Печеньки с изюмом

      В доме номер двенадцать по площади Гриммо стояла абсолютная, практически мертвая тишина. Разумеется, в компании таких людей, как Уизли, сложно было добиться тишины вообще в любое время дня и ночи, но, все же даже рыжим надо было хотя бы иногда спать. У Гарри, еще с самого первого появления в этом доме, ушло несколько дней, чтобы вычислить, когда будет свободное «окно» для беседы с Вальбургой. Он учитывал все: когда близнецы заканчивают шуметь; когда окончательно засыпает Рон; когда мамаша Уизли проходит вдоль коридора, прислушиваясь, чтобы подростки ничего не обсуждали и не строили планы; когда Сириус встает посреди ночи (все же Азкабан — это самая настоящая тюрьма, а никакой не курорт, а двенадцать лет заключения при всем желании не тянут на лечебный курс в санатории при Мунго, а потому у Бродяги практически отказывали почки); когда в коридоре появляется портрет Финеса Найджелуса Блэка, копия которого, как Гарри узнал, висит в кабинете Дамблдора и может сливать ему информацию…       Когда морок сошел с Грейнджер и та, совершенно забыв, зачем его ждала, ушла, Гарри осел на пол. Ледяная темная дымка убралась, наконец, из рассудка. Призвать сразу столько Тьмы, готовясь одним мощным магическим ударом снести отличнице ментальные установки, не суметь этот заряд удержать и лишь в последний момент успеть погрузить их обоих в Чертоги, дабы ничего ей не сделать в реальности… Гарри поежился. Разумеется, в самом начале Гримуара был раздел о таких состояниях, в которое погружается маг, не сумевший удержать заряд собственного чародейства.       Друиды, не сумев удержать сниспосланное могущество природы, обращались в энтов, в зверолюдов, в леших и других обитателей лесов. Пироманты сгорали в собственном пламени. Жрецы Богов и особо сильных демонов в наказание отправлялись, так сказать, на рандеву с «начальством» (проще говоря, вместо чужой души на ритуале более могущественные сущности забирали души самих жрецов)… А вот у практиков магии школы Тьмы существовало свое магическое воздаяние. Жуткое, мрачное состояние, определяемое как Помешательство или, по мнению отдельных практиков — Безумие.       В такие моменты, когда человек не мог удержать Тьму, призванная магия брала верх над сознанием. И, в зависимости от того, какую именно магию школы Тьмы человек призывал, о чем думал незадолго до срыва, как он спал и еще многих десятков факторов, поступать он в состоянии Помешательства мог по-разному. Гарри незадолго до срыва думал о том, какая из Гермионы получилась девушка и что он был бы не против ее взять — вот и вышло то, что вышло…       «Старинные легенды и предания гласят также о зверствах лютых, одаренными, что на путь темный ступили, практикуемые, — читал Гарри тогда. — Известно да будет, что сие есть правда истинная и причина всех несчастий магов, колдунов и волшебников в эпоху темную, века с одиннадцатого по пятнадцатый от Рождества Христова. Ибо же маги, в слепом своем следовании и стремлении к вершинам магическим все новым и высоким, нередко переходили границы дозволеного не только по закону, но и хотя бы просто по рамкам морали человеческой».       Тогда, еще в начале июля, он даже подумать не мог, что не только не будет осуждать магов древности, но и сам встанет на столь опасную тропу, стремясь все больше объять необъятное. По здравом размышлении Гарри понимал, что он сорвался на в общем не слишком-то и повинную девушку. Но при всем этом не мог не признать — подобное ощущение власти над кем-то, ощущение почти безграничного, безраздельного могущества, ему… понравилось.       Разумеется, Гермиона была лишь случайной жертвой, результат влияния на которую можно было использовать для ее же блага — подобный стресс и эмоциональная перегрузка, что возникнет через некоторое время из-за навеиваемых кошмаров, да еще и перемешанные с огромной загруженностью мозга во время учебы, должны если не смыть влияние зелий, что в нее вливают, то здорово его ослабить. А дальше — во всяком случае, Гарри очень на это надеялся — Гермиона уже сама задумается на тему «кто есть кто». Все же, как ни крути, эта девушка когда-то была его хорошей подругой…       Гарри сомневался, что ему делать. Нужно было посоветоваться с кем-то, кому он мог бы доверять. Сколь же ироничным показался ему факт того, что самым надежным собеседником выступит давным-давно умерший человек… Вальбурга, выслушав, с чем к ней пришел наследник, а также его аргументацию об очистке разума девушки, сначала крепко задумалась, а затем — чуть осудив, правда, его методы — ситуацию одобрила.       — Я понимаю, что ты это сделал, не полностью себя контролируя, но это не помешало тебе обратить ситуацию в некоторую выгоду для себя, — выдохнула Вальбурга, разглядывая совершенно бледного и какого-то дерганого наследника. — И таким образом поступил как самый настоящий слизеринец. Но тем не менее мне непонятен один момент… Скажи мне, Гарри, на кой дьявол тебе далась эта грязнокровка? Вассал из нее будет бестолковый — ни денег, ни власти, ни секретных знаний, ни каких-либо особенных талантов. Как девушка она, правда, ничего, но не будешь же ты так радеть за наложницу, чтобы проводить опасный ритуал очищения, начатый столь мерзкими методами?       — Не стал бы, — согласился Гарри. — По большому счету она мне и не нужна — терпеть не могу стукачей и держать у себя такого человека не буду… Но и быть зазомбированным живым овощем, уложенным под условного Рональда… Нет. Гермиона, конечно, довольно часто поступает не самым корректным образом, но провести всю жизнь в роли инкубатора-ублажительницы для шестого Уизли… Нет, такого она не заслужила. И никто не заслужил, если уж на то пошло…       Вальбурга серьезно задумалась. В словах Гарри была неумолимая логика, неуловимая, почти змеиная хитрость, и при этом некоторая абсолютно звериная наглость, перемешанная с изяществом найденного решения. Кто бы что ни говорил, легкая ментальная «порка» не в меру наглой грязнокровке явно была нужна, да и все лучше, чем настоящее насилие, и уж точно лучше, чем самая незавидная роль, какая только может быть при жертвоприношениях… Да уж, наследник и в самом деле был неплох. Во всяком случае, куда лучше недоумка-Сириуса. По крайней мере, он не был заодно с Дамблдором, которого Вальбурга считала виновным в падении магической Британии в глазах мирового сообщества. И одно это уже возводило Поттера в ее глазах в статус как минимум человека разумного, даром что мать была грязнокровкой.       — Когда планируешь вышибать из ее мозгов все лишнее? — спросила мадам Блэк.       — Ну, весь год ей не страдать, это я погорячился, конечно, — Гарри потянулся, посмотрел на часы. До появления Финеаса Найджелуса осталось всего семь минут. — Если ничего не случится — до Самайна кошмары дадут ей достаточно Тьмы в подсознании, чтобы она пережила исцеление разума.       — Будешь ей говорить, что ты сделал?       — Не знаю, — покачал головой Гарри. — По идее, надо бы сказать и объяснить, для чего я это сделал. Впрочем, может, это во мне говорят крошечные остатки привязанностей, что когда-то были.       — Ясно, — Вальбурга прошлась по портрету туда-обратно. — Впрочем, это только твое дело. Я тебе тут не помощница… Сам понимаешь — что может портрет?       Гарри кивнул.       — Вот еще, — повернулась к нему Вальбурга, когда он уже собирался уходить.       — Да, мэм?       — Когда завтра отправишься к гоблинам — прикажи позвать Рграккра. Не попросишь, а именно прикажешь. Только так, а не иначе. Никогда и ничего не проси. В особенности у тех, кто сильнее тебя.       — Вижу, мадам Блэк, вы читали Булгакова, — хмыкнул Гарри, иссушивший целый том русской классики в переводе еще в доме Дурслей.       — Воспитывался бы ты в традициях семейства Блэк — ты бы тоже его читал, а не иссушал книгу почем зря, — фыркнула Вальбурга. — Мы, конечно, открыто поддерживали борьбу с магглами… но ведь нельзя бороться против того, кого совсем не знаешь.       — Не думаю, что с ними вообще есть смысл бороться.       — Не суть, об этом подискутируем потом, — мадам Блэк поспешила вернуться к теме разговора. — В общем, скажешь Рграккру, что ты претендуешь на наследство Хранителя Блэк, и велишь принести тебе синюю шкатулку, которую я ему оставила на хранение.       — Кто это вообще такой? — Гарри наморщил лоб. — Знакомое имя…       — История магии за третий курс, — подсказала Вальбурга Блэк. — Этот гоблин — потомок того самого Рграккра Грязнолапа, что поднял восстание в десятом веке. И тоже главный казначей «Гринготтса», по сути — управитель всей этой колонии зеленых рудокопов. И он ответственен за сохранение ценностей всех старинных семейств. Блэки, Поттеры, Мраксы, Малфои, Пруэтты, Лонгботтомы… Все там… Семьи волшебников, разгромившие их в ходе восстаний, с которыми гоблины подписали особый договор, что позволил им основать «Гринготтс»… Кикимер!       — Кикимер прибыл, старая хозяйка, — поклонился ей домовик.       — Принеси наследнику документы, которые необходимо показать в банке для перехода в статус Хранителя.       — Как прикажете, хозяйка.

***

      Утро следующего дня началось для Гарри в восемь утра. И началось с громогласного счастливого возгласа Молли Уизли, пробившего даже легкий вариант приглушающих чар, подсевших за ночь. Гарри поморщился, приподнялся на кровати.       — Кикимер!       — Да, хозяин? — материализовался рядом с ним домовик.       — Чего они там вопят внизу? — поинтересовался Гарри. — Что, Артур снова выиграл главный приз «Пророка»? Или нашли труп Волан-де-Морта с пробитой башкой?       — Нет-нет, хозяин, — покачал головой домовик. — Мерзкие воры радуются, что поганый выродок рыжей шлюхи…       — Кикимер, будь любезен — меньше ругани, — попросил Гарри. — Мне тоже Уизли не по душе, но не стоит ради них стараться. В конце концов, сегодня я планирую устроить им большой облом. А ты — эльф древнейшего и благороднейшего семейства — не должен из-за них ругаться, будто ты — прислуга портового грузчика. Так в чем проблема?       — Мерзкие воры радуются, что шестой сын семейства Уизли был назначен старостой факультета Гриффиндор, равно как и та безродная грязнокровка…       — Ясно…        Гарри тяжело вздохнул, посмотрел на стол. Там уже лежало письмо из Хогвартса. Должно быть, сова не стала его дожидаться. Или просто Кикимер принял письмо вместо хозяина. Гарри вскрыл конверт, бегло пробежался по письму. Все как всегда. Отложил само письмо, оставив себе только список закупок. Основная масса всего этого уже была куплена, а вот книги… Книги он еще посмотрит. А ведь их понадобится два комплекта — тот, что он будет таскать на уроки, и тот, что он иссушит сразу после покупки.       Да уж… Рон и Гермиона — старосты факультета. И ладно Гермиона — она хоть и дура, но умная дура, и у нее не до конца атрофировано чувство уважения к правилам. Оно, конечно, иногда дает сбои, это чувство, но большую часть времени отличница все же старалась следовать школьным правилам. Но с какой радости Рона было назначать старостой? Ведь и слепому ясно, что ни хрена он свои обязанности исполнять не будет — ни младшие курсы проконсультировать, ни за порядком проследить, ни в обходы сходить… Стоп! Обходы! Ну конечно! Старосты идут в обход по школе по двое. Ай да Дамблдор… Ай да умница, старый хитрый дед! Старосты — старшекурсники, в самом разгаре полового созревания; вокруг — ночь, полумрак, романтика средневекового замка… А еще и куча зелий в крови одной с привязкой на другого… Два, ну хорошо — три раза Грейнджер выдержит, а потом эликсиры бы взяли свое. А там все — малая помолвка, империус на родителей, какой-нибудь брачный контракт с условием «родить от каждого мужчины в «Норе», включая упыря на чердаке» в руки… Дескать, получите, мисс Грейнджер, свое счастливое будущее и расписаться в получении не забудьте. Разумеется, после кошмаров и под строгим надзором со стороны Гарри всем причастным придется попрощаться с этим планом, но они пока еще этого не знают.       Отпустив домовика, Гарри быстро привел себя в чувство, залпом выпил чашку кофе, доставленную заботливым Кикимером прямо в спальню, оделся в легкий костюм, положил в карман брюк список на закупку и уменьшенный рюкзак — и направился вниз. Надо было, дабы соблюсти негласный договор с Дамблдором и показать, что он идет на мировую с «друзьями», хоть немного показаться на глаза рыжей толпе и всего пять-семь минут сделать вид, что он радуется. Господи, как сложно будет это сделать…       Его появление в гостиной, естественно, было замечено моментально. Сириус сглотнул от необъяснимого чувства стыда и страха, что накрыло его в тот же момент, как Гарри спустился по лестнице; Гермиона чуть вздрогнула, побледнела и поспешила отвести взгляд в сторону — видимо, ночью ей приснился очередной кошмар; Джинни тут же принялась строить ему глазки, а вот Рон… Рональд Уизли усмехнулся самодовольной усмешкой, как бы показывая, что он, наконец, добился чего-то, что самому Гарри не светит и в мечтах. Идиот… Гарри и не планировал рваться к власти, кто бы что ни говорил и ни писал о нем в «Пророке». Во всяком случае, не к такой мелочной власти, как должность старосты факультета, от которой следует ожидать больше обязанностей, чем привилегий. Пусть Рональд тешится и будет на виду. Когда есть такие дураки, что вечно работают на публику — гораздо легче проворачивать свои дела, находясь в некоторой тени.       — Что за шум, а драки нет? — спросил Гарри.       Близнецы фыркнули. Фред — а Гарри уже научился их различать — закатил глаза и, весьма правдоподобно пародируя голос миссис Уизли, произнес:       — Наш малыш Ронни стал таким взрослым… Казалось, только вчера мы отправляли его на первый курс, когда он еще был вот таким крошкой… — Фред смахнул несуществующую слезинку.       — Да, — с невообразимой милотой в голосе поддержал брата Джордж, вот уже несколько секунд притворно рыдавший на груди у близнеца. — Поверить не могу… Малышок Ронни — староста! Староста… Я дрожу, я весь дрожу…       — Заткнитесь, — побурел от смущения Рон, пока Гарри в компании близнецов умирал со смеху.       Гарри с трудом взял себя в руки, успокоился. Близнецы, видимо, из чистой вредности, еще немного посмеялись над младшим братом, отпустили пару колкостей в сторону Гермионы, лицо которой моментально приняло цвет гриффиндорского знамени, и поспешили уйти к себе в комнату.       — Ну что же… Поздравляю тогда, — Гарри смог преодолеть ощущение мерзости, похлопал бывшего друга по плечу. — Ты молодец. Серьезно.       — Всегда знал, что так и будет, — горделиво произнес Рон, с невероятным чувством собственной важности глядя на него. — Наверное, они все решили еще на втором курсе, когда я помог тебе справиться с василиском.       — Ага. Наверное, — Гарри подошел к Гермионе, несколько секунд всматривался в ее вновь побледневшее лицо. — Поздравляю. Это здорово, что ты староста, — Гермиона чуть вздрогнула, когда он подошел поближе, но позволила немного себя приобнять. Джинни в этот момент едва слышно зашипела, будто змея, и только что ядом плеваться не начала. — Я в тебе не сомневался. Ты молодец.       — Угу… — девушка, видимо, смогла взять себя в руки. — Я… Спасибо. М-м-м… Гарри… Можно мне позаимствовать у тебя Буклю, чтобы сообщить родителям? Им будет действительно приятно. Староста — это доступно их пониманию.       Гарри чуть улыбнулся. Надо же, как на кого-то ментальное влияние действует… Трех дней не прошло — а мы уже просить научились, а не нагло вламываться в чужие владения. В принципе, почему нет? Хорошее поведение надо поощрять, Гед все равно на охоте, а на столе он ничего не оставлял на сей раз. Гарри пожал плечами:       — Можно.       Идиллию нарушила вновь появившаяся в комнате миссис Уизли — уже собранная к выходу. С гордостью поглядев на младшего сына, она с диким умилением и обожанием во взгляде обняла его.       — Мой малышок Ронни — староста, — с тошнотворной нежностью пролепетала она. — Это так здорово… Так мило…       — Мам, а ты куда? — привлекла ее внимание Джинни.       — Как куда? — не поняла Молли. — Ведь уже прибыли письма! Нужно сходить вам за учебниками и всяким таким…       Гарри тут же оживился:       — Я с вами.       — Извини, Гарри, милый… — сглотнула Молли Уизли, понимая, что сейчас скажет своего рода фразу-триггер. — Дамблдор сказал, что тебе лучше пока не показы…       — Это был не вопрос и не предложение, — Гарри подошел к камину, взял щепотку пороха. — Это была констатация факта. Я — свободный человек. И не в ваших силах, по счастью, отобрать у меня свободу.       — Но это может быть опасно! — попыталась его урезонить матриарх Уизли. — Ведь ты же…       — Миссис Уизли, — повернулся к женщине Гарри. — Сегодня в Косом будет целая толпа волшебников. Улицы патрулирует Департамент Магического Правопорядка. Многие авроры вместе с семьями сегодня тоже будут покупать все необходимое. Вопрос — вы правда думаете, что Волан-де-Морт, — все присутствующие синхронно вздрогнули, — вот так просто явится в Косой переулок, рискуя быть раскрытым, и похерит преимущество неожиданности только для того, чтобы добраться до моей скромной персоны?       Ни Гермиона, ни Сириус, ни все присутствующие Уизли не нашлись что ответить. Гарри выждал пару секунд, ожидая ответа, после чего пробормотал нечто вроде «что и следовало ожидать», метнул в камин порцию летучего пороха, шагнул в пламя:       — Косой Переулок!       Тихий хлопок, быстрый перенос с тошнотворным вращением вокруг своей оси — и вот он уже выходит из общественного камина, что стоит у внешней стены одной из рюмочных. Гарри сделал глубокий вдох, прогоняя премерзкое ощущение тошноты, накрыл голову капюшоном, чуть зачесал волосы на лоб — и тут же стартовал прочь, поспешив смешаться с густой толпой. В первую очередь ему требовался проход в банк. А дальше уже будет видно, как поступать дальше. Гарри быстро приближался к окованным бронзой дверям «Гринготтса». Он уже почти собирался зайти, когда заметил, что гоблин-охранник у дверей заерзал, как бы случайно подвинул поближе боевой топор. Чует, паразит зеленый, кто пришел…       Гарри степенным шагом вошел в здание, прошествовал по мраморному полу, стараясь держать на лице холодное, почти что каменное выражение. После изучения базовых разделов науки Разума это было не так уж и сложно. Сейчас, пожалуй, даже великий Дамблдор не смог бы вот так запросто ворваться в его мысли. Гарри прошествовал до ближайшего свободного гоблина. Ну как свободного… Тот искренне делал вид, что очень-очень занят осмотром довольно крупного с виду рубина. Гарри кинул взгляд на драгоценный камень, пустил впереди себя едва заметную волну магии.       — Звездный рубин, семьдесят семь карат, плотность — четыре и две сотых грамма на кубический сантиметр, добыт на Шри-Ланке примерно двести лет назад, пятьдесят семь граней, — Гарри оперся на стойку, посмотрел на осоловевшего от такой осведомленности гоблина. — Может, перестанем играть в игрушки, делать занятой вид и займемся делом?       Зеленый коротышка противно рыкнул, отрываясь от развлечения, но камушек все же отложил вместе с каким-то оптическим инструментом, смысла которого Гарри с первого взгляда разобрать не смог.       — Слушаю вас внимательно, мистер…       — Рграккра сюда! Быстро!       — Я не знаю такого гоблина, — покачал головой наглец, хотя Гарри одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что его собеседник лжет. — Впрочем, двести золотых за приватную консультацию могли бы освежить мою па…       — Слушай сюда, недоносок! — Гарри вновь ощутил непонятную злобу, на пальцах засияло едва видимое в ярком освещении зала магическое пламя. И это при том, что в кассовом зале Гринготтса стоят магические блокаторы, подавляющие людское колдовство! — Либо ты приводишь сюда Рграккра, либо старинным семействам волшебников придется искать новых контрагентов, следящих за их золотом. Знаешь почему? Потому что гоблины нарушили договор! И если об этом станет известно — репарации после проигрыша в восстании Грязнолапа вам ломаными кнатами покажутся. Пока у вас есть шанс договориться. Но говорить я буду не с рядовым служащим, а с Рграккром, хранителем ценностей старинных семейств. И ты доставишь его сюда. Ясно?!       Молодой гоблин сглотнул, глядя на волшебника, едва заметно кивнул. Гарри выдохнул, развеял пламя на ладони.       — Вот и молодец, — Гарри посмотрел на часы. — У тебя есть полчаса. После этого я считаю, что гоблины клана «Гринготтс» готовятся оказать сопротивление, чем повторно нарушают договор.       Молодой кассир пулей умчался в направлении больших дверей, что тянулись вдоль одной из стен. Гарри спокойно облокотился на стойку, попытался восстановить равновесие в душе. Хватит уже. Не сдержался один раз… Между тем гоблины как-то подозрительно зашевелились, количество охраны стало быстро увеличиваться. Не резко, но довольно шустро — подкрепления страже приходили по одному-два бойца. Через минуту в зале расхаживало уже с полсотни зеленых, закованных в чудного вида доспехи из серебристого металла. Наконец, когда истекала двадцать вторая минута, посланный гоблин вернулся.       — Господин Рграккр ожидает вас, мистер, — скорее прошипел, чем сказал гоблин. — Идемте, я сопровожу вас.       — Я похож на идиота? — Гарри прищурился. — Думаете, я поверю, что меня сопроводят к верховному казначею? После того, как число ваших солдат в зале превысило даже самую верхнюю границу приличия?       Выражение лица посланца приняло грязно-землистый цвет. Гарри уже собирался сказать кое-что еще, но не успел. От дальней стены отодвинулась часть, из открывшейся арки появился необычайно древний даже с виду гоблин, одетый в золотые латы. Двое гоблинов помоложе тащили полы его длинного плаща. В зале повисла гробовая тишина. Все присутствующие кассиры, начисто забыв про клиентов, повернулись к верховному казначею, почтительно встали перед ним на колени. Гарри даже не дрогнул. Какой-то гоблин — видимо, из приближенных — объявил:       — Падите ниц перед верховным казначеем клана «Гринготтс», Рграккром Зеленым Золотом! — гоблин тут же первым бухнулся лбом в пол. Все без исключения гоблины вскоре повторили сей маневр.       Гарри с интересом поглядел на этот цирк уродцев. Какое-то время волшебник и гоблин рассматривали друг друга с неподдельным уважением. Первым сдался, отведя взгляд в сторону, казначей. Стоило ему подать знак, как остальные гоблины тут же вернулись к обслуживанию клиентов, избыток стражи растворился из клиентского зала. Через несколько секунд, что минули за то время, пока Гарри и Рграккр рассматривали друг друга, уже почти ничего не напоминало о том, какая тишина тут стояла еще пару минут назад. Гарри хмыкнул.       — Вам что-то кажется смешным? — поинтересовался казначей, видимо, желая разрядить обстановку.       — Кажется, пока мы тут стоим и довольно мило играем в гляделки, на нас вполглаза смотрят едва не все посетители. А ваши подчиненные в это время знатно так прибавляют процентов в их кредитных договорах.       На лице гоблина на мгновение появилась самодовольная усмешка. Впрочем, через секунду она исчезла.       — Неплохая наблюдательность, мистер Поттер, — едва слышно шепнул гоблин, узнав его, но Гарри его услышал.       — Не только Поттер, но и наследник Блэк. Мадам Вальбурга весьма интересовалась, куда подевалась ее шкатулка, которую она отдала вам на сохранение, — Гарри довольно усмехнулся, глядя на то, как спесь сходит с лица казначея. — Хотелось бы получить…       — Мне казалось, будто вы считаете, что «Гринготтс» нарушил договор, молодой человек, — проговорил гоблин, жестом приглашая следовать за собой. На сей раз Гарри решил рискнуть — в конце концов, никто здесь не хочет бойни. Просто ни одна из сторон не желает упускать свою выгоду… — Это весьма серьезное обвинение в сторону моего народа.       — Но, смею заверить, едва ли беспочвенное, — довольно-таки сносно скопировав надменный тон казначея гоблинов, ответил Гарри. — Впрочем, нам ли с вами золото делить? У нас разные сферы влияния. Вы заботитесь о благе гоблинов, я — о благе собственном и благе своей будущей семьи. И, пока мы с вами топаем в направлении вашего личного хранилища, я хочу прояснить несколько вопросов. В первую очередь я хочу знать: кто, когда и по какому праву получал доступ к сейфам Поттеров и Блэков, сколько золота и кем было изъято из этих сейфов, куда были переводы, и вообще хочу получить выписки по всей финансовой активности за последние пятнадцать лет.       — Я сожалею, молодой человек, — гоблин сглотнул. — Но эта информация закрыта от вас до наступления совершеннолетия.       — Рграккр, гоблины не в том положении, чтобы пытаться мной командовать, — Гарри хмыкнул. — Впрочем, я дам вам шанс… Выбирайте: либо вы своим указом снимете это ограничение, либо я прожарю вас до состояния «Велл Дан» прежде, чем те два скаута, что уже три минуты и сорок секунд незаметно следуют за нами, укрывшись чарами отвода глаз, успеют что-то сделать.       — А вы, я смотрю, крепко держитесь, мистер Поттер, — усмехнулся казначей.       — В последнее время я стараюсь держаться нескольких несложных правил, мастер Рграккр… Правил настоящего волшебника.       — И каких же, если не секрет?       — Правило номер один — всегда знай, сколь велико твое преимущество перед противником. Правило номер два — всегда знай, сколь велико твое финансовое состояние. Правило номер три — своя рубашка ближе к телу. И умоляю вас — не спрашивайте про правило тридцать четыре…