21 мая. Пятница. 20:54 по времени 13 мира
«Бесполезный… Никчемный… Калечный… От платка, что у меня забрали, и того было больше толку…» Юрмай снова и снова выбрасывал левую кисть вперед и пытался создать прочное ментальное лассо, в прошлом убившее не одного сидри, но тонкая неровная нить работала всего на пару сантиметров дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Этого было мало, да и рвалась она слишком легко, если приходилось скрутить что-то большое. «Что же тогда? Что могу я помимо этого? Кому нужен калека без особенных навыков?» Однорукий лучник в такой деревне и вовсе являлся обузой. «Зараза!» Непрочная бледная нить слабой плеткой ударила в листья у частокола, разрубив их и подняв на мгновение над землей. Вряд ли этой силы хватило бы на хороший удар по сидри, но попробовать, вероятно, стоило бы. «Практиковать не лассо, а хлыст?» ― Ты, что же, и впрямь веришь, что вернешься к былому величию? Юрмай обернулся на голос нехотя, уже зная, кто предстанет перед его персоной. Надменный, красивый, высокий, будто помолодевшая копия его самого. ― Мрайан, первенец мой, ― искусственная радушная улыбка лишь придала этой фразе особый смысл и отнюдь не лестный, ― я смотрю, твой язык уже даже острее твоих клыков. Наглая, обнажавшая зубы усмешка сползла с лица молодого волка, сменившись пренебрежительным взглядом и плохо сдерживаемой агрессией. ― Ты вообще понимаешь, что натворил? ― хриплый голос Мрайана, переполненный горечью, отчего-то ударил по самолюбию Юрмая гораздо сильнее, чем его прежнее хамство. Тиарон не смог вымолвить оправданий, лишь невольно взглянул на обрубок кости и мяса, что торчали из разорванного плеча. Он, действительно, ПОНИМАЛ, но назад время не отмотаешь, так к чему говорить хоть что-то. ― Ну какой же ты… недоумок, ― тихо выплюнул ему Мрайан, громко клацнув от досады клыками. Глава рода молчаливо принял и оскорбление: посчитал, что рычать на такую правду он теперь не имеет права. ― Кто займет твоё место, слышишь? ― голос сына, тем временем, становился крепче, озлобленнее, впрочем, как и его не нашедшая ранее выход обида. ― Сильных в стае… уже по пальцам, да и те недостойны быть лидерами! Так кому теперь быть вождем? И пусть вслух молодой волк не сказал главного, Мрайан все же услышал это невысказанное: «Не оставляй эту свору на одного меня». ― Почему ты молчишь?! Отец?! ― Твоя дочь, ― через силу произнес тот, наконец, посмотрев сыну в глаза, покрасневшие то ли от злости, то ли от пытавшихся вырваться на свободу слёз. ― Твоя… Дайя. Лишь она унаследовала мое пламя. ― Да ты шутишь?! Она же – совсем ребенок! ― Посему это племя вести тебе, выступая от ее имени. Глаза Высшего неудержимо вспыхнули, демонстрируя его фон, что никуда не делся, несмотря на потерю конечности. Да, хоть выйти наружу через лассо он больше не мог, подавлять волю, давить на чувства он все еще был способен. Неосознанно вздрогнув, Мрайан отвел разозленный взгляд, но попавшее в поле зрения плечо отца мгновенно вывело его из этого ненормального ступора. Бояться этого – некогда Величайшего из вождей за последний век – не имело смысла. ― Жаль, нас много. Я хотел передать тебе формирование новой деревни, но, видимо, не судьба. ― Юрмай жестко опустил ладонь на плечо сына, словно ставя в неприятном разговоре точку. Он всегда делал так раньше. И это всегда срабатывало. Раньше. ― Не судьба, говоришь?! ― Мрайан с рыком толкнул Юрмая в грудь, таким образом сбрасывая с себя и его руку. ― Да ты!.. Ты… проклятый… баламут! ― Находить вразумительные слова, чтобы окончательно не впасть в ярость, становилось всё тяжелее. ― Да и что от тебя осталось?! Ты всего-то простой калека, только с прежней для себя бывшего манией величия! Что такое? ― Злость быстро брала над ним верх, разрывая любые границы дозволенного. То, что раньше хотелось сказать сильнейшему из них прямо в лицо, не страшась наказания, теперь вырывалось наружу. ― Ты желаешь дать сдачи?! Ну давай! Покажи себя! Докажи, что не стал никчемным! Ты же!.. ― Мрайан в гневе качнул головой, всеми силами удерживая себя от рукоприкладства, но вновь попавшее на глаза изувеченное плечо отца сорвало эту попытку под корень. ― Ты-ы-ы!.. Сволочь! Невидимая рука волка схватила Юрмая за глотку и припечатала к частоколу за его спиной. Сильно. Нещадно. Напоминая лишний раз о силе, что передалась по наследству старшему сыну. И если бы мощность Мрайана была хоть на два ранга выше, лассо Юрмая на фоне ментальных конечностей наследника выглядело бы относительно жалко. ― Из-за тебя сидри найдут нас по кровавому следу! После той выходки им окончательно наплевать на Каменную границу! Сколько наших уже погибло в тех лесах, что считались еще полнолуние назад безопасными?! Ты подверг всю деревню!.. ― Я знаю! ― через боль прорычал Юрмай, не в силах говорить нормально с передавленным горлом. «Если бы не это, если бы не моё сумасбродство… Я не достоин жизни. И вообще ничего не достоин. Просто кончи меня прямо здесь. Давай же!.. ― Юрмай перестал противиться, опустил руку, которой тщетно пытался создать лассо и порвать ментальную руку сына. Он готов был лишиться жизни, и причиной тому была не вина, а, скорее, само нынешнее бессилие, что приводило риталя в отчаяние. ― Лучше бы меня все же убили сидри… Но… почему они еще не пришли? Тот белогривый, разве он не должен был сообщить обо мне?.. Белогривый… Белая… грива. Тот двуногий, что порвал спину Аграсу? Но Аграс... Разве это уже случилось? Почему я?.. ― Дрожь холодной волной прокатилась по телу, заставляя его почувствовать и оторванную конечность. ― Я же… Господи… Хах…» ― А сам-то? ― взгляд Юрмая изменился полностью: ни вины, ни стыда, только чистое ранящее презрение. ― Ты готов пожертвовать своей дочерью ради власти. Мир болезненных воспоминаний колыхнулся подобно воздуху, что нагревало довольно низкое палящее солнце. Информация, что доступна была лишь Марку, привела его в чувства резко, со вкусом горечи, ведь Юрмай Тиарон, что подавлял его все это время, не мог помнить гибель Дайи, желавшей силы по настоянию непутевого папаши, запутавшегося также, как и когда-то Юрмай. Вместе с матерью и Айядой Дайя покинула деревню меньше, чем через два года после этого разговора, и была похоронена на том же могильнике, что и Юрмай. Но это случится в будущем. Сейчас Дайя, в этих воспоминаниях, еще была жива. ― Что ты… несешь?! ― гнев Мрайана сменился болью. Всё лицо молодого волка как-то дрогнуло, стало старше. На глазах появились слезы. Даже шерсть потускнела, прерываясь кое-где сединой. ― Ты не Мрайан, ― прошептал удивленный Марк, пристально всматриваясь в эти особенные – лиловые глаза. Лишь один волк имел такой цвет. Ментальная сила «Мрайана» ослабла, опуская человека на землю, а затем рука света растворилась и вовсе, заменившись обрубком плеча. Теперь перед Марком стоял Юрмай, ошарашенный, не желавший лезть в память Марка, но случайно подсмотревший воспоминания. ― Нет… Нет же… Не может быть! Это всё… нереально. Марк не смог удержать усмешку: услышать подобное от того, кто и сам уже нереален и является частью угасшей души, было немного странно. «Значит, ты из Свободных? Сохранил отголосок своей изначальной личности… Тц». ― Сколько времени я провел в твоей шкуре?! ― На сей раз ужаснулся Марк, даже Аграс с его заморочками не подавлял разум парня настолько крепко. ― Меня ждут… там, в реальном мире! ― Моя внучка… ― Юрмай в свою очередь совершенно не слушал Марка, увлеченный своими чувствами. ― Твоя память… Это всё… правда? Дайя, и впрямь, погибла? ― Мне жаль, ― кивнул Марк, говоря абсолютно искренне. Среди всех уже поглощенных им Тленов именно Дайя меньше всего заслуживала смерти. Это взрослые, ослепленные жаждой силы, позволили ей погибнуть. ― Порой кажется, что ритали – не лучше сидри, ― сорвалось с языка Марка прежде, чем он смог подавить злость. ― Так ты знаешь? ― равнодушно уточнил Юрмай, намекая на родственные связи двух видов. ― Верно. Тот храм… Авъер сделал тебя приемником? ― подглядел он его воспоминания, чтоб ответить на вопрос самостоятельно. ― Не Айяду, не Дайю… Айанэ и Мрайан… Дети мои, что же я?.. ― Мрайан сражается сейчас с сидри в деревне Айяды. ― Марк не мог оставить Тлен Юрмая не поглощенным. Пятый ранг, точнее, эти остатки жизненной силы могли дать необходимые проценты на пути к космической сущности. ― Так ты тоже одержим силой? ― Как и все в этом мире, Юрмай, ― не стал спорить с ним Марк, отрицая итак очевидное. ― Я не вижу сейчас того, что происходит в новой деревне, но иногда слышу Айю. Поселение сожжено. Много сидри погибло в огне, однако все слышали эхо, принесшее рев из леса. Скоро прибудет Вождь, правитель северных гор. Некто гораздо сильнее даже тебя в твоей лучшей форме. А мне попросту не хватает мощи его забороть. Никому не хватит. Кроме меня. Тиарон молчал: он копался в воспоминаниях иномирца, в очередной раз ища подтверждение сказанному. ― Мрайан хочет остановить эту затянувшуюся войну, унесшую столько жизней, ― прошептал осторожно Марк, давя на больное и при этом говоря правду, потому становилось лишь нетерпимее. ― И никому больше не придется искать силы ради выживания… ― Да вы наивные идиоты, ― усмехнулся Юрмай, возвращаясь к истинному себе. Может быть, Тлен не способен горевать по умершим дольше, может, сам Тиарон не из тех, кто долго скорбит по близким, а может, ему и не о ком скорбеть так, чтобы надолго, потому, что он никого по-настоящему и не любил. ― Знаешь, несмотря на общего врага, ритали всегда сражались за право стать вождем иногда даже до смерти, и совсем не для того, чтобы вести народ к свету. ― А чтобы стоять у него на плечах. ― Марк знал эту фразу. Когда-то ее произнес отец Юрмая – Тиарон Авьенар, передавая ему бразды правления. Теперь, когда иномирец полностью вернул самого себя, он мог смотреть память риталя так же, как это делал Юрмай. Именно он в недалеком будущем порекомендовал своей единственной дочери – Айяде стать вождем нового племени. Ее свободный же брат – Мрайан остался у руля, управляя селением их отца. А Айанэ, несмотря на свою позицию по возрасту меж Мрайаном и Айей, стал вождем только по собственной инициативе, также освободив Мрайана от пары десятков ртов. Айн, к удивлению Марка, оказался Юрмаю не родственником, а сыном его второй жены, от которой была рождена Айяда. «Плодовитый ты парень», ― улыбнулся Марк полученным данным, продолжая копаться в ускользающей памяти Тлена. Юрмай покинул Мрайна почти сразу за Дайей. Он решил направлять Айяду, самую слабую из детей, хотя, так-то, его главной целью все же осталась внучка. Со временем бывший вождь научился использовать новый навык – хлыст и даже сумел победить еще одного сидри, защищая собирательниц от рогатого. Вот только какой ценой? В могилу Юрмай слёг за каких-то три полнолуния до того, как на кладбище свое место заняла Дайя. ― Осуждаешь меня? ― Риталь хмуро косился на каменную плиту, что возникла у его ног за одно мгновение. Лишь благодаря Марку он знал, как выглядела могилка Дайи. Но, если бы не он, Мрайану не пришлось бы становиться вождем его племени. Если бы не он, Мрайан, скорее всего, не был бы так одержим силой и позволил бы вовремя помочь своей дочери. Если бы не он, сидри, возможно, все еще обитали бы только в горах, крайне редко покидая свои угодья… И все-таки Марк не мог его осуждать. В какой-то степени, он его понимал. ― Ты надеялся сделать из нее орудие? ― не спросил, а озвучил вслух Марк, уже зная, почему «именно». ― Да. Когда-то, ― спокойно отреагировал Юрмай, не чувствуя неприязни со стороны парня. ― Понимаешь, особый навык, эта мощь, подавлявшая всех без разбора… Всё это – очень важно. Всё это позволяет быть выше, могущественнее, и дает многие преимущества не только в бою, да и в большем случае не в бою, а в обычной жизни. А вот этого Марк не понял: страх своих же друзей или их любовь, от которой те даже не могут избавиться, он не назвал бы таким уж заманчивым преимуществом. ― Привилегии, друг мой, привилегии, ― пояснил Юрмай, намекая на огромный спектр всего, что дает власть. ― Но всегда будь готов к тому, что лишившись руки, тебя выбросят на помойку, как растрескавшуюся посудину. ― Усмешка у риталя вышла немного грустной. ― После таких падений, начинаешь ценить то, что ранее презирал: чувства, эмоции, привязанности. Я не хотел ей моей судьбы. И всё же… ― Лишь в бою ты чувствовал себя по-настоящему живым, ― уверенно закончил за него Марк. Те эмоции, что он испытал в шкуре Юрмая, адреналин и захватывающая дух скорость… Да, он действительно понимал стремление риталя передать бразды правления хоть кому-то, скинуть с себя эту ношу, жить свободно, погибнуть в бою, отыскав противника, что сильнее, пусть для этого и пришлось бы сломать жизнь внучки. ― Жажда сидри знакома и нам, ― отказался от лицемерия Юрмай. Он всегда был одним из тех, кто принимал этот факт, как данность. ― Но теперь, глядя в твои воспоминания, я могу сказать то же самое и в отношении жителей твоего мира. «Да уж, все мы из одного теста. Может, наш мир – это ускоренная эволюционная ветвь риталей?» ― Думаю, этим болен каждый мир во вселенной, ― слабо улыбнулся Марк, подбираясь к Юрмаю все ближе. Риталь не противился. Не теперь. Образ деревни рассеивался, небо уже затянуло дымкой. Марк поглощал Юрмая и его оставшиеся воспоминания, содержавшие, скорее, эмоции, а не картинки. ― Передавай Мрайану привет, ― устало проговорил силуэт под конец, растворяясь лучом света в энергошнуре иномирца, и его жаркое пламя перетекало к Марку с одной единственной не погасшей полностью мыслью: ― Я останусь с тобой навсегда. Последняя фраза Юрмая горячей болью резанула солнечное сплетение. Марк едва удержался на одном месте. Его Тлен вибрировал, оболочка растягивалась, деформировалась. И затем успокоилась также внезапно. «Вашу же… блядь». Марк стоял посреди кладбища в полнейшей растерянности. Если бы не знания о Дайе, ели бы он не поглотил ее до Юрмая, то он мог бы еще долго блуждать грозным волком по лесу, не понимая, что заблудился в чужих извилинах, а не между трех сосен. Ни анормальная страсть Аграса, ни спокойное счастье Роанны, ни болезненное желание Дайи оправдать ожидания… Ничего из этого не повлияло так сильно на него, на Марка, как свобода Юрмая. Именно боевой пыл и азарт почти поглотили иномирца без шанса на осознание. «Даже здесь моя жажда силы сыграла со мной злую шутку?» И все-таки как приятно клокотали внутри эти эмоции охотника, перекликающиеся с его собственными, сильнейшая воля волка и его страстное желание выжить. Эти чувства так славно согревали душу, а боевой азарт мутил разум. «Еще половина. Но есть ли у меня на них время?» Марк оглядел могильник с разочарованным взглядом. Он поглотил четверых из девяти, и двое из них обладали внушительными Тленами, но проверить отсюда, перешел ли он на ранг выше, Марк просто не мог. А выбраться прямо сейчас в реальность уже боялся: все эти переходы сильно давали по мозгам. «Я тупо не захочу сюда возвращаться… Гадство». Продолжая упорно игнорировать темный Тлен Воропаевой, иномирец шагнул к силуэту неподалеку. Серый, невзрачный, какой-то пустой. Этот Тлен выглядел даже слабее Юли. «Внешний вид может быть обманчив». Энергетический шнур без задержки вонзился прямо в бледнеющий огонек в центре Тлена. Кладбище не исчезло: возможностей силуэта не хватило, чтобы создать собственный мир. Его воспоминания лишь короткими вспышками передавались Марку, не успевая усвоиться в его памяти. Чей-то задорный смех, какие-то мелкие шалости… Иномирцу не открылось даже имени погибшего риталя. Молодой и наивный, думал всегда о девушках, в нем играли гормоны. Заведя одну из желанных красавиц к источнику, он повалил ее в воду. Они плавали и смеялись, барахтались, целовались. Возле каменной кладки, смещенной влево от центра, этот молодец поскользнулся на гладкой гальке и приложился башкой о стену. Марк закончил с поглощением в считанные секунды, криво улыбаясь опустевшему пространству напротив. «Жил, веселясь, да и помер с придурью… Что за лажа?» Скомканные эмоции паренька никак не отразились на душе Марка. Его Тлен, разумеется, тоже почти ничего не дал. Конечно, не каждый же на могильнике должен быть вождем или кандидатом на этот пост… Но такое разочарование было слишком сильным. «От маньяка и то больше толку» ― разозлился Марк окончательно, переходя к следующему Тлену. Тлену, одним лишь своим распятым видом, не внушавшему ничего хорошего.***
21 мая. Пятница. 14:00 по МСК. 185 мир
Пострадавшие во время Дождя дороги размыло и вконец привело в негодность очередное погодное явление в виде обычного дождя. Если бы не чрезвычайное положение, Алаева и ее люди добрались бы до Зеленского и Долманова часа за четыре, не меньше, но особая техника, специально разработанная на такие случаи, легко преодолела изувеченные километры асфальта, грунтовки и пару раскисших полей. Перевезти стабилизирующие капсулы на основе Тейкʼусиа-токсина в чем-то другом все равно было бы невозможно. ― Все в порядке? ― тихий голос Алаевой, еще не полностью взявшей под контроль свою возросшую силу, разнесся терпимым звуком по всей кабине, заставив почти каждого из присутствующих вздрогнуть. Наемники, оглянувшись, лишь синхронно кивнули в ответ, давно привыкнув к тому, что их мнение никого особо и не волнует, а вот взгляды хранителей с мощностью выше пятерки не выражали такой же готовности к молчаливой службе, как у них. Пусть Горняева и вырядили в особое одеяние, подавляющее выходящий фон, он одним только своим присутствием внушал многим из мелиоров недоверие. Ни целитель, ни усилитель, ни даже Нестеров Ярослав, привлеченный Алаевой на всякий пожарный, рады такой компании не были. ― Я не слишком высок по рангу, ― с откровенной издевкой в голосе произнес последний, бросив многозначительный взгляд на Горняева, ― и поэтому возникать не имею права. ― Лишь одной этой своей неприятной фразой он высказался против всей операции в целом и намекнул, что не очень-то и в порядке, сидя неподалеку от Шестого, пусть тот даже в костюме, напоминающем облегающий вариант черного камуфляжа спецназовцев. По-прежнему равнодушный ко всем вокруг, Горняев проигнорировал этот легкий наезд в свою сторону, не обратив ровным счетом никакого внимания на паршивое настроение Нестерова. Его больше волновали виды за маленьким бронированным окошком, чем распри с неуемным журналистом, достававшим его не раз еще до катастрофы. Умудрившись не заразиться тогда в зале, хоть и касался Дарины, мизофоб по своей сути Нестеров намеренно избегал любого контакта с кровью, и как итог – сильнее стать не получилось. Похоже, это его бесило, потому он пытался задеть любого, кого бы смог. ― Тут разруха такая, ― решила перевести тему Алаева, заглянув через сидения около водителя в лобовое стекло. Большинство улиц, которые они уже преодолели, выглядели так, будто на дома скинули несколько мелких бомб, а отсутствие какой-либо растительности, превратившейся еще несколько дней назад в пепел, придавало этим постапокалиптическим видам окончательно неприглядный облик. Создавалось впечатление, что из-под завалов вот-вот появится какая-нибудь иномирная тварь, чтобы полакомиться неожиданным блюдом. ― Зона Белого шторма, ― отозвался водитель с опозданием и не без усмешки. ― Самый высокий уровень смертности по стране, если не по всему миру. Восемьдесят процентов города превратилось в щепки за время дождя и после, а жителей развеялось прахом и того больше. Уцелело совсем не многое, да и то – не полностью. Повезло лишь центральной улице, там высотки почти в порядке, да еще паре улиц. А вот рядом всё снесено волнами, что и создали Белый шторм… Екатерина жестом остановила словесный поток наемника и угрюмо перевела внимание на Горняева, пожалев, что вообще произнесла те три слова. ― Почему вы нас не спасали? ― это мог бы спросить именно Николай Евгеньевич, но озвучил, как назло, Нестеров. Отвечать данному мелиору желания у Алаевой не было. ― Так ты, что же, отсюда прибыл? ― слишком просто поинтересовался другой наемник, обратившись к Третьему без должного уважения. ― Я был частью той группы, что послали сюда в субботу. ― Командир говорил небрежно, но в словах ощущалась злоба. ― Белый вихрь, ебучая, блядь, центрифуга. Эта херь затянула троих моих, за мгновение превратив их в пепел. В город тупо тянуло… волны, ― человек с изрисованной шрамами скулой показал руками, как это примерно происходило. ― Мы нашли на границе поезд. Его часть, что успела попасть в потоки, поржавела и изломалась. А вот люди, причем и в непострадавшем крае, были сожжены дотла абсолютно все. Лишь когда эта гребанная воронка рассосалась, к вам послали кого покрепче, чтобы выдержать общий фон. Ну и так, на заметку, подыхали тогда не только местные, но вообще весь народ по всему миру. Мелиоров же не миллионы. Разговор был окончен, так, по сути, и не начавшись. Возразить Нестерову, вероятно, было чем, но посветлевшие глаза Горняева угомонили разом сразу всех присутствующих, дав понять, что подобную тему лучше вовсе не поднимать. Екатерине было известно, что и он родом отсюда, но об этом она вспомнила только тогда, когда о Шторме заговорил водитель. «А ведь он тоже был в зале, когда Дарину и Радченко разъединили, но ничуть не заразился, хотя вряд ли, как Нестеров, избегал крови. В чем тогда ключевой фактор? Почему из всех целителей и усилителей, что помогали разъединить мелиоров, серьезно пострадали лишь трое? Остальных почти не зацепило…» ― Мы приехали, ― прервал ее размышления командир, осторожно коснувшись плеча. ― Последний сигнал был получен как раз отсюда. ― И что это?.. ― хранительница невольно замолкла, когда перед ней распахнули дверь. Здание, уже не напоминавшее своим видом ничего кроме облезлой разваливающейся двух-этажки, выглядело слишком жутко даже в сравнении с развалинами неподалеку. Создавалось впечатление, что оно вот-вот рухнет и превратится в пепел: крупные частицы праха отрывались то там, то сям под натиском легкого ветра и спадали на треснувшую парковку, устланную этими останками немалым слоем. Повезло, что сегодняшние осадки не добрались сюда, и весь этот настил не раскис черным болотом. ― Не спешите, ― предупредил наемник Алаеву, осторожно спускаясь на землю. ― Говорю же, ебучая центрифуга… Пепел мигом взвился у его ног, но вреда не причинил, потому человек, с автоматом наперевес медленно ступая в прахе, продолжил свой путь к зданию. Остальные наемники, не дожидаясь команды, последовали за ним, одновременно разошлись в разные стороны и окружили здание. Лишь когда пыль, поднятая ими, улеглась, и Алаева уже была готова узнать у проводников, можно ли спуститься, ей подали жестом сигнал. ― Вот и славно, ― прошептала женщина, стараясь не повышать голос. ― Выходим спокойно и не лезем им под ноги. Пусть они и не слишком высоки по рангу, толку от них сейчас все же больше, ― улыбнулась она Нестерову, дав понять, что высокая мощность – еще не все, что требуется хранителю, чтобы быть полезным. Однако покинуть транспорт Алаевой не позволили. ― Эм, Катерина? ― окликнул ее водитель как раз в тот момент, как она собиралась выпрыгнуть, не воспользовавшись предложенной помощью усилителя. ― У меня датчики барахлят. Ваши капсулы… Кажется, они решили включиться без вашего разрешения? На долгие секунд десять Алаева тупо уставилась в затылок водителя, не понимая, что он сейчас сказал. ― А вот это уже… перебор, ― прокомментировала она после, нервно возвращаясь обратно вглубь салона: включиться самостоятельно стабилизаторы не могли. И да, обе капсулы, предусмотренные для Зеленского и Долманова, что находились в стороне от Горняева, способного повлиять на их работу или даже опустошить, и занимали львиную долю салона, оставались абсолютно точно выключенными. ― Значит, Тьму тянет?.. ― уточнил усилитель, всматриваясь в отражение Алаевой на панели блока. ― Кто-то снаружи? ― Есть движение, ― пришло мгновенное подтверждение от наемников, изучающих местность. ― И оно не в этом здании. Само же здание не пробить. Плотный фон не позволяет проверить его аппаратурой. ― Ха-а-ах… ― даже выдох Алаевой сильным шумом прошел по салону. ― Все нормально. Еще неизвестно, кто это. Екатерина говорила спокойно, но все-таки посмотрела на Горняева. Чем бы ни было то движение со стороны, позаботиться о нем должен был Шестой и наемники, а не лаборант и Джены из Дьютов. Горняев все понял без лишних слов, покидая машину с уже привычно равнодушным видом. Пепел радушно обнял его щиколотки и улегся только частично: большая часть, словно намагниченная, осталась на обуви. Наемники же направили стволы на сигнал из соседнего дома через улицу, пока не снимая с предохранителя. ― Что по меткам? ― Командир задал этот вопрос, не глядя, но водитель прекрасно понял, о чем он спрашивал. ― Это наши. Все с метками. Большинство из Мерсов, ― определил он, посматривая на приборы у себя на панели. ― Но все прыгает… Не пойму, из-за них ли… ― Расслабляться рано, ― понял тот, начиная осторожное движение к потрепанному дому напротив. Наемники последовали за ним, оставляя за собой колеи в прахе. Горняев пока повременил и остался на месте, приглядывая за Алаевой и ее помощниками, все же покинувшими автомобиль. Один из них выглядел крайне обеспокоенно. ― Вы же видите? ― Усилитель схватил Екатерину за руку, не позволив отойти от машины дальше, чем на три шага. Молодой, невысокий, с веснушками… Его фамилиии Алаева не помнила от слова «совсем», да и имя вертелось на языке обрывками, только никак не приходило полностью. ― Поконкретнее, ― попросила женщина, с подозрением поглядывая в спины уходящей охране. ― Присмотритесь. ― Паренек глядел под ноги, но вряд ли смотрел на пепел, перевел взгляд на здание… ― Здесь энергия... отовсюду. Она вбирается прямо в здание. Если оставим машину тут, из нее весь заряд вытянут. Я такого не видел даже у Радченко. Кто может настолько быстро?.. ― Зеленский, ― коротко прервала его Алаева, дав молчаливый приказ водителю. К счастью, автомобиль завелся легко, пока не лишившись большого количества Тьмы, и его не пришлось толкать. Остановил его водитель только после разрешения усилителя, ступавшего рядом и нашедшего место, докуда невидимые руки Зеленского не могли дотянуться. К тому времени вооруженные бойцы уже подтянулись к дому и успели обменяться рукопожатием с наемниками, покинувшими дом. Вместе с ними у порога их встретило еще трое гражданских: двое взрослых и ребенок семи лет. По имевшимся у Алаевой данным ими являлись все члены семьи Самсоновых: Полина Владимировна, Юрий Игоревич и Виктория Юрьевна. Все выглядели вполне нормально, не считая возросшего уровня Тьмы в крови, если верить информации, что показывали особенные очки. ― Зараженные? ― Екатерина бестактно дернула командира наемников за рукав, не давая пожать руку Юрию. ― Без последствий, ― отчиталась за первую группу девочка, положив себе ладонь на грудь. ― Я стала в два раза сильнее, а родители перешли на третий ранг. ― Радость и гордость по этому поводу чувствовались в каждом произнесенном слове. Кивки взрослых позади нее подтвердили сказанное, разве что напряженные лица наемников портили всю эту радужную веселость Виктории. ― Сенсор и усилительница, ― уточнил главный из них с пренебрежением, хоть по мощности ушел от них вовсе не далеко, ― толку от них… Пинок в ногу от Вики он явно не ожидал, а потому с матерным словом схватился за голень и замолчал. Возраст возрастом, но малявке физического типа этот наемник был не соперник. ― Анастасия Данцева, ― продолжила за него единственная женщина среди первой группы, кивнув куда-то себе за спину. ― Состояние нестабильное. Она в доме. Держим под снотворными, но, боюсь, сама она с этим не справится. ― А еще трое? ― Алаева не стала задерживаться на пороге и, оттолкнув подбитого командира в сторону, проникла в дом: время поджимало, а бесполезная болтовня всерьез напрягала нервы. ― В участке, ― отозвалась ей в спину наемница, намекая на разрушавшееся здание через улицу. ― Перенести мы их не могли, а оставаться там было опасно. ― И все это… Александр Зеленский? ― Вполне возможно. Его уровень поглощения ужасает. Но все трое в критическом состоянии. Их тела не выдерживают энергии, что втекает с излишней скоростью… ― Твоё имя. ― Алаева резко остановилась в проеме в одну из комнат, ощутив присутствие мелиора, перешагнувшего границу в пятнадцать единиц. Там, у стены, лежало тело. Очки показали мощность в 16,1 ФАИ. Учитывая прежние показатели, такой подъем мог легко убить любого хранителя или свести с ума, но вела себя Данцева смирно, несмотря на метровые ногти, больше похожие на искривленные лезвия, и нестабильный огонек, трепыхавшийся внутри ее темнеющего ядра, вот только кожа на женщине уже покрылась черными пятнами, а местами совсем облезла. ― Я – Татьяна… ― Организуй ее перенос в машину. Вы поможете, ― посмотрела Алаева на веснушчатого парня и целительницу, которых привезла с собой. ― Я включу блоки… ― А те трое? ― Появившийся рядом Горняев, пристально наблюдающий за сгорающей Данцевой, напугал многих. Из-за общей неразберихи, особой экипировки и фона Анастасии, Алаева умудрилась потерять его из виду больше, чем на минуту, а ведь этот мелиор мог оказаться куда опаснее зараженных. ― Мы отправимся за ними сразу, как только закончим с Данцевой. Выскользнуть из комнаты удалось быстро, но вдогонку Алаева все равно услышала: ― Там же только две капсулы. «А то мне неизвестно?!» ― ответила она Горняеву мысленно и покинула дом, уже зная, в пользу кого сделает выбор, если придется.***
21 мая. Пятница. 21:04 по времени 13 мира
«…Дима, как только закончите со своим боем, беги к Марку. Только ты защитишь его от огня…» Аяйда не могла слышать Женю, его предостережение насчет одной из удравших особей и тех двух, что поджигали собою лес, но по фразам Артема и Евы и по редким изображениям, что позволял видеть через свои глаза Айанэ, можно было сложить картинку. Да и Мрайан рычал на Радана чаще обычного, обвиняя в неосторожности. «Что ж, тогда моя очередь?» Огонь двигался прямо к могильнику, покидая пределы западной части: виною всему были сидри, сбежавшие из деревни. Пытавшийся же их догнать Радан только усугубил. И что хуже – те твари так и не сдохли. Сбив пламя о хворост и землю, они, напуганные и раненные, бросились прочь от пламени, что сами и подарили лесу. «Следовательно, раньше пожара до нас доберутся сидри». Айяда разочарованно посмотрела на Марка, по-прежнему не подающего признаков жизни. Передвигать его могло быть опасно, потому ничего не оставалось, как принять бой и выиграть. Ткнувши носом в его холодную щеку, волчица чуть выпрямила его голову и поднялась с земли. Шанс на то, что те твари пройдут мимо кладбища, не заметив добычу, был почти нулевой, ведь дыхание жизни скрывало Айяду и Марка только на расстоянии, будто бы рассеивая их фон по площади, но вблизи эта иллюзия себя быстро бы исчерпала. «Я должна защитить Марка». Волчица намеренно удалилась от зоны дыма, привлекая внимание сидри к своей персоне. Запах твари, одной из трех, моментально принесло ветром, наряду с вонью горящего леса, деревни, трупов… Было проще именно сейчас переключить ближайшую особь лишь на себя и увести в лес, чтобы не зацепить Марка во время сражения, однако смешавшиеся ароматы гари сбивали со следа. Запах сидри то появлялся, то исчезал. «Но тебе-то вся эта вонь не помеха… Давай же… Заметь мой свет!» Айяда сделала еще несколько шагов в сторону, всматриваясь во тьму леса и ненароком обтирая могильные плиты шерстью. Уйти отсюда так сразу, не убедившись, что сидри пойдет за ней, она не могла. «Где же ты?.. Почему так долго?.. Покажись мне хоть на мгновение…» Вождь прислушивалась к округе, замечая все шорохи и движения. Испугавшись огня, много тварей бежало мимо, наполняя весь лес треском и тихим шелестом. Само пламя же действовало громче, не давая услышать хоть что-то дальше. Острый нюх только делал хуже: всё воняло и наполнялось дымом. Лишь глаза пока могли служить Айе, как прежде, однако первым засекло сидри ее чутье. Особь выдала себя фоном. Таких чувствуют на расстоянии, стоит только пересечь грань. А затем появился звук. Обезумев от боли и ярости, обожженная тварь не кралась, а стремительно приближалась к цели. Для него ядро Айи мерцало слабо, но в таком состоянии отправляться дальше, где горело несколько таких пятен и одно особенно яркое, было бы чересчур рискованно. Здесь же он был один, а пожар еще не ужалил в пятки. Большой тенью рогатый демон проскочил у высоких сосен, поднимая листву когтями. Словно трактор, что увидела некогда вождь у себя в мыслях, он ворвался на кладбище и протаранил собою плиты. Пара каменных глыб разлетелась на части, едва не зацепив Марка одним из осколков. Неудивительно, что такая особь смогла вырваться из деревни. Вероятно, одним своим весом эта тварь вышибла калитку к храму, уводя за собой сородичей. «Надеюсь, что сбежали немногие». Резкий выпад на особь, превышающую Айяду почти что вдвое, окончился для нее удачей. Кожа твари, ошпаренная и покрытая волдырями, легко поддалась когтям. Да, пробить ее глубже, у волчицы не вышло, только в этом сейчас нужды и не было: главное – просто привлечь внимание. Это у нее получилось. Под отчаянный рык гиганта, вождь рванула мимо битых могил прямо в лес, увлекая за собой хищника. Его фон не давил на плечи, как у Марка или ее отца, но присутствие твари, помчавшейся вслед, чувствовалось на ура. Значит, меньше Айяда была не только размером, но и слабее по рангу. Пусть подбитый и раненный, демон все еще мог забить ее в одиночку. «Скотство!» Сидри быстро сократил расстояние, почти дернул когтями пушистый хвост Айи, но деревья стояли для него слишком близко. Со всей дури влетевши в ствол, тварь на миг задержалась там же, под внушающий ужас хруст. Молодая сосна не выдержала, повалилась вслед убегающей красной волчице, но хлестнуть ее по спине не вышло: крона дерева прочно застряла между соседей – на несколько коротких секунд. В следующее мгновение сидри прыгнул прямо на неширокий ствол, опрокидывая его полностью и ничуть не страшась иголок, хоть и лишился местами шерсти, да прочной кожи. Подвернувшийся момент упускать было бы глупо, и Айяда резко затормозила. Заревев во всю мощь, вождь попыталась столкнуть противника с поваленного дерева. Бледный поток ударил точно по разгоряченному телу сидри, обдирая обгоревшую шерсть и плоть, однако сдвинуть гиганта не получилось. Зато бестия, взбесившаяся окончательно, тоже рявкнула ей в ответ. Невообразимый гул коснулся ушей Айяды, вызывая нестерпимую боль. Этот рев можно было легко сравнивать с силой брата. Такая же чудовищная мощь звука и ветра. Белой волны энергии с лихвою хватило, чтобы оторвать волчицу от земли и швырнуть о дерево, вместе с затрещавшими ветками, хвоей, камнями… Пыль и комочки земли, подобно бусинам, ударяли в тело. Ствол позади застонал, но выдержал и, как только тварь замолчала, подтолкнул Айю в спину. Приземлиться на лапы оглушенная волчица была не в силах, однако в такой близости от противника, не учуять его не могла. Вовремя потянув носом и даже не пытаясь подняться на дрожащие конечности, она точно определила местоположение твари и успела сделать кувырок до того, как стальные когти чудовища распороли лишившуюся настила землю. Так что можешь – не можешь, а пришлось собирать силы, чтобы дернуться прочь от бестии. Острый нюх подсказал, куда уносить ноги. В почву же, где секунду назад побывала волчица, вонзилось помятое лезвие. Вытащить бритву обратно сидри не удалось. Айя не знала, что тяжелое ядро Тёмы серьезно повредило пластину твари: с одной стороны она треснула в двух местах, с другой – половина лезвия изогнулась к хвосту крючком. Да и какая разница? Важно, что сидри и сам растерялся из-за этой задержки. Волчьи клыки прокусили основание хвоста демона, надламывая и позвонки: не давать ему пользоваться клинком, было жизненно необходимо для Айи. Взревевшая тварь таки выдрала изогнутое лезвие из земли, развернулась, но поймала когтями воздух. Волчица же, увернувшись, толкнула противника задними лапами в бок, стараясь лишить его пары ребер или хотя бы опоры. Силы и веса хватило лишь на второе. Даже в момент падения сидри все-таки дернул хвостом, направляя лезвие во врага, но тот обмякшей веревкой проскочил по диагонали и стеганул Айяду по загривку, не нанеся урона: управлять своей поломанной «плеткой» хищник больше не мог. «Ты – покойник». Айя снова ударила лапами, не давая противнику встать и давя его боком к земле, укусила в шею, постаравшись загрызть тварь клыками, но отпрыгнула, уворачиваясь от когтей и понимая, что пасть не открывается так широко, как надо. Скомканная же шерсть и шкура защитили сидри от критических повреждений. «Вот же… скотство!» Отскочив на короткий миг, вождь опять атаковала бестию, целясь в лапы… Сильная рука воина поймала морду волчицы, не позволив себя укусить. Подобного вождь риталей не ожидала. «Ну, возрадуйся, Айя, вот сейчас твоя пасть станет шире!» К удивлению, боль и хруст в челюстях помогли ей справиться в чрезвычайной ситуации: трансформация просто оборвалась, воин же не успел сомкнуть пальцы, только вскользь зацепил лицо девушки второй лапищей. «Чтоб ты сдох, образина!» Неудачно свалившись на землю, Айя все же сделала кувырок между ног противника, поднявшегося во весь рост, но это стоило ей усилий. Челюсть ныла, уголки рта кровоточили, щеку точно порвало когтями твари и ручейки крови скатывались к подбородку, отбивая волчице нюх. ― Кто-нибудь! Я не справлюсь!.. ― это было похоже на мысли вслух, лишь короткой паникой выскочившие наружу. Трансформация прошла быстро: как бы ни было, ждать подмоги ей не с руки. Приняв облик волчицы, Айяда лягнула ублюдка в спину: его рослый облик среди этих деревьев ему самому же и мешал. И все-таки падая, сидри легко превратился в кошку, доказывая в очередной раз, что он не из рядовых демонов, а затем, развернувшись к волчице с пугающей прытью, встретил ее морду рогами. Каким-то чудом не лишившись глаза, но устойчиво чувствуя огненную боль у брови, Айяда рванула прочь – в таком состоянии сражаться дальше не имело смысла. Однако сидри оказался быстрее. Его лапа успела придавить пушистый хвост волчицы, попытавшейся удрать, и ее резко дернуло назад. Удар бочиной о землю был подобен столкновению с камнем. Подобраться, сбежать, подумать… ни на что не осталось времени и сознания. Вес противника упал сверху тонной. Клыки прочно сдавили глотку. Боль опять сорвала трансформацию, но вынуть голову не удалось, а вес твари увеличился многократно. Всего на миг. Звучный рев хлестнул ветром сбоку, плюнув пылью, землей и хвоей. Тварь была не из тех, что легко сдается, но атака была неожиданной. Сидри сбросило с тела Айи, протащило по веткам и листьям, заставляя жмуриться и скулить от боли из-за содранной кожи, и оставило там в покое. ― Твою мать! А меня нахера с собою?! ― Речь Артёма повторилась дважды: непонятная на иномирском, и почти одновременно с этим перевод, что услышала и не совсем поняла Айяда. ― Эта сука уже поднимается! Хватай пастью Айяду, и валим! Жаль, Айанэ не понимал его слов вовсе. Сбросив наземь нерадивого наездника, продолжавшего закрывать уши, он пошел в лобовую, перепрыгнув сестру, что, лежа у корней дерева, отхаркивала кровь. ― Да куда, блядь, ни на хер?! Красный пони против ободранного слона! Волк сумел прокусить кожу на брюхе твари (шерсть и шкуру окончательно сорвал рев Айанэ), но заработал в ответ удар когтями, разорвавшими бы ему спину: Тёма еле успел следом, почернел и закрыл его от лап сидри. Когти с треском разорвали одежду на груди человека, но оставили на коже только пару кровавых царапин. ― Что не так с этой падлой?! ― через боль проорал иномирец, скручивая лапу твари обеими руками: прежде пробить его броню до борозд никто не мог, кроме Марка. Сидри с грохотом снова шарахнулся рядом с деревом, обдирая бок до кровавого мяса. Данцев с воплем прибавил в весе, понимая, что силы уже на исходе и надо скорее с этой тварью кончать, покуда руки совсем не ослабли. С другой стороны, если бы не общая задолбанность парня, вряд ли бы он смог сейчас так сражаться с монстром, старавшимся с рыком откусить ему руку или пробить плечо рогами. Темнота, не позволявшая видеть облик бестии детально, так же была ему на руку, как и то, что Артем уже встречался с сидри влобовую, пусть и на пару с Димой. ― Я… не дам… тебе… подняться! Такого боя противник не ожидал. Заскулив от боли (в его лапе в запястье приглушенно хрустнула косточка), сидри тщетно попытался вырваться, даже хлестнул иномирца обмякшим хвостом, но Артем заломал его конечность еще сильнее. ― Да заглохни ты, сука! ― Данцев с психом наступил твари на морду, опустив ее челюсть в землю, в надежде сразу же придушить. ― Просто сдохни, будь добр! Но расплющить ей голову не удалось: бестия весила куда больше него самого, да и прочностью отличалась, не говоря уже о размерах. С жалким рыком она все-таки приподняла челюсть и схватила его за ногу, прямо за щиколотку, клыками. Прокусить кожу тварь таки умудрилась, причиняя противнику боль в ответ, но продвинуться дальше – нет, будто в пасть попала не конечность животного, а булыжник, обтянутый шкурой. В любом случае, вскрикнувший человек отпустил искалеченную лапу зверя, и тот резко поднялся во весь свой рост, оторвав противника от земли. ― Помо… Аргх!!! Головой тварь тряхнула, уже намеренно и отдавая себе отчет в действиях. Крик Артема оборвался ударом о ближайшее дерево. Хруст и скрежет, принадлежавшие по большей части именно хвойному гиганту, закончились судорожной дрожью ствола, да свалившимися вниз ветками и иголками. Во второй раз Артем уже прикрыл голову почерневшими руками, чувствуя, как противно звенит в ушах, а позвоночник отделяется от поясничного отдела. ― Ну и где вы там, оба, застряли?! ― Тёма с криком вцепился пальцами в погибающую бесславно сосну, не позволив противнику размахнуться им снова. Боль в ноге, как ни странно, придавала сил. Почерневшие ногти продавили кору мгновенно. ― Да сожрите уже эту падлу нахер! Перевоплощение оглушенной Айяде, которую Айанэ оттащил на несколько шагов дальше от бушующих монстров, далось нелегко, но помочь Артему было необходимо для них самих. ― Давай вместе! Разогнаться, как хотелось бы, у нее не вышло: хромота не позволила оттолкнуться. Но, с изуродованной мордой и кровоточащей шеей, она все же бросилась на противника, целясь в глотку – отодрать Тёму от скрипящего дерева у того пока не получилось, а потому он открылся для нападения. Айанэ же вовремя поддержал с другой стороны и оцарапал его с прокушенного им же бока. Рогатой бестии вынужденно пришлось выплюнуть человека, так и не отпустившего дерево, но укусить Айяду, вгрызающуюся ему в горло, сидри вновь не позволили: «очень ловко» приземлившись на спину, Артем нервно лягнул лапы твари, заставляя промахнуться, а затем и вовсе схватил одну из них, чтобы дернуть на себя, опрокидывая животное наземь. Успев уйти из-под сидри во время его падения, а заодно не попасть под когти Айяды, обратившейся волчицей ненормальных размеров, Артем все же вскочил на ноги и с болезненным криком опустил стопу на нос твари. Кровь тончайшими ручейками потекла в ноздри. Капли брызнули и на лапы: Айя с рыком продолжила сдавливать его шею. И Айанэ помогал им изо всех сил. ― Да… что ж… ты... за... монстр?! ― Тёма вдалбливал морду сидри, будто гвоздь молотком, стараясь не обращать внимания на устойчивую боль в щиколотке. С каждым его мощным ударом Айяда все сильнее вгрызалась противнику в глотку, наплевав на пульсацию в собственной пасти и шее: сейчас либо они его, либо он их. Айанэ и вовсе уже разорвал ему брюхо, вырывая окровавленными клыками кишки. Тварь перестала сопротивляться довольно скоро. Потеряв сознание от болевого шока, она молча умирала в отвратительно нечестном бою, искромсанная, раздавленная и заживо выпотрошенная. Айяда шагнула назад, услышав последний стук сердца сидри. Её тело преобразилось автоматически. Обнаженная, с изуродованными щекой и шеей, она уселась на землю рядом и судорожно вздохнула. Сил отплеваться от шерсти и крови противника не осталось. Артем еще раз обрушил тяжелую ногу в месиво вместо морды и обернулся к девушке. Он ничего не почувствовал при убийстве, а значит, последний удар нанес кто-то другой, но Айяда не выглядела взбудораженной, хотя во тьме ночи и леса сложно было сказать наверняка. ― Где сейчас Марк? Ее легкую дрожь иномирец также различить не смог, лишь по-звериному горящие радужки, отражавшие слабый свет луны и звезд, стремительно угасали: обморок был не за горами. ― Там же, я не стала его трогать, ― пришел перевод в голову после ее непонятных слов. Что сказал ей в ответ Айанэ, Артем уже разобрать не смог, только подошел преобразившийся риталь к девушке бодрячком, присел рядом, сплюнул кровь, поковырял когтем в зубах, глядя на открывшееся взору небо, благодаря парочке сваленных рогатым демоном деревьев. ― Сидри уже у источника, ― тихо вымолвила Айяда, потянув носом. ― Но я им совсем не помощница. ― Прикинь, та же херня, ― отозвался Артем, желая упасть прямо тут и послать всех рогатых к черту. Уже даже не психуя, а с бессильной злобой он сорвал с себя искромсанную безрукавку, ощупал ноющую щиколотку, обнаружив попутно пару длинных разрывов ткани на левой штанине, и просто всплеснул руками. ― Я иду к Марку. Хоть его смогу защитить. Возможно. ― Я поняла вас. Мы справимся. Обязательно, ― пришел сдержанный ответ от Евы, почти добравшейся до воды и единственной слышавшей их разговор, да и вопли Тёмы во время боя. Реагировать на ее ответ Данцев не стал и угрюмо поплелся в сторону кладбища. Как ему казалось. ― Не туда, ― пришел тут же перевод слов Айяды, жестом попросившей у брата помощи. ― А куда?! ― взбеленился Артем, обернувшись к обоим. Айяда молча шагнула в сторону разгорающегося на западе пламени, приносящего запах гари, повернула чуть-чуть на север и пошла под руку с Айанэ между деревьев. Тяжело вздохнув этой паре в спины, Тёма отправился вслед за ними. С ориентацией на местности у него всегда было неважно (да еще ночью). Однако то, что пожар вскоре дойдет до могильника, было ясно, как день, и тогда «не трогать» Марка будет уже невозможно. Только насколько это опасно?.. ― Да иду я, иду, ― буркнул Тёма обернувшейся Айяде. ― Надеюсь, вы без меня справитесь… ― адресовал он Еве, чей короткий вскрик прокатился по рукам мурашками. Девочка же, как назло, в ответ промолчала.