Печеньки с изюмом

      Прибытие в Хогвартс омрачилось вечно недовольным Рональдом Уизли и нахмуренной Гермионой.       — Гарри! — возмутилась отличница. — Где ты был?! Почему мы не смогли тебя найти?!       — Вы в глазки сношаетесь? — удивленно посмотрел на нее Гарри. — Я в купе ехал, в предпоследнем вагоне.       — Мы патрулировали вагоны, тебя там не было! — не согласился Рон.       — Что-то я этого не видел…       — И все же, где ты был?! — Гермиона сложила руки на груди.       — Да, и не вздумай врать старосте! — подхватил Рон.       Лицо Гарри посерело. Ах вот так, значит… Ну-ну…       — Я был с девушкой, — скорее прорычал, чем сказал он. — Мне ее позвать в качестве доказательства, или вы мне на слово поверите, великонеуважаемые высочества? Или мне на колени рухнуть пред блеском нержавеющей стали значка?        Гарри не стал называть имя Кэти, опасаясь подставить ее под удар того же Дамблдора. Но личность девушки стала совсем уж очевидна в тот момент, как на их ссору обратили внимание, поскольку довольная, будто нюхлер, охотница игриво подмигнула ему, проходя мимо него в компании Алисии Спиннет и Анджелины Джонсон, и послала ему воздушный поцелуй. После чего, сделав вид, будто ничего не случилось, направилась в сторону карет.       Рон и Гермиона замерли на месте, не иначе как подумали, что им это сейчас показалось, послышалось и привиделось одновременно. И если отличница лишь обиженно поджала губы и поспешила в сторону карет, то Рон сначала застыл, будто истукан, а затем нахмурился:       — Я думал, тебе нравится Джинни.       — Головой стукнулся? С какой радости?        Гарри с трудом подавил самодовольную ухмылочку, увидев растерянность на физиономии бывшего лучшего друга. Ох, как быстро напускная доброжелательность, зависть по поводу Кэти и легкая подозрительность сменяются плохо скрываемой злобой, ненавистью и жадностью… Вот, пусть теперь гадает, почему зелья заботливой рыжей мамаши не работают и почему Герой не падает на колено перед младшей Уизли с кольцом в одной руке и ключом от сейфа в другой. Гарри решил, что надо добивать пока еще трепыхающуюся цель:       — В конце концов, то, что я вытянул ее из Тайной Комнаты, и то, что она спит и видит меня своим мужем, еще не обязывает меня любить ее и не является поводом жениться на ней.       Рон нахмурился еще больше. В его рыжей философии это как раз таки было поводом. И весьма неслабым поводом. Настолько неслабым, что, судя по его лицу, Гарри должен был приступать к процедуре признания в любви Джиневре вот прямо сию секунду, не теряя ни мгновения. Сам же Гарри, с трудом подавляя усмешку, отсалютовал бывшему лучшему другу — и направился к каретам, у которых снова остановился и принялся разглядывать фестралов, о которых узнал из иссушенной им «Чудовищной книги о чудовищах».       — Вот, значит, каким был легендарный конь Мантаса Аретила, короля мертвых… — хмыкнул Гарри. — Ну а что, выглядят очень даже ничего.       Фестрал, громадный вороной крылатый конь, больше походил на скелет лошади, обтянутый шелковистой кожей. Морда фестрала напоминала драконью, большие широко открытые белые светящиеся глаза без зрачков так и излучали Тьму, что укрывала невидимую для простых людей тушу, а огромные крылья фестрала — мощные, кожистые и перепончатые — напоминали крылья летучей мыши. Словом, просто красавец, на котором как раз было бы впору ездить какому-нибудь темному магу древности. Или современности… Жаль только, что видеть их могут лишь те, кто увидел и осознал смерть другого живого человека. Гарри чуть улыбнулся, сгустил на руке немного Аспекта Тьмы, которым и угостил коня-нежить. Судя по синхронно вздрогнувшим школьникам, они никак не ожидали услышать хриплое, потустороннее, но от того не менее благодарное лошадиное ржание буквально из ниоткуда.       Гарри, глядя на перепуганные лица однокурсников, лишь чуть улыбнулся, залез в карету, запряженную тем самым фестралом, которого он только что «прикормил». Учитывая, что на него еще на платформе поглядывали с некой осторожностью — надо ли говорить, что ехать пришлось в гордом одиночестве? Впрочем, Гарри это практически не волновало. Если с ним никто особо не горит желанием общаться — это не его проблема. Он привык длительное время обходиться без всяческого общения в доме Дурслей, так что не испытывал особенного дискомфорта.       Наконец, спустя около получаса, кареты остановились на площадке неподалеку от входа в школу. Гарри, выходя из кареты, вздрогнул. Не столько от холода — хотя, конечно, поздний вечер на севере Шотландии никак не мог претендовать на особое тепло — а больше от ощущения невероятно мощной волны магии, пронзившей, казалось, каждую клеточку тела. Если на кладбище Литтл-Уингинга Гарри чувствовал себя будто у какого-нибудь свежего ключа, в доме Блэк — будто у могучего водопада, то вот магия Хогвартса своим могуществом и буйством напоминала безбрежный океан. Гарри поежился, в сознании пробудилась магическая жажда. Хотелось как можно сильнее прицепиться к этому Источнику. Найти его. Подчинить. Использовать в своих целях…       Заодно Гарри стало окончательно понятно, каким образом Дамблдор стал самым могущественным волшебником в мире. Ну, по официальной версии, разумеется. Да любой человек, проведший в Хогвартсе столько же лет, сколько и директор, стал бы полубогом! Да ведь даже самый распоследний маггл имел бы шансы обратиться в волшебника от одного лишь длительного присутствия в этом замке или его окрестностях!       Пожалуй, именно из этого и росли ноги у какого-то невероятного расцвета магов в одиннадцатом-двенадцатом веке. Именно в это время возводился Хогвартс. Дикая, необузданная магия Источника пронзала тела строителей, наполняла их и обращала простых смертных в сквибов, а то и в настоящих волшебников. Ведь не только же четверо Основателей возвели замок? Конечно, строили его несколько сотен человек в течение нескольких лет — нужна была целая инфраструктура, целая деревня для тех, кто занимался бы возведением такой махины, как Хогвартс, да еще и в столь сложных условиях, как горы.       Отсюда и возникла деревня Хогсмид. В ней жили не только сами строители замка, но горняки, что добывали в больших количествах руды и камни; каменотесы, огранившие добытые куски гранита в каменные блоки требуемой формы; дровосеки и пильщики, что поставляли древесину и доски для строительных лесов, опорных балок, лестниц и всего такого прочего; кузнецы и металлурги, что отливали и ковали многочисленные формы и инструменты для строителей, а также оружие и доспехи для дружины Годрика Гриффиндора, что охраняла всю братию от желающих поживиться за чужой счет, ведь время было весьма неспокойное.       И это еще не считая саму дружину, а также многочисленных фермеров, поваров и трактирщиков с травниками, что снабжали всю остальную толпу продовольствием, зельями и медикаментами… Нет, маги, разумеется, тоже присутствовали, и даже легендарные Основатели совершенно точно существовали, но их роль была, скорее всего, административной. Управление толпой, финансирование проекта, магическая поддержка там, где маггловские средства не справлялись… Лишь в самом конце, когда замок был готов, они приложили магические усилия, обуздали Источник и возвели в замке многочисленные чары, что и позволяют ему стоять по сей день. Конечно, замок много раз достраивали и перестраивали, но сама основа, донжон и основная масса жилых и учебных помещений не поменялись с самого Основания.       Гарри выдохнул, наслаждаясь ощущением могущества, что даровал ему замок одним нахождением рядом — и направился к воротам замка. Без проблем миновав своеобразную «прихожую», Гарри скользнул в Большой Зал. Присаживаясь на свое место, Гарри невольно отметил несколько моментов: во-первых, что Рон с Гермионой работают дятлами, то есть о чем-то «стучат» профессору Макгонагалл, явно высматривающую его среди остальных учеников; во-вторых, что внешний вид все же решает достаточно многое, поскольку некоторые ученики глядели на него с плохо скрываемым восхищением; в-третьих, что некоторые умудрились за лето позабыть о том, как гнобили его в июне, и теперь всеми силами делали вид, что ничего не произошло и что Гарри не за что на них обижаться, хоть он и ощущал их скрытую злобу.       Впрочем, не только среди учеников хватало странностей. За столом учителей вообще творился форменный бардак. Как минимум не хватало Хагрида, который оказался одним из тех немногих, что поверили ему. Вообще добродушный дядька-лесничий старался во всех видеть что-то хорошее, если, конечно, в человеке было что видеть. Совсем без влияния на него, конечно, тоже не обходилось, но при всем прочем Хагрид всегда старался относиться к Гарри хорошо.       Вторым изменением стала весьма знакомая фигура. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии… Первая заместитель министра, которую Гарри так удачно сумел отстранить от разбирательства своего собственного вопроса. А ведь такие люди, как она, не забывают своих обидчиков. Не забывают и не прощают даже перед смертью.       Было видно, что ведьма терпеть не может ни Хогвартс, ни коллег, ни обитателей замка… Каким образом она прошла через всю бюрократическую волокиту? Гарри даже не спрашивал про совет попечителей — там и дураку ясно, что продавило большинство, то есть семь из тринадцати членов совета, которых Гарри также видел и на кладбище в ночь окончания турнира. А вот как Дамблдор утвердил ее кандидатуру — это для Гарри оставалось некоторой загадкой. Похоже, она была нужна старику для какого-нибудь плана.       Мало того, не хватало за столом и самого Солнцеликого Великого Светлого Волшебника. Дамблдор где-то прохлаждался, пока Большой Зал наполнялся людьми. Ну или занимался очередным проявлением Дела Света, исполняемым, разумеется, исключительно ради всеобщего блага. И увлекся он этим настолько, что умудрился даже пропустить распределение. Впрочем, вскоре директор все же соизволил оторваться от своих жутко секретных дел и явил свой благородный бородатый облик простым смертным студентам. Гарри усмехнулся. Возможно, старик просто не хотел видеть очередную партию свежих марионеток, прибывших в его цепкие лапки.       Гордо прошествовав через весь зал, Дамблдор встал за кафедру, заклинанием усилил голос и принялся толкать весьма нудную речь:       — Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Прежде, чем мы начнем праздновать новый учебный год, я хотел бы сказать вам всем несколько слов. Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. Для их же блага… Кроме того…       Старик толкал свою речь минут двадцать, бегло пересказывая ученикам самые интересные и важные для них положения Устава Хогвартса. Он рассказал про отбор в команды и о существовании немногочисленных клубов студентов (а их оказалось аж целых три — клуб шахмат, клуб игры в плюй-камни и клуб читателей), рассказал о дате первого массового похода в Хогсмид в этом году, об обновленном перечне запретных предметов на территории школы (в основном разного рода «темные» зелья и артефакты, половина ассортимента «Зонко» и целая куча мелких шуточных приблуд от таких же энтузиастов-балбесов, как близнецы Уизли). Впрочем, стоило ему только заикнуться о бдительности и о наступлении темных времен, как тут же был перебит невежливым «кхе-кхе».       Гарри даже чуть зауважал Долорес Амбридж. Перебить Дамблдора в тот момент, когда он, что называется, «оседлал любимого конька» и уже начал рассказывать о превосходстве Света — это надо либо совсем не видеть последствий своих поступков, либо совсем не иметь инстинкта самосохранения, либо иметь воистину стальные шарики — даром что Амбридж женщина… Идиоты и люди, не умеющие чуять опасность, не выбиваются в первые заместители министра. Так что оставался один вариант — Амбридж имела в виду и Дамблдора, и его Дело Света, и Общее Благо, и заботилась о самой себе. Гарри усмехнулся: а ведь как минимум в этом они были похожи…       Амбридж между тем принялась толкать не меньшую тягомотину, чем директор. Вот только ее речь несла уже совсем иной смысл. Она почти что прямым текстом призывала следовать только официальной линии Министерства и закладывать власти в целом и ей в частности всех непокорных, инакомыслящих еретиков и мерзких ксеносов, что посмеют высунуться против действующего режима. Все, так сказать, во имя Императора Человечества… То есть министра Магии. Гарри нахмурился, выстраивая для себя примерную линию поведения перед этой особой. Сидеть на месте, делать вид, как глубоко раскаиваешься в своих словах о воскрешении Волан-де-Морта, не реагировать на провокации и стараться не попадаться лишний раз на глаза.       Не панацея, конечно, на разные провокации не всегда можно предсказать свою реакцию… А если начнет давить — придется действовать решительно. Гарри сжал кулаки. Возможно, даже слишком решительно. Убивать живых людей ему, пока, правда, не приходилось, и очень не хотелось бы становиться на эту стезю, но если ему не оставят иного выбора… Гарри потряс головой, как будто просыпаясь и отгоняя от себя подобные мысли. Откуда они вообще берутся? Почему с каждым днем ему все больше хочется все дальше и дальше ступать по этой тропе?       — Гарри! Не спи! — одернула его Гермиона, сидевшая неподалеку от него.       — Что, прости? — как оказалось, он даже не заметил, в какой момент на столах появилась еда. — А, прости… задумался.       — Угу, — кивнула отличница. — Мне тоже кажется, что…       — Приятного аппетита, Гермиона.       — Но…       — Не утруждай себя, — посоветовал он. — Кому хватило мозгов — те и сами все поняли. Кому не хватило — ну, Эурис с ними.       — Кто? — не поняла отличница.       — Неважно, — отмахнулся Гарри, мысленно костеря себя последними словами. Упомянуть имя Высшей Тени, по слухам — той самой, что была вызвана Гедом Земноморским из иной реальности и преследовала его почти до самого конца его жизни… Темнейшая тьма, именем которой волшебники проклинали друг друга задолго до рождения Мерлина и Морганы. Молодец, блин… А ведь Гермиона — она такая. Она ведь докопается…       За размышлениями о предстоящем кошмаре под названием «пятый курс Хогвартса» Гарри даже не заметил, как банкет закончился и Дамблдор велел всем расходиться по спальням. Добравшись до спальни, переодевшись и приняв душ, Гарри уснул в одно мгновение, стоило только его голове коснуться подушки.

***

      Гарри проснулся посреди ночи от странного скрипа. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как домовик с вышитой на наволочке символикой Хогвартса, пробиравшийся к его сумке, схватился за застежку рюкзака — и через мгновение свалился на пол без сознания. Гарри криво усмехнулся, окончательно просыпаясь. Не зря он наложил на вещи чары от воров, ой не зря.       Вообще идея о необходимости защитить свои вещи от домовиков возникла у Гарри буквально за пару дней до отбытия в Хогвартс. А ведь действительно, если задуматься: по прибытии в школу из поезда вещи доставляют домовики, а вот по отбытии приходится самостоятельно тащить багаж. Вопрос: в чем тут логика? Верно, домовики обыскивают любой контейнер, что попадает на территорию школы. Изымать вещи учащихся они не имеют права без приказа директора Хогвартса — иначе дневник Тома Реддла не оставался бы у Джинни Уизли, а попал бы в руки Дамблдора — но почти наверняка «стучат» старику обо всем подозрительном, что находят в сумках учеников. Разного рода аристократы и чистокровные волшебники чаще всего дают детям сумки с похожей защитой, а вот тем, кто не имеет такой возможности, выпадает возможность проверить на собственном опыте, что означает любопытство директора и его желание контролировать всё и вся, что происходит вокруг, включая жизни учеников.       Гарри поднялся с кровати, подхватил тельце домовика, будто нашкодившего котенка, вынес прочь из спальни. Дамблдор ничего не узнает про нового Гарри Поттера. Максимум, что сумеет сказать ему домовик — так это то, что задание он выполнил, но не опознал ничего существенного. В противном случае с большой вероятностью ментальная ловушка, установленная на вещи, просто прибьет этого бедолагу еще до тех пор, как он закончит первую фразу.       Тем не менее это был сигнал к действию. Дамблдор интересуется его жизнью даже в таких мелочах. Нужно было как-то обезопаситься. Мотаться в условный дом на Гриммо и обратно каждый раз при помощи порталов или Кикимера — рискованно, рано или поздно старик заметит. Или «верные друзья-товарищи» сдадут с потрохами, костями, волосами и тапками. Заниматься в известных помещениях — значит оказаться под пристальным наблюдением портретов, домовиков и однокурсников… Самым разумным вариантом было бы использование какого-нибудь маленького помещения в замке, специально защищенного или зачарованного. С ограниченным доступом, куда смог бы пройти только он один. Идеальным вариантом в этом плане было всего одно место в замке. Гарри задумался. Конечно, расположение у этого места не самое удобное. По крайней мере, если нет какого-нибудь другого прохода, но проверить стоило…       Гарри подхватил сумку, вытащил мантию-невидимку, укутался в нее поплотнее, проверил время. Без трех минут пять. Как раз собачья смена — все патрульные максимально хотят спать, ученики досматривают самый крепкий предрассветный сон, да и на многочисленных портретах все должны спать. Самое время для похода в район второго этажа. Он уже почти выходил из гостиной, когда вдруг вспомнил кое-что, что моментально поломало план использования Тайной Комнаты в качестве своей тайной базы. Он кое-что сделал в свое время. И совершил таким образом страшную ошибку.       Он рассказал о Тайной Комнате Дамблдору.       Гарри со стоном стащил с себя мантию, затолкал ее обратно в сумку. Боги, каким идиотом он был… Зачем?! Ну кто его за язык тянул?! Его ведь даже не спрашивали. Сам решил рассказать, герой хренов, хотел, чтобы похвалили за находчивость. Похвалили. Целых двести баллов Гриффиндору начислили. Продал даже без выгоды для себя такой оперативный плацдарм! Гарри схватился за голову. Ох идиот… Прав был Снейп — идиот, такой же, как и папаша.       Печалиться, впрочем, особо времени не было. Нет возможности пользоваться Тайной Комнатой — будем искать альтернативные места. Или, быть может, получится при помощи заклинания незримого расширения превратить в полноценную комнату что-нибудь. Например, свой сундук. Или пробраться в заброшенное, закрытое крыло замка и занять любое помещение там, обратив его в полноценную крепость с защитными и маскировочными контурами. Сделать самое безопасное место в этой «самой лучшей и безопасной» школе чародейства и волшебства… Гарри усмехнулся. Да, пожалуй, это был бы идеальный вариант. Впрочем, самым идеальным вариантом был бы вообще собственный дом где-нибудь в Хогсмиде и двусторонний портал к нему и обратно. Но такого дома у Гарри пока что не было. Так что придется создавать временное убежище в Хогвартсе.       Гарри подманил к себе блокнот и ручку, развернул Карту Мародеров, дабы осмотреть помещения. Вообще ему предстояло очень многое. Вот так, с ходу, бросаться куда-либо было нельзя. Нужно было вычислить, какие заброшенные классы используются школьниками для своих целей, маршруты ночных патрулей старост и учителей, наиболее частые места сбора призраков… Потом еще пройтись по заброшенному крылу замка в мантии-невидимке и проверить, где висят портреты, где и какие предупреждающие чары установлены.       Взгляд Гарри быстро скользил по Карте Мародеров, выискивая подходящее на первый взгляд помещение, в то время как ручка, повинуясь его Воле, сама выписывала все необходимые меры предосторожности и защиты помещения. Его бы устроила основная часть классов на не слишком большой высоте, чтобы можно было без проблем выскользнуть и отправиться как на верхние, так и на нижние этажи. В идеале — почти что в упор к действующим помещениям, чтобы быстро выйти и раствориться среди учеников, но не совсем на виду.       Наконец Гарри отметил себе шесть максимально подходящих мест. Старый учебный ритуальный зал, заброшенная гостевая комната, два абсолютно одинаковых пустых класса, небольшое помещение навроде кладовки и бывшая комната учителя основ темных искусств, что прежде изучались в Хогвартсе, но были запрещены и убраны из обязательной программы Армандо Диппетом, предшественником Дамблдора на посту директора Хогвартса. Позднее их место занял предмет Защиты от Темных Искусств, но преподавался он уже совсем другими специалистами и в совсем другом месте. Однако же класс все еще существовал и даже был отмечен на Карте Мародеров. Именно он и казался Гарри почти идеальным пристанищем. Надо было только удостовериться, что в нем никто не собирается, никто не бывает и что мимо не проходят никакие патрули.       Гарри оторвался от карты, взглянул на собственные записи. Все, что только нужно для защиты помещения. Щитовые чары, маскировочное поле. Ловушки от домовиков. Очищающие чары для воздуха. Чары регулировки микроклимата. Чары расширения пространства. Ментальные щиты, способные закрыть помещение от сканирования мастерами ментальной магии, легиллиментами и вообще всеми доступными способами магического обнаружения, в чьих бы руках они ни находились. Плащ теней, укрывающий все это магическое безобразие от любопытствующих личностей, что попытаются понять, что это так ярко сияет магическими токами. И плюс к этому — ритуальный круг, обороняющий плащ теней от развеивания.       Ко всему этому нужно изготовить накопители энергии на тот случай, если тому же Дамблдору захочется приказом Директора — то есть временного владельца Источника — отвести энергию от этого крыла замка. Нет энергии — защита рухнет. Но надолго отводить энергию нельзя, иначе обвалится, лишившись чар поддержки и противодействия разрушения, часть замка. А для Хогвартса это будет конец, ибо при разрушении может рухнуть маскировка замка, и его вскоре засекут магглы. Дамблдор на такое не пойдет, а потому надолго без питания он старое крыло не оставит. Так что Гарри прикинул, что часового аварийного запаса энергии должно быть достаточно для успешной маскировки. Для изготовления накопителей нужны различные Аспекты и вместилища для них со всеми необходимыми магическими цепями. Идеальный вариант — драгоценные камни с заключенными внутри Аспектами. А где взять камни с правильной огранкой?       Гарри задумался. Идеальные камни он видел всего в нескольких местах. В «Гринготтсе», но купить их официально — значит заявить о себе на весь мир, а неофициально покупать — гоблины, как и основная масса торговцев в Лютном, либо не станут марать руки с непроверенным клиентом, либо сдерут просто конские проценты за риски. Еще такие камни были в доме Блэк, но их пришлось бы снимать с действующих контуров, а так своим пристанищем Гарри рисковать не мог. Ну и последнее место, где он видел подходящие камни — часы. Большущие песочные часы, что закреплены в Большом Зале и показывают очки факультетов. Гарри задумался. А ведь в этих колбочках хранились все подходящие ему камешки: рубины, способные хорошо принимать, отдавать и сохранять Аспект Огня; изумруды для Аспекта Земли; сапфиры для Аспекта Воды и чистейшие алмазы для Аспекта Воздуха. Аспекты Света и Тьмы придется, конечно, как-то стабилизировать своими силами, но это уже не так сложно.       Гарри прикрыл глаза, в сознании возникали схемы и линии грядущей защиты, гравирование на драгоценных камнях. А ведь их еще надо как-то заполучить. Как бы там ни было, это могло подождать немного. Сперва следовало определиться с помещением и поднять всю доступную защиту, а уже затем планировать ограбление Хогвартса.       Гарри вызвал чары часов. Тридцать четыре минуты до подъема. Самое время, чтобы пойти в душ и привести себя в порядок, шустренько свалить из гостиной на завтрак, не привлекая к себе излишнего внимания, после чего направляться на первое в жизни нового Гарри Поттера занятие. А там уже кому как повезет…