В то время как мы за полночь старались Не видеть, что творится в зазеркалье…
— …мально? Гостей с изнанки не привёл? — первое, что слышит Андрей, приходя в себя. — Не должен был, — произносят следом. Темень перед глазами рассеивает запах трав, густой и приятный. Горький и терпкий полыни, а мягкий и хвойный, видимо, можжевельника. — Старый пердун… — глухой звук, а за ним недовольное шипение. — Хочешь сказать, что я не прав ё-моё?! — шёпотом орёт и по звукам, похоже, трёт ушибленную голову. — Имей уважение, Горшок, — голос второго собеседника звучит устало, так, будто говорил он это уже не в первый раз. — Если только в коленно-локтевую, — ехидно отзываются рядом и Андрей пока только наполовину пришедший в себя глухо хихикает, ненадолго воцаряется молчание. — А ты боялся, что не оклемается, — голоса слышатся ещё ближе. — Не я один, между прочим! — недовольное и немного смущённое. Тело ощущается до омерзения слабым, голова тяжёлой, а мысли тягучими, как патока. Андрей и рад бы разлепить свинцовые веки, но сил откровенно нет. Немного запоздало он ощущает, как его голову приподнимают а сухих губ касается что-то горячее и жидкое… чай? Неохотно он отпивает и неосознанно морщится, потому что, во-первых, горячо, а во-вторых, до безобразия сладко. — Пей, пей, — почти уговаривают и Князь слушается, потому что не может сопротивляться обволакивающему голосу. — Мерзопакостная жижа, но полезная что жуть на смаом деле. Ещё после нескольких бесплотных попыток придти в себя, Андрей добивается своего. Над кроватью склонилось два белеющих лица, один парень смотрит серьёзно, изучающе, а второй взволнованно с интересом. — Что сл… чилось? — зрение фокусируется, а вот язык ворочается с трудом. Незнакомцы переглядываются и тёмненький порывисто жмёт плечами. — А что ты помнишь? — тот, что пониже, с копной белых волос, присаживается на стул и придвигается ближе, Князь немного туповато щурится, напрягая память. — Лес… туман появился ни с того ни с сего, — блондин кивает, а тёмненький начинает туда-сюда шагать, как маятник. У Андрея из-за этого перед глазами всё плывёт. Маг знает, что никакого тумана и в помине не было. — Тебе, видимо, нехорошо стало, — немного подумав ответил всё же блондин, второй бросил на него нечитаемый взгляд, то ли возмущённый, то ли удивлённый. — Погода такая. — Да, знаешь, давление атмосферное на черепушку давит! — тёмненький всплёскивает руками, а карие глаза мечут молнии. Князь его негодования не понимает и продолжает молча наблюдать за перепалкой. — Миха, тоже сам не свой, — блондин добродушно улыбается указывая пальцем на парня, которого, как выяснилось зовут Мишей. — Он, кстати, тебя и приволок, тоже в лесу ошивался, — Миша отстранённо кивает и запускает руку в волосы. — Не видел тебя здесь раньше, не местный? — дежурный вопрос выводит Князя из оцепенения. — Не-а, к бабушке приехал, — пытается сесть и неловко опирается о стену. У Андрея такое ощущение, будто всю неделю он без продыху пил. — Чего только в городе не сидится, ё-моё, — Миша раздосадованно поджимает губы и, не дожидаясь, когда ему ответят, спешит выйти, блондин качает головой. — Не принимай близко к сердцу. — Это тоже на него погода так действует? — Князь провожает странного парня ленивым взглядом. — Можно и так сказать, — воцаряется недолгое молчание, — я Шурик, — дружелюбно протягивает ладонь. — Андрей.***
Комната, в которой он очнулся, оказывается сараем. В помещении царит полумрак и духота, не разберёшь — ночь на улице или день. Князю, самую малость неловко от мысли, что он принёс столько проблем совершенно незнакомым людям. Бабушка наверняка уже подняла тревогу, потому что когда Андрей, не без помощи нового знакомого, выбирается на воздух, на улице оказывается поздний вечер. Ещё не ночь и есть возможность разглядеть на кривой лавке Мишу. Ссутулившись, он курил. Над тёмной макушкой клубился сизый дымок. Фонарей тут не было даже по периметру просёлочной дороги, поэтому деревенские ночи были чёрные, как истлевшие угли, и Андрея это всегда пугало. Тёмный лес обступал деревушку со всех сторон и с годами он, кажется, сузился, Князь неуютно поёжился, и было отступившая тревога возвращается. Он вдруг с ужасом понимает, что не чувствует себя в безопасности. Знакомые когда-то дома не дружелюбно вылупились проёмами окон, заборы ощерились частоколами зубьев и всё притихло, так же, как в лесу. Андрей понял, что что-то не так только тогда, когда Миша, бросив недокуренную сигарету в импровизированную пепельницу, метнулся к нему и бесцеремонно вцепился худыми пальцами в побелевшее лицо. — На него твоя бурда не подействовала? — Подействовала, — Шурик прищурился и тяжело вздохнул, понимая в чём причина. — Ему страшно. Миша вздёрнул брови и на Балу посмотрел, как на идиота, злого он, правда, не чувствовал, по крайней мере не больше, чем обычно, значит, действительно просто страшно: обычное в общем-то чувство для человека столкнувшегося со сверхъестественным. — Ладно… спасибо, что не бросили на съедение волкам, но лучше я действительно пойду. Если бы Князь чувствовал себя лучше то, может быть, возмутился бы, что о нём говорят, будто он не слышит, но сейчас это последнее, что волнует. Миша неторопливо отступает от нового знакомого, смеряет Андрея пронзительным взглядом и того внезапно отпускает. Вот дома уже просто дома, и лес просто куча деревьев, забор не скалится прутьями, а окна — дыры в стенах совсем не похожие на глаза. Миха клыкасто усмехается и достаёт новую сигарету, предыдущую он так и не докурил.***
— Молодец, — Балу опирается спиной о дрова, хитро щурится и наблюдает за Горшком, который, как ни в чём не бывало, курит. — Ну да, не оставлять же мне его было, — жмёт плечами и выпускает дым через нос. — Я не про это, — смотрит в сторону леса и даже не пытается скрыть самодовольную улыбку. — Не ломай комедию, это было очень мило с твоей стороны, жаль, он не понял, — Миша хмыкает и стряхивает пепел, не отвечает ничего. — Ты соврал, — Горшок констатирует факт и Шурик, оттолкнувшись от деревянной поверхности, садится рядом. — Предлагаешь рассказать всё, как есть? Не боишься, что с факелом и вилами бегать начнёт? — Не боюсь, — закатывает глаза и затылком бьётся о забор. — Он же к бабке приехал, надолго небось, неужели не догадается? — Не думаю, — качает головой и смотрит в чернеющее небо с осколками звёзд. — Хотя знаешь, разное случается, никогда точно не предугадаешь, как сложатся обстоятельства.***
Когда наступает ночь — бояться её не стоит. Те, кто живут в зазеркалье страх чувствуют, как акулы кровь. Люди сами дали им эту власть, радушно пригласили в этот мир, потому что позволили страху проникнуть в свой дом и завладеть рассудком. Когда наступает ночь — её стоит принимать с уважением, радоваться, как дню и тогда не придётся страшиться зазеркалья.