Белые лилии, окроплённые кровью

      Путь до больничного крыла прошёл для Гарри словно в тумане. Саднило несчастную ногу, из-за чего Гарри приходилось всё время прихрамывать, голова раскалывалась надвое, а пронзённая кинжалом рука продолжала нещадно ныть. Хотелось просто свернуться калачиком под плотным слоем тёплых одеял и уснуть на некоторое время, пока всё это само не заживёт. Весь путь профессор МакГонагалл обеспокоенно оглядывалась на него и просила поторопиться, подгоняла, точно боясь к чему-то не успеть.       Оценив потрёпанный и болезненный вид Гарри, мадам Помфри, местная медведьма, не раздумывая, усадила его на ближайшую койку и потребовала раздеться, чтобы иметь лучшее представление о его состоянии. Юноша незамедлительно выполнил указание и сидел теперь в одних штанах, и женщины смогли увидеть багряные синяки на его теле и уродливую рану на руке. Подвёрнутую ногу также не обделили вниманием, и медведьма решила начать лечение своего пациента именно с неё.       Пока мадам Помфри возилась с травмой Гарри, в больничное крыло прибыл профессор Снейп, аккуратно левитировавший за собой бессознательного Грюма. Оставив его на случайной кровати, зельевар обратил внимание на Поттера, чью ногу уже старательно перевязывали, надёжно зафиксировав. Взгляд Снейпа, обращённый на мальчика, сделался нечитаемым, о его думах можно было только догадываться.       Вскоре целительское помещение наполнилось ещё несколькими людьми, и некогда осторожная тишина сменилась суетой и тревогой одного конкретного человека. Корнелиуса Фаджа, того, кто надвигался в сторону Гарри, словно коршун, устремлённый к своей добыче. Параллельно он выкрикивал что-то спешащей за ним МакГонагалл, что гневно в чём-то его упрекала.       — Моя дорогая! — взревел Фадж, — Поскольку я являюсь министром магии, то именно я решаю, брать ли с собой охрану, если мне предстоит допрашивать потенциально опасного…       — Думаю, в этом не было особой надобности, — холодно прервал его Дамблдор, каким-то чудом оказавшийся в больничной палате быстрее Фаджа. — Ты прекрасно знаешь, на что я способен. Твоя предусмотрительность весьма похвальна, но не стоит забывать, кто на твоей стороне. Хорошо, что они не смогли забрать его душу, а иначе…       Оканчивать свою мысль директор не стал, оказавшись под взором любопытных глаз Гарри. Заметив его, Дамблдор довольно сверкнул глазами за очками-полумесяцами и степенно подошёл к больному.       — Как его состояние, Поппи?       — У него крайнее истощение, как физическое, так и психологическое. Резаная рана на левой руке, подвёрнута нога и множество ушибов на теле. В лобной области происходит странная аномалия неизвестного характера. Точнее, неизвестного мне. Мальчику нужен уход и тщательный осмотр. Но, вижу, ты хотел бы поговорить с ним, я дам вам на это время, — она развернулась и пошла в свой кабинет подготавливать для юноши необходимые снадобья.       — Давайте не будем тянуть время. Гарри… Знаю, это будет сложно, но всё же, расскажи нам всё, что с тобой произошло, — мягко попросил Дамблдор, подходя к стоящему в замешательстве Фаджу, и твёрдо посмотрел в неуверенные глаза своего ученика.        В голове у Гарри всё смешалось и спуталось. Его воспоминания двоились и причудливо переплетались, создавая некое подобие букета из разных полевых цветов. Что-то одно совершенно не сочеталось с другим, но всё равно стояло рядом с ним, подобно неудачному сочетанию цветов. Гарри помнил, как его привязали к статуе, насильно взяли кровь, как возродился Тёмный лорд, призвал своих верных Пожирателей смерти и между ними, Гарри и Волан-де-Мортом, завязалась битва не на жизнь, а на смерть. В данном случае, на смерть Гарри, потому что он мало чем мог противостоять опытному тёмному колдуну, который копил свои знания и опыт десятилетиями, который пусть слегка и ослаб после недавнего воскрешения, всё равно устрашал своей мощью. Гарри помнил, как едва удрал, прихватив с собой своего мёртвого приятеля. А ещё он помнил, как мужчина, что пришёл из будущего, сразил Тёмного лорда сразу после его возрождения и помог Гарри благополучно вернуться на стадион с куда меньшими потерями, да ещё и с трофеями в виде волшебных палочек Тёмного лорда и Хвоста. Кстати палочки, они всё ещё были при нём, и Гарри сосредоточил на них своё медленно ускользающее сознание.       — Профессор… Палочка Седрика, — Гарри протянул директору светлую палочку, получив в ответ его сочувствующий взгляд.       — Мой мальчик… — печально вздохнул Дамблдор, принимая в руку волшебную палочку своего мёртвого ученика.       — Палочка Хвоста… Тёмного лорда, — Гарри также протянул два других волшебных проводника, едва проговаривая имена их владельцев – силы покидали его тело, но, благо, все его услышали. Фадж трусливо поджал колени, профессор МакГонагалл поражённо застыла, а Снейп стал ещё смурнее. Лишь Дамблдор оставался относительно спокойным и Гарри обратил всё своё внимание на него. Юноше хотелось стать таким же собранным и уверенным прямо сейчас, но усиливающаяся во всём теле дрожь и слабость едва давали ему шанс хоть на попытку стремления к этому.       — Тёмный лорд?! Ты хочешь сказать, он вернулся? Да как такое возможно?! — в ужасе потребовал объяснений Фадж, игнорируя бледность лица подростка и степень его истощения. Чужая шкура Фаджа явно интересовала меньше своей.       — Корнелиус, имей ты больше терпения, смог бы узнать это ещё у Барти Крауча-младшего, но теперь, из-за твоих дементоров он едва уцелел и ещё не скоро придёт в себя, — осудила его МакГонагалл, глядя на него как разгневанная кошка, что отчаянно защищает своего маленького котёнка от посягнувшего на него врага. — Так что, будь добр, возьми себя в руки хотя бы перед мистером Поттером.       — Успокойтесь, — повелительно прервал их Дамблдор, кинув суровый взгляд в сторону министра. — Расскажи всё подробно, Гарри. Всё, что сможешь, это может оказаться чем-то важным.       — Хорошо, — легко согласился Гарри, слегка прочистив горло кашлем и собирая мысли в кучу. Как бы ничего не пропустить… И не выдать лишнего. — Ещё во время третьего тура… В лабиринте… Начали происходить странные вещи. Крам ни с того, ни с сего начал нападать на других участников. Сперва Флёр, она выбыла… Потом Седрик… Я ему помог, и мы вместе обезвредили Крама. Потом мы разделились, потом снова встретились… Мы долго спорили, кому должна достаться победа, но не разобравшись, схватились за кубок вместе и…       Ненадолго прервавшись, Гарри тяжело вздохнул. А ведь тогда они даже не подозревали, что всё это было подставой. Появись путешественник во времени чуть раньше, этого можно было бы избежать, но, видимо, не судьба.       — Кхм, — кашлянул будто невзначай Снейп, по-прежнему стоя где-то в стороне, словно здесь и не здесь одновременно.       Благодаря ему, юноша, вздрогнув, выплыл из своих мыслей и бегло оглядел присутствующих. Фадж стоял бледный, словно полотно, МакГонагалл внимательно его слушала, а Дамблдор продолжал стоять со спокойно сцепленными поверх его длиннющей бороды руками. Снейп внимательно следил за Поттером, отчего тому сделалось не по себе.       — Ну, так, кубок переместил нас… На кладбище… Мы сперва ничего не поняли и Седрик предположил, что третий тур ещё продолжается и это такая часть соревнования. Но долго думать ему не пришлось… В его спину пустили Аваду, и тогда я увидел Хвоста…       — Что за Хвост? — недоумённо перебил Фадж, и Гарри на мгновение растерялся. Скажи он, что тот, кто должен был мёртв более десяти лет назад от рук безумного Пожирателя смерти, до сих пор жив и совершает обряды по воскрешению Тёмного лорда, Фадж точно принял бы Гарри за сумасшедшего. Но другого варианта у него не было, да и если Фадж усомнится в его словах, то сможет проверить их правдивость, отправившись на упомянутое кладбище, вызнав у Крауча-младшего координаты. Если он, конечно, захочет этого сделать. Потерянный взгляд Гарри вдруг стал холодным и отчуждённым, будто он что-то припоминал.       — Питер Петтигрю, тот, кто должен быть мёртв после стычки с Сириусом Блэком, — намеренно упомянув своего крёстного, проговорил юноша, зная, что так тот инцидент будет легче припомнить. Да и ему хотелось акцентировать внимание министра на том, что Сириус ни в чём не виновен.       — Питер Петтигрю?! Но, Гарри, — заискивающе улыбнулся Фадж. — От него же остался только лишь палец…       — И это не значит, что он мёртв. Сомневаюсь, что по отрубленному пальцу можно сказать — жив человек или нет.       — Юноша, не мели чуши!.. Это дело давно минувших дней. Да и Петтигрю убил не кто-то там, а сам Сириус Блэк, верная правая рука Тёмного лорда! Думаешь, Петтигрю смог бы остаться в живых после атаки этого чудовища, а потом добровольно встать на сторону Того-кого-нельзя-называть? Да быть такого не может, и точка!       — Простите, министр, но я буду настаивать на своём, ведь вы, во всяком случае, сможете всё проверить, прибыв к тому кладбищу… Итак, я увидел Хвоста, и он связал меня, привязал к какой-то огромной статуе, перед которой стоял большой котёл, вполне способный вместить в себя человека. В котле бурлило какое-то зелье, очень странной текстуры… Так вот, Хвост отрезал себе руку, и кинул её в котёл. Затем, он взял у меня кровь и пролил её в зелье. Туда же он кинул свёрток, со странным и страшным ребёнком внутри… Ну, или существом, очень похожим на ребёнка… Из котла вышел уже некто другой, высокий и страшный… Вы бы его видели… Это был Вол… Тот-кого-нельзя-называть, — вспомнив о страхе волшебников перед этим именем, быстро исправился подросток.       Пока юноша делился событиями, цвет его лица успел сменить несколько оттенков серого и белого. Сил рассказывать и тем более доказывать что-то у него не оставалось, но он упрямо продолжал говорить. Упоминать себя из будущего Гарри не хотел, поэтому решил немного исказить действительность. Фадж никогда не узнает правды.       — С воскрешением что-то прошло не так. С самим зельем или, может быть, обрядом, я не знаю. Но в итоге Тёмный лорд вдруг закричал на Хвоста и кинул в него Аваду. Хвост умер, а за ним и Тот-кого-нельзя-называть. С верёвками я возился долго, но всё же отвязал себя со статуи и проверил Вы-знаете-кого и Хвоста. Они оба были мертвы, и я взял их волшебные палочки… Просто, на всякий случай… Потом, благодаря кубку, я смог переместиться обратно на стадион, и там меня выхватил профессор Грюм. В своём кабинете, профессор… Нет, мистер Крауч, начал меня спрашивать о случившемся, хотел знать о Том-кого-нельзя-называть. Многого он не узнал, так как мою пропажу, видимо, быстро заметили и его быстро повязали. Как-то так…       Повисла тишина. Каждый пытался переварить услышанное по-своему. МакГонагалл облегчённо вздохнула, узнав о неудачном воскрешении. Снейп же задумчиво водил большим пальцем по губе, рассматривая что-то за окном. Дамблдор хранил молчание, в то время как Фадж обливался потом в три ручья.       — Быть того не может… Чушь! — всё твердил министр, прожигая Гарри своими искрящими в ярости глазами. — Не верьте ему! Сказали же, он истощён, мало ли что он мог в таком состоянии напридумывать!       — Корнелиус, я считаю, что мистеру Поттеру нет никакого смысла врать нам и требовать после этого исследовать место происшествия. Чтобы что? Чтобы мы увидели, что он врёт? — попытался внести ясность в мысли Фаджа Дамблдор, но министр только перевёл свой гнев с Гарри на него.       — И ты туда же! Да вы оба просто сошли с ума, не иначе! Да чтобы тот, кто был мёртв уже десять лет как, вдруг оказался живым… Уму непостижимо! — вновь взревел министр, для большего убеждения топнув ногой со всей силы. Из него чуть ли пар не валил; он был готов вот-вот накинуться на какого-нибудь несчастного, которому не повезёт оказаться под его рукой.       — Даже если я и сошёл с ума, это не отменяет того, что Седрик мёртв…       Оглушительная пощёчина, что обрушилась на Гарри, прервала его. Из юноши словно дух выбили. Удар Фаджа был настолько силён (или сам Гарри был сейчас настолько слаб), что Гарри буквально рухнул на койку, дополнительно приложившись макушкой об изголовье. Болезненный стон был последним, что он произнес, прежде чем всё перед его глазами померкло. Сознание юноши предпочло дать ему отдохнуть вместо того, чтобы продолжать упорствовать и работать на износ. Так, он остался в неведении и не услышал крика изумления МакГонагалл, гневного шипения Снейпа и упрёка Дамблдора в сторону Фаджа, произнесённый доселе незнакомым Гарри яростным тоном.       — Вы что творите?! — разразилась праведным гневом подоспевшая мадам Помфри. В руках у неё был поднос с многочисленными склянками зелий и мазей. — В больничное крыло приходят, чтобы получить лечение, а не для того, чтобы получить избиения! Все вон отсюда! Немедленно!       Фадж смотрел на потерявшего сознание подростка с ужасом во взгляде, отказываясь верить в то, что только что сделал. Лишь настойчивый голос Дамблдора смог убедить его выйти из больничного крыла и продолжить разговор где-нибудь в другом месте. Фадж, МакГонагалл и Дамблдор направились в кабинет директора в гробовой тишине. Профессора по-прежнему были возмущены поведением Фаджа, а сам он ошеломлён.       Снейп, оставшийся в больничном крыле безмолвной тенью, подошёл к медведьме, что бережно растирала тонкое тело юноши мокрым полотенцем, смывая с него кровь и грязь сегодняшнего дня. Зельевар впервые видел Поттера в таком виде и надеялся, что ему больше никогда не придётся лицезреть его таким вот побитым и совершенно ослабевшим. Обычно Гарри был полон сил и наглел без конца, энергия и юношеский максимализм пёрли из него изо всех щелей, но сейчас всего этого не было, из-за чего Снейпу было непривычно на него смотреть. Ему было привычнее видеть перед собой заносчивого Поттера, чем такого болезненного и хрупкого юнца. Решив вообще не смотреть на него, Снейп лишь осведомился у мадам Помфри, не нужна ли ей помощь и нет ли необходимости в изготовлении дополнительных зелий.       — Это было бы кстати, Северус, — успокоившись, печально ответила она. — У меня закончилось Крововосполняющее зелье, а именно оно нужно Поттеру. Без этого зелья он пролежит без сознания дольше желаемого, пока тело само собой не восполнит недостающее количество крови в организме. Если ты сваришь это зелье, мальчик в лучшем случае проснётся через сутки.       — Хорошо, я сварю, — Снейп мазнул взглядом по резаной ране на руке юноши, его бесчувственному, бледному лицу и неприглядно краснеющей щеке. Развернувшись, он молча ушёл, полы мантии профессора эффектно развевались за его спиной. Будь Гарри в сознании, мысленно обозвал бы его позером.       Мыслями Гарри был не там, где было его тело, а в будущем — от первого лица смотрел воспоминание. Он в компании своих друзей, летел куда-то вперёд на странных крылатых скелетоподобных лошадях. Среди друзей было одно незнакомое лицо светловолосой девушки, но Гарри тут же припомнил, что имя ей было Полумна Лавгуд, и она училась на Равенкло на год младше его самого. Бескрайние леса расстилались под ними, пока они стремительно летели в определённую сторону, как подсказывало воспоминание, в Министерство магии. Там Тёмный лорд держал в плену Сириуса, крёстного Гарри! Сердце стучало всё громче и громче, и этот стук смешивался с воем ветра в ушах. Неприятная тошнота подступала к горлу, вынуждая стискивать зубы до боли в челюсти и упрямо сглатывать рвоту, появившуюся на нервной почве, ведь ему нужно было спешить, иначе крёстного могли убить. Так он думал, пока не понял, что всё это – ловушка Тёмного лорда. Волан-де-Морт заманил его в свои сети и захлопнул капкан прямо над его головой, не давая ни малейшего шанса на отступление. Гарри и его друзья оказались в огромной опасности, вынужденные убегать и давать отпор Пожирателям смерти, опытным волшебникам, что потратили не одно десятилетие на самосовершенствование. Чудом оставшись в живых, ребята дождались помощи от Дамблдора, приведшего с собой людей из Ордена Феникса, и битва тогда приняла совсем иной оборот. Каждый боролся в силу своих возможностей. Гарри помогал своему крёстному отбиваться от заклятий врагов, но даже так, никто не мог защититься от Авады, и Сириус не стал исключением. Гарри, наблюдавший за кончиной крёстного, исчезнувшего в Арке Смерти, через воспоминания, ощущал всю гамму эмоций себя из будущего. Там были и злость, и горечь, и замешательство, но всё это слилось в одно конкретное желание, отомстить убийце. В тот день Гарри по своей глупости не только подверг близких смертельной опасности, но и лишился своего горячо любимого крёстного, единственного родственника, что ещё лелеял его и оберегал.       Воспоминания всё продолжали скакать, путаясь и меняя свою последовательность, усложняя задачу Гарри. А ему нужно было разобраться с опытом, полученным им из будущего, усвоить его и правильно использовать на практике.       Тем временем, он, в лице своей более взрослой версии, уже сидел в гостиной какого-то незнакомого ему мрачного дома. Рядом стояла девушка, очень похожая на Гермиону, но намного старше неё. Видеть лицо подруги, на котором начали появляться морщины между бровей, из-за того, что она часто хмурилась, было для Гарри чем-то необычным и естественным одновременно. Будто он делал так уже бессчётное количество раз, но при этом запамятовал и только сейчас вспомнил. Весьма странное чувство. Подруга пристально смотрела на него, чего-то ожидая, он протяжно вздохнул и беспомощно улыбнулся.       — Гарри, в последний раз я связывалась с тобой девять дней назад. И что я вижу? Ты мне что обещал? Неужели моё беспокойство просто пустой звук для тебя? — суровым тоном начала выпытывать Гермиона у него, друга, которого она искренне считала за младшего брата.       — Конечно нет, Герми! Ни в жизнь. Я просто… Эм… Увлекся, ага, — оправдывался Поттер. Вот, вроде уже взрослый, но выглядит как нашкодивший перед старшими негодник. Недовольство Гермионы можно было понять. — Ну, с кем не бывает? Когда увлечён любимым делом, неудивительно потерять счёт времени.       — Неудивительно только в случае, если ты это делаешь в течение дня, а не целой, мать его, недели, Гарри! Да по тебе же видно, что ты вообще не спал ближайшие дней шесть точно! Как это понимать? Боюсь даже спрашивать, но всё же… Ты хотя бы кушал?       По спине парня катился пот, на лице сияла неуверенная улыбка. Он, честно, всеми силами пытался вспомнить, когда в последний раз употреблял что-либо в пищу. После недолгих раздумий, Гарри нахмурился и перестал улыбаться, словно неприятно поразившись открывшейся ему правде. Кушал он, с каждым днём своего добровольного заточения дома, всё меньше и меньше, что не могло не вызвать беспокойства и у него самого.       — Моя вина, Герм. Кажется, в последний раз я ел два дня назад… Утром. Хорошо, что ты пришла…       — О Боже, Гарри! — огорчённо воскликнула девушка, вызвав у Поттера прилив стыда. Он знал, чем мог огорчить свою подругу, очень хорошо знал. Она успешная карьеристка, стремительно повышавшаяся в должности. Глядишь, скоро станет помощником министра, может быть, даже самим министром. У неё и так по горло дел, а она ещё с ним здесь возится.       Но Гарри ничего не мог с собой поделать. Его уже долгие годы преследовала одна навязчивая идея, что не покидала его даже во снах. Она не давала покоя, изводила и проедала его мозги, полностью заполняя их собой. Она не хотела отпускать Гарри, или сам Гарри этого не хотел, но вот уже десять лет, с тех пор, как он убил своего заклятого врага, он хотел, неистово желал, повернуть время вспять и сыграть с судьбой по новой, обходя прошлые ошибки и избегая смерти близких, написать совершенно новую историю. Кто знал, может быть, он сошёл с ума, заразившись безумием от давно покойного Волан-де-Морта, а может быть, это совершенно нормально для того, от кого в прошлом зависели жизни родных ему людей и многих, кто порой был совершенно к нему не причастен. Вот уже чуть больше четырёх лет, он пытался воссоздать работу хроноворота, но только недавно начало появляться продвижение в его деле, поэтому Гарри так увлёкся в этот раз, совершенно изолировавшись от реальности и погрязнув в мечтах.       — То, чем ты занимаешься, до добра тебя не доведёт. Многие уже говорят о том, что ты начал увлекаться тёмными искусствами… Но не это главное! Твоя жизнь, Гарри, ты можешь подорвать своё здоровье такими темпами. Подумай, пожалуйста, в первую очередь о себе, а потом уже беспокойся о судьбах нас прошлых. Кто знает, может у тебя даже ничего не получится…       Гермиона была в курсе его переживаний и идей. Она поддержала его стремление, но всё ещё оставалась настроена скептически, будто считала увлечение друга чем-то, чем он просто коротал своё время, а не серьёзно изучал и посвящал этому свою жизнь. Откуда же ей было знать, что Гарри в своей одержимости зайдёт настолько далеко, что полностью отрешится от реальности.       — Не получится в первый раз, получится в другой, Гермиона, — прервал её словесные метания парень, иррационально уверенный в своих словах. Встав с дивана, Гарри подошёл к подруге и заключил её в крепкие объятия. — Ну всё, прекращай. Спасибо, что пришла и беспокоишься обо мне. Ты из-за меня оторвалась от своих дел или уже всё закончила?       — Закончила…       — Тогда давай пойдём к Сириусу… Вспомним былое.       С этими словами Поттер потянул Гермиону вверх по лестнице, что выглядела обветшалой, но при этом была очень прочной. Магия, одним словом. Открыв дверь в какую-то комнату, они вошли туда и встали перед портретом Сириуса Блэка, крёстного Гарри, умершего многие годы назад. Этот портрет был сделан по заказу Гарри, и пусть не смог заменить собой крёстного, но оставался напоминанием о нём. Мужчина на портрете взглянул на пришедших с веселой смешинкой в глазах.       И тут Гарри, четырнадцатилетний мальчишка, пришёл в себя. Подле него слышались голоса, но он не мог понять, чьи они, вплоть до тех пор, пока не открыл глаза. Рядом стояли обеспокоенно переговаривающиеся мистер и миссис Уизли, за ними маячили туда-сюда Гермиона с Роном, и Билл нетерпеливо поглядывал на наручные часы.       Гарри предпочёл остаться неподвижным и совсем немного понаблюдать за присутствующими. Все они выглядели намного моложе, чем в его воспоминаниях, что всплывали в его сознании каждый раз, когда он смотрел в лица каждого из них. Молодой Рон Уизли, его бывший лучший друг, сейчас ещё не был бывшим, что несказанно радовало Поттера. Рон искренне переживал за Гарри, о чём-то тихо споря с Гермионой, что ещё вполне спокойно на него реагировала и не успела в нём разочароваться за долгие годы совместной супружеской жизни. Молли Уизли, эта добрейшая женщина, ещё не смотрела на него разочарованно и всё ещё принимала за одного из своих многочисленных сыновей. Для неё до сих пор не имело значения, кем он был и что он из себя представлял. Он всё ещё был для неё маленьким мальчиком. Артур Уизли не обвинял Гарри в его деяниях и не осуждал, ведь ещё не знал, что Гарри сделал в будущем. И как хотел думать Гарри, не узнает. Никто из них. Никогда. Все они должны прожить жизнь иначе, не так, как в его воспоминаниях, и Гарри обязательно приложит к этому все усилия.       — Гарри, — прошептала Гермиона, и все посмотрели в сторону парня, неподвижно наблюдающего за всеми. Его прежняя бледность от истощения уже прошла и даже пощёчина не оставила после себя следов на гладкой коже лица, но большие круги под его зелёными глазами показывали, что он ещё не совсем здоров.       — Привет всем, — тихо, едва ворочая языком, проговорил Гарри. На глаза миссис Уизли и Гермионы тут же навернулись слёзы, а на лицах мистера Уизли и Рона появились болезненные выражения. Было ясно, они сильно сопереживали юноше.       — Привет, Гарри, — заговорил Билл, подойдя к нему и встав у изголовья его койки. — Рад, что ты смог сам проснуться. Ты пролежал без сознания чуть больше двух дней. Как себя чувствуешь?       Услышав подобное, Гарри ощутил неприятное потрясение. Что же хотел сказать Билл, говоря, что он к счастью проснулся сам, собственными силами? Будь иначе, могло случиться что-то ужасное? Да и эти два дня, которые он пролежал словно в оцепенении, ни разу не вылезая из воспоминаний себя будущего… Вызывали некоторые беспокойства.       — Гарри… Ох уж этот треклятый Фадж! Да как он посмел поднять на тебя руку, да ещё и после такого!.. — взорвался внезапно мистер Уизли, праведно взмахнув кулаком в воздухе. Миссис Уизли успокаивающе положила руку на его плечо и перевела слезливый, печальный взгляд на Гарри.       — Мой мальчик, хорошо, что с тобой всё в порядке! Ты смог оттуда выбраться! Директор Дамблдор всё нам рассказал. Сказал, что нельзя молчать о таком…       Женщина быстро подошла к Гарри и крепко прижала его к груди, не желая отпускать. Гарри ощутил, как медленно поднимается в глубине его сердца тепло, что дарило ему чувство облегчения и умиротворения. Он смог, он переместился во времени. Не он, конечно, а он из будущего, но фактически он всё ещё оставался им самим. Гарри всё ещё ощущал себя четырнадцатилетним парнем, но при этом понимал, что знает и помнит куда больше, чем должен в действительности. Но, несмотря на это, Гарри знал, что не все воспоминания из будущего хранились в его памяти. Возможно, понадобится время, чтобы вспомнить их, а может он из будущего вовсе не пожелал делиться некоторыми. В таком случае, чем же не захотел делиться с ним взрослый Гарри?       — Простите, а что случилось с Краучем? — внезапно вспомнив о самозванце, которого должны были тщательно допросить, спросил Поттер, всё ещё не вылезая из объятий миссис Уизли.       — Крауча допросили. Сперва лично Дамблдор, а после работники Министерства. Он им такое рассказал… Рассказал всё: и про то, что положил твоё имя в Кубок Огня, и про то, зачем он это сделал. Но дальше этого дело не продвинулось, будто про него все разом забыли. Ну, я это говорю о министерских, — кратко объяснила всё Гермиона. От услышанного Гарри захотелось побиться о стенку. «Фадж снова всё испортил», — продолжала крутиться в его голове мысль.       Всё же отстранившись от миссис Уизли, Гарри явил всем своё посуровевшее лицо.       — Не волнуйся, Гарри. Профессор Дамблдор не оставит всё просто так. Он обязательно всё выяснит и прольёт свет на правду, — попыталась взбодрить его миссис Уизли, но Гарри это не проняло. Этот Фадж… Трусливая крыса. Этого ему Гарри точно не простит, особенно если припомнит, чего стоила его трусость в прошлый раз. Столько жизней было загублено из-за его необдуманных действий, из-за того, что он до конца не хотел верить в возродившегося Волан-де-Морта и не предпринял никаких действий в нужный момент. Ну, ничего, Гарри опять-таки возьмёт всё в свои руки. Обязательно.