21 мая. Пятница. 13:23 по МСК. 185 мир
Неуемный прозрачный дождь по-прежнему облизывал кожу прохладными каплями. Уже далеко не ливень, но и не морось, он трепал нервы многим из тех, кто покидал «замок», своей монотонной дробью по роскошным кронам, лишая нормальной слышимости и сосредоточенности. Не говоря уже о том, что звуки шагов в мокрой почве еще более напряженных мелиоров, чем раньше, окончательно убивали любую скрытность и осторожность. Да, никого выше пятнадцати ФАИ хранители пропустить мимо глаз не могли бы, но для тварей с мощностью меньше такая погода создавала идеальные условия для засады и нападения. К тому же ожидать подвоха или агрессии можно было и от своих же. Дарина Зощенко, окончательно порыжевшая, с белым локоном волос, будто лентой, вплетенной у самой шеи, была готова к допросу с пристрастием прямо на месте, на худой конец – хоть наручников или чего-то, что можно было бы расценить, как угрозу, но ее только жестом пригласили идти вперед сразу же за Гариповой, выбросившей майку в траву, и Амиром, с интересом поглядывающим на изменившуюся соГи. Один лишь Леван, что вместе со своей компанией из четырех вооруженных наемников заключал собою процессию, перед походом в обратный путь серьезно предупредил присутствующих не касаться Дарину и Ксению даже пальцем, после чего молча толкнул Зощенко автоматом, не позволяя почувствовать себя свободнее. К удивлению всех хранителей долгие тридцать минут вела она себя, и правда, вполне благоразумно, покидая совершенно обычный лес по слегка обозначенной мелиорами тропе. Однако, как только закончилась ограниченная деревьями территория, кончилось и терпение девушки. ― Что не так-то? Я – пленница?! Мне нельзя было покидать здание? ― Зощенко ненамеренно остановилась, задавая эти вопросы, и дуло автомата моментально уперлось в спину, как предупреждение. ― Если ты, действительно, не виновна, ― подтолкнул ее Леван дальше, не причинив никакого вреда, ― то просто иди вперед. У мелиоров особый суд: не раскрыв и рта, ты все равно выдашь все тайны. ― Серьезно?! Мне, что, полезут в башку? Чего ради-то?! ― Д-Дарина… ― Я в норме! ― рявкнула Зощенко на подругу, попытавшуюся ее успокоить. ― Объясните, что происходит, и я заткнусь! ― Я и сам не особо в курсе, ― подал голос Амир, на мгновение обернувшись к девушкам. ― Ты у нас, вроде, бацильная… Как разносчик заразы. ― Ч-чего?! ― Это всё, ― подтвердила Гарипова, которую не пустили на порог Западников. Во время дождя дышать было легче, к тому же, благодаря стремительному развитию технологий за эти дни, ей, наконец, помогли справиться с отвращением к запахам: черная маска с клапанами выполняла роль фильтра и позволяла избежать чрезмерного поглощения ароматов. Голос ее, естественно, стал приглушенным, а вот настроение ввиду выше сказанного всерьез поднялось, в противном случае – она бы продолжала озлобленно молчать, вдыхая разреженный воздух через особый платок, перебивающий запахи: ― Нам даже войти не дали. Карантин, говорят. А ты – нулевая особь. Этих данных однозначно хватило, чтобы Зощенко ошарашенно стихла, невольно подумав о существе, что сидело в ее подкорке. Искра и внезапное усиление – информация, что в любом случае заинтересует Высших, в таком случае стоило первой пойти на контакт и выложить Галицу все еще до того, как он полезет в ее файлы насильно. «Но я, правда, не виновата. Я не скрывала, я… испугалась. Голос в моей башке и все прочее – вообще не мой выбор, и не следствие моих действий. Им не за что так со мной… Но они не знают. Они просто не знают, что все это ненамеренно…» ― Хватит скалиться, Плесень! Бесишь. Шахриев замер автоматически, обалдело обернувшись к Зощенко уж в который раз: подобный наезд в его сторону походил больше на вызов, чем на простой всплеск эмоций. ― Это глюки, Наркоша. Я радуюсь лишь дождю. ― Амир говорил правду. Его способность была крайне опасна во влажной среде, и еще день назад парень вовсе не мог бы себе позволить находиться в таких условиях. Он и попить-то не мог, не заразив все вокруг… ― Черт! Забыла. ― Гарипова, поглощенная только выслеживанием Дарины, тупо проигнорировала тот факт, что Охотнику у нее под боком уже выдали красную метку, кричащую о его сущности. ― Ты бы… поменьше махал руками. Спрячь их в карманы, что ли. ― Ага, щас прям. ― Спрячь, я сказала! Очередной наезд в его сторону, но уже от другой барышни, Шахриев игнорировать не хотел, тем более, Гарипова была до мозга костей менталиком, а значит, противопоставить ему, да еще и Охотнику, ничего не могла. Секунд пятнадцать он пялился мокрой и вредной хранительнице в салатовые глаза, напрягая не только ее своим поведением, но и всю группу, после чего все же выполнил ее просьбу. ― И с чего я… наркоша? ― отморозилась Зощенко, когда вся процессия снова сдвинулась с места. Она, в отличие от Шахриева, заканчивать распри совсем не желала, пытаясь вывести всех из себя и узнать побольше. ― Ты ведь – плесень. Считай, что кличка. ― Ты с вчерашнего дня обдолбанная, ― объяснил Амир равнодушно, не поддавшись на провокацию. Столь детские выходки зацепить его не могли, не теперь, когда для контроля над своей силой приходилось меньше обращать внимания на сторонние раздражители. ― А эти твои отключки, словно ты зависаешь… Наблюдал за тобой в столовке. ― Пф-ф, ты не – плесень, ты – долбанный сталкер. ― Я – хороший соГи. Забыла? Мы в Вены вступили вместе, пусть и топчемся пока среди Сэнсов. ― Эй! ― Если бы не риск помереть от прикосновения, Гарипова бы точно отвесила Шахриеву подзатыльник. ― Сейчас мы все в одной лодке. Venator пока в порядке, поэтому вы и здесь. К тому же нашли вас на территории Sentire. Не умрете от благодарности. ― Меня нашел именно Вен, ― непреклонно ответил Амир, вновь вытаскивая ладонь наружу, – ловить дождь было приятно по нескольким разным причинам, одна из которых – его совершенно нормальный цвет. ― Так и быть, ― согласилась Гарипова, посмотрев на Дарину с упреком. ― Если бы не мои способности, тебя бы сожрал дракон. Не говоря уже о том самом Дорошеве, что едва не свернул себе шею, помогая в убийстве твари. А он, между прочим, из Бэйтов. И с Радченко ты была в пачке, он также, как я, из Sentire. Так чего тебя сдуло к Венам? Хотя по навыкам ты и подходишь… ― Хватит, ― неуверенно перебила Ксения, заметив, что разговор о твари, что могла бы сожрать Дарину, последнюю вынудил вздрогнуть. Да, пусть все это – уже в прошлом, которое кажется непомерно далеким, но правда заключалась в том, что на самом деле прошло всего ничего. Боль и страх тех событий слегка притупились из-за насыщенности последующих дней, однако поднять их со дна было не так уж и сложно. ― Неважно, ― качнула головой Зощенко, глядя себе под ноги. ― Ей… не понять. Она даже не помнит, как это «жить нормально». Прекратившийся неожиданно дождь помог миру вокруг замолкнуть, лишь шаги мелиоров все еще хлюпали по траве и лужам. ― Ну, вообще-то я помню, ― нарушила первой угнетающую тишину Гарипова. Абсолютное равнодушие к сказанному только больнее ударило тех, кто желал повернуть время вспять. ― Как это… помните? ― У Шахриева была на этот счет совершенно обратная информация. ― Разве вам не стирают память? ― А-а-а… ― понимающе протянула Наталья, припустив маску. ― Стирают, ― пожала она плечами, принюхиваясь к округе. Слишком расслабленное движение по неизвестному и вымершему за короткий срок поселению могло быть обманкой. Кто знает, какие твари скрываются в заросших травой окраинах, тем более что в большинстве мест на планете сейчас зелень – редкая достопримечательность. ― Но не всем же. Нас много. Прикинь, сколько работы. Усмешка Левана, шагавшего позади Дарины, сказала больше: он мысленно посмеялся над знаниями новобранцев, считающих себя лучше основной массы лишь из-за своего высокого ранга. ― А вы, что же, наивно думаете, что уже в теме? ― уколола их и Гарипова, с удовольствием выходя к дороге. Машина Ассоциации находилась всего в километре дальше, где местность пустынная и мрачноватая, как и почти везде. А теперь размоченный ливнем пепел растений, животных и иже с ними, превратился едва ли не в густое болото, засасывающее подошвы. Оно же, в свою очередь, смердящее непередаваемой словами вонью, мешало и Наталье почуять опасность заранее. ― Вы же знаете, как становятся мелиорами? ― Не от хорошей жизни, ― хмуро кивнул Амир, поддевая ботинком камень. В сравнении с остальными новенькими Шахриева можно было считать бывалым: Беляев провел с ним немало времени, погружая во всю сверхъестественную структуру, поэтому заявление Гариповой подпортило ему настроение. ― В большинстве случаев так, ― согласилась женщина не без усмешки, вновь одевая маску. Не то, чтобы ей, в самом деле, хотелось учить непосвященных детей уму разуму, но раз появился повод блеснуть этими знаниями, то почему бы нет. ― Это, ребятки, – либо приговоренные на пожизненное, либо те, кто смертельно ранен. Выбора таким попросту не оставляют. Но бывают ведь и просто больные. На последней стадии рака, к примеру, или что-то в таком же духе. ― Рискну предположить, что вы, как раз, не преступница, и смертельно ранены тоже не были? ― Ксения осторожно потянула Дарину за руку, и они поравнялись на грунтовке с идущими во главе. Пятые из конвоя, к счастью, против этого не были, а мнение наемников ее не особо тревожило. ― Иначе бы мне снесли память, ― подтвердила Наталья с кивком, указывая тем самым на истинные причины амнезии большинства хранителей. ― Сами прикиньте, убийца-насильник, что пережил улучшение и стал Высшим… Такое себе приобретение. Низших-то контролировать можно и без стирания воспоминаний, а Пятых, да и Четвертых… ― Гарипова ненарочно взглянула на Джугашвили, словно бы именно он, Леван, насильник-убийца, которому выпал шанс начать жизнь с чистого листа. Остальные посмотрели на укрепившегося позади Дарины наемника с любопытством. Леван сначала уставился на Гарипову с откровенным недоумением, затем скользнул взглядом и по другим. Со вздохом он опустил автомат и неуклюже оттянул левый рукав повыше, сжав на демонстрируемой руке кулак. Сантиметрах в пяти от метки, что поставили и новобранцам, у наемника находился символ. Повторяясь, как будто цепь, он образовывал коричнево-красный браслет, погасший сразу же после показа. ― Эта штука не позволяет трепать языком об Ассах, однако после десятки мощности перестает работать, ― дала им пояснение Наталья, перестав пялиться на Левана с не самым дружелюбным взглядом. ― Следовательно, даже хороших людей, что были такими и изначально, лучше держать в неведении и под строгим контролем. А забывшими о самих себе управлять становится куда проще. Уточнять же, как именно происходило «стирание», Гарипова не посмела, не стоило пугать новобранцев такой информацией, ведь до тех пор, пока не появился Беляев, а затем и Галиц, во время мелиоризации отдельному облучению подвергался еще и мозг, что повышало шансы на гибель процентов на двадцать, зато просыпались такие «создания» действительно обнуленными. Буквально. Многих в кратчайшие сроки приходилось заново обучать ходить, держать ложку, посещать туалет… ― Но вы-то… почему? Исключение? Сарказм Зощенко Высшая случайно проигнорировала: на мгновение показалось, что появился знакомый запах, которого здесь быть не должно было. Пусть маска и лишила Гарипову максимальной мощности ее силы, она все еще оставалась Пятой и могла узнать многое по одной лишь тончающей нити. ― Не совсем так, ― ушла она от прямого ответа, чуть припуская маску, однако аромат уже растворился, словно его и не было. ― Не всех для Ассов логично стирать из мира. ― Наталья со вздохом нацепила «намордник» обратно. Как бы здорово в нем не дышалось, он мешал и привычному изучению запахов и, в принципе, создавал неудобства для кожи. ― Кого-то Ассоциация оставляет на предыдущем месте, чтобы управлять кем-то. Такие, обычно, браслетники, ведь наносят вред нулевым ничтожный. А я, занимаюсь прежним, но только на новом месте. На этом все подробности завершились, так и не позволив многим всецело осознать сказанное. ― Эм… Я не понял. Вообще, ― усмехнулся Амир, поглядывая по сторонам: паранойя Гариповой, резко превратившейся в розыскную псину, передалась и ему. ― Вам известно, что мой отец – глава третьей гильдии Запада? ― с ядом в голосе уточнила женщина. Гордости в таком положении родственника не чувствовалось совсем. Наемники синхронно кивнули, хоть спрашивали и не их, Амир и Дарина слышали что-то такое лишь краем уха, Ксения же оказалась и вовсе не осведомлена. ― Он был учителем, ― внезапно разоткровенничалась Наталья, не переставая проверять местность на новые следы чужого присутствия. ― В школу пронесли пушку, а папочка защитил собой паренька из класса. Вот на смертном одре и подписал контракт с РАУ. ― Ее короткое полное иронии сообщение, снова так ничего и не объяснило. ― Я-то думала, что он помер, ― продолжила женщина, не дав Амиру влезть со своим «Я не понял». ― Администрация города постаралась, присвоив медаль посмертно. А мне было тогда за двадцать, да и папа мой не был родителем года, так что пережила. Ему, ясное дело, запретили любое со мной общение – он стал Четвертым, такой может убить и фоном. Память же было стирать не к спеху: вполне стабилен, принес присягу, ко мне, действительно, не приходил. Он, кстати, все еще преподает, но учит хранителей, что помладше. Так вот, ― наконец, подошла Гарипова к главной теме. ― Прошло года три. Я слегла тогда с обмороком на работе. Ничего страшного, думала, что беременна… Оказалось, что опухоль. Операбельная. Да вот что-то пошло не так. Через две операции в палате и появился представитель Ассов, по совместительству – мой отец. Он бы мог взять с собой целителя, но его сила только бы усугубила, ведь я была человеком, к тому же, хилы больше по свежим ранам, а с болезнями им не справиться. ― Но тогда… Такой уровень облучения, раз вы стали Пятой… Не перебор в данном случае? ― среди всех собеседников именно Ксения заинтересовалась рассказом Гариповой больше прочих. ― Все верно. Ничтожные шансы, ― с усмешкой отозвалась Наталья, не утаив, между тем, и грусти. ― Но полумеры меня бы уже не спасли. Тишина, что возникла вслед за ее рассказом, будто сочувствующе вздохнула в ответ легким потоком ветра, принесшим неприятный запах затхлости и чуть-чуть гнили. ― И вы пошли на… подобное? ― Судя по голосу и мимике Шахриева, Гарипова резко поднялась в его глазах, если не как мелиор, то просто как человек. ― Что ж, у меня был выбор, ― подтвердила она с издевкой, ― долго, мучительно и все равно сдохнуть либо быстро и больно, но с шансом выкарабкаться. А я, знаешь ли, предприниматель. Тачку, ребята, мне не папа купил. И нюх мой, ― Гарипова улыбнулась теплей, чем раньше, что отразилось в ее глазах, ― чуйка на все дела, что принесут прибыль… Ни детей, ни семьи – отец-то не в счет, он уже был хранителем, а мать давно померла. Да и друзья… не особо. Короче, стирать было нечего. Ни привязанностей, ни мести… Таких не обнуляют. Машину Ассоциации заметила вся группа разом. Пара наемников по молчаливому приказу Левана отправилась ускоренным шагом встретиться с оставшимся водителем и проверить периметр. Гарипова, давая и им, и себе время, замедлила шаг. ― А вы что же? Кем были до «судного воскресения»? Амир шел как раз рядом с ней, потому взгляд Натальи и упал именно на него. ― Я-то?.. ― удивленно переспросил парень, не понимая, почему ей вообще подобное может быть интересно. ― Ну, плохой гитарист, ― выдал он неохотно, ― дерьмовый студент и вполне годный сын. Женщина картинно закатила глаза, выражая свое «фи» в адрес такого ответа. ― Родители? Девушка? На худой конец, хомячок? ― подбодрила она, желая хоть малость подробностей после своей-то исповеди. ― Мертвы. Однодневка. Собака, ― коротко рассказал Амир, ответив таким образом на каждый ее вопрос, ― тоже сдохла. Для пущего гротеска в его уродливое сообщение оставалось еще бы добавить «Конец», но на сей воодушевляющей ноте Охотник тупо заткнулся, не собираясь говорить что-то еще. ― И зачем я вам все рассказала?.. ― со вздохом прошептала Наталья, пожалевшая о своих откровениях. В кои-то веки она решила разрушить ненадолго свой образ стервы, шипящей на всех и каждого, а нарвалась под итог на грубость. С ожиданием Гарипова посмотрела и на Зощенко, надеясь на ее благосклонность, однако та среагировала фырком. ― Мертвы, ― повторил Амир, поймав хамоватый взгляд Дарины, решившей не отвечать. ― Включая тётю, двух дядей и все их семьи. Осталась парочка дальних родственников на Севере. Сама же – ученица 11 «В». Не закончила. ― Будто бы отыгравшись за кличку «Плесень», Шахриев выложил весь ее жуткий багаж самостоятельно. ― А я… ― поспешила Ксения перевести тему, подходя к черному «гробу» на четырех колесах. ― У меня жива мама. Она – Вторая. Отца я не знала. Дядя погиб в Дожде. Родных сестер-братьев и не было, а двоюродные не здесь, так что пока не знаю. Училась в Ростове на повара, в основном, кондитера. И мне двадцать. ― Теперь, получается, лепишь сама из себя, а не из теста? ― прикинул Амир, вспоминая про нюх Гариповой. ― Хах, вижу, об этом ты и не думала… ― Пакуемся, ― грубо прервал Леван, хлопнув по микроавтобусу. ― Рация вновь не пашет. В ЗОРе, походу, совсем всё жестко. Свяжетесь с ними сами? Гарипова, на которую он устремил взор, неоднозначно хмыкнула. Смотрела она с ожиданием. ― Тц. Осужден. Липкие пальчики, ― наемник с усмешкой протер ладонью крыло, оставляя на черном металле клочки паутины. ― Преступник? ― Ксения поняла, о чем в лоб спросила, только после пренебрежительного взгляда Левана. ― Не у того спёр, ― пояснил мужчина сквозь зубы. ― Отделался бы испугом, если б не статус, хах, потерпевшего. Ну и, ясен пень, сирота. На опыты согласился за деньги, свободу и возможность начать с нуля. Что-то я помню, что-то подтерли, чтоб забыл о прошлых друзьях и ошибках. Служу уже третий год, являюсь Дженом из Мерсов. ― Взгляд, с которым он закончил доклад, очень четко передавал мысль: «Больше ни о чем не спрашивай», поэтому последнюю фразу новеньким пришлось проглотить без уточнений. ― Я… ясно, ― уставилась себе под ноги виноватая Ксения, чувствуя, что была не права. ― Так что насчет связи? ― поторопил наемник, открывая дверь в микроавтобус. Гарипова, вопреки логике, вновь дернулась в сторону, замерла, сузив глаза, вздрогнула… ― Не чувствуешь? ― уточнила она у «паучка», надеясь на положительную реакцию, чем только сильнее вогнала наемника в ступор. ― Странно. ― Что именно? ― Леван никакой угрозы не ощущал. Он лично расставил далеко за обочинами несколько нитей. Если что-то бы двигалось по направлению к ним не по воздуху, он бы знал. ― Ничего… Показалось… Его здесь быть точно не может… ― Женщина вновь опустила маску и прикрыла глаза, сосредоточиваясь на фоне, чтобы правильно оперировать энергией своего тела. ― Фу-у-ух… Не отвлекайте. Наемник небрежно приподнял руки вверх, показывая, что не станет. Остальные молча полезли внутрь машины. ― Кристина? Ты слышишь? ― Гарипова приложила пальцы к метке на правом запястье. Связаться с Моор таким образом было непросто, но Пятых всерьез обучали всему, что поможет выжить, особенно выходцев из Сэнтир, куда более способных в ментальном плане, чем остальные. Однако, если судить о докладах из Северного сообщества, никто из умевших взывать к метке из той самой группы, что потерялась за вратами в чуждый мир, так и не откликнулась на зов Кристины, и сами хранители с ней не стали связываться… «Метка там не работает? Токарев и другие… Смогут ли они дать сигнал в случае?.. Черт, надо было проверить в двадцать девятом, пока выдался такой шанс». *Я слышу. Дарина с вами?* ― Так точно. Что дальше? Везем ее в офис? *Да. Мы вас встретим. И… осторожнее*. ― Поняла. Наталья медленно убрала пальцы с метки, не слыша больше чужих ответов, и снова втянула воздух. Во время дождя и немногим позже ее нюху всегда становилось легче, даже резкие запахи не вызывали рвоты. «И все-таки… Дорошев? Почему я учуяла здесь тебя?»***
21 мая. Пятница. 20:28 по времени 13 мира
Держаться за грубую шерсть, еще и имеющую довольно сильный неприятный запах (что-то между мокрой собакой и опилками), было, как минимум, неудобно. Да и, вообще, сидеть на громадном волке красноватого цвета, лишь немногим уступающим в размерах лошади, – не импонировало: обнаженные ноги уже чесались, не хватало седла, шерстяной покров оказался не таким мягким, как выглядело со стороны. Не говоря уже о страхе… Когда Айанэ в обличье зверя подошел к воротам, Артем едва не выбросил в него черное ядро в попытке проломить череп. А уж Еву усадили на волка с четвертой попытки – она то и дело теряла равновесие, пока не обняла риталя за шею. Правда, Мрайан тут же попросил ее по ментальной связи перестать душить родственника, чем крайне удивил саму Еву, однако к тому моменту девочка все же умудрилась усесться удобно и смогла выпрямиться. ― Ненавижу тебя, ― адресовала Ева Артему, уже занявшему свое место за частоколом примерно в середине деревни. ― А если я свалюсь с него по дороге?! ― Тебя сожрут, ― ответил тот моментально без капли сочувствия в ее сторону. ― Так что держись крепче. Жека говорит, они близко и сменили курс. Просто ждите и хавайтесь в деревне, как только заметите первую тварь. Ева его грубости не обрадовалась (все же она не Марк и не привыкла к подобной манере общения), поэтому шумно выдохнула. Ладони вспотели, шерсть выскальзывала, впервые хотелось громко ругаться матом… ― С Марком все будет хорошо? ― Конечно. Твой брат – главный герой, без него никак, ― отшутился Артем, заставляя и себя верить в подобное, пусть это и частично бесило. ― А вот нас поубивать можно, сюжет не остановится... Мрайан, вас тоже касается, не уходите от ворот раньше времени. Угрюмый волк серого цвета, ниже на полголовы чем Айанэ, взмахнул призрачноголубыми крыльями и рыкнул на Радана, сидящего на нем верхом, чтоб тот перестал ерзать. Общаться в таком виде с людьми он не мог, как и Айяда, зато связывался по какому-то родовому каналу со своим племенем и родней. Неудивительно, что способность Марка, организовавшего им контакт с людьми, не поразила риталей так сильно, как самих иномирцев. В любом случае, понимать зверолюдов Артем и Ева уже перестали, и это слегка настораживало, но хотя бы Мрайан и Айяда, способные организовать своих воинов, понимали, что говорят пришлецы. Проблема заключалась еще и в том, что – по сведениям самого Мрайана – сидри имели такой же родовой канал и общались телепатически между собой. ― Будьте предельно внимательны, ― прошептал Артем, чувствуя волнение, блуждающее в крови. ― Если эти ублюдки раньше времени прознают о западне, то в деревню войдут лишь первые. ― А ты их не переоцениваешь? Они же – животные. ― В вопросе Дементьевой ощущались надежда и страх: с безмозглыми тварями было бы сражаться проще, пусть те и могли оказаться тогда безжалостнее. ― А ритали, по-твоему, кто? ― ненамеренно оскорбил Данцев всех человекоподобных тварей, за что поспешил извиниться перед двумя зверолюдами на их проводе. Мрайан не ответил и рыком. Сидри этот вожак учуял еще пару минут назад. Их вонь уже обжигала ноздри. В таком количестве твари создавали организованный смердящий туман, не позволяя понять ни количество особей, ни откуда именно выскочит их разведчик. Напряженно волк вглядывался в черноту леса, стараясь не упустить блеск чужих глаз или услышать шорох. Свет для этого ему не был необходим. В деревне же тьму слабо разгоняли факелы, чтоб иномирцы, не достигшие уровня Евы, могли хоть что-то увидеть. ― Ха-а-ах… ― Глаза девочки неотвратимо вспыхнули из-за стресса, да и следовало бы обозначить свой фон еще четче. Айанэ ее белый свет не обжигал до боли, но жар быстро распространился по телу. Качнувшись у ворот, он невольно сделал еще шаг вперед и замер, вперившись взглядом в одну точку в пределах леса. Короткий рык вожака подтвердил, что и он засек чье-то движение. Засевшие лучники на помостах у частокола опустили смоченные в масле стрелы поближе к факелам, что горели под каждым из них. В прошлом плане им отводилась лишь косвенная задача в добивании отбившихся от стаи тварей. В новом же – не последняя роль. Да и то всё зависело от слишком многих нюансов. Что, если матка не позволит зайти сидри в деревню? Или, быть может, ослепленные жаждой бестии сами смекнут о ловушке? А вдруг придут особи, которым попросту не причинишь вреда ни огнем, ни ядрами?.. ― Главной мрази, похоже, нету, ― тихо подбодрил Тёма, выслушивая короткую сводку от Жеки, стоявшего рядом. ― Если, конечно, у нее не способность Айна. В остальном же есть твари как мелкого, так и большого калибра. Но последних не так уж много. ― А в целом? ― Неопределенные данные Еву пугали еще сильнее. ― Сколько их? Двести? Четыреста?.. ― Да ты сбрендила?! ― парень с психом сомкнул пальцы на одном из шаров, что лежали у ног пирамидкой. Изначально швыряться в особей за забором должен был Мрайан и не шарами, а хвоей, но теперь вождь выманивал сидри, стоя у ворот вместе с Евой, Айанэ и Раданом, поэтому роль мини-пушки досталась изможденному Данцеву. Наводчик же находился рядом – задачей Жеки было направлять друга и вовремя сообщать ему о местоположении союзников, чтобы не зашибить ненароком и их. ― Посчитать точно почти нереально, но, явно, не больше сотни… На кой черт эта вонь и все эти чашки? Мы не так и сильны, чтобы нас… обкуривать. Обеспокоенный Жека бросил замученный взгляд на дымящие чаши и пожал плечами. Глаза слезились из-за такого количества света: некоторые особи вдалеке были примерно равны Еве. Это на самом деле пугало. ― Деня, вас пока не почуяли благодаря травам, но не теряйте бдительности. Жаль, что услышать ответ Жека просто не мог, оставалось надеяться, что там, у источника, все в порядке. Вместе с несколькими риталями, что привел Мрайан, у воды остались и иномирцы: Сафронов, Нестеров и Ширин, ожидая приказаний от Артема. Слух Дениса легко улавливал только его голос. Отвлекаться на разные звуки в такое время было нельзя. Сосредоточенный парень с закрытыми глазами стоял сейчас по пояс в теплой воде у каменной кладки. Никто не нарушал самозабвенную тишину. «Ерия бы пригодился, ― скучающе вздохнул Макс, стараясь не беспокоить друга. Напряженный, потирающий пальцы Димка, стоявший рядом, раздражал, как никто другой. ― И чего его отправили в храм?» Риталь, к слову, и сам протестовал, желая сразиться с армией сидри лицом к лицу, но решили, что именно он должен будет расчистить завал через сутки после сражения. Озлобленный и пыхтящий он топтался внутри у больших камней, невзирая на недовольство других «сокамерников». А дышать здесь и без того становилось сложнее с каждой минутой. Запах трав, витающих серым дымом в пещере, душил и вызывал тошноту. Однако лишь так можно было полностью погасить «свет» и не отвлечь сидри от главных целей. ― Все хорошо. Вот увидишь, ― Вера крепче обняла Сашку, пытаясь дышать спокойнее. ― Еще чуть-чуть, и мы выйдем отсюда. Веришь? ― Я знаю, ― кивнул мальчишка куда увереннее сестры. ― Марк ни врал нам... ни разу. Однажды мы даже вернемся к маме. Девушка вымученно улыбнулась, стараясь размышлять также. Ее взгляд заскользил по стенам тусклой совсем неприглядной пещеры. Дети и старики, мужчины и женщины выглядели не менее беспокойно. Кто-то молился у алтаря, очень тихо и искренне, совершенно не так, как молились старухи в церкви. Другие прислушивались к округе, в надежде понять, что происходит снаружи. Третьи выглядели разочарованными тем, что их сослали сюда, однако большое количество воинов только испортило бы все планы… Если те, разумеется, сработают без эксцессов. ― Аргх! ― Здоровый детина, что был с Максимом, уперся башкой в завал и закрыл глаза, желая поймать хоть что-то. Впрочем, он ничего не слышал, а расстояние и «дыхание земли» блокировали телепатический канал связи с Айядой, которой он дал клятву верности. Так что теперь все внутри были оторваны от вождя и любой информации о сражении, даже о том, началось ли оно вообще. «Что ж, у каждого своя роль», ― это все, что удерживало Ерию от необдуманных действий. Вера в Айяду и иномирца Марка, выполняющих свою часть абсурдного плана, тоже входила в его обязанности. Волчица, тем временем, благодаря уникальному нюху одной из первых учуяла приближение первой твари. Она слышала и команды Тёмы, его общение с Евой, ворчание Мрайана, недовольного своим неумелым наездником... Все шло идеально, но по наспех разработанному второму плану, успех которого всецело зависел от каждого, кто в нем принимал участие. «Просыпайся же… Марк. Просто… уже… проснись». Айяда вернулась к парню с потаенной грустью в глазах, улеглась там в дыму, лишая не только противника возможности ее обнаружить, но и себя – обоняния. Марк по-прежнему не шелохнулся. Его грудь еле заметно двигалась при дыхании. Равнодушное лицо было мертвенно бледным, а тело – ненормально холодным. Со стороны казалось, что он по-настоящему мертв, но Айяда чувствовала ту силу, что копилась во временно погасшем ядре. Пусть собственный заряд Марка и покинул физического тело, собранное Тленом – передавалось в ядро. Лишь поэтому Айяда знала абсолютно точно, что он не остановился и продолжает упорно набирать силу, что заставляло ее с трепетом ждать пробуждения сущности, имеющей полное право занять место Бога… «Тёма, эт… это они?!» ― дрогнувший голос Евы нервной волной прокатился по телу вождя. Айяда затихла, концентрируясь на своем брате. Между родственниками в ее семье существовала способность, о которой они мало распространялись. Жаль, что Айн пока не научился этому трюку. Айанэ легко согласился показать сестре то, что открылось ему самому. Во тьме леса мелькнула пара кровавых точек, за ней блеснуло еще несколько с большим светом. Светлые бусинки стремительно приближались к нему, теперь не таясь во мгле. Где-то рядом раздался рев, это был его собственный голос. Ева невольно вскрикнула, и картинка исчезла… Бой официально начался.***
21 мая. Пятница. 13:29 по МСК. 185 мир
Чистильщиком не становятся по желанию, это будто призвание свыше: таких видно сразу после мелиоризации – даже со стертыми воспоминаниями в них меньше жалости, человечности, больше желания выслужиться и откровенной страсти, с которой те бросаются в бой… Ходить под Сикорским было тогда почетно, наплевать на приказы главы первой гильдии, стать Дженом почти сразу после второго рождения… Словно само олицетворение пекла, Зеленский прошел все этапы с анормальной температурой тела еще и в летние месяцы. Тем обиднее было получить лишь четвертый ранг, хотя на то время – замечательный результат. Вот только уже в первые две недели мелиор показал такой уровень поглощения, что стал привлекать внимание. Сикорский заметил его в числе первых, а переманить его на служение в офис не вызвало никаких трудностей. Ко всему прочему вскоре Зеленскому присвоили и статус Охотника, особо опасного существа, способного навредить одним лишь своим присутствием не только обычным людям, но и служителям Ассоциации. Неприкосновенный. Особенный. Имеющий власть над Пятыми, хоть сам и Четвертый… Быстрый карьерный рост и недрогнувшая при убийстве рука… Этот сон был нарезкой воспоминаний. Какие-то были смыты, возможно, подтерты Беляевым. Другие яркостью своих вспышек заставляли вздрагивать… и вновь вспоминать то, что хотелось бы позабыть… ― Это приказ, твою мать! Ты напарник этого упыря! Ты должен был его тормозить! ― Я пытался… ― Херово, значит! ― Послушайте… ― Да закрой свою пасть! Воняет! Бумаги, сброшенные со стола, ворохом листьев приземлились на пол, дрогнувший от способностей главы ЗОРа. Сикорский выглядел не просто взбешенным, а даже отчаянным. Контроль подчиненных – основа любого правления, и сейчас Пятый совсем не справлялся. ― Свали с глаз моих, ― прошептал мужчина со вздохом, потирая шею. Предупреждение от Мировых он получил еще час назад, было необходимо принять жесткие меры… ― И прибери за ним. ― Вы уверены, что?.. ― Пошел вон! Узкая трещина пробежала по половицам, впрочем, и весь кабинет ощутимо дрогнул. Землетрясение в здании было вполне привычным событием в ЗОРе, пока у руля стоял Вячеслав Игоревич. Хотя и сейчас, при Денисенко, гравитационное поле главы нередко вызывало подобные явления… Зеленский смотрел на все со стороны: на себя, на начальника, на окружающие предметы. Вышел вслед за собой, разочарованным и немало злым. Данное воспоминание было четким, но все же появление Токарева в нем удивило. Алексей стоял недалеко от двери, подпирая стену. Вместе с ним он служил Огневиком, однако Чистильщиком Токарева не взяли, не тот нрав. ― Ну ты как? Обычный вопрос, ничего критичного, но отчего-то и взгляд Алексея, и его голос – тупым ножом, да под самые ребра, поднимая всю гниль внутри. Зеленский умело состроил привычную физиономию крутого равнодушного парня, кивнул, мол, нормально… Судорожный вздох, сорвавшийся с губ, все испортил, затем короткий смешок. В итоге Охотник и вовсе качнул головой, запрокинул челку к затылку, невольно впиваясь пальцами себе в кожу. ― Снова Мирогородский? Отвечать было страшно, это Зеленский отлично помнил: мелиор должен уметь хранить тайны, быть беспристрастным, сторониться дружеских отношений, ведь, не ровен час, и на следующем задании кто-то из них лишится жизни по милости непогоды, шального взрыва, наказания за непослушание… ― Пойдем. Алексей не касался Охотника, по крайней мере – физически, но своим интересом к его персоне, тем, что не шарахался от него, не косился с завистью иль предубеждением, располагал и притягивал вопреки любым правилам. Даже сейчас, наблюдая за ним и собой со стороны, Зеленский не понимал, как умудрился приобрести такого товарища. ― Будешь пиво? Зеленский из настоящего не сдержал усмешку. Второй же напряженно взглянул на протянутую бутылку, выуженную из маленького холодильника в комнате Токарева. ― Алкоголь для мелиора – вода, ― серьезно проговорил Зеленский, осторожно принимая тару. ― Потому-то и предлагаю, ― спокойно парировал Алексей. ― Вкус остался, а опьянеть не сможем. Следующие пять минут прошли в тишине. Зеленский оседлал стул, будто лошадь, тихонько потягивал пиво, глядя на закрытую дверь. Токарев – безотрывно следил за ним, ожидая более открытого поведения. ― Что на этот раз? ― поторопил он вскоре, так и не дождавшись ответного доверия от Охотника. Зеленский бросил на того недоверчивый взгляд, опять промолчал, размышляя о последствиях, что могут прийти за откровением. Если Токарев не дурак, то побежит к Сикорскому вслед за этим и расскажет о том, что Зеленский – предатель в кубе, так поднимется по карьерной лестнице, заодно уберет с глаз помеху в лице Охотника… ― Ну ты что?! Мы в одном же отряде ходим! ― возмутился вдруг Алексей, прочитав все его мысли по выражению физиономии. ― А то я… не в курсе, какой Мирогородский… мудак! Такое эмоциональное поведение от мелиора было всерьез неожиданно и в новинку. Зеленский даже невольно улыбнулся в ответ, пусть и чрезмерно грустно. ― Сань? ― вкрадчиво позвал Токарев, сочувствующе глядя на Огневика, вновь не дождавшись рассказа. ― Легче же станет... Скажи это… Вслух. ― Я устал… Алексей лишь кивнул, ожидая того, что последует за ответом. ― Я устал… кремировать за ним трупы. Мороз, пробежавший по коже, вынудил Токарева вздрогнуть, протереть руку, сильнее вцепиться пальцами в бутылочку пива. ― Значит, слухи?.. ― Правдивы. ― Говорить об этом Зеленскому было сложно. Открыться, пожаловаться, поныть в чужую рубашку – не для него это, совершенно. И все-таки: ― Он мочит всё, сука, что не понравится… А еще… иногда насилует. На сей раз взгляд Токарева поменялся. Спрашивать, кого именно, он благоразумно не стал. ― Я слышал, наемница… Ну та, новенькая, что работала с телевидением, как представитель… Зеленский снова кивнул, не позволив договорить и подтверждая, что это – правда. ― Я думаю, ее абортировали и стерли память. Но больше ее не видно. ― Александр залпом допил содержимое литровой бутылки, не почувствовав ни вкуса, ни опьянения, ничего. ― Это… не первый случай. Ублюдок… он голоден… да всегда. Словно бешенство. Эта жажда… ― Мужчина качнул головой, усиливая данным жестом негодование. ― И что дальше? Продолжишь?.. ― А у меня есть выбор? Бессильная злоба исказила лица обоих. Будучи просто слугами, сделать с этим хоть что-то они, и впрямь, не могли. ― С какой стати Сикорский о нем печется? ― Токарев говорил спокойно, но в его голосе сквозило презрение. Вероятно, чтобы сделать хоть что-то, он допил свое пиво, забрал бутылку у товарища и выбросил обе тары в мусорное ведро у письменного стола. ― Ты не знал? Алексей обернулся к Охотнику с абсолютным непониманием на лице. ― Он из Диджей. Непомерный шок, что отразился на лице мелиора, сказал обо всем лучше слов. ― По… чему? ― это все, что Алексей сумел выдавить из себя в полнейшем недоумении. ― Пятых – все еще единицы, ― пожал плечами Зеленский, улыбнувшись довольно мирно. ― Так что не удивительно. ― А как же… этот? Дай бог памяти… ну… ― Беляев? ― Он самый, ― мелко закивал Токарев. ― Буквально же восходящая звезда Венов. Уже сейчас он пашет в Офисе, обрабатывая воспоминания новых. ― Так-то да. ― Пренебрежительная усмешка Александра из прошлого слегка удивила Зеленского-наблюдателя. Тогда мелиор не понимал, насколько Беляев крут, и кем может стать. ― Он, конечно, неплох, но менталик. А такого они уже выбрали себе из Сэнсов. ― Насколько я знаю, он – не просто менталик. Иначе бы его не пригласили в Вены. Зеленскому оставалось лишь закусить губу и слегка пожать плечами. Весь этот разговор был для него необычен, а уж обсуждать неизвестного Пятого из Venator… Хватит того, что он Диджа сравнял сейчас грязью перед другим мелиором. ― Кажется, ― недолгую тишину, ставшую Токареву ответом, прервал он же сам, задумчиво глядя себе под ноги, ― Беляев тоже из огненных. Тонкие нити тьмы появились из-за двери тогда же. «Что за?.. Не помню, чтобы такое…» ― Вроде бы, ― неохотно подтвердил Александр под номером два, не замечая, как темнота заливает пол. ― Может, отправят к нам… ― Его голос становился все тише, очертания стремительно размывались. ― Ему… полезно… должен… «М-м-м…» Тьма, заполнившая всю комнату, вызывала отдышку и тошноту. Липкий страх блуждал по телу короткими импульсами тока, будто Долманов решил исполнить на его коже дробь. Что-то тяжкое, муторное мешало вдохнуть полной грудью. Вспышка света вновь ударила по глазам. «Блядь! Что за вонь?» Обожженное тело у своих ног он приметил следом. Вместе со своим вторым «Я» из этих событий, Зеленский уставился на сожженного заживо человека, поражаясь приходам, что сотрясали его сознание. «Ла-а-адно, это уже… вообще… не весело». Стертые, словно шинами, полосы на асфальте, подобно спаленным дотла крыльям, красиво отходили в стороны от тела, лежащего в переулке, указывая на личность погибшего. И все же стоило проверить наверняка. Охотник из прошлого, ничуть не брезгуя, провел своим правым запястьем над запястьем сгоревшего. Метка, что сейчас была не видна из-за цвета кожи, загорелась сначала желтым, затем плавно сменилась на зеленый цвет прежде, чем погаснуть и затеряться в обугленных тканях. ― Мирогородский, ― прошептал Зеленский из воспоминания, не зная, как на это реагировать эмоционально. Впрочем, наблюдатель тоже не знал. В его памяти все было иначе. Пусть и размыто, но, если бы Зеленский боролся с ним, потеряв контроль над собой и своим пламенем, то уже точно не пытался бы выяснить после этого, кого именно грохнул. «Что за ересь? Как будто… не я его, а еще кто-то…» Вздрогнувший Охотник из прошлого немедля привлек внимание наблюдателя. Зеленский что-то почувствовал, чье-то присутствие, рядом был некто, перешагнувший порог в пятнадцать единиц мощности. Чуть шаркающая походка, странный звук вслед за ней… Силуэт появился из-за угла, заглянул в переулок, где лежало тело. Удивлен присутствием Охотника этот мелиор совсем не был, наоборот, словно ждал. ― Это… не я его, ― вот то первое, что сказал Зеленский, поднимаясь с корточек и ровно смотря на гостя. Зеленые прищуренные глаза, темные удлиненные волосы, высоченный и непомерно уверен в себе. ― Кто ты? ― Александр из воспоминаний еще не был знаком с Беляевым, а вот его «Я» из другого времени точно знало, кто подходил ближе. ― Остановись, или я буду вынужден… ― Разве я тебе не помог? ― Что ты?.. ― Зеленский невольно взглянул на тело у своих ног. ― Это ты его? Нахрена?! ― А ты хочешь до сдоху выносить за него горшок? Подобная наглость даже обескураживала, да и в принципе переварить случившееся было сложно. ― Н-не… твое дело! И… вообще! Ты зачем его сжег?! Все подумают!.. Улыбка Беляева отдавала ядом, а глаза говорили, что именно этого он и хочет. ― Ты… вздумал повесить его на меня?.. Думаешь?.. Всё так… просто?.. К сожалению, тьма вокруг не позволила разобрать большее. Удушение, боль в спине, в голове громким эхом свое же сердце… Зеленский не был наблюдателем в этот раз. Сквозь полузакрытые веки он видел зеленые глаза мелиора, слышал шипение, словно к стене прижимал его не человек, а змей… ― Ты всего лишь на миг потерял контроль. Это вышло случайно. Ты не хотел. Просто так приключилось. Тьма лизнула глаза, обрывая всё, и собственный судорожный кашель, наконец, привел Зеленского в чувства. ― С-с-сука!.. ― нелестное слово сорвалось с губ быстрее мыслей. «Беляев… паскуда! Это ты его грохнул…» ― Не я… Гх… М-м-м… «Да я же из-за этого… Блядь! Просидел в камере целых полгода, пока мировые не сжалились. А затем задание за заданием под ублюдком Сикорским…» ― Скотина!.. Стена под рукой Зеленского осыпалась мелким пеплом. Утонувшие в чем-то пальцы заставили Охотника испугаться. Последнее, что он помнил, как загорелся. «Тогда… где же я?» Его радужки, прежде лишь отдававшие красным, вспыхнули алым светом. Еще раньше, достигнув верхних значений пятого, Зеленский уже мог увидеть многое среди мрака, но теперь все вокруг стало серым, а детали безумно четкими. «Повторюсь, бляха, где это… я?» Небольшая неосвещенная комната выглядела абсолютно пустой. Только пепел кругом. С потолка и со стен он валился лохмотьями, опадая на мягкий пол. Тот же, равно как всё остальное, имел толстый слой сухой сажи, а кое-где были кучки, что превышали определенный слой. ― М-м-м… Гореть мелиор, не горел, но вот тело температурило, отчего знобило. «И я снова… остался без шмоток». ― Тц. «Не помешало бы выбраться из этого подземелья… Нет. Скорее всего, я у Ассов. Значит, придется ждать. Вновь. Как тогда в камере… как под куполом… Но хотя бы отсутствие света мне теперь безразлично…» ― Ха-а-ах… Вместе… до пекла?.. Облик Андрея в воспоминаниях прервал фразу Огневиков еще в середине. Улыбка тронула губы Зеленского, в предвкушении сжавшего кулаки. «Я больше не Пятый, гнида». На запястье отчетливо виднелось значение в тридцать три единицы и семь десятых. «Только дождись меня, я верну тебе всё стократно». Пепел черным холодным пухом спускался на обнаженные плечи…