Я представляю, как боги скажут: мы отплатим за всё сполна

Артур стоял посреди озера и смотрел на берег. Вода, холодная и тихая, окутывала его по пояс. Предрассветные сумерки уже уступили первым солнечным лучам за его спиной, и вокруг поднялся ранний утренний туман. Было чувство, как будто он только что очнулся ото сна, — как лунатик, проснувшийся в неожиданном месте. На нём была кольчуга, но меча не было. Накидка, отяжелевшая от воды, стягивала плечи. Он сделал шаг по направлению к берегу. Шум от его движения раздался эхом в тишине, и с прибрежного дерева вспорхнула птичка. Он остановился, но где-то глубоко внутри ощутил странный толчок и сделал второй шаг, а потом ещё один, не сводя глаз с берега. Когда вода доходила уже только до колен, он увидел, как из тумана выросла худая фигура. Мужчина на берегу был одет в слишком большой тёмный плащ, его длинные серебристые волосы и борода сливались с туманом. Артур остановился, и мужчина тоже. Они стояли и смотрели друг на друга сквозь разделяющее их расстояние. Последовал ещё один внутренний толчок, и в этот же момент Артур осознал, что серебристые волосы старика не сливались с туманом, а исчезали в нём, оставляя гладкую кожу, волосы цвета воронова крыла и знакомые синие глаза. А потом они бросились друг к другу, и Артур чуть не поскользнулся на мокрых камнях возле берега, а Мерлин отнюдь не грациозно скатился с травянистого пригорка. Артур ещё стоял по щиколотку в воде, когда они обнялись. Мерлин вцепился и не отпускал Артура, даже когда он попытался отойти. Он чувствовал, как Мерлин дрожит. — Мерлин, — произнёс Артур. Его голос казался чужим даже для собственных ушей — его первые слова в это утро. Мерлин наконец сделал шаг назад, вытирая лицо длинным рукавом. Артур сжал рукой его плечо. Мерлин повторил его жест, а другой рукой накрыл руку Артура и крепко прижал к себе. Этот жест заставил Артура вспомнить, как он лежал на холодной земле с раной в боку, а его самый верный друг, рыдая, признавался ему в девяти годах лжи. — Артур, — прошептал Мерлин, и новые слёзы покатились по его щекам. — Ш-ш-ш, всё хорошо, Мерлин, — сказал Артур. — Я здесь. Всё хорошо. Мерлин улыбнулся сквозь слёзы, и Артур понял, что и вправду всё хорошо. Он протянул руку и взъерошил волосы Мерлина, вынуждая того убраться с дороги. Мерлин испустил смешок, который больше походил на всхлип, однако, когда он повернулся к Артуру, он всё ещё улыбался. — Пойдёмте, милорд, — сказал Мерлин, беря Артура за предплечье, и повёл его вперёд, из воды на сухую землю. — У меня есть сухая одежда и камин, который ждёт… Артур улыбнулся и пошёл следом. Рука Мерлина так и осталась на его предплечье. Артур не сопротивлялся. Он очень живо помнил последние секунды своей жизни или, скорее, то, что он тогда считал своими последними секундами, и как ему хотелось лишь того, чтобы Мерлин держал его. Приходилось признать, что ему хотелось отпустить Мерлина не больше, чем Мерлину хотелось отпустить его. Мерлин провёл его вверх по травянистому склону, потом через широкую и гладкую каменную дорогу, а затем вниз по дорожке мимо старых деревьев. Когда утренний туман поднялся и рассеялся, Артур заметил каменный дом, который мог принадлежать только кому-нибудь из низшей знати. Он попытался вспомнить, кто жил возле озера Авалон, но, насколько он знал, там всегда была только непролазная глушь. — Кто здесь живёт, Мерлин? Мерлин оглянулся на Артура и долго смотрел ему в глаза, прежде чем ответил: — Я, сир. Сердце Артура дрогнуло ещё раньше, чем вся тяжесть ответа оглушила его. Радость от встречи со старым другом отступила перед холодным осознанием того, что Артур не смог обмануть смерть — по крайней мере, не смог обмануть полностью. Мерлин провёл его в дом, дверь которого была приоткрыта, как будто Мерлин выскочил в ужасной спешке, — возможно, так оно и было. На секунду Артур задумался, что почувствовал Мерлин: ощутил ли он такой же толчок под грудиной, зовущий его к озеру в предрассветный час? Мерлин нажал какую-то белую штуковину на стене, и коридор, как по волшебству, вспыхнул светом, хотя Артур знал, что это не магия, потому что Мерлин в этот момент улыбаясь смотрел на него и глаза его оставались ярко-синими. Мерлин повёл его по лестнице наверх, давая Артуру возможность бросить лишь мимолётный взгляд на странного вида мебель и убранство в комнатах на первом этаже. Мерлин затащил его в первую же комнату направо от лестницы, и внезапно Артур оказался у себя дома. На стене висел красный с золотом герб Пендрагонов. В углу стоял его платяной шкаф. На видном месте красовалась его кровать с откинутым балдахином. У большого окна разместился стол, за ним резной стул, у стены — камин с вязаным ковриком и двумя стульями перед ним. Однако это не была его комната, она была меньше. Это не была его кровать, потому что у неё не было странной дырки в столбе, которая появилась тогда же, когда Мерлин был ранен и исчез. — Сколько лет прошло? Мерлин перемялся с ноги на ногу и взглянул на него. Его глаза всё ещё были красными от слёз. — Сотни, — прошептал Мерлин. — Сотни, — повторил Артур, впуская это знание себе под кожу. — Тысячи… Артур почувствовал себя… опустошённым. Все и всё, что он когда-либо знал… Гвиневра, Камелот… — А почему ты до сих пор жив? — Вам нужно снять эту мокрую одежду, милорд, — сказал Мерлин, мгновенно опуская взгляд. Дрожащими руками он коснулся накидки Артура. Артур позволил ему аккуратно расстегнуть пряжку и снять промокшую ткань, но, когда Мерлин потянулся к застёжке доспехов, поймал его за руку. — Ответь мне, Мерлин. Мерлин глубоко вдохнул, его взгляд моментально метнулся в сторону, но потом он поднял глаза на Артура, и Артур увидел в них решимость. — Я не знаю, Артур… ты умер, все умерли… а я остался жить. Я старел, а потом снова просыпался молодым — таким же, когда был, когда ты покинул меня. Друиды всегда называли меня Эмрисом. На старом языке это означает «бессмертный». — Бессмертный, — повторил Артур. — Ты бог? — Нет, — твёрдо ответил Мерлин. — Я всего лишь человек. Если бы я был богом… Я мог только мечтать быть богом, потому что тогда бы я смог уйти к тебе. — Мерлин продолжил, и его глаза снова наполнились слезами. — Если бы я был богом, я бы не был привязан к земле. Я бы не был здесь заперт, как в ловушке… Я бы… — Хорошо, — сказал Артур так мягко, как только мог. — Я тебе верю. Мерлин сделал глубокий вдох. — Мне было предначертано служить тебе, Артур, а тебе было предначертано вернуться… — Ты ждал, — произнёс Артур, ошеломлённый этой мыслью. — Да, — подтвердил Мерлин. — Ты построил дом. — В конце концов пришлось. — Я должен сказать, твой вкус в обстановке комнат достоин одобрения. Мерлин рассмеялся, и это была первая ласточка этого утра. Артур улыбнулся. — Я надеюсь, ты помнишь, как выполнять свои обязанности, — сказал Артур, когда Мерлин снова потянулся расстегнуть доспехи. Мерлин улыбнулся, и озорная искорка в его глазах отозвалась у Артура в сердце острой болью от тоски по дому, хотя человек, к которому он так стремился, и стоял прямо перед ним. * Мерлин принёс Артуру более удобную одежду. Материал был мягкий и роскошный. Сама одежда была простой: комфортное бельё, мягкие чёрные брюки и белая рубашка, расстёгивающаяся у горла. Артур почувствовал себя невероятно легко и свободно без промокшей накидки и холодной кольчуги. — Вы хотите есть, сир? — спросил Мерлин. — Я могу пойти на кухню и приготовить вам что-нибудь. Я не… не ожидал вас сегодня, но яйца и тосты у меня найдутся. — Мне этого достаточно, Мерлин, спасибо, — ответил Артур. Мерлин кивнул и выскочил из комнаты. Артур остался стоять посреди комнаты, не зная, чем занять себя во время ожидания. Обычно на столе его ожидала кипа бумаг, которые нужно было прочесть, или речи и письма, которые нужно было написать. Теперь же он провёл рукой по столбу кровати, ощупал резьбу и отметил, в чём она соответствовала его воспоминаниям, а в чём отличалась. Затем он так же изучил шкаф и письменный стол. Каждый предмет мебели был прекрасно сделан и в прекрасном состоянии. Наконец он подошёл к камину и щиту с гербом Пендрагонов над ним. По сравнению со всем остальным в этой комнате он был грубой работы, обветшалый и слишком старый, чтобы его можно было реально использовать. Дверь приоткрылась, и сквозь неё протиснулся Мерлин с большим подносом. Артур оглядел комнату и отметил, что в ней не было обеденного стола, как в королевских покоях в Камелоте. Он уселся за письменный стол и был награждён улыбкой Мерлина. На подносе стояли две одинаковых тарелки с едой. — Можно, я поем с тобой? — спросил Мерлин, как будто они не ели вместе эти три последних дня, когда Мерлин тащил его к озеру… а потом Артур осознал, что ведь действительно не ели. — Просто… у тебя, наверное, много вопросов, и много чего… в общем, я не знаю, когда у меня ещё получится поесть, а мне нужно есть, чтобы были силы. Я уже не так молод, как был раньше! — Мерлин улыбнулся, сморщил бровь, глянул на себя и усмехнулся: — Или как я воображаю. — Я вижу, ты не упустил возможности впасть в старческий маразм с годами, — пошутил Артур, но тут же посерьёзнел, увидев, как улыбка на лице Мерлина сменилась выражением испуга. — Извини… я хотел сказать, что, конечно, буду рад, если ты сядешь есть со мной, Мерлин. * — Это Гвен вернула магию в Камелот, от твоего имени, — объяснял Мерлин, откусывая хлеб. — Она была доброй и справедливой королевой, и народ по праву обожал её. Она правила много лет в одиночку, а потом… — Мерлин бросил взгляд на Артура, а потом обратно в свою тарелку, — она и сэр Леон поженились. Он был на тот момент её самым доверенным рыцарем, и это известие никого не удивило. — Леон стал королём? — спросил ошеломлённый Артур. Было странно чувствовать, как в сердце вонзилась боль от предательства, хоть он и понимал, что вряд ли мог ожидать от Гвиневры, что та останется жить в целомудрии и верности после его смерти. — Нет, — покачал головой Мерлин. — Он… ну то есть свадьба никого не удивила, но Леон отказался от имени короля, и Гвен с этим согласилась. Она настаивала на том, что у неё лишь один король и это были и всегда будете вы, сир. Леон был назван консортом и никогда не был равен по рангу Гвен. Это традиция, которая продолжается по сей день. Только прямые потомки Гвен могут править. — Значит, у неё были… потомки? — спросил Артур, сглатывая внезапный комок в горле. — Артур Томас родился через полтора года после свадьбы Гвен и Леона, — улыбнулся Мерлин с лёгкой грустью, то ли сочувствуя вихрю мыслей и эмоций в голове Артура, то ли в ответ на собственные ностальгические воспоминания. — У него были самые кудрявые волосы, которые я видел в своей жизни. У Артура неожиданно вырвался смех, и в то же самое время он обнаружил, что плачет. Он мог только представлять себе… только представлять… — Он взошёл на трон на тридцать пятом году, — сообщил Мерлин, прекращая улыбаться. — А потом я перестал туда наведываться. Гвен была последней… последней из тех, кто понимал. Без неё… — Хватит, — сказал Артур, отворачиваясь от друга и утирая глаза. Повисла тишина. Артур смотрел на старый щит Пендрагонов и пытался успокоиться. Мерлин стоял и убирал посуду, а потом скрылся за дверью, которая вела наружу, в остальную часть его странного нового дома. Когда Мерлин вскоре вернулся, в его руках была большая книга в кожаном переплёте. — Может, так будет легче, — сказал он. — Я вёл записи. Можешь прочитать. В своём темпе… и тогда мне не придётся… — Мерлин глубоко вдохнул и продолжил уже более твёрдым голосом: — Я пойду по делам. Могу оставить тебе записи, и ты прочтёшь, пока меня не будет. — Очень хорошо, — кивнул Артур. Мерлин улыбнулся и положил книгу на стол перед Артуром. — Хорошо. Я вернусь к обеду. Ты позавтракал, так что пока тебе больше ничего не понадобится. — Мерлин на секунду задумался, а потом добавил: — Пока я не ушёл, пойдём, я покажу тебе, где туалет. — Что такое туалет? * Записи Мерлина представляли собой список всех событий по годам, которые тот посчитал важными: договоры, законы, войны и смерти всех, кого Артур когда-либо знал. Тяжелее всего было читать про смерть Гвен, хотя она умерла мирно, в преклонном возрасте, счастливая в своём королевстве, окружённая любовью семьи и народа Камелота — это было всё, чего мог ей пожелать Артур, кроме того лишь, что его не было рядом, чтобы отправиться с ней в следующую жизнь. А после смерти Гвен Мерлин оставил первую личную запись в книге. Последнее, что он написал в тот год, было: — Я скучаю по тебе. Впоследствии личные записи Мерлина стали появляться чаще, в то время как событий, которые он счёл достойными упоминания за этот год, становилось всё меньше. — Я становлюсь старым, Артур, старше, чем даже был Гайюс. Что, если я умру, прежде чем ты вернёшься? … — Быть может, это моё наказание за мою неудачу — никогда больше не видеть тебя. Килгарра сказал, что ты вернёшься, но теперь я подумал, что он ведь не обещал, что я ещё буду жить и увижу это. Я надеюсь, что ты простишь меня, Артур. Я надеюсь, что ты найдёшь эти записи как-нибудь. Я надеюсь, что ты найдёшь нового слугу. Я сожалею о стольких вещах, но более всего о том, что больше никогда не увижу тебя. … — Я снова проснулся молодым. Наверное, в том же самом возрасте, в каком я был, когда ты ушёл. Я не понимаю, почему я до сих пор жив. Мы что, действительно были так молоды? Я выгляжу, как ребёнок. … — Я теперь называю себя Гвейном, когда хожу на рынок. Никто не узнаёт во мне «старика Мерлина». Имя «Эмрис» я не могу использовать. Оно слишком хорошо известно, теперь это легенда. Думаю, что Гвейн не был бы против. … — Я скучаю по тебе. … — Я жалею, что назвался Гвейном. Это имя бередит рану каждый раз, как кто-то обращается ко мне. Они шутят, что я не похож на легендарного рыцаря Круглого стола. А я не могу им сказать, что когда-то сам сидел за этим столом. … — Артур Томас умер. Теперь на троне его дочь Игрейн. Я смотрел со двора, как она обращалась к народу. У неё такие же курчавые волосы, как у Гвен. Я плакал, как девчонка, Артур, тебе было бы стыдно за меня. Я скучаю по тебе. … — Я опять глубокий старик. Умру ли я на сей раз? Я не знаю, выдержу ли всё это ещё раз, Артур. Я хочу увидеть тебя снова, поверь мне, очень хочу, но… одна мысль об ещё одной жизни… сколько ещё жизней я должен прожить без тебя? … — Я решил взять себе имя Дэгал. Это был мальчик, который спас тебя от наёмника Саррума, помнишь? Забавно, как наши чувства меняются со временем. Сколько было боли и сколько бед, когда я обнаружил, что Гвен заколдована, — а теперь мне и это воспоминание кажется счастливым. Ты тогда был жив. И это вдруг становится единственно важным. Наверное, если так рассуждать, то у меня только одно плохое воспоминание — одно плохое воспоминание, которое длится невыносимо долго. … — Я скучаю по тебе. … — Я скучаю по тебе. … — Я скучаю по тебе. … — Хочу испробовать кое-что. Надеюсь, что заклинание сработает. За этим последовали события, тщательно записанные в нейтральной манере. На сей раз уже не было упоминания о том, как Мерлин из старика снова стал молодым, а сообщение о смерти Игрейн и восхождении на трон её наследника были простой констатацией факта. Мерлин, похоже, не пришёл в Камелот на коронацию. Даже почерк стал однообразным и цвет чернил перестал меняться, как это было раньше. Записи сделались неясными, менее подробными, в них содержались лишь годы войны и годы мира, времена болезней и времена процветания. Переворачивая страницы, Артур вдруг ощутил, что они пахли тёмной лесной чащей, и на него нахлынули воспоминания об охоте и дальних походах. Он задумался о том, в каких условиях жил Мерлин под именем Дэгала и после. Когда почерк и чернила наконец слегка изменились, это была следующая запись: — Возле озера строят небольшую деревню. Мой маленький отпуск подошёл к концу. Теперь меня будут звать Мерлин Драгун. Я лишь надеюсь, что не забыл, как быть человеком. Записи продолжились в течение ещё одной жизни, и почерк начал дрожать, когда Мерлин состарился в третий, четвёртый или, быть может, уже в пятый раз. Артур понял с замирающим сердцем, что сбился со счёта. — Некоторые учёные полагают, что легенды были записаны неверно. Что вернуться должна Гвен, потому что это она восседала на троне во времена мира, хотя это ты погиб в бою, чтобы добиться его. А что, если они правы, Артур? Что, если я обречён вечно ждать того, кто никогда не вернётся? Я видел времена войны, голода и борьбы, когда я был уверен, что твоё королевство нуждается в тебе, но озеро оставалось неподвижно. Если нет надежды увидеть тебя вновь, то я лучше попрошу, чтобы мне вернули твой меч, и брошусь на него. Следующая запись была краткой: «Мерлин Драгун II». Артур закрыл книгу. Он ещё не добрался до сегодняшних дней, но уже был слишком подавлен, чтобы читать дальше. Он окинул взглядом комнату. Мерлин не записал, когда он построил дом, но Артур догадался, что, наверное, тогда же, когда появилась деревня. «Я лишь надеюсь, что не забыл, как быть человеком», — написал Мерлин. Кем же он был до того? Взгляд Артура упал на дверь, выходящую в узкий коридор. Не считая экскурсии по ванной комнате и краткого инструктажа по пользованию туалетом, Артур ещё не был нигде в доме Мерлина. У него было чувство, что Мерлин не хотел, чтобы он выходил из комнаты до его возвращения — комнаты, которую Мерлин специально обставил настолько привычным для Артура образом, насколько это было возможно. Это был умный ход, понял Артур, чтобы смягчить ему шок от течения времени. И после этой мысли ему не оставалось ничего иного. Он вышел в коридор. Помимо ванной комнаты с кафельной плиткой, здесь были ещё две двери. Артур отворил первую же из них и сразу понял, что очутился в спальне Мерлина. Он улыбнулся и тут же сглотнул комок в горле. Это настолько явно была спальня Мерлина, что Артур почувствовал, что Мерлин мог с тем же успехом привести его в эту комнату и Артур всё равно почувствовал бы себя дома. В комнате царил беспорядок. Там и сям валялись разбросанные книги или целые стопки книг. У окна расположился старый письменный стол и рядом с ним изношенный стул. Односпальная кровать, незастланная, со стоящей рядом побитой тумбочкой, притиснулась к стенке. Другую стенку, судя по всему, занимал платяной шкаф, но Мерлин явно не заботился тем, чтобы вешать в шкаф собственные вещи, — они были беспорядочно раскиданы по всей комнате и валялись грудами на полу. На тумбочке стоял предмет, который Артуру не удалось опознать. На нём были угловато нарисованные цифры. Артур подошёл и рассмотрел его поближе, но трогать не стал. Надо будет потом спросить Мерлина. Его взгляд скользнул на кровать, и он вспомнил старую кровать, на которой Мерлин спал в Камелоте. Эта оказалась ничуть не больше, и Артур не мог взять в толк, почему ему показалось странным, что Мерлин не обзавёлся кроватью пошире… наверное, ему и впрямь не нужно было больше места, такому тощему и неженатому. Мерлин прожил множество жизней, но в его записях ни разу не упоминались ни жена, ни вообще хоть кто-нибудь — по крайней мере, до того места, докуда Артур дочитал, а это были как минимум пять жизней. Артур прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и попытался не думать об этом, попытался не думать, как у него всё сжалось внутри при мысли о Мерлине, который всё это время был одинок. Может быть, он просто не написал об этом, подумал Артур. В конце концов, у Мерлина всегда были свои секреты. Артур никогда не знал его так хорошо, как думал. Артур вышел из комнаты Мерлина и открыл другую дверь в коридоре. Она вела в библиотеку. В ней рядами выстроились шкафы, полные книг, а в центре комнаты стояло мягкое кожаное кресло и письменный стол. В этой комнате, по крайней мере, было чисто. Артур закрыл дверь и направился по лестнице вниз. Первая комната явно предназначалась для развлечений, судя по тому, что она была заставлена стульями и скамьями — мягкими и обтянутыми тканью. У одной стены красовался камин, в другой было большое окно. За этой комнатой располагалась небольшая обеденная зона, примыкающая к кухне. Чем бы Мерлин ни занимался в своих многочисленных жизнях, он на этом явно разбогател. Его дом был полон изысканной мебели, дорогих тканей и мягких ковров. На кухне, как обнаружил Артур, была плита, на которой вроде как можно было готовить без дров, и шкаф, который почему-то всегда был холодным и в нём сам собой зажигался факел всякий раз, как открывалась дверца. Рядом с кухней был ещё один туалет и ещё одна комната для развлечений, и в ней сиденья были расположены вокруг большой и плоской чёрной штуковины. Артур нашёл ещё кладовку со швабрами, кладовку с едой и ещё одну дверь на улицу. В животе у него заурчало, и Артур стал соображать, сколько же времени прошло с тех пор, как Мерлин ушёл по делам. Артур вернулся на кухню и снова открыл холодный шкаф, в котором, похоже, хранились основные запасы еды. Он обрадовался, обнаружив в стеклянном ящике несколько яблок. Прежде чем он успел откусить, он услыхал стук тяжёлой входной двери и топот ног, бегущих наверх, и сразу же затем топот ног, бегущих вниз. — Мерлин? — позвал Артур. Мерлин не предупреждал его, что нужно остерегаться незваных гостей, но и, кроме Мерлина, в доме явно никто не жил. Мерлин пулей влетел в кухню, с квадратными глазами и в ужасе. Артур немедленно напрягся и взглядом стал искать оружие. — Ты на кухне, — еле выдохнул он. — Ты… ты на кухне. — Я об этом догадался, раз тут кастрюли и плита, — медленно произнёс Артур. — Всё в порядке? — Да, извини, я… всё в порядке, сир, — кивнул Мерлин. — У вас яблоко. — Я проголодался. Я нашёл его в холодном шкафу, — объяснил Артур, жестикулируя яблоком. — Это называется холодильник, — улыбнулся Мерлин. — Дурацкое название. Мерлин рассмеялся. — У меня в машине продукты из супермаркета, если ты вдруг хочешь на обед что-нибудь, кроме яблока. — Первую половину твоей фразы я не понял, но — да, — кивнул Артур. Мерлин снова рассмеялся. — Ну… постой тут. Я сейчас вернусь. Возле мраморного столика посередине кухни стояла табуретка, и Артур опустился на неё, а Мерлин притащил два больших пакета с едой. — Так это туда ты ходил утром? На рынок? — спросил Артур, наблюдая за тем, как Мерлин мечется по кухне и распихивает покупки по разным шкафам. — Да, — кивнул Мерлин, — а ещё в таверну. — Мерлин… — Да я же не за тем, — закатил глаза Мерлин. — Мне нужно было создать легенду для жителей деревни. Последний раз, когда они меня видели, я был стариком. Обычно у меня бывает больше времени на подготовку, но тут пришлось придумать причину, чтобы ускорить события: похоже, твоё возвращение заставило меня принять прежний облик раньше, чем планировалось. Артур кивнул. В записях на самом деле ничего не говорилось о том, как Мерлин объясняет в деревне свою неожиданную молодость, но Артур уже убедился в свои последние дни, что Мерлин оказался на редкость искусным лжецом, — от этой мысли у него внутри опять всё сжалось. — И что ты им наплёл на сей раз? — поинтересовался Артур. — Ну, обычно я чувствую, когда приближается конец очередной жизни, и тогда начинаю рассказывать, что у меня есть племянник, который собирается приехать и ухаживать за мной в старости… племянник, которого зовут так же, как и меня, потому что это наша семейная традиция. Когда я снова просыпаюсь молодым, я отправляюсь в город и представляюсь собственным племянником, потом выжидаю пару недель или около того, а потом рассказываю всем, что старый Мерлин умер и будет похоронен в семейной могиле где-то в другом месте, но мы можем устроить небольшие поминки в таверне. Это… — Мерлин запнулся. — Это всегда вызывает у меня слёзы. — Ты ходишь на собственные поминки, — Артур уставился на Мерлина. Мерлин засмеялся, хотя в этом не было ничего смешного. — В этот раз нет, — продолжил он, суетясь на кухне, чтобы приготовить обед Артуру. — В этот раз я переоделся стариком и рассказал, что переезжаю в большой город, а мой племянник и его друг будут жить в моём доме — типа, как по обмену. И… — Мерлин замолк и поглядел немного виновато, — обещай мне, что не будешь сердиться на меня, Артур. — Мерлин, что ты сделал? — Ты должен понять, в этом мире есть вещи… прошло столько времени, Артур, и ты не знаешь… ты столько всего не знаешь. Ты не знаешь, что такое машина, или телевизор, или кто такой премьер-министр. Я должен стольким вещам тебя научить, и… я просто подумал… Артур глубоко вдохнул, неожиданно чувствуя себя… несколько испуганным, если быть честным. Потому что Мерлин был прав, Артур уже не помнил, как Мерлин называл этот холодный шкаф, он не знал, что за хитрое устройство стоит у Мерлина на тумбочке и зачем мебель в комнате расставлена перед плоским чёрным куском стекла… он не знал, как выглядит мир за стенами дома Мерлина, кто правил его королевством и даже где был рынок и сколько стоила буханка хлеба. — Ты опять рассказал, что я дурачок? — спросил Артур мягко, потому что он не стал бы ругаться на Мерлина, окажись это так. Мерлин усмехнулся и улыбнулся ему, но глаза его смотрели мягко, как будто он точно знал, что чувствовал Артур. — Нет, Артур… ты не дурачок. — А кто? — Я им сказал… на самом деле это почти правда… в этом вся хитрость, как я понял: врать проще всего, когда говоришь практически правду, — улыбнулся Мерлин. — Я им сказал, что ты служил в армии и был ранен в бою. Я рассказал, что ты впал в кому — это как глубокий сон — и только недавно очнулся. — Всё правда, — согласился Артур. — Кроме только одного, я сказал, что ты был ранен в голову и, когда проснулся, частично потерял память, — объяснил Мерлин. — Мой племянник — ну то есть я — решил, что тебе будет лучше восстанавливаться в тихой деревне, чем в крупном городе, так что я попросил своего дядю — опять-таки, себя, — который уже довольно стар, поменяться со мной домами. Вот и всё. Мерлин поставил перед Артуром тарелку с бутербродом и стал делать бутерброд себе. — Это… ты хорошо придумал, Мерлин, — произнёс Артур. — Я просто подумал, — продолжил Мерлин, — что так ты сможешь задавать людям вопросы и они не будут думать, что ты какой-то странный, из-за того, что ты чего-то не знаешь. По крайней мере, можешь спрашивать бармена, его зовут Рис. Он обещал помогать тебе. Он хороший человек. Мы были хорошими друзьями с его прадедом. Мы тогда были фонарщиками. Он мог бы гордиться прадедом. Артур не знал, что на это ответить, поэтому просто кивнул и стал доедать бутерброд. Он ощутил облегчение, узнав, что теперь может пойти в таверну, и ему было достаточно слова Мерлина, чтобы доверять этому Рису. — Спасибо, Мерлин, — произнёс Артур, дожевав очередной кусок. Он старался приучить себя показывать Мерлину свою признательность — он пообещал себе это сделать, если останется жив. Мерлин посмотрел на него, как испуганный суслик. Артур закатил глаза, борясь с желанием отпустить ехидное замечание, которое свело бы на нет его слова благодарности. — Сколько жизней ты прожил? — спросил он вместо этого. — Может, десять, — ответил Мерлин. — Я думал, они все записаны. — Я ещё не закончил, — признался Артур. — И потом, там есть кусок, где не написано, когда началась новая жизнь, и все записи выглядят одинаково. Ты что, заколдовал книгу, чтобы она сама себя писала? — Ох, — сказал Мерлин, — да, я… да. — А ты куда-нибудь уезжал отсюда? Путешествовал? — спросил Артур в надежде, что ответ окажется утвердительным, что Мерлин воспользовался своим бессмертием, чтобы увидеть мир, а не для того, чтобы… — Нет, я всегда был возле озера, — сказал Мерлин, стараясь не встречаться взглядом с Артуром. — Я… знаешь, я немного устал от… то есть я хотел, чтобы время шло быстрее, раз уж я должен тебя ждать… и… я… превратил себя в дерево. Слушай, я не очень-то хочу об этом говорить, поэтому и дал тебе книгу. Давай… — Мерлин вздохнул. — Я столько должен рассказать тебе о современном мире, мы должны начать заниматься. — Как ты скажешь, Мерлин, — ответил Артур, потому что он не представлял — просто не представлял, как бы он ждал тысячу лет, чтобы снова увидеть лицо Мерлина.