***
Тот оказался в каком-то тёмном месте, вроде бы это была поляна. Она была слишком серая, ведь света не было совсем, а к темноте тот привык. Он посмотрел вокруг и увидел всех обджектов, которые были... Мертвы? И вправду, тот подошёл к одному из них и попробовал найти пульс, которого не оказалось. Многие просто валялись на полу, другие были изучены, были побиты... Некоторые вовсе были разорваны на части, например как курасан. Из него даже вытекала его начинка, которая была, вроде бы, сгущенкой. Нож посмотрел на свои руки. Они были поцарапаны, из некоторых ран шла кровь. Он поднял голову выше, где оказалось дерево, а там висел... Ё. Его руки были в крови, которая стекала по его пальцам прямо на пол, которые попадали на кончики пальцев и ног инвалида, отчего тот задрожал, не веря во всё происходящее. Это нереально. И вот он отходит, переходя трупы и натыкается своим телом на что-то твердое, но в тоже время мягкое и огромное, хотя оказалось что это было чуть выше самого ножа. — теперь мы лишь вдвоем, милый — от последнего ласкового словечка у того лишь остался некий холодок, который пугал его ещё сильнее. Пот стекал по его железному лезвию, а вскоре тот почувствовал прикосновения к себе. — пожалуйста, отпусти меня. А руки то блуждали по его дрожащему телу, дотрагиваясь к каждому его изгибу — прекрати.. — у того наварачивались слёзы, которые другой вовсе не видел. — не трогай, я прошу... — ножа будто парализовало, тот не мог сопротивляться, как бы ему не хотелось. — п-пожалуйста... — рука двигалась прямо ко рту, а пальцы его решили залезть вглубь, мешая тому говорить. — я... — рот дёргался, сам он никак не мог ничего сделать, оказался обездвиженным в самый неподходящий момент. И вот, тот в страхе и ужасе готов умереть, пока другая рука вскоре не поднесла нож к его шее. — давай, я же знаю то, что ты уже всё обдумал. Скажи мне, любишь ли ты меня, сладкий? — голос казался до боли знакомым, хоть и слишком слащавым и пугающим, впервые. Из-за молчания своего приятеля, что-то поднесло нож ближе, уже чуть надавливая на его рукоять, которая была из дерева, но даже тот материал был чуть прорезан. Вскоре Кнайф принял этот нож лишь как выбор между этим психом и... Смертью. Самоубийством, что могло лишь помочь ему, что правда нужно, чтобы всё вернулось на свои места. — это сон. — слова ножа будто изменило всю реальность, всё пропадало, лишь оставляя белый свет вокруг него, отчего тот мог продумать свою собственный сон, который он только что сломал. Я хочу... Хочу чтобы всё вернулось как раньше, прямо к первой серии. Местоположение изменилось, те оказались за столом, где должны были обедать. Лампочка несла макароны, которые вскоре оказались на лице соки, отчего булка заорала. Всё казалось так вдалеке, отчего тот ничего тому не сказал, а курасан уже успокоился и ор прекратился. — успокоился?... — лишь тогда нож решил заговорить, надеясь на то, что его слышат. — ага... — куря чуть улыбнулся, а вскоре всё проходило так, как раньше. Теперь курасан не был зол на ножа, теперь всё идёт так, как хотелось бы ножу. И вот, объявляют пикчера победителем и...***
Нож проснулся в мокром поту, некоторые из них уже были засохшими. Сон... Он посмотрел вокруг и увидел коробку. — я всё ещё здесь. Полились слёзы, отчаянные слёзы, от которых было ещё хуже... И вот, прошло несколько минут, как к нему постучали, отчего тот собрался и готов был уже открыть комнату....