21 мая. Пятница. 15:10 по МСК 185 мир.
Где-то в глубине здания все еще были слышны взрывы, но уже мелкие, неспособные нанести такой громадный урон, как самый первый энергетический всплеск. Черные тени блуждали по всему холлу, поглощая все очаги возгорания и излишний фон. Темное нечто максимально закрыло весь потолок и стены в момент оглушающего взрыва, однако после пришлось защищать и Захарова, закрывающего своим телом Арину. Они оба сейчас сидели среди обломков пола, а небольшое пятно энергии, окутавшее обоих, принадлежало Владимиру. Он мгновенно использовал прибывающую энергию в целях создания слабенького барьера, однако это помогло только в первые секунды разрушений, пока Галиц спасала тенями других. Даже Гриша, будто бы на рефлексах, использовал пол, как барьер, сделав из него пирамиду. Правда, именно из-за этого почти все к чертям провалилось ниже, подставляясь еще сильнее под взрывную волну. ― Ты… в порядке? ― Захаров медленно ослабил свои объятия, позволяя Арине свободно двигаться. Как и прежде, по ней все еще нельзя было сказать, что она испытывает страх или боль, уже привыкнув контролировать все свои эмоции и энергию, дабы не навредить другим. Чем юнее мелиор, чем он меньше находился в социуме, тем быстрее он овладевал собственными способностями и тем крепче был его разум. Даже сейчас, глядя на этого удивительного ребенка, Владимир чувствовал лишь сожаление. Пусть бы Арина лучше испугалась, заплакала, попросила о помощи, но ее проницательный взгляд был прикован к числам на ее собственном запястье, продолжавшим мигать и болезненно обжигать кожу. ― Моя метка… ― Это автоматический сигнал SOS, что послала система здания. ― Владимир нехотя посмотрел наверх, все еще прикрывая руками голову девочки, и слегка дернулся, заметив справа от себя кривую конструкцию из чего-то вроде бетона, перемешанного с землей и металлоконструкциями. Но даже это удивление быстро сменилось легкой паникой, которую вызывали пляшущие вокруг тени, словно кислота разъедающие удерживаемые черными нитями блоки стен и потолка. Подобно Тьме эти «змейки» превращали всё, по чему проползали, в горстки мелкого пепла. ― Господин… Галиц?.. Существо, что стояло сейчас в нескольких шагах от него и Арины, лишь частично напоминало главу Российской ассоциации. Все его тело подрагивало и сменялось мелкими вкраплениями света, иногда полностью лишая глаз или других частей лица. Ощущение было такое, будто Галиц рассыпался на пиксели или терял сектора в собственном изображении. Грохот странной конструкции справа вынудил и Захарова, и Арину повернуться на звук. Змеи Галица уже начали поедать «пирамиду», оставляя черные рытвины разной глубины по всей поверхности, и Григорий, вероятно, почувствовал себя не в безопасности. Гулко сбросив бетонный «барьер» вместе с тенями Галица на пол, и поднимая большое облако пыли, он коротко кашлянул и стряхнул с волос мелкие камушки. Сам он сидел на корточках, в то время как Валерия Панина была почти полностью скрыта его громадным телом. Со стороны это смотрелось так, словно бы здоровенный медведь защитил собой бледную овечку. ― Западное сообщество, ― прошептал он растерянно, повторяя слова Галица, сказанные ему в ЦОРе, ― самое беспокойное? ― Он невольно взглянул на главу РАХ, чье физическое и ментальное состояние сейчас явно находилось под большим вопросом, и криво усмехнулся своим же словам. ― Кажется, вы не шутили. На лице Галица в ответ не дрогнул ни один мускул, потому что дрожать уже было нечему. Маска белого шума заменила его лицо, а его острые тени только больше засуетились, разбегаясь во все стороны голодными змейками. Куски обрушившегося потолка все еще удерживались Галицем, поэтому он толком не мог ни на что реагировать, пока сохранялась опасность для присутствующих: контроль теней был не настолько простым делом, чтобы рассеять внимание, иначе бы фон этой силы сжег не только мешающие конструкции, но и мелиоров заодно с ними. ― Что не так? ― попытавшийся просканировать начальника Гриша осторожно поднялся на ноги и помог встать Валерии, ставшей разом бледнее и старше. Да и пыль, что клочками осыпалась хранителям на головы, сделала и ее, и многих других здесь седыми на вид. ― Что взорвалось?.. Захаров просто качнул головой, не имея ответа на подобный вопрос и все еще не рискуя убирать свой ничтожный барьер, защитивший его и Арину разве что от строительного мусора. ― Где-то снизу рванула бомба?.. ― Это не бомба, ― прервал Гришу глава, возвращая себе лицо, однако гримаса ужаса, прочно застывшая на нем, пугала ничуть не меньше. ― Это был Излучатель… Только он мог… такую волну… Но теперь я… Как же так-то? Ни в другие миры, ни приглядеть за Женей… даже Токарева не обнаружить… ― Его шепот, все набирающий силу и громкость, уже мелкими видимыми вибрациями потревожил воздух. Что творилось с ним и насколько это было опасно, понять из рядом стоящих никто не мог. В любом случае каждый подумал о том, чтобы сдвинуться от него подальше, правда, тени тогда могли бы кого-нибудь зацепить. И как будто бы в подтверждение этому где-то там, за ближайшими обломками, послышался хриплый голос и призыв о помощи. ― Женщина, что была на ресепшн, ― оповестила хранителей Арина каким-то приторно неживым голосом. Прямо сейчас ее глаза светились голубой дымкой: сидящего напротив нее Захарова она уже и не видела, глядя прямо сквозь его тело. ― У нее сломаны обе ноги. Сама она встать не сможет. Вопреки просьбам о помощи никто с места не сдвинулся: было опасно менять свое положение – сначала следовало просканировать всю территорию. Да и ранена была не только та женщина: со все новых сторон раздавались голоса и стоны. ― Что с другими? ― Обнаружила семерых, ― голос Арины все еще не выдавал эмоций, подобно системе обнаружения она продолжала осматривать помещение сквозь преграды и оповещать Захарова о результатах. ― Четверо из них ранены, но способны ходить, однако они остаются на своих местах, следя за тенями господина Галица. Остальные трое, в том числе и та женщина, передвигаться не могут. Один человек среди них находится в критическом состоянии. Ему необходима срочная медицинская помощь, а лучше – вмешательство целителя. ― Что с людьми наверху? ― мелиор Захаров отставал от нее в плане чувств не сильно, по привычке начав работу спасателя. Одной из главных задач Арины и Владимира, как напарников, было обнаружение выживших или преступников. Сам же Захаров зачастую являлся для девочки надзором и батарейкой. ― Там все гораздо лучше, ― четко поведала маленькая хранительница, посмотрев наверх. ― Но только благодаря главе. Волна взрыва была остановлена черным барьером. Он же сдерживает обрушение. Если его убрать, этаж выше, и скорее всего, не один, опустится к нам. И все же раненные присутствуют. Энергетический всплеск прошел по касательной, зацепив часть восточных перегородок. С ними надо связаться и попросить уйти. ― Осмотри низ и стены. Взгляд Арины на мгновение дрогнул, но его свечение тут же восстановилось. ― Западная часть почти не пострадала. Несколько помещений ниже полностью уничтожены этой частью этажа. Вижу два тела. Эти люди погибли. Есть еще трое: двое почти в порядке, один… Он… я не знаю, что с ним, но он жив. Что касается всей восточной части – она в руинах. Общий фон там зашкаливает, рассмотреть не могу. Особенно пострадали нижние этажи. Взрыв мгновенно рассек все стойки и стены. То, что не было уничтожено им, развалилось под тяжестью здания. ― Если речь только об Излучателях, ― Захаров мельком посмотрел на Галица, чьи глаза уже стерло темной энергией, теперь этот Шестой походил на демона, разрушающего все вокруг своей силой, ― то поэтому больше всего и пострадала восточная часть. Нижние этажи, скорее всего, были мгновенно уничтожены, нам повезло, что с нами был господин Галиц, потому нас еще не завалило обломками этажей сверху. Хотя мы могли бы провалиться еще ниже. ― Так как западная часть почти в норме, ― поддержал Гриша, касаясь руками пола и закрывая глаза, ― нас и не похоронило заживо. Но это может быть лишь вопросом времени. Надо сваливать, пока… Ты в порядке? ― Король резко сменил направление разговора и уставился на Валерию, попытавшуюся унять дрожь растиранием рук и плеч. ― Да… я… Нет. ― Пусть девушка и не выглядела паникующей, однако на фоне всей компании у входа в подорванное здание, казалась самой неподготовленной. ― Так и понял, ― улыбнулся Григорий Паниной, заботливо смахивая с ее светлых волос пыль и пепел. ― Это напомнило тебе шахту? Девушка лишь кивнула, продолжая судорожно растирать пальцы. Было видно, что она пытается взять себя в руки, но бегающий взгляд, цепляющийся за куски бетона, металла и прочего, выдавал ее начинающуюся истерику с потрохами. ― Я… я не думаю, что могу… Я не смогу вам помочь спасти всех, кто выжил… Мне бы… наружу. Я… ― Тише, тише, все хорошо, ― Король сгреб Леру в охапку, не позволив ей сказать хоть еще одно слово. Никто из присутствующих не знал, через что именно прошли эти двое в день катастрофы, но одно только ее поведение говорило о многом. ― Я с тобой. Вся земля – мне родная мать. Тебе нечего здесь бояться. ― Да… ты прав… Просто… ― Клаустрофобия? ― Владимир влез в их беседу неосознанно, удивившись такому недугу у мелиора. Какой бы сильной Панина ни была, а между тем она также являлась Пятой, данное психическое расстройство серьезно снижало ее ценность. ― Нас нашли лишь на третий день, ― коротко пояснил Гриша, поглаживая девушку по спине. ― Шахту напрочь засыпало. Много стволов обвалилось разом. Мне повезло: я ни хрена о себе не помню, но для Леры все по-другому. Все студенты погибли, а через небольшое отверстие наверху медленно набиралась вода. На вторые сутки та часть подземки была почти полностью затоплена, а трупы товарищей растворились прахом на глазах у Леры. Так что все не так просто. Благо, ее способность позволила ей дышать под водой какое-то время. А затем принесло меня. Я едва ее не угробил, прорываясь наружу, используя свою силу. И раз с откровениями уже покончено, думаю, нам надо что-то уже предпринять. Да? Глава?! ― Парень резко обернулся к Галицу, не собираясь выслушивать ничего в ответ от Захарова или Арины. Тихомир только вздрогнул, повернулся к Григорию. Тьма в его скрытых глазах подернулась рябью, словно вода, и плавно собралась в зрачок. Взгляд не сразу стал осмысленнее, но когда это случилось, Галиц наконец, впервые за последние минут пятнадцать моргнул и его лицо осветило «северное сияние», льющееся из потеплевших глаз. ― Я сейчас уберу тени, ― спокойно рассказал он, обращаясь именно к Королю и Лере, так как двое других могли быть лишь помощниками, а не спасателями. ― К потолку и уцелевшим стенам не приближайтесь. И… Гриша. Не используй способности на всю мощь, бо опять усугубишь ситуацию. ― Д-да, я… понял. Я… запаниковал, ― оправдался Григорий неуверенно, вновь поднимаясь на ноги и вынуждая встать поуспокоившуюся Панину. ― С Пятым порядком ты бы вряд ли смертельно пострадал, не находясь в эпицентре. В следующий раз думай не только о своей безопасности. ― А-ай… да понял я, накосячил! ― чуть грубее отреагировал Король, отворачиваясь от уже полностью собравшегося внешне Галица. ― Я мелиор-то всего пять дней! Не пилите хоть вы меня, ради бога. На долгие несколько секунд тишина, казалось, возникла не только около этой группы, но вообще во всем помещении, даже редкие искры, появляющиеся то тут, то там на обломках, и те погасли. ― Даже не знаю, радоваться ли мне, что мне начал грубить еще кто-то помимо Денисенко или же оборвать твою жизнь прямо здесь, чтобы задушить это недоразумение в самом зародыше. В голосе Галица не чувствовалось угрозы, но Григорий таки перестал бухтеть не только вслух, но и мысленно, постоял так какое-то время, глядя себе под ноги, после чего решительно кивнул и махнул ладонью в сторону ближайшего раненого, около которого почти истлели обломки. ― Да. Идите. Я отзываю тени. Черные змейки охотно сбежались ото всех сторон к ногам Тихомира и превратились в устойчивое темное пламя, теперь не превращающее все подряд в пепел. Из-за отзыва навыка дрогнуло и полотно, сдерживающее обрушение, однако мгновенно стабилизировалось, пропустив внутрь лишь десяток небольших камешков. Следующие слова главы РАХ прозвучали не намного громче, но волна энергии, которую они создали, прокатилась по сферической форме, повторяя одну и ту же фразу: ― Все, кто может идти, поскорее покиньте здание. Целители и усилители – не пытайтесь справиться с ранеными сами. Окажите им первую помощь и уходите. Мы переправим их к вам наружу самостоятельно. Многократное эхо, тем не менее, не создавало шума и не накладывалось друг на друга: само голосовое сообщение возникало, лишь встретившись с тем, кто его мог услышать. Это же стало своего рода сигналом для начала спасательной операции, главная роль в которой теперь принадлежала Григорию Королю и Валерии Паниной.***
21 мая. Пятница. 22: 13 по времени 13 мира
Плотный поток воды где-то в кромешной тьме или же сама темнота, напоминающая болото, – в этом Марк все никак не мог разобраться, продолжая идти вперед. Он не терял себя, не увидел чужих воспоминаний, не различал посторонних чувств... Абсолютное НИЧЕГО затянуло его к себе, и сколько бы иномирец ни шел (если вообще двигался, а не блуждал в собственном воображении), никуда не приближался. «Будто барахтаюсь в каком-то кисельном растворе… Как тогда, этим утром в очередной галлюцинации?.. И что не так с этим гребанным, блядь, сердечным ритмом?!» Поначалу Марк думал, что услышал свое собственное сердце, но очень быстро он осознал, что оно как раз здесь стучать и не может, да и вскоре к нему присоединились еще два. Один ритм слышался самым громким и достаточно медленным в сравнении с другими двумя, колотящимися, как сердечко у воробья. И все это будто в воде, точнее, на глубине, с небольшим отзвуком эха и какими-то иными, не опознаваемыми звуками. «Почему это так меня беспокоит?» Марк все глубже и глубже опускался в состояние стресса. Все вокруг удушало: темнота, эти ритмы и отсутствие хотя бы одного объекта. Он стремился уйти вперед, но, по сути, не мог даже понять, где находится, куда двигаться, стоит ли делать что-нибудь или же мирно ждать продолжения. И он ждал. Проходили минуты. Он пытался считать секунды, сохраняя спокойствие некоторое время, но ничего не менялось, что и заставило его плыть во тьме. Не имея ориентиров, сложно найти выход, тем более, когда даже не видишь, куда идти, да и не знаешь, где находишься. «Я не смогу отсюда выбраться, если не пойму, что именно я должен поглотить. Что это за воспоминание? Их держали в подвале? В воде? Может, это не сердце, а барабаны? Но ни слез, ни дыхания, ни разговоров... Не могли? Не умели? Или были не в состоянии? Почему они слышали этот звук? Где вообще происходил этот момент их жизни? Что я должен понять, черт возьми?!» От ментального негодования было мало толку: волн энергии почти не возникало, и рассмотреть окружение не получалось. Время шло, и от этого становилось все невыносимее. У других Марк сразу видел хоть что-то, шел за их файлами памяти, проживал самые запомнившиеся моменты из жизни, но вот здесь… Здесь совершенно ничего не было. Только тьма и тройное сердцебиение. «В самом деле, схожу с ума?.. Задыхаюсь… Я… не могу дышать? Но я… я ведь и не могу, у меня даже нет легких… Почему же… так страшно? Я проживаю их смерть? Они задохнулись одновременно?» Он продолжал дышать. Заставлял себя. Хватал ртом тугой неприятный воздух, так похожий на плотный состав воды… Боли не было. Только страх и отчетливое ощущение удушения. ― Где я, черт бы вас всех побрал?! Едва видимая светлая волна все же всколыхнула пространство, но погасла чересчур быстро, чтоб успеть что-нибудь рассмотреть. «Это шанс!» Крик, побивший бы все рекорды рева на суше, здесь был снова подавлен водой, не позволив нарушить идиллию непонятной иномирцу какофонии. И все же волна гораздо крупнее и ярче предыдущей пронеслась далеко вперед, угасая в нескончаемом темном туннеле с необозначенными краями. «Да вы… шутите? Это что еще, блин, за хрень?!» ― Мне же света в конце туннеля не надо ждать? Развеселить себя этой шуткой не вышло: воздуха Марку по-прежнему не хватало. Это походило на нарастающую панику… Панику… «Перед смертью». ― Да какого же с вами произошло? Пришлось резко обернуться себе за спину и снова крикнуть, чтобы как-то себя взбодрить, но картина лишь повторилась: бесконечный туннель, олицетворявший собой всю бездонность чернеющей пустоты. Этот вечный туннель был с обеих сторон. И не только там. Куда бы Марк ни повернулся, какую бы сторону ни проверял… ничего не менялось. Даже наверху и под ногами… «Я в невесомости? Я… не двигаюсь? Тогда… значит ли это, что мне не выбраться?..» ― Не на того напали! ― Крик пронесся очередной волной в темноте. Марк старался грести руками, оттолкнуться от пустоты ногами, опуститься или подняться выше, но, если и сдвинулся с прежнего места, то всего лишь на ничтожные несколько сантиметров. Что-то явное не давало ему покинуть определенное место. Это было похоже на… «Трос?» ― Я привязан? К чему? Здесь же нет… ни одного ядра. Пустота обняла за плечи еще плотнее. Мир вокруг, пусть и совсем не различимый, ощутимо поплыл, закружился, боль свела до предела все тело, но ни крика, ни попытки бороться… Что бы он ни испытывал, чье бы это ни оказалось воспоминание – отстраниться от него не получалось. Эти двое, чьи Тлены сплелись воедино, погибали в молчании, судорогах и полнейшем недоумении, не давая и Марку прервать эту немую пытку. «Я обязан… Нужно только понять, что же все-таки происходит… У меня просто нет выбора. Его нет… Я обязан…» ― Простите… Простите… Я не хотел… «Мы совсем не желали ей смерти…» Марк кричал, но не слышал и звука. Третье сердце, что было громче, остановилось. На мгновение по замерзающим венам прокатился адреналин. Иномирец узнал это чувство – поглощение Тлена. «Да что же это?.. Что же это такое?» Два других становились все тише… все прерывистее… И весь мир поглощала уже не тьма, а само естество этой черной энергии, куда более сильной и плотной, и всепоглощающей… чем любая стихия вселенной. «Помогите… Хоть кто-нибудь!..» ― Помогите… «Я не выберусь самостоятельно…» Только все вокруг лишь стремительно опускалось в бесшумную темноту.***
21 мая. Пятница. 15:15 по МСК 185 мир.
Сиплый голос с небольшим клокотанием звал так настырно и жалобно, что Багирова не смогла не отозваться. Глаза открывать было больно. Что-то заклеило веки, да и тяжесть во всем теле мешала не просто двигаться, а дышать. ― Я сейчас… ― это все, что она успела ответить, продолжая пытаться взглянуть на кого-то рядом. В голове стоял гул, и все тело, казалось, вибрировало, только хуже всего – тошнота от противного запаха гари и, похоже, крови. От внезапного осознания металлического аромата сил мгновенно прибавилось. Взгляд Багировой, растерянный и еще мутный, задержался на окровавленных губах и подбородке человека напротив. Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы глазам вернулась четкость, а картинка расширилась. Леонид Костенко, замерший над Багировой Ларой в неудобной позе, слабо ей улыбнулся, продолжая сжимать кровавыми пальцами металлический штырь, что пробил ему грудь и незначительно ранил голову самой девушке. ― О… г-господи!.. Лёня!.. ― Чш-ш-ш… Все… нормально… Я… ― несмотря на действительно вполне спокойный голос, кашель с кровью доказывал совершенно обратное. ― Надо… Надо… Я не знаю!.. Дрожащие руки, бегающий взгляд, неудачная попытка подняться… Затем вторая и третья. Отодвинуться девушка все же смогла, но едва не наткнулась на еще один стержень неподалеку: вся поверхность, на которой они сейчас находились, была не просто неровной, а напоминала подорванный склад стройматериалов. ― Не паникуй. ― Как ты это себе представляешь?! ― отозвалась Багирова воплем, неуклюже поднимаясь на ноги. Ее обувь, еще мгновение назад имевшая форму туфель, превратилась в подобие мокасин, а порванный в нескольких местах строгий костюм с узкой юбкой трансформировался в более удобную, но по-прежнему облегающую форму, чтобы случайно не зацепиться тканью за… все подряд. ― Я… я должна найти помощь… должна… попросить… ― ее речь, поначалу довольно громкая и нетерпеливая, становилась все тише, пока глаза медленно осматривали разрушенное окружение. Огня вокруг, как такового, не было (в здании, в принципе, не использовались легко сгораемые материалы), но сама пыль или, скорее, прах имел запах гари и витал… да повсюду, не позволяя разглядеть что-то вдалеке и мешая свободно дышать. И как следствие, темная шторка, словно в ответ на увиденное, на мгновение прикрыла девушке обзор, сообщая о приближающемся обмороке, однако последовало за ней вовсе не это. *Все, кто может идти, поскорее покиньте здание. Целители и усилители – не пытайтесь справиться с ранеными сами. Окажите им первую помощь и уходите. Мы переправим их к вам наружу самостоятельно*. Тьма продолжила свой тернистый путь дальше, поднимая короткие облака пыли и слегка обжигая обломки, и скрылась где-то вдали, пройдя прямо сквозь тупиковый завал бетона. ― Это похоже… на то странное сообщение перед Белым дождем… ― прошептала Багирова, все еще слабо понимая, в какой ситуации оказалась. ― Сообщение?.. ― Леонид вновь сорвался на хриплый кашель, не сумев договорить, судорожно вздохнул и замолк, пытаясь не позволить слезам выбраться на свободу. ― Эт-то не важно… Я… ― Лара тоже затихла, плотно сжав побелевшие губы и заморгав очень часто, стоило лишь обернуться к Костенко. Крови, стекавшей со штыря, пробивавшего ему грудь, меньше не становилось. Она тоненькой струйкой стекала на изувеченный пол, где уже и без того образовалась лужица. Впрочем, на самой девушке крови было еще больше, так как она какое-то время находилась прямо под Леонидом, закрывавшим девушку собой во время взрывной волны. ― Я… не думаю, что есть смысл… слезать с крючка, ― очень тихо произнес Костенко, снова выдавив из себя улыбку. Его слишком непринужденный взгляд совершенно не клеился к ситуации. Однако, кажется, он не притворялся в этой своей нелепой манере говорить с легким сарказмом в голосе. ― Я просто выблюю свои легкие. Так что… тебе надо… валить. ― Еще один судорожный вздох стоил ему усилий. Судя по глоткам и отведенному взгляду в сторону, сглатывал он именно кровь. ― Нет… я не… Я не стану!… ― Лара твердо сжала обожженные кулаки, показывая даже мимикой всю свою решительность. Пусть на вид ее все еще одолевал страх, да и тело девушки находилось не в лучшем состоянии, паники больше не было. ― Фу-у-ух… ― Смотреть, тем не менее, на рану Костенко она также не захотела, потому и уставилась на кривую штуковину под ногами, покрытую слоем пыли и вязкой кровью. Отчего-то это напомнило ей о первой встрече с данным хранителем: о той самой, когда он еще пребывал в состоянии кровяной субстанции в стабилизаторе. ― Я же ведь… изучала твое дело. Если ты… м-м-м… ― Внезапное головокружение, лишившее на короткое время слуха, вынудило девушку прислониться к чему-то позади, уже совсем не напоминающему стену, и глубоко выдохнуть. ― Если ты можешь легко переправлять все свои ткани и органы, и даже кости, то ты можешь слезть с этой… штуки, ― с трудом сдерживая истерику, Лара все же взглянула на окровавленный штырь, уже слабее выпускающий кровь наружу, ― в своей… изначальной форме и тогда… Тогда, может быть, сможешь вновь… трансформироваться уже без физических повреждений? Леонид понял ее предложение далеко не сразу: как минимум, сказывалась большая кровопотеря. Но затем в его потускневшем взгляде проявилась ясность. Слегка удивленно приподняв брови, он несмело кивнул и закрыл глаза. ― Отойди чуть подальше. Лара спешно шагнула в сторону груды обломков, наглухо перекрывшей проход в левую часть разрушенного коридора, и обернулась лишь после пары метров тяжелой дороги. Костенко, как такового, на штыре больше не было: в пронзенной окровавленной рубашке теперь находилось нечто омерзительно склизкое, уже не имеющее ни лица, ни рук. Оно медленно с хлюпающими звуками стекало на кровавые обломки внизу, оставляя на металлическом стержне только одежду. Когда же слизь окончательно миновала область прокола, она сгустком кровянистых ошметков свалилась вместе с брюками на ботинки, качнулась несколько раз и затихла. Багирова на самом деле хотела бы чем-то помочь или хотя бы позвать эту субстанцию по имени, но язык не послушался. Все это действо нельзя было назвать чем-то обыденным и терпимым. К тому же не двигалась эта слизь всего несколько жалких мгновений, пока не начала собирать все свои части в одно целое и перекатываться чуть дальше. Тошнота так и подкатывала к горлу Лары, пока слизень «облизывал» склеившуюся одежду и обломки, на которых сохранилась его кровь. И все же отвести взгляд тоже не получалось. Как и в прошлый раз, первыми у субстанции появились наброски физиономии, вот только слишком отличные от черт Зеленского Александра. Лишь когда у Костенко обозначилась форма тела, Багирова поняла, что превращается он не в Охотника, и даже больше – вообще не в мужчину. ― Тц… Голова так гу… дит… Что не так с моим голосом? Лара бросилась на Костенко подобно кошке, обхватила его лицо и прижалась ближе, не позволив ему опустить взгляд и посмотреть на себя самого. ― Ч-что ты… творишь?.. На кой черт ты скопировал мое тело?! ― А?.. Да я… Я нечаянно. ― Пере-собирайся! Сейчас же! ― Подожди! М-м… Что б тебя! Гх… Болит все. Не могу я! Прекрати меня зажимать! ― Тогда ты всё увидишь! ― Да я вряд ли вообще на тебя похож! Тишина, что возникла в этой части разрушенного коридора, и шаг назад стали тому подтверждением. Да, Багирова точно была уверена, что скопировал Леонид именно ее тело, точнее, ее лицо, только, видимо, одновременно с этим он пытался принять мужской облик. В результате у него получилась женщина лет тридцати с чуть более грубыми чертами лица, чем у Лары, и тяжелым взглядом, да к тому же значительно прибавившая в росте. Пусть Костенко и приобрел женское тело, но нельзя было сказать, что оно было копией оригинала: грудь не больше второго размера, чуть худее, длиннее, с прической Зеленского, хоть и со светлыми волосами. ― Что ж, вот тут-то ты, кажется, прав. ― Багирова, засмущавшись, отвела взгляд в сторону и сделала еще пару шагов назад. Девушка перед ней и впрямь была очень похожа на нее саму, но, между тем, и разительно от нее отличалась, особенно пренебрежительным взглядом и своим ростом: этакий злой близнец, что стройнее и на голову выше. Черная быстрая тень пробежала у ног обеих, оставляя на итак обожженных обломках следы поглубже и слегка зацепив одежду, что лежала в крови. Именно это как раз и вернуло Багировых к «здесь и сейчас». ― Это… способность Галица? ― неуверенно пробормотал Костенко даже голосом погрубее, чем у самой Лары. Та ему не ответила, продолжая следить за тенью, что теперь кружила у завала, словно пыталась отыскать там щель. ― Ты смотри-ка, я ни капли себя не растерял, пока убирал с них всю свежую кровь. ― Что, прости? ― Я собрал с брюк и туфель всего себя, ― объяснил Леонид попроще, поднимая из лужицы со свернувшейся кровью заляпанные штаны. ― Даже если надену, не уверен, что застегнутся. Хотя-я-я… ― вместо брюк он развернул перед Ларой свое белье, что попало в одну из штанин, ― вроде норм. Подержи. У Багировой не осталось другого выбора, кроме как успеть схватить всученную ей одежду и уставиться себе под ноги. ― Неудобно. Подправишь? Мне мешает наличие лишней ткани. Здесь теперь стало пусто… ― Ты!.. Вернись уже, черт возьми, в Зеленского! ― Лара вновь сорвалась на негромкий крик, остановив его руку, ощупывающую себя снизу. ― Не могу. Еще слаб, ― коротко пояснил Костенко, улыбаясь ей по-Зеленски нагло. ― Тц. Одно нечеткое прикосновение у бедра, и его боксеры превратились в женские шортики. После чего Лара грубо вернула ему окровавленные брюки. Леонид ее раздражение проигнорировал и спокойно надел штаны, которые еще мгновение спустя не без помощи Багировой стали узкими брюками с завышенной талией, плотно облегающими ноги. ― Мне неудобно. Ткань не очень… подвижная, ― Леонид присел слишком резко, и треск ниток подтвердил сказанное. ― В чем подвох? Ты хреново соединила?.. ― Я те рот щас соединю. Брюки снова сменились, на сей раз став свободнее в бедрах, но оставшись по-прежнему суженными у щиколоток. ― Я не меняю ткань, ― объяснила Багирова еще вполне сдержанно. ― Я лишь изменяю форму, совсем чуть-чуть искажая ее структуру. Если в материале достаточно Жидкой тьмы, тогда все становится проще, и я могу даже придать ей свойства, которых ткань ранее не имела. В твоем же случае материал не сильно отличается от обычного, ведь третий порядок не требует таких улучшений. Да и качество оставляет желать лучшего. Сейчас у сообществ слишком много подопыт… подопечных. ― Пусть Багирова и исправила неподходящее слово, чувство вины моментально ударило по ее совести. ― Извини. Просто… ― Это неважно. ― Улыбка Леонида вновь не обманывала – ему, действительно, было все равно. ― Учитывая, какое сейчас количество стало иными, ясен пень, что Ассоциация не способна всех нас одеть с иголочки. ― Он небрежно содрал порванную рубашку с окровавленного штыря, тут же утробно зарычавшего, но моментально успокоившегося, так и не сдвинувшись, и, ничуть не брезгуя, нацепил на себя, наконец, прикрыв и верхнюю наготу. Багирова же молча исправила ткань. Все еще с кровавыми пятнами, она мало чем изменилась, представляя собой почти ту же рубашку, но теперь без проколов и с немного укороченными рукавами. ― Это лифчик? ― Бога ради, заткнись. Не создать для Костенко хоть какое-то подобие бюстгальтера Багирова просто не могла. Уже сама она поднесла ему мужские ботинки, пока тот застегивал пуговицы, и лишь слегка изменила их форму, уменьшив размер. Лишний же материал пошел на ремешки и пару заклепок. ― Удивительно, ― не стал сдерживать похвалу Костенко, осматривая новую обувь. ― В лаборатории ты тогда просто «перешила» халат Кадэшева. Но такое… Как это получается? Если подобное работает на обуви, где материал куда менее податлив, чем в шмотках, то ты можешь… ― Так точно. Я буквально разбираю материал на составляющие и тут же склеиваю из них нечто новое. ― Но тогда?.. ― Я не способна менять металлы, как и камни, и драгоценности, да и дерево лишь в бумаге... На самом деле, нюансов много, так что все не так просто. Было видно, что подобная тема для Лары не из приятных, потому Леонид лишь кивнул, переведя внимание на черную тень, вьющуюся змейкой у заваленного прохода, и указал на нее рукой, подсказывая и Багировой посмотреть на это странное нечто. Оно больше не выглядело так, будто пыталось пробиться дальше, скорее, чего-то ждало. ― Может, стоит пойти за ней? ― предположил Леонид с ухмылкой, и змееныш моментально пришел в движение. Он рванул мимо завала, уперся в другие обломки, скользнул куда-то в противоположную сторону и показался еще через мгновение уже почти у ног девушек. Снова вздрогнул и побежал обратно, в ту же сторону, где предположительно находилась комната с Дорошевым и Радченко. ― Да! Идем. ― Лара первая бросилась вслед за тенью: если уж выжили и они, то те двое тоже должны быть живы. По крайней мере, стоило на это надеяться.***
21 мая. Пятница. 22:16 по времени 13 мира
Решиться на прыжок было не трудно: борьба со страхом уже давно стала едва ли ни главной целью всей его жизни. Разбежавшись в ледяной воде (насколько вообще получилось), Макс оторвался от берега и, сжимая клинок обеими руками, свалился на спину сидри, сцепившего клыки на глотке последней гиены. Кинжал с усилием ворвался в израненное тело твари, застрял где-то в позвонках заревевшего монстра и обратно тот час не вылез: хвост противника появился раньше. Макс сумел-таки чуть прикрыться руками, выпуская вновь окровавленное оружие из пальцев, но удар оказался чересчур сильным, пусть и не лезвием, а всего лишь «нагайкой». Хуже всего пришлось именно ребрам. Задохнувшись от резкой боли, иномирец молчком отлетел почти туда же, откуда сиганул с берега – не хватило каких-то полметра, чтобы приземлиться вполне безопасно: к счастью на этой части затопленного рва находилось не так много заточенных бревен. Максим чудом не наткнулся на выглядывающее из воды острие, однако все же свалился, уйдя в колотый лед и морозную жидкость с головой. Сориентироваться сразу так же не получилось: мир как будто бы перевернулся, и первые пару секунд Максим ложно прощупывал замерзающими руками дно и стены, то и дело натыкаясь на бревна, очень сильно мешавшие передвижению. ― С-сука! Господи! ― Парень вовремя уцепился за кол и поднялся, продвигая по нему пальцы. Не сумев осознать, что свалился в ров, еще в самый момент падения, он успел наглотаться воды (уж в который раз). ― Блядь! За что мне?!.. Иномирец ошарашенно замер, вонзив пальцы в песчаный край ямы. Вода все еще смазывала изображения, как и боль, и головокружение, ставшее следствием легкой асфиксии, однако черную морду твари не узнать было невозможно. ― Да ну нахер?! Макс намеренно опустился в воду, избегая клыков и пасти. Сидри только лишь на мгновение потянулся за ним всей мордой и дернулся обратно на берег. Ранивший его сильнее всех человек заинтересовал любопытную тварь, уже покончившую со всеми, кто находился рядом. Она топталась у края, фыркая и пыхтя, то и дело подаваясь вперед, чтобы загрызть иномирца, пробирающегося по дну чуть дальше. Бревна, врытые в землю, и достаточное пространство позволяли проползти возле стенок. Только воздух закончился бы раньше, чем он сумел бы убраться на безопасное расстояние. И все же основная проблема заключалась не в этом. «Не могу… Черт возьми!.. Не сейчас… Мне нельзя… паниковать. Еще чуточку… Кто-нибудь!» Максим вынырнул совсем не так далеко, как ему бы хотелось, да и тварь обратила на него внимание моментально. «Даже не выберусь!» Несмотря на ледяную воду и немалое обморожение, Макс почувствовал дикий жар, пробежавший по телу током. На ногах он держался лишь за счет адреналина и дозы Тлена. «Я подохну тут, задохнувшись, как будто в могиле». ― Хрена с два!.. Пальцы жестко сложились в кулак, собираясь покрепче ухватить рукоять кинжала, но сжали они только воду, ведь оружие так и осталось в спине у твари. «Вашу мать! Хоть броня…» Только и стеклянная оболочка не отзывалась: в этой битве, по большей части, сражался парень лишь благодаря врожденным физическим данным и улучшенному эволюцией телу. А помочь ему было некому – Мрайан с Раданом все еще добивали здоровяка, Дима с Евой застыли в источнике, словно ледяные статуи, противники же этого сидри полудохлые или совсем «бороздили моря». ― Что ж, пиздец тебе, Мася, ― усмехнулся Сафронов, мрачно заглядывая в кровавые глаза сидри, с фырком подходящего ближе. «Но все-таки… что не так? Почему он… медлит?!» Чужая эмоциональная волна пришла следом. Максим на автомате повернулся себе за спину, понимая, что отворачиваться от врага – так себе затея, но не мог поступить иначе. Почти у самой его головы, на краю рва сидел на корточках жуткий риталь, для чего-то напяливший на себя рога и какое-то черное рванье вместо одежды, состоящее из шкур сидри. Его белая лошадиная грива пролегала вдоль всего затылка и напоминала гребень на шлеме римского центуриона, контрастирующий с остальной тьмой: даже кожа этого воина была черной. ― Ты же не… ― Макс сглотнул омерзительную на вкус слюну, ― не риталь. Тварь осмысленно взирала на чужеземца еще несколько долгих секунд, после чего перевела взгляд на сородича неподалеку у другого края траншеи. Ни одна из них атаку не начинала. Они просто смотрели друг другу в глаза и, казалось, общались между собой, ментально решая, кому достанется эта добыча. «Заебись, блядь, конечно». Максим хрипло рассмеялся в воде, осознавая, что сбежать от двоих вряд ли сможет, и на помощь придти может, ну разве что Димка. «Потянуть бы немного время». И единственное, что приходило на ум, – ломануться вдоль рва по дну, огибая колья. «Но задохнусь под водой куда раньше». ― Хрена с два я сбегу! ― процедил он сквозь зубы, делая шаг навстречу кошачьей морде. Вот теперь обе твари не выдержали. Первая грациозным прыжком сократила расстояние между ней и добычей, а вторая попыталась урвать ее прямо из-под носа у сородича. В результате нелепого столкновения ни одна не коснулась иномирца, зато он, обманув обеих своей лжеатакой, хохоча, побежал по туннелю мимо торчащих бревен, загребая в воде руками. Расцепившись не слишком быстро, кошка хищно взревела и бросилась за человеком вдогонку. Ее два прыжка, его – шагов двадцать: победитель в забеге обозначился сразу. Максим знал, что ему не сбежать. На другом конце источника способных сражаться воинов не осталось тоже, приводить к ним врага было нельзя. Парень круто развернулся в воде, желая посмотреть своей смерти в лицо и не собираясь опять падать на дно: из двух вариантов гибели выбирать утопление он не желал, да и помирать молча тоже не планировал – в руках иномирец уже держал обломанное копье. Только чья-то когтистая конечность сжалась на шее Сафронова прежде, вырывая недооружие из его рук. Воин в кожаных тряпках выудил человека изо рва, вцепившегося ему тут же в пальцы, одним лишь рывком, но закончить начатое (как показалось хрипящему Максу) не позволила раненная кошка. Сбив обоих неожиданным ревом, она лихо сократила дистанцию и приземлилась между двуногих, повернувшись к обоим боком. Рукоять кинжала поблескивала во мраке звездной ночи, словно маня к себе. Умирать Максим не хотел, потому удирать не стал. Без разбега хорошо укрепиться на спине монстра не получилось, но клинок таки лег в его руку, и тот даже успел дернуть его, что было мочи, правда, рога (Макс так и не понял, чьи) вновь ударили парня в живот, прокатившись болью и по ушибленным ранее ребрам. Слишком сильно, чтоб устоять на ногах. Последняя надежда Максима – кинжал – выпал из разжавшейся ослабевшей ладони и отлетел далеко назад, потерявшись на берегу. А вот Сидри, похоже, уже совсем не чувствовал боли: кровь чернеющим пятном заливала спину, шерсть клочками отсутствовала то тут, то там, демонстрируя израненное тело, и все же тварь по-прежнему была настроена на победу. Рывок к упавшей добычи, еще шаг, чтобы не дать ей подняться… Кинжал Макса с щелчком пронзил шею противника, плюнув кровью с противоположной стороны. Воин сдвинул тварь своим весом и болью, в то же время ногой заставляя человека упасть на берег и окунуться по уши в воду. Описав полный круг и разрезав со звуком воздух, лезвие на хвосте воина встретилось внутри шеи противника с клинком человека. На этот раз даже отсутствие чувств не спасли чудище от полной потери движения и самой жизни. Сидри рухнул на землю, в миг подкошенный смертью. Его туша незамедлительно съехала в ров, оставляя кровавый след и потревожив сильнее воду. Окровавленное лезвие на хвосте воина дернулось несколько раз в воде, смывая кровь и словно нарочно подпрыгивая у ног Макса, предупреждая не делать лишних движений, после чего послушно замерло. Ирьям дышал с отдышкой, предусмотрительно сделал несколько шагов в сторону и лишь потом обернулся к странному существу, что лежало на берегу, лишь чуть-чуть приподнявшись на локтях. Оно совершенно точно не было риталем и взирало на него без страха, скорее, с невероятным удивлением и в попытке понять, как вести себя дальше. ― Да какого, блядь, хрена? ― прошептал Макс в смятении, осторожно усаживаясь в воде. «Сидри только что спас мне жизнь, слив подобную себе тварь? Что за лажа?» ― Ты ведь – шестой? ― поинтересовался он с подозрением, вспоминая количество особей, озвученное тогда или Жекой, или Денисом, хотя сейчас произносить это вслух не имело никакого смысла – вряд ли недориталь понимал его речь. Быстрый шаг по промокшему берегу прервал гляделки обоих и их одинаковое удивление. Жека с хрипом сиганул через ров, уже одним этим звуком показывая, что чувствует себя не ахти, и закрыл собой окровавленного друга. Он не знал, что серьезных ранений у Макса не было. А вот сам Жека выглядел куда хуже. ― Вышел все-таки, ― прошептал он как-то неестественно отрешенно, разглядывая существо напротив, точнее, его колыхающееся ядро: сейчас сидри не использовал никакой навык, и ничего в принципе не говорило о том, что он собирается атаковать. ― Ты… в порядке? Жека спрашивал у Максима, хоть и не обернулся, однако в поле зрения вдруг попала Ева, оглянувшаяся на них лишь на миг. Она стремглав пронеслась по воде в дальний край источника, ничего не сказав: вряд ли вообще рассмотрела тварь, что не являлась риталем, придя автоматически к выводу, что это не сидри, а потому не имеет смысла задерживаться. ― Кто-то ранен? ― Макс тихонько подобрался с замусоренного берега, чувствуя, что вот-вот отвалятся пальцы и кожа в целом. Ледяные капли с волос обжигали спину, помогая промозглому ветерку добивать парня. ― Мрайан, ― коротко пояснил Жека, понимая, что спрашивает Максим не обо всех риталях, а, скорее, о своей команде и лишь о важных зверолюдях. ― Да и Радана порвали в тряпки. ― Иномирец не рискнул поворачиваться к воину спиной, поэтому встал между ним и другом боком, с любопытством проследив за Максимом, устремившим свой взгляд в кровавые воды рва. ― Эй? ― позвал тот погромче, присаживаясь у края. ― Слышь?! Кому говорю?! Ирьям понял, что обращаются именно к нему, с запозданием и то потому, что Сафронов принялся сверлить его чуть раздраженным взглядом. Почти ритальское лицо воина заставляло усомниться в его принадлежности к сидри, хотя в остальном он был слишком похож на двуногую форму этих тварей. «Пусть и меньше того, что пытался меня сожрать в лесу, но уж выше меня на полголовы точно». ― Мой кинжал. ― Макс раскрыл и вновь сжал ладонь, повторил пару раз, после чего кивнул на труп в яме и сымитировал колотое ранение себе же в шею. ― Ты. Достань. Воин понял человека мгновенно: несколько дергано кивнул и отправился в ров, явно без особого желания лезть в ледяную кровавую воду. Благо башка убитого им противника находилась у поверхности, и нырять за кинжалом не требовалось. Хладнокровно Ирьям вытащил кинжал из горла сородича, лихо забрался обратно, обливая берег новым потоком воды, и на сей раз подошел ближе, после чего протянул зазубренное оружие Максу. Тот лишь разочарованно вздохнул, принимая испорченный клинок. ― Надо бы срезать другой у титана, ― намекнул он на тяжеловеса, теперь также валявшегося во рву, только почти на другой стороне источника. ― Что ж, спасибо, чувак. Я не знаю, что ты такое, но это неважно, раз ты спас мою шкуру. Ирьям что-то ответил вполне мелодичным голосом, подходящим какому-нибудь диктору молодежного канала, и Макс обернулся к Жеке. ― Это ща был ритальский? ― Да похоже на то. Взмах хвоста позади воина мигом привлек обоих. Ирьям вновь произнес ту же фразу, уже гораздо эмоциональнее и с нотками рыка и показал рукой в сторону убежавшей Евы, но Денис заорал раньше, чем оба последовали указаниям воина. ― Враг! Еще один! Он из тех, что свалили за частокол! ― Нестеров так рьяно размахивал руками, привлекая к себе внимание, что можно было бы легко вывихнуть себе плечо, и затем указал в ту же сторону, что и черный воин. ― Твою мать! ― Огонек очередной особи Жека выловил взглядом не сразу: пожар, уже охвативший весь лес, мешал видеть энергию полноценно. Перехватив клинок крепче (пусть и испорченный, но хоть какое-то оружие), Максим бросился туда, не произнеся и слова. Краем глаза он лишь заметил, что странный сидри рванул вслед за ним, потому среагировать не успел. Горячая (слишком) рука высоченного воина обожгла лопатки иномирца, и по телу, что удивительно, пробежала прохладная волна непонятно чего. Макс споткнулся, сумел поймать равновесие и очумело замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Все еще мокрый, замерзший, со множественными ушибами и синяками чувствовал он себя совершенно не так, как секунду назад. ― Ты живой?! ― Жека пялился на товарища с плохо скрываемым страхом, снова встав между ним и воином, сделавшим шаг назад от греха подальше. Его взгляд позволял различить на Сафронове мутную оболочку, появившуюся после прикосновения недориталя, только что она делала – он понять не мог. На мгновение во взгляде Максима возник встречный вопрос: «А сам-то?», но сказал парень другое: ― Походу, эта химера – бафер. Тонкая стеклянная оболочка прокатилась по рукам Макса, подтверждая сказанное, только времени восхищаться или радоваться привалившей удаче не было. Недосидри пронесся мимо обоих, решив действовать, а не ждать, обернулся, приглашая бежать за ним, и слегка сбавил темп. ― Ну как скажешь, ― прошептал Макс решительно, кивнув ему уже в спину, и помчался вперед, в самом деле желая его обогнать.***
21 мая. Пятница. 14:57 по МСК.
Незадолго до взрыва в ЗОРе
― Вы же уверены в этом своем… решении? ― пытливый взгляд заместителя главы СОРа так и говорил, что происходящее ему не особо нравится. К тому же все это в принципе выглядело странно. ― Почему нет? ― Куликова Елена в свою очередь всеми силами выказывала дружелюбие, чем настораживала его только больше. ― Вы не проходили принудительную мелиоризацию, ― пробурчал мужчина, нервно коснувшись своего затылка. ― Ну и с Галицем я бодаться не в состоянии. Пусть наружностью он и выглядел едва ли не совершенной противоположностью Денисенко, начиная с черного, как вороного крыло, цвета волос и темно-карих азиатских глаз и заканчивая низким ростом, хоть и крепким телосложением, но характером он напоминал именно Олега Константиновича. Его помощник, чуть менее приземистый человек с еще более темной кожей желто-оранжевых тонов, хмурился каждый раз, когда Тароев делал резкие движения. ― Прошло-то всего несколько дней! У вас гораздо больше прав и возможностей, чем у бывалых, ― продолжал гнуть свое заместитель главы, очевидно стараясь откреститься от назревающего геморроя. ― И все же вы стали частью ЗОРА, а теперь желаете перейти в Северный отдел? ― Это меньшее, что я могу. Вы потеряли многих. Вернулась из четвертого мира только я. Тароев нехотя посмотрел женщине в такие же пыльные глаза, как и ее неприятная сила. Одними из главных причин назначения замом конкретно этого человека были его недоверчивость и придирчивость, однако отказываться от Шестой, когда СОР, действительно, потерял столько хранителей из-за разрыва пространства на площади… «Вот же тварь языкастая, ведь нарочно бьет по больному». ― Хорошо, ― Эрхаан дернул ладонью так, будто жестом пытался ее спровадить. ― Ставь ей метку, да побыстрее, ― приказал он, не глядя на своего помощника и показывая всем своим видом, что такому сотрудничеству не рад. Впрочем, так думал не один Тароев. Все, кто слышали о пришедшей Шестой из ЗОРА, отреагировали почти также. Благодаря суровому климату и выходу к холодным водам северных морей мало кто хотел служить в Северном отделении по своей воле, так что напрашивался очевидный вывод – Куликова выбрала именно Север не просто так, да еще и отказывалась переходить в северо-западную часть СОРа, где с температурами было полегче. С другой стороны и Пятым, и, тем более, Шестым температурные качели, один черт, были побоку. ― Почему вы продолжили нас искать? ― Чё сказала? ― перешел Эрхаан на «ты» в недоумении. Подчиненный, менявший метку, тоже непроизвольно замер, не закончив свою работу. Небольшой аппарат, внешне напоминающий дырокол с сенсорными панельками, в который необходимо просунуть руку, незамедлительно выдал ошибку, потеряв ментальное соединение с системой всего Северного центра. ― Я слышала, что связь с метками оборвалась. Поймав взгляд недовольного руководителя, подчиненный вернулся к работе, подключая Куликову к основному блоку Северного отделения. Обозначающая Западное сообщество цифра спустя мгновение изменилась на двойку, гильдейский прочерк так и остался пустым, а значение мощности самой Куликовой показало – 31,5 ФАИ. ― Что-то не так? ― Елена обаятельно улыбнулась помощнику, но тот лишь качнул головой: говорить о том, что ему показалось, как четверка в десятых изменилась на пятерку, пока он всего-то, что ставил метку, было бы глупо – такого быстрого роста попросту не существует, значит, он просто ошибся. ― Не совсем… оборвалась, ― скривил губы Эрхаан, посмотрев на значение мощности Куликовой. ― Скорее, она заморозилась. ― Сам он все еще не дотянул до двадцати трех единиц (не давалась последняя десятая), что для зама, так-то, – неплохой результат, правда, Тароев хотел куда большего, особенно учитывая реалии новой эпохи, начавшейся с Белого дождя. ― Связь, ну как бы, заглючила, словно застопорилась. И не несет никаких сведений. Это не отсоединение или обрыв. И вот в этом проблема. Мы не знали, что даже не сможем получить данные об их смерти. ― Мои товарищи?.. ― Верно, ― коротко оборвал Эрхаан, жестом попросив что-то у подчиненного. Тот услужливо передал начальнику планшет, и Тароев продемонстрировал список Куликовой. Наряду с незнакомыми именами и фамилиями находились инициалы тех, кто остался в четвертом мире. ― Метки все еще числятся, но ничто не указывает на смерть их носителей или же их жизнь. Будто хранители просто вне доступа. Что-то подобное было и у вас в ЗОРе. ― Простите? ― пришло время удивляться теперь Елене. ― Область Белого шторма, ― пояснил Эрхаан и мгновенно замолк. ― Ты, наверно, не знаешь. На территории третьей гильдии было место, куда проникнуть в первые часы не смог даже Галиц своим метавзглядом. Этакий сумасшедший вихрь из энергии, что мешала войти. Все, кто побывал в его недрах, либо погибали на месте еще при входе, либо просто «зависали» в списках. Ваш заместитель главы, Токарев Алексей, успел задолбать Бэйтов всех пяти сообществ, пытаясь выяснить хоть бы что-то об Охотнике Зеленском, с которым не мог связаться... ― Уже не наш, ― усмехнулась Елена, и Эрхаан удивленно выгнул правую бровь, не понимая, к чему такой неоднозначный ответ. ― Теперь вы – наш заместитель главы, ― пояснила женщина, опять одарив мелиоров напыщенно теплой улыбкой. ― А, ну да-а… ― протянул Тароев, улыбнувшись в ответ как-то слишком ехидно. ― Проводи ее в комнату. ― Обращаться к кому-нибудь, не посмотрев на него, было одной из вредных привычек зама, однако помощник, к такому уже привыкший, мгновенно приблизился к Куликовой, готовый служить и прислуживать. ― Поживешь пока здесь на подземном этаже. Туда не суется мелочь, в отличие от начальных этажей или выше. Это чтобы ты никого не ранила, да и комнаты с излучателями тебе нипочем. ― Хорошо. Куликова поднималась бесшумно. Все ее движения, шаг, даже легкое колыхание грязных одежд почти не издавали и звука, будто все ее существо находилось в подавляющей шум оболочке. Тем значительней показался сигнал тревоги, разорвавший неестественную тишину. Он продлился не более десяти секунд, но оставил неизгладимый след в теле каждого мелиора, прозвучав слишком громко и неожиданно. ― Где разрыв?! ― Не у нас, ― прошептал побледневший помощник, впопыхах проверяя систему через планшет. ― Это… ― Западное сообщество! ― Дверь в кабинет заместителя открыли так, словно выбивали ногой. ― Это тревога из главного офиса ЗОРа. ― Женщина, влетевшая внутрь, выглядела растрепанной и испуганной. ― И?! ― поторопил Эрхаан, еще даже не покинув место за рабочим столом, а лишь приподнявшись и уперев напряженные руки в столешницу. ― Он взорвался, ― с придыханием высказала подчиненная, замолчала и даже кивнула в ответ на приподнявшиеся брови начальника. ― Кто взорвался? ― на сей раз уточнила Елена, чем напугала сотрудницу, едва не ударившую Шестую дверью, еще сильнее. ― Центр… офис! ― перевела она взгляд на зама главы. ― Этот сигнал автоматический. Что-то случилось в самом здании Западников. Эрхаан отвечать не спешил, хоть сейчас на него были направлены три пары глаз. ― Снова Запад? ― поинтересовался тот чересчур спокойно, неохотно покидая нагретое место. Где-то пять лет назад нечто схожее уже происходило, и тогда у Западного отделения появился Галиц в результате неисправности Излучателя, которую после так никто повторить и не смог. ― Попытайтесь связаться с ними. ― А?.. ― И все. Запыхавшаяся женщина несколько раз потрясенно моргнула, но затем все же кивнула и покинула кабинет в растерянности. ― Нужна помощь? ― усомнилась Елена, намекая таким образом на себя. ― Там же монстр на монстре, ― уклонился от прямого ответа Эрахаан, «просканировав» оценивающим взглядом внешний вид Куликовой. ― Мы не знаем, что там случилось. Если запросят помощь, мы ее предоставим, а пока… ― он грубовато перевел внимание на открытую дверь, намекая помощнику на невыполненное задание. В этот раз проглотить грубость полностью женщина не смогла. ― Да. Конечно. ― Куликова покинула кабинет первой, и уже не скрывая своего раздражения. ― Он всегда такой, ― тихо прокомментировал поведение зама помощник, поравнявшись с ней в коридоре. Выглядел этот мужчина куда обеспокоеннее, чем начальник, но не имел права вмешиваться без приказа. ― Если взрыв был не изнутри?.. Тот качком головы попросил Елену не продолжать. Как бы ни было, но Эрхаан поступал верно: взрыв у Западников мог случиться по разным причинам, а Шестых и достигших капа Пятых у них было куда больше, чем в Северном. Если кому и следует реагировать первыми на сигнал о помощи, то никак не Северному сообществу, а хотя бы Центру – они ближе географически и куда мощнее, разве что небольшая часть Северных регионов запада все еще принадлежала ко второму сообществу, но по факту там уже было куда больше мелиоров первой гильдии ЗОРа, чем сотрудников Севера. В любом случае, если Западники не способны справиться с этим сами с их количеством Высших хранителей, то уж СОРу там делать нечего. ― Вам сюда. ― Молодой человек указал Куликовой на одну из дверей в пустом слегка мрачном коридоре, куда они попали сразу после спуска по лестнице: из-за немалой паники в здании зам заместителя решил не подходить сейчас к лифтам. ― Вас навестят, когда все поутихнет. ― Да. Спасибо. Заходить в ее комнату мужчина так же не стал и, попрощавшись, вернулся к лестнице. «Что ж, как видишь, никаких досмотров не производили». Куликова бесшумно вошла в апартаменты, предусмотренные для Высших. Ничего особенного в комнате не было: кровать, пару стульев, рабочий стол, две двери – в туалет и ванную, один шкаф и почти не выделяющаяся лента из Жидкой тьмы, что питала все это помещение светлых оттенков. *Тебе видно?* «Конечно. Мне к ней требуется прикоснуться?» Куликова закрыла дверь, все еще отдаленно чувствуя шум с этажей выше – женщина не обладала усиленным или хотя бы острым слухом, только все вокруг, что имело легкость и крошечные размеры, резонировало с ее средой, будто бы паутина передавая ей информацию. *За тобой могут следить. Будь внимательна*. Чуть кивнув чужеродному голосу, Куликова продолжила путь, осторожно вышагивая у стены. Прикоснулась к ней в области ленты, притворяясь, что просто осматривает свою комнату, так прошла до угла и шкафа и решила на этом остановиться. «Надо вымыться и переодеться». Голос в недрах ее сознания промолчал, мелиор же мельком посмотрела на свое запястье: 31,8 ФАИ говорили об очередном успехе. Белые локоны у ее плеч гармонично сплетались с ее светло-пшеничными волосами.