямо сейчас. «Завалить матку в моих же интересах. И этого может оказаться недостаточно. Второго Авъёра я найду вряд ли… Стоп, бляха муха! Сначала уровень апни, идиот!» Марк вяло протер глаза, уставшие от чтения, удивляясь тому факту, что закрытые глаза могут уставать. *Атмосферный щит – мощность 50 – 59,9: защитная оболочка ядра покрывает все тела, предотвращая нанесение урона ядрам ниже третьего порядка. Ядра низшего порядка способны находиться рядом без физического контакта. Влияние на эмоциональное состояние не изменяется. Колебания ядра по-прежнему оказывают воздействие на ближайшие ядра*. «А вот и объяснение моим особенностям: начиная с 50, урон по союзникам не увеличивается, а наоборот, если они, конечно, не лезут с обнимашками к Шестому, когда он взбешен или использует свои способности». Марк усмехнулся своим мыслям. Все происходящее смахивало на горячечный бред душевнобольного. День Белого дождя он помнил хорошо, времени прошло еще мало, однако случилось уже столько всего, что всё это казалось вообще нереальным. «Может, я тронулся умом?.. Снова». Марк намеренно тряхнул головой, не позволяя себе вспоминать тот год, вот только усугубил – по вискам сразу же шарахнул пульс, и память предательски выбила на поверхность кадры из подавляемого прошлого: благодаря навыку Юли сдерживать эти обрывки становилось все сложнее и сложнее, а возвращаться в тот ад даже мысленно Марк совсем не хотел. Никто бы не захотел: психиатрическая лечебница – не место для здоровых людей, а больным он себя никогда не считал. Но когда тебе каждый день говорят, что у тебя поехала крыша, и ее пытаются вернуть на место способами, убивающими в человеке личность, ты начинаешь в это верить. Вероятно, стараясь забыть тот ужас любыми силами, Марк настолько глубоко затолкал воспоминания о времени, проведенном в дурдоме, что и сам уже не помнил, каково оно было на самом деле. Остались лишь липкий страх и тошнота при одном только упоминании об этом. «Все нормально, дружище. Все это реально. Реально… Конечно же…». Марк обреченно открыл глаза, посмотрел на свои руки, подтверждая невысказанные вслух мысли, огляделся вокруг... Всё это могло быть фантазией его искалеченного разума. Начиная с могил, заканчивая Тленом. И даже информация, которую он читал, – его изувеченным воображением. «Если так, то я просто сижу в палате у стены и никому ведь не врежу, верно? Значит, нет смысла об этом переживать…» Марк грустно улыбнулся, повернув голову к небольшому окошку под потолком, укрепленному решеткой. Сейчас там висело солнце, и не было темно-синих стен. Ни жесткой кушетки, ни дурацкой пижамы, ни шагов санитаров, которые пугали с каждым днем все сильнее… Парень и сам не заметил, насколько сильно прислушался к миру, боясь услышать шаркающий шаг, что энергия громко зашумела вокруг, возвращая его в причудливое здесь и сейчас, к всплывающей перед глазами карте и мысленному словарю. ― Я определенно здоров, ― пошутил Марк уже вслух, снова открывая окно параметров. Сейчас думать о реальности происходящего, действительно, не имело смысла. Даже если все это – и горячечный бред, мысли об этом ему все равно никак не помогут… И, тем более, не принесут пользы его друзьям… Если те вообще существуют…***
21 мая. Пятница. 09:34 по МСК
Эти пять минут исцеления длились неоправданно долго. Теплый свет, льющийся отовсюду, легким зудом вибрировал по всему телу, цепляясь за битые ткани и органы, но, упираясь в нечто, торчащее из груди, создавал ощутимый звон и убирался восвояси. ― У вас внутри… ― Инородное тело… ― Надо сначала… ― Не в один голос, пож-ж-жалуйста, ― простонал Радченко в ответ на причитания целителей. Все еще окруженный их ярким светом, он с трудом разлепил глаза и взглянул на Дарину, щурившуюся не меньше него. ― Сможешь втянуть в себя этот гребанный топор? ― И желательно побыстрее, ― тут же добавил Нестеров откуда-то из-за головы. ― Мое подавление нервных импульсов вот-вот погаснет. «Топор?» Осознание всей этой чудовищной ситуации, наконец, проявило себя: нечто, рвущее диафрагму и грудь на части, было ее же металлом, выбравшимся наружу не полностью. ― Нас обоих?.. ― Ага, ― нервно улыбнулся Радченко, все еще не смея пошевелиться. ― Держу пари, видок у меня со спины отпадный. Тишина в ответ на нелепую шутку отчего-то смешила куда больше, чем само заявление наставника. ― Я… постараюсь, ― произнесла Дарина через силу, закрывая глаза. К счастью, почувствовать топор получилось сразу. Это не было орудием дровосека – скорее, двухсторонняя секира, точнее, ее рубящая часть. В груди девушки находилась одна из ее сторон, изогнутая дугой. Второй же ее кусок прорубил грудную клетку Радченко. И сейчас Дарина буквально видела в голове эти части и даже органы, разрубленные пополам. Лезвие на топорище наставника замалым не разрезало сердце, однако клапаны уничтожило почти все. Как он вообще не умер мгновенно с такими повреждениями, для девушки оставалось загадкой. «Хорошо… Ты справишься… Сможешь…» Дарина еще не умела вбирать в себя что-то насильно, поэтому все, что могла – это мысленно потащить оружие на себя. Топор сдвинулся нехотя. Свет целителей моментально усилился: они латали спину и органы Радченко одновременно с движением лезвия. ― Давай шустрее. ― Раздраженный Нестеров где-то за затылком только сбивал. ― Я пытаюсь, ― прошипела Дарина сквозь зубы, чувствуя, как нудная боль, пока еще тупая и мерзкая, наполняет легкие. Мучительный стон Радченко подтвердил, что с ним происходит то же самое. Безжалостное время останавливаться не собиралось. А треск и хлюпающие звуки из груди наставника не делали лучше. Боль в собственной груди оборвала все на корню: слишком большой кусок металла не мог быть поглощен за мгновения. С жутким звуком разрываемой плоти и каким-то совсем нечеловеческим рыком, Радченко резко поднялся на прямых руках, самостоятельно слезая с самой широкой части секиры – самого лезвия, и повалился назад, упираясь Дарине в колени. Охнувшие целители такое явно не одобряли, но оставалось лишь усилить потоки энергии, помогая Пятому восстановиться. Топор же по-прежнему остался торчать из груди девушки, окровавленный, зазубренный, с несколькими сколами. «Твою ж… мать». Дарине пришлось снова закрыть глаза, чтобы справиться с этим лезвием. Металл, вбираясь под кожу, тонкими нитями распадался на чистейшую энергию и закручивался в ядро. При неторопливом поглощении боль такой процесс не вызывал, хотя и ощущения были, мягко сказать, не из приятных. ― Нормально? ― более твердый голос Радченко позвал ее все еще тихо, смазанный светом и звоном целителей. Дарина несмело взглянула на наставника, которого несколько минут назад едва не убила. Теперь, когда он стоял на коленях, а сама девушка чуть приподнялась на локтях, пусть и нечетко (из-за желтоватой энергии), но Дарина увидела масштаб причиненного ему вреда. Черная футболка свисала с мужчины лохмотьями, кровь на ней уже высохла из-за целителей, а потому ткань смотрелась изваянием из алеющего картона. Такие же черные пятна, отливающие красным, присутствовали на лице, руках, брюках… Из обнаженного плеча наставника торчало парочку длинных игл, впрочем, как и из правого бока, бедра и с левой стороны шеи. ― Надо убрать остальное, ― подал голос один из целителей, осторожно прикоснувшись к игле на плече. ― Стой! Крик слабо знакомого щетинистого дядьки в темно-коричневом плаще остановил любые действия в зале. Замерли абсолютно все, а было здесь человек двадцать, из которых Дарина узнала и шайку, что недавно заметила в коридоре. Даже Данцев со своим крылом находился рядом. Все, кроме Горняева. ― Херовая, друг мой, идея, ― выдавил Зеленский, с прищуром уставившись на целителя. ― Ты, ― перевел он стрелки на не менее пострадавшую Дарину в разодранных шмотках, сквозь дыры в которых проглядывало бы обнаженное тело, если бы ни запекшаяся кровь, ― вынимай сама. Девушка пару раз очумело моргнула, все еще лежа на полу, после чего шустро подобрала ноги, лишая Радченко опоры, перевалилась на колени и прижала ладонь к плечу наставника, стараясь не смотреть на его лицо. Пусть осуждения тот и не выказывал, виноватой от этого она себя меньше не чувствовала. *А разве ты виновата?* Голос в голове, о котором она еще никому не рассказывала, заставил Дарину заметно вздрогнуть, будто от втянувшихся в кожу игл, и сжать зубы покрепче. Вынимание инородного тела стоически перенес и Радченко. *Он первым напал на тебя, ты же помнишь?* Дарина молча положила другую ладонь хранителю на шею, будто собираясь придушить. Здесь иглы были тоньше, короче, но и было их больше десятка. На сей раз Радченко все же зашипел, рефлекторно схватив девушку под локти. Вовремя включившиеся в работу целители подлатали мелиора мгновенно, убирая и острую боль в глотке. ― Ха-а-ах… ― Радченко пальцем попросил минутку повременить: даже у такого непрошибаемого человека, как он, имелся свой уровень терпения боли. Мужчина устало проморгался, отпуская руки Дарины, отер пальцами пару слезинок, чуть размазывая кровь у нижнего века, постоял на коленях еще секунд двадцать с закрытыми глазами и лишь после этого кивнул, разрешая продолжить. *Он едва не запинал тебя до смерти, а ты ему еще и помогаешь?* ― голос на этот раз оказался куда болтливее, чем обычно. Шикнув словно бы на Радченко, Дарина принялась за другие части его тела. С остальными иглами проще не оказалось: многие из них не вылезли наружу и теперь протыкали внутренние органы. Приходилось плавно вытягивать их к ладони, пронзая все новые ткани и кожу. И пусть собственная регенерация хранителя справлялась в таких микро-разрывах не хуже отхила целителей, боль от этого тише не становилась. *Игнорирование не поможет… Я останусь здесь… Навсегда*. «Да заткнись же ты, бога ради!» Ответный смех в ее мыслях вынудил девушку тряхнуть головой в попытке выбросить из нее неуемного гада или хотя бы устроить ему мозготрясение. ― Ты в порядке? Не заметить ее странное поведение было нельзя. ― Нет, ― рубанула Дарина, и не взглянув на поинтересовавшегося ее самочувствием Радченко. ― Это последняя. ― Девушка плавно извлекла иглу на его бедре, и та растворилась на ее пальцах сгустком плавленого металла. Спустя миг субстанция и вовсе слилась с ее кожей. ― Спасибо, ― сипло выдавил мужчина, перетерпев очередной приступ боли. Сказать «Пожалуйста» или «Не за что» у Дарины не повернулся язык. Она тупо мотнула головой и поднялась на ноги, страстно желая свалить ото всех подальше, а лучше еще пару раз приложиться башкой о стену. Головокружение, накрывшее чернотой весь зал, догнало ее спустя секунду. Дорошев (как и положено быстрейшему в этом мире человеку) среагировал раньше прочих и успел подхватить девушку со спины. Целители тут же окружили ее теплым светом. ― Физические травмы устранены, но потерю крови нам не восполнить, ― подвел итог один из них, делая шаг назад. ― Она – Пятая, ― легко отозвался Степан, все еще помогая ей удержаться на ногах. ― Переживет. Дариной его грубое замечание не прошло незамеченным. Она резко выпрямилась, выдернув свои руки из его хватки, собиралась поблагодарить, но вместо этого уставилась на Радченко, как на восьмое чудо света. ― Что не так? ― Мужчина в этот момент небрежно зачесывал окровавленные волосы на затылок, выглядел он да нелепого органично со всей этой застывшей «штукатуркой» на лице. Дарина нагло прервала его руку, сама залезла пальцами в склеенные кровью пряди и судорожно выдохнула: белый локон, который она заметила, сильно контрастировал с остальными. Мысль о том, что делать подобное, как минимум, не тактично, девушку посетила уже после того, как она выдрала пару-тройку белесых «нитей» без предупреждения. ― Тц! Какого ты?.. Седина? ― Радченко удивленно уставился на пальцы Дарины, показавшей ему вырванные волосинки и выглядевшей отчего-то еще больше напуганной. Все это всерьез дезориентировало. ― Целая прядь, ― подтвердил из-за ее плеча Зеленский, рассматривая белый локон, расположившийся прямо за ухом. Радченко, будто только приметивший заросшего, как бобика, хранителя, приподнял одну бровь, глядя на него с легким недоумением. ― Тебя сюда каким ветром? ― М?.. ― Зеленский отвел взгляд от его волос и коротко пожал плечами, прекрасно понимая, что именно так поразило Радченко: Охотнику в таком сборище находиться было нельзя – опасно для других, однако мелиор решился придти сюда именно во имя эксперимента. ― Да мимо проходил, ― с ухмылкой заверил мужчина, большим пальцем указав себе за спину. Долманов и Данцев неподалеку кивком поздоровались с Радченко. Лара, приютившаяся подле крылатого, смотрелась на их фоне серой мышкой в спортивном костюме. ― Я бы пожал тебе руку… ― Да забей, ― отмахнулся Зеленский, уже даже не смотря на пострадавшего: он безотрывно следил за бледной Дариной, разрывающей белые волоски наставника на мелкие кусочки. В результате хранитель тупо покрутил у своего виска и вопрошающе уставился на Евгения, намекая, что мозги девчонке он вытряс знатно. Тот, в свою очередь, вяло повел плечами и наклонился, чтобы заглянуть девушке в лицо. От его близкого появления на горизонте Дарина едва не вскрикнула и убрала руки за спину, понимая, что ведет себя уже чрезвычайно странно. ― Ну прямо парочка, ― хмыкнул позади нее Дорошев без тени улыбки на лице. Злой и потрепанный, на недоумение напарника он только пальцем провел у своего лица, демонстрируя нечто крученное. ― Оу, ― белое на рыжем Радченко заметил лишь теперь. ― Это крашенные? ― А? Да, ― неуверенно солгала Дарина, делая шаг назад и метясь наступить пяткой Степану на ногу. Шустрый хранитель, естественно, удрал раньше и встал по правое плечо от Радченко, посмотрел на того так, что девушке вдруг стало еще больше не по себе от чувства вины. ― Нормально, ― спокойно подтвердил напарник, хлопнув его по плечу. ― Бывало и хуже. ― Улыбка, тем не менее, вышла у него совсем не естественной. ― Остальные не пострадали? Мужчина поспешно заозирался по сторонам, замечая все новые лужи крови, поблескивающие иглы, кинжалы, выбоины на полу и стенах от взрывных пуль... Люди молчали, значит, все убрались из зала вовремя, поэтому Радченко перевел внимание на напарника: пятен крови на нем было предостаточно, только чьей – непонятно. ― Тебе надо поработать над злостью, ― выдал наставник после осмотра, резко обернувшись к Дарине. ― Если хочешь, можно стереть воспоминание о центре и родителях. ― Что? ― Это облегчит работу с навыком. Понять всецело, о чем идет речь, Дарина пока не могла. ― Нет… ― все же произнесла она тихо, надеясь, что это не добровольно-принудительно. ― Тогда тебе лучше успокоиться, иначе это сделают против твоего желания, ― объяснил Радченко совершенно равнодушно: неустойчивая Пятая 17 лет – то еще испытание для сообщества. ― А где Беляев, кстати? Он в норме? ― Хранитель спрашивал у целителей, но ответила Лара: ― Он пришел в себя и… ушел. ― С каждым словом при этом звук, срывавшийся с ее губ, становился все тише. ― Как так ушел? ― поразился Радченко, припоминая, что еще вчера вечером тот самостоятельно и идти не мог. ― Кто разрешил? ― А кто ему запретит? ― Раздражение в ее взгляде сказало больше. ― Вопрос не в бровь, а в глаз, ― с усмешкой подтвердил Зеленский, стряхивая несуществующие пылинки с нового плаща. Довольный, как объевшийся кот, он окончательно растерял всю свою привычную хмурость и зашкаливающую наглость. Радченко только тяжело выдохнул, понимая, что Лара права: Беляев имел особый статус, подтвержденный Мировыми, так что, периодически имел право класть на приказы своей гильдии или сообщества, или даже Галица. ― Тебе бы… ― Наставник невольно смолк, видя, что Дарина замотала головой: девушка стояла, прикрыв губы ладонью, словно ее вот-вот стошнит, что было бы вполне ожидаемо. ― Я… выйду ненадолго. ― Девушка засеменила к выходу, чуть покачиваясь при каждом третьем шаге, не дожидаясь разрешения. ― Только без глупостей, ― попросил ее Дорошев в спину, но она лишь махнула ему рукой, совсем не в настроении принимать его недоприказы. ― Ты, ― Радченко немедленно выловил Ксению Бабич взглядом – девушка выглядела испуганной и бледной, приютившись к стене, но тут же выпрямилась по струнке, готовая отдать ему честь, как старшему по званию, ― за ней. ― Да! Сэр! Есть! Сэр! Убегала она с такой же плохой координацией, как и у Дарины, при этом ссутулившись и постоянно оглядываясь назад. ― Со-о-овсем ты здеся всех зашугал, ― огласил Зеленский просящийся на язык вывод, вмазав Радченко по плечу для контакта. ― Денисенко на тебя нет, ― подытожил он, глядя ему в глаза с улыбкой, после чего молча отправился к выходу, отчего-то еще более хмурый и раздраженный, каким был этим ранним утром. Судя по тому, с какими лицами за ним потянулись и остальные, согласны с этим умозаключением были абсолютно все... кроме Нестерова – этот тип даже лужицы крови рассматривал с некоторым восхищением. ― Пошли уже. Дорошев попытался насильно развернуть Радченко в сторону двери, но глыбу плевком не сдвинешь, поэтому нервно дождался, когда тот обернется на каблуках сам и пошел с ним рядышком, чтобы, если что, успеть подставить свое плечо – все-таки крови напарник потерял немало.