Подстилка.

Утро для Тсунаёши оказалось вполне себе добрым, да и день прошел просто прекрасно. Учителя были довольны тем, что мальчик пришел подготовленным к занятиям. А сам юный омега уже продумывал то, что будет сегодня. Он даже успел уже предупредить Хаято и Такеши, что может заявиться к кому-нибудь из них домой и остаться с ночевкой. Ребята согласились с таким раскладом дел, что Тсуну несомненно порадовало. Ведь его друзья даже не стали задавать вопросов типа "почему ты сегодня идешь домой один?" И все казалось для мальчишки прекрасным до тех пор, пока он после окончания уроков не повстречал у ворот школы своего учителя истории. Время остановилось. — Ну что, готов? — спрашивает Хибари, чисто формально. Савада лишь согласно кивает в ответ, сильно волнуясь. Он не решается произнести что-то в ответ, боясь, что голос дрогнет. Всю дорогу они так и идут молча, никто и не собирается заводить разговор. Да и зачем? Какой в этом толк, когда все будет так, как захочет альфа? И вот, они уже подходят к дому преподавателя... Стандартный домик, хоть и не в традиционном японском стиле, но такой же, как и многие другие в этом городе. Время летит слишком быстро, может, и его личная пытка закончится с такой же скоростью? Хотя... Глупо. конечно, так думать, такое никогда быстро не проходило. — Проходи, — холодно бросает брюнет, наблюдая за тем, как школьник опасливо оглядывается. Разувшись, шатен ставит сумку в уголке, поднимая глаза на учителя. Он дико переживает и, что самое главное, понятия не имеет, как он должен себя вести. От этого альфы мурашки по кожу бегут. — Давай сразу узнаем, что ты умеешь делать? — Кёя подходит к ребенку сзади, шепча на ушко. И этот шепот холодом пробирает до костей, а тело словно немеет. — В каком смысле? — не сразу вникая в суть вопроса, заикаясь и запинаясь, переспрашивает, но затем быстро понимает, что от него требуется, но ответ все равно так и не срывается с слегка посиневших губ. Неужели настолько страшно? — Не строй из себя паиньку, — сжимая плечи мальчишки в руках, холодно произносит альфа. Этот тон, от этого голоса на глазах застывают слезы, но омега сдерживает их. — Я смотрел в интернете про все... Я не знаю только то, что такое римминг, а минет уже делал. Остальное же всегда было не на моих плечах, — шумно выдохнув, отвечает подросток, и не передать словами, насколько ему сейчас стыдно, хочется провалиться под землю. — Отлично, сейчас и продемонстрируешь весь свой потенциал, — усмехнувшись, Хибари отпускает шатена, садясь на диван, и подзывает того к себе. Словно собачку. Что ж, к этому стоило уже успеть привыкнуть. И Тсунаёши неуверенно подходит к брюнету, потянув носом, отчего сердце даже отмирает и начинает быстро биться в груди. А ведь ему когда-то действительно нравился учитель. Но сейчас... Он за долю секунды ощутил нечто большее, перевернувшее все с ног на голову. Он почувствовал запах, которым пропитан весь дом, он понял, что это за запах. Он принадлежал Хибари, альфе, который... Савада с ужасом понимает, что именно он, его преподаватель истории, именно этот альфа — его истинная пара! От осознания этого факта ему стало не по себе, внутри все словно рухнуло. Забившееся сердце готово разорваться на части. Нет, он не смел надеяться на то, что он будет счастлив когда-то, что все будет совсем по-другому. Но... Он никогда бы не подумал, что все будет вот так. Что он узнает своего альфу вот таким образом и при таких обстоятельствах... Он знал, что все преподаватели, кроме бет, пользуются духами, чтобы ученики не отвлекались на то, кем является его учитель. Но в этом доме все пахнет Хибари, и скрывать это далее бессмысленно. Тсуна с горечью подумал: "Он никогда не поймет, даже не догадается, что я его омега. Все из-за таблеток... Даже если и поймет, то не примет этот факт, никогда". Обида дает привкус горечи на языке, хочется избавиться от этого ужасного чувства, но ничего не выйдет. Эти зыбучие пески только глубже затянут его, лишив воздуха. — Ну в чем же дело? Приступай, — несколько надменно проговаривает, вырывая мальчишку из своих мыслей, раздвигая ноги, чтобы тому было удобно устроиться меж них. Взгляд такой же холодный и колкий, лекая улыбка вполне может сойти за ухмылку. Савада послушно садится между ног учителя, для начала не забыв стянуть с себя рубашку, чтобы не испачкалась, если что, откладывая ее в сторону, после чего начинает расстегивать ремень на брюках мужчины, пальцы дрожат, и вообще трудно контролировать свое тело. Тот же внимательно наблюдает за всеми движениями омеги, цепляясь глазами за каждый сантиметр его тела, мысленно поражаясь самому себе: "Боже, да неужели меня привлекает этот мальчишка?!" Тсуна уже справляется с ширинкой и приспускает брюки Хибари с нижним бельем, высвобождая полувозбужденный орган, от этого всего не противно, но жутко стыдно за себя. Приблизившись, касается его губами, отодвигая зубками крайнюю плоть и проведя язычком по высвободившейся головке, забирается кончиком языка в уретру, чуть шевеля им, отчего с губ преподавателя слетает стон. Тсуна помнит, что альфам всегда должно быть хорошо, иначе плохо будет уже ему. — Я смотрю, ты много тренировался, — следя за действиями мальчишки, снова так же высокомерно проговаривает тот. И это нормально, альфы лучше омег. Слабые не заслуживают чего-то большего. От этих слов щеки юноши все же загораются еще больше. Хотя сильнее краснеть уже, казалось бы, невозможно. Он продолжает посасывать головку, где-то внутри себя сгорая от стыда, ведь он сейчас делает такое его преподавателю! Но ведь он не может прекратить, иначе альфа может и разозлиться... Он медленно опускается на член плотно сжатым кольцом губ, вбирая до самого основания, сжимая в горле головку, одновременно стараясь дышать, отчего создавалось ощущение, словно у мальчишки в горле что-то вибрирует. Хибари зарывается рукой в мягкие каштановые волосы, заставляя начать двигать головой, проходясь губами от начала до самого конца. И когда он начинает чувствовать, что развязка совсем скоро, заставляет заглотить член полностью, кончив школьнику в рот. Омега привык, что именно таким грубым жестом все и кончается. Он невольно сглатывает, боясь выплюнуть, так как его отец всегда заставлял все слизывать с пола, и если хоть капля не будет проглочена мальчишкой, то родитель лишь еще сильнее избивал его и насиловал намного жестче. Шатен отстраняется, поднимая взгляд на учителя, надеясь, что это все на сегодня. — Умничка, — чуть хриплым после оргазма голосом произносит Кёя и тянет к себе, заставляя встать. Хочется взвыть от понимания, что этот кошмар еще не закончился. — Раздевайся. Тсуна лишь подавляет обреченный вздох, послушно снимая с себя остатки одежды, хоть и очень медленно, он все никак не может совладать со своими дрожащими руками. Когда он остается в одних боксерах, он неуверенно заглядывает в глаза учителя, надеясь, что тот скажет, что на этом все, но нет. Поэтому мальчик лишь нерешительно подцепляет резинку нижнего белья, чуть стягивая их, а дальше они сами скатываются по стройным ногам вниз... В целом, буквально через пару минут омега уже стоял перед Хибари полностью обнаженным. — Твое тело еще такое детское... — но это не мешает брюнету возбуждаться, глядя на голого мальчишку. — Иди сюда, — он притягивает к себе стройное (или даже слишком худое) тело, заставляя сесть ему на колени. — Я и есть ребенок, — который "зарабатывает" за свое хоть какое-то спокойствие своим телом. — Растяни себя, — шепчет альфа на ушко, игнорируя слова Тсунаёши про ребенка, наверное, это была тщетная попытка сыграть на отсутствовавшей совести Кёи. Прикрыв глаза, чтобы не встречаться с мужчиной взглядом, он проводит языком по пальцам, вбирая их в ротик, обильно смачивая слюной. Мысленно он отмечает, что под пристальным взглядом брюнета ему действительно становится несколько не по себе. Да о чем он вообще? Ему не по себе еще со вчерашнего договора об этой "услуге". А Хибари же наклоняется к шее мальчика, проходясь языком от ключиц до ушка, оставляя несколько засосов. С губ Савады срывается тихий стон. Его переполняют странные чувства, и он просто не может поверить в то, что можно доставлять такое удовольствие одними лишь поцелуями. В это время он проникает в узкое колечко мышц сразу двумя тонкими пальчиками. Благодаря своему отцу он хорошо растянут, поэтому добавляет третий, а затем и четвертый палец, продолжая издеваться над собой. — Я смотрю, тебе нравится, — довольно усмехается, ощущая рваное дыхание ребенка и дрожь его возбужденного тела. — Какой же ты все-таки развратный мальчишка, — и он прикусывает кожу омеги в районе ключицы, отчего тот снова стонет. Шатен старается сделать все, чтобы не сорваться на такой постыдный звук еще раз. Но ему так хорошо, когда Кёя его касается, не противно, как бывает с отцом, а головокружительно, слишком приятно. Потянув носом, он вновь чувствует запах своего альфы. А может ли он говорить так? "Свой" альфа? Ведь для Хибари юный омега всего лишь подстилка. А брюнет же ловит себя на мысли, что не может остановиться, что ему нравится тот легкий, еле уловимый запах кожи школьника, его вкус... Он беспорядочно целует оголенные участки шеи, ключиц, плеч. От поцелуев по детскому телу проходит волна дрожи. "Так хорошо... Может, все и не так ужасно, как мне могло бы показаться", — проносится в голове Тсуны, здравые мысли решают покинуть это место. Растянув себя, он вытаскивает пальцы, продолжая таять в объятиях мужчины и млеть от его поцелуев. Учитель, заметив, что мальчик закончил с подготовкой, еще раз кусает за плечо, отстраняясь, оглядывая свою работу, и удовлетворенно хмыкает. Затем он приподнимает юношеское тело за бедра и помогает насадиться на себя постепенно. Он дает время привыкнуть, но этого не так много, поэтому, когда альфа полностью опускает мальчишку, с губ того срывается стон. Шатен боится сделать что-то не так, но, чтобы ему было хоть каплю удобнее, он кладет свои руки на плечи Хибари. Для Тсуны это совсем ново, и он еще ни разу не занимался подобным в таком положении. Ведь обычно отец просто кидал его на кровать или на диван (иногда мог даже просто на пол) и насиловал до тех пор, пока не удовлетворит себя. Кёя сначала просто обнимает школьника за талию, позволяя тому хоть немного привыкнуть к ощущениям. Он продолжает выводить незатейливые узоры на его оголенной шее. Уже чуть позже подхватывает омегу под коленками, кладя руки на ягодицы, чуть сжимая их, заставляет мальчишку подняться, а затем опуститься. Савада и сам понимает, что от него требуется, поэтому начинает двигаться, опираясь о плечи мужчины, понимая, что он так делает вообще впервые. Первое время брюнет поддерживает Тсунаёши, помогая, и только потом, когда мальчик, видимо, приноровился, альфа отпускает его, отдавая ему всю инициативу. Тот же обнимает Хибари за шею, прижимаясь к сильному телу как можно ближе, отчего меняется угол, и... Юный омега прогибается в спине, распахнув глаза и срываясь на громкий полустон-полувскрик. С губ преподавателя слетает стон, когда Тсуна его так сильно сжимает. Он обнимает ученика за талию, прижимая к себе, но не мешает движению. И тот доверчиво льнет к сильному альфе, все так же двигаясь и тяжело дыша, сжимая его так сильно оттого, что ему настолько хорошо. Он тихо постанывает мужчине на ухо, напрочь забывая, что он должен ублажать, а не удовлетворяться сам. Но ведь ему так приятно... Настолько, что ему начинает казаться, словно он сходит с ума. А учителю это, в принципе, нравится, его лишь больше заводят стоны мальчишки, заставляя усмехаться. И ему невероятно приятно от близости именно этого омеги. А факт того, что мальчик в самом начале возбудился лишь от его поцелуев, а сейчас уже готов кончить, не прикасаясь к себе, просто сносит крышу. Внутри, где-то в грудной клетке разливается непонятное чувство самоудовлетворения. Минут десять быстрого темпа кажутся Тсуне часом огромного удовольствия. И оргазм завершает всю эту сладкую томительную пытку, заставляя выгнуться в позвоночнике, перед карими глазами вспыхивают искры, а рот открывается в немом выкрике. Кёя поддерживает школьника, а затем заставляет насадиться до упора. Почувствовав, как сильно тот его сжимает, он кончает в ребенка с тихим стоном, больше похожим на утробный рык. В этот момент Савада мысленно произносит, что ему нравится то, как стонет Хибари... На него накатывает усталость, и учитель помогает ему слезть с себя и опуститься на диван. Шатен пытается отдышаться, и сейчас, после того, как он может снова здраво мыслить он чувствует дикий стыд, не представляя, как он потом будет смотреть ему в глаза, ведь он сейчас отдался своему учителю. — А ты неплох, видимо, папочка хорошо тебя натренировал, — усмехается брюнет, оглядывая школьника. И от этих слов Тсуне становится невыносимо обидно, ведь все же он для Хибари обычное развлечение... Как-то найдя в себе силы, он поднимается с дивана, хотя он еле держится на ногах, подбирает свою одежду. А слова преподавателя все не выходят из головы, ему до слез обидно и больно... — Завтра я дам тебе выходной, а потом опять ко мне... — альфа поднимается, надевая и застегивая брюки, не обращая больше внимание на омегу в своем доме, по крайней мере он очень старается не сверлить в нем дырку взглядом. — Да... — только и может согласиться мальчик, затем тихо спрашивая. — То есть, через день? — натягивая на худощавое тело одежду, раздумывает о случившемся: "Хорошо, что хоть не каждый день". — Там посмотрим... — хмыкнул преподаватель, наблюдая за тем, как Тсуна одевается. — Когда захочу, — и Хибари определенно нравится это чувство власти над ним. Он слишком сильно хочет, чтобы Савада понимал, что должен прибежать к нему, как только он его поманит. Этот мальчишка должен уяснить, что он принадлежит только ему. И от этих мыслей разум затапливает самоудовлетворение. Все кажется жутко правильным. — Хорошо, — лишь согласно кивнув, шатен поправляет на себе брюки и рубашку, затем идет в коридор. Его колени дрожат, но надо заставить себя дойти до друзей, ведь к отцу возвращаться сейчас нельзя. Ближе к этому дому живет Хаято, но вот, если пепельноволосый блондин увидит, в каком состоянии его дорогой друг, то обязательно постарается что-нибудь сделать, чтобы помочь. Только вот эта помощь может оказаться медвежьей услугой. Поэтому мальчик для себя решил, что лучше ему дойти-таки до Ямамото, который просто позаботится и не будет задавать лишних вопросов. — Может, тебе остаться у меня? А то ты даже идешь с трудом, — критично осматривает омегу мужчина, проходя за ним к выходу. Вот же настырный мальчишка. — Я Вам буду мешать, — тихо отвечает альфе, стараясь не поднимать на него глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. "Наигранное беспокойство или страх за то, что игрушка так быстро сломается?" — мысленно спрашивает сам у себя Тсуна, едва не усмехнувшись своим мыслям. — Будет нехорошо, если ты вдруг потеряешь сознание на пол пути... Я все же за тебя отвечаю, — все тем же холодным голосом проговаривает брюнет. И его слова совсем не сходятся с тем, что альфа делает, или с тем, в каком тоне он это все произносит. — Мы вне школы, а уроки закончились, значит, Вы за меня уже не отвечаете... — тяжело вздохнув, по-прежнему тихо проговаривает Тсунаёши. — Я правда могу у Вас остаться? — поднимая-таки на учителя глаза, видимо, поддавшись на "уговоры". Сказать, что мальчик хотел стать к Хибари ближе — ничего не сказать. — Можешь... — окидывает ученика безразличным взглядом. — Пойдем... — махнув рукой. — Хорошо, — кивнув, шатен идет следом, успев подхватить сумку с учебниками. "Тяжеленная, ведь там все учебники и тетради, где мне нужно сделать домашнюю работу. Такой свободный день можно с удовольствием потратить на учебу, да, по сравнению с развлечениями отца учеба для меня — святое, а школа — святыня, где я могу улыбаться и смеяться, забывая о том, что было и что меня ждет в доме", — по пути размышляет шатен, оглядываясь по сторонам и стараясь более или менее нормально идти. — Вот комната для тебя... — открывая нужную дверь, бросает преподаватель. — Постельное белье уже постелено, можешь располагаться... — Спасибо, — чуть смутившись, омега проходит в комнату, провожая свой объект воздыхания взглядом. И только когда дверь с оповещающим хлопком закрывается, он усаживается на полу возле аккуратно застеленной кровати, раскладывая учебники вокруг себя, словно собирается проводить какой-то ритуал. На самом же деле Тсунаёши был очень трудолюбивым мальчиком, и ему нравилась история, из-за двойки по которой он теперь расплачивается своим телом очень даже красивому мужчине. За учебой время пролетает так быстро... К позднему вечеру письменные задания были сделаны, на следующий день все было выучено и подготовлено. Зачитавшись, Савада над какой-то книгой все-таки уснул, сидя, спиной облокотившись о кровать, уткнувшись носом в эту самую книжку. Мальчик настолько устал за последние трое суток, что вырубился, так и не дочитав заданное его классу произведение, просидев со всеми уроками до ночи. Когда время было уже недетское, Хибари решил все же отправить ребенка спать. Как-никак и ему, и мальчишке завтра нужно рано вставать, и лучше будет, если последний будет выспавшимся. Брюнет тихо проходит в комнату к мальчишке, замечая, как ни странно... милую картину. "И почему мое тело так странно реагирует на этого мелкого омегу?!" — мысленно восклицает альфа, отмечая, что его подобные чувства, которые только для слабых травоядных, уже начинают бесить. С усталым вздохом он "отнимает" у мирно сопящего шатена книгу и буквально заставляет встать, стянуть все вещи и лечь на кровать. Ну как заставляет... В общем и целом, он едва ли не все сам делает. Тсунаёши может лишь сонно как-то помогать, что каждый раз оказывалось медвежьей услугой. Несмотря на то, что омега дрыхнет как суслик, сквозь сон он что-то все же чувствует: как его перетаскивают, помогают раздеться... Чуть приоткрыв глаза, он видит своего преподавателя, посчитав это очередным сном, где у него идеальный мир, идеальный альфа... И Тсуна там хоть и не близок к идеалу, но он хоть там может ощущать на себе теплоту чьей-то заботы. "М-да, а он ведь мне нередко снился..." — мысленно беседует сам с собой Тсунаёши. — А ведь Вы мне всегда нравились, Хибари-сан... — своему сказочному принцу тихо шепчет, продолжая думать, что все это происходит в мыслях. Тсуна до сих пор наивно верит в чистую и искреннюю любовь. Да и не только верит, он ее... испытывает к своему преподавателю истории, который... Нет, в этом сне Хибари просто его любимый альфа, заботящийся о своем омеге так тепло и нежно, что сердце начинает трепетать от нахлынувшего счастья, а на губах — расплываться ласковая улыбка. Наблюдающий за этим улыбчивым недоразумением Кёя лишь хмыкает в ответ. Он не знает, что тогда с ним случилось, было ли это наваждением или прямым желанием, но он поцеловал мальчика, нежно, в губы... Просто касаясь, задерживаясь так на пару секунд и отстраняясь. Рядом с этим чудом было уютно. — Спокойной ночи, — тихо проговаривает и выходит из комнаты, выключив свет, слыша в ответ неразборчивое мычание сквозь сон. Этой ночью учитель еще долго не мог заснуть, все отгоняя от себя мысли о мальчишке. Было непривычно, чувства казались странными, а ощущения окружающего новыми. Словно кто-то просто перевернул весь его мир вверх дном. "Да о чем я вообще?! Это же просто игрушка!" — твердил здравый смысл, да только чувства оставались прежними, и это становилось проблемой и новым раздражителем в жизни Хибари Кёи.