История пыли

Чанбин выглянул в окно. Побродил взглядом по двору. И, нахмурившись, выдал: — Какой парень? Чан похолодел. Другой на его месте бы усмехнулся и воспринял все в шутку, но не он. Прежде у него никогда не было галлюцинаций, но, учитывая все обстоятельства, он бы им совсем не удивился. Он ведь и сам подозревал, что Феликс ненастоящий. Слишком уж этот «живой» мальчик похож на другого — совсем ненастоящего. Того, которого никогда не существовало. Но вот так сходу поверить в собственное безумие, разумеется, сложно, поэтому он и сам повернулся обратно к окну, выискивая взглядом Феликса. Его там не было. Двор был абсолютно пуст. В ушах странно зазвенело. Чан мог поклясться, что всего минуту назад Феликс улыбался ему из-за забора, а теперь… — А! — вскликнул Чанбин и хлопнул его по плечу. — О-о-о-о… — уже более заинтересованно протянул он. Феликс, черт его подери, снова возник из-за ограды. Просто выпрямился. Чан едва не рухнул на пол от волнения. Еcли бы не столешница — точно бы уже валялся. — Что, настолько нравится? — хохотнув, спросил Чанбин. Чан сдержанно хмыкнул. Феликс подошел к дому и постучался в дверь. Чанбин ломанулся открывать первым. — Привет, — улыбнулся он. — При… — парень растерялся сначала, но, увидев Чана за спиной друга, взял себя в руки и тоже улыбнулся, — привет. — Это мой друг, — прохрипел Чан. Потрясение минутной давности все еще не отпустило его, он даже пошевелиться не мог. Страшно было представить, что ему пришлось бы сделать, если бы Феликс оказался ненастоящим. Лечь в лечебницу, очевидно, потому что это был бы уже край. С этим бы он сам не разобрался, да и на препаратах бы вряд ли выехал. То, что он вообще допустил мысль, что Феликса не существует — уже тревожный звоночек. Голос разума тут же напомнил о том, что надо бы связаться с психологом. Чан отогнал его до лучших времен. — Ты имя мое забыл что ли? — возмутился Чанбин. — Я Со Чанбин. Ты заходи, — он распахнул дверь шире, пропуская Феликса внутрь, — я про тебя наслышан. — А я вот не знал, что ты приедешь, — робко улыбнулся Феликс, — я Ли Феликс. Простите, что помешал. — Ты не помешал, — заявил Чанбин, — это я приехал внезапно. Но ты меня напугал — Чан тебя увидел, а я нет. Думал, у него глюки тут от одиночества начались. — О, это... — Феликс опустил взгляд на кроссовки, — шнурок развязался. Простите. Простите, как же. Чан чуть богу душу не отдал, а он "простите". Сердце продолжало колотиться где-то на уровне горла. Парни тревожно посмотрели на Чана, который все еще пытался взять себя в руки. Дальнейшая коммуникация без его участия была невозможна, но, если честно, прямо сейчас он просто хотел присесть и немного осознать все произошедшее. — Да, — произнес он, — он позвонил утром, я не успел тебе сказать. — Мы тут пьем, — сообщил Чанбин, — присоединишься? Только надо немного прибраться, а то мы как две свиноты… Разумеется, это был лишь повод оставить Чана и Феликса наедине. Чанбин по взгляду понял, что Чану это нужно. — Ничего, если я останусь? — робко спросил Феликс, подойдя ближе. — Ты сбежал утром, — сказал Чан. — Я… — Феликс отвел взгляд и вздохнул, — засмущался. — Серьезно? — Я не так часто даю выебать меня на кухне мертвой бабушки. При свете дня. Уж извини, — зашептал Феликс. — Но ты сказал, что останешься! — зашептал Чан в ответ. — А потом подумал, как смущающе будет завтракать с тобой после такого! — Мог бы хоть записку оставить! Сообщение написать! — У меня нет твоего номера! — И у меня твоего нет! — Поэтому я и пришел! — Феликс дал ему несильный щелбан в лоб. — И не кричи на меня! Я вообще-то… С подарком. — Это каким? — Чан оглядел Феликса, но не заметил никаких признаков пакета или чего-то подобного. — Ну… — Феликс покосился на дверь, за которой скрылся Чанбин, и придвинулся ближе, — таким… — он сначала уложил руки Чана себе на талию, а затем завел одну назад. Чан едва не отключился, когда Феликс его рукой оттянул резинку свободных спортивных штанов. Подушечки пальцев скользнули по гладкой коже ягодицы — белья на парне не было. — Оу, — произнес Чан. — Еще не все, — Феликс бесстыже смотрел ему в глаза. Так, будто бы не он утром сбежал «от смущения». Пальцы Чана достигли заднего прохода Феликса и коснулись чего-то твердого. Господи блять боже. Чан надавил на пробку раньше, чем сообразил, что делает. Феликс ахнул, его колени задрожали. Чан притянул его ближе и выдохнул на ухо: — Ты блять меня с ума сведешь. — А я еще не? — усмехнулся Феликс. — Я не думал, что ты не один. Надеялся продолжить. — Я думал, мы не просто трахаемся. — Нет, не просто, — подтвердил Феликс, — но трахаться я люблю. Это ведь не проблема? Чан не знал. Что-то в поведении Феликса его настораживало, но в целом ведь и правда не было проблемы в том, что ему хотелось секса. Они тут фактически одни. Заняться больше нечем. И если они друг другу нравятся — разве могла быть в этом проблема? — Мне жаль, но сегодня не выйдет, — сказал Чан, сам себе не веря. — Я понимаю, — вздохнул Феликс, — но я останусь, если ты не против. — С… Этим? — Чан чуть сжал его ягодицу. — Боишься, что я кончу при твоем друге? — Ну… — Чан прочистил горло, пытаясь отогнать яркие образы, — у него парень вообще-то есть. — У меня тоже, — промурлыкал Феликс и чмокнул его в губы, — пойдем. Хочу выпить и узнать твоего друга получше. — Феликс… — Чан схватил его за запястье, — ты ведь… реальный? Феликс посмотрел на него недоуменно, но затем, очевидно, восприняв это как сложный комплимент, улыбнулся: — Самый нереальный. Легче Чану не стало. С появлением Феликса Чанбин заметно повеселел. Чан бы даже начал ревновать, видя его интерес к Ли, но он знал, что это все напускное. При Чане ему было тяжело делать вид, что все в порядке, но Феликс был посторонним, так что ситуация была обратная. При посторонних Чанбин будет притворяться до конца — и делать это так искусно, что никто ничего не поймет. Феликс поначалу немного смущался такого внимания, но вскоре они дошли до темы видеоигр. Которые, как оказалось, оба обожали. Потом выяснилось, что отец Чанбина — архитектор, поэтому нашлась и вторая общая тема. Слушая их разговоры, Чан узнал, что Феликс — один из лучших на курсе. Друзья предлагали после выпуска открыть ему свое дело, но самому Феликсу не хотелось участвовать ни в чем таком — он хотел стабильной хорошей работы и не был готов к каким-либо рискам. По его словам, архитектура ему нравилась, но делать ее центром своей жизни он не собирался. С каждым его словом Чан убеждался лишь в двух вещах. Во-первых, Феликс абсолютно реален. Он бы не смог создать настолько хорошо проработанного персонажа снова. Он рассказывал о жизни, о планах, о друзьях — всего этого у галлюцинации просто не может быть. А во-вторых — Чан вообще ничего о нем не знает. Да, они были знакомы совсем мало, и да — им обоим больше нравилось трахаться, а не разговаривать, но Чан чувствовал легкую обиду за то, что с ним так легко и непринужденно Феликс не говорил. Даже сейчас Феликс иногда поглядывал на него провокационно, двусмысленно приподнимая бедра. Словно бы хотел, чтобы Чан не забывал, чего лишается. Можно подумать, Чан бы смог. Но чего он ожидал от него? Что Чан выгонит друга? Что извинится за то, что они не могут переспать прямо сейчас? Скорее всего, Феликсу просто нравилось его дразнить. Что совершенно не вязалось с тем, как он утром убежал якобы от стыда. Феликса словно бы было два: один был вот таким развратным и загадочным. Другой сейчас весело болтал с его лучшим другом и потягивал пиво. И если бы Чан не видел оба его состояния практически одновременно — ни за что бы не поверил, что это один человек. — А как у тебя с личной жизнью? — спросил Феликс. — О, вот так сразу? — Чанбин поиграл бровями. — Может, попросим его выйти? — он кивнул на Чана. — Щас ты выйдешь, — беззлобно пообещал Чан. — Ну ты-то о нас уже все знаешь, — закатил глаза Феликс, — будет честно, если ты тоже расскажешь. — Я расстался с парнем, — пожал плечами Чанбин, опустив взгляд. — Ничего ты с ним не расстался, — напомнил Чан, — ты просто пьян и тебе грустно. Он поэтому и приехал, — добавил он тише, — завтра ты позвонишь Хенджину, и вы все обсудите. — Нахуй Хенджина. И Минхо твоего нахуй, — пробурчал Чанбин. — Он не мой, помнишь? Мы расстались, — Чан приобнял друга за плечи. Чанбин явно перебрал. В таком состоянии его нужно было контролировать. — А если бы не расстались — он бы не клеился к моему парню, — уже злее ответил Чанбин. — У-у-у, ты очень пожалеешь утром, — покачал головой Чан, — давай, пойдем тебя уложим, пока ты еще мне чего-нибудь не наговорил. — Помочь? — предложил Феликс. — Дай нам десять минут, — попросил Чан и увел Чанбина в маленькую дальнюю комнату. Он повалил его на кровать. Стянул с него носки и рубашку, оставив в футболке и штанах. Затем вытянул из-под него плед и накрыл. Чанбин не спал, но и не сопротивлялся. Лицо его было очень мрачным. — Он очень красивый, — сказал он. — Я знаю, — улыбнулся Чан. — Но Хенджин красивее. — Как скажешь, — спорить он не собирался. — Он понравится Хенджину. Он любит красавчиков. — Он любит тебя. Спи. Чанбин кивнул и закрыл глаза. Чан посидел немного рядом — Чанбин всегда отрубался быстро, надо было только уложить его до того, как он уходил в разнос. Чанбин засопел. — Уснул, — сообщил Чан тихо, выйдя из комнаты. Феликс стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. — Он клевый. Только грустный, — прокомментировал он. — Да. Но это пройдет. — Если бы я знал… — Все нормально, — Чан обнял его сзади и чмокнул в макушку, — они помирятся. Им суждено быть вместе, поверь мне. — Ты тоже какой-то грустный, — заметил Феликс, — мне не стоило приходить? — Нет. Просто мне хотелось бы… Чтобы мы больше общались. Не только трахались. — Так тебе все же не нравится? — Дело не в этом, — Чан заставил парня развернуться и посмотрел ему в глаза, — просто… Я думаю, что я серьезен. Насчет тебя. И нас. Я знаю, мы решили, что это все только пока мы тут, но… Я думаю, что хочу большего. Но ничего не выйдет, если ты думаешь иначе. — Я не… — Феликс опять начал краснеть, — я бы не стал такое делать, если бы был не уверен на твой счет. Чан подвис. — Получается… Ты так… Торопился и… Сегодня… Это… Потому что я тебе… Нравлюсь? — Разумеется! — Феликс несильно ударил его кулаком в грудь, отстраняясь. — А ты о чем думал? — Ну… Что ты сексоголик?. — Хуеголик! — Феликс едва не задохнулся от возмущения. — Вы только посмотрите на него! То я загадочный мальчик с темным прошлым, то сексоголик. Что завтра скажешь? Что я пришелец? — Нет, — Чан виновато улыбнулся, — что ты просто самый неземной человек из всех. — То есть пришелец. — Без комментариев. Они тихонько рассмеялись. Феликс позволил себя снова обнять, хоть и делал вид, что ему это неприятно. И Чан вдруг понял, что пора. — Я хочу рассказать тебе сказку про Енбока, — прошептал он, прижимаясь ближе. Теперь их лбы соприкасались. Он давно чувствовал потребность рассказать о Енбоке хоть кому-то. Может, момент был слишком романтичным, но он давно не ощущал ни с кем такой духовной близости, как сейчас с Феликсом. И будь что будет. — Мне было восемь, когда я его встретил. Он был на два года младше. Я не помню, как он выглядел. Даже рост не помню. Вся моя память о нем — это больше ощущения. Вспышки иногда. Никогда не четкая картинка. Я придумал Енбока, потому что мне было одиноко. Других детей в деревне не было. Сестра со мной играть не хотела, а бабушка не давала сидеть в доме. Однажды, гуляя по роще, я придумал Енбока. И мы провели вместе лучшее лето в моей жизни. Мы бесились у речки. Играли в пиратов. Жгли костры. Его родители всегда были заняты, а моя бабушка полагала, что он реальный мальчик кого-то из соседей. А потом лето кончилось и… Енбок пропал. Я вернулся в школу, к настоящим друзьям. И потребность в Енбоке пропала. Я и не вспоминал о нем, пока не вернулся сюда. А теперь не могу перестать его вспоминать, представляешь? Бред какой-то… — Родители Енбока?.. — О, видишь ли… Я не отдавал себе тогда отчет в том, что Енбок ненастоящий. Я как-то убедил себя, что все взаправду. Поэтому у него были вечно занятые родители. Еще он любил котов. И научил меня разводить костер. Очевидно, я и сам это умел, хотя вообще не помню, откуда. В общем, у него было много… деталей. Он был почти как настоящий. Просто жил в моей голове. — Не могу понять, грустная ли это история, — Феликс чуть склонил голову набок. — Ты выглядишь грустным, но говоришь о нем с теплотой. Шокированным он не выглядел, да и с чего бы? Чан ведь не рассказал самую суть. В такой версии история про Енбока выглядела как милая детская сказочка. Ничего ненормального. Ничего, из-за чего стоило бы ходить к психологу. — Это потому что Енбок подарил мне лучшее лето. А потом испортил всю жизнь. И Чан собирался продолжить — правда. Он хотел рассказать Феликсу абсолютно все. Но внезапно понял, что не знает, что говорить. Все началось одним пыльным летом много лет назад. Ссоры с родителями. Равнодушие сестры. Проблемы с гневом. Сложные отношения с ровесниками и учителями. Все началось тогда. Все началось здесь. Все началось с Енбока. Чем больше Чан об этом думал, тем отчетливее это понимал, но картинка все равно не складывалась целиком. Он вспомнил недостаточно много. Он знал слишком мало. И, что важнее, он не был готов. Отчаянно хотел выселить Енбока из головы, рассказав о нем все, но просто не был готов. — Эй, — Феликс заметил его метания, — все хорошо. Расскажешь, когда будешь готов. Я никуда не денусь. — Я не хочу, чтобы ты считал меня ненормальным, — признался Чан. — Я так и не считаю. — Это пока. Ты многого не знаешь. — Но я хочу знать. Все, что ты захочешь рассказать. Идет? Феликс был понимающим. Слишком понимающим. Настолько, что Чану снова пришлось напомнить себе, что он — абсолютно реальный человек. — Ты так похож на него. На Енбока. Просто одно лицо. — Об этом… Я уже догадался. Может, это знак? — Какой? — Что и нам суждено быть вместе? — Феликс забавно сморщил нос. Чан рассмеялся и крепко обнял его. Пока Феликс был рядом, был настолько реален и осязаем, ему и самому хотелось верить, что все это — судьба. — Останешься на ночь? — А еще на завтрак. И номер тебе свой запишу. — Было бы неплохо. Утром оба проснулись от стука в дверь. Стучал Чанбин из своей комнаты. — Я надеюсь, ты одет? — громко спросил он. — Мне надо в туалет просто пиздец как. Феликс, мотнув головой и сев на кровати, отозвался первым: — Мы оба одеты, — он зевнул, — выходи. Чанбин пролетел их комнату со скоростью молнии. Феликс снова зевнул и потер лицо руками. Чан к этому моменту только более-менее очухался ото сна и перевернулся на спину. — Доброе утро, — пробубнил он. — Доброе, — отозвался Феликс и чмокнул его в щеку, — как голова? — Я думал, будет хуже, — отозвался Чан все так же сонно. Голова и правда почти не болела, но глаза открывать все равно не хотелось. — Сегодня ты еще здесь? — Я же обещал, — Феликс цыкнул недовольно и ткнул парня в бок, — что останусь на завтрак. Хватит делать из меня злодея. — Не бывает таких красивых злодеев, — улыбнулся Чан. — Перестань меня провоцировать. — А то что? — А то придется рискнуть вашей с Чанбином дружбой. И нанести ему травму, — соблазнительно зашептал Феликс на самое ухо. — Ничего ты не сделаешь, — вздохнул Чан, — ты порядочный молодой человек. — Скажи еще раз, что я красивый, и проверим. — Ты самый красивый на свете, — упрямо повторил Чан. Феликс засмеялся и ловко перекинул ногу через Чана, садясь на него сверху. — Феликс. — Я предупреждал. — Но это очень плохая идея. — Я предупреждал, — повторил Феликс и для убедительности двинул бедрами. — Еще немного, и это станет домогательством, — улыбнулся Чан. Конечно он говорил несерьезно, но последнее, чего он хотел — оказаться без трусов и со стояком перед лучшим другом. Не та грань отношений, которую ему хотелось бы пересекать. Феликс снова цыкнул и закатил глаза, но послушно слез. — Врешь ты все, — вздохнул Чан, садясь, — нет в тебе ни стыда, ни совести. — Ты даже не знаешь еще, насколько прав, — улыбнулся Феликс. Перед завтраком было решено, что Феликс — самый «гостевой» гость, а потому его просто посадили за стол и дали баночку меда, пока Чанбин занимался кофе, а Чан — омлетом. Трезвым Чанбин говорил чуть менее охотно, но все еще вполне сносно поддерживал беседу, так что Чан понял — с Феликсом они однозначно поладили. Он был этому рад. Это было странно — так быстро вводить кого-то в свою жизнь. Они были знакомы всего ничего, но Чана уже волновало, понравится ли Феликс его друзьям и понравятся ли они ему. Он уже хотел познакомить его с остальными и хотел, чтобы он увидел его квартиру в Сеуле. Больше всего он сейчас хотел поскорее закончить дела, связанные с домом, и покинуть это пыльное место навсегда. Сходить на настоящее свидание с Феликсом. Посмотреть кино там, поесть в ресторане. Потанцевать в клубе. Показать свои песни, посмотреть его работы с архитектурного. Он хотел узнать его так близко, как только получится. Он действительно хотел быть с ним. Хотел так сильно, что это даже пугало. Но Феликс ведь тоже этого хотел, да? Он так вчера сказал. Может, у них любовь с первого взгляда или типа того? А даже если и нет — какая разница? Прямо сейчас им хорошо. Не так важно, как долго это продлится. — Ладно, мне, на самом деле, домой пора, — после завтрака сообщил Феликс. Чан требовательно протянул к нему руки, но Феликс упрямо отступил — диплом, Чан. Я же говорил. — Когда защита? — спросил Чанбин. — На следующей неделе. Но я потом вернусь сюда ненадолго. — А дом когда продадут? — Чанбин перевел взгляд на Чана. — На днях должны приехать осмотреть на предмет необходимости ремонта. Если все хорошо — то сразу выставим на продажу. А там уж как пойдет, но я не хочу оставаться здесь до самой продажи. Просто буду приезжать, когда нужно. Они с Феликсом переглянулись и улыбнулись. Совсем скоро они смогут встретиться в Сеуле и вести себя как все нормальные парочки. Совсем скоро пыль отступит, и Чан вернется к нормальной жизни. Куда более счастливой, чем раньше. Феликс попрощался и ушел. Чанбин, закрыв за ним дверь, мгновенно переменился в лице. — Хенджин и Минхо будут к обеду, — выдал он, — не знаю, чем это закончится, но не прячь далеко лопаты. Чан тоже не знал. Но был уверен в одном — маленькая провинциальная деревушка не будет готова к таким потрясениям.