21 мая. Пятница. 15:41 по МСК 185 мир.
Вонь сгоревшего автомобиля, плесени и нескольких тел наемников все еще сбивали Гарипову со следа, не позволяя двигаться в нужном направлении с желаемой скоростью, однако ей помогал встречный ветер, приносящий все новые запахи, вытесняющие те, что остались позади нее. Один из них мгновенно привлек внимание женщины, успевшей запомнить аромат каждого, кто входил в команду: подобное приходилось делать далеко не всегда, чаще Наталья старалась ограничивать свою группу до трех человек, чтобы запахов не было слишком много, но интуиция не подвела и на этот раз. По этой же причине Гарипова знала, что принесенный ветром аромат не принадлежит Ксении. Женщина резко приподняла руку, обращая на себя внимание Левана, и указала по левую сторону от дороги. Наемник работал с Гариповой не впервые, потому-то прекрасно знал, что она не ошибается, когда дело касается обоняния, так что, молча кивнув, осторожно направился в указанном направлении, не опуская оружия. Как и львиная доля природы по всему миру, так и здесь трава да иная растительность сгорели еще в день Дождя, и поэтому кроме чернеющей грязи, в которую превратился намоченный прах из-за сегодняшнего ливня, Леван сначала ничего не различил. Разве что пара облезлых стволов, почти выгоревших от переизбытка энергии, маячила вдалеке. «Где-то здесь?» Размоченное неоднородное месиво за обочиной выглядело абсолютно непривлекательно: лезть в эту жижу Левану страсть, как не хотелось. Он даже обернулся к все еще прихрамывающей Высшей, но та лишь кивнула и выжидающе уставилась на него в ответ. «Ну, как скажешь». Еще один неспешный осмотр взглядом закончился намного успешнее: наличие тела в этом неприглядном «болоте» выдала чья-то рука, точнее, всего лишь пальцы, каким-то чудом оставшиеся не заляпанными. ― Эй? Ты там как? Ты еще живой? Как он сам же и ожидал – ответа на зов не последовало. «Да твою же ж япону мать…» Шаг в субстанцию, содержащую перегной вперемешку с намоченным прахом и липкой землей, Леван сделал едва ли не с замиранием сердца. И дело было не в его общей брезгливости, а в осторожности: такое «болото» нередко оказывалось скользким. В одной из предыдущих вылазок по зачистке, всего пару дней назад, опасность, к примеру, представляла совсем не тварь иномирного происхождения, на которую охотились наемники, а именно то, где она обитала. Подобно змее эта бестия пряталась в точно такой же жиже, делая ее еще более склизкой, и двое наемников стали ее добычей, тупо свалившись в грязь. Левана же спас сослуживец. А вывалялся в этой жиже каждый. Кто-то еще даже успел попробовать ее и на вкус. ― Тц. Идти дальше пришлось еще медленнее, проверяя ботинками почву на отсутствие скользких участков. К счастью, под этим настилом на сей раз сюрпризов не оказалось, а сама же субстанция действительно втягивала как болото, обнимая обувь почти до щиколоток и слегка заставляя напрягаться при передвижении. Под итог недалекой прогулки Леван грубо толкнул грязным носом ботинка пальцы заляпанного человека, проверяя его на реакцию. Затем еще чуть сильнее, уже попытавшись рассмотреть его метку, но рукав, да и грязь помешали этому. ― Ну и что теперь делать? Пнуть его посильнее? Леван даже собрался исполнить озвученное, только замер: человек вдруг очнулся, безмолвно и не пошевелив и пальцем, – просто открыл глаза и уставился на командира. Серебряные колечки у зрачков черных глаз с потрохами выдавали в этом человекоподобном сгустке Хазара Сакаева, Джена из Мерсов, упершегося в кап второго порядка. За свою бесполезность в качестве мелиора, он и был сослан в наемники. Его единственная способность – успокаивать любую живность на пару мгновений – работала через раз, да и то – кое-как. К тому же, естественно, чем противник тебя сильнее, тем скорее проходит подобное наваждение. Хотя, конечно, иногда и секунды достаточно, чтобы первым спустить курок. ― Так, а дальше-то что? Так и будешь валяться… в этих помоях? ― Спрашивать у Хазара банальное «Ты в порядке?» было бы, на взгляд самого Левана, как-то нелепо, да и на часто меняющихся подчиненных ему было не то, чтобы наплевать, но и горевать по ним он особо не стал бы. А так как Сакаев все это прекрасно осознавал, то все также молча он подвигал руками, затем неуклюже поворочался в грязи, отклеиваясь от обнявшего его месива, поджал ноги и громко сел, чавкая в жиже подобно свинье за трапезой. ― Болит все, но жить буду, ― ответил он с не меньшим безразличием, встряхнув пальцами и стрельнув грязью во все стороны, за что получил еще один пренебрежительный взгляд от Левана, только начавшего внимательный осмотр данного места. ― Она дальше! ― произнесла Гарипова, остановившись на не размоченной обочине. ― Не уверена, что вообще по эту сторону. Леван хмуро кивнул в ответ и потопал к асфальту, даже не оглянувшись на подчиненного. Хазар поднимался сам, отряхнулся, как смог, стирая склизкую грязь с одежды и кожи, но смуглое лицо и, тем более, черные волосы окончательно окрасились прахом от и до, совершенно стирая любые отличительные черты. ― Девочка, кажется, выпала раньше, ― шагнул он вслед за Леваном, но остановился: руки по привычке попытались обнять автомат, однако у груди его не нашли. Хазар еще некоторое время побродил в черном «болоте», поднимая ботинками грязь и игнорируя выжидающие взгляды начальников, но таки вернулся к асфальту, так его и не отыскав. Попросить же у Левана лишний автомат, который тому явно мешал, он пока побоялся. ― Ты о Ксении? ― Гарипова на одних рефлексах отскочила назад, еще сильнее почуяв вонь жижи, в которой извалялся наемник, но нога дала о себе знать моментально, едва не вынудив женщину свалиться на четвереньки. ― Вот… зараза!.. Я в норме! ― выкрикнула она, выпрямляясь и поднимая руки, чтобы Сакаев остановился. Тот лишь недоуменно хмыкнул и принялся пританцовывать на обочине, стараясь сбить с себя остальную порцию грязи. Отвлекать его от столь важного занятия никто не стал, а потому и Гарипова, и Леван двинулись дальше по дороге в поисках Ксении. Ее тело они заметили почти сразу, как только пересекли небольшой подъем: оно слишком блестело в еще холодных лучах разгорающегося солнца и также слетело в «болото», но по другую сторону. ― Это, что же, фарфор? ― Хазар вынужденно поспешил за обоими мелиорами неуверенной походкой: пусть он и не жаловался, но падение на такой скорости для Низшего не могло закончиться без последствий, ко всему прочему была высока вероятность получения травм еще до этого момента. ― Ну, скорее, металл. ― Леван вновь огляделся по сторонам, отметив ни одну выбоину на дороге, созданную то ли их автомобилем, то ли самой Ксенией, то ли напавшим на них ублюдком, и лишь после этого подошел к монументу поближе, аккуратно ступая по чернеющей жиже. Замер там на мгновение, осматривая точную копию Ксении, постучал по плечу цельнометаллического изделия белого цвета. Ноль реакции. ― Вытащите ее на дорогу, ― приказала Гарипова, не приближаясь к наемникам. Джугашвили позволил себе очередную вольность, обласкав взглядом раскомандовавшуюся Высшую, но паутинку таки выпустил и принялся с передышками опутывать самые узкие участки металлической фигуры, чувствуя, что еще немного и свалится, к черту, от обезвоживания. Хазар примостился рядом, стараясь ничем не бесить начальника, о несносном характере которого знал не понаслышке: недаром Левану уже несколько раз прилетало по шапке за нарушение субординации, однако его способность была все еще довольно полезной, поэтому наемника пока не списали в утиль. На асфальт удивительную скульптуру, изображавшую девушку, застывшую в позе зародыша, тащили уже оба наемника, причем один из них сопровождал свои действия трехэтажным матом по нескольким разным причинам. Им обоим элементарно не хватало физической силы, а измазанный грязью Хазар изначально был слабее Левана, так теперь еще и нити начальника то и дело соскальзывали с его рук из-за грязи. Не говоря уже о том, что регенерацией Пятых они также похвастаться не могли, а паутинная латка на руке Джугашвили уже начинала отливать алым. ― Твою мать! ― окончательно распсиховавшись, Леван пнул выуженную на обочину фигуру куда-то в область бедра, бросил свою паутину на асфальт и шумно выдохнул, после чего обернулся к Гариповой, ни одним мускулом не выдававшую свой издевательский смешок, спрятавшийся за маской. ― Просыпайся, давай! ― приступил он к очередным избиениям монумента, только толку от этого не было никакого. ― Сколько весит теперь эта дрянь?! ― Килограммов под двести, ― уточнил вдруг Сакаев, осознав с запозданием, что вопрос был, скорее всего, риторическим. ― Я… наверное… буду толкать, ― попытался он изменить ситуацию, поймав на себе еще более взбешенный взгляд Джугашвили. ― У меня руки-то – скользкие. Так должно быть немного проще. Леван молча смотрел на подчиненного долгие секунд тридцать, размышляя над его мнением и не желая забирать паутину из его грязных рук, однако на ум ничего лучше не приходило – разве что бросить девчонку здесь: она – Пятая, вряд ли была ранена, если успела спрятаться в «панцирь» еще во время атаки неизвестной личности, так что, авось, и выживет. ― Тьфу ты, черт бы тебя побрал. ― Леван шумно поднял свои нити с асфальта, отобрал еще две у Хазара, сунув ему взамен автомат, и накинул себе на плечи, развернувшись к монументу спиной. ― Ну пойдем, раз уж бросить ее не можем. ― Д-да! И все же первая пара-тройка шагов им далась особенно тяжело: Сакаев все никак не мог приноровиться, его руки соскальзывали с коленей девушки, он разок приложился о металл головой, слыша ропот начальника, пытающегося гневным словом заменить болезненный стон, но все та же липкая жижа позволила таки сдвинуть измазанный металлический зад Бабич вперед. ― Блядь… Надолго… меня… не хватит, ― прошипел Джугашвили, делая очередной шаг с еще большим усилием под ужаснейший скрежет и писк за спиной. ― Позовите… Дарину… ― Кончай ныть и тяни. ― Соглашаться на условия ослабевшего наемника Гарипова не собиралась. Их усталость – всего лишь данность, но бессилие Высшего – прямой путь на тот свет сразу всей группе. ― Вот бы ей оплести так глотку, ― прошептал Леван напряженно, представляя, что позади него с удавкой на шее именно эта Пятая, а не Бабич. ― Тц… ― И все же выбора не было – только смириться. Продолжая греметь по дороге огромным куском металла, словно чертовой наковальней, оба наемника дружненько продолжили свой «черепаший» путь к виднеющемуся вдалеке сизому пологу дыма, что являл собой сейчас жалкие остатки автомобиля, наполненного жидкой Тьмой. И чем ближе они подползали к их точке сбора под поторапливающие взгляды Гариповой, тем отчетливее виднелись белые всполохи энергии в этом небольшом облаке над сгоревшей и сгнившей машиной: последние клочки Тьмы короткими искрами покидали растворяющиеся ленты. ― Как ее… привести, блин, в чувства?! ― подал голос Леван, уже спрашивая через хрипы. ― Даже если… дойдем до тачки… Что потом-то?.. Тащить ее… аж до ЗОРа?! ― Мне почем это знать? ― отозвалась Гарипова чуть взволнованно, ускоряя шаг. ― Эй, Дарина?! ― проорала она, различив ее облик слишком близко от тела Амира. ― Отойди от него сейчас же! ― Мелиор, несмотря на свою хромоту, ускакала от двух наемников всего за пару секунд: все же регенерация Пятых имела свои немалые преимущества. ― Хочешь плесенью?!.. ― Ой, орите потише! ― прошипел Амир тихо и совершенно беззлобно, скривив недовольную физиономию. ― Не такой уж я и заразный. Только Зощенко таки сделала пару шагов назад от подбитого парня, более не имитирующего труп. ― Ну конечно, ― усмехнулась Наталья ему в ответ, кивнув в сторону неоднозначного месива неподалеку вместо автомобиля. ― Не считая еще пару трупов. ― Вряд ли их зафаршмачил я, ― буркнул тот, потирая ушибленные колени: трогать голени у него не поднимались руки – один взгляд на свои обезображенные конечности выводил его из себя. ― М-м-м… Жуткий звук, будто кто-то нарочно передвигает цепи по железному полу, вынудил его вздрогнуть: сейчас любой запах и звуки, и даже солнечное освещение резало изнутри ножом. Шахриева бесконечно мутило и от потери крови, и от заметной боли, дергающей в ногах. Каждое, даже самое мелкое, незначительное движение давало о себе знать резким спазмом отчего-то именно в животе, где-то в самом ядре, ставшим подобно камню. ― Что за хрень?!.. ― Это Ксения? ― Дарина на эмоциях было дернулась подойти к наемникам, но остановилась вовремя, понимая, что ее кровь может быть все также заразна, а значит, лучше лишний раз никого трогать. ― Вот… ― Леван затормозил слишком резко, не окончив движение из-за выбоины на асфальте, отчего толкавший статую Сакаев со стоном повалился на Ксению, едва не повредив себе руки и голову. ― Дальше… сама ее… Договорить он уже не смог, сбросив «веревки» на дорогу и отползая к обочине. Если бы сил было больше, он не преминул бы еще напомнить им всем, что за последние полчаса умудрился спасти Наталью, и вообще – он куда полезнее этих Высших. Но энергии не хватило, потому Леван тихо остался там, распластавшись на чуть влажной земле. ― Извините, а вы тогда?.. ― Зощенко не без боязни приблизилась к монументу и взглянула на чудо наемника, с головы до ног облепленного грязью. Такая же черная дрянь была пятнами и по всему белому силуэту Ксении. «Похоже, цвет ее спортивного костюма стал причиной окраски металла». ― Я – Хазар, ― объяснил тот небрежно, медленно сваливаясь с неестественного изваяния. На подобающее представление своей личности у этого также не осталось сил. ― М-м, понятно. В результате Дарина все-таки приподняла паутину, развернулась к Гариповой и Шахриеву, но была остановлена умоляющим взглядом последнего. ― Да, три метра от нас – не настолько далекое расстояние, ― согласилась она без обсуждения, не посмев издеваться над раненным парнем еще сильнее. ― Это нам лучше сдвинуться от автомобиля, ― подтвердил Джугашвили, приподняв руку вверх и опустив ее следом на грудь. ― На кой хер мы тогда ее перли досюда? Ответить на данный вопрос могла только Гарипова, но она умело проигнорировала недовольного подчиненного, заинтересовавшись состоянием другого Высшего. ― Как твои ноги? ― Наталья шагнула еще ближе к Шахриеву, внимательно осматривая асфальт. Плесени нигде рядом уже не наблюдалось – молодой мелиор сумел взять ее под контроль даже в таком состоянии. ― Ты не видишь? Блядь… вхлам. ― Говорить о своих ранениях парень совсем не желал. Да и какой смысл? ― А тебя где подбили? ― А? Да креслом… Гарипова повела плечами, мол, неважно, потопала пару раз, доказывая, что уже почти все в порядке, а затем еще тщательнее осмотрела конечности самого Амира. Вывод напрашивался неутешительный. Раны, похожие на вырезанные участки плоти, заживали из ряда вон плохо. И пусть кровотечение остановилось, ни кости, ни ткани восстанавливаться будто бы не собирались вообще. Не говоря уже о том, что правая голень выглядела намного хуже – замалым не перебитая надвое. ― Ха-а-ах… ― Как лидер отряда, имея побольше опыта, Гарипова была вынуждена принять решение. И оно ей самой не нравилось абсолютно. К тому же могло привести к очередной, не факт, что масштабной, но катастрофе. ― Дарина? ― Отчаяние, граничащее с неуверенностью, отразившееся во взгляде Натальи вызвало беспокойство у каждого, кто его увидел. ― Что, если?.. Может быть… Нам стоит помочь ему твоей кровью? ― Ч-чего? ― По лицу девушки пробежала отчетливая тень удивления и непонимания, уже вскоре сменившаяся откровенной злобой. ― На тебе… ни одной царапины, ― пояснила Гарипова твердо, но вкрадчиво. ― Да и шрам на лице исчез. Твоя регенерация – хоть куда. Наравне с Радченко или сильнее… ― Не настолько же Амир плох? ― вмешался Леван испуганно, тяжело поднимаясь с земли и подходя ближе: взгляд на ноги упершегося в кап Пятого, более не прикрытые плесенью, дал ему беспрекословный ответ. ― А ты сам-то как думаешь? ― усмехнулся Шахриев с нотками раздражения в голосе. ― Я уже не могу подняться. Чем бы ни было то, что по нам жахнуло… Это минимум – тридцать один с хером. Еще и не просто… царапины, ― выплюнул он последнее слово с хрипящим рыком. ― Моя регенерация не справляется. И все же ответом Амиру все равно стала выжидательная тишина: Дарине соглашаться на подобное сумасбродство было слишком страшно, учитывая предыдущие последствия ее бесконтрольных действий. ― Я свяжусь пока с ЗОРом, ― оборвала гнетущую атмосферу сама же Гарипова, делая шаг назад. ― И тогда будет ясно, как поступить. ― Однако по ее голосу и глазам уже было понятно всем, что от этого плана отказываться она не собирается. Отойдя от отряда на достаточное расстояние, чтобы они не мешали ей собраться с мыслями и воззвать к Моор, она принялась повторять ее имя, только надежды на успешный зов у Натальи не было: метки по-прежнему мелко подрагивали, неприятно царапая всем запястья, и мигали, как сигнализация. Что бы ни произошло в ЗОРе, это все еще не закончилось. ― Ну а с Ксенией тогда что? ― спросил первым Леван, вскользь взглянув на Дарину и намекая на тот же способ, что, возможно, способен разбудить спящую металлическую красавицу. Зощенко нехотя перестала сверлить спину Гариповой, покосилась на свои руки, задержалась недолгим взглядом на пульсирующей метке… «22,4… Мой набор единиц, что же, остановился? Это из-за разрыва связи с голосом?..» ― Лучше мне к ней не подходить. Я не знаю, как это работает. ― Тц, ― Леван с раздражением разлохматил себе волосы: вся эта вылазка ухудшалась от часа к часу, что не могло не трепать всем нервы. ― Эй? Сакаев? ― Да. Я здесь. ― Молчаливый наемник все также сидел рядом со статуей Ксении, находясь поодаль от остальной группы, и поднялся мгновенно еще в момент оклика. ― А попробуй-ка ее успокоить. Если она спряталась в это всего лишь из-за испуга, то, может… ― Но у нее же нет глаз. ― Что сказал? ― Я же… должен… посмотреть ей в глаза. ― Растерянный, грязный, со слегка виноватым взглядом Сакаев вдруг показался куда меньше ростом и телосложением, чем являлся на самом деле, прежде не уступая Левану в статности. ― Ты и впрямь бесполезен, ― фыркнул вновь взбеленившийся Леван, усаживаясь на асфальт, но уже рядом с Ксенией. Несмотря на металлическую конструкцию и пока не особенно жаркое солнце, статуя была теплой, скорее всего, из-за порядка самой девушки, но не обжигала, как было бы без этой брони. «В этом, детка, ты явно дала осечку… Потому-то тебя и в 29 мире не тронули: как сожрать чье-то тело, когда оно так фонит… Хах, тогда, разумеется, все понятно – кресло тоже было бы теплым…» ― Что не так? ― Джугашвили спросил Дарину и Амира открыто и без заигрываний, заметив их неприязненное внимание, однако осуждение во взгляде обоих так и осталось не озвученным: повышающийся с каждым мгновением голос Гариповой отвлек всех троих от назревающего конфликта. ― Кажется, тоже мимо, ― прошептал отрешенно Шахриев под повторяющийся все громче зов к Моор. ― Ее сила же как-то подвязана к мощной системе главного офиса ЗОРа. Если там все накрылось, то и связь с этой барышней могла тоже ёкнуть. ― Амир посмотрел на Дарину из-под заляпанных кровью темных волос. Потускневший взгляд парня говорил не в пользу его общего состояния. ― Я бы рад не просить тебя о таком, но какой у меня выбор? И Дарина, естественно, понимала, тем более, что изувеченные конечности Пятого то и дело притягивали к себе ее внимание. ― Мне надо выпить? ― Шахриев кивнул на ее руки, которые девушка все еще не опустила. ― Я не… знаю. ― Зощенко вздохнула так тяжело, что горячий воздух белесой волной прокатился до сидящего в метре от нее Амира. Небольшое лезвие появилось на ее ладони через мгновение, не причинив ей никакой боли и даже не заставив кожу кровоточить. Девушка сжала его покрепче, направила на другую ладонь, но замерла, продолжая раздумывать над происходящим. ― Если не сделаем это сейчас, то я вообще могу никогда не встать. ― Так и есть, ― подошла Гарипова, присоединяясь к мнению обреченного на инвалидность мелиора. ― Что со связью? ― Леван же поддерживать этот план не стал, но Наталья в ответ удрученно качнула головой. ― Уж не знаю, что такого у них там произошло, но Кристина молчит. ― Хах, потрясно… ― продолжать свою реплику Джугашвили не стал, и вновь возникшая тишина лишь усугубила настроение каждого. Все взоры одновременно устремились к Дарине. ― Что ж… похоже... другого выбора у нас, правда, нет. ― Короткий удар по ладони дался ей через силу. Девушка спешно шагнула к Амиру, поднесла руку к его губам, но тот резко свалился на локти. ― Быстрее, не то… ― Не фига себе, ― Шахриев удивленно уставился на зажившую прямо при нем ранку, пораженный настолько быстрой регенерацией. ― Извини, но я это… не думаю, что мне стоит касаться тебя губами. Дарина вначале хотела ему возразить, решив, что он опасается до нее дотронуться из-за ее крови, но вовремя поняла, что причина не в ней, а куда больше в нем: пусть яд, содержащийся в венах Радченко, её и не расплавил, однако полагать, что ей не навредит и плесень Амира, да еще вот так прямо проверить это – было бы глупо. ― Й-еще раз, ― с дрожью в голосе прошептала девушка, вновь разрезав свою ладонь и присев рядом. Теперь она выдавила несколько капель сразу же на язык парня, чтобы успеть передать хоть немного. Ранка зажила также быстро, однако в этот раз все прошло успешно. ― И что чувствуешь? ― Ну, на вкус, как опилки. ― А ты пробовал их? В ответ Амир лишь усмехнулся, впрочем, вымученно и надрывно. ― Что ж, тогда... подождем, ― подвела итог происходящему Гарипова, внимательно глядя на ноги Шахриева, никак не изменившиеся после крови девушки. ― Все равно тебя оставлять здесь не вариант. ― И ее ведь не бросишь, ― посмотрела Дарина на Ксению с сожалением, что вообще потащила ее за собой, хоть Бабич и сама напросилась в попутчики. «Вот же… черт! Почему?!.. Почему это все происходит конкретно со мной?!» И пусть Зощенко, в принципе, не ждала никакого ответа на свой мысленный крик души, пустота и беззвучная тьма внутри отозвалась в груди ноющей болью. Тот пугающий голос… Тот голос, что назвался тогда Искрой… Он по-прежнему не проявлял себя. Означало ли это, что и ее кровь теперь – бесполезна?..***
21 мая. Пятница. 15:43 по МСК 185 мир.
Обрушения все еще сотрясали здание, то и дело соединяя верхние этажи с нижними. Зачастую к ним приводили действия именно змеек Галица, рыскающих сразу по всем отделам в поисках выживших, раненных и даже погибших, и прогрызающих себе для этого путь. Но они же, в случае очередного обвала, раскрывались, как парашют, и удерживали ломающиеся поверхности, словно натяжной потолок. Таким образом, в главном офисе ЗОРа становилось все больше чернеющих пятен, стягивающих все конструкции от окончательного распада. Это же все сильнее нагружало и самого Галица, замершего около одной из уцелевших стен холла и контролирующего всех своих подопечных теней одновременно. Шестой изредка что-то шептал, подрагивал, его внешность почти потеряла привычные очертания, сменившись движущимся темным пламенем, от которого постоянно отсоединялись все новые змейки. У его ног уже образовалось прожженная выемка, грозящая и ему самому провалиться ниже, а тени проделали множество неглубоких лучей, отчего львиная доля пола здесь, в этом огромном зале, походила на рельефные очертания черного солнца, что согревало, отнюдь, не хуже небесного: темный горячий дым тонкими струйками появлялся то тут, то там по канавкам, предупреждая каждого не приближаться. А сама его сила и даже тело освещали опустившийся на один этаж ниже холл достаточно для работы остальных мелиоров. И Григорий Король, и его спутница – Валерия Панина, поочередно следили за тем, чтобы никто не наступил на фонившие участки пола и не лишился, как минимум, одной из конечностей. В основном же они, как и Галиц, помогали выпроваживать выживших за пределы здания, где уже расположился полевой госпиталь. Уцелевших стабилизаторов было слишком мало для помощи всем, потому в них решили укладывать только самых тяжелых, остальным же оказывали помощь прямо на расстеленных тентах целители под опекой нескольких усилителей. И все же Захарова к ним не подпускали. Как сказал сам начальник: «Вы двое еще понадобитесь в двадцать девятом. Пользуйтесь своей силой по минимуму». В результате чего Арина была отправлена на заслуженный отдых в одну из палаток под опекой Захарова, что и выглядело со стороны абсолютно рационально, учитывая заслуги девочки в Северном этим утром. Всё по той же причине и Григорий с Валерией были вынуждены работать без привлечения своих способностей, просто встречая в холе всех тех, кого приводили змейки (не считая, конечно, сооруженной Королем лестницы, ведь в провале всего зала ниже был в большей части повинен именно он). Теми же, кто сам прийти на своих двоих не мог, занимались наемники и пара целителей помощнее, следуя указаниям вездесущего Галица. ― Всё – доставили. Выносите его отсюда. ― Крупный хранитель в черном, один из Низших, сопровождавших целителя, с удовольствием передал раненого недолеченного Грише и повернулся вместе с остальной командой к главе РАХ. Сейчас все в этом зале видели только его подсвеченную дымящуюся спину. ― Ты уверен, что он не откинется, пока я его донесу? ― раздосадовано пробурчал Григорий, устраивая поудобнее у себя в руках мелиора в заляпанном кровью халате. ― Я вообще-то, на минуточку, тоже Высший. ― Тогда булками шевели, Гриша, ― отозвался Шестой, и без его вечных жалоб почти доведенный до белого каления. ― Вам туда, ― произнес он на немой вопрос спасательной группы, и еще одна змейка, отделившаяся от его полога, пробежала по канавке, но не ушла. Закрутившись на месте, она удостоверилась, что привлекла достаточно внимания всей команды, лишь после чего юркнула в один из очищенных проходов, уводя за собой и наемников, и целителя. ― Что со связью?! Я по-прежнему никого не вижу. Голос Галица, электронный и отдающий эхом, прокатился по залу жаркой темной волной, нырнул к созданной Гришей лестнице из нескольких стен и строительного мусора и моментально достиг полевого госпиталя, где рассеялся, передавшись многим хранителям сильной мыслью. Тут же прибежавший по поручению информационного отсека наемник едва не столкнулся с покидающим зал бурчащим Григорием, выносившим раненого. Уцелевшие Бэйты сейчас всеми силами пытались собрать жалкие остатки системы и установить связь с метками или, хотя бы, с другими сообществами, иногда подсылая к Галицу помогавших им наемников. ― Сигнал SOS продолжает сбивать все другие, ― отчитался он с легкой отдышкой, оставаясь на безопасном расстоянии и глядя себе под ноги. ― Так отключите его к херам! ― вспылил Галиц, надломив часть стены, на которую опирался. Под ладонями появились большие вмятины, а до самого потолка и к полу пробежали ветвистые трещины. ― Но они ведь… пытаются, но пока… не выходит. ― Низший сделал еще один шаг назад, инстинктивно посчитав «безопасное» расстояние недостаточным. ― Сбой программы. Вся система сейчас нестабильна. Да и то, что от нее осталось, погружено в слишком мощное излучение от взрыва. Глава РАХ промолчал, только пальцы его, превратившиеся в черные когти «коршуна», впились в изъеденную тенями стену еще сильнее. ― Но… зато, благодаря сигналу, мы получаем информацию о жизненных показателях мелиоров… в смысле, хранителей, ― тут же исправился Низший, не привыкнув еще к новому названию измененных. ― Денисенко? ― Галиц, кажется, успокоился, даже выпрямился, перестав углубляться в стену. ― Я… простите. ― Молодой человек виновато вслушался в женский голос, объяснявший ему ситуацию через беспроводной наушник. ― Нет. Как выяснили на примере Северного, связь с хранителями вне границ нашего мира находятся, эм… в стазисе. Но! ― чуть вскрикнул наемник, предупреждая вспышку гнева главы, ― есть информация, которая вас заинтересует. ― Где Кристина? ― уточнил Галиц, понадеявшись хоть на какую-нибудь подсказку: его змейки, как только спускались на нижние этажи с излучателями, рассеивались, не выдерживая расстояния и чрезмерного излучения там, внизу. ― Что? Нет, н-нет, не о ней, ― растерялся Низший, понимая, что вновь не удовлетворил интересы начальника. ― Но она точно жива и почти невредима, зато другие хранители пострадали вне стен этого здания. ― И почему меня это колышет? Окончательно потерявшийся наемник удивленно уставился на пугающий силуэт Галица, не понимая, что отвечать. В таком пренебрежении Высшего Низшими, конечно, не было ничего неожиданного, но и глава РАХ почти никогда раньше среди Низших не объявлялся, отчего вокруг его личности выстроилось слишком много легенд да мифов, в том числе о его уважительном обращении с каждым хранителем, какого бы порядка тот ни был. ― Просто… это – Дарина Зощенко – 22,4 единицы ФАИ, Ксения Бабич – 19,2 единицы ФАИ, Наталья Гарипова – 30 и 9 единиц, Шахриев Амир – тоже 30 и 9, и еще два наемника. Остальные из группы погибли одновременно, а Шахриев серьезно ранен. ― Это группа, отправленная за Дариной? ― Да! Так точно! ― А что с ними случилось, знаете? ― Никак нет. Автомобиль, видимо, уничтожен. С ними можно связаться лишь через метки. Но о метках… вы уже знаете. Очередная порция бесполезных данных вынудила Галица тихо выдохнуть, попытавшись обуздать бушующие в нем эмоции. Да, подобные травмы Пятым оставить, так-то, способен лишь кто-то на уровень выше, а, быть может, у них бой и с самой Дариной, подцепившей неизвестный никому вирус, только все-таки, черт возьми, ситуация в ЗОРе ничуть не лучше, так зачем ему еще воз проблем, что решить прямо здесь и сейчас он не может? ― Есть еще кое-что. Метка Дорошева Степана появляется и исчезает. ― Метка?.. Дорошев? ― Галиц фыркнул, только чудом не сбив энергетическим всплеском весь край стены. ― Это… кто вообще? Что-то знакомое. ― Он сражался с Дариной. Утром был лишь Четвертым, пересек Пятый часа за два, но сейчас… непонятно. Считать данные не получается. Но проблема не в этом. ― Тогда в чем, блядь, еще?! Низший вновь сделал шаг назад, понимая, что припекает кожу даже сквозь специализированное одеяние. ― Осторожнее! ― Лера вовремя сообразила нечто вроде подвижной лужицы с очень плотной поверхностью и подставила под подошву его ботинка. Несмотря на четвертый ранг, вода Паниной зашипела почти моментально, соприкоснувшись с канавкой и теневым питомцем Галица. ― А… да-а… да, спасибо. ― Полноценное понимание того, что сейчас только что чуть не произошло, до наемника доходило с большим опозданием. Как и прежде, заворожено смотря на сердитого главу РАХ, от которого отходили уже видимые и обычному глазу энергетические вихри, он таки переставил ногу с водной поверхности на безопасный участок пола и через силу сглотнул: жидкость словно бы испарялась даже внутри самого тела. Что вполне походило на правду: та стена, на которую опирался Галиц, как и все конструкции здешнего холла были давно снабжены огромным содержанием Тьмы, и теперь она превращалась в труху все быстрее, сгорая под натиском наимощнейшего выброса. ― О-он б-был в здании, а с-сейчас… с его меткой… Он тогда находился в стабилизирующей капсуле… ― Умирает и воскрешается?! ― усмехнувшись, предположил Галиц из-за слов «появляется и исчезает». Вряд ли он замечал, что вредит мелиорам рядом и вынуждает всех отходить к стенам в попытке избежать повышенного излучения. ― Нет! Скорее, он возникает в 185, а затем… переходит в стазис, покидая, как будто бы, границы мира! Разговор на повышенных моментально сошел на нет, как и фон Галица, наконец, переставший терроризировать местных. Информация, что сейчас огласил наемник, была точно не из обычных. Даже Галиц на какое-то время с головой окунулся в тягостные раздумья, не понимая, как такое возможно. «Если только через постоянные врата в двадцать девятый? Не способен же он самостоятельно открывать новые и закрывать? Или способен?..» ― Это он стоял там, на границе миров, пока Святозарова и Мирослав не установили «корни»? Низший, прежде, чем утвердительно кивнуть незначительно успокоившемуся Шестому, сначала выслушал короткое сообщение через наушник. ― Да. Так точно. Самый быстрый на все сообщества, ― произнес он отрывисто после недолгой паузы, не способный и сам разобраться в происходящем. Приютившаяся рядом Панина чуть смягчала его нервный приступ своим присутствием, но и она, случись что, не способна была бы защитить ни себя, ни его. ― Мог туда добежать, но его состояние… Он был при смерти. Да и зачем? Глава РАХ не ответил: понимал он ничуть не больше, а вопросы накапливались с геометрической прогрессией, нагружая и нервы, и голову. ― Но и это, естественно, может быть из-за… сбоя в системе и того, что его капсула сейчас неисправна… ― с каждым словом голос наемника становился все тише и неразборчивее. «Вот поэтому они и послали меня, беспокоясь за свои собственные шкуры», ― его мысль, обращенная к Бэйтам, была незамедлительно услышана Галицем. ― Ха-а-ах… ― собрать все нелицеприятные эмоции и подавить их, не прервав теневую технику, становилось сложнее с каждой минутой, ― а хорошие новости будут? ― Бэйты все же связались с Центром, сообщили им о ситуации, ― отрапортовал Низший, слегка обрадовавшись. ― Успокойте их и скажите, что все нормально. Нам их помощь сейчас не требуется, ― тон же Галица, опустошенный и злой, как и раньше, не предрекал ничего хорошего. ― Они поняли. Сейчас сделают, ― спешно передал собеседник ответ от Бэйтов. ― Но у них есть вопрос… Как им быть… с Мировыми? ― Что, прости?! ― М-мировые, ― повторил молодой хранитель, делая уже несколько широких шагов назад, прямо к огромной подземной лестнице, сооруженной Григорием. Почувствовав ту же угрозу, что и наемник, Панина двинулась вслед за ним, с трудом управляясь со своими ногами. ― С-сигнал был ведь… отправлен… и им. И п-пусть с нами они… еще не связались, но, возможно, уже вышли на Центр… На мгновение все вокруг словно подернулось черным мороком, уничтожая любые звуки, а затем и ужасающая тишина треснула вдруг световыми швами, распространившись по залу одновременно с криком самого Галица: ― Аргх! Дерьмо! Стена пылью и гарью распалась на мелкие, едва различимые части, заполняя все вокруг Тихомира смрадным облаком и сплетаясь в единый чернеющий вихрь у его тела. Пламя стало еще сильнее, уже с шумом костра поглощая все то, что осталось от зала после падения всех конструкций ниже, вовсе вспыхнуло еще ярче, разлетаясь по кругу безумным взрывом. Лучей стало гораздо больше… ― Что за хня тут опять творится?! Низ уродливой лестницы с грохотом завернулся подобно оборонительному щиту, укрывая и Панину, и наемника от огня Галица и колючей пыли. ― Это ты его так взбесил?! ― Гриша зыркнул на Низшего, распластавшегося на лестнице, не скрывая своего желания его пнуть. ― Я всего лишь посол! ― проорал тот, прикрывая руками голову и сжимаясь еще сильнее на одной из широких ступеней. ― А таких. Убивают. Первыми. ― Подвел мрачный итог разговору Пятый, ощущая все меньше атак на щит. Как бы Галиц не злился и не терял самообладание, а менталиком все же являлся не первый год – таких на фундаментальной основе обучали именно самоконтролю. ― Мой тебе, паренек, совет: увольняйся, пока живой. ― Если б мог, то давно бы, ― ответил наемник сипло, не в состоянии справиться с охватившей все тело дрожью, ― но отсюда только вперед ногами. Комментировать данное заявление у Короля не хватило духа – его самого уже до блевоты душил этот армейский ошейник, пусть и был не на шее, а на запястье, да и служба его не продлилась еще и недели. И, тем не менее, отсидеться сейчас в стороне, когда люди нуждались в помощи, отчего-то не позволяла совесть. ― Еще вспомнить бы, почему, ― прошептал он одними губами, осторожно возвращая спрессованный пласт материала на место, но, увы, уже дважды использованный и состоявший из слишком большого количества примесей не естественного происхождения он неровной полоской свалился у основания лестницы. На этом его странная трансформация и закончилась. ― Да ну елки-то-палки! Ты-то хоть не пострадала? ― обернулся он к Паниной, спрятавшейся за его спину. Девушка лишь качнула в ответ головой и перевела взор на Галица. Тот по-прежнему находился на том же месте, только стен вокруг него уже не было, и сам зал увеличился где-то вдвое, благо пол таки не провалился ниже по причине не одного слоя. Сметенные же черным пламенем несущие конструкции теперь были заменены мощными колоннами, отливающими темной пленкой, а весь пол безостановочно дымился, не позволяя возвратившимся группам спасателей даже зайти на данную территорию. ― И вот что его так взбесило-то? ― усмехнулся Григорий, вскользь осматривая причиненный Шестым ущерб. ― Он сказал ему что-то о Мировых, ― подсказала Лера, продолжая выглядывать из-за его предплечья. Рядом с ним она чувствовала себя куда увереннее, чем будучи без него. ― Это те, что командуют даже им? ― Гриша сам же кивнул в подтверждение на этот вопрос. ― Вероятно, отчитываться перед ними у него нет желания… ― Передай, ― голос Галица тихим эхом прокатился по залу, обрывая все разговоры, ― что… с Мировыми… я разберусь позже. Если они свяжутся с ними, пусть отвечают, но выдают не всё. Не совсем оклемавшийся наемник все же поднялся на ноги и поспешил убраться подальше, не посмев еще раз открыть рот. Да, вопросов у него из-за вспышки гнева Галица возникло отнюдь немало, но, как и всем остальным присутствующим, ему не было ведомо, что у Мировых есть не только власть и очаги давления, но и заверенный перечень правил, которым должны строго-настрого подчиняться Высшие. «Если все же придут, то не выпустят меня в двадцать девятый, а теперь без неисправного Излучателя мне никак не связаться с другим миром самостоятельно. Это значит, что Алексей Токарев – моя единственная зацепка по Марку Дементьеву и, соответственно, моему сыну…» ― Блядь! Да что б вас! Почему же все это произошло сейчас?! ― И пусть Галиц был явно не в настроении, всплеск эмоций с разрушительным выбросом, в этот раз точно бы уничтожившим теневую технику Тихомира, все же не повторился. ― Кристина, Дэус тебя побери, ты нужна мне! Отзовись уже наконец! Волна черного пламени разреженной дымкой вновь потревожила умы каждого, сквозь кого прошла и в этом зале, и за его пределами, но ответа на этот раз не последовало ни от кого...***
21 мая. Пятница. 15:45 по МСК. 185 мир.
Метки все еще мелко пульсировали, напоминая об экстренном сигнале, что пришел из ЗОРа не так давно, но помочь чем-нибудь прямо сейчас эти хранители были бы не способны, так что лучшее, что они сделали, это отправили туда тех, кто куда их сильнее. Хотя слово «отправили» - не совсем подходящее в данном случае: ни Алаева, ни кто-либо другой просто не в силах был бы воспрепятствовать решению таких мелиоров, ведь Шестые на то и Шестые, что не станут подчиняться хранителям, которые в разы их слабее. ― Всё в порядке? Мы отпустили их… ― Обеспокоенная этим фактом Татьяна, как бы невзначай, попыталась вызвать Екатерину на разговор, не отходившую от кабины со стабилизаторами в опасении очередного сбоя, раз уж планы хранителей то и дело ломаются карточным домиком, но получила вполне ожидаемый ответ, пусть и от стоявшего в паре шагов от нее Байрона: ― Один хрен, остановить мы их не смогли бы. Да к тому же, это трое Шестых, они доберутся туда побыстрее нашего и без эксцессов. И раз уж к ЗОРу пошли они, мы там будем им только мешаться. А пока что останемся здесь, ― он кивнул на Алаеву с едва заметным пренебрежением, как если бы являлся нянечкой, срочно вызванной к чужому ребенку в запланированный выходной, ― и присмотрим… за этими? Непроизвольная дрожь волной мелкой вибрации, словно бы в нагрудном кармане зазвонил телефон, пробежала по телу Байрона, отвлекая его от диалога. Взгляд наемника изменился мгновенно: напряженно он посмотрел в сторону неизвестно кому принадлежавшего раньше дома, что уже превращался в труху из-за недолгого здесь пребывания Шестых, а его руки по привычке подняли оружие, указывая стволом автомата в направлении злополучного здания. ― Я один это чувствую? ― произнес Нестеров с легкой дрожью в голосе, замерев неподалеку от угла этого дома прямо с бутылкой воды в руках, так и не сделав глоток. Ничего не сказав в ответ, Байрон жестом скомандовал ему переместиться ближе, после чего чуть подтолкнул в плечо, чтобы тот убирался ему за спину. Подтянувшийся же к Ярославу Самсонов Юрий ни подтвердил, ни опроверг предположение Нестерова, но смотрел он совершенно точно туда же, куда каждый теперь устремил свой взгляд. Эта дрожь, необъяснимое просто так волнение, будто бы перед экзаменом или другим важным событием, передалась абсолютно всем, кто сейчас находился снаружи. Впрочем, те, кто пока отдыхал внутри дома (исключительно все – наемники), тихо выбежали на улицу, чтобы молча занять свое место за плечами у Байрона. ― Может, эти назад вернулись? ― предположила Татьяна шепотом, намекая на троицу отпущенных ими Шестых и надеясь на лучший исход. ― Это вряд ли, ― не согласился с ней Байрон вполне охотно: слишком спокойная, на его взгляд, миссия куда больше трепала нервы, чем неожиданная угроза. Все наемники, подбежавшие к главам групп поближе, по все той же молчаливой команде старших, тут же вскинули автоматы, сделав несколько шагов по направлению к дому, и теперь на пути существа, что они почувствовали, первыми находились именно эти хранители. Только всё в окружении здания было тихим, словно там никого и не было. Время шло. Промедление и незначительное увеличение фона от неизвестного еще крепче будоражили всех людей. Да к тому же вполне очевидным являлся факт, что приближающийся к ним Высший появился минут через десять после ухода Шестых явно не просто так. Либо тварь засекла их фон и направилась к нужной зоне, да к несчастью не подоспела вовремя, но тогда бы и траектория ее пути изменилась. Либо это создание, что куда вероятнее, находилось неподалеку уже давно, сохраняя необходимую фоновую дистанцию, чтобы не раскрывать свое присутствие до сего момента, и вышло к людям именно потому, что ушли все «монстры». В любом случае, поведение неизвестного настораживало и наводило на не такие уж и приятные мысли. ― Если ты человек, понимаешь мои слова, то хорош уже прятаться! ― обратился к невидимому противнику Байрон, снимая оружие с предохранителя. Подчиненные одновременно повторили его машинальные действия, нагнетая возникшую ситуацию еще больше. ― Эй, мы чувствуем тебя всем нутром, разве сам уже не догоняешь? С таким фоном тебе не приблизиться незамеченным! Тишина, как реакция, никому по эту сторону не понравилась. Каждый чувствовал эти волны, что тревожат статическим электричеством волосы, вызывая мороз по коже. Каждый знал, что в уже обозначившемся направлении кто-то точно, определенно есть. Или что-то, пока не решившееся атаковать. ― Я пошел… ― Подожди. ― Екатерина с усилием остановила наемника, дернув за руку и едва не вызвав внезапный выстрел. ― Не спеши. Навлечешь беду. ― Это я-то?! ― раскричался мужчина шепотом, понимая, что только что чуть не ускорил нападение неизвестного на их лагерь. ― Чего ждать, не подскажите? Лучше первым напасть – больше шансов… ― Сказала – жди, ― повторила Екатерина громче, не отпуская его запястье. Ее фон пусть и не был силен, как у тех же Пятых, но наемнику было достаточно и такого – рука женщины стала в разы теплее, заставляя хранителя повиноваться. Еще несколько долгих минут, прерываемых изредка лишь щелчками, доносящимися из транспорта с капсулами, и движением самих мелиоров, прошли без изменений. И все же их молчаливое ожидание принесло плоды: из-за угла, противоположного тому, где стоял автомобиль Ассоциации, в самом деле, показалась фигура. Тень от дома пока прикрывала это нечто от внимательного осмотра, но его рост был примерно равен ста семидесяти сантиметрам. Да и тело его напоминало вполне людское. ― Ты, действительно, – человек?! ― повторил свой начальный вопрос наёмник, однако Алаева влезла и в этот раз, надавив на его запястье с требованием опустить оружие и вынуждая наемника поумерить пыл. ― Там Шестой, ты ведь понял? Так зачем его злить раньше времени?.. ― Это… женщина? ― удивленно произнес Самсонов, ненамеренно прерывая их начинающуюся перепалку. ― Я… потоки, ― начал он объяснять нескладно на недоумевающие взгляды хранителей, ― у полов они незначительно различаются. Это так, пред… предположение, ― под итог заключил он тихо, оглянувшись на супругу и дочь. ― Еще выжившая? ― уточнила Полина обеспокоенно, осторожно приблизившись вместе с Викой и продолжая неотрывно следить за силуэтом у дома. Но никто в данном случае подтвердить это пока не мог. ― М-мы… не тронем тебя. Не бойся, ― обратилась Алаева к неизвестной вмиг усиленным, хоть и дрогнувшим голосом, только та не спешила покидать свое импровизированное укрытие, выжидая, один черт знает чего. ― Да ну нахер, блин. Что за день такой? ― пробурчал Нестеров, нервно закручивая на бутылке крышку: он по-прежнему хотел пить, но сейчас не смог бы проглотить и каплю. ― У меня от этого напряжения уже кишки сводит. То одно, то другое… Развелось, вашу мать, Шестых, как у собаки блох… ― Ты один такой, что ли? Закрой рот, пока это не сделали за тебя. Ох ты ж… ёшкин… ― подавившаяся шипением Таня, только что дерганно отчитывавшая Ярослава, замолчала с неоднозначным писком и уставилась на шагнувшую прочь из тени женщину. Босоногая, словно нищенка, и измазанная, будто выбралась из пожарища. Ее платье, непонятно какого цвета, все покрылось оплавленными отверстиями, да, и в общем, держалось на честном слове по причине то ли ее собственного фона, то ли, и впрямь, пожара. Кучерявые же пышные волосы беспокойной копной укрывали почти всю голову, оставляя на рассмотрение только пухлые пепельно-фиолетовые губы, правда, даже при такой «вуали» желтый свет, исходящий из ее сейчас неразличимых глаз, просачивался сквозь локоны. ― Это, что же, мулатка? Или настолько грязная? ― Не на шутку заинтересованная Татьяна по привычке наклонила голову, изучая стройную фигурку неизвестной барышни откровенным взглядом. Былой страх, что мгновенье назад вызывал отдышку, так же быстро и поутих: с человеком хотя бы можно договориться – этим он отличается от иномирных тварей, что прорвались в сто восемьдесят пятый в период Дождя. ― Назовись!.. Эй, ты слышишь? ― вновь завелся командующий наемниками, скинув руку Алаевой, все еще не отцепившейся от его запястья. ― Понимаешь мои слова? ― Может, тупо глухая? ― предположил Нестеров, неосознанно прижимая к себе бутылку. Из-за троицы тех Шестых фон особы его не настолько пугал, как знакомство с таким впервые – Мирославом Снежином, но с инстинктами не поспоришь: все внутри него в прямом смысле сворачивалось в крепкий узел, заставляющий опустить глаза и сложиться перед Шестым в поклоне. ― Ты серьезно, глухая Высшая?! ― нервно бросила Екатерина, совершенно не представляя, что теперь со всем этим делать. Их любое даже легкое неосторожное действие могло стоить сейчас всем жизней. ― Ну, так Токарев же – слепой Четвёртый, так что мало ли, ― неожиданно поддержал Байрон, пожимая плечами не без усмешки. ― В любом случае, на контакт барышня не идет. ― Но м не кидается же пока, ― усомнилась Татьяна тихо, намекая на адекватность женщины. И опять многозначительная тишина заполонила улицу. Лишь тогда неизвестная сделала еще пару шагов, чуть потягивая босые ноги и поднимая короткие облачка праха у грязных щиколоток… Почему промолчала? И куда направляется? Для чего подходить так близко?.. Сейчас каждый себе задал ни один вопрос, но ответить на них бы никто не смог. ― Мне мерещится? ― зашептал вдруг нетерпеливо Нестеров, вынуждая мулатку незамедлительно остановиться. ― Почему она сверлит меня своим… диким взглядом? Она хочет меня сожрать? ― Как ты только хоть что-нибудь различил? ― недоверчиво прокомментировал Байрон, ничего еще более подозрительного со стороны неизвестной не замечая. ― Когда смотрит Шестой – почувствуешь, ― поддержала Алаева Ярослава, теперь тщательно изучая взглядом уже его. Молодое ухоженное лицо (так навскидку не дашь ему сорок лет), светлокожий, с уложенными вправо пшеничными волосами, из-за резкой метаморфозы чуть отросшими и налезающими на глаза. Даже радужки желтоватые, но с устойчивым карамельным цветом. Не высокий, но и не низкий, телосложение тоже среднее, только взгляд с легким прищуром и насмешкой выделял его из толпы, потому-то Алаева не понимала, что могло незнакомку зацепить именно в нем. ― Может, смотрит не на тебя, а на твою бутылку? ― подсказал всем Самсонов, непосредственно глядя на прозрачную тару в его руках. ― Разве Высшие… они чувствуют жажду? ― Смотря сколько не пили дней. ― Екатерина посмотрела на неизвестную с новой целью, уже приглядываясь только к ее губам, но на вид они не казались потрескавшимися или обветренными, хотя расстояние в двадцать метров могло и обманывать. ― И что делать? ― поторопил Байрон, продолжая скрипеть оружием из-за сильного сжатия пальцев. ― Напоить ее? Кто осмелится? Не сговариваясь, хранители вновь уставились на Ярослава, в чьих руках находилась единственная ближайшая тара с водой. ― Если эта… красотка – и Шестая-опасная, то и мы бы… уже стали все кормом для какой-нибудь… иномирной хрени. Я же правильно говорю? ― Журналист наклонился вперед, чтобы точно увидеть реакцию Екатерины. В глазах Нестерова появились опасные огоньки, намекающие на авантюру. ― И к чему же ты клонишь? ― Байрон первым откликнулся на его вопрос, позволяя Алаевой лишь утвердительно кивнуть подчиненному. ― Да к тому, что она, очевидно, не желает нам, идиотам, смерти. Ну, хотя бы пока. А задобрить ее – наш долг. ― Шаг вперёд Ярослав сделал довольно живо, отчего неизвестная вздрогнула, но назад не сдвинулась. ― Вот. Смотри на меня. ― Он расхлябанно подошел еще ближе к женщине, сократив расстояние между ним и Шестой шагов до десяти и поставил бутылку на землю, предварительно сдвинув ногой немного праха в сторону. ― Извини, подойти к тебе ближе я не могу. На мне нет специальной одежды. Не хочу я так тупо сгореть всего-то из-за бутылки воды. Ярослав повременил с возвращением какое-то время, испытующе глядя на неизвестную и пытаясь понять, что она предпримет. Но Шестая по-прежнему не реагировала на людскую речь, лишь смотрела в ответ (что он чувствовал, а не видел), отчего становилось невыносимо жарко продолжать «игру». ― Что ж, я понял. ― Возвращался назад мелиор также небрежно, будто всем своим видом показывая, что не боится, только дрожь в его пальцах и сбившееся дыхание выдавало его с потрохами. ― Подойдет? ― полюбопытствовала Алаева еле слышно, уже мало внимания уделяя остальным хранителям. Блеск в глазах Екатерины, лишь усиленный бликующими на солнце очками, вынудил Байрона знатно сморщится, ненароком вспомнив о работе с другой ученой по фамилии Святозарова. Впрочем, также о том, что и весь научный отдел сообществ – это хранители, наглухо отбитые на всю голову, когда дело касается экспериментов и чего-то нового. ― Или нет?.. ― Если будете тарахтеть и продолжите на нее так пялиться, то навряд ли, ― не преминул ее уколоть Байрон, нетерпеливо сжимая в руках оружие, пусть и не направляя его на незнакомку. Екатерина наезд в свою сторону успешно проигнорировала, а вот неизвестная женщина больше терпеть не могла. Резким, но удивительно плавным движением она проскользила к бутылке, упала наземь и схватила ее за горлышко, преподнесла к губам, но закрытая крышка не позволила ей напиться. Очередная странность в ее поведении не прошла мимо: человек (да еще и Высший), что не знает, как пользоваться бутылкой, – ну, как минимум, не в себе. ― Эй, смотри. ― Ярослав моментально привлек ее своим голосом, отчего сам же непроизвольно дрогнул, но таки справился со своими эмоциями и показал жестами, что надо сделать. ― А поймет ли? ― усомнился Самсонов, на инстинктах отодвигая рукой и жену, и дочь, чтобы в случае чего те успели сбежать, правда, шансы на успешность побега от Высшего стремились к нулю. ― Поняла, ― прошептала заворожено Алаева, глядя, как незнакомка отвинчивает крышку, пусть неуверенно и причиняя той уже видимый вред. ― Черт, бутылка не выдержит. Неизвестная сделала глотков пять, может, больше, когда пальцы таки продавили пластик. Вода хлынула ей на руки, но подобное женщину не остановило. Приподняв бутылку повыше, над своей головой, она продолжила пить из нее, как из пробитой в середине банки, пока жидкости в плавленой таре уже не осталось. Вода же, тем временем, смыла львиную долю грязи с ее лица, да и сдвинула в сторону слипшиеся волосы. ― Сколько ей? Где-то двадцать? ― удивился громче, чем раньше Байрон, не ожидавший увидеть Шестую такого возраста. ― На ней нет этих символов, не такая, как Зеленский или Долманов. Значит, молодость – не последствие повышения? Получила свой ранг в Дожде? ― Молодая, ― кивнула Татьяна без каких-либо эмоций. ― Но я видела кое-кого помоложе. ― Ты, наверное, была в группе Захарова? ― понимающе уточнила Екатерина, и та только кивнула. ― Что же, всё так, даже дети-Шестые – уже не новость… Ты умеешь говорить по-нашему? ― произнесла она в полный голос, обратившись теперь к неизвестной мулатке, убирающей волосы за спину. Текущая по ее лицу и шее вода не особо ее смущала, но вот волосы, кажется, заметно раздражали. ― Да ну хватит вам – опустите пушки! ― обернулась Алаева к напряженным наемникам, все еще не убравшим оружие. Пусть и нехотя, и дождавшись кивка от Байрона, но те выполнили приказ. ― Я сейчас подойду к ней ближе. Не психуйте и не бесите ее. ― Вы уверены? ― лишь Татьяна посмела переспросить. ― Не совсем, но как верно подметил господин Нестеров: нас тут всех, идиотов, она еще не прикончила, значит, шансы на переговоры у нас достаточно высоки. Екатерина неспешно сделала один шаг, наблюдая за реакцией девушки на ее движение, затем тут же второй и третий... Той, по сути, на ее действия было плевать, до тех пор, пока взволнованная Алаева не сократила дистанцию между ними всего до двух метров. Привлекательное молодое лицо, шоколадных оттенков кожа и роскошные черные ресницы под стать вьющимся волосам… Удлиненный ромбовидный зрачок в обрамлении золотого света чуть растянутой вертикально радужки и, тем более, оранжеватые склеры не могли не заставить Екатерину сглотнуть. Эта милая девушка больше не выглядела слабой и изможденной, ее взгляд говорил, что еще одно незначительное движение, и Алаеву просто раздавит фоном. ― Изви-ни… ― Екатерина с трудом попятилась к группе наемников, не на шутку испугавшись такой реакции. ― Она, все же, – не человек? ― Ярослав, как и все другие, неотрывно смотрел в глаза необычной девушки, опасаясь лишний раз пошевелиться. ― Но а Радченко? Вы же все видели… эти… его зрачки … Да и Саня Зеленский – теперь неизвестно что… Его ход размышлений моментально убедил каждого воздержаться от поспешных выводов. ― Это… правда. Я недавно слышала, в той церквушке, сожженной Охотником, находился мальчик с чугунной кожей и черными склерами, ― отозвалась Татьяна, не скрывая своего волнения, но дополняя сказанное Нестеровым. ― Мы не знаем наверняка, что случилось с ней во время Дождя. ― А еще это – Штормовая область, ― усмехнулся совсем невесело Байрон, понимая, что включать логику в этом месте – весьма бесполезное и не благодарное дело. ― Да. Согласна. Но с чего-то начать придется. ― Екатерина, закрыв глаза, вновь шагнула к испачканной незнакомке под пораженными взорами остальных, и все-таки ничего плохого не произошло: желтоглазая, как и до этого, лишь предупреждающе сверлила ее взглядом, однако других признаков агрессии не проявляла. ― Е-ка-те-ри-на. ― Алаева с чувством назвала свое имя, приложив руку к груди и в который раз попытавшись достучаться до девушки своим словом. ― Мое имя – Екатерина. Незнакомка внезапно кивнула, чего даже не ожидала сама Алаева, но в ответ не произнесла и звука. ― Стой! Куда?! ― голос Полины Самсоновой отвлек их обоих от очередных гляделок. Вика только успела поравняться с наемниками, но была жестко остановлена своим же отцом за воротник. ― Я – ребенок! Она не станет меня бояться! ― Да плевать я хотел! ― рявкнул Юрий, не отдавая себе отчета, что повышает голос на глазах у неизвестной Шестой. ― Разве мало ты получила увечий после встречи с Сергеем Данцевым?! ― Тогда что?! Снова прятаться, как и в той кладовке?! Ты хоть знаешь, как было страшно?! Пальцы Юрия ослабели, то ли Вика, заполучив ранг повыше родительского, умудрилась выскочить из его рук, но упала она уже дальше незримой черты, за которую не решились переступать наемники. Испугавшийся же пуще прежнего Юрий, не способный шагнуть за ней, замер с вытянутой рукой, чувствуя прожигающее внимание незнакомки на своем лице. ― Ты права: я не знаю. Но твое бесстрашие – лишь результат… мутации. ― Он с усилием посмотрел на дочку, извалявшуюся в прахе. ― А у меня не достаточно ни физических, ни ментальных сил, чтоб тебя удержать. Ты, действительно, не понимаешь, что мы чувствуем с твоей матерью? В этот раз тишина оказалась намного глубже, чем когда мелиоры ожидали появления неизвестной. Пусть они (большинство) не имели близких родственников или не помнили об их существовании, но людьми от этого не переставали быть и прекрасно понимали, сколько тысяч семей пострадали в роковую субботу. Этим же троим неслыханно повезло выжить, и подвергать себя лишней опасности, а тем более свою дочь, Самсоновы оправданно не хотели. Но понимала ли это Виктория в свои неполные семь лет? ― Я… ― она подняла на родителей грустный взгляд, но ответить им не смогла. Вместо этого девочка развернулась к продолжающей терять одеяние девушке и звонко хлопнула себя по груди. ― Я – Виктория. Вика. ― Ее улыбка уже не казалась такой же естественной, как всегда, и все же страха такого же, как у взрослых, в ее глазах не было. ― Вик-то-ри-я, ― произнесла девочка по слогам, стараясь не обращать внимания на упрекающий взгляд Алаевой. ― …ория... ― сиплый отклик от незнакомки табуном мурашек пробежал по спине Екатерины, успевшей отвернуться от столь грозного мелиора позади нее. ― Да, Виктория, ― обрадовано подтвердила девочка, все также сидя на грязной земле и пока не смея подползать ближе. Ее промедление не было вызвано страхом, как у остальных, а, скорее, волнением и пониманием, что тогда родители испугаются еще сильнее, да и фон от Шестой не способен был не влиять на девочку, продолжая давить на плечи. Однако в чем она и была права, так это в том, что неизвестная ее не боялась и предупреждающе не сверлила взглядом – она была ею заинтересована. ― Фи… и… Орьия... ― Еще одна попытка произнести сложное имя девочки не увенчалась успехом. Со стороны создавалось устойчивое впечатление, что неизвестная не умеет пользоваться своим речевым аппаратом от слова «совсем». ― Нет же, ― Вика в ответ успокаиваться не спешила. ― Ви-и-ик, ― протянула она, призывая девушку повторить, и та вновь поняла, только выдала нечто лишь отдаленно похожее на оригинал. ― То-о-о… ― не смотря на ошибки Шестой, произнесла девочка, подталкивая к разговору. ― О-о-о? ― с той же глупой интонацией отозвалась девушка в который раз. ― Ри-Я. Улыбчивая моська бесстрашной семилетки заставила улыбнуться не только Алаеву, но и незнакомку. ― Рия? ― повторила Шестая четко, пусть и с не тем ударением. ― Виктория! ― Фиитʼори… Я?! Смех Виктории, не пытавшейся даже вести себя чуть серьезнее, в какой-то мере успокаивал, но и пугал. С одной стороны он помог многим тяжело выдохнуть, сбрасывая излишнее напряжение, однако с другой – сам этот звук слегка дезориентировал незнакомку, попытавшуюся повторить даже это, но оскал Высшей лишь продемонстрировал всем удлиненные больше, чем у человека, клыки. ― С этой девушкой что-то явно не так, ― прокомментировала Татьяна, хмурясь с каждой минутой еще сильнее. ― Только что-то? ― усомнился в ее наблюдательности Байрон, поглаживая висок. ― Да она же вся, как… драконий… выродок. Посмотри на ее клыки! Ей сожрать нас ничего не стоит. ― Но она таки нас не тронула. Продолжать этот спор было бы опрометчиво, да и бесполезно. ― Нам бы как-то с ней поговорить, ― поддержала Татьяну Алаева, понимая, что им, действительно, слишком многое неизвестно, но Шестая, и впрямь, пока никого не убила. ― Да-а, ― понимающе отозвался Нестеров, вновь притягивая к себе внимание незнакомки. ― И откуда она вообще взялась? Да ещё и с таким левлом? Разве эта территория не была зачищена ещё день назад? ― Это зона Шторма. ― Байрон нехотя отпустил оружие, позволяя ему повиснуть у себя на груди. На стволы неизвестная не реагировала, да и толку палить по Шестой обычными пулями? Даже не факт, что и транквилизаторы Алаевой с ней справятся. ― Здесь же все еще высокий фон, мог разлом появиться. Так что имя сейчас не главное... ― Так и есть. ―Екатерина по-прежнему настороженно сделала пару шагов назад, после чего перешла на нормальный шаг. ― Главное сейчас – откуда она вообще родом. И речь не о городе ведь, ― она сделала многозначительную паузу, уже итак все сказав своими намеками, ― а о мире. ― Иномирный Шестой? ― Байрон коротко свистнул и немало вздрогнул, получив в ответ точно такой же свист, но уже от незнакомки. Струйка желтого света, что смогла создать девушка, яркой вспышкой пронзила землю всего в паре шагов от Вики, оставляя оплавленную дымящуюся точку. Испугаться успели все, даже девочка, вмиг поджавшая ноги, но реакция вдруг прикрывшей ладонями губы самой неизвестной дала всем понять, что подобного она и сама не ожидала. ― Ха-а-а-х… С каждым часом все веселее... ― За столь короткий, незначительный миг Екатерина стала старше на вид лет на десять. ― И с Моор не связаться… Что вообще там случилось?.. ― Она как-то опустошенно посмотрела на вновь расслабившуюся девочку, которую и Полина, и Юрий уже успели обнять и сдвинуть назад, и опять тяжело выдохнула. ― Вы не трогайте эту, ― Екатерина кивком указала на неизвестную. ― Понаблюдаем пока со стороны. И, Виктория, не подходи ближе. Но поговорить можешь. А еще, ― она угрожающе посмотрела на Байрона, ― не свисти… ― Не то денег не будет? ― ненамеренно завершила Вика, вспомнив странную поговорку, которую слышала уже не первый раз в своей жизни. ― Если б, детка, ― отозвалась Татьяна с усмешкой, протирая лицо ладонью, ― тут уж речь не о деньгах, а о дыре в башке. Поняла ли сама Виктория этот намек, по ее лицу сказать наверняка было сложно, но остальные приказ Алаевой осознали полностью. ― Твоя любознательность до добра тебя не доведет, ― прошептала она устало, поглаживая лоб между бровей, словно туда же уже наметился световой лазер. ― Мне необходимо проверить Данцевых. Не бесите ее, бога ради. Мне вообще сейчас не до этого. Уходила она, оглядываясь, опасаясь, что ситуация сейчас кардинально изменится. Но желтоглазая девушка продолжала мирно сидеть на земле, уже перестав прикрывать губы, а обратив внимание на свои пальцы, так что теперь она принялась очищать ногти от плавленого пластика и слегка виновато посматривать на Вику. Остальные же так и остались глядеть на неизвестную, не решаясь ни подойти, ни покинуть занятые ими позиции. Пусть «Фитория» еще никому не причинила вреда, менее опасной она от этого не становилась. ― Что ж, и правда, понаблюдаем, ― прошептал Байрон, усаживаясь на землю и внимательно глядя на неопознанную девушку. ― Этот день будет чертовски долгим.***
21 мая. Пятница. 13 мир. Незадолго до победы у источника
Утомленный, слегка поцарапанный Данцев шел вперед через лес, всеми силами сдерживая рвущиеся наружу стоны и намеренно не произнеся ни слова, чтобы лишний раз не беспокоить ни Мрайана, ни Еву своим нытьем: у источника этим двум и без его жалоб хватало посторонних шумов. Да и Айяду, бредущую перед ним не без помощи своего брата, отвлекать от неровного пути к могильнику он тоже не собирался. Тем прискорбнее было осознавать, сколько грязи услышали Ева и Мрайан из-за его воплей при недавнем сражении с сидри. «Надо бы основательно взяться за себя и свои манеры, или хотя бы за то, что вываливается наружу». Артем малость жалел, что не может сейчас сражаться у источника вместе с товарищами, принимая свою бесполезность во всей красе, потому и нашел себе тему для размышлений, чтоб отвлечься от остальных мыслей. И все же лучшее, что иномирец мог в своем состоянии на данный момент, – это позаботиться о беззащитном Марке, чья прогулка по кладбищу в роли призрака неоправданно затянулась. Только, сделав один шаг на могильник, развороченный уже побежденным сидри и освещенный куда лучше леса, он лишь чудом не высказался вслух совершенно нелестным словом: большинство невысоких булыжников, что были вытесаны, мягко сказать, без фанатизма, и являлись надгробными плитами, теперь выкорчеванные и разбитые находились почти повсюду. «Вот же гнида, он и тут все изрыл когтями». Часть земли, в том числе и могилы зверолюдей, превратилась в распаханный «граблями» пласт. За короткий обмен ударов с Айядой сидри умудрился неслабо перекопать лапами почву, вывернув вверх тормашками и траву, и один пенек. Всё бы не было столь пугающе, если бы всего в паре метров от разрушений, привалившись к дереву, не сидел бы Марк, весь в вонючем дыму, что клубился из чаш у его ног, и могильной земле. Тяжело преодолев не особо сложную полосу препятствий, Артем сел прямо на корточки около друга, уже не пытаясь сдержать свои вздохи-стоны и беспокоясь о куда более суровых последствиях, ведь осколки разбитых плит могли так же попасть Марку и в голову. К счастью, крови на теле Дементьева не обнаружилось, хотя пара камней таки отыскалась на его штанах и рядом, однако бледное лицо парня не смог скрыть даже ночной мрак, наводя на не самые успокаивающие мысли. Чересчур расслабленное тело, съехавшая набок голова, безвольно сползшие на землю руки… От Дементьева исходили тоненькие струйки белого дыма, что сливались с клубами серой дряни из чаш, но вот прежнего фона, причиняющего всем Низшим как минимум головную боль, Марк сейчас не производил. «Где же носит тебя, дружище? Всё вот-вот или закончится и твоя помощь тогда нам окажется не нужна, или же как раз начнется и тогда мы все, как один, окажемся в еще большей заднице… ― Усмехнуться в ответ на свои же слова у иномирца не вышло: все вокруг слишком быстро усугублялось, а победа в деревне отчего-то казалась ему непозволительной роскошью, ведь ритали и чужеземцы не понесли потерь. ― Просыпайся давай. Мне тебя не хватает…» Неожиданно громкая возня рядом отвлекла Данцева от товарища: иномирец скептически посмотрел на обнаженную девушку, присевшую по другое плечо от Марка. В другое время ее нагота, скорее всего, смутила бы парня, но не сейчас: Айяда выглядела плачевно, пусть ни разу и не застонала. Окровавленное лицо и глубокие раны по всему телу – идти в бой ей по-новой, если что, было бы чересчур рискованно, да и вряд ли она смогла бы причинить противнику хоть какой-то вред. «И все-таки даже подобное не назвать потерей». Брат Айяды, пострадавший гораздо меньше, плюхнулся рядом с ней, придерживая руками ребра и с любопытством поглядывая на Марка. Желтоватые радужки молодого волка светились во мраке могильника ничем не хуже глаз вспыльчивого Дементьева. «Белый дождь, зверолюди и эта война…» Артем неоднозначно хмыкнул, попытавшись отвертеться от мысли, насколько же сильно все происходящее попахивает идиотизмом, впрочем, как и то, что сейчас и сам Марк медитирует или же… Чем был занят друг по ту сторону (если это можно вот так обозвать), иномирец абсолютно не понимал. Даже больше: насколько вообще был оправдан подобный риск? И пусть Данцев беспокоился за него не на шутку, разозлен на него он был ничуть не меньше. «Бросил нас, хитрожопый засранец, на произвол судьбы… Я сегодня едва не помер… Да и наши… сейчас сражаются до последнего. ― Артем неосознанно сжал пальцы рук до почернения ногтей. Заменить страх и волнение из-за всего сразу на безудержную злость для него всегда было проще, чем показать себя настоящего. ― Если сдохнем еще до того, как тебя принесет обратно, не вини нас за это». Данцев нервно схватил голову друга двумя руками, но мгновенно остановился, так и не вернув ее в вертикальное положение: пальцев резко коснулся озноб, да такой, что не просто до боли морозит кожу, а является чем-то большим, пробирающим до костей. Уже с дрожью в ладони Тёма поднес пальцы к ноздрям товарища, проверяя, дышит ли тот вообще, и вздохнул с облегчением, почувствовав слабенький поток воздуха. «Хватит, черт побери, пугать!» Он вернул голову Марка в нормальное положение, резко и дерганно, и поспешно убрал от него руки, продолжая смотреть на мертвецки бледное лицо парня. Синие губы Дементьева из-за белого полотна его кожи выглядели еще страшнее, в этом мраке казавшись черными. «Заколебало всё». Артем, с фырком и скрещивая на груди руки, водрузился на могилке у Дайи, не понимая (да и в этот момент ему было бы все равно), куда именно только что сел. Неприятные дрожь и холод сохранились в его ладонях, но с каждым мгновением ослабевали, то ли усталость окончательно брала над иномирцем верх. «Мы почти победили, ― мысленно похвалился Данцев, опираясь спиной на то же дерево, что и Марк. ― Возвращайся скорее, даже если… ты не поднимешь уровень». Тёма вовсе не собирался спать, но глаза закрывались сами, только стоило это сделать, как шумы со стороны Мрайана и Евы становились громче. Они оба говорили довольно редко, вероятно, по той же причине, что и он, и Айяда, но всегда на повышенных тонах. Даже так иномирец бессознательно провалился в удушающую невесомость на грани яви и сна… Воспоминания из далекого прошлого, что, казалось бы, уже должны были раствориться совсем, возникали ускоренными роликами, вызывая в нем ностальгические эмоции. Из полутьмы отключающегося сознания Артем выловил не по собственному желанию и парочку неприятных ссор, о которых успел забыть. Это были скандалы его родителей. Снимок женщины, что являлась матерью Воропаевой Юлии… Рев и крики людей, морской шумный прибой, ненормальная бомбардировка сверху… Артем в панике разлепил глаза, отстраняясь от ствола дерева и надеясь, что последние звуки ему только приснились. «Что так жахнуло? Что вообще?.. Это разве… стряслось не у Евы?» Он уже собирался спросить девочку об этом вслух, но Айанэ, вдруг навостривший уши и поднявшийся, несмотря на раны, вынудил Данцева промолчать. Иномирец насильно привел себя более менее в чувства, грубо протерев пальцами и глаза, и лицо в общем, и напряженно уставился на зверолюда, точнее, его обнаженный шерстяной зад, после чего перевел внимание на торчащие уши. Спрашивать у него, что не так, Артем тоже не стал, уже кожей чувствуя неприятный холод, поднимающий волосы на спине. Хотя так-то причиной подобного мог быть и мертвецки холодный Марк, только все-таки напряжение волка в любом случае не предвещало ничего хорошего, однако свет, что надвигался со стороны горящей деревни, впечатлял его гораздо сильнее. «Еще немного, и огонь будет здесь. Благо нет сухостоя, разве что долбанная хибара, изрешеченная Максом… ― Взгляд невольно приклеился к недокресту, что соорудил Нестеров. Тот недолгий отрывистый сон, что являлся одновременно и болезненным воспоминанием, лишь усугубил его эмоциональное состояние. ― И после смерти мы тебе не даем покоя». ― Правда, думать о ней, как о сестре, Артем намеренно себе не позволял. Уж тем более не сейчас: ничего хорошего из такого отношения к ситуации для него не вышло бы. Тем же временем, Айяда, плотно закрыв глаза, глубоко вдохнула, проверяя округу нюхом даже несмотря на тлеющие травы у ног и уже сюда доносящийся смрад пожарища. Беспокойство, отразившееся на ее лице, дало Артему точно понять, что у них снова гости. ― Мы не справимся! Нужна помощь! ― Парень даже не сразу понял, что сказала это ему далеко не Айяда. «Вот же блядство, и у Евы там происходит незнамо что… Нужен Димка. Этот чертов пожар! Да и кто сразит сидри?!» Оглянувшись на миг к сестре, Айанэ мрачно кивнул, отвечая как будто бы и Артему, после чего молча шагнул в сторону Юлиного надгробья. Превращение в красного волка дорого ему обошлось. Потерявший немало сил, он внезапно свалился на лапы, будто подкошенный, замотал головой, попытавшись прийти в себя. Подниматься ему было достаточно тяжело, да и вышло далеко не сразу. «Зашибись. Три калеки и коматозник…» Артем сам через силу заставил себя подняться, поравняться с животным размером с большого пони и замереть, как и он, в ожидании неотвратимого будущего… Даже так напряжение не будоражило кровь, а, скорее, наоборот вызывало отдышку и неприятный комок у сердца, заставляя уставшее тело пошатываться, а глаза слипаться. «Черт возьми, не сейчас, не свалиться бы еще в обморок». Но вокруг ничего не менялось, кроме шума, что доносился к тем, кто был связан с воюющими у источника через Марка. Удивительно, но он убаюкивал. Этот шум разноголосым воем погружал в непреодолимый транс, что вот-то просто сменится чутким сном… Сиплый голос Мрайана, попросившего Еву о помощи, будто серпом по… расшатанным нервам, вынудил Тёму судорожно вздохнуть и немного прийти в себя. Пришлось вмазать себе пощечину, отвлекая Айанэ от его занятия, но всего на мгновение, однако взгляд молодого волка успел ранить Артема своим сожалением. Как и здесь, там нужна была помощь, и, возможно, иномирец мог бы помочь везде, только лес уже невероятным факелом все украсил ревущим заревом, да и тут пока не становилось яснее, чем все закончится, а сам Тёма едва стоял на ногах, прикладывая уже лишь для этого немало усилий. «Как вы что-то во всей этой каше еще понимаете?» ― спросил Данцев у красного волка мысленно, намекая на весь этот гвалт, что царит повсюду, и тот вдруг слегка сдвинулся, словно что-то заметив. Уши Айанэ еще раз вздрогнули, уловив очередной необычный звук из горящей деревни, уже не полностью скрытой пока не загоревшейся парой-тройкой деревьев, и волк мгновенно расставил лапы. Иномирец же на автомате прикрыл уши ладонями, понимая, что сейчас будет залп. Рев уставшего молодого волка уже не был силен, как раньше, но волною ударил вперед, вырывая последние уцелевшие могильные плиты, и без того установленные неглубоко. Появившийся из-за деревьев сидри вмиг нарвался на непреодолимую стену, снявшую с него разом и огонь, и сожженное мясо. Правда, особь, приникшая всей уродливой мордой к земле, и когтями, и свисающими клыками смогла все-таки удержаться под ослабевающим натиском зверолюда. Самодельный крест Юлиного надгробья бумерангом пронесся к твари, на секунду вонзился в ее в плечо, оставляя очередную ужасную рану на изувеченном теле животного, и с коротким грохочущим звуком потерялся где-то в недрах той самой хижины, где хватало и дров, и соломы. Будь она лишь из дерева, то скрипела бы куда громче под порывами буйного ветра, только крыша, по большей части сделанная из соломы, улетела навстречу пламени, что давно уже пожрал и частокол, и ближайшие к нему деревья. Рев Айанэ помог и ему, моментально избавив землю от настила из гари и поддав кислорода в пожарище. «Черт возьми, где же Димка?! Что вообще у них там происходит?! Почему все молчат?! Вот же…» ― С-сука! ― Артем?! Рев Айанэ иссяк. Пусть Артем и услышал отозвавшуюся вдруг Еву, говорить ей хоть что-то в ответ не стал: не до этого – прилипшая к земле кошка ожидаемо не подохла и медленно выпрямилась, совершенно точно не собираясь отступать к горящему лесу. Из-за содранного воплем Айанэ запеченного слоя кожи на ее теле из глубоких ожогов хлестала кровь. Опьяненная болью и своей целью тварь оскалилась безобразной пастью – пламя начисто изуродовало ее морду. «Ну красавец же ты. Как ты двигаешься еще, сволочь?» Красный волк вмиг припал к земле, прижимая дрожащие уши, как можно ниже. Артем смог это заметить вовремя и даже понять, почему тот повел себя так, благо руки иномирец так и не опустил. Уступавшей во всем волной рев противника прокатился к Данцеву и Айанэ, незначительно сдвигая обоих к Айяде, прикрывающей своим телом Марка. Дымящиеся чашки с «дыханием жизни» подняло в воздух без каких-либо препятствий и отбросило в лес, лишая последнего укрытия всех присутствующих. Хотя сам пожар уже должен был их скрывать своим светом и вонью, если яркость округи и запах гари имели для сидри определяющее значение. ― Мрайан, слышишь меня? Очнись. Мне надо сказать этому существу кое-что. «Существу?! Что за… хрень? Я не ослышался?» Если бы не уверенный голос Евы, Артем вновь бы решился заговорить, хоть и не так, как до этого, а используя нормативную лексику. Но затем непонятно к кому обращенные слова Евы зазвучали и голосом Мрайана, потому Тёма решил не вмешиваться. Только зря иномирец отвлекся. Рев противника оборвался резко и сменился агрессивным рыком. Тварь пошла напролом, загребая когтями землю. Ее целью был вовсе не волк, а лежащий у дерева Марк или же раненая Айяда. Понимая, что подпускать сидри ближе – опасно, Айанэ с рявком ринулся ей навстречу. Оба вымотанные и побитые, они вяло скрестили когти… Каждому на первый взгляд было бы очевидно, что все шансы на победу именно у красного волка, однако даже маленький шанс на проигрыш – тоже шанс: в нарастающем шуме пожарища уцелевшее лезвие на хвосте сидри свистнуло, разрывая все звуки на какую-то долю мгновения, и нашло как раз заднюю лапу Айанэ, заставляя того упасть. Клыки твари, выпирающие из уродливой пасти, как будто на морде орка, моментально сомкнулись на глотке свалившегося наземь риталя… Что придавало рогатой бестии столько сил, Артем просто не ведал. Как остановить эту тварь, собирающуюся на его глазах загрызть своего противника, тоже. С откровенным испугом Айяда крикнула что-то непереводимое, попыталась подняться на ноги, чтобы спасти своего брата самой, и не смогла, лишь уставилась на Артема, призывая того о помощи. Тёма бросил на девушку виновато-испуганный взгляд. Он хотел бы… Старался… Но она даже не представляла, что всю последнюю чудовищно долгую, мучительную минуту иномирец уже призывал свою черную броню…