Путь жандарма

      На следующий день Севастьян снова сказал Виталию:       — Язык уже не поворачивается просить, но на еще одну отсрочку долга надеяться могу?       — В чем дело? — чуть обеспокоенно спросил молодой человек.       — Агнесса кое-как повеселела, начала задумываться о лете, о нарядах… — произнес Севастьян. — Список написала того, что на лето надо, спрашивала, можем ли мы такое себе позволить или нет. Не хочется отвечать, что не можем, так как только она начала в себя приходить… Вдруг снова обратно все откатится?       — Хорошо, — ответил Виталий. — Будет еще одна отсрочка.       Молодой человек подумал и сказал:       — Ты только как Иваницкий не делай. Сам же знаешь, предлагают иногда. А то попадешься, и все. Со службы долой, долги отдавать нечем…       — За такое, Виталий, я обычно руки распускаю, чтобы не предлагали больше, — честно ответил Севастьян.       Мысль о том, что можно подправить материальное положение подобным путем, приходила к Севастьяну и раньше. Однако убеждения не позволяли поступить подобным образом. Кроме того, Арина ничего не предлагала, да и девушку было совершенно не жаль.       Севастьян видел, что за ним тщательно следят. Все документы перепроверялись по несколько раз, а явная провокация, как на мгновение подумал молодой человек, от Иваницкого только убедила Севастьяна в том, что нужно быть крайне осторожным.       — Ты только представь, — сказал молодой человек Виталию. — Передают мне записку, от кого — не говорят. Сами будто бы не знают, а, может быть, и вправду не знают. Открываю — а там на машинке напечатано, что мне предлагают внедриться в кружок, раскрыть его и обелить себя перед начальством. Это с учетом того, что я… С пятном на биографии и с гапутвахтой за подобное. Явная же провокация! Может, хотели отправить меня куда подальше и новое звание получить. Может, сам Иваницкий так и планировал сделать.       — А ты что? — спросил Виталий.       — Порвал да выбросил записку к чертовой матери, — ответил молодой человек.       — И правильно, — согласился Виталий. — Не в твоей ситуации сейчас что-то этакое устраивать.       — Да тут и не устроишь, — сказал Севастьян. — Проверяющих на меня одного — черт знает сколько человек. За Агнессой просто филер присматривает, а тут… Надоели уже, право слово! Я вот понять одного не могу: то ли я просто вижу слишком много, то ли филер какой-то дурачок и совершенно не скрывается. Потому что скоро уже начну с ним здороваться — каждый день встречаю! Да и Агнесса, кстати, тоже видит. Не каждый день, но все же. И когда не пьяная, разумеется. Я же рассказывал, как она по синей лавочке у него удостоверение требовала, когда он пытался ее домой увести.       Севастьян вздохнул:       — Только карьеру себе испортил. Может, майором до пенсии останусь…       — Жалеешь? — спросил Виталий.       — Не вовремя все было, — честно ответил молодой человек.       — Что рассказывал Лыков за последнюю неделю? — спросил начальник Виталия.       — Жаловался на то, что жена постоянно в слезах, потом рассказал, что, вроде бы, начала успокаиваться, — ответил молодой человек. — На нехватку денег жаловался. Рассказал, что у жены только одна ученица, а другие никак не находятся.       — Кроме бытового что-то говорил? — раздался вопрос.       — Сетовал, что только карьеру себе испортил и, возможно, спустя годы выйдет в отставку майором, — сказал Виталий, умолчав про вторую часть фразы сослуживца.       — Ругал себя или систему, которая, как любят говорить, жизнь сломала?       — Не уточнял. Сложилось впечатление, что себя.       — Про негласный надзор как отзывался?       — Говорил, что видит филера каждый день и что его жена тоже видит филера время от времени. Ну и то, что за ним перепроверяют, только слепой не увидит.       — Глаз наметан, вот и видит. Пускай видит, зато о своем прошлом не забудет. Жена, видать, менее внимательная. Какое общее впечатление производит Лыков?       — Впечатление человека, который служит, будто ничего не произошло, и переживает из-за своей жены, которой не так давно стало легче.       Тем временем, Александра Витальевна разговаривала со своим супругом:       — Если не считать политику, Агнесса — очень даже хорошая жена, — делилась своими впечатлениями женщина. — Поддерживает мужа, пытается заработать деньги. Хотя эти заработки я, конечно, не одобряю — не дело замужней женщине брать на себя и мужские обязанности.       — Не худшее из ее биографии, — ответил Михаил Павлович, намекая на Сахалин.       — Я недельки две назад разговаривала с Асей, — продолжила Александра Витальевна. — Идея, оказывается, была Севастьяна. Она просто на себя решила взять лишнее. Потому что Севастьян присягу давал, с него спрос больше, а она — гражданская.       — Зря, — сразу же сказал Михаил Павлович. — Кто виноват больше, пусть тот бы и отвечал.       — Боялась, что будет другая статья, более тяжелая, а женщин обычно не вешают, — ответила Александра Витальевна.       — Все равно зря, — повторил Михаил Павлович. — Могли же и не на Сахалин отправиться. Где разница в сроках малозначительна. Другие места в России тоже есть…       Ася, полная воодушевления, строила планы. В мечтах молодой женщины было снять домик неподалеку от моря, но где-нибудь на краю поселка. Ася не хотела видеть людей, хоть понимала, что совсем безлюдного места не найти, и надеялась, что их домик будет не в самом центре города или деревеньки.       Вдруг неожиданная мысль обожгла молодую женщину: пока ее супруг всячески пытается наладить их быт, она просто прохлаждается, то страдая о своей несчастной судьбе, то строя планы.       «Надо взять хоть какие-то статьи для перевода, — подумала Ася. — Хоть гроши, но будут. Хоть половину костюма, но покрою».       Подумав, молодая женщина пошла по уже известному адресу. Думая только о том, что нужно скорее заняться делом, а не страдать ерундой попусту, молодая женщина шла, не видя ничего и никого вокруг.       — Мне нужно как можно больше статей, язык — французский, — сказала Ася.       — Только статей или, может быть, другое интересует? — спросил Иван.       — Я — поднадзорная, мой муж — поднадзорный, — ответила Ася. — Что-то другое… Вот не уверена я в том, что оно у вас выстроено как положено и что уже кто-то к вам не внедрился. Второй раз на Сахалин, не добившись цели, ехать не желаю.       — Здесь ссылка на Север, не более того, — сказал Иван.       — Тоже не желаю, — произнесла Ася. — Не интересует.       — Дело ваше, — вздохнул Иван. — Две статьи на четыре страницы и одна на восемь. Больше ничего нет. Устроит?       — Вполне, — ответила Ася.       К моменту отъезда на море Ася, казалось, вернулась в прежнее русло. На следующий учебный год уже было найдено четверо учеников, кроме того, молодая женщина была уверена в том, что ближе к сентябрю она еще обязательно найдет себе нужное количество человек. От переводов Ася решила отказаться, боясь, что ее походы на явку будут неверно истолкованы филером. Молодая женщина не знала, что к этому моменту ее поведение уже было не один раз обсуждено выше и вывод был однозначен: стыдящаяся того, что увела вместе с собой мужа за решетку, женщина решила хоть как-то обелить себя в глазах супруга и ринулась зарабатывать деньги, не особенно думая о том, кто является нанимателем. Вкупе со словами Виталия, что Севастьян жалуется на нехватку денег, версия была более чем правдоподобной.       — Асенька, — сказал супруге Севастьян. — Поедем на море — ты не забывай, что уже на вокзале нас будут встречать новые поклонники. Ты будешь, будто актриса, на виду. Да, поклонники другие, а суть от этого не изменится. Поэтому только отдых, ничего большего.       — Разумеется, Севастьян, — ответила Ася. — Конечно, только отдых. Для другого нужны планы, тщательно продуманные, а не такие, как у Владимира с Зоей. А, с учетом ситуации, и не такие, как были у нас с тобой… Поэтому только море и тишина, ничего больше.