***
В конце концов доктор неохотно согласился отпустить пациента на несколько часов. Тем не менее, Леви потребовалось некоторое время (и изрядный глоток обезболивающего), чтобы собраться. Ее униформа была ей тесна в груди из-за многочисленных слоев бинтов, но, по крайней мере, впервые за последние дни Леви вымылась. Поездка в карете, казалось, длилась целую вечность, так как кучеру было приказано ехать медленно. — Пока мы доберемся, они сто раз уже успеют закончить, — пожаловалась Леви. Ханджи пожали плечами. — Наверное, Эрвин был бы этому только рад. — Твою мать, о чем ты? — Не скажу, что могу читать мысли этого человека, но ты, разумеется, догадалась… — тут Ханджи осеклись, пристально глядя на Леви. — Ага, все верно, догадалась. Конечно, Леви приходило в голову, что Эрвин опять затеял свою маленькую игру. Она не была уверена, что у него на уме — она никогда не могла до конца понять его, — но она доверяла ему достаточно, чтобы выполнять его приказы, даже сейчас, какими бы те ни были. — О чем догадалась? — Спросила Леви. Вместо того, чтобы ответить на ее вопрос, Ханджи начали издалека: — Я просто люблю романы, а ты? И Эрвин тоже, из всех людей! Кто бы мог подумать! Леви нахмурилась. — Я имею в виду, что в детстве романы были для меня всем, а потом и другие книги, все, что попадались под руку. В любом случае, мы отвлеклись, но ты ведь не можешь не согласиться, что из Эрвина получился бы идеальный романтический герой? Я просто не могу поверить, что и он читал такие книги. Драма, публичное заявление, погоня… Ханджи возбужденно болтали, слишком занятые разговором, чтобы заметить Леви, которая замерла в своем углу. Так вот в чем дело. Этот ублюдок действовал по сценарию. Его поведение в последние пару дней внезапно обрело смысл. Единственное, что не имело смысла, так это то, как она, Леви, не поняла этого раньше; но, с другой стороны, она никогда не была поклонницей любовных романов. «Ну конечно», с горечью подумала Леви и удивилась, почему она вообще чувствует разочарование. Эрвин лгал всем, но не ей. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. «Я не хочу терять своего лучшего солдата», — сказал он ей. Это была единственная причина, по которой он все устроил. Она — дура, если позволила себе поверить, что за его действиями крылось нечто большее. Это были просто уловки, коих у Эрвина было великое множество, просто чтобы она могла остаться в разведке. Между ними не было настоящего романа. «Ну и прекрасно», мрачно подумала Леви. Раз Эрвин пожелал устроить шоу для Высшего командования, он его получит.***
В соответствии с обычным протоколом, в закрытом расследовании участвовали двенадцать членов во главе с Верховным главнокомандующим Закклаем, а Эрвин был тринадцатым человеком. Военный секретарь тоже присутствовал, чтобы вести записи. Две трети членов комитета, включая командира гарнизона Дота Пиксиса, были военными, с которыми он был знаком и от которых он вполне мог ожидать благоразумия; другая треть была членами парламента и включала служителя стен, одетого в черную рясу и безвкусную цепочку. Меньшинство, да, но шумное и нетерпимое. Определенно, служителя стоит отстранить. Взгляд Эрвина переместился на Главнокомандующего, сидевшего на другом конце длинного стола, когда началось заседание. Свет отражался от очков Закклая, делая выражение его лица непроницаемым. Это было прекрасно. Взгляд Эрвина тоже ничего не выдавал. Командор разведки сидел, выпрямив спину, положив руки на колени, предварительно разложив перед собой бумаги, пока секретарь зачитывал цель расследования, в соответствии с которой Командующий Смит был вызван к Верховному командованию, чтобы дать ответы на вопросы, касающиеся его подчиненного, человека, известного как капитан Леви. — Что ж, Командор, должен сказать, эта ситуация… в своем роде уникальная, — начал Закклай, как только секретарь закончил излагать повестку дня. — И правда, сэр, — пробормотал Эрвин. Один из членов парламента заявил: — Не знал, что военные изменили свои правила в отношении женщин. Эрвин повернул голову, чтобы посмотреть на говорившего. — Я не понимаю, что Вы имеете в виду, сэр, — спокойно ответил он. — В последний раз, когда я проверял, не было никаких правил в отношении приема и поведения с женщинами-офицерами во всех трех видах войск. Когда свирепый член парламента утих, Закклай откашлялся, и Пиксис, улыбаясь, уставился на свои руки, сложенные перед ним. Эрвину было еще слишком рано праздновать победу. — Командующий Смит… Эрвин, — обратился Закклай. — Я знаю тебя больше десяти лет и уверен, ты не станешь лезть из кожи вон, чтобы вытворять такое без уважительной причины. — Сэр. — До нас дошли отчеты из нескольких источников, что Ваш капитан, которого вы завербовали из Подземного города и который известен как просто Леви, на самом деле женщина? Как странно, подумал Эрвин, эти же люди крутились вокруг Леви во время бесчисленных светских мероприятий, на которые он водил ее в столице, а теперь притворялись, что понятия не имеют, кто она такая. Вслух он просто сказал: — Отчеты точны, сэр. — И, похоже, Вы с самого начала знали об этом факте. — Совершенно верно, сэр. — Можем ли мы узнать, почему Вы решили принять женщину в ряды разведки без ведома Вашего начальства? — Все это делается во имя исследований, Главнокомандующий, и, если позволите, капитан Леви-не обычная женщина, — сказал Эрвин, взяв свои бумаги и начав передавать их по столу. — Она — то самое решение, которое мы давно искали. Эрвин повернулся к Закклаю, его голубые глаза расширились от восхищения. — Как всегда, Вы были правы в своих гипотезах, Верховный Главнокомандующий. В кабинете поднялся резкий ропот, когда мужчины повернулись, чтобы посмотреть на Командира. Закклай ничего не сказал, лишь поправил очки, чтобы взглянуть на предоставленные ему отчеты. Эрвин продолжил: — В соответствии с приказом Верховного Главнокомандующего о поиске возможного решения растущей проблемы обороны стен, также известной как Военный акт номер 45, о котором, я уверен, вы все знаете, я собрал данные последних трех экспедиций Разведкорпуса, в которых активно участвовала капитан Леви. С тех пор как она присоединилась к разведке, наша смертность снизилась на двадцать процентов, а продуктивность экспедиций значительно возросла. Я не буду в красках рассказывать вам о необычайных способностях капитана Леви и ее многочисленных проявлениях мужества. Мы слышали их все. Их слишком много, чтобы сосчитать, и, должен добавить, большинство отчетов абсолютно правдивы. — Кроме того, ее работа на поле боя подтвердила то, что мы давно подозревали, что, учитывая свой вес и телосложение, женщины гораздо лучше управляются с УПМ, чем мужчины, что сделает необходимость вербовки несовершеннолетних среди нашей молодежи устаревшей. Эти данные сосредоточены на производительности только одной женщины. Представьте себе, джентльмены, что будет, если мы примем женщин в наши ряды в качестве штатных офицеров. — Я не верю, что женщина способна на все то, о чем Вы говорите, сэр, — сухо заметил один из членов парламента, швыряя бумаги Эрвина обратно на стол. — Возможно, Вы недооцениваете усилия Ваших людей, возвышая одну женщину в Корпусе. — Прошу прощения, сэр, но мои люди очень важны для меня. Я ценю их не меньше, чем долг, который мы все обязаны исполнять. И все же капитан Леви была единственным новым дополнением к последним трем экспедициям. У нас не было других новобранцев или нового оружия, чтобы объяснить столь выдающиеся результаты. Один из военных покачал головой, вставляя: — Ты только послушай себя, парень! Женщины в армии? И притом в Разведывательном корпусе. Подумай о расходах, которые придется понести на их обучение! — Капитан Леви прибыла без дополнительной подготовки, — возразил Эрвин, безуспешно пытаясь скрыть резкость в голосе. — Вам мало того, что Вы проливаете кровь бесчисленных солдат, так еще хотите запятнать свои руки кровью наших благородных женщин, а, Смит? — Спросил служитель стен, пристально глядя на Эрвина. Это был аргумент, которого Эрвин так долго ждал. Пришло время отстранить этого фанатика от участия в процессе. — Когда, — начал свою речь Эрвин, обводя взглядом каждого присутствующего, — мы перестанем считать беспомощными женщин, которые составляют половину человечества и являются нашими согражданами? Подумайте обо всем неиспользованном потенциале. Они не дети, господа, и не служители стен. Зачем исключать их из войны, которая по праву принадлежит и им? Пусть они присоединятся к сражениям, если пожелают, и не только в качестве медсестер и работниц в обслуживающем корпусе инженеров. — Многие будут возражать против этой идеи. Сама мысль о том, что женщины сражаются с титанами! Они не готовы, Смит, взяться за оружие… — Тогда нет лучшего времени, чтобы начать их готовить. Я думаю, что мы, джентльмены, согласны с тем, что стены не будут стоять вечно… — А вот это уже ересь! -Взревел служитель. — Кем ты себя возомнил, молодой человек? Я не потерплю, чтобы ты унижал священные стены!.. Командиру Закклаю потребовалось некоторое время, чтобы восстановить подобие порядка за столом, но почти всем, и в первую очередь командиру Пиксису, было ясно, что Эрвин Смит, как обычно, захватил преимущество.***
После того, как служителя стен удалили с заседания на основании религиозных предубеждений, Эрвин мог позволить себе немного расслабиться. Совещание шло уже второй час и близилось к своему завершению. — Я лишь хотел бы уточнить, джентльмены, что в мои намерения не входит предлагать обязательный набор женщин в наши ряды, — сказал он. — И, конечно, сам процесс должен быть прозрачным и лишенным принуждения. Последовало небольшое молчание, прежде чем заговорил Командующий военной полиции. — И именно так Вы завербовали капитана Леви, Командующий Смит? Впервые с начала встречи Эрвин почувствовал, как его прошиб холодный пот. — Мы заключили сделку, Командующий. Найл. Должно быть, именно Найл рассказал своему начальнику о той памятной операции в Подземном городе и о поимке Леви. — Пестрые истории, что рассказывают на каждом углу, говорят о другом. На самом деле, даже ходили слухи, что как-то раз она даже пыталась убить Вас, Командующий. — Было бы лучше подтвердить это самим капитаном Леви, а не судить обо всем на основе простых слухов, сэр, — спокойно парировал Эрвин. — Уверен, она с радостью примет Вас, как только достаточно оправится от своих травм. — Будьте уверены, мы навестим ее, Командующий Смит. — Скоро начнется обсуждение, — объявил Закклай. — Командующий Смит, Вы свободны. Эрвин встал и отдал честь. В целом все прошло хорошо. Эрвин был вполне уверен в исходе, и ни разу не потерял самообладания. Конечно, только до того момента, пока он не открыл дверь и не увидел в дальнем конце коридора Ханджи и держащуюся за их плечи Леви. Леви! Эрвин выскочил за дверь и побежал, а позже, он не помнил, как выкрикнул ее имя, когда Ханджи толкнули его. — Что ты здесь делаешь? — Спросил он, как только достаточно близко подошел к своим подчиненным. — А ты как думаешь? — Выплюнула Леви, ее лицо стало пепельно-серым, когда она крепко вцепилась в плечо Ханджи. Другую руку она прижимала к животу. — Хочешь стать мучеником? Хорошо. Но только не из-за меня. — Леви… — начал было Эрвин, забирая Леви у Ханджи. Он забеспокоился, когда она упала на него без всякого сопротивления. Ханджи же в это время бормотали: «Мне казалось, ты именно так все и задумал, да и в любом случае, ее невозможно удержать на больничной койке, пока ты здесь. А мы же говорили… Было ясно, что Леви больно стоять, и, не раздумывая, Эрвин подхватил ее на руки. Она тут же пробубнила ему в куртку «Какого хера…» Эрвин улыбнулся и, не удержавшись, поддразнил Леви: — А ты, оказывается, тяжелая, дорогая, — прошептал он так, чтобы только она могла слышать. Эрвин почувствовал, как Леви вцепилась в его рубашку, и, подняв глаза, понял, что вокруг них собрались зрители. Эрвин сощурился, глядя на членов комитета по расследованию, столпившихся у дверей кабинета, из которого он недавно вышел. — Только попробуй поцеловать меня у них на глазах, и я снесу тебе башку, — предупредила лежащая в его объятиях Леви. Эрвин с трудом сглотнул. — Джентльмены, похоже, мне нужно немедленно вернуться на базу. Если вам больше не нужно мое присутствие… Закклай кивнул. — Вы свободны, Командующий Эрвин. Мы сообщим Вам результат наших обсуждений. — Ханджи, я убью тебя, — пробормотал Эрвин, пока они пробирались сквозь толпу глазеющих солдат к своему экипажу. — Ага, а ты думал, она будет сдерживаться, когда просил меня передать ей свое пожелание, чтобы она оставалась в постели? — Взвыли Ханджи, чуть не плача, когда осознали чудовищность того, что натворили. — Что это, если не самый большой прикол в моей жизни? — Говори потише, — Эрвин с беспокойством посмотрел на Леви, удивляясь, почему она не участвует в их словесной перепалке. Оказалось, она потеряла сознание прямо у него на руках.***
Очнувшись, Леви обнаружила, что опять лежит в постели, только теперь Эрвин с ней рядом и читает при свете лампы. — Как ты себя чувствуешь? — Спросил он, подняв глаза и увидев, что она медленно, сонно моргает. — Который час? — Уже почти десять вечера. Сильно больно? Ты не хочешь поужинать? Леви покачала головой. — Как прошло расследование? — Еще слишком рано об этом говорить, Леви. Тебе нужно немного отдохнуть. — Он закрыл книгу и уже собирался встать. Леви схватила его за руку, прежде чем он успел это сделать. — Скажи мне, что ты не планировал этого, — приказала она. — Что не планировал, дорогая? — Наше с Ханджи появление там. — Случилось недоразумение. Ханджи перечитали романов. — Эрвин чуть криво улыбнулся и продолжил: — Хотя не могу не отметить, что наша маленькая драма сработала в нашу пользу. Однако я не стал бы рисковать и посылать тебя спасать меня, Леви. И все-таки ты приехала. Леви нахмурилась, услышав его недоверчивый тон. — Мы думали, ты все спланировал именно так, придурок. — А что было бы, если бы тебя решили арестовать? Эрвин не был готов к серьезному взгляду, который бросила на него Леви. — Ты бы что-нибудь придумал, — просто сказала она. Эрвин издал смешок. — Не знаю, что бы я сделал, если бы с тобой что-то случилось. Леви вздохнула. — На самом деле ты так не думаешь, — возразила она, отводя взгляд. — Леви… Когда она снова повернулась к нему, выражение ее лица изменилось. — Тогда я говорила серьезно. В следующий раз, когда ты попытаешься поцеловать меня на публике, я снесу тебе башку. Эрвин усмехнулся. — Неужели я действительно так плох? — Ты ни хрена не умеешь целоваться, — заявила Леви, думая о том, как Ханджи метко сравнили Эрвина с героем любовного романа. Третьесортного любовного романа, к тому же — устаревшего образца, без каких-либо пикантных сцен. Она наблюдала, как легкая полуулыбка, игравшая на губах Эрвина, превратилась в широкую. — А ты? — Спросил он низким, дразнящим тоном — бросая вызов. Сейчас они были без свидетелей, подумала Леви, так почему же Эрвин продолжает играть свою роль? «Можешь уже прекратить притворяться», хотела сказать она, но обнаружила, что не в силах это сделать. Они никогда не делали этого раньше — не флиртовали. Леви почувствовала, как что-то сжалось внутри, когда поняла, что хочет именно этого — игры, в которую они играют. Поняла, что всегда хотела от Эрвина чего-то большего, и, возможно, то, что он дает ей сейчас, это максимум, которые она сможет от него получить. Хватит уже ломать голову. — Можешь поспорить на свою задницу, что да, — выпалила Леви, хватая Эрвина за галстук боло, чтобы притянуть его к себе. Эрвин ожидал поцелуя. Это было совершенно очевидно, и Леви почувствовала, как он вздрогнул, когда вместо этого она нежно лизнула его сомкнутые губы. Он приоткрыл их под легким давлением, и Леви впилась в его рот, лаская его своими мягкими губами и языком, теплым и влажным. Эрвин быстро пришел в себя. С тихим стоном он поцеловал ее в ответ, его язык соприкоснулся с ее языком, проникая глубоко в ее рот, когда он протянул обе руки, чтобы обхватить ее лицо. Возможно, их поцелуй длился секунды, возможно, минуты. Все, что ощущала Леви, — это блаженство, горячее и пьянящее, охватившее все ее тело. Когда его губы наконец оторвались от ее, они оба старались восстановить дыхание. Взгляд Эрвина из-под прикрытых тяжелых век пронзил ее насквозь, и откровенное желание в его глазах напомнило Леви о том, как она впервые увидела его в Подземном городе — капюшон скрывал его лицо, лишь ярко-голубые глаза горели невероятной заинтересованностью, а рот приоткрылся в восхищенной улыбке. До сих пор он никогда не смотрел на нее так. Его взгляд был опасно искренним, как и веселье в его голосе, когда он сказал: — Ты права. — Что? — Леви, казалось, была сбита с толку. — Ты целуешься лучше, чем я. — Разумеется. У Леви перехватило дыхание, когда Эрвин, наклонившись, нежно потерся кончиком своего носа об ее. — Скорее бы, — пробормотал он. Леви вздохнула. — Я не умею читать мысли, Эрвин. Он улыбнулся. — Я бы очень хотел жениться на тебе как можно скорее.